Текст книги "Гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств"

Автор книги: А. Корсунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Клавдиан и Аммиан Марцеллин совершенно определенно утверждают, что гунны не занимаются земледелием, питаются мясом и кореньями, не имеют своих очагов и постоянно кочуют. О материальной культуре гуннов можно отчасти судить по находкам в погребениях. К таким находкам относятся бронзовые литые котлы, изделия полихромного стиля, сложносоставной лук, некоторые типы мечей. Одевались гунны в льняные одежды и шкуры животных.

Жизнь гуннов этого времени характеризуется чертами родоплеменного устройства. Важные дела решались на собраниях племени, участники которых оставались на своих конях. Вожди избирались, когда в этом возникала необходимость. Высказывалось предположение, что войско гуннов строилось по десятичному принципу: оно состояло из отрядов в сотню, тысячу, десять тысяч воинов. По Аммиану Марцеллину, боевой порядок гуннов состоял из «клиньев» (cuneas). Возможно, речь идет о родовых группах.

Имеются свидетельства о зарождающейся имущественной дифференциации среди гуннов. В некоторых погребениях было найдено большое количество золота и драгоценностей, одежда и сбруя, выложенные золотом. Характерной чертой гуннов, согласно описанию Аммиана Марцеллина, была «безмерная страсть к золоту». По-видимому, могилы с золотыми украшениями и богатым вооружением – это погребения родовой знати.

Для религиозных воззрений гуннов характерны шаманизм и магия. Способ погребения, принятый у гуннов (погребение вместе с умершим оружия, сбруи и других вещей), свидетельствует о вере в загробную жизнь.

Сплочение гуннских племен, которое было необходимым в период борьбы против аланов и остготов, после побед, достигнутых кочевниками, сменилось слабыми формами связей. Уже преемник Эрманариха, чье государство пало под натиском гуннов, – остготский король Видимир имел возможность привлечь на свою сторону часть гуннов. Возможно, гуннский союз племен после побед над остготами распался. Известные нам вожди гуннов конца IV – начала V века Ульдис, Донат, Харатон, очевидно, имели власть не над всеми гуннами.

Отношения гуннов с Восточной Римской империей – то военные действия, то попытки наладить мир – начались почти одновременно с нападением кочевников на готов. В 379 году Феодосий I нанес поражение гуннам, опустошавшим Балканский полуостров. С этого времени гунны стали проникать в Паннонию. В конце IV – начале V века имперское правительство то использовало гуннские отряды в качестве вспомогательных войск, то отражало их нападения на римскую территорию. Так, в 388 году Феодосий I с помощью гуннских воинов одержал победу над претендентом на престол Максимом. Но в 395 году гунны перешли через Дунай и прошлись огнем и мечом по римской территории от Фракии до Далмации. На Востоке гуннские отряды вторглись в Армению, Каппадокию и Сирию. В 398 году византийский полководец Евтропий с помощью готских войск отразил гуннов. В 400 году гуннский вождь Ульдис разгромил готского военачальника Тайну, выступившего против константинопольской знати. В 408 году гунны под командованием Ульдиса проникли на территорию провинции Мезия II, захватили город Кастра Мартис, а затем стали опустошать Фракию. Римским властям удалось, однако, денежными посулами привлечь на свою сторону часть гуннских воинов, и Ульдис вынужден был отступить.

Константинопольские правители с тех пор, как на границах империи появились гунны, всегда учитывали возможность гуннского вторжения и принимали меры для повышения обороноспособности государства. В 413 году были построены новые укрепления вокруг Константинополя («Феодосиевы стены»), воздвигнуты крепости на Дунае.

В 430-е годы гуннская держава усилилась и в последующие два десятилетия вела активную внешнюю политику. Осуществляя свои цели путем дипломатических переговоров или военных действий, она превратила Восточную Римскую империю в зависимое государство и своего данника. Около 430 года Руа, ставший единоличным правителем гуннов, заключил с восточноримским правительством договор. Империя обязалась выплачивать гуннам ежегодно 350 фунтов золота. Гунны обменивались с империей посольствами. По мнению Л. Варади^[30], около 433 года гунны поселились в Паннонии в качестве федератов. Данных о характере этого союза, однако, не имеется. Известно, что в начале 30-х годов гунны угрожали Восточной империи войной, если им не будут возвращены перебежчики. С 434 года, после смерти Руа, гуннов возглавили два его племянника Бледа и Аттила.

В 435 году договор между гуннами и восточноримским государством был заключен на новых условиях. Римляне должны были теперь выплачивать вдвое большую дань – 700 фунтов золота в год, не принимать перебежчиков из гуннских владений, возвращать римлян, бежавших из гуннского плена, или выплачивать за каждого из них по 8 солидов. Аттила получил звание magister militum. Константинополь согласился с требованием не заключать союза с тем народом, против которого гунны ведут войну. Кроме того, восточноримское правительство обязалось заботиться о создании благоприятных условий для римско-гуннской пограничной торговли. Но умиротворить гуннов все равно не удалось. В 441 году Аттила и Бледа, обвинив римское правительство в том, что оно не соблюдало договор, начали военные действия против Восточной Римской империи. Гунны захватили Сирмий, Марг, Наисс, Филиппополь и подошли к Константинополю. Феодосий II был вынужден в 443 году пойти на новый договор с гуннами на еще более тяжелых условиях. Восточноримское правительство обязалось выплатить гуннам задолженность за прошлые годы (она была определена в 6 тысяч фунтов золота) и вносить ежегодно 2100 фунтов золота – почти втрое больше суммы, установленной предыдущим договором. По-прежнему римляне были обязаны не принимать перебежчиков, а бежавших из гуннских владений римских военнопленных римские власти должны были возвращать или вносить уже по 12 солидов за человека. Таким образом, требования гуннов в отношении даней неуклонно возрастали. Но подобные размеры дани не были чем-то исключительным для того времени. Западноримское правительство в 408 году согласилось, например, выплатить Алариху 4 тысячи фунтов золота. В начале V века крупное имение приносило доход, согласно Олимпиодору, 4 тысячи фунтов в год, не считая продуктов.

В 445 году Аттила, устранив Бледу, стал единоличным правителем гуннской державы. В 447 году он возобновил наступление на Восточную Римскую империю. Гунны вторглись в Нижнюю Скифию, Мезию, нанесли поражение имперским войскам в Дакии, захватили Марцианополь и еще сотню других городов, опустошили Балканский полуостров и снова создали угрозу столице. Согласно заключенному в следующем году мирному договору, вся Прибрежная Дакия и некоторые другие области к югу от Дуная отходили к гуннам, то есть Дунай переставал быть границей империи. Аттила по-прежнему требовал от римского правительства не принимать на свою территорию беглых из гуннских владений. К этим «беглым», очевидно, относились в первую очередь те гунны, которые бежали из владений Аттилы и поступили на службу к римлянам.

После прихода к власти в Восточной Римской империи Марциана (450–457) наступил новый этап римско-гуннских отношений. Император отказался платить дань гуннам. Аттила, уже сосредоточивший силы для борьбы против Запада, не мог сразу же достаточно эффективно реагировать на этот шаг Марциана. Небольшие силы гуннов, вторгшиеся на Балканский полуостров в 451 году, после того как Аттила начал свой поход на Запад, были отбиты восточноримскими войсками.

Прежде чем бросить взгляд на отношения гуннской державы с Западной Римской империей, остановимся на характеристике гуннского общества в середине V века. В исторической литературе высказывались различные, иногда полярно противоположные оценки характера социально-экономического и политического строя гуннов. Так, согласно точке зрения Ф. Альтхейма^[31], представители гуннской знати были владельцами феодальных вотчин. Г. Вирт^[32] писал о гуннской державе как о наследственной монархии. Гуннские племена и податное население, по его мнению, представляли собой сплоченный блок вокруг общего центра. Согласно Я. Харматте^[33], гуннская кочевническая держава резко отлична от азиатского объединения Hiungnu, которое представляло собой федерацию племен. У европейских же гуннов родовой строй во второй четверти V века разложился и возникло классовое общество. Одновременно образовалось примитивное классовое государство. Иную точку зрения высказал Э. А. Томпсон^[34], утверждавший, что к середине V века гунны перестали заниматься производительным трудом, в том числе и скотоводством, и представляли собой «паразитическое сообщество мародеров», живущее за счет эксплуатации покоренного населения.

Следует отметить, что в нашем распоряжении очень мало данных о производстве и экономических отношениях у гуннов. По мнению Я. Харматты, экономика гуннов в V веке базировалась на кочевом скотоводстве и только отчасти на земледелии примитивного характера. Предположение Э. А. Томпсона относительно отказа гуннов от производительного труда представляется венгерскому историку неубедительным. У гуннов не было такой организации, которая могла бы обеспечить снабжение всего населения продовольствием за счет покоренного населения. Кроме того, перестав заниматься скотоводством, гунны лишились бы и своего конного войска. Действительно, маловероятным кажется, что многочисленные гуннские племена, которые еще в конце IV века жили за счет скотоводства и охоты, за несколько десятилетий столь коренным образом изменили устои своего существования. Но земледелие, вероятно, по-прежнему занимало весьма незначительное место в их хозяйстве. Правда, в деревнях, находившихся во владениях гуннов, выращивали просо и ячмень, но неизвестно, относится это к деревням с гуннским или местным населением. В свое описание событий уже после смерти Аттилы позднеантичный дипломат Приск Панийский включает замечание гунна Хелхала, что его соплеменники не занимаются земледелием. Неизвестен источник получения льна, из которого гунны изготовляли свою одежду: выращивали они его сами или получали от податного населения. Нет также определенных данных о ремесленном производстве, об этническом составе лиц, занимавшихся ремеслом. В поселении, бывшем резиденцией Аттилы, имелись дома постоянного типа, что обнаруживало тенденцию к переходу от кочевничества к оседлости. Но жилища основной массы гуннов напоминали по своей форме юрты, хотя и были уже деревянными.

Гунны не носили металлических доспехов. Их войско состояло из легковооруженной конницы. Свои железные мечи они могли получать путем торговли или в качестве военной добычи во время завоевательных походов. Нападая на города, гунны применяли осадные машины.

Довольно значительную роль в общественной жизни гуннов играла торговля. Об этом свидетельствуют настойчивые требования гуннов во время переговоров с восточноримскими властями о создании благоприятных условий для торговли на границе. Рынки в пограничных селениях, очевидно, функционировали в течение какого-то периода один раз в году.

Римляне торговали шелком, вином, предметами роскоши, оружием. Гунны продавали лошадей и рабов. В гуннских владениях ходили восточноримские монеты. Золото, получаемое в составе дани или в качестве военной добычи, в значительной мере использовалось для украшений, хотя дань обеспечивала гуннов и финансовыми ресурсами, необходимыми для внешней торговли.

В сочинении Приска имеются данные об особом положении некоего высшего слоя свободных, которые, в отличие от primates^[35] Аммиана Марцеллина, не представляют собой родовую знать. Этот слой состоял из приближенных Аттилы. Его представители сопровождали вождя на войну, управляли отдельными территориями, выполняли дипломатические миссии. Им предоставлялось право первыми после Аттилы получать свою часть военной добычи. Приск, упоминая приближенного Аттилы Бериха, отмечает, что он был начальником многих селений в гуннской земле; деревней, в которой остановились восточноримские послы в 448 году, управляла жена Бледы. Все это не дает, однако, оснований видеть в Берихе или в жене Бледы владельцев вотчин. Скорее здесь можно усмотреть нечто сходное с институтом кормлений, который существовал в различных варварских королевствах.

О положении рядовых свободных гуннов источники не содержат каких-либо сведений.

Пленные, захваченные гуннами, обращались в рабство. В отдельных случаях они могли добиться свободы, как это получилось с греком, который в беседе с Приском в ставке Аттилы утверждал, что иноземцы могут вести спокойную жизнь у гуннов. Но в целом этот слой населения, как сообщает Приск, находился в бесправном и тяжелом положении. Рабы выполняли домашние работы, использовались в военных походах. Господа, очевидно, имели над ними право жизни и смерти. В какой мере рабы участвовали в процессе производства, источники не сообщают.

Спорный характер имеет вопрос об организации управления в гуннской державе. Но, во всяком случае, Аттила выступает в качестве самодержавного правителя, который единолично принимает решения. Он назначал в некоторых случаях правителей для покоренных племен, сам творил суд, принимал посольства от других народов. В числе приближенных Аттилы имелись секретари. При дворе находились, очевидно, канцелярия и архив, в котором хранились договоры с иноземными государствами. Рассказ Приска о двух варварах, которые во время приема римского посольства при гуннском дворе пели песни о подвигах Аттилы, по мнению некоторых исследователей, напоминает сообщения о скальдах при дворах скандинавских королей.

Следует помнить, что власть гуннской державы распространялась на обширные территории Восточной и Центральной Европы, населенные многочисленными племенами. Управлять огромной территорией невозможно было лишь с помощью органов родоплеменного строя. Необходимость организации власти над покоренным населением форсировала, как это характерно и для других кочевнических держав, создание централизованной власти, элементов государственного устройства. Некоторые из институтов управления могли быть заимствованы у соседних народов, в частности у римлян. Приск сообщает, например, что Аэций присылал секретарей-римлян на службу к Аттиле. Но все это не означало еще создания собственно государства. Мы не располагаем данными о наличии публичной власти, отделенной от народа, – о сложившемся государственном аппарате в центре и на местах. Многочисленные покоренные племена, очевидно, управлялись по-прежнему органами родоплеменного строя, и их отношение к гуннским властям выражалось лишь в уплате дани и выделении контингентов войск, когда Аттила предпринимал свои походы. Нет достаточных оснований и для утверждения, будто у самих гуннов черты родового строя были уже решительно отодвинуты на задний план.

Отсутствие специфического экономического базиса, который обусловливал в иных исторических условиях возникновение подлинного государства, говорит о том, что держава гуннов была непрочным образованием. Мы не видим поэтому достаточных оснований для того, чтобы рассматривать гуннское общество как раннефеодальное (патриархально-феодальное) или считать, что гуннская держава находилась на одном уровне развития с варварскими королевствами Европы.

Оказавшись с конца IV века существенным фактором политической истории Восточной Римской империи, гунны играли значительно меньшую роль в жизни Западной империи. Постепенно растущая обособленность обеих частей империи друг от друга сказалась и на их политике по отношению к гуннам. Каждое из двух римских государств определяло свои отношения к номадам обособленно, не добиваясь солидарных действий. Это обстоятельство бросалось уже в глаза современникам. Галльская хроника отмечает, что во время гуннских вторжений на Балканский полуостров в 447 году Запад оставался безучастным.

Историю взаимоотношений гуннов и правительства в Равенне можно разделить на два неравных периода: 1) с 80-х годов IV века до конца 40-х годов V века и 2) с конца 40-х годов до распада гуннской державы. Первый период характеризуется в основном мирными отношениями между номадами и Западной империей, когда гунны служили в качестве вспомогательных войск римского государства. В 383 году командовавший западноримскими войсками франк Баутон использовал гуннские отряды из Паннонии для того, чтобы вытеснить германское племя ютунгов из Реции. В конце 380-х годов отряды гуннов, пытавшиеся проникнуть в Галлию, были отражены римскими войсками. При этом ведя войну против Максима, Феодосий I использовал гуннские войска. А в 406 году с помощью гуннских наемников Стилихон нанес поражение войску Радагайса. Гунны сыграли важную роль также и в борьбе против вестготов Алариха и Атаульфа. Так, фактический правитель империи после гибели Стилихона Олимпий с тремя сотнями гуннских воинов нанес поражение Атаульфу, который вел свой отряд из Паннонии в Италию на соединение с Аларихом. В 409 году прибытие к Гонорию 10 тысяч гуннов заставило Алариха отложить свой поход на Рим.

И в дальнейшем западноримское правительство неоднократно вело переговоры с гуннами и скрепляло соглашения с ними предоставлением заложников. Одним из таких заложников был Аэций, завязавший в результате своего пребывания при гуннском дворе тесные связи с гуннами. В 423 году, оказавшись приближенным узурпатора Иоанна, захватившего власть на Западе, Аэций получил приказ завербовать гуннские отряды и привел в Италию большое гуннское войско. Правда, оно не понадобилось, поскольку Иоанн уже был схвачен и казнен.

В 430—440-х годах гунны прямо или косвенно участвовали чуть ли не во всех усобицах, происходивших в Западной империи. В начале 30-х годов происходила борьба за власть между Аэцием, с одной стороны, и Галлой Плацидией, правившей империей от имени малолетнего сына Валентиниана III. Потерпев поначалу поражение, Аэций бежал к гуннам, получил их поддержку и, вернувшись в 433 году с гуннским войском в Италию, снова занял высшие должности и получил командование над вооруженными силами империи. Гуннам же была предоставлена для поселения провинция Паннония II.

В 435 году бургундский король Гундахар напал на римскую провинцию Белгику I, и Аэций с войском, состоявшим из гуннов, герулов, франков и аланов, нанес ему поражение. На следующий год гуннские войска (неизвестно, по собственному почину или по поручению Аэция, но, во всяком случае, с его согласия) разгромили королевство бургундов на Рейне.

Римское правительство также использовало гуннские вспомогательные войска для подавления народного движения в Галлии и борьбы против Тулузского королевства вестготов. В 437 году римский военачальник Литорий с помощью гуннов разбил багаудов Арморика. Затем гуннское войско под командованием Литория освободило Нарбонну, которую осаждали вестготские войска.

Все это ясно говорит о том, что в рассматриваемый период гуннские отношения с Западной и Восточной империями были различны. Равеннскому правительству не приходилось покупать мир с гуннами на столь унизительных условиях, как это вынуждены были делать константинопольские правители. Отношения Западной империи с гуннами не были, однако, такими же, как с германскими федератами. Когда они, согласно заключенному с Равенной договору, селились на римской территории, это на деле означало передачу им данной области. Римское правительство даже формально не сохраняло прав на переданную им территорию, а местное население оказывалось полностью под властью гуннов.

К середине V века взгляд римского общества на гуннов изменился. Если Аммиан Марцеллин считал гуннское племя самым диким на земле, то для Приска Аттила – крупный государственный деятель, совершающий великие деяния. Саль-виан, утверждая, что язычники не так испорчены, как римляне, относит к варварам в равной мере франков, саксов, вандалов и гуннов. В правящих кругах римского общества даже находились лица, видевшие в гуннах орудие римского военного могущества.

Но в конце 440-х годов наступил новый этап в истории отношений Западной Римской империи с гуннами. Аттила принял в переговорах с равеннским правительством тон, который ранее он допускал лишь по отношению к Константинополю^[36]. Римским правящим кругам стало ясно, что Аттила готовится к походу на Запад^[37]. Государства, игравшие первостепенную роль в международных отношениях того времени – Восточная Римская империя и Вандало-аланское королевство – могли быть заинтересованы в подобном повороте событий, так как это отвлекло бы гуннские силы от востока, с одной стороны, и создало бы угрозу для Тулузского королевства вестготов (находившегося во враждебных отношениях с вандалами), с другой. Но определенных указаний на какую-либо деятельность восточноримского правительства, провоцировавшую столкновение между гуннской державой и Западной Римской империей, нет. Приск и Иордан сообщают, что Аттила предпринял поход против вестготов в угоду королю вандалов Гейзериху. Об активизации политики Аттилы на Западе свидетельствовало и его вмешательство во внутренние усобицы франков. Когда в 450 году возникли споры по поводу престолонаследия у рейнских франков и младший сын короля получил поддержку со стороны Аэция, старший сын обратился за помощью к Аттиле. Еще раньше, когда в 448 году войска Аэция подавили в Галлии новую вспышку движения багаудов, Аттила предоставил убежище одному из активных участников восстания врачу Эвдоксию. Подготовка Аттилы к войне против Запада обнаруживает своеобразный «юридизм» политики гуннского владыки, стремление найти такой повод к военным действиям, который показал бы, что право на его стороне. С этой целью Аттила использовал обращение к нему за помощью в 450 году сестры Валентиниана III Гонории^[38]. Он потребовал согласия равеннского правительства на брак с Гонорией и уступки ему в качестве приданого половины территории Западной империи, куда должна была войти Галлия.

В начале 451 года Аттила с большим войском выступил из Паннонии. Помимо гуннов в походе участвовали подвластные им племена – гепиды, ругии, герулы, остготы, скиры, часть рейнских франков, возможно и тюринги^[39]. Аттила захватил и частично разрушил Мец и приблизился к Орлеану. Аэцию удалось с помощью Авита склонить вестготского короля Теодориха к активным действиям против гуннов. Орлеан был спасен римско-готскими войсками, пришедшими на выручку городу. В войске Аэция ко времени решающего сражения находились также франки (салические и часть рейнских), бургунды, саксы (из поселений на Луаре), армориканцы и аланы. В битве на Каталаунских полях (при Мауриаке, близ Труа) Аттила потерпел поражение и отступил, потеряв значительную часть добычи, но не утратив способность продолжать войну. В 452 году он, направив небольшой отряд против Восточной империи, с основными силами повел наступление на Италию. Гуннские войска захватили и разрушили Аквилию и ряд других городов Северной Италии, взяли Милан и Тичино. Аэций не располагал армией, способной остановить гуннов, и советовал Валентиниану III оставить Италию. Но ситуация в Италии оказалась опасной для самих гуннов, так как страна страдала от голода и началась эпидемия. Это облегчило римскому посольству во главе с папой Львом I ведение переговоров с гуннами, после которых Аттила согласился оставить Италию.

В 453 году вождь гуннов умер. Его многочисленные сыновья стали делить между собой подчиненные гуннам племена. Восстание среди этих племен, возглавленное гепидами, привело в 455 году к поражению гуннов от объединенного войска германцев при Недао (в Паннонии). Затем гуннское войско было разбито остготами. Все это привело к распаду гуннской державы. Большая часть гуннов ушла в Причерноморье, некоторые их соплеменники остались севернее Нижнего Дуная и оказались под властью Восточной Римской империи. Отряды гуннов находились в 457 году и на римской службе, в войсках императора Майориана.

Во время своего почти векового пребывания в Европе гунны оказали существенное воздействие на судьбы Римской империи. Если не касаться косвенных форм гуннского влияния на историю римского государства, давления на германские племена, заставившего их передвинуться на римскую территорию, то воздействие гуннов на империю следует признать двояким. Гунны, как и германские варвары, использовались в качестве вспомогательных войск римского государства. Подобно германцам, они порой опустошали римскую территорию, истребляли и порабощали местное население, захватывали военную добычу. Набеги гуннов на римскую территорию носили особенно разрушительный и хищнический характер. Но основное отличие гуннской экспансии в Западной Европе заключалось в том, что, оставаясь преимущественно номадами-скотоводами, гунны не включались в земледельческую деятельность, которая была основой хозяйства на завоевываемых ими в Европе территориях. Это предопределило неспособность к интеграции варваров-гуннов и коренного населения.

В исторической литературе победа Аэция над гуннами на Каталаунских полях иногда рассматривается как спасение западной цивилизации или, во всяком случае, как спасение Галлии. Но следует отметить, что агрессия гуннов против Западной империи лишний раз отчетливо обнаружила неспособность римского государства самостоятельно оказывать эффективное сопротивление варварам. Без вестготов и других германских союзников Аэций не имел бы успеха в Каталаунской битве. Не располагая их поддержкой, он оказался беспомощным во время итальянского похода Аттилы. В то же время нельзя преувеличивать значение римско-германского альянса, направленного против гуннов, ибо этот союз был непрочным и кратковременным. Известно, что Аэций с трудом добился согласия вестготов на совместное выступление, а сразу же после Каталаунской битвы он, опасаясь усиления вестготов, добился возвращения их нового короля Торисмунда в Тулузу. Он отпустил также своих франкских союзников. Все это предотвратило возможность полного поражения гуннов.

В общем, для римского государства оптимальным вариантом отношений с варварами типа гуннов оставалось использование их в качестве наемников. Но в период сплочения номадов слабеющее римское государство становилось данником их «кочевой державы». В обоих случаях взаимодействие между римским и гуннским обществами не носило конструктивного характера: оно ускоряло процесс истощения материальных ресурсов и сокращения населения Римской империи и не вело к таким изменениям в жизни варваров, которые сделали бы возможным синтез римских и варварских общественных отношений.

Глава 8

Падение римского господства

на Верхнем Дунае

Северная граница поздней Римской империи проходила по Рейну, Иллеру и Дунаю. Здесь находились следующие провинции: Реция I с провинциальным управлением в Куре, Реция II с главным городом Аугсбург, Норик Прибрежный с местопребыванием гражданского управления в Овилаве, Норик Внутренний с центром Вирунуме. К этой территории принадлежали также провинции Паннония I с главным городом Карнунтумом (близ Вены), Валерия с главным городом Аквинкумом (в городской черте сегодняшнего Будапешта), Паннония II с главным городом Сирмием и Савия с центром в Сисции.

Военная политика правительства Западной империи предусматривала сохранение провинций Верхнего Дуная: отразить здесь натиск германцев, сарматов, а позже и гуннов было необходимо для защиты подходов к Италии. После потери Верхнегерманско-ретийского лимеса римлянам пришлось отойти на линию Верхний Рейн – Иллер; при императоре Валентиниане I она была укреплена. Только между Констанцем и Базелем были размещены 50 сторожевых башен (бургов) для наблюдения за передвижениями германских племен. На перевалах через Альпы были воздвигнуты кастелы, которые представляли собой военные опорные пункты и убежища для местного населения в случае неожиданных вторжений варварских войск. Риму приходилось концентрировать все большие усилия для защиты своих границ, о наступлении больше не могло быть и речи. Последним римским императором, который вступил со своим войском на правый берег Рейна, был в 378 году Грациан.

Напротив ретийской границы поселилось германское племя алеманнов. Со второй половины III века они периодически заключали с империей федератные договоры, которые, однако, никогда не действовали длительное время. В общем, алеманны всегда оставались врагами Рима, но это не мешало римским императорам и полководцам набирать среди них наемников для своих войск. В последний раз алеманнские федераты упоминаются в 410–413 годах при узурпаторах Константине III и Йовине.

Была ли в IV веке в Реции германцам дана земля, по сей день остается спорным. Но как бы то ни было, когда Стилихон в начале V века стянул пограничные войска из Реции и Верхнего Рейна в Италию для усиления своей военной мощи в борьбе с вестготами под командованием Алариха, это стало катастрофой прежде всего для провинции Реции II. Римское провинциальное управление в этой области перестало действовать, хотя в городах еще сохранялся римский образ жизни. Еще в V веке центр Реции II город Аугсбург упоминается в Notitia dignitatum^[40], но затем он исчезает из римских источников. Удерживать границу по Иллеру Рим уже не мог. Провинцию постепенно заняли алеманны. Особенно густо ими заселена была долина Леха, частично Иллера и Вертаха, а также долина Дуная между устьями Иллера и Леха.

Заселение провинции алеманнами не означало полного ухода римского населения; часто алеманны селились по соседству с ним. По данным раскопок делается вывод, что в захоронениях V века, например, в Кайзеравгсте в одном некрополе наряду с алеманнскими могилами находится и значительное количество романских.

Власть у алеманнов в IV–V веках находилась в руках родоплеменной знати. К концу V века она сконцентрировалась в одном племенном королевстве, тогда как прежде за свое возвышение боролись друг с другом несколько князей. Но прежде чем на основе алеманнского варварского королевства сформировалось государство, алеманнский племенной союз был побежден франкским королем Хлодвигом и большая часть его территории присоединена к Франкскому королевству; заселенная же алеманнами Реция досталась остготам.

Письменная фиксация алеманнского права началась в первой половине VI века под влиянием франков. Социальная дифференциация в Алеманнской правде достигает уже достаточной глубины. Свободные люди делятся на три категории: знатных, средних и низших. Еще ниже стоят полусвободные (литы) и несвободные (сервы). Литы происходили прежде всего из вольноотпущенников.