Текст книги "Космические волки: Омнибус"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

Соавторы: Бен Каунтер,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг,Ник Кайм,Ли Лайтнер,Фил Келли,Каван (Кайван) Скотт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 139 страниц)

Рагнар знал, что если позволит этому произойти, то лишится своего человеческого естества окончательно и бесповоротно. Поедание человеческого мяса было одним из строжайших табу его народа, пойти на это означало сделать Рагнара-зверя сильнее, а Рагнара-человека – неизмеримо слабее. Он не мог позволить свершиться такому. И тем не менее какая-то часть его желала сделать это во что бы то ни стало, хотела сдаться, отказаться от постоянного, тяжкого бремени разума и стать меньше чем человеком, но все же больше чем животным.

Он понял, что в нем сидит предатель, который рад будет капитулировать, просто сдаться, покончить со всем этим, завершить борьбу и войти в мир, где все было таким простым и ясным, где не имелось нужды ни в разуме, ни в размышлении, ни в чести. Часть его существа хотела поддаться запретному желанию и испить человеческой крови. И хуже того – Рагнар осознал, что это темное существо всегда жило в нем, ожидая лишь содержимого Чаши Вульфена, чтобы выйти на поверхность, стать сильным. Теперь юноша уже не был уверен в том, что сможет остановить поглощение самого себя этой тварью, даже если очень того захочет.

Некоторое время он стоял неподвижно, сражаясь с самим собой, борясь за то, чтобы удержать контроль над своими поступками. Эта схватка была такой же быстрой, яростной, и смертельной, как и бой со Стрибьорном. Рагнар понимал, что ее исход столь же важен для его судьбы. Он бился за контроль над собой, искал способ обуздать в себе зверя. Он заставил себя вспомнить все незавершенные дела, которые у него были и с которыми ему не справиться, если он поддастся зверю. Он никогда не проникнет в тайны Космических Волков. Он никогда не поймет их магии и их целей.

Постепенно, вдох за вдохом, он успокоился. Сердце перестало колотиться, как бешеное. Он даже смог сосредоточить свой взгляд на пище, которая послужила причиной его драки со Стрибьорном.

Юноша наклонился и пальцами оторвал огромный кусок кровоточащего мяса. Он отправил его в рот и жадно принялся жевать холодную влажную оленину. Быстро проглотив, он ухватил еще кусок, торопясь наесться досыта, пока никто не остановил его. Рагнар кусал и жевал до тех пор, пока не утолил свой голод, и только тогда к нему вернулось некое подобие здравомыслия.

Он отправился к питьевому фонтанчику, где холодная вода набиралась в каменную чашу, в силу какой-то магии никогда не переполнявшуюся. Вода прекращала течь, как только лоток наполнялся. Юноша склонил голову, чтобы напиться, и замер, увидев свое отражение в воде. Он увидел себя, и это зрелище отнюдь не обнадеживало. Волосы всклокочены. Глаза странно светятся. Кровь струится из уголков рта, засыхая на руках и одежде. Его лицо было отталкивающим, как у безумца. Он открыл рот и увидел, что зубы стали длиннее и острее, а клыки уже совсем походили на волчьи. Он выглядел чудовищно одичавшим. Так, должно быть, выглядит вульфен, когда выходит на охоту из своего логова.

Рагнар быстро опустил руки в воду и набрал полные горсти. Юноша сказал себе, что сделал так потому, что хочет пить. Однако в душе он понимал, что истинной причиной было желание как можно скорее разбить свое отражение бесконечной рябью.

С этого момента Рагнар чувствовал себя немного спокойнее. Он не представлял, сколько времени прошло, он ощущал лишь, что оно проходит. Сначала он пытался отмечать количество истекших дней – точнее, количество раз, когда гасли и загорались светильники, – выцарапывая метки на стене своей камеры. Он понимал, что это срабатывало не всегда. Рагнар знал, что проходили длинные периоды времени, когда он лежал в забытьи или погружался в безумие животного и был не в состоянии сделать отметку.

Он встал и прошел к месту кормежки – теперь он так называл его в мыслях. Юноша все еще испытывал голод, но теперь он не был таким ненасытным и жгучим, чтобы поглотить его душу. Зверь все еще сидел внутри, но теперь знал свое место. Он никуда не делся, но Рагнар держал его под контролем. Его чувства больше не казались ему настолько обостренными, чтобы причинять боль. Они стали гораздо острее прежних, но Рагнар постепенно привык к этому. Зато юноша научился переваривать огромный объем поставляемой ими информации и анализировать ее. Это было почти чудом. Он мог видеть в темноте, определять местоположение предмета по его запаху, слышать, как падает под ветром перо, и вычислять, куда оно упадет.

Он чувствовал, что стал гораздо ловчее и сильнее, чем когда-либо. Рагнар не сомневался, что теперь, если дело дойдет до схватки, ему покажется, что большинство нормальных людей движется со скоростью слизняка. Он также стал шире в плечах и легко мог поднять большую каменную скамью, что стояла в его комнате. Совершив такой подвиг в Руссвике, юноша сломал бы себе спину. Грохочущий Кулак чувствовал, что может без всякой усталости пробежать многие мили, и был уверен, что стал гораздо крепче и здоровее. Никогда за всю свою жизнь он не чувствовал себя сильнее.

Не все были столь удачливы. Он поежился, вспоминая. Это было что-то вроде смутных сцен из чудовищного ночного кошмара. Некоторые из кандидатов сошли с ума. Он вспомнил, как Бларак разбил себе голову о стену, так что вылетели мозги, и кто-то попытался их съесть. Он был только рад, что это оказался не он. А ведь такое легко могло бы случиться в тот период, когда им овладевало безумие.

Рагнар вздрогнул, размышляя о том, действительно ли все это закончилось, в самом ли деле он снова стал хозяином своего «я», или безумие просто утихло на время. В месте кормежки – он знал это – его ждало свежее сырое мясо.

Железные Жрецы вытащили Рагнара из контейнера с датчиками. Юноша с облегчением вздохнул. Он не был уверен, что смог бы дольше выдерживать это. Металлические стены, сжимавшие его тело в холодных тисках, провода датчиков, извивающиеся по его коже, словно змеи, странные скачки восприятия, когда жрецы заклинали свои магические машины, – все это вместе взятое едва не лишило его рассудка. Сколько он провел в этой стылой могиле: часы, дни или, быть может, годы? Рагнар не представлял этого. Зверь внутри него выл и бесновался, испытывая отвращение к этому заключению, отчаянно желая выбраться, и на этот раз Рагнар решил, что полностью с ним согласен.

Теперь он знал, для чего это все было нужно. Железные Жрецы проверяли его, изучая, как тело приспосабливается к переменам, и проверяя, не пошел ли процесс не в том направлении. Он знал, что пробы крови, которые брались из его тела медными иглами, будут исследованы на специальных машинах и что удары синих молний тоже были необходимы для проверки рефлексов. Но даже понимание смысла этих суровых испытаний никак не облегчало сводящую с ума боязнь замкнутого пространства, которую испытывал Рагнар: казалось, его вот-вот раздавит сомкнувшимися стенками, и разум отчаянно рвался на волю, в открытое пространство внешнего мира.

И конечно, угрюмо думал Рагнар, ничто из этого не пойдет во благо ему. Магия позволит жрецам предсказать, что с ним случится дальше. Похоже, они с самого начала трансформаций в телах кандидатов уже знали, что произойдет с каждым – кто сойдет с ума, кто неузнаваемо изменится, а кто переродится в чудовищного вульфена. Но жрецы даже не пытались ничего изменить, довольствуясь тишь тем, что записывали результаты наблюдений в свои огромные тома в кожаных переплетах. Очевидно, они считали, что найдется еще очень много кандидатов, из которых можно выбирать подходящих, а если кто-то потерпел неудачу – что ж, такова воля богов…

Рагнар покачал головой и окинул взглядом огромную комнату, залитую мерцающим сиянием светящихся шаров. Повсюду стояли здоровенные машины, которые жужжали и стрекотали. Они казались непостижимо древними и местами были покрыты ржавчиной. Огромные пучки проводов, связанные медными кольцами с вытравленными на них древними рунами, шли от машины к машине, соединяя их с массивными престолами управления, за каждым из которых сидел Железный Жрец. Они молились и вызывали странных электрических духов, которым поклонялись. В воздухе пахло грозовой свежестью, маслом и прочими химикатами, применявшимися для обслуживания машин. Светящиеся ореолы играли вокруг работающих механизмов, выдавая присутствие духов, помогавших их работе. С того места, где стоял Рагнар, ему было видно Стрибьорна, привязанного к огромному медному диску. Его руки и ноги были растянуты, словно воина собирались колесовать. Медный круг с телом плавал внутри другого круга и медленно вращался – сначала влево, потом вправо, затем вверх и вниз, так что Стрибьорн некоторое время висел вверх ногами, пока не вернулся в нормальное положение.

Тут же в воздухе рядом с машиной возникло изображение примерно тех же размеров, что и Стрибьорн. Контур тела воина был обозначен светящимися линиями. В некоторых местах, главным образом вокруг головы и груди, эти линии имели темный либо болезненно-красный цвет, но в большинстве других мест светились зеленым или желтым. Рагнар предполагал, что особые цвета указывали зоны в теле кандидата, в которых происходили наибольшие изменения. Впрочем, здесь ничего нельзя было знать наверняка. После минутного замешательства Рагнар решил, что есть только один способ выяснить истину.

– Что означают линии на той светящейся фигуре? – спросил он, указывая на Стрибьорна.

Железный Жрец повернулся к нему, его лицо было закрыто металлической маской. Он дотронулся до одной из рун, вырезанных на слитках железа вокруг его шеи, и уставился на Рагнара, словно размышляя, открыть ли юноше одну из сокровенных тайн своего Ордена. Рагнар с легким удивлением заметил, что эту руну он видел среди других на стенах Храма Железа на Огненном Острове. Интересно, существует ли какая-то связь между двумя Орденами?

– Красные зоны на голо-тени указывают те места в теле кандидата, где все еще происходят серьезные изменения внутренней химии. Желтые зоны – там, где процессы изменений завершены и началась стабилизация. Зеленые зоны устойчивы.

Рагнар не имел никакого представления, что означает слово «химия», но понял, что в целом его догадка была верна. Он удивился тому, что жрец вообще ответил на его вопрос. Раньше все слуги Русса были немногословны и необщительны, но теперь, возможно, и они изменились. Этот тоже не считал его ровней – но по крайней мере признавал за прошедшим испытания кандидатом некоторые достоинства. Юношу охватило волнение. Значит, жрец уже видел, как происходят изменения у самого Рагнара, и может сказать, благоприятны ли предзнаменования. И его можно расспросить об этом! Или, быть может, лучше ничего не знать и просто покориться судьбе? Юноша решил все же попытаться выяснить у жреца результат исследований. И снова Железный Жрец долго раздумывал над его вопросом, прежде чем ответил на него бесстрастным голосом. На этот раз Рагнар был вполне уверен в том, что узнал в речи жреца выговор жителей Огненного Острова.

– Твоя трансформация проходит медленно и пофазно, – в конце концов услышал он вердикт.

– Это плохо? – спросил Рагнар, у которого все внутри сжалось от тревоги.

– Ответ отрицательный. Как правило, это положительный признак. Тело, которое приспосабливается медленно и равномерно, как правило, благоприятно адаптируется к генетическим имплантатам. Обычно, когда изменения происходят быстрыми, неуправляемыми скачками, мы сталкиваемся с процессом прискорбной деградации.

– Итак, я выживу.

– Я этого не сказал. Любые знамения всегда оставляют место для ошибки. Иногда с кандидатом все месяцами идет хорошо и уже кажется, что он успешно завершил преображение, но затем в последнюю секунду происходит неудача. Иногда кандидаты начинают деградировать, но затем выправляются и приходят в норму. До завершения трансформации окончательный результат предсказать невозможно. Все остается в воле Русса и в руках духов крови.

Рагнар вздрогнул. Он мог бы догадаться, каким будет ответ жреца. Кажется, он все еще может потерпеть неудачу.

Шли недели. Рагнару стало гораздо лучше. Он чувствовал себя так же, как в детстве, когда только-только оправился от багровой лихорадки. Когда он был болен, ему казалось, что он больше никогда не будет чувствовать себя хорошо. Теперь, поправившись, он испытывал глубокую благодарность за ощущение здоровья и силы, которое вернулось к нему. Все виделось теперь более ярким и красочным. В воздухе пахло приятнее, еда была вкуснее. Странная ткань, которая раньше раздражала кожу, теперь дарила ей наслаждение.

Конечно, говорил он себе, все это не просто следствие хорошего самочувствия. Это знак тех перемен, что произошли в нем после Чаши Вульфена. Все его ощущения казались теперь более острыми, а сила и выносливость радовали, как никогда раньше.

Железные Жрецы заявили, что удовлетворены его преображением, хотя, как всегда, добавили несколько таинственных предупреждений, намекнув, что опасность неблагоприятного исхода все еще существует.

Рагнар не нуждался в предупреждениях, чтобы понимать это. Он все еще ощущал в себе дух животного – хотя, по правде говоря, с каждым днем чувствовал себя в его присутствии все комфортнее. Теперь это стало частью его существа; когда потребуется, она даст ему силу и свирепость зверя. Вдобавок она позволяет понимать все, что сообщают разуму изменившиеся чувства. Он чувствовал себя отчасти человеком, отчасти – волком… или, быть может, кем-то большим, нежели тот и другой?

Просто взглянув на других кандидатов, Рагнар мог сказать, что не все из них ощущали то же самое. Возможно, им было труднее приспособиться.

Кьел выглядел измученным. В его глазах стояло странное выражение обреченности, а лицо было мрачным и напряженным. Он все время озирался, как загнанный зверь. Когда он ощущал на себе взгляд Рагнара, то начинал шипеть, словно предупреждая об атаке. Рагнар заметил, что Кьел очень сильно оброс волосами. Они покрывали тыльную сторону его рук и торчали из-за воротника и обшлагов рубашки. Его осанка тоже изменилась. Он согнулся вперед, держа руки низко и согнув пальцы. Рагнар с трудом узнавал в этом диком существе прежнего радостного и доброжелательного Кьела. Однажды Соколиный Охотник рванул за браслет на запястье так сильно, что из разодранной руки хлынула кровь. Что-то в нем напоминало Рагнару волка, попавшего лапой в капкан.

Напротив, Свен внешне изменился гораздо меньше – быть может, потому, что всегда имел диковатый вид. Теперь он скалился на Рагнара, показывая свои новые клыки, а глаза его зловеще отражали искусственный свет сияющих шаров. Если что в нем и изменилось, так это тело – он стал еще шире в плечах и мускулистее. Руки его были теперь размером с бедра Рагнара, а грудь – круглой, как бочка. Рагнар чувствовал, что Свен наслаждается преображением и пребывает почти в мире с тем зверем, что, несомненно, бушует у него внутри.

Почувствовав на себе горящий взгляд, юноша повернулся и посмотрел на Стрибьорна. Беспощадный Череп был неспокоен. Чувствовалось, что он напряжен, как швартовочный трос, туго натянутый на ветру. В нем было что-то дикое, его глаза сверкали безумной яростью, а осанка выдавала готовность в любой момент броситься в драку. Стрибьорн выглядел так, будто готов взорваться по малейшему поводу. Заглянув в его глубокие, похожие на пещеры глазницы, можно было без труда увидеть таящегося там зверя.

Рагнару все еще казалось странным то, что он стал чувствовать настроение остальных и, возможно, улавливать кое-какие их мысли. Это заставляло его испытывать почти неловкость. Может быть, такое умение стало еще одним проявлением происшедшего преображения. Возможно, все они становились все более похожими на волков в стае, способных понимать друг друга иными способами, минуя звуки и жесты. Не исключено, что информация от товарищей передавалась осанкой и запахом – по крайней мере, Рагнар чувствовал, что может унюхать настроение любого кандидата. Странность Кьела имела причудливый резкий запах. Аромат сдержанной ярости Стрибьорна напоминал тлеющее дерево, радостная оживленность Свена – запах эля. Рагнар понимал, что все эти слова – очень неточный способ описания набора ощущений даже для себя самого, но у него не было других слов, их катастрофически не хватало. В его языке не было подходящих терминов и выражений ни для ароматов, ни для различения миллионов едва уловимых нюансов цвета, ни для описания других изменений, которые происходили в окружающем мире каждое мгновение.

Рагнар посмотрел на кандидатов, и его сердце упало. Их осталось так мало. Нильс все еще был здесь, уцелел и незнакомец по имени Микал. Но все остальные куда-то исчезли. Он не представлял, что с ними стало. Где-то в лихорадочно-сонном безумии, которое сопровождало его преображение, он вроде бы различал образы Железных Жрецов, которые входили и уносили кандидатов, превращающихся в монстров или в безумцев, но теперь Рагнар не был уверен в точности этих воспоминаний. Он понимал, что никогда не узнает точно, что же на самом деле произошло в этот период его жизни, и отчасти был даже рад этому. Не исключено, что в это время он совершил некие деяния, которые лучше не вспоминать.

Металлическая дверь со свистом раскрылась, волшебно распавшись на две части. В проеме стоял Ранек при всех своих мистических регалиях. Какое-то мгновение он оглядывал присутствующих, а затем зловеще улыбнулся. То, что он произнес, заставило Рагнара содрогнуться от страха.

– Теперь вас осталось немного. Совсем немного. А скоро может стать меньше. Пришло время для последнего испытания.

12
Последнее испытание

Рагнар дрожал. Было холодно и темно, и он был совсем один. Юноша окинул взглядом стылый пейзаж и гигантские горы и понял, что умереть здесь не составит труда. Впервые за многие месяцы он действительно находился в полном одиночестве. Вокруг не было никого на сотню миль. «Громовой Ястреб» уже превратился в маленькое пятнышко, исчезая в тяжелых серых тучах в направлении Клыка.

Рагнара выбросили в снег последним. Остальных уже высадили где-то далеко среди одиноких вершин. Грохочущий Кулак не представлял, что кандидатов осталось так много, пока не увидел их всех, поднимающихся на борт небесного корабля. На «Громовом Ястребе» он насчитал больше двадцати человек. Очевидно, претендентов в Космические Волки привозили из других мест, помимо Руссвика, и размещали во многих раздельных зонах Клыка. Он не знал, почему так делалось, но просто понимал, что это должно быть так. Это единственное объяснение, которое он смог придумать. Впрочем, Рагнар быстро отбросил эти размышления, как не относящиеся к делам насущным. Сейчас ему нужно думать о собственном выживании.

Он еще раз огляделся по сторонам, изучая суровый и безотрадный пейзаж. Огромные валуны когда-то скатились в долину и скрыли из виду большую ее часть. Некоторые из массивных скал были покрыты лишайником – в этой бесплодной дикой местности имелась по крайней мере растительная жизнь. Некоторые глыбы уже были частично покрыты снегом. Сверху начали сыпаться крупные хлопья – медленно, тихо, но неумолимо.

Некоторое время Рагнар созерцал лежащую перед ним унылую картину, а затем потряс головой, чтобы избавиться от одурманивающих мыслей, вдохнул холодный воздух и критически оценил свое положение.

Серая форма кандидата и кожаный пояс с кинжалом в ножнах – вот и все, что имелось при нем. У него не было никаких припасов – ничего, что помогло бы человеку выжить в этом суровом месте. Рагнар понимал, что на первый взгляд его задача кажется простой: нужно всего лишь добраться до Клыка и предстать перед Космическими Волками. Если он сможет сделать это, то станет настоящим Космическим Десантником. Если потерпит неудачу, то, скорее всего, умрет. Очень просто.

Все не так плохо, решил про себя Рагнар. Могло быть и хуже. По крайней мере, его форма, сшитая из какого-то удивительного серого материала, была невероятно теплой. И у него имелся при себе нож. В общем, негусто – даже для Рагнара, одиноко стоящего в темноте на заснеженном плоскогорье где-то высоко в горах Асахейма. Однако найти Клык было довольно легко – он возвышался над морем других горных вершин, отчетливо различимый на горизонте.

Тем не менее неприятное чувство обреченности не оставляло Рагнара. Столь многое могло пойти неудачно! Какой бы теплой ни была его туника, Рагнар сомневался, что она сможет спасти его, если задует ветер и ударит зимний мороз. К тому же одежда могла просто порваться в передрягах, и юноша не знал, насколько хватит ее чудесных свойств.

Да, Клык видно даже отсюда – но со времени своего пребывания в горах пониже, что громоздились вокруг Руссвика, Рагнар знал, что в любое время могли опуститься тучи и ледяной туман, уменьшив видимость до нуля. Эти долины наверняка были настоящим лабиринтом, и в них ничего не стоило заблудиться даже среди бела дня. А с едой что делать? Здесь было так пусто и голо, как могло быть лишь на равнинах ада. Грохочущий Кулак сомневался, что найдет в этих пустошах что-нибудь съедобное. А если ему это и удастся, то вполне вероятно, что находка в равной степени найдет съедобным его.

На этих просторах вполне могли бродить стаи больших серых волков, троллей, ночных бродяг, племя людоедов или вульфены, что было бы хуже всего. Даже зная, откуда появляются вульфены, он не мог избавиться от безотчетного омерзения перед этими монстрами.

Что ж, у Рагнара еще будет время поволноваться обо всем этом, когда он повстречает кого-либо из подобных тварей. А сейчас лучше бы отправиться в путь. Может быть, ему удастся найти пещеру, пока совсем не стемнело.

Впереди он увидел низкорослое деревце, и вид этого мужественного растения странным образом успокоил и подбодрил Рагнара. Оно было маленьким и искривленным, но все же тянулось вверх, цепляясь за склон горы своими корнями. Оно словно бросило вызов скалам, демонстрируя, что живые существа могут выжить даже здесь.

Более того, это дерево могло помочь выжить и путешественнику. Рагнар понял, что если он продолжит спуск, то вскоре увидит и другие деревья. Он пробыл в горах достаточно долго для того, чтобы знать, что выше определенного уровня деревья не растут, а самые высокие хребты и вершины напрочь лишены всякой растительности, кроме мха.

Он взял пригоршню снега и положил в рот. По крайней мере от жажды здесь умереть невозможно, пока на земле лежит снег. Из того, что рассказывая им в Руссвике сержант Хакон, Рагнар знал, что в непрокипевшей воде могли таиться духи болезней, но сейчас ему было все равно. Жажда – гораздо более реальная и неминуемая опасность, а он пока никак не мог развести огонь, и ему не в чем было вскипятить воду.

От снега заныли десны и язык, но скоро колючий комок растаял, и Рагнар проглотил образовавшуюся воду. В руке юноша держал кусок кремня, подобранный среди предательской осыпи щебня на склоне горы. Жаль, что у него не имелось мешка, чтобы положить камень туда, поэтому оставалось лишь нести его в сжатом кулаке. Рагнар надеялся, что этот камень сможет послужить двум целям. Во-первых, его можно метнуть в любую напавшую тварь – а со вновь обретенной силой Рагнар был абсолютно уверен, что сможет швырнуть острый камень действительно сильно. Эта мысль вызвала волчью улыбку на его лице. Второе применение кремня состояло в том, что из него можно было высечь искры с помощью металлического ножа, разведя таким образом костер.

В этом была хоть какая-то надежда, но она покинула Рагнара, когда он ощупал влажную кору дерева. Да, древесины здесь было много, но она оказалась холодной и сырой. Юноша знал, что разжечь костер из таких дров ему вряд ли удастся.

Он опять вздрогнул и ненадолго задумался об остальных кандидатах. В самом ли деле они столкнулись с такими же тяготами, какие ему довелось испытывать последние несколько дней? Они тоже бесконечно долго, с огромным трудом тащились сквозь снег и холод, петляли по долинам, стараясь не выпускать из виду величественную вершину Клыка? Их тоже колотило от студеных порывов ветра, когда они пробирались узкими и скользкими уступами, что свисают над жуткими горными теснинами? Они также все время пребывали настороже, прислушиваясь, не раздастся ли сквозь шум ветра крик страшной твари – вульфена, которого все так страшились? И в таком же ужасе глядели они на могучего горного орла, что парил высоко в небе, острыми глазами разглядывая унылый пейзаж в поисках добычи? Неужели они точно так же сумели выжить лишь благодаря съедобному мху и яйцам, выкраденным из гнездовий горных птиц?

Рагнар вздрогнул. Возможно, остальные кандидаты уже мертвы. Ему повстречалось много возможностей умереть – а ведь прошло всего несколько дней. В горах, разрушаемых частыми бурями, существовала постоянная опасность лавин и камнепадов. Повсюду стоял съедающий силы холод, и хотелось только одного: рухнуть на землю и умереть. Один-единственный неверный шаг на узкой тропе – и беспечный путешественник мог рухнуть в бездну. Быть может, их сожрали звери. Они могли посходить с ума. Возможно, на них сказались побочные явления свершившегося совсем недавно преображения, они сами превратились в монстров и уже охотятся на Рагнара, чтобы разорвать его на части.

Из всех возможностей, мысли о которых терзали Рагнара, эта последняя волновала более всего. Он знал: даже сейчас существует вероятность, что все пойдет не так, как должно идти. Железные Жрецы сказали ему, что ни один кандидат не будет в окончательной безопасности по меньшей мере в течение месяца после преображения, а может, и дольше. Зверь, что скрывался в глубинах его естества, все еще мог вырваться, чтобы поглотить его душу. Возможно, эти дикие места – именно то, что ему нужно, чтобы выбраться и полностью овладеть человеком. Эта мысль тревожила, не давала успокоиться.

Рагнар с неимоверным усилием переставлял ноги, понимая, что скоро ему снова придется искать место для ночевки. Даже с его новым зрением пробираться в темноте по этим горам было бы самоубийственной затеей. Всегда есть возможность что-то упустить из виду, шагнуть на осыпь или наступить на качающийся камень и ухнуть с обрыва. Помимо того, ночью температура упадет еще ниже, а у него не было никакого желания подвергать испытанию теплосберегающие свойства своей униформы в большей степени, нежели это необходимо. Во время пребывания в Руссвике Рагнар усвоил: чтобы выжить в таких обстоятельствах, нужно в первую очередь не делать ничего такого, что рассердило бы богинь Судьбы.

Как в азартной игре, главная хитрость состояла в том, чтобы не рисковать без нужды. Даже если ты силен, искусен и уверен в себе – как Рагнар с его вновь обретенной силой, – достаточно малейшей неудачи, чтобы в этих суровых условиях расстаться с жизнью. Самая незначительная случайность, вроде растянутых связок, вывернутой конечности или легкого недомогания, может оказаться роковой, потянув за собой усталость и истощение сил, которые сделают самого могучего воина легкой жертвой других опасностей. Даже самые незначительные неприятности или легкие раны могли привести к большой беде, постепенно ослабляя человека, вытягивая его силы и в конце концов доведя его до гибели. Главное – не пасть жертвой случайной неудачи, которой можно легко избежать.

Но сказать такое куда легче, чем сделать. Рагнар осмотрелся по сторонам в поисках места для отдыха и увидел рядом с деревом маленькое углубление с нависающим уступом, который защищал ложбинку от ветра и падающего снега. Рагнар подумал, что в ночи ему вряд ли удастся найти лучшее убежище. Несколькими ударами ножа он срубил дерево, аккуратно собрав все прутики, хвою и шишки для костра, а затем срезал самую длинную и тяжелую ветку, которая могла в дальнейшем послужить и дубинкой, и тростью. После некоторых усилий ему удалось обработать другую, еще более прямую, тонкую и длинную ветвь, которую он надеялся заострить и использовать как копье.

Рагнару понадобилось некоторое время, чтобы собрать свою добычу и вернуться к месту отдыха. Гораздо больше времени и сил потребовалось, чтобы оставить дальнейшие попытки развести огонь с помощью искр, высекаемых ножом из кремня над грудой хвои и шишек. Хвоя была сырой и зажигаться никак не хотела. В конце концов, замерзший и усталый, юноша выстлал ковром из веток и хвои выбранную в качестве убежища нишу, чтобы хоть немного утеплить стылую скалу, а затем упал на нее и сразу же уснул. Последней его мыслью было: а проснется ли он когда-нибудь?

Рагнару снились волки. Нет, это были твари, которые наполовину являлись людьми, наполовину – волками. Юноше казалось, что они преследуют его по бесконечным каменным каньонам, лежащим в тени огромных гор. В этом сне ему было холодно и страшно. Разумом он ощущал присутствие другого зверя, который проснулся, когда он испил из Чаши Вульфена.

Зверь тоже реагировал на врагов. Сначала казалось, что он не собирается бороться за то, чтобы выйти из-под контроля Рагнара, будто поняв, что они делят между собой одно тело, и если Рагнар умрет, то и ему тоже прийдет конец. Зверь также устал от бесконечных опасностей, как и сам юноша, и впервые Рагнар увидел возможность не только тревожного перемирия, но и какого-то взаимопонимания со своей темной и дикой стороной.

Постепенно во сне он начал выслеживать своего врага, а не пытался больше ускользнуть от него. Ведомый своим волчьим духом, он понял, что вскоре найдет добычу в этих каменных долинах и сможет вонзить свои клыки в горячее, сочащееся кровью мясо.

Он проснулся в темноте, дрожа от пронизывающего холода и пытаясь определить, принадлежит ли услышанный им звук к сумрачному миру сновидений или же к суровой реальности. Рагнару не пришлось долго ждать ответа. Вой прозвучал вновь – громче и ближе. Несомненно, это вопль демона бури, взывающего к своим собратьям.

Крик невыразимого голода, боли и тоски раздался совсем рядом. Рагнар узнал в нем вой большого волка Асахейма. Он вздрогнул, понимая, что, если рядом окажется еще кто-нибудь из родичей этого зверя, с жизнью можно распрощаться без долгих проводов. При неожиданном нападении Рагнар мог бы одолеть в схватке одного такого зверя, но ему ни за что не справиться со стаей. Он знал, что, действуя сообща, волки Фенриса могли загрызть тролля или даже ледяного дракона. На пустынных просторах Асахейма не было существ более хищных и свирепых.

Юноша напряг слух и принюхался к ночному ветру. Ему показалось, он что-то почуял: изодранные студеными пальцами ветра клочья кисловатого запаха. Этот запах мог принадлежать лишь большому волку. Рагнар сжался в ложбинке и взвесил свои шансы. В его положении имелось как минимум одно удачное обстоятельство: сейчас он находился с наветренной стороны от зверя. Юноша мог чуять волка, а волк его – нет. Разумеется, это могло измениться с переменой направления ветра, но тут уж можно было только молиться Руссу, чтобы этого не случилось. А еще в запахе волка имелось нечто странное – какой-то зловонный оттенок недомогания или болезни. У Рагнара еще не хватало опыта, чтобы точно понять, что он означает, но юноша надеялся, что не чуму, которую могли переносить эти дикие твари.