Текст книги "Заветы предательства"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

Соавторы: Гэв Торп,Энтони Рейнольдс,Крис Райт,Ник Кайм,Джон Френч,Гай Хейли,Дэвид Аннандейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

ДЖОН ФРЕНЧ
РАССЕЧЕННЫЙ

«Не о мертвых скорблю я, а о живых. Ибо бремя смерти несут те, кто остался стоять на ее пороге. Им придется научиться жить, зная о том, что уже ничто не будет как прежде».

Из «Плача по Фениксу», написанному примархом Фулгримом 831.МЗО

– Когда мы его освободим?

Это были первые слова, которые Крий услышал, очнувшись в тюрьме своих собственных доспехов. Голос был низким и глубоким, словно шум накатывающих на скалы волн. В ожившей вокс-системе шлема потрескивала статика. Но глаза по-прежнему застилала тьма.

– Когда доберемся до края солнечного света, Борей, – отозвался второй голос, который прозвучал чуть поодаль, но все равно близко.

– Он что, тогда очнется? – спросил первый голос, принадлежащий тому, кого назвали Бореем.

– Возможно.

По позвоночнику Крия пробежал слабый разряд электричества. Он ощущал, как в системы доспеха понемногу поступает энергия, но ее все же было недостаточно, чтобы двигаться. Конечно, в этом и состояла проблема. В таком состоянии броня была самой настоящей тюремной камерой. Оптоволоконные жгуты парализованы. Сервосистемы заблокированы.

«Я больше не в Кхангба Марву, – подумал он. Воспоминания о долгих месяцах безмолвия в самой большой тюрьме Терры вспыхивали и угасали по мере того, как обострялось восприятие. – Больше меня не сковывают цепи под горой». Кожей он ощущал электрический пульс вибрации доспеха, ровный и неспешный.

«Я на борту корабля», – догадался он.

Большую часть жизни он провел, странствуя меж войнами средь далеких звезд, и ощущал тягу судна так же отчетливо, как и биение собственных сердец. По крайней мере, это чувство было ему знакомо прежде, чем его вернули на Терру, и еще до того как Крий, лорд Кадорана и ветеран двухвековых битв, стал легионером Железных Рук воинства Крестоносцев.

Прежде, чем его позабыли.

В глазах просветлело, побежали голубоватые цифры. Попытавшись сфокусироваться на прокручивающихся данных, он обнаружил, что не может этого сделать. Болели сочленения плоти и аугментики; скрамблер, с помощью которого его смиряли кустодианцы, замкнул половину соединений.

Он решил конкретизировать ситуацию, в которой очутился. Никакого оружия, кроме собственного тела. Невелика проблема, вот только он не мог контролировать собственный доспех; похоже на то, виной тому нехватка энергии. Аугментика далека от оптимальных параметров. Даже если у него получится восстановить контроль над броней, его боеспособность составит лишь пятьдесят девять процентов. И это в том случае, если на нем не будет никаких оков.

«Не забудь, что ты стал староват для передовой еще до того, как был отправлен на Терру, – пронеслось в голове. – Нельзя не принимать этого в расчет».

Далее вставал вопрос, кто его враг. Он припомнил голоса, которые слышал, произвел ментальный анализ их высоты и интонаций. Никаких звуковых признаков кустодианцев, к тому же диапазон голоса выходил за пределы человеческого – глубже и явно порожден мускулами и тканями, несвойственными смертным. Вывод с минимальной вероятностью ошибки – космодесантники.

Значит, у него сменились тюремщики. Но почему?

«Не имеет значения – вполне достаточно того, что они космодесантники. Даже если я смогу двигаться, все равно, скорее всего, проиграю», – решил он.

И тогда его затопила волна ненависти к тем, кто предал Императора и пленил, но в первую очередь он испытывал отвращение к собственной слабости. Не должен он был позволить себе до того ослабеть, чтобы сделаться лишь номинальным руководителем; не мог он позволить себя пленить; ему нужно было быть вместе со своим кланом и легионом и сражаться с предателем Хорусом. Ему надо было…

Крий прервал ход размышлений, обуздав мысли, и дал возможность жару гнева затопить себя, при этом не притупляя логику.

«Пусть ведет меня истина железа», – пробормотал он про себя.

Что-то царапнуло по шлему. Он замер. Изготовившись к действиям, напряглись мускулы. В районе шеи зашипел газ. Щелкнули затворы, и с него сняли шлем. В глаза хлынул свет, ненадолго затуманив взор; затем зрению вернулась ясность.

Его взгляду предстало широкое лицо: гладкое, мускулистое, загорелая кожа, покрытая шрамами. Перед ним был один из лучших воинов Императора, космодесантник. Посреди головы воителя тянулась полоска коротко остриженных волос, темные глаза, не моргая, смотрели на Крия. Крий тоже смотрел на него – линзами цвета индиго, вживленными в лицо между усеянной шрамами плотью и хромированным керамитом. Оказалось, что сидит он на троне посреди выложенного камнем зала. Тело опутано цепями, соединенными с наручниками на запястьях, крепящимися к скобам в полу. В гладких черных стенах, отражая тусклый свет люмосфер, сверкали кристаллы. На стенах висели знамена, их золотые, черные и багряные полотнища обгорели и были пробиты пулями. Куполообразный потолок над головой украшала черно-белая мозаика – эмблема, изображающая сжатый кулак.

Космодесантник, который снял с Крия шлем, носил желтые доспехи, и на плече у него тоже была эмблема – крест. При виде его спокойной неподвижности Крию вспомнились изваяния у могил павших героев.

«Имперские Кулаки, – догадался он. – Преторианцы Терры. Само собой».

Легионер Имперских Кулаков отошел назад, и Крий увидел того, кто стоял поодаль, молча наблюдая происходящее: поверх доспехов он носил белый плащ с черным крестом, рука покоилась на рукояти вложенного в ножны меча. Взгляд Крия не дрогнул, встретившись с суровыми холодными сапфировыми глазами.

– Милорд, как быть с доспехом? – спросил возвышающийся над Крием космодесантник. – Активировать?

«Это Борей», – решил Крий. Так его называл тот, второй.

– Я бы не стал, – заметил Крий и посмотрел вверх. Борей встретился с ним взглядом и чуть заметно нахмурился. – И, будь я на твоем месте, я бы лучше и цепи оставил.

– Что?

– Потому что если ты это сделаешь, – спокойно продолжал Крий, – я убью вас обоих.

Борей посмотрел на безмолвного товарища, затем снова перевел взгляд на пленника:

– Да ты вообще…

– Да, я знаю, кто он, – рыкнул Крий.

– Не хочется мне думать, что ты предатель, Железнорукий, – произнес второй легионер Имперских Кулаков.

– Предательство… – медленно выговорил Крий. – Скажи, если бы тебя заточили под горой, заковав среди истинных изменников, какие бы мысли ты вынашивал в темноте? Что бы ты призывал на головы тем, кто тебя туда засадил? – дернулись фокусирующие глаза кольца. – Если бы на моем месте оказался Сигизмунд, Первый капитан Имперских Кулаков, что бы думал он?

Сигизмунд прищурился:

– Я бы раздумывал о том, как лучше сослужить службу Империуму.

– В самом деле? – усмехнулся Крий.

Сигизмунд сделал вид, что не слышал, затем сказал:

– Теперь, когда мы находимся за пределами Солнечной системы, я уполномочен лордом Дорном передать тебе его приказ.

Крий медленно покачал головой, не сводя глаз с Сигизмунда:

– Моим мечом повелевает только мой примарх и Император. Ты не тот и не другой. И Рогал Дорн тоже.

Гнев исказил лицо Борея, будто высеченное из камня, и он ринулся вперед. Пальцы сложились в кулак:

– Как ты смеешь…

«Горячий, – отметил Крий. – Весьма горячий».

Но Сигизмунд оказался быстрее и положил руку на плечо воина.

– Успокойся, Борей, – проговорил лорд Тамплиеров. Борей посмотрел на командира, и в этом взгляде что-то проскочило меж ними.

Крий открыл было рот, чтобы заговорить, но первым сказал свое слово Сигизмунд:

– Феррус Манус мертв.

Эти слова Крий услышал. Отметил, что мозг их проанализировал, и значение их растворилось в нем. Но он… ничего не почувствовал.

Прошло какое-то время, но опять – ничего. Он не ощущал ни доспехов, ни пульсации крови в членах, ни боли закороченной аугментики. Лишь стремительно навалившуюся тишину и чувство падения, словно во вселенной отверзлась дыра, которая поглотила его. Он падал вниз, и над ним и под ним была пустота.

«Феррус Манус мертв», – крутилось у него в мозгу.

Где-то из глубины воспоминаний всплыло неулыбчивое мрачное лицо.

«А ты кто такой?»

«Я Крий. Первый вексилла Десятого легиона, – в горле пересохло, и он сглотнул. – Я сын твой».

«Так и есть», – отвечал Феррус Манус.

– Как же так? – услышал он собственные слова.

Сигизмунд по-прежнему смотрел на него совершенно бесстрастным взглядом. Ответил:

– Он пал во время контрудара на Исстване.

– Когда?

– Точно неизвестно, – отвечал Борей.

– Когда?

– С тех пор как мы получили это известие, прошло двести четырнадцать дней, – сказал Сигизмунд.

Крий обработал эту цифру. Одна половина его мозга оценивала информацию без эмоций, тогда как вторая – истошно вопила. Напряглись его мускулы. Скрипнула броня, лязгнули цепи.

«Они знали все это время. Знали, но молчали и сказали только сейчас».

Он выдохнул, подавляя пожиравший его жар, чувствуя, как к нему возвращается подобие контроля. Имперские Кулаки наблюдали за ним.

«Феррус Манус мертв». Нет. Нет, невозможно!

«Они знали, но ничего не сказали».

Мысли Крия беспорядочно путались в ширящемся вакууме разума даже тогда, когда с губ будто сами собой сорвались слова:

– Что с остальными участниками контрудара?

– Не знаем, точно нам не известно, – Сигизмунд моргнул и в первый раз отвел взгляд. – Альфа-Легион, Повелители Ночи, Железные Воины и Несущие Слово перешли на сторону Хоруса. Вулкан числится пропавшим. Коракс объявился и доложил, что Гвардия Ворона исчезла, за исключением небольшого, всего из тысячи бойцов, отряда в тысячу, который он привел за собой.

Крий кивнул. Чуть раньше эти новости потрясли бы его. Теперь же оцепеневший разум просто принял и обработал информацию. В ушах звенело. Попытался сглотнуть и обнаружил, что во рту жутко пересохло.

«Феррус Магнус мертв… Он найдет способ вернуться. Ведь он – Горгон, он – само железо, не может он умереть».

– А мой легион?

– Неизвестно. Быть может, кому-то удалось уцелеть в кровавом побоище. Возможно, некоторые не успели добраться до системы Исстван. Не исключено, что их там еще много осталось, – Сигизмунд выдержал паузу, затем на шаг приблизился к Крию. – Именно этого хочет от тебя лорд Дорн – чтобы ты разыскал как можно больше братьев.

«Крий, лорд Хадорана и воин Крестоносцев. Феррус Манус мертв… Он нас подвел. Разорвал связь железа. Пал и оставил нас одних».

– И что потом?

– Привести их обратно на Терру.

– Чтобы выставить их последним рубежом, – тут Крий услышал отзывающуюся в собственном смехе пустоту. – Горсточку смельчаков против надвигающейся бури?

– Верно, – проговорил Сигизмунд, и Крий разглядел нечто в синих глазах легионера Имперских Кулаков – сполох чего-то мрачного и неясного, словно промелькнувшая в дыре тень. – Согласен ли ты попытаться?

Крий отвел взгляд. Глаза щелкнули, переключившись на сковавшие его цепи, подмечая каждую отметину, оставшуюся при ковке. Пахло холодным камнем, машинным маслом и доспехами.

«Феррус Манус мертв…»

Он вновь взглянул на Сигизмунда и кивнул, и тот вынул из ножен меч. Крий заметил, что цепь на запястье храмовника соединяет руку с оружием. На клинке вспыхнула молния, и Крий секунду видел ее отблеск в глазах Сигизмунда. Затем меч устремился вниз, и сковывающие пленника звенья со звоном рассыпались.

Борей включил контрольный механизм на запястье Крия, и тот ощутил, как покалывает позвоночник от полного соединения с доспехом. Он медленно встал, тело и доспех пока действовали неуклюже. Взглянул на сковавшие запястья наручники. Подошел Борей с бронзовым ключом наготове, но тут Крий понял, что тогда промелькнуло в глазах Сигизмунда. И отмахнулся от Борея, лязгнув обрывками цепей по доспеху.

– Нет, – отрезал он и вновь повернулся к Сигизмунду. – Оставь их.

– Как пожелаешь, – чуть кивнул Сигизмунд. – Корабль называется «Связанный клятвой», он понесет тебя на поиски. Борей отправится вместе с тобой, – тут он ударил себя по груди кулаком. – Надеюсь, мы с тобой свидимся вновь, Крий с Кадорана.

Крий ответил на воинское приветствие и проводил взглядом Сигизмунда, который развернулся и вышел из зала.

Крий смотрел на звезды, чей бледный свет смешивался с двоичными рунами бегущих у него перед глазами данных. Двигались и шептались члены команды, передавая мотки пергамента и сводки данных на инфо-планшетах, за ними тянулись кабели мыслеинтерфейсов. Крий не сел на кресло командира – как-никак, этот корабль принадлежал не ему, и нельзя было сказать, что он здесь в самом деле отдает приказания. Он стоял у основных смотровых люков капитанского мостика и слушал, всматривался и ждал, как делал уже много раз.

«Вот стою я, – думал он, – и жду, когда ночная тьма заговорит голосами мертвецов».

Будто моргая, он невольно щелкал глазами.

«Феррус Манус мертв».

Много месяцев назад он услышал эти слова, но они по-прежнему преследовали его в бессонных раздумьях и грезах. С тех пор как они вышли за пределы Солнечной системы, Крий бодрствовал. Он стоял на капитанском мостике «Связанного клятвой», когда корабль вынырнул из варпа, и слушал его песнь, пока они плыли по миру иному. Он пытался обрести спокойствие в Песне Железа и в Вычислениях Цели, но всякий раз выходило так, что мир ускользал. Он ждал, что утихнет бушующая внутри буря, уступив место холодной логике, и он станет прежним: воином с неистовой рукой и железным сердцем. Вместо этого он ощущал, как с каждым прошедшим днем, с каждым миновавшим месяцем ширится в его сердцах пустота.

«Нас не такими задумали, – размышлял он. – Для того чтобы мы могли выживать, в процессе ковки из нас выбили всю печаль и скорбь».

– Механизмы прочны и выносливы, логика может раскрыть любую сферу разума, – из мглы далекого прошлого донеслись до него слова Ферруса Магнуса. – Но все это ничего не значит без рук и умов живых людей. Мы существуем и подчиняем своей воле железо, но в железе можно пробить брешь, машины ломаются, а логика может исказиться. Жизнь – вот истинный механизм! Если отсечь слишком много, мы потеряем себя. Помни об этом, Крий.

Щелкнули, меняя фокус, глаза Крия, и воспоминания улетучились. Позади раздался лязг и гул – приближался Борей.

– Двенадцать прыжков, – не оборачиваясь, констатировал Крий. – Двенадцать раз мы отключались в вакууме, пока астропаты прочесывали эфир в поисках следов моих родичей. Двенадцать циклов безмолвия.

– Мы должны добиться успеха, не важно, сколько потребуется времени. Такова данная нами клятва.

Крий кивнул, но ничего не сказал. Борей подошел ближе. Крий чувствовал на себе взгляд воина, но продолжал созерцать звезды.

– Когда явится Хорус, для защиты Терры важен будет каждый клинок, – напомнил Борей.

– Думаешь, он нападет?

– Так считает лорд Дорн.

– Почему?

– Как иначе Хорусу победить в этой войне?

Крий пожал плечами и обернулся к Борею, встретился со взглядом темных глаз: острым, непреклонным и совершенно бесстрастным.

– Ты так уверен в том, что все это ради победы? – поинтересовался Крий.

– Чего же ради еще?

Крий снова посмотрел на звезды и проронил:

– Забвения.

Повисла тишина.

На капитанском мостике прозвучал другой усиленный голос:

– Лорд Крий.

Крий обернулся и увидел капитана «Связанного клятвой». Кастерра был в преклонных годах, на изъеденном временем и ледяными ветрами Инвита лице ярко сияли зеленые глаза. Несмотря на то что он был человеком, Кастерра уже около семнадцати десятилетий служил в армии Имперских Кулаков, а до этого еще десять лет – Империи звездного скопления Инвит. Старый капитан, сильный и крепкий, походил на колонну, способную выдержать громадный вес.

– Лорд, – чуть помедлив, произнес Кастерра. – У астропатов кое-что есть.

– Какова суть послания? – спросил Борей.

Кастерра взглянут на Борея, затем вновь на Крия.

– Образ горы, – отвечал он. – Громадный кратер нисходит от остроконечной вершины к ее глубинам. Давно остывшее сердце горы темно, и астропаты говорят, что их преследуют сны о нем. Говорят, что оно отдает свинцом и кремнем, – человек ненадолго умолк. – Второй психический образ – обычная закодированная метафора системы скопления Аринат.

Крий кивнул в знак признательности и отвернулся. Борей ждал и наблюдал.

– Игнарак, – наконец сказал Крий. – Так это называют уроженцы Медузы: безмолвие некогда горящих гор, которые разгорятся вновь.

– Что это значит? – спросил Борей.

– Это призыв. Призыв к войне.

Окутанная светом умирающего солнца, «Фетида» парила в безмолвии вакуума. «Связанный клятвой» завис поодаль, сдерживая мощь реакторов на случай схватки или побега.

«Грозовой орел» пересекал расстояние между двумя кораблями, а Крий смотрел на громадный черный корпус второго судна.

«Фетиду» породили небеса Марса. Черный камень и нешлифованное железо ободрали ее корпус от двигателей до самого молотоглавого носа. Корабль был похож на межзвездный город-кузню с раздутым корпусом, вмещавшим мастерские, печи и хранилища. Когда Крий видел ее в последний раз, «Фетида» казалась королевой среди флота кораблей поменьше. Подобно светлячкам, шныряли вокруг ее стыковочных отсеков огоньки подъемников и транспортировщиков. Теперь же на ее металлической коже зияли огромные раны и пятна ожогов. Стыковочные отсеки напоминали темные пещеры. Укрепления гребня превратились в замысловатые руины. Черные дыры орудий, сенсорных устройств и иллюминаторов глядели на звезды из зазубренных воронок. Проекция корабля в механических глазах Крия показалась ему трупом, дрейфующим по черным водам.

«Совсем одна», – к такому неутешительному выводу пришел Крий, изучив совокупность данных и вероятностей. Затем закрыл изображение, но не отвел глаз от тьмы внутри «Грозового орла». Щитки из полированного металла сомкнулись над линзами глаз, и накатившую темноту мира нарушал лишь светящийся каскад непрерывных данных. Откуда-то слева донесся скрежет брони Борея: тот поднялся в своей магнитной подвеске. Нарастающий рокот двигателей отозвался в конечностях и доспехе Крия.

Так ему нравилось больше, он предпочитал витать в мыслях. Это напоминало ему о том времени, когда он еще не ведал о смерти отца, когда мир состоял из четких линий силы и логики.

«Что происходит с легионером после смерти примарха? – таким вопросом задавался он, пока „Грозовой орел“ летел к „Фетиде“ сквозь пустоту. – Что будет с его сынами без отеческого руководства? Что с нами станет?»

– Крий.

Раздумья прервал голос Борея, он встряхнулся и открыл глаза. «Добрались до „Фетиды“», – решил он.

«Грозовой орел» скрипнул, приземлившись, двигатели и системы загудели, переключаясь в режим бездействия. Борей стоял, глядя на Крия с непроницаемым, будто каменным выражением лица. Доспехи храмовника отражали свет, на золотистой пластине были выгравированы крылья орла. На спине Борей носил чернокрасный плащ, череп на эфесе забранного в ножны меча словно подмигивал Крию гагатовыми глазами.

– Готов ли ты, Крий? – вопросил он, и на миг Крию показалось, что он видит в темных глазах воина проблеск эмоций.

«Жалость? – спрашивал он себя. – И это все, что нам осталось?»

Он кивнул Борею, ослабляющему магнитную подвеску, и встал. Затарахтели сервомеханизмы в ноге. Тело пронзила боль, поступила информация об ошибках. Он выругался про себя, но не позволил эмоциям отразиться на лице. С тех пор как они вышли за пределы Солнечной системы, у него участились сбои функционирования аугментики, словно вкрапления металла в его плоти вторили образовавшимся в душе трещинам.

«Или же дело в растущей во мне слабости», – подумал он, проверяя громовой молот за спиной и болт-пистолет у бедра.

– Я готов, – наконец сообщил Крий, и они повернулись к трапу опустившегося «Грозового орла». На миг яркий свет затуманил глаза, затем зрение вернулось. Их штурмовой корабль сел в центре освещенного круга посреди мрачной темной пещеры. Крий повернул голову, охватив взглядом гулкое пространство, уходящее во тьму на другой стороне. На палубе выстроились безмолвные и хладные штурмовые катера, потрепанные в боях. «Грозовые птицы», «Громовые ястребы» и штурмовые шаттлы стояли рядом с десятком аппаратов прочих конфигураций. Он узнал цвета Саламандр, Повелителей Ночи, Гвардии Ворона, подразделений Имперской Армии и Адептус Механикус, все они были собраны вместе, словно в лавке старьевщика. Дохнуло жаром, будто из открытой печи.

Их ожидали двенадцать десантников. Крий оглядел их всех, замечая потрепанные и зазубренные доспехи и отличительные знаки пяти разных кланов Железных Рук. Доспехи каждого выглядели так, словно их много раз ремонтировали, от чего они каждый раз делались более громоздкими. Крий не узнал никого из этих легионеров, но минуло уже почти десятилетие с тех пор, как его направили на Терру, и сто тысяч лиц легиона могли за это время изрядно измениться.

– Меня зовут Крий, – представился он, и услышал повторившее его голос эхо. – Некогда вождь Кадорана и Солнечный посланник Ферруса Мануса, – он остановился, чтобы представить Борея. – Рядом со мной – Борей, храмовник Седьмого легиона. Я прибыл с новостями и приказами от Рогала Дорна, претора Терры.

Ни жеста, ни звука в ответ.

Крий нахмурился:

– Братья, с кем я разговариваю?

– Я – Атанатос, – раздался потрескивающий помехами голос. Лицо говорившего представляло собой череп из черного железа с просверленной решеткой вместо рта. В глазницах горел холодный голубоватый свет. Из затылка Атанатоса торчали кабели, которые тянулись к латному воротнику доспеха. Сами доспехи представляли собой комбинацию сплавленных вместе разнообразных приспособлений, опутывавших владельца.

Крий примечал детали: сутулые плечи, заканчивающиеся оружием руки и вспомогательные поршни, видимые сквозь прорехи в наручных и ножных доспехах. В выбоинах пластин собралась влага, словно их полил дождь.

– Мне известно твое имя, Крий из Кадорана, – сказал Атанатос. – Я сражался под твоим командованием на Йерронексе. Мало кто рассчитывал увидеть тебя среди живых.

Крий прошерстил хранящиеся в памяти списки и образы легионеров и отыскал лицо сержанта с серыми, стального цвета глазами. Если бы не имя, он бы никогда не подумал, что перед ним тот самый воин.

– Из каких вы клановых рот? – спросил Крий.

– От них ничего не осталось, – Атанатос запнулся, на стыках слов слышался шорох помех. – Брат.

Крий окинул взглядом кружок воинов.

– Кто стоит рядом с тобой? – снова в глаза ему бросилась их неподвижность. Их доспехи, как и броня Атанатоса, блестели от влаги. «Почему здесь так жарко?» – задавался вопросом Крий.

– Немногие, уцелевшие на поле боя, – ответил Атанатос. – Теперь мы с «Фетиды».

– Вы были на Исстване V?

На протяжении нескольких долгих ударов сердца длилось молчание.

– Да, Крий с Кадорана. Мы были там, – проговорил Атанатос, защитная решетка его динамиков хрипела и трещала. – А также на Гагии, Сакриссане и Агромисе.

– Эти миры мне не известны, – заметил Крий.

– То миры сечи, миры отмщения и смерти предателей, – подал голос один из числа Железных Рук, стоявших рядом с Атанатосом.

Крий посмотрел на него и увидел открытое лицо без признаков аугментики, но с железным взглядом. Многослойную броню усеивали разъемы интерфейсов, клубком змей свисали с затылка кабели. Губы плотно сжаты, между служебными штифтами черепа залегли морщины.

– Я – Фидий, – сказал он, словно предвосхищая вопрос Крия. – Командир и хранитель «Фетиды», – Крию показалось, что он заметил во взгляде Фидия какую-то вспышку, возможно, проблеск эмоций. – Рад видеть наших братьев в числе живых.

– Сколько с тобой воинов легиона? – задал вопрос Борей. Атанатос медленно повернул голову и взглянул на легионера Имперских Кулаков.

– Весь состав перед тобой, сын Дорна.

«Их так мало…» – Крий почувствовал, как тяжко свело внутренности. Когда он видел «Фетиду» в последний раз, на ней было три тысячи вооруженных воинов. Прежде чем он успел взять себя в руки, его разум заполонила картина трупов, разбросанных под пылающими небесами. «Сколько же наших сгинуло и погибло?»

– Рогал Дорн просит вас вернуться на Терру, – передал он. – Чтобы встать плечом к плечу с нашими братскими легионами.

– Просит? – переспросил Атанатос.

– Или же требует? – уточнил Фидий.

– Для защиты Терры понадобятся силы всех легионов, – вышел вперед Борей. Крий видел, как ожесточились черты лица храмовника. – Вы должны вернуться с нами, как и говорит лорд Крий.

– Лорд Крий… – тихо повторил Атанатос, кивая на обрывки цепей на запястьях Крия. – И чего же он лорд?

Борей хотел было ответить, но Атанатос заговорил вновь:

– Ты, Крий из Кадорана, ослабел уже давным-давно. Мы с тобой не вернемся. И не откажемся от того, что нам предстоит.

– Какой сигнал вы послали в вакуум? – потребовал ответа Борей. – Военный сбор?

– Мы все здесь, – проговорил Фидий.

– Где остальные выжившие легионеры?

– После кровавого побоища мы не видели никого из нашего легиона, – сказал Атанатос.

– До сих пор, – пробормотал Фидий.

В голове у Крия все встало на свои места, дополнив схему и исключив возможности. Поняв все, он глубоко вздохнул. И вдруг содрогнулся, несмотря на жару.

– Сигнал не был призывом, – озвучил он свои мысли. Борей посмотрел на него. – Это приманка.

– Мы заманиваем врагов, – кивнул Фидий.

– Средь звезд бродят охотники, – поведал Атанатос. – Они и сейчас ищут нас с тех самых пор, как мы спаслись на Исстване. Они услышат наш призыв. Им известно о нас достаточно, и они поймут, что это значит. Придут, и мы встретим их.

– С горсточкой воинов? – Борей был недоверчив.

– Во всеоружии.

– Даже если бы вас было во сто крат больше… – начал Крий и покачал головой. – Братья, вас здесь ждет смерть.

– Ждет смерть… – эхом отозвался Атанатос, в жарком воздухе пророкотали его слова.

– Разве вы можете надеяться на что-то другое?

Тогда Атанатос рассмеялся, в тишине лязгом шестеренок отозвалась его шумная трескотня.

– Брат, это больше не война надежды, это война возмездия и истребления, – покачал головой он. – Примарха больше нет, Великий крестовый поход закончился, а вскоре придет конец и Империуму. Сейчас важно лишь то, что мы заберем с собой в могилу тех, кто виновен во всем этом.

Борей рыкнул. Крий услышал, что он достает меч из ножен. Тогда он положил руку на рукоять наполовину выдвинувшегося из ножен меча и встретился с горящим взглядом легионера Имперских Кулаков. Вокруг слышались пронзительный визг заряжавшихся колец наводки и лязг затворов. Это готовили к действию оружие: волкиты и болтеры.

– Нет, – заявил Крий. – Ни твоя смерть, ни их ни к чему.

Борей тоже смотрел на него, и на бесстрастном его лице яростно пылали глаза. Крий почувствовал, как напряжены сервомоторы в руках, старающихся удержать меч. Медленно, медленно разжал руку Крий и снова обратился к Атанатосу:

– Прости нашего брата из Седьмого. Твои слова… – Крий умолк, подыскивая слова. Глаза щелкнули и перефокусировались. – Твои слова удивили его.

– Ты неправ, когда говоришь, что в смерти нет смысла, – проговорил Атанатос. – Смерть – все, что нам осталось.

«Что ж стряслось с этими братьями?» – задавался вопросом Крий. Атанатос же тем временем двинулся прочь. Фидий и остальные Железные Руки последовали за ним.

– Мы останемся с вами! – крикнул Крий. Борей покосился на него, но промолчал. – Пока что.

– Ты говоришь так, словно есть выбор, – удаляясь, бросил Атанатос.

– Чистое безумие… – выдохнул Борей.

Крий не отвечал. Они с Бореем стояли на капитанском мостике «Фетиды» – гранитном полуострове под командным троном и над заполоненными сервиторами каньонами систем управления. Все помещение было метров пятьсот в длину и вдвое меньше в ширину. К сводчатому потолку высотой в сотню метров тянулись колонны. В висящих на цепях жаровнях из черного металла мерцал горящий уголь, и его пламя перемешивалось с холодным зеленовато-синим свечением гололитических экранов. Безмолвный экипаж замер, склонив головы, у своих пультов, из складок угольно-черных одеяний тянулись к рядам механизмов провода. Подобно призракам, двигались между ними техножрецы в белых и красных одеждах.

Даже здесь было нестерпимо жарко. В воздухе пахло старым металлом и электрическим зарядом. Крию этот запах казался знакомым и беспокоящим, словно покрытое шрамами лицо друга.

На возвышающемся командном троне у них за спиной восседал Фидий. Он был опутан множеством проводов, соединяющих его с системами корабля. Атанатос и прочие легионеры Железных Рук исчезли сразу после того, как покинули ангарную палубу, и больше не появлялись.

Внимание Крия вновь переключилось на дисплей, на котором отображался окружавший «Фетиду» вакуум – светящийся голубым многогранник, вращающийся над черно-кристаллической платформой. Инфоруны скользили в гололитической проекции, отображавшей положение парящих в вакууме обломков с находящейся в центре «Фетидой». Корабля «Связанный клятвой» не было видно, он находился в тени малой планеты, которая медленно вращалась в ближних пределах космоса. Фидий велел Борею отослать корабль прочь и хранить молчание, что бы ни случилось. Не нужно было озвучивать угрозы, все и так понимали, что если «Связанный клятвой» не подчинится, его уничтожат. Борей отдал приказ.

Крий медленно повернулся и взглянул на храмовника. Борея окружал ореол сдерживаемого контроля и сосредоточенного гнева, подобно тому, как для изготовления клинка вместе куют твердую и мягкую сталь.

– Какую мощь они собираются здесь растратить вопреки здравому смыслу, – проговорил Борей.

– Они не собираются здесь умирать, – помолчав изрядное время, отвечал Крий. – Это не наш путь.

– Они не такие, как ты. Они вообще не похожи ни на одного из Железных Рук, которого мне довелось повстречать.

«Верно, – мысленно согласился Крий. – Они словно какой-то другой легион или же отголосок далекого прошлого…»

Им не позволялось покидать капитанский мостик, а по пути от ангарной палубы им не встретился ни один воин из числа Железных Рук – только сервиторы и сервы в потрепанных серых обносках. Он глубоко вздохнул и вновь задумался, почему же здесь так жарко.

– Целый корабль, битком набитый штурмовыми катерами, и совсем мало воинов… – заметил Борей, и слова повисли в воздухе. – А теперь и Атанатос не показывается, – он взглянул на Крия, лицо его было мрачно. – Сплошные секреты, – тихо пробормотал он, словно подводя черту подозрениям.

– Да нет, обстоятельства, – возразил Крий. Борей выдержал его взгляд. – Они все еще братья мне. Даже если они изменились, они по-прежнему родичи мне. Они все равно…

«…сыны почившего отца». Эта мысль засела в голове, и Крия вновь затопила волна пустоты.

– Смотрите! – донеслось из вокс-громкоговорителя на капитанском мостике. В голове у Крия мигом прояснилось, стоило ему взглянуть на командный трон. Вновь прогремел голос Фидия. – Они идут!

Крий вновь обратил взгляд на гололитический дисплей. На самом краю проекции замерцали красным пунктиром рун вражеские корабли. Вокруг их ширящейся группы начали появляться названия.