Текст книги "К истокам Тихого Дона"
Автор книги: А. Макаров
Соавторы: С. Макарова
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Итак, первая критическая волна, открыто поставившая под сомнение авторство Шолохова, прошла, высветив на своем гребне имя донского писателя Крюкова. Реакция на возобновление дискуссии не заставила себя ждать.
Внутри страны, используя возможности партийного и идеологического воздействия, защитники Шолохова сосредоточили усилия на двух направлениях. Во-первых, усилилась пропаганда его творчества, расширилось переиздание произведений. Во-вторых, появились работы, посвященные углубленному исследованию творчества Шолохова, текстологии романа, исторической основы текстов советского классика. К сожалению, все они (например, работы С.Н.Семанова, В.В.Гуры) полностью обходили поставленный вопрос об авторстве, дискуссия велась как бы негласно, не назывались вслух преследуемые участниками цели, что вполне напоминало традиционный «советский» способ спрятать, утопить проблему в множестве малозначащих или даже важных, но не имеющих к ней прямого отношения, фактов и сведений.[10]10
В.В.Гура. Как создавался «Тихий Дон». М., «Советский писатель», 1980;
С.Н.Семанов. В мире «Тихого Дона». М., «Современник», 1987.
[Закрыть]
Другая сфера активности определилась интересом, возникшим к этой проблеме за границей. Среди работ, посвященных изучению шолоховского творчества, следует особо отметить американского слависта Германа Ермолаева. Обширная эрудиция, добросовестность и тщательность в работе, доброжелательный тон в дискуссии сразу обращают внимание при чтении его статей и раздела в книге о творчестве Шолохова. Однако Г.Ермолаев строит свои рассуждения по моделям двух антишолоховских книг. Он критически разбирает основные доводы труда И.Н.Медведевой-Томашевской и выявляет ряд ее принципиальных ошибок как в понимании хода реальных событий на Дону, так и в интерпретации текста «Тихого Дона», отдельных эпизодов и персонажей.[11]11
ГС.Ермолаев. О «Стремени „Тихого Дона“». «Русская литература», 1991, № 4, с.34-44.
[Закрыть] Достаточно убедительно показана ненадежность результатов текстологического анализа, основанного на субъективных факторах.
Г.Ермолаев включается в обсуждение заданного Р.А.Медведевым риторического вопроса: кто написал «Тихий Дон»?[12]12
«Вопросы литературы», 1989, № 8, с.177-198; 1991, № 2, с.64-68; 1992, выпуск l, c.355-358.
[Закрыть] Собрав многочисленные ценные наблюдения о тексте романа, об авторском языке, он провел их параллельное сравнение с аналогичными параметрами текстов как самого Шолохова, так и предполагаемого автора – Крюкова. Г.Ермолаев смог не только переработать почерпнутую из двух книг информацию, но и критически ее осмыслить, углубить собственными текстологическими поисками.
С уважением относясь к результатам работ американского слависта, мы хотим отметить один ее принципиальный недостаток – отсутствие системного подхода. Анализируя множество интереснейших данных, полученных им непосредственно из текста, Г.Ермолаев несколько упрощает вопрос, сводя его к дилемме: Крюков или Шолохов? В такой цепи рассуждений содержится важная логическая ошибка. Такая альтернатива может оказаться ложной, а сама проблема – гораздо сложнее. Проиллюстрируем это на характерном примере – на том, как Ермолаев интерпретирует встречающуюся в тексте ошибку с использованием словосочетания «наказной выборный атаман».
Ошибка эта – грубая, поскольку выражение содержит в себе взаимоисключающие понятия: выборный и наказной (т.е. назначенный). Причем в одном из примечаний к тексту романа в самом начале это различие подробно разъяснено. Из всего этого исследователь делает вывод, что автором такой ошибки скорее мог быть Шолохов (окончивший лишь два с половиной класса гимназии), чем прекрасно образованный и эрудированный Крюков. И следовательно, как предполагает Г.Ермолаев, скорее Шолохов, а не Крюков является и автором «Тихого Дона».
Последний вывод – без предварительного текстологического исследования романа, анализа его единства, целостности, генезиса отдельных частей и встречающихся ошибок – неправомерен. В нашей работе мы показываем, что текст романа не имеет органического единства и составлен из фрагментов и эпизодов разного происхождения. Ошибочное словосочетание в действительности принадлежит В.А.Антонову-Овсеенко, у которого оно было механически заимствовано Шолоховым. Возможность позднейшего восполнения первоначального художественного текста инородными включениями создает такое положение, когда отдельно взятый факт, даже очень яркий и убедительный, сам по себе не может говорить определенно в пользу авторства того или другого кандидата.
Следует подчеркнуть также, что опровержения такого рода никак не могут «закрыть» проблему авторства, которая своим существованием обязана не злой воле отдельных литераторов и не заблуждениям исследователей. Вопрос зиждется на многочисленных противоречиях и неясностях самого текста «Тихого Дона». То или иное объяснение отдельных противоречий, справедливое или ошибочное, не снимает самого факта их существования. Вопрос будет существовать до тех пор, пока все эти несообразности не найдут общего цельного объяснения.
Совершенно особое место занимает работа группы норвежских ученых под руководством Гейра Хьетсо «Кто написал „Тихий Дон“?», в которой для анализа были привлечены методы математической лингвистики. Книга фактически легализовала в России проблему авторства «Тихого Дона», явилась своего рода сенсацией. Обратило на себя внимание само стремление авторов по-новому подойти к задаче и применить для ее решения нетрадиционные методы исследования текста. Группа исследователей с помощью количественного анализа проверила гипотезу, «согласно которой основная масса романа написана Федором Крюковым», и пришла к выводу, что «Крюков совершенно отличен от Шолохова по своему творчеству и что Шолохов пишет поразительно похоже на автора „Тихого Дона“... Таким образом, если принять предложенное Д* определение плагиата как копирование, поддержать гипотезу об авторстве Крюкова не представляется возможным».[13]13
Г.Хьетсо, С.Густавссон, Б.Бекман, С.Гил. Кто написал «Тихий Дон»? М., «Книга», 1989, с. 184.
[Закрыть]
Однако работы группы Г.Хьетсо основывались прежде всего на упрощенном и нивелирующем подходе к проблеме. Поэтому полученные результаты вызывают сомнения и возражения одновременно на нескольких системных уровнях.
1. Нелогичность сравнения текстов. Внутренняя цельность выбираемых для сравнения фрагментов предварительно не изучалась. Надежность метода на каждом из исследуемых авторов по отдельности не проверялась. Если бы исследователи предварительно испытали свой метод на нейтральном объекте (тексте писателя «казачьего типа»), то это позволило бы оценить в целом сам метод и устойчивость, надежность получаемых с его помощью результатов.
2. Слабость самой концепции исследования. В обширном введении Г.Хьетсо формулирует задачу исследования, отталкиваясь от работы И.Н.Медведевой-Томашевской, и этим фактически подменяет вопрос авторства «Тихого Дона» задачей опровержения книги «Стремя "Тихого Дона"». Распределение авторского и соавторского текстов, предложенное в «Стремени», Г.Хьетсо без предварительного анализа или самостоятельного текстологического изучения положил в основу своего исследования. Тем самым он автоматически адаптировал в своих результатах возможные ошибки незавершенной работы («Стремени...»).
3. Предвзятость автора исследования. Уже при постановке проблемы Г.Хьетсо явно игнорирует тоталитарную реальность советского общества и литературы. Когда мы читаем «наивные» объяснения Г.Хьетсо, касающиеся того, как впервые возник вопрос об авторстве Шолохова, то на память сразу приходят знакомые образы и мифы левой интеллигенции Запада, длительное время отвергавшей любую негативную информацию о коммунистической системе. А шумная кампания в советских газетах по поводу того, как ЭВМ «наконец-то доказала авторство Шолохова», лишь снизила в глазах специалистов ценность проделанной работы, заставляя ожидать независимой проверки полученных и широко заявленных результатов.
4. Некорректность выводов, которые Г.Хьетсо с коллегами делает из полученного ими аналитического материала. Подробный анализ посылок, заложенных в концепции Г.Хьетсо, и правомерность выводов, сделанных на основании компьютерной и ручной обработки текстов Шолохова, Крюкова и «Тихого Дона», провели Е.В.Вертель и Л.З.Аксенова (Сова). Оказалось, что даже в рамках выбранной Г.Хьетсо не вполне корректной, а местами просто ошибочной модели изучения текстов, результат получается обратный: «Данные динамического анализа статистических материалов не только показывают маловероятность предположения об авторстве Шолохова в отношении 1-й части «Тихого Дона», но и помогают понять, почему корректные цифры могут послужить основой для некорректной интерпретации».[14]14
«Вопросы литературы», 1991, № 2, с. 76.
[Закрыть]
Е.В.Вертель и Л.З.Аксенова (Сова), используя данные из книги, показали, что важны не усредненные значения языковых параметров текста, а их изменение по мере становления писателя от раннего периода его творчества к более позднему. Эти изменения исследовавшихся текстов таковы, что первая книга «Тихого Дона» составляет единый динамический ряд с обследованными текстами Крюкова, а ранние и поздние тексты Шолохова с текстами «Тихого Дона» такого ряда не составляют!
Поскольку выводы Г.Хьетсо в советской прессе были представлены как окончательный аргумент в пользу авторства Шолохова, хотелось бы еще раз процитировать лингвистов: «ЭВМ... в большинстве случаев бессильна перед неверной или неполной исходной информацией, ошибками алгоритма и собственно программы. Эта ситуация особенно часто наблюдается в тех случаях, когда речь идет об анализе текстов художественных произведений. Именно здесь окончательные выводы (часто в неявном виде) в значительной степени предопределены уже на стадии постановки задач... а еще больше – на стадии интерпретации машинных результатов».[15]15
«Вопросы литературы», 1991, № 2, с. 79.
[Закрыть]
Подводя итоги второму этапу дискуссии, мы можем отметить, что сторонники Шолохова преувеличили слабые стороны работ И.Н.Медведевой-Томашевской и Р.А.Медведева. Сосредоточив внимание на критике отдельных ошибок, они не уделили должного внимания постановке и научному обоснованию проблемы авторства в целом. Поэтому и успех критики оказался временным, фундаментального решения вопроса, устранения текстологических и биографических неясностей, подтверждения авторства Шолохова не произошло. Не оправдалась также ставка «шолоховедения» на помощь власти и ее вмешательство в литературный спор, когда в течение длительного времени замалчивание одной стороны сопровождалось шумной пропагандой «окончательного решения» вопроса другой стороной. Эпоха «гласности» вновь поставила вопрос об авторстве в повестку дня.
Конец 80-х – начало 90-х гг. ознаменовались началом нового, третьего этапа дискуссии по проблеме авторства «Тихого Дона». Наметился перевес научного подхода к решению этой сложной проблемы над идеологическим, политически тенденциозным.
Привлечение широкого круга специалистов и расширение спектра рассматриваемых вопросов стали решающим фактором в углублении наших знаний: энергия дискуссии была направлена в значительной своей части на добывание новых данных, способных по-новому осветить проблему и помочь в ее разрешении. Изменился и тон дискуссии: от прямых грубых нападок на «личность» тех, кто высказывает сомнение в авторстве Шолохова, тональность многих работ все более смещалась к конкретному обсуждению тех или иных вопросов. Не имея возможности и не ставя перед собой цели дать подробную историографию вопроса за последние 3-4 года, мы хотим выделить три главных, на наш взгляд, направления, определившихся в работах исследователей.
Самым важным из них, безусловно, стало начавшееся возвращение в литературу прекрасного русского писателя, практически неизвестного современному читателю, – Федора Дмитриевича Крюкова. Начиная с юбилейного 1990г. (14 февраля н.с. – 120 лет со дня рождения, 4 марта н.с. – 70 лет со дня смерти) в десятке журналов и газет были опубликованы его рассказы, отрывки из произведений, отдельными изданиями вышли два сборника. Почин был сделан Петербургским телевидением, на котором в программах «Пятое колесо», а затем «Преображение» было организовано двенадцать передач «Истина дороже» о творчестве Крюкова и проблеме авторства «Тихого Дона» (создатели программы – литературовед А.А.Заяц, ведущий В.С.Правдюк).
Из них мы узнали об истории создания книги «Стремя "Тихого Дона"» (интервью с З.Б.Томашевской), о сложной судьбе литературного архива Крюкова (свидетельство А.Н.Полухиной). Очень интересными представляются воспоминания казака А.Д.Солдатова. Зная Шолохова с малых лет, он уточнил истинную дату его рождения (1904г.) и причины занижения возраста писателя в 1922г. перед осуждением Шолохова на год условно за злоупотребление властью.
В передаче «Истина дороже» дискуссией А.А.Зайца с известным шолоховедом А.И.Хватовым был открыт научный диспут по авторству романа. Благодаря ответной волне, возникшей как отклик на завязавшуюся дискуссию, впервые стали известны многие свидетельства и факты из жизни и рукописного наследия Шолохова. Наконец, в эфире Петербургского телевидения прошла презентация и нашей работы, первая часть которой («Цветок-татарник») вышла отдельным изданием в 1992г. Итогом почти пятичасового телевизионного цикла, растянувшегося на два года (февраль 1990 – январь 1992), было посвящение широкого круга телезрителей в проблему авторства «Тихого Дона». Во многом благодаря этому циклу в газетных и журнальных публикациях определилась расстановка литературоведческих сил.
Вторым направлением явилось введение в научный оборот новых данных по биографии и творчеству Шолохова. Интересные сведения нашел и опубликовал журналист Л.Колодный. Они освещают один из наименее известных периодов его жизни (30-е годы), проливают свет на положение писателя в советской иерархии и его взаимоотношения с представителями высших эшелонов власти: Сталиным, Горьким, Ягодой, Ежовым. Л.Колодный «открыл» рукопись с ранними редакциями «Тихого Дона» и опубликовал из нее отрывки, что следует признать безусловным и замечательным достижением. До последнего времени рукописи Шолохова считались утерянными, что крайне затрудняло исследование истории создания и эволюции текста «Тихого Дона».
Третье направление дискуссии открывается текстологическим расследованием Зеева Бар-Селлы «"Тихий Дон" против Шолохова», опубликованным сначала в израильском журнале «22», а затем в «Даугаве» (1990, № 12; 1991, № 1, 2), где он подробно разбирает целую группу ранее малоизвестных претендентов на авторство и заявляет о своем открытии нового имени автора романа-эпопеи. Труд не закончен, имя пока не названо. Остается лишь с нетерпением ждать завершения затянувшейся паузы в публикации интересного исследования.
Работа З.Бар-Селлы привлекает рядом наблюдений над текстом, впервые проливших новый свет на процесс шолоховской работы над «Тихим Доном». Делая особый упор на изучение стилистики романа, автор обнаружил множество ошибок, неправильных (неправильно Шолоховым понятых или переписанных) терминов и названий городов, нарушений порядка следования слов и многое другое. Подобные серьезные промахи самого Шолохова и редакторов романа интересны для текстологии и заслуживают дальнейшего изучения и оценки широким кругом специалистов.
Впечатляющий результат дал виртуозный анализ хорошо известного отрывка «Могильный курган» из «Поднятой целины». Убедительно показана высокая степень вероятности того, что эти строки посвящены герою и вождю борьбы за Россию генералу Корнилову и совершенно чужды контексту шолоховского романа. В то же время обнаруживаются явные образные и лексические связи с «корниловскими» главами «Тихого Дона». Такое искусственное перемещение фрагментов в произведениях Шолохова может со временем многое открыть для воссоздания истинной предыстории его текстов.
Впервые высказана, но, к сожалению, не доказана мысль об одновременном включении в текст романа разных исходных его редакций (фрагмент из четвертой части «Тихого Дона» о бое в Восточной Пруссии), что стало первой попыткой обосновать не только участие в создании романа разных авторов, но и механическое объединение фрагментов разных редакций текста одного и того же автора.
В то же время следует высказать ряд принципиальных замечаний. З.Бар-Селла утверждает, что решение проблемы возможно только через изучение стилистики романа. Такое утверждение субъективно и не соответствует общей традиции текстологических исследований: чем сложнее проблема, тем разнообразнее и разностороннее должен быть привлекаемый научный аппарат. Радикальный положительный результат может дать только совместное использование всех имеющихся в распоряжении исследователя средств.
Свои гипотетические утверждения З.Бар-Селла рассматривает как безусловные, фактически отвергая другие возможные объяснения. Возьмем в качестве примера анализ фрагмента, описывающего уход добровольческой армии из Ростова. Увлекаясь собственными предположениями и создавая при этом весьма сложные логические конструкции, он пытается доказать, что в тексте Шолоховым допущена ошибка: первоначально должно было стоять слово «моро<с>ило», а не «морозило».
Однако проверить историческую основу эпизода исследователь не потрудился, хотя для этого достаточно было свериться с любым из многочисленных свидетельств, касающихся этих событий.
Обратившись, например, к «Ледяному походу» Романа Гуля, мы можем убедиться в точности текста «Тихого Дона» и неосновательности столь сложных умозрительных построений автора: ко времени ухода добровольцев из Ростова вечером 9 февраля действительно стала устанавливаться морозная погода. К тому же без системного подхода к анализу текста и происхождения встречающихся в нем ошибок трудно дать надежное объяснение интересным, но фрагментарным наблюдениям.
Несколько слов хотелось бы сказать о широко представленном анализе кандидатур на авторство романа, ранее открыто практически не обсуждавшихся. Надо отдать должное тщательности в поиске и характеристике названных лиц. 3.Бар-Селла вышел за пределы известной дилеммы Шолохов – Крюков, значительно расширил спектр информации о литературной эпохе начала века. Однако исключение Крюкова из намеченного списка, причем не самым тактичным образом, настораживает, поскольку игнорирует полтора десятилетия дискуссии, не говоря уже о ее «рапповском» периоде.
В целом работа так и не смогла существенно продвинуть вперед по сравнению с предшественниками проблему авторства. Она лишь объявила приоритет на ряд интереснейших наблюдений над текстом. Необходимо также обратить внимание на одно сопутствующее обстоятельство – недопустимый тон, который сколь невозможен и неприемлем в научном исследовании, столь же и опасен. Рядового читателя, воспитанного на «Тихом Доне», любящего это произведение, его героев, взятый по отношению к Шолохову ернический тон не только оттолкнет от повествования, но и определит стойкое негативное отношение к любым другим попыткам разрешить проблему авторства.
Знакомство с этой работой неожиданно приводит к одному интересному наблюдению. Крайности отрицания (З.Бар-Селла) и апологии (Л.Колодный) Шолохова каким-то образом сходятся в попытках уйти от обстоятельного и беспристрастного обсуждения фактов самих по себе. Заменяя или соединяя научное изучение текста «Тихого Дона» с нападками на личность самого Шолохова либо своих оппонентов, они способствуют сохранению существующего неопределенного положения в вопросе авторства.
Кратко подводя итоги истории проблемы, мы можем отметить, что на сегодня накопилось довольно много данных по главным и второстепенным вопросам авторства «Тихого Дона», возрос интерес к тексту романа не только у специалистов-исследователей, но и у широкой читательской аудитории.
Состояние проблемы на сегодняшний день
Подведем некоторые итоги почти двадцатилетнему обсуждению вопроса. Даже того, что было упомянуто в нашем кратком обзоре, достаточно, чтобы увидеть, насколько различны, а порой и прямо противоположны, позиции сторон, как диаметрально противоположно могут интерпретироваться одни и те же факты и тексты. В чем тут дело и какой возможен выход из возникшего тупика?
Существование столь несовместимых мнений в течение длительного времени говорит, во-первых, о сложности и запутанности проблемы авторства при явно недостаточном объеме достоверных, надежных данных, имеющихся в распоряжении исследователей. Мы плохо знаем и понимаем текст романа, историю его создания. Для подтверждения того или иного своего предположения исследователи выбирали те данные или те фрагменты текста, которые соответствовали их априорным представлениям.
Выход из сложившегося положения существует. Наиболее простым сегодня, когда открылись двери архивохранилищ и истекли сроки давности, видится поиск в довоенных архивах. Что же касается традиционного пути исследования – текстологического, то здесь следует отказаться от преждевременных или недостаточно обоснованных выводов и предположений, сосредоточив усилия на добывании новых данных, особо решая вопрос об их надежности и достоверности. Эту работу необходимо основывать на системном подходе к решению вопроса, каждый раз анализируя всю совокупность данных, какими бы противоречивыми они ни были, не допускать отбрасывания при этом неудобной информации.
Во-вторых, мы должны с самого начала четко определить, о какой проблеме идет речь. В действительности существует не одна проблема, а несколько. В научной плоскости, в частности в литературоведении, проблема авторства разбивается в основном на две вполне традиционные: текстологическую и биографическую. Но в то же время существуют и иные измерения этого вопроса.
Прежде всего политическое: роман, опубликованный Шолоховым, занял определенное место в сложной иерархии социалистического общества, в его идеологической сфере. Поэтому всякая серьезная постановка вопроса авторства затрагивала (и все еще затрагивает сегодня!) реальные политические силы и интересы, вызывая соответствующую реакцию. Обсуждение этой проблемы можно назвать дискуссией весьма условно – ее участники не только преследовали различные цели, но, что важнее, имели еще и далеко расходящиеся представления о том, как и по каким правилам можно ее вести, что считать при этом истинным и достоверным.
Наконец, невозможно игнорировать персональный аспект проблемы: многие из участников дискуссии имели прямое отношение к одной стороне – шолоховской, долгое время участвуя в «шолоховедении» или иной сфере официально поощряемой советской деятельности. Будучи лично заинтересованными в обсуждаемом вопросе, они часто теряли беспристрастность и объективность.
Остановимся теперь на чисто научной стороне проблемы и попытаемся уяснить, чего же не хватило исследователям, упорно и искренне стремившимся разрешить проблему. Во всех случаях можно было наблюдать попытку упростить задачу, сводя ее к элементарной дилемме: Шолохов или Крюков (Родионов, «неизвестный казак» у З.Бар-Селлы и т.д.), и решить ее с ходу, в один прием.
Упрощенность модели и недостаток данных вынуждали авторов работ каждый раз выходить за пределы выбранного метода и для подтверждения своих гипотез соединять разнородный материал. Такое недостоверное и неоправданное совмещение текстологических данных с подчас недостоверными биографическими материалами либо рассуждениями и предположениями общего характера делало работы в целом весьма уязвимыми для критики, а с другой стороны, затрудняло дальнейший поиск.
Нам представляется, что достигнутый на сегодняшний день уровень изучения проблемы требует в первую очередь разработки вопросов текстологии и биографии по отдельности, отхода от пресловутой дилеммы выбора автора и упрощенных способов ведения дискуссии. Эти вопросы имеют каждый свою специфику исследования и накопления информации. Поспешное соединение недостаточно проработанных и изученных данных в общие схемы и концепции может привести к обратным результатам.
Ряд факторов делает текстологические исследования наиболее перспективными для решения нашей задачи. Здесь исследователь уже имеет в руках самое важное свидетельство – текст «Тихого Дона» во всех его вариантах, и от способности ученого, разносторонности и эффективности используемых им средств анализа зависит собственно результат работы. Решение проблемы авторства должно основываться на системном, всестороннем текстологическом исследовании предмета, опирающемся прежде всего на максимально объективные факторы и критерии.
При определении задач нашего исследования мы исходили из представления о тексте «Тихого Дона» как материале объемной информативности и ценности, со сложной структурой. Безусловно, для современного поколения «Тихий Дон» – труд не только литературный, а в равной степени исторический, историко-политический.
Герои «Тихого Дона» действуют в реальном историческом пространстве, происходящие в романе события до мельчайших деталей и сопутствующих обстоятельств отражают российскую действительность начала XX века, рассказывают о жизни и судьбе донского казачества. Обширность знаний и представлений автора, его эрудиция и глубокое осмысление материала, отражают его неповторимую индивидуальность и в целом придают событийной стороне повествования характер летописного рассказа современника.
В то же время при внимательном прочтении «Тихого Дона» выявляется широкий круг ошибок разного плана и происхождения, порождающих хронологические и фактологические смещения и неточности, напластования и разрывы эпизодов, сюжетных линий В значительной степени затрудняют однозначное восприятие идеологии романа взаимоисключающие трактовки событий, описываемых на его страницах.
Здесь сама собой напрашивается одна параллель. С похожей в чем-то ситуацией столкнулись исследователи при изучении древнерусских летописей. Для нас наибольший интерес представляют работы по определению исторической достоверности, выявлению авторского начала в раннем летописном своде – «Повести временных лет», где обнаруживаются:
– перестановки и перемещения дат, нарушающие общую хронологию и последовательность событий, описаний и т.д., напластования разных эпизодов, фрагментов;
– противоречивые политические оценки одних и тех же исторических событий, повторения и «пробелы» в тексте, разностильность и непоследовательность отдельных фрагментов и частей.
Многолетняя успешная работа многочисленных исследователей позволила объяснить многие загадки летописных текстов. Результаты эти весьма поучительны и для нашей проблемы. Хронологические, фактологические ошибки и неточности оказалось возможным объяснить:
– упущениями и деформациями при многократном переписывании текста;
– участием в этом нескольких составителей и переписчиков, отдаленных от «авторского» текста длительным временем;
– определенной сложностью в понимании и адаптировании громоздкого исторического материала.
Напластование дат и фрагментов было вызвано одновременным включением нескольких летописных редакций, а противоречивые политические оценки и трактовки – различным авторством этих оценок либо неоднократным редактированием и обработкой исходного текста.
Неразрывная и глубокая связь художественного повествования и истории дает исследователю действительно уникальную возможность для решения вопроса об авторстве. История донского казачества и России в целом известна с должной полнотой и точностью, чтобы использовать ее в качестве прочного, неколебимого фундамента при анализе. Сравнительное изучение художественного пространства «Тихого Дона» и исторических событий, нашедших отражение в нем, позволяет нам выявить:
– отдельные аномалии (ошибки, анахронизмы и т.д.);
– разрывы и провалы в повествовании;
– изменение авторского мировоззрения и отношения к описываемым событиям;
– те места, где нарушается органическое единство художественного текста с его исторической основой.
Историческая достоверность описываемых в романе событий, точность деталей в воспроизведении на его страницах всей сложности эпохи неизбежно попадают в поле зрения исследователей «Тихого Дона». При этом не просто выявляется в романе цепь ошибок, раскрываются неточности и домыслы: для сегодняшнего исследователя становится понятней внутреннее, подчас скрытое от поверхностного восприятия, содержание книги. Раскрывается смысл, вкладывавшийся автором в тот или иной эпизод, расшифровывается многообразие внутренних взаимосвязей, структура текста, логика развития сюжета.
Суммируя все это, мы полагаем, что при научной постановке проблемы авторства романа «Тихий Дон» основными для исследователей должны стать следующие вопросы:
– структура известного на сегодняшний день текста «Тихого Дона»;
– выявление главных источников его возникновения;
– возможно полная реконструкция протографа – исходного, первоначального текста романа, если таковой был использован Шолоховым в своей работе.
Последний вопрос – главный, и его положительное решение, возможно, сулит русской литературе возвращение из небытия одного из замечательных произведений XX века. А надежное выявление и определение характера и объема изменений, внесенных Шолоховым в исходный текст в процессе работы над романом, решит попутно и сам вопрос о плагиате – действительном или мнимом.
