Текст книги "Гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств"

Автор книги: А. Корсунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Annotation

Книга Ригоберта Гюнтера и Александра Корсунского посвящена величайшему перелому в европейской истории – крушению Западной Римской империи. Авторы рассказывают, как отступала империя под ударами варварских племен, а римские военачальники в это время наперебой объявляли себя императорами и привлекали к себе на службу тех же варваров, как, наконец, командир наемников Одоакр, родом то ли гот, то ли гунн, принудил к отречению последнего императора Ромула Августа и стал королем Италии, как король остготов Теодорих Великий собственноручно убил Одоакра и завоевал весь Апеннинский полуостров и Сицилию. Также подробно излагается история возникновения на обломках Римской империи первых королевств готов, вандалов и алан, франков, свевов, англосаксов и бриттов, бургундов, лангобардов.

Ригоберт Гюнтер (1928–2000) – историк-антиковед, профессор Лейпцигского университета, основная сфера научных интересов – поздняя Античность. Александр Корсунский (1914–1980) – историк-медиевист, профессор МГУ, специалист по истории раннесредневековых государств.

Ригоберт Гюнтер

Введение

Глава 1

Г лава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Г лава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

ИСТОРИЯ/ГЕОГРАФИЯ/ЭТНОГРАФИЯ

INFO

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

79

80

81

82

Ригоберт Гюнтер

Александр Корсунский

ГИБЕЛЬ ЗАПАДНОЙ

РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

и возникновение

германских королевств

*

Составитель серии Владислав Петров

В оформлении обложки

использована картина Карла Брюллова

«Нашествие Гейзериха на Рим», 1836 год

Иллюстрации Ирины Тибиловой

© ООО «Издательство «Ломоносовъ», 2023

Введение

В предлагаемой работе падение Западной Римской империи рассматривается как политическое выражение того социального переворота, который знаменовал собой переход от римской Античности и варварского общества германских племен к Средневековью. Социальная революция, приведшая к уничтожению рабовладельческого строя в Европе, отличалась рядом специфических черт. Политическая надстройка старого общества была уничтожена, но не теми, кто боролся за утверждение новых социальных отношений, а внешними силами, хотя и бывшими в известной связи с приходящим в упадок рабовладельческим обществом, – племенными союзами варваров-завоевателей.

Процесс социального преобразования осуществлялся в ходе взаимодействия позднеримских и родоплеменных общественных отношений варваров. Этот процесс в различных странах Европы имел неодинаковые темпы и формы, так как степень романизации этих стран и уровень общественного развития племенных союзов варваров, поселившихся на римской территории, были разными.

Крушение Западной Римской империи и переход от одного общественного строя к другому были не единовременным актом, и то, что изменения измерялись не десятилетиями, а веками, побудило некоторых исследователей считать эту эпоху не революционной, но эволюционной по своему характеру. Подобную точку зрения нельзя признать верной, ибо она не учитывает того, что по сравнению с длительностью существования обеих уходящих формаций (рабовладельческого и родового строя) перемены были быстрыми, а содержанием их – и это решающий момент – стало качественное изменение общественного устройства, иными словами, смена одной формации другой.

В эту эпоху сошли со сцены оба главных антагонистических класса – рабы и крупные рабовладельцы. Однако ни знать, ни крестьяне еще не сложились в классы, не стала еще выразительницей классовых интересов и королевская власть. Поэтому особенностью этой эпохи было то, что политическая борьба против гибнущего рабовладельческого общества велась преимущественно силами, которые первоначально классами не были, но сформировались в основные классы нового феодального общества уже в ходе революции и как ее результат.

Поскольку авторы данной работы относят внутреннее развитие и позднеримского и варварского общества к важнейшим социально-экономическим предпосылкам происшедшего социального переворота, они сочли необходимым дать краткую характеристику основных черт общего кризиса позднеримского рабовладельческого общества и важнейших явлений процесса распада родового строя варваров, поселившихся на территории Западной Римской империи.

Изменения, отражающие преобразование общественного строя в Западной Европе, складывались в ходе беспрерывной борьбы империи с варварами. В процессе этой борьбы варварские племенные союзы внедрились в общественный и политический организм поздней империи, сопротивляясь, однако, попыткам романизации, исходившим от государства и католической церкви; с течением времени они превратились из внешнего во внутренний фактор исторического процесса и создали свои собственные королевства.

Основное содержание истории этих варварских королевств в V–VI веках составляло, с одной стороны, уничтожение рабовладельческой системы и родового строя, с другой – формирование феодальных отношений.

Под этим углом зрения авторы, используя собранный в специальной литературе фактический материал, а также основываясь на собственных исследованиях источников, прослеживают историю варварских королевств начиная с их возникновения в V веке и вплоть до времени их преобразования в раннефеодальные государства.

Разделение Римской империи на Западную и Восточную части после 395 года

Глава 1

Кризис античного рабовладельческого общества

в Западной Римской империи

С конца II века кризис рабовладельческих отношений охватил все сферы жизни римского общества и государства, особенно в западных провинциях империи. Упадок рабовладения шел не прямолинейно и не одновременно во всех провинциях. Там, где рабовладельческие отношения были наиболее развиты, кризис достиг наибольшей остроты. Его следствием было углубление противоречий между Италией и провинциями.

Города обеднели. Ремесла и торговля постепенно приходили в упадок, а ремесленное производство стало перемещаться во владения крупных земельных магнатов. Серьезную опасность представляло ослабление финансовой мощи государства: содержание благородных металлов в монете стремительно падало, цены росли, налоги и подати увеличивались. Ухудшение экономического положения ощущалось в первую очередь массой рядового свободного населения, все более нищавшего, зависимыми крестьянами – колонами и свободными крестьянами в сельских местностях, ремесленниками и мелкими торговцами в городах.

Эти слои составили теперь массу humiliores^[1], проступки которых строго карались вплоть до ссылки на рудники и смертной казни, тогда как honestiores^[2] подвергались за аналогичные проступки более мягким наказаниям, а подчас и вообще оставались безнаказанными. Государственная власть теряла свою стабильность, представители крупной земельной аристократии и высших слоев муниципалитета враждовали и боролись друг с другом. Казалось, что под натиском варварских вторжений III века и многочисленных узурпаций государство распадется. В ходе нападений варваров были безвозвратно потеряны большие области – Декуматные поля в Верхней Германии и богатая провинция Дакия. Пополнение армии римскими гражданами уменьшалось. Все большее число военных отрядов варваров переходило на римскую службу.

Множились признаки того, что принципат – государство ранней Римской империи – уже не способно даже временно стабилизировать социальные и политические отношения. В ходе этого кризиса распался политический союз между императорской властью, сенаторской аристократией, всадниками и верхушкой муниципалитета, тогда как в период ранней империи именно на этом союзе основывалась политическая власть господствующего класса. В III веке сенаторская аристократия была удалена почти со всех командных постов в армии и в провинциях и заменена всадниками. Римский сенат был оттеснен на задний план, и его решения потеряли почти всякое значение; основными стали постановления «тронного совета» (sacrum consistorium).

Эти изменения произошли главным образом в период правления Диоклетиана (284–305) и Константина (306–337). Возник доминат, или поздняя Римская империя (284–476).

Переход к доминату знаменовал собой начало последнего периода в истории Западной Римской империи – общественного строя, основанного на рабовладении. Высшая ступень в развитии античной военной диктатуры должна была предотвратить дальнейший упадок государства. И в самом Кризис античного рабовладельческого общества… И деле, доминат привел к временному ограниченному восстановлению и консервации распадающейся системы господства.

Господствующим классом при доминате были крупные землевладельцы, в число которых входили члены императорского дома и во все большей степени христианская церковь. Эти крупные земельные магнаты получали особые привилегии, благодаря которым лишь формально оставались под контролем императора, обретая фактически все большую независимость. В своем дальнейшем развитии они стали предшественниками средневековых феодалов, подобно тому как позднеантичные колоны стали предшественниками феодально-зависимых крепостных.

Посредством приобретения налогового иммунитета, расширения патроциния^[3] и распространения прекарных договоров крупные землевладельцы Античности пытались (часто противодействуя тем самым политике центральной власти) упрочить свое положение в государстве. Постепенно, не обладая юридическими правами на это, они создавали в своих владениях собственные органы власти и угнетения – тюрьмы, военные отряды, укрепления, церкви. Они владели латифундиями, разбросанными по различным провинциям империи, и не были, как позже феодалы, связаны с какой-либо определенной местностью.

В IV–V веках сенаторская аристократия разделилась на три слоя, резко отграниченных друг от друга по своему рангу: illustres, spectabiles и clarissimi^[4]. В лице illustres возникла высшая знать, способная по своему имущественному положению конкурировать с императором.

В конце III века почти все позиции, принадлежавшие прежде сенаторам, заняли представители всаднического сословия. Однако при Константине I политика императора по отношению к сенату изменилась: сенаторы стали вновь занимать высокие государственные должности, прежде всего в западной части империи. Вместе с тем Константин I изменил относительную значимость сенаторской знати, возведя большую часть всадников в ранг сенаторов. В исключительных случаях достигнуть ранга сенаторов удавалось и наиболее богатым представителям высших муниципальных слоев. Служба в императорском бюрократическом аппарате, в суде или назначение на высокие командные должности в армии открывали для всадников и наиболее богатых декурионов^[5] путь в ряды сенаторской знати.

В то же время высшие муниципальные слои утратили при доминате свое прежнее влиятельное положение. Причиной этого были в первую очередь постепенный экономический и социальный упадок многих городов, особенно на западе империи. Изъятие из городских территорий крупных земельных владений в значительной степени ослабило их экономику. И хотя, стремясь сохранить неизменными налоги и снабжение армии, некоторые императоры пытались оказать поддержку высшим слоям муниципалитета и защитить их от злоупотреблений крупных землевладельцев, они не смогли добиться ощутимых результатов. Муниципальная аристократия повсюду теряла свое политическое значение; правда, и это явление имело свои локальные особенности. Многие декурионы предпочитали бежать в сельские местности и выдавать себя за колонов, чем пользоваться ставшей теперь сомнительной честью декурионата. В поселениях ветеранов также проявилась новая тенденция. Они, как правило, селились на городской земле и тем самым постоянно вливали новые силы в высшие муниципальные слои, но после освобождения ветеранов от муниципальных податей доходы Кризис античного рабовладельческого общества… 13 городов стали все более сокращаться. К тому же с этого времени ветераны стали все чаще получать земельные наделы на пустующих, необрабатываемых, далеких землях, находившихся в частном или императорском владении. Вследствие этого в V веке ветераны усиливали уже не высшие городские слои, а власть крупных землевладельцев. Социальная дифференциация среди ветеранов привела к тому, что некоторые из них стали крупными земельными магнатами, большинство же в результате патроциния стали зависимыми людьми крупных землевладельцев. Германские наемники на римской службе также получали земельные наделы, преимущественно в пограничных областях, что тоже не способствовало дальнейшему развитию городов. Варваризация армии в поздней Римской империи оказала влияние и на процесс изменения классовой структуры общества.

Эксплуатируемыми классами были в период домината хозяйствующие самостоятельно (хотя и в ограниченной степени) мелкие производители и рабы. Постепенно оба эксплуатируемых класса сближались и по своему социальному положению, хотя различия личноправового характера между свободными и несвободными сохранялись; юридически колоны не считались рабами. Но поскольку рабы, владевшие на правах пекулия^[6] земельным участком, эти квази-колоны, в хозяйственном отношении ничем не отличались от настоящих колонов, а рабы, получившие в пекулий маленькую мастерскую в городе или сельской местности, едва ли отличались от юридически свободных, но зависимых ремесленников, то императорское законодательство поздней Античности сталкивалось в теоретико-правовом аспекте с большими трудностями, когда приходилось проводить строгое юридическое различие между обеими этими категориями.

Наиболее распространенный низший слой колонов не имел ни собственной земли, ни сельскохозяйственных орудий, ни каких-либо прав собственности. Их владения отождествлялись с пекулием рабов. Очень часто приговоры по делам колонов и рабов были одинаково суровыми. Колоны считались servi terrae – рабами, посаженными на землю. Закон императора Аркадия «почти» приравнивает колонов к рабам их господина. К VI веку социальное сближение рабов и колонов достигло такой степени, что юристы с большим трудом проводили различие между ними. «В чем же различие между рабами и занесенными в налоговый реестр колонами, если те и другие находятся во власти своего господина, который может освободить раба с его пекулием и отпустить колона с его земельным участком из своих владений?» – задается вопросом кодекс Юстиниана. На языке латинских юристов слово «faex» (отребье, подонки) определяло как беднейших свободных, так и рабов. Закон Валентиниана III отрицает право колонов на личную свободу. На колонов, как и на рабов, не распространялось право церковного убежища. Колоны, так же как рабы, были частью proprietas^[7] господина. Как пекулий рассматривалось и личное имущество колонов. О тяжелом положении колонов идет речь в нарративных источниках, например у Сальвиана из Массилии в Галлии и у Иоанна Златоуста на Востоке.

Уже с эпохи реформ Диоклетиана колоны были прикреплены к земле, хотя это явление не было единообразным и одновременным для всей империи. В 332 году Константин I предписал, чтобы тот, кто принял беглого колона, вернул его прежнему владельцу и сверх того возместил не выплаченную за этот период подать; колона, подозреваемого в намерении бежать, следовало заковать в кандалы, подобно рабу. Колонам запрещалось добровольно поступать на военную службу, так как тем самым они изменяли свой социальный статус.

В период поздней Античности рабство постепенно теряло свое хозяйственное значение, но полностью не исчезло ни в сельских местностях, ни в городах. Согласно христианским источникам этого времени, отпуск на волю рабов, Кризис античного рабовладельческого общества… 15 предварительно обученных какому-либо ремеслу, способному обеспечить их существование, считался особенно богоугодным делом, хотя это и не было призывом к общему освобождению рабов. Рабы по-прежнему встречались в знатных и богатых домах. Они выполняли черную работу, их числом хвастались, ибо в этом был признак богатства. В сельских местностях колонат тоже не полностью вытеснил рабство; источники свидетельствуют об уменьшении роли рабства в сельском хозяйстве, но не об его исчезновении. И поскольку приток рабов был уже не столь обильным, как раньше, а потребность в рабах уменьшалась медленно, цены на рабов в поздней империи поднялись. Труд специально обученных рабов на виноградниках, на оливковых плантациях или в мастерских (если им был обещан соответствующий пекулий) мог быть более производительным, чем труд колонов, у которых было менее развито разделение труда.

В земельных владениях крупной провинциальной аристократии рабы еще были неотъемлемой принадлежностью повседневного быта. В мировоззрении и мироощущении некоторых гордых своим происхождением представителей знатных домов времена вообще не изменились. Рабы и клиенты составляли их свиту, когда они куда-либо отправлялись. Рабы были воспитателями их детей. В рабство иногда обращались и пленные варвары, хотя обычно их испомещали на землю в качестве зависимых крестьян. Римская аристократия и теперь, как прежде, считала презренным не только тяжелый физический труд ремесленников, но и сельскохозяйственную деятельность крестьян.

Городской плебс, торговцы, ремесленники, рабочие, живущие случайным заработком, все сильнее ощущали гнет, идущий от городских учреждений. Многие ремесленники одинаковых профессий объединились в коллегии уже ко времени Римской республики; теперь позднеримское государство осуществляло над ними строгий надзор. Большинство коллегий стало принудительными объединениями; ремесленникам запрещалось менять профессию, и сын должен был наследовать профессию отца. В конце IV века ремесленники Западной империи не имели права занимать муниципальные должности, поступать на военную службу, принимать сан священника или скрываться в сельской местности. Беднейшая часть городского плебса жила в полной нищете и не умирала с голоду лишь благодаря поставкам продуктов богатыми людьми и муниципальными учреждениями.

При этом в политическом отношении городской плебс отнюдь не был инертной массой. Наибольшие опасения, особенно когда прекращался подвоз зерна, вызывал плебс Рима, не раз выступавший против непопулярных чиновников и сенаторов. Еще в 468 году крупный галло-римский землевладелец и писатель Аполлинарий Сидоний, который в качестве префекта Рима нес в тот год ответственность за обеспечение римского плебса зерном, высказывал опасение, что этот слой населения может поднять голодный бунт. Цирковыми представлениями, театральными зрелищами и скачками господствующий класс пытался утихомирить плебеев. Обедневший городской плебс не испытывал еще экономического принуждения, которое заставило бы его продавать свою рабочую силу; но средства к существованию предоставлялись ему только в городах. Как только плебеи появлялись в сельских местностях, вблизи владений магнатов, их сразу же объявляли лицами без определенных профессий, бродягами и причисляли к колонам.

Имущие представители городского плебса жили в постоянном страхе, как бы их жалкое благополучие не стало известно городским властям. В этом случае их могли бы принудить «подняться» до уровня декурионов и заставить платить городские налоги, а для них это был путь в самое короткое время к полному разорению.

Ремесленное производство с конца III века значительно сократилось. Регрессивные тенденции обнаруживались в торговле между провинциями и в экспорте. Города обеднели, покупательная способность свободного населения, за исключением высших слоев господствующего класса, сокращалась. Поэтому изготовление оружия и одежды государство взяло в свои руки; около 400 года в Западной Римской империи было 20 таких производств, находившихся в непосредственном ведении государства.

Причины упадка были очень сложными по своему характеру. Прежде всего следует вести речь об уменьшении емкости Кризис античного рабовладельческого общества… 17 городского рынка; рост производства предметов роскоши для удовлетворения потребностей господствующего класса компенсировал это лишь в незначительной степени. Правда, ряд ремесленных товаров поглощала постоянно увеличивающаяся армия, однако многие из них изготовлялись в поселках при военных гарнизонах и никак не влияли на городской товарооборот. Во многих городах потреблялось больше, чем производилось. Стоимость денег стала падать.

Общий кризис рабовладельческого общества, разорение непосредственных производителей привели к ощутимому недостатку рабочей силы, особенно в сельском хозяйстве. К тому же население убывало из-за многочисленных войн и эпидемий чумы. Около 400 года в ряде провинций Западной Римской империи значительная часть пригодной для обработки земли не возделывалась, особенно распространено это было в Италии и Северной Африке. Обещания императоров предоставить пустующую землю каждому, кто станет ее возделывать, и в течение ряда лет не взимать с нее налогов не привели к желаемому результату. На пустующие земли все чаще селили пленных варваров в качестве зависимых крестьян.

Система реквизиций и конфискаций для удовлетворения растущих потребностей армии и бюрократии превратилась в бич эксплуатируемых классов. Находящимся в походе военным подразделениям и чиновникам имперского провинциального управления должны были предоставляться квартиры, продукты питания, вьючные животные; предписывалось выполнять и другие требования. Поэтому многие крестьяне, принужденные к тому бедственным положением, предпочитали перейти под власть влиятельного соседнего магната, который брал их под свою «защиту», расширяя таким образом свои владения. Попытки императоров – особенно на ранней стадии домината – посредством различных политических и социальных реформ регулировать сложившуюся ситуацию успеха не имели.

Борьба с внешними врагами, узурпаторами внутри империи и с народными восстаниями в провинциях потребовала расчленения военной власти империи. В 285 году император Диоклетиан назначил своего соратника Максимиана цезарем, а в последующем году августом и передал ему управление Западной империей. Реорганизация армии, начатая в середине III века, продолжалась; усилилась защита границ, постоянная армия получила подкрепление.

Разделение власти, при котором Диоклетиан, однако, еще сохранял приоритет, в 293 году продолжилось. Подобная форма системы управления получила название тетрархии, поскольку в итоге верховная власть разделена между четырьмя людьми. Каждый император назначал испытанного военачальника цезарем, соправителем и преемником и предоставлял ему определенную территорию в своей части империи. Так, Констанцию, цезарю Максимиана, были подчинены Галлия, Испания и Британия. Государственное единство империи было сохранено, и Диоклетиан был признан тремя его соправителями императором высшего ранга. В силу идеи и традиции Рим оставался столицей мира, но уже не был постоянной резиденцией императора. Диоклетиан избрал своей резиденцией малоазийский город Никомедию, двор его цезаря Галерия находился в Сирмии на Саве, столицей Максимиана был Медиолан (Милан) в Северной Италии, откуда ему было легче контролировать альпийские проходы, а Трир и Эбурак (Йорк) стали излюбленным местопребыванием Констанция.

Если учреждение тетрархии имело своей главной целью упрочить военную силу, то реформа провинциального управления должна была улучшить государственное строительство. Наместники провинций, которые в ранней империи были одновременно и военачальниками расквартированных в их провинциях военных частей, теперь полностью сосредоточили свою деятельность на гражданских делах, обращая особое внимание на поступление налогов. Этот процесс начался еще в середине III века и завершился в 297 году реформой всего управления империи. Всю ее разделили на 12 диоцезов, а общее число провинций – посредством деления самых больших из них – было доведено до 101. Новые провинции, как правило, были значительно меньше прежних, и это позволило улучшить их управляемость и больше собирать налогов.

Налоговая реформа Диоклетиана, завершенная Константином I, унифицировала существующую податную систему.

Для свободных крестьян и колонов это означало увеличение налогов. На основе принятой новой сельскохозяйственной единицы измерения – iugum^[8] – было установлено единое обложение налогом в натуральной форме – анноны. Величина анноны менялась в зависимости от качества земли, производимых продуктов и близости к торговым путям. Она соответствовала рабочей силе, которую называли caput (голова, человек), потраченной на обработку одного iugum земли. В этом исчислении рабочая сила раба приравнивалась к рабочей силе свободного, сила двух женщин соответствовала силе одного мужчины. Уровень обложения налогоплательщиков пересматривался сначала через каждые пять, потом через каждые пятнадцать лет. При этом исходили всегда из потребности в налоге, а не из производительной способности крестьянина. Крестьян принуждали платить налог и за прилегающие к их хозяйствам пустующие земли.

Наряду с натуральным налогом существовали и налоги, которые надлежало уплачивать в денежной форме; ими облагались сенаторы, купцы и ремесленники городов.

Диоклетиан пытался стабилизировать стоимость денег посредством введения единообразия в монетную систему и в 292 году провел монетную реформу. Он сократил денежное обращение, снизил номинал бронзовых монет на 50 процентов и выпустил новые золотые монеты, реальная стоимость которых даже превышала их номинальную стоимость. Однако эта реформа ни к чему не привела, так как богатые стали собирать ценные монеты. Урон понесли бедняки, которые и впредь вынуждены были довольствоваться медными монетами, стоимость которых по отношению к золоту и серебру все время падала.

То же намерение императора обусловило изданный в 301 году эдикт, устанавливавший в денариях наивысшие цены на 1000 товаров, максимальный тариф на 75 видов перевозок и оплату 130 родов трудовой деятельности. Предполагалось, что рост цен вызван лишь спекуляцией ростовщиков и купцов. Пределы цен и тарифов соответствовали реалиям восточной части империи, но должны были действовать во всей ее территории. Однако в империи отсутствовал единый рынок, и купцы тут же стали отправлять свои товары туда, где могли рассчитывать на большую выгоду. И хотя нарушение эдикта грозило смертной казнью, он почти не выполнялся и вскоре перестал действовать.

Два сборника законов, составленных в правление Диоклетиана, должны были облегчить судопроизводство. Кодекс Грегориана (Codex Gregorianus) охватывал все законы императоров от Адриана до Диоклетиана, а в Кодекс Гермогениана (Codex Hermogenianus)^[9] вошли эдикты самого Диоклетиана. Позже оба сборника были заменены Кодексом Феодосия (Codex Theodosianus) и кодификацией, произведенной в правление Юстиниана (527–565), и сохранились лишь в фрагментах.

Константин I продолжал реформы Диоклетиана и в известной степени завершил их. Эта преемственность нашла свое выражение в дальнейшем усилении власти императора, в разделении военной и гражданской администрации, в расширении бюрократического аппарата, в финансовой политике, в прикреплении колонов к земле, ремесленников к их коллегиям, декурионов к их сословию.

Бюрократический аппарат империи становился все больше и многообразнее. Строгая иерархия рангов отделяла должностных лиц друг от друга. Высшим органом управления был тронный совет при императоре.

Тетрархия была отменена. Поскольку в этой системе не принимались во внимание интересы сыновей императора, она служила поводом для губительных гражданских войн. Константин I расширил четыре существующие с правления Диоклетиана префектуры претория, ограничив их деятельность гражданскими задачами. Тем самым оправдавшее себя территориальное и военное деление империи было сохранено, но без подчинения отдельных территорий императору или цезарю. Префект претория был теперь в своей области высшей после императора инстанцией гражданского управления.

Лишение префектур претория военных функций привело к назначению особых военных начальников, и следствием этого было возникновение должности высшего военачальника (magister militum), получившей с конца IV века большое политическое значение. Один высший военачальник командовал пехотой, другой – конницей. Со времени правления Констанция II (337–361) в каждой префектуре было два таких военачальника. Высшей военной властью обладал особый военачальник при императорском дворе – magister militum praesentalis. С конца IV века он стал самым могущественным лицом в имперском центральном управлении и порой смещал и назначал императоров, как это происходило при Рицимере (высшем военачальнике с 455 по 472 год).

Военачальники стояли во главе постоянной армии (comitatenses); пограничными войсками (limitanei) командовали на отдельных участках границы особые полководцы (duces).

Деление на диоцезы было сохранено, к двенадцати существующим было добавлено еще два. Теперь империя состояла из 117 провинций. Армия была доведена до 75 легионов и составляла теперь 400 тысяч человек. В 312 году Константин I вновь провел монетную реформу. Новая золотая монета (со-лид) соответствовала своей реальной стоимости и сохранилась до конца Византийской империи.

Отличаясь от ранней империи в политическом, социальном и экономическом отношении, доминат опирался на традиции античного общества. Средства и методы управления домината были направлены на восстановление, стабилизацию и консервацию находящегося в упадке общественного строя.

Общий кризис античного рабовладельческого общества вызвал глубокие изменения в области идеологии, поскольку на первый план выдвинулись противоречия не между свободными и рабами, а между богатыми и бедными. При этом хотя в позднеантичном вульгарном праве и произошли некоторые изменения, людей, как и прежде, делили на свободных и рабов.

Постепенно ослаблялась связь римских граждан со своим городом, со своей городской общиной. Если раньше каждый человек осознавал себя частью города как определенного целого, то теперь он все больше становился некоей самостоятельной величиной.

К этому присоединилось еще одно обстоятельство: в литературе эпохи Августа и в официальной пропаганде императоров господствовало представление о вечности Рима. Христианские же писатели проводили с IV века идею о преходящее™ всего земного; под этим подразумевалось и исчезновение Рима. Притязание Рима на вечность христианская церковь перенесла на самое себя. Впрочем, идея вечности Рима, несмотря на все смуты и явления упадка, еще была жива, и ее изо всех сил поддерживали римские поэты.