Текст книги "Космические волки: Омнибус"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

Соавторы: Бен Каунтер,Крис Райт,Майк Ли,Уильям Кинг,Ник Кайм,Ли Лайтнер,Фил Келли,Каван (Кайван) Скотт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 119 (всего у книги 139 страниц)

– Спустя много дней преследования я обнаружил темную и зловонную нору. Зная, что Тысячерукий, самое меньшее, в полусутках пути, ваш лорд счел это место идеальным для воплощения своего замысла: заманить добычу в лабиринт смертельных ловушек. Используя каждый клочок знаний, скопившихся за десятилетия на полях боев, я установил капканы и копьеметы, заряженные ветками молодых деревьев, выкопал ямы с шипами и поставил растяжки. После этого ваш лорд залег в конце полосы препятствий, изображая раненую, изможденную жертву – неотразимую приманку для свирепого орка.

– Но Тысячерукий не был сыном Фенриса. Не ведал он о честной охоте, об уважении к добыче, о связи между ловцом и его целью, про которую мы узнаем, едва выбравшись из колыбели. Ксеноса не привлекало чистое убийство лицом к лицу. Нет, он оказался трусом. Определив мое местонахождение, чужак тут же приказал орочьей артиллерии на ближайшем холме обрушить на меня яростную пламенную бурю осколочных фугасов!

Космические Волки принялись шикать и плеваться, услышав о бесчестности зеленокожих. Поговаривали, что давным-давно, в эпоху Рассредоточения, люди впервые встретили орков и при виде их ощутили инстинктивную ненависть, оказавшуюся взаимной. Эти чужаки достаточно понимали суть цивилизаций, чтобы наслаждаться их разрушением, и достаточно осознавали суть благородства, чтобы при любой возможности совершать подлости.

– Но при этом, – снова заговорил Энгир, жестом усмирив ворчание, – я не был глупцом. Разумеется, ваш лорд понимал, что зеленокожий решит прикончить врага с помощью больших пушек. Разумеется, я знал, что Тысячерукий переступит через все честные правила охоты и попытается совершить позорное убийство, поэтому приготовил отход из смертельной ловушки. Это был туннель среди скал, который начинался в липком перегное лесной подстилки, и был достаточно широк, чтобы вместить мое могучее тело. Как только над головой засвистели снаряды, я прополз туда и выбрался наружу в расположенной поблизости долине, где артиллерия уже не достала бы меня.

– Обстрел продолжался часами, небо, почерневшее от дыма, озаряли алые всполохи разрывов. Ужасные раскаты грома прокатывались по джунглям! Но, оставаясь невредимым, я выжидал в сочащейся нечистотой долине. Хищники, бежавшие от грозы, видели во мне такого же охотника и далеко обходили стороной.

– Наконец, огонь перестал обрушиваться с небес. Как только утихли его отголоски, я услышал боевые кличи чужаков, пробирающихся через остатки моей полосы препятствий. А потом ваш лорд учуял запах Тысячерукого, шагающего во главе банды орков, и понял, что тварь пытается найти мое тело.

– Да, Тысячерукий искал меня – и нашел! Не желая больше таиться в подлеске, будто ящерица, я выпрыгнул из укрытия и впервые увидел врага вблизи. О, что это было за чудище! Вдвое выше и втрое шире космодесантника, громадная зверюга, вселявшая ужас в солдат на всех фронтах Сориксина IX. Великанские клыки чужака, увешанного цепями со связками рук, были покрыты засохшей кровью и гнилью. В лапе орк держал топор, густо измазанный кровью имперских гвардейцев, а темно-зеленая кожа его казалась такой же узловатой, как истерзанные пулями деревья в джунглях.

– Наши взгляды встретились над тлеющими останками леса, и Тысячерукий понял, что его перехитрили. В чужаке нашлась толика благородства жертвы, поскольку он гневно рявкнул на идущих следом зеленокожих, заставив их отбежать в сторону и не вмешиваться. Я вытащил могучий инеевый клинок, зубы которого прежде принадлежали кракену, сраженному моею рукой. Орк же взвесил в лапе топор, оружие настолько громадное, что оно валило вековые деревья с одного удара. И мы бросились в атаку.

– Удастся ли мне точно передать ярость битвы? Пусть я и красноречив, но сейчас не нахожу слов. Попади чудище в цель, оно развалило бы меня надвое, но ваш лорд не давал врагу такого шанса. Я использовал все финты, все фехтовальные приемы, которым обучился в тренировочных залах Клыка, даже те трюки, что узнал от своего народа, будучи юнцом в племени Дьявольской Рыси. Никогда прежде мне не встречался такой противник, и никогда прежде мне не доводилось так глубоко погружаться в себя за ответом на вопрос: как же одолеть неприятеля?

– Но Тысячерукий был орком, а я – сыном Фенриса. Разозленный моей хитростью чужак попытался разрубить меня от макушки до основания, мощным взмахом топора сверху вниз. Но ваш лорд откатился в сторону, и оружие недруга застряло в обожженной земле! Вскочив на ноги, я занес меч, испустил рев возмездия и вонзил клинок в затылок чудища!

Космические Волки счастливо завопили. Из всех историй они едва ли не больше всего любили рассказы о погибели таких ксеносов.

– Острие вырвалось у него из пасти, и мозги потекли между зубов!

Ещё больше радостных криков.

– И, когда я выдернул инеевый клинок, череп Тысячерукого опустел, глаза его потухли, а топор выпал из мертвых пальцев!

Морские Волки улюлюкали, выли и колотили огромными кружками по столу. Улыбнувшись, Энгир Погибель Кракена запустил руку в кожаный мешок на поясе и вытащил пару морщинистых, узловатых зеленых кистей, втрое больше человеческих. Обе были отрублены у запястья.

– Вот добыча, принесенная мною в Клык! – провозгласил Волчий лорд. – Руки Тысячерукого!

Ульрик проследил за тем, как отсеченные орочьи лапы укладывают в стенную нишу одного из многочисленных трофейных залов Клыка. На протяжении тысячелетий сюда в почти необозримом количестве приносили добычу Космических Волков, совершивших важное убийство или выполнивших критически важную задачу. В роли кураторов выступали трэллы, целая армия которых вела учет, кем и с какого врага был взят тот или иной приз. Гости ордена тоже наблюдали за помещением кистей в хрустальный выставочный стенд, чтобы впоследствии рассказать своим племенам о поразительных, невиданных вещах, снятых или срубленных космодесантниками с неприятелей. Молодежь будет пытаться привлечь внимание Космических Волков подвигами, кто-то из юнцов впоследствии сам завоюет трофеи, и цикл продолжится.

С великой гордостью Энгир Погибель Кракена смотрел, как трэллы опускают крышку стенда. Орочьи лапы оказались рядом с поврежденным шлемом предателя из Тысячи Сынов и отсеченной рукой ненавистного ясновидца эльдар.

Морские Волки триумфально взвыли, когда подношение их лорда Клыку было добавлено к призам тридцатой Великой охоты.

Волчий лорд Берек Громовой Кулак вышел из транспортника, держа в руке боевую глефу эльдарского пирата, которого лично сразил во время штурма космического скитальца «Вивисектор». Вскоре после него прибыла великая рота Харальда Волка Смерти, взявшего в качестве трофея голову мятежного губернатора Трискеля-секундус. Воин, преисполненный насмешливой торжественности, нес свой приз на бархатной подушке. Наконец, вернулся Кьярль Мрачная Кровь, рота которого понесла тяжелые потери в жестоком бою с бандой предателей, Повелителей Ночи. Трофейные залы Клыка этот Волчий лорд украсил двумя дюжинами богохульных сердец.

Ждали только Великого Волка Гримнара. Почти весь орден собрался в крепости, что случалось довольно редко, поэтому Ульрик внимательно наблюдал за порядком в Большом зале, где продолжалось пиршество с выпивкой.

Космодесантники не знали, кто следующим займет место сказителя саг. Прежде бывало, что Волчьи лорды голыми руками и зубами сражались в поединке за право очередности, либо подзадоривали на массовую драку своих воинов, набравшихся эля. В присутствии волчьего жреца никто не решался поднять бучу, но в воздухе висело напряжение. Возможно, когда эль полился бы рекой, Громовой Кулак, обычно сдержанный по меркам Волчьих лордов, поведал бы одну из собственных небылиц, полных бахвальства и удали, чтобы привлечь внимание собравшихся. Бойцы его Великой роты определенно побуждали Берека начать, но пока что их вожак предпочитал сидеть за столом и вгрызаться в куски мяса, принесенные трэллами из нижних пределов крепости.

Один из гостей Клыка встал с места и направился к Ульрику. Это был посланник племени Звездочетов, носивший длинное темно-синее одеяние с капюшоном. Людей из его народа редко видели за пределами хорошо известных им горных тропинок, и, хотя порой из них набирали кандидатов в орден, случалось это нечасто. Из-за малочисленности они больше подходили для службы в волчьих скаутах-одиночках, чем в братских стаях «кровавых когтей» или «серых охотников». Когда-то волчий жрец являлся к этому племени в поисках кандидатов для Приучения-к-крови, но не в последние годы. Удивительно, что Звездочеты вообще направили посланника.

– Лорд Убийца, – начал фенрисиец, – я услышал много историй о подвигах на Великой охоте, которые по возвращении передам своему народу. Мои сородичи будут искать войны, чтобы привлечь взор Клыка, и так мы станем сильнее. Ради этого вы и призвали меня в крепость. Но теперь я узнал, что ваши сказители говорят со священного места, как это в обычае и у нас. Позволено ли обратиться к вам с просьбой о выступлении?

– Это необычная просьба, – ответил Ульрик. – Трэллам Клыка дозволяется рассказывать саги, ведь Леман Русс, в самом деле, приказывал ордену с величайшим уважением относиться к любым повествователям. Но людям, живущим вне крепости, подобная честь предоставляется весьма редко.

– Я понимаю, – ответил Звездочет. – Однако сейчас ни один Волчий лорд не желает занять место у очага, и мне кажется, что боевым братьям только на благо будет услышать голос из мира племен, оставленных ими в прошлом. Он напомнит воинам об их истинной сути.

– Тогда место сказителя твое, посланник, – согласился волчий жрец. – Ты не выказал страха, говоря со мной, и я должен выказать тебе почтение, достойное старейшины твоего племени. Поведай свою историю.

Благодарно кивнув, человек зашаркал к очагу. С виду он казался стариком, давно вышедшим из возраста воина, а на Фенрисе так долго выживали лишь те, кто в молодости были свирепыми и стойкими бойцами. На одежде гостя постукивали костяные амулеты и рунические камни, необходимые для прорицаний, которыми славились Звездочеты.

Шум разговоров стих, когда Космические Волки поняли, что пожилой человек собирается обратиться к ним. Всем было любопытно послушать такого гостя, ведь только старейшие «длинные клыки» помнили, чтобы кто-то из-за пределов Клыка почитал их сагой.

– Мой народ читает по звездам, – начал посланник. – Хотя мы прозреваем грядущее многими способами, именно в небесах скрываются самые надежные истины. Старуха Фенрис смотрит на нас тысячами глаз, и в этой мерцающей пустоте прорицатели находят понимание вещей, удаленных в пространстве или времени. Мой народ прочел по звездам историю, которая, думаю, касается всех вас: услышав саги о подвигах ордена, я понял, что ночное небо даровало нам озарение, относящееся к Великой охоте.

– На самом дальнем пределе всего сущего лежит скалистый и суровый мир, от природы лишенный жизни, и имя ему – Дактила. Но теперь жизнь явилась туда, приняв облик чужаков, которых люди называют тау, и они заселили планету в великом числе. Зачем, я сказать не могу, ибо никто не в силах понять ксеносов, и да будет проклят тот, кто попытается! Руны, прочтенные вашими собственными провидцами, направили на Дактилу одного из вашего числа – Великого Волка Логана Гримнара, и много месяцев ушло у него, чтобы добраться до цели. Там он возрадовался, ведь на планете оказались чужаки, ждущие кары, а Великий Волк более всего любит свежую кровь ксеносов на своем топоре. Там он отдал приказ великой роте обрушиться на врагов с огромной яростью, словно творя возмездие за некую неведомую обиду, и тау бежали в ужасе пред Космическими Волками, спускающимися с небес.

Такого Ульрик от посланника не ждал. Волчий жрец думал, что точные подробности Великой охоты неизвестны народу Фенриса, но Гримнар в самом деле отправился на Восточную Окраину, следуя указаниям рун Ньяла Призывающего Бурю. Случилось это ещё в самом начале тридцатого поиска. Конечно, Звездочеты умело прозревали события минувшего и будущего, а порой и настоящего, происходившие где-то вдалеке. Но, в любом случае, Убийца никогда не слышал о человеке, способном с такой точностью видеть на огромном расстоянии.

Несмотря на эти мысли, волчий жрец не забывал о повелении Лемана Русса, назвавшего место для произнесения саг неприкосновенным. Уважая право сказителя, Ульрик слушал дальше.

– Но силы тау оказались велики, – продолжал человек, – и многих воинов они призвали на фронт. Лорд Гримнар не желал увязать в войне, ведь он пришел не за головами чужаков, но за трофеем, о котором говорили руны. Поэтому Великий Волк скомандовал боевым братьям идти через долины и туннели Дактилы, в движении отражая атаки врага и пробираясь к истинной цели.

– «Серые охотники» встречали наступающих тау шквалами болтерного огня. Ксеносы бросали в бой гигантские шагающие доспехи и воинов, оружие которых стреляло на целую лигу. Они пытались опередить великую роту, устроить засаду на Космических Волков, но «кровавые когти» сражали врагов, когда те закладывали взрывчатку и рыли окопы. Кровь чужаков текла по черным камням Дактилы, и всё же тау не сдавались.

– Первым от их рук пал Свальгар Щербатый. Броня подвела его, и выстрел, подобный стреле из яркой энергии, нашел основное сердце воина. Свальгар пал первым, но не последним. Хотя стая за единственный переход покрыла много лиг и уклонилась от всех попыток неприятеля навязать сражение, Космические Волки погибали один за другим. Продвижение с боем не останавливалось, и не было времени скорбеть по ушедшим. Сыны Фенриса сохраняли в памяти имена убитых, забирали их геносемя и снаряжение, после чего продолжали путь, ведь Логан Гримнар не собирался упускать добычу.

– Наконец, Великий Волк заметил вдалеке свою цель. Он не знал, какой облик примет добыча, но теперь видел перед собой проход в храм, что был древнее человечества – огромные врата, вырезанные в скале. Их покрывали символы языка, на котором никто не говорил уже миллионы лет. Несомненно, руны указывали на это место, и внутри ждал трофей Гримнара.

– Повернувшись спиной ко входу, Космические Волки приготовились оборонять храм. С базы тау на Дактиле прибыли эскадроны могучих бронекостюмов и металлических чудищ, и теперь они собрались для атаки на великую роту Логана Гримнара. «Длинные клыки» подбили машину ксеносов, кружившую подобно стальному орлу, она вошла в штопор и рухнула на отделение воинов огня, взорвавшись пламенным шаром! Громко возрадовались сыны Фенриса, видя, как горят чужаки! Но с каждым мгновением всё больше неприятелей взбирались на перевал над головами космодесантников.

– Тогда Гримнар выбрал шесть героев себе в свиту. Шесть могучих чемпионов из Волчьей гвардии отправились с их повелителем, пока остальная великая рота сражалась. Распахнув врата, запертые на протяжении эонов, Великий Волк шагнул в храм.

– До него доносились звуки бушующей снаружи битвы. Тау окружили братьев Логана, и казалось, что судьбу их решит одна лишь усталость. Словно благородный хищник, загнанный в угол стаей падальщиков, Космические Волки противостояли врагу, который многократно превосходил их числом. И, как могучий зверь погибает не от одного грозного удара, но от множества мелких укусов, так и великая рота приближалась к смерти. Ксеносы не выходили в бой лицом к лицу, кулаком против кулака, как сражаются люди Фенриса. Нет, они разили противников с огромного расстояния стрелами из света, и новые имена быстро добавлялись к скорбному списку, и неясно было, останется ли хоть один Космический Волк, чтобы помянуть их после.

Собравшиеся в зале низко ворчали и сердито поглядывали на сказителя. Космические Волки всегда гневались, слыша истории о гибели братьев от рук чужаков, а сейчас их ещё и произносил посланник какого-то племени из-за стен Клыка. И, хотя воинам всего лишь рассказывали сагу, истинность которой никак нельзя было проверить, повествование Звездочета казалось точным.

Ульрик понимал, что теперь за воинами нужно внимательно следить, так как сказитель забрел на опасную территорию. Когда речь шла о защите доброго имени Великого Волка, сыны Фенриса могли прибегнуть к насилию, и в этом случае Убийца должен был осадить их.

– Шагая по храму, Логан Гримнар ощущал в руках и ногах свинцовую тяжесть после затянувшейся битвы. Он очень долго сражался, но чувствовал с уверенностью, что главнейшее испытание ещё впереди. Чемпионы оставались непоколебимыми, но Великий Волк знал, что и они на грани изнеможения. Пока шла схватка, любой воин из племен Фенриса несколько раз упал бы без сил, и даже Космические Волки не могут биться вечно.

– В подземельях храма они нашли громадный проход. Отвалив в сторону камень, преграждающий путь, Гримнар и его чемпионы увидели обширный зал с аметистовыми стенами. В центре его стоял саркофаг, громадный размером, покрытый грубо вырезанными рунами. Пораженный Великий Волк осознал, что видит надпись на языке Фенриса, старом, но всё же знакомом ему наречии. Руны гласили о героических свершениях того, кто лежал внутри, и оглашали ужасное проклятие тем, кто низверг его в могилу. Повелев свите оставаться у входа, Логан Гримнар сам подошел к саркофагу и расколол крышку ударом Топора Моркаи. Затем он посмотрел на труп, покоившийся в гробнице.

– Облик мертвеца оказался хорошо знаком Великому Волку. Он много раз видел это могучее лицо в исторических записях ордена, но теперь оно увяло и сморщилось, будто пересушенная кожа. Хорошо знал Гримнар и доспехи, в которых был погребен павший, – их темные и тускло-серые цвета древнего легиона Космических Волков, – и могучий инеевый клинок, что ныне лежал возле тела, затупившийся и поблекший в забвении.

– Воин опустился на колени и жутко, обреченно завыл. Впервые в жизни он познал всем сердцем истинное отчаяние, ибо Великая охота закончилась. Логан Гримнар, Великий Волк и верховный король Фенриса, взирал на труп примарха Лемана Русса!

Раздался яростный рев. Космические Десантники изрыгали оскорбления и проклятия в адрес посланника. Кром Драконий Взор перевернул один из громадных пиршественных столов, опрокинув на каменные плиты груды мяса и галлоны эля. Молодой «кровавый коготь» с искаженным от гнева лицом вытащил боевой клинок и зашагал к Звездочету.

– Стой! – крикнул Ньяль Призывающий Бурю. – Место сказителя саг неприкосновенно! Клинок в ножны, брат Фрейгар!

– Этот пёс богохульствовал у всех на глазах! – рявкнул в ответ Эрик Моркаи по прозвищу Темный Волк, разъяренно сверкая черными глазами из-под гривы таких же черных волос. – Он говорил о смерти Лемана Русса. Но Русс поклялся, что вернется к нам в Час Волка! Утверждать, что он мертв, значит отрицать слова самого примарха!

– Но, по воле Русса, никто не вправе поднимать руку на рассказчика историй, – возразил Берек Громовой Кулак. – Хотя мой гнев распаляется, я должен сдержать его, и прошу всех братьев поступить так же.

– Этот человек даже не из Клыка! – заорал брат Кульфрарг, «длинный клык» из великой роты Энгира Погибели Кракена, один из старейших вожаков стай в ордене. – Кто проклянет нас за пролитие его крови? Кто притянет нас к ответу?

– Громовой Кулак и Призывающий Бурю сказали верно, – Ульрику Убийце не пришлось повышать голос, чтобы перекрыть шум. Боевые братья умерили пыл, услышав, что заговорил волчий жрец.

– Никто не вправе причинять вред сказителю историй, – Ульрик шагнул к Звездочету, который за всё это время не пошевелился и не произнес ни слова. – Но я стою в стороне от законов ордена. В отличие от вас, меня уложения Русса не связывают.

Волчий жрец сорвал капюшон с головы посланника.

На месте лица у гостя зияла бесконечная, усыпанная звездами бездна. Казалось, что в ней можно разглядеть всю вселенную. Галактики вращались во тьме, звезды рождались и выгорали, обращаясь в ничто. Понимая, что столь грандиозное зрелище может заворожить его, лорд Убийца отвел глаза – но целые империи могли бы возвыситься и погибнуть за время, понадобившееся ему для этого.

В руке Ульрика возник крозиус арканум, силовое оружие и символ полномочий волчьего жреца. Энергетическое поле с треском пробудилось к жизни, и космодесантник с размаху нанес жестокий, разрубающий удар по телу посланника.

Тот исчез, в мгновение ока перепорхнув на несколько метров в сторону, а крозиус с гудением пронесся сквозь пустоту. Космические Волки уже выхватили ножи и болт-пистолеты, но, когда в Большом зале затрещали выстрелы, Звездочет принялся исчезать и вновь появляться в случайных местах; никто не мог задержать пришельца или попасть в него. Брат Фрейгар, «кровавый коготь», прыгнул на существо, но оно поймало воина щупальцем психической силы и отшвырнуло в стену.

Демон уже не походил на человека, он превратился в фантом, очертания которого обрисовывали завивающиеся полы плаща. Оказалось, что у создания четыре руки, три из которых росли по одну сторону тела, и с их ладоней слетали вспышки многоцветного пламени. Вытянув четвертую руку, пришелец указал длинным черным когтем на брата Бьярки из великой роты Громового Кулака. «Длинный клык», подброшенный вверх, врезался в потолок, а затем со шлепком приземлился на пол.

– Погоди же, демон! – Ньяль Призывающий Бурю запрыгнул на один из пиршественных столов, озаренный бело-синим светом: он держал в обеих ладонях призванные молнии. Первый заряд рунический жрец метнул во врага, словно дротик, и Звездочет в развевающемся одеянии телепортировался в сторону. Вторая молния, вонзившись в потолок Большого зала, развернулась в потрескивающую электрическую клетку и окружила существо прутьями беспримесной энергии.

– Лживы слова демонов! – проревел Ульрик. – Ты пытался вселить в нас отчаяние, но мы увидели твою неправду!

Создание повернуло к волчьему жрецу пустое лицо.

– Нет заблуждения более жестокого, – произнесло оно неясным, переменчивым голосом, – чем истина, в которую не верят.

Между ладонями демона накапливался заряд сине-черной энергии. Клетка Ньяля пока ещё держалась, но через несколько мгновений враг вырвался бы на свободу.

– Да поглотит тебя пасть мирового волка! – вскричал рунический жрец и ударил посохом в пол. В воздухе появилась черная расселина, зев пролома в реальности. Будто трещина, бегущая по леднику, она с ревом понеслась к пришельцу.

«Пастью мирового волка» называлось особенное для фенрисийцев воплощение психической силы, мольба к духу самой планеты поглотить врага и обречь его на забвение, более основательное, чем уничтожение. Ньяль Призывающий Бурю владел этим заклятьем так, как ни один рунический жрец до него. Боевые братья, знавшие, что к этому всё идет, отпрыгивали в стороны от расселины, бегущей по Большому залу.

Демон захихикал, и молниевая клетка рассыпалась. Ударная волна врезалась в Ульрика, сбила его с ног и отбросила в стену позади. Рунический жрец не позволил себе лишиться сознания, желая видеть, что произойдет дальше.

Подняв руку, пришелец остановил трещину, уже почти поглотившую его. Затем он принялся сматывать тьму в клубок, оплетая ею отблеск черной молнии, очень похожей на призванную Ньялем. Следом, будто насмехаясь над Призывающим Бурю, демон метнул в него получившийся заряд. Рунический жрец вскрикнул, когда молния поразила его между глаз, тут же захлебнулся воплем и рухнул наземь.

Лорд Ульрик уже поднялся на ноги, и крозиус в руке Убийцы жарко пылал гневом. Пришелец снова повернулся к нему.

– Отчаяние, – сказал демон. – Истина, ложь – всё это одно и то же. Всё суть отчаяние.

А затем существо, выдававшее себя за посланника Звездочетов, превратилось в быстро вращающийся разряд сине-черной энергии и вылетело в балконное окно Большого зала. Пронесшись над заснеженными землями, прилегающими к Клыку, оно исчезло за окружными горами. Ульрик, успевший выбежать на балкон, заметил последний отблеск возле пика, где лежала челюсть корабля-улья.

Застучали болт-пистолеты Космических Волков, ринувшихся следом за Убийцей, но демон давно уже пропал, скрылся в фенрисийском небе.

Отвернувшись, волчий жрец увидел, что Призывающий Бурю лежит возле упавшего стола, лицом вниз на каменных плитах. Перевернув Ньяля, Ульрик проверил жизненные показатели с доспеха. Рунический жрец выжил, но его сердца аритмично колотились; среди множества мешочков и контейнеров на собственном поясе Убийца отыскал пузырек стабилизирующей сыворотки и ввел дозу в шею раненого. Пульс воина замедлился и стал более размеренным. Когда Ульрик осматривал его зрачки, лицо Призывающего Бурю, выдубленное ветрами Фенриса, было уже не таким бледным.

– Что за создание вторглось к нам? – спросил Кром Драконий Взор, выбираясь из разъяренной толпы у окна.

– Пусть Призывающего Бурю доставят в апотекарион, – ответил Убийца. – Лично проследи за этим. Потом я найду для тебя ответ.

Ульрик лучше всех в ордене изучил подземелья Клыка. Ему приходилось хранить это знание в тайне, поскольку среди сокровищ крепости имелись книги, содержание которых волчий жрец не мог доверить никому. В одной из них безымянный варп-пророк лично описывал свои безумные мысленные странствия, упоминая создание, приходившее к нему в грезах. Это существо с лицом из звезд, способное принимать множество форм, продиктовало автору поэму из миллиона строк, лишившую его рассудка.

Дальше был том, запрещенный Инквизицией, но сохраненный Космическими Волками после атаки на дворец кардинала-отступника. В нем имелся целый каталог созданий, которых ренегат призывал из варпа и заключал с ними сделки ради познания непристойных наслаждений и древних тайн. Одно из них умело воплощаться в обличье любого, о ком думал кардинал, и насмехалось над ним, точно предсказывая жестокую смерть еретика от рук сынов Фенриса.

Имелись и другие книги. Упоминание там, намеки здесь… У существа было много имен, но чаще всего демона называли Перевертышем. Создание, рожденное волей Владыки Перемен – силы варпа, правящей знаниями и ложью. Провозвестник самого беспримесного Хаоса.

Не было ничего загадочного в том, что Перевертыш сумел войти в Клык. Сам волчий жрец пригласил его: возможно, существо целые годы изображало человека из племени Звездочетов, прежде чем получило шанс встать перед Космическими Волками и сплести свой вымысел. А возможно, демон принял облик фенрисийца после того, как Ульрик разослал приглашения, и спрятал труп настоящего посланника в мерзлом сугробе или, разорвав на куски, выбросил в море. В любом случае, враг использовал Убийцу, чтобы войти в крепость и занять место сказителя саг в Большом зале.

Ульрику был хорошо знаком гнев. Никто не мог вырасти на Фенрисе, не познав этого чувства. Верховный волчий жрец должен был держать гнев в клетке, запертым и связанным, чтобы тот не мог одолеть космодесантника и направить к тем же разрушительным и безответственным деяниям, которые он пресекал среди боевых братьев. Но сейчас Убийца чувствовал, как волк рычит за прутьями, распаленный яростью и отвращением; Ульрик испытывал их, понимая, что именно он провел Перевертыша в сердце Клыка.

Волчий жрец изгнал эти мысли, когда подошел к постели Ньяля. Призывающий Бурю по-прежнему оставался в коме.

В миг, когда всё отброшенное демоном неистовство мирового волка пронеслось через сознание воина, его мозг отключился. Другие волчьи жрецы и трэллы апотекариона следили за состоянием тела космодесантника, но собрать его разум воедино мог только сам Ньяль. Никогда прежде Ульрик не видел Призывающего Бурю таким уязвимым: он лежал без доспеха под больничным покровом, привязанный трубками и проводами к автохирургу и медицинскому когитатору, которые стояли возле постели.

– Мы найдем его, брат, – сказал Убийца. – Мы призовем его к ответу. Многие уже пытались, но демон избрал нас орудиями своей погибели. И сыны Фенриса не разочаруют его.

Единственным ответом стало пощелкивание автопера когитатора, прыгавшего по ленте пергамента в такт биения сердец рунического жреца.

– Он лгал, – произнес Ульрик. – Так демон сеет разрушение. Его история о смерти Русса была ложью, и если мы поверим в нее, с нами покончено.

«Нет заблуждения более жестокого, чем истина, в которую не верят».

Слова пришельца должны были заронить зерна сомнений в мысли Космических Волков, заставить их раздумывать над тем, мог ли Русс действительно умереть, а пророчество о возвращении примарха – утратить силу. Враг хотел толкнуть их на путь, ведущий к отчаянию. Однако же, пока Убийца дышал, Перевертышу не суждено было преуспеть.

– Но братья начинают задавать вопросы, – продолжил волчий жрец. – А в небе не видно и следа возвращающегося флота. Воины спрашивают, почему Перевертыш пришел к нам, и чего он хотел добиться ложью о смерти Русса. И, более всего, они задают вопрос, над которым должен задуматься и я.

Обычно Ульрик не произносил этого вслух, но здесь, где мог услышать только Ньяль Призывающий Бурю, он спросил в полный голос:

– Что случилось с Великим Волком?