Текст книги "Эффект Доплера (СИ)"

Автор книги: А. Артемьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Я вдруг понимаю, что хочу выйти на середину двора и задрать голову вверх. Что я и делаю через пару секунд. Курить даже расхотелось. Я ставлю кружку с кофе возле двери и делаю пару тройку шагов, прежде чем задрать голову. Приятная свежесть буквально дотрагивается к моему лицу сначала с нежностью, но уже через какое-то мгновенье я весь промокаю до нитки, а с подбородка начинает капать вода. Я улыбаюсь серым тучам на небе и вдруг снова слышу звук разбитой посуды. Да чёрт бы тебя побрал, нелепость ты ушастая! Я оборачиваюсь на резкий режущий мои несчастные уши звук и вижу Сэм, которая, открывая дверь, сносит мою кружку с кофе, отбив от неё ручку. Коричневая жидкость за секунды пропитывает землю.

– Извини. Мне пора, – она проскальзывает мимо меня с виноватым видом и скрывается за поворотом. Я и слова не успеваю сказать, как она исчезает. И тут я понимаю, что мне хочется закурить. Я достаю пачку и зубами вытягиваю сигарету, словно дикарь какой-то. Зажигалка долго не поддаётся. Я нервничаю и наконец-то могу сделать первую тягу. Но когда выдыхаю дым, внутри меня остаётся что-то наподобие пустоты. Словно я выдохнул все свои мысли, распрощался со всеми знакомыми, удалил номера в телефоне, и снова остался один. Не следовало мне приводить её в свой дом. К хорошему быстро привыкаешь. Хотя, не скажу, что две разбитые кружки и подгоревшая картошка – это здорово. Но, в целом, я впервые за долгое время не был один в своем съемном доме.

Когда я захожу обратно в дом, одиночество снова становится привычным. Тишина и покой. Из кухни пахнет чем-то вкусным, и (господи, опять) горелым. Еда на тарелке заставляет меня улыбаться. Яичница, хоть и слегка подгорелая, красуется на белой посуде в обрамлении зелёного лука. Красный свитер аккуратно сложен на стуле. Я отдёргиваю себя от мысли подойти его и понюхать, я ведь не идиот? Неужели, я и вправду позволил ей остаться? Мне следует прекращать спасать девушек, особенно если они этого не просят. Я потираю запястье на левой руке – синяк после её удара возле такси. Сэм вырывалась, не хотела идти, а я заставил. Что бы произошло, не будь во мне ДНК супермена? Я съедаю яичницу с помидором за считанные минуты, буквально заглатывая её за два присеста, и набираю Натаниэлю.

«Оставьте сообщение на автоответчик, и я обязательно перезвоню, когда освобожусь».

Я закатываю глаза. Нат, вот ведь засранец. Затем я замечаю на экране, что сейчас почти половина восьмого утра. Он не занимается физикой. Он попросту спит. Ведь встаёт наш Умник по выходным ровно в восемь. И после того, как я осознаю эту величайшую истину (Кью потерялся во времени), мои веки начинают тяжелеть, а ноги сами несут меня в комнату. Я падаю на кровать, даже не раздеваясь, и мгновенно вырубаюсь.

Меня будит звонок телефона.

– М-м-м, – мычу я, не в силах сказать «привет» или «какого чёрта?!».

– Кью, это очень срочно.

Затуманенным взглядом я смотрю на часы и понимаю, что проспал до середины дня. Нат встревожен. Его голос дрожит.

– Что случилось? – я сажусь на кровать и провожу рукой по волосам.

– Ты можешь приехать? – по голосу я слышу, что-либо мой друг плачет, либо у него обычный насморк. На заднем фоне рыдает его девятилетняя сестрёнка Ариэль. Вряд ли она расстроена из-за насморка Ната. Случилось что-то очень плохое. Дурное предчувствие буквально бьёт меня по лопаткам. Меня за мгновенье прошибает током, и я цепляюсь в трубку посильнее, вдавливая её в щеку.

– Да, конечно.

Я не переодеваюсь, и все в той же белой мятой футболке, в тех же синих штанах, что и вчера, выбегаю из дома, надев куртку и захватив сигареты. Уже через пять минут я стою напротив двери своего друга (наши дома находятся рядом) и тянусь пальцем к кнопке звонка, но не успеваю нажать. Нат открывает весь бледный, не дождавшись, пока я наконец решусь позвонить. Они ждут меня. Ариэль стоит сзади и держит брата за рукав свитера. Щёки красные, слёзы продолжают капать на ковёр. Я бросаюсь на колени к малышке (я очень сильно её полюбил за время общения с Натом) и вытираю слёзы с её прекрасного маленького личика.

– Что произошло?! – рычу я, думая, что виноват в этом старший брат.

– На кухне расскажу. Ари, малышка, посмотри мультики, – Нат, по-прежнему белый как мел, провожает сестру в гостиную и включает телевизор. Машет мне головой в сторону кухни, и я, предварительно разувшись, иду за ним.

– Я, между прочим, уже не маленькая, – бурчит Ариэль, но мультики не переключает.

– Ну? – я всем своим видом показываю недовольство от волнения за малышку и от ожидания.

– Мать положили с передозом, – он шмыгает носом, и я замечаю в его глазах панику. – Чёрт возьми, мне всего лишь семнадцать, Кью. Мне страшно.

Я вспоминаю, каким был в свои семнадцать лет. Поверить не могу – это было всего лишь три года назад. Я жил один, совсем один. Завёл собаку, чтобы не чувствовать себя одиноким. Отец иногда приезжал ко мне и давал денег на еду и прочие расходы, иногда я даже брал эти деньги, когда не мог платить за жилье. На самом деле я работал и пытался ни от кого не зависеть. Отец был очень богат, у него был свой бизнес, и я мог жить с ним. Но уже тогда я понимал, что он – настоящее чудовище, и как-то причастен к смерти мамы. Я бы ни за что не ужился с ним под одной крышей. Ни за что! Собака позже умерла, спустя полтора года. Тогда я уже был знаком с девушкой. Да, той самой. Ничем хорошим это не кончилось. Глядя на Натаниэля, я понимаю, как ему тяжело. Если с его мамой что-то случится (помимо алкоголизма; до наркотиков у неё руки не доходили до этого дня), малышке Ариэль придётся худо. Отца-то у них нет. Нат не протянет без поддержки. Не проживёт без взрослого человека в доме. Он сам-то на самом деле ещё ребёнок. Ничего толком делать не умеет – весь в своей физике, в писанине, в распечатках учебников. Он даже яичницу пожарить не сумеет, даже так хреново, как Сэм.

Воспоминания о ней греют душу. Я вышвыриваю эту девушку из головы – не время думать о подобном.

– Останься, Кью. Я боюсь за Ариэль. Мне нужно уехать к маме, следует заплатить за лекарства, и… – он поспешно тараторит, вспоминая все свои предстоящие дела, но я обрываю его на полуслове, обнимая за плечи. Он благодарно смотрит прямо в глаза, отстранившись через какое-то мгновенье, и я едва сдерживаюсь, чтобы не пустить слезу. Да, парни тоже плачут, особенно когда привязываются к чужим сёстрам. Я очень люблю Ариэль и хочу, чтобы у этой малышки всё было хорошо. Как у таких хороших детей бывают настолько дерьмовые родители? Жизнь умеет шутить, только чувство юмора у неё хреновое.

На улице солнечно. Я думаю, куда бы отвести Ариэль, чтобы отвлечь от всего, что она видела сегодня. Парк – банально. Кинотеатр – водил её на прошлых выходных. Аллея цветов? Скучно. Все цветы давно завяли к осени. Теперь там обычная дорожка с лавочками. Мои размышления прерывает пролетевший мимо меня Натаниэль. За его спиной рюкзак, в кармане торчат деньги.

– Спрячь получше, чтобы не потерять, – советую я, глядя на то, как Нат нагибается, чтобы обуться, а деньги из заднего кармана начинают вываливаться.

– Спасибо, дружище, – он хлопает меня по плечу, – за всё спасибо.

Я улыбаюсь и закрываю за ним дверь. Ариэль выключает телевизор и смотрит прямо на меня. Я вздыхаю и направляюсь к дивану. Сажусь рядом с ней. Девочка смотрит на меня очень внимательно, пытаясь прочесть мысли. Я всегда хотел младшую сестрёнку, чтобы заботиться о ком-то кроме себя. Моя собака умерла, я не смог ей помочь. С девушкой тоже не вышло, хотя я старался предотвратить всё это, правда, старался. Это слишком долгая история, связанная с тем, что я впутал её в семейные дела. Она лишь хотела помочь. А вот я ей помочь не смог.

Ариэль – мой третий шанс доказать, что я могу о ком-то заботиться. Иначе я бесполезный человек. Тупая, бездарная, эгоистичная бездарность – вот кто я.

– Хочешь сходить куда-нибудь? – спрашиваю я, и Ариэль отрицательно мотает головой. Я вижу, как у неё буквально с языка срывается вопрос. Она молчит, но очень хочет спросить. Я закатываю глаза и говорю, мол, спрашивай.

– Кью, я уже не маленькая, – повторяет она. – Я хочу знать, почему маму так часто кладут в больницу.

Я удивляюсь, Ариэль такая умная. Речь развитая, мышление тоже. Она говорит не «ложат», а «кладут». Она читает книги. Она не избалована. Я хочу себе такую сестру.

– Твоя мама сорвалась, – отвечаю я. – У неё, можно сказать, слабая сила воли. Врачи лечат её зависимость. Скорее всего, её закроют в другом месте. То, что она делает, повторяется слишком часто.

Я не стал говорить ей слова, вроде: «наркотики», «нарко-центр» и подобное. Язык не поворачивается сказать Ариэль, что её мама – наркоманка.

– Она пьет алкоголь. Слишком много. После всего этого она становится невменяемой. Она уже не моя мама, – Ариэль плачет, и я снова с нежностью вытираю указательным пальцем очередную слезинку на её щеке. Мокрый след остаётся на коже. Её глаза красные – она мало спала сегодня ночью.

– Она всегда будет твоей мамой. Тебе нужно поспать, – говорю я и укладываю голову Ари себе на колени, попутно наматывая белокурый кудрявый локон себе на палец. Она с радостью пристраивается на моих джинсах и начинает сопеть, закрыв глаза.

– Ты такой хороший. Я хочу, чтобы у меня был такой братик, как ты, – Ариэль сонно шепчет и улыбается.

– У тебя ведь уже есть Натаниэль, – в растерянности отвечаю я.

– Один братик это хорошо, а два – ещё лучше.

Я улыбаюсь. Она – лучший ребёнок на свете. Паршиво, что ей так не повезло с родителями. Я невольно думаю о родителях Сэм. Интересно, какая у неё семья? Странная, как у Ната? Может, притворно-сладкая, как у Рэджи? Или такая же мёртвая, как моя? Словно услышав мои мысли, Ариэль дёргается во сне. Я приглаживаю её кудрявые волосы и продолжаю сидеть, не шевеля ногами. Кое-как дотянувшись до пульта, я включаю телевизор, уменьшаю громкость и переключаю на политический канал. Не люблю политику, но надеюсь попасть на интересные новости.

Так и случилось. В новостях говорят о смерти одного из подростков, который был тяжело ранен. Остальные по-прежнему в тяжёлом состоянии. Я покачиваю головой и переключаю канал. Пусть бурчит на заднем плане, пока я напишу смс Натаниэлю.

Время отправления: 14:55

Получатель: Умник

Текст: Как ты, дружище? У нас всё хорошо. Ариэль заснула.

Время получения: 15:01

Отправитель: Умник

Текст: Можешь переночевать с моей сестрой? Я нескоро освобожусь.

Я закатываю глаза и понимаю, если Натаниэль просит, придётся выполнить. К тому же, дома всё равно торчать бессмысленно. Я давно ищу работу, не думайте, что я бездельник. Но из одной меня благополучно попёрли, а на другой начали откровенно допрашивать для досье и прочего. Я врал им с три короба, но вдруг они догадаются, что погибший в особняке – мой отец? В общем, я решил не рисковать. До последнего я прошу помощи у друзей, иногда ночую у Ната, и чувствую себя полным идиотом и бездарью. Два месяца назад я работал официантом в местном кафе, но, понимаете, моё лицо в новостях иногда всё-же проскальзывает, поэтому, как бы я не старался, меня могут в любой момент узнать и сдать копам. Я удивляюсь тому, почему никто ранее этого не сделал. Мы с Натом и Рэджи часто смотрим новости, и я поражаюсь своему везению – моего лица ни разу не было в очередном репортаже. Да, произошедшее в том особняке было слишком громким событием прошлого года. Прошлого. Года. Сейчас это перестало быть таким важным. Но шанс опознать меня всё же есть.

Откинув голову на спинку дивана, я засыпаю. А просыпаюсь от прикосновения маленьких холодных ладоней к моему лицу.

– Ты так смешно морщился во сне, – смеётся Ариэль.

– Который час? – я подрываюсь с места, и ошарашенная Ари протягивает мне мобильный. Восемь вечера. Неужели, я проспал целых пять часов?!

– Я хочу гулять, – воет малышка. Я выглядываю в окно и не вижу ничего особенного помимо темноты и одинокого фонаря, который освещает малую часть дороги. Машин нет. Людей нет. Погода хреновая. Дождь срывается.

– Издеваешься?! – я поднимаю брови вверх в знак вопроса, намекая не не скрытый сарказм в нём. Малая лишь жмёт плечами и улыбается. Я томно вздыхаю, одеваю малышку в свитер поверх футболки, и протягиваю ей штаны, которые висят на стуле в гостиной. Когда мы полностью одеваемся, я первым ступаю навстречу холодному осеннему ветру, прикрыв собой ребёнка.

– Знаешь, – начала она, немного прихмурившись от ветра, – я передумала.

Я закатываю глаза так сильно, что, кажется, ещё немного, увижу что-то вроде собственного мозга, если он там имеется. Мне хочется убить эту засранку, но я не могу выдавить ничего зловещего и страшного, кроме как:

– Ладно, идём обратно.

Она с радостью забегает в дом и кричит:

– Кью, купи леденец, пожалуйста.

Господи, этот ребёнок меня доконает. Я беру сигареты Ната, которые он оставил в прихожей, и выхожу на улицу, закрыв за собой дверь. Стоп, сигареты Ната? Да уж, не удивлюсь, если он стащил у своей матери пачку и первый раз в жизни закурил. Особенно после произошедшего. Я понятия не имею, что именно видел Нат, и насколько это было ужасно, но по собственному опыту знаю – это было достаточно жутко, чтобы начать курить, сделав первый шаг, первую тягу. Прищурив глаза, я направляюсь в сторону маленького магазинчика за углом. На самом деле, пройдя какой-то лишний километр, я буду дома. Мы с Натаниэлем живём не очень далеко друг от друга. Рэджи находится в другой стороне от Ната, то бишь, ещё дальше от меня. До него идти минут тридцать пешком. Тоже не очень далеко – всего-то пять остановок на автобусе. Я мысленно ругаю себя за то, что не посмотрел содержимое холодильника в доме Ната. Вдруг придётся идти в магазин ещё раз. И телефон оставил дома, вот болван. Кажется, если я снова закачу глаза, так и останусь вечным идиотом, которому не дано больше откатить их обратно и поставить на место.

Я забегаю в магазин и покупаю леденец в виде петуха. Отлично, у нас с ним много общего. Правда, он зелёного цвета, а я от холода посинел. Очень жаль. Я улыбаюсь продавщице, которой было не больше 25-ти и выхожу обратно навстречу этому холодному чудовищному ветру. Ещё немного, и меня сдует. Людей на улице нет, и неудивительно – они ведь не идиоты, как я. Хотя, им просто не посчастливилось заполучить в приятели милую и жуть какую капризную Ариэль.

Я слышу смех и прислушиваюсь. Мужской голос кажется мне знакомым. Я прохожу буквально шагов десять и вижу тень – очертание двух силуэтов на стене напротив. Я смотрю налево и встречаюсь взглядом с Рэджи, который пытается кого-то облапать в переулке. Может, мне кажется. Хотя нет. Я слышу женский голос, да, это определённо девушка. Они вдвоём. Позже я присматриваюсь и замечаю, что в руках у девушки находится фонарь. Они там, что, рассматривают друг друга? Не лучшее они выбрали время – погодка оставляет желать лучшего. Я подхожу ближе и каменею при виде Саманты за спиной Рэджи.

Господи. Сэм? Это, правда, ты?

Хотя, почему меня это вообще волнует?

Но взгляд намертво прилип к происходящему в нескольких метрах от меня. Моё тело словно одеревенело. Глаза вылупляются на происходящее передо мной. Картина не из приятных. Рэджи пытается залезть Саманте под свитер… я ведь правильно понимаю? А девушка даже не сопротивляется. Она лишь хмурит брови, закрыв глаза. Боится? Стесняется? Мне вдруг становится больно от воспоминаний о яичнице и о том, что эта девушка разбила целых две кружки. Ходила в моем свитере. Как я мог впустить её в свой дом? Очередная шлюха. Мерзкая, отвратительная, гадкая потаскуха. Паршивая…

– Брат, и ты здесь. Вот так встреча! – смеётся Рэджи и подлетает ко мне. Его рука за секунду выскальзывает из-под одежды девушки. Сэм с ужасом отворачивается и натягивает свитер обратно на живот и бёдра. Я успеваю заметить какой-то ужасный шрам на её животе, но, может, мне лишь показалось.

– Погода просто ужасная. Мы решили прогуляться, но, видимо, скоро пойдём по домам.

Прогуляться, блять? Неплохо проводите время.

И вообще, какой ты мне, на хрен, брат? Когда рука Рэджи легонько бьёт моё плечо в качестве приветствия, мне хочется ударить рыжего в челюсть. Сэм неловко прячет глаза. Ей стыдно. Она испугана. Эти двое действительно занимались здесь именно тем, о чём я сейчас думаю? Брезгливо поморщившись, я разворачиваюсь и иду домой. Неважно. Всё это не стоит моего внимания. Ни секунды.

Рэджи, кажется, и вовсе не замечает моего испорченного настроения и желания набить ему рожу. Беззаботно смеясь, он идёт следом за мной, махнув рукой Саманте, мол, иди с нами. Интересно, когда он успел взять её номер? Когда я спасал её жизнь? Или когда вышел на перекур в том баре? Вряд ли они встретились случайно. Не хочу думать о том, что они ещё и общались по телефону. Почему я расстроен? Она такая же, как и все, если общается с Рэджи. Не поймите неправильно – все девушки, которые клюют на заигрывания моего друга – одинаковые. Пустышки.

Глупые накрашенные куклы. У многих были короткие юбки или обтягивающие задницу лосины. Девушки с высоким либидо и с низкой самооценкой – так я их называю. Сэм выглядит по-домашнему, она почти не красится, носит мешковатые свитера и джинсы, её волосы по-прежнему взъерошены и топорщатся во все стороны. Она не похожа на тех девушек, которые вешаются на шею таким, как Рэджи. А этот беззаботный идиот шагает рядом со мной, снимая очки. Чуть ли не прижимается к Сэм всю дорогу.

Вот сука.

– Дерьмо. Ничего в них не вижу из-за дождя, – он наигранно щюрится в темноту, потирая очки шарфом. Его рыжие волосы промокли. Сэм в капюшоне, поэтому, мокрые как сопли волосы ей не грозят.

Я – единственный, похоже, знаю о том, что у Рэджи всё в порядке со зрением, не считая Ната, конечно. Он носит очки, потому что многие девушки «клюют» на его стиль «ботана». Мне противно осознавать – Сэм в их числе.

Мы доходим к дому Натаниэля, и я оборачиваюсь к этим двоим.

– Спасибо, что провели. Мне пора, – я торопливо сделал им ручкой, рассказывать о проблемах Ната такому дерьму, как Рэджи, мне расхотелось. Нет, я всегда знал о том, что он, мягко скажем, легкомысленный, извращённый парень. Ему нужен только секс без обязательств. Эти четыре буквы играют с ним злую шутку. Но я почему-то надеялся до последнего, что Рэджи пронюхал мою симпатию к этой девушке.

Стоп, о чём я сейчас думаю?

Симпатию?

А-ха-ха-ха.

Но сейчас, стоя возле двери, мне вдруг стало противно до тошноты смотреть Рэджи в глаза. А тот ничего не понимал. От этого становилось только хуже. Я помогал многим девушкам, доставал их кошек с дерева, помогал донести пакеты с продуктами, одной девушке даже машину починил. Там делов-то на пять минут было. Но в Сэм было нечто такое, что притягивало меня, умоляло узнать её получше. Она напоминала мне кого-то очень близкого, до боли знакомого. Я до последнего отрицал этот факт.

Она очень похожа на мою девушку. Бывшую. Мёртвую. Только эта – живая, она дышит, ходит, моргает, говорит, разбивает мои любимые кружки, сжигает яичницу, машет мне рукой, как вот сейчас. Она машет ею на прощанье, пусть и немного грустно. Но она делает это в мой адрес. Кажется, уже через секунду Сэм жалеет, что подняла руку. Я не могу допустить наше дальнейшее общение, возможную дружбу. Иначе, я погублю и эту девушку. Нам не следует больше встречаться.

И теперь произошедшее между Сэм и Рэджи уже не кажется мне таким уж и ужасным. Это её выбор – общаться с ним. Мой выбор – не общаться с ней.

Я закрываю дверь перед носом Рэджи, глянув девушке в глаза последний раз. Не сказав ни слова. Просто проворачиваю замок двери и разворачиваюсь, чтобы раздеться.

– Впервые вижу рядом с Рэджи девушку, – говорит Ариэль, отодвинув штору. Я дёргаюсь от её резкого голоса.

– Я тоже.

Девушку, а не обычную шваль, стоящую обычно на местном шоссе – месте их обитания.

Это её выбор. Она так решила. Какое мне дело?

Пусть катится лесом.

========== Глава 3 ==========

– Они обнимаются! – с восторгом кричит Ари, по-прежнему наблюдая за этой парой в окно. Я направляюсь на кухню, сказав что-то типа: «закрой штору, кому говорят», но получается очень вяло. Она непослушная девка. Я даже не рассчитываю на то, что она сразу меня послушает и задёрнет несчастную штору.

– Почему она плачет? – вдруг тихо спрашивает малышка, приманивая меня рукой, не глядя в мою сторону. Её взгляд по-прежнему направлен в прямиком в открытое окно, не пропуская ни единого момента на улице. Меня заинтересовали её слова, а особенно то, что она изменила своё, так скажем, мнение за какую-то пару секунд. Только что она обнималась с ним, теперь плачет? Почему Сэм вообще, чёрт возьми, плачет? Я до последнего не могу поверить в то, что Рэджи просто напросто пытался облапать эту девушку в переулке, вечером, в такую ужасную погоду, да ещё и с фонариком.

Нет. Просто не верю.

– Ребят, заходите, на улице дождь начинается! – кричит им Ариэль, и я добавляю в свой список дел маленький пунктик – заклеить ей рот к чёрту. Но Ари уже стоит возле открытой двери, а я ругаю себя за то, что попросту задумался, засмотрелся в одну точку на кухне, как идиот, и не помешал этому. Я подлетаю к Ариэль и придерживаю дверь, чтобы её не прихлопнуло сквозняком. Хотя я бы и сам сейчас с радостью её прихлопнул. Сэм при виде меня быстро вытирает лицо и отворачивается. Рэджи неловко улыбается, потому что девушка по-прежнему утыкается ему в правое плечо. Правая рука парня обнимает её за талию. Кажется, Сэм что-то говорит ему. Я стараюсь смотреть куда угодно, только не на эту пару. Но кругом очень темно, а они стоят как раз под фонарём. И тут Ариэль делает нечто такое, от чего у меня пропадает дар речи. Она выскакивает на улицу в одной футболке и домашних шортиках, босиком по лужам, чтобы взять за руку Саманту. Рэджи ошарашенно смотрит на малышку и спешит сказать:

– Вернись в дом, ты же простынешь.

– Вы тоже замёрзли! – настойчиво говорит Ариэль.

– Ладно, Сэм, ты иди. Я, пожалуй, домой. Тебе это нужно, – Рэджи обнимает на прощанье девушку, кивает мне и уходит, сказав лишь, – созвонимся, друг.

Конечно же. Когда ты звонил мне последний раз? Обычно этим занимается Нат. Он обзванивает всю компанию, и только тогда мы решаем собраться вместе.

Ариэль торопливо тащит девушку в дом, а та отмахивается от неё, но не так усердно, как от меня вчера вечером. Пряча глаза, Сэм стоит в прихожей напротив меня, но моё внимание устремляется к этой маленькой дурочке. Её ноги в грязных разводах. И руки тоже!

– Ты головой думала?! Не хватало мне ещё получить красочных звиздюлей от твоего старшего брата, если ты вдруг заболеешь. Марш наверх! Я сейчас поднимусь.

При словосочетании «красочные звиздюли» Ари вдруг начинает смеяться самым искренним смехом. Даже Сэм, кажется, улыбнулась. Золотистые кудряшки девочки весело пляшут, гладя её по плечам и лицу. Я провожу рукой по её голове и отправляю в свою комнату. На самом деле, проблема не в Нате. Он не поругает меня за то, что я не уследил за Ариэль. Именно я не хочу, чтобы она заболела из-за моей неосторожности.

– Разувайся, можешь подождать на диване, – торопливо бросаю я в сторону Сэм, даже не посмотрев на неё, и направляюсь в ванную комнату на втором этаже. Быстренько набрав тёплой воды в ванну, я захожу в комнату Ариэль. Девочка сидит на кровати и хмуро ловит мой взгляд.

– Что случилось, куколка? – я наклоняюсь к ней, присаживаясь на корточки. Её странное выражение исчезает, и на смену ему приходит радость.

– Она тебе нравится! – кричит она. Я округляю глаза и спешу выставить руки вперёд, чтобы закрыть ей рот ладонью. Не хватало ещё, чтобы Сэм услышала и подумала, что это правда.

Это неправда.

К тому же, то, что я позволил ей войти в дом из-за дерьмовой погоды, не значит, что она мне нравится.

Не нравится, блять. К чему она вообще это сказала? Разве я давал повод так думать?

– Марш купаться! Живо! – гавкаю я, подхватывая Ари под мышки. Но я не могу долго злиться на эту непоседу. Она смеётся и брыкается, стараясь попасть ногой мне в живот или рукой в челюсть. И уже меньше, чем через минуту, я швыряю Ари в ванну с водой, даже не дождавшись, пока она снимет одежду, и волна накрывает её с головой. Кудряшка изо всех сил старается меня облить, но на деле лишь создаёт лужи вокруг моих ног. Я прячусь за дверью и говорю со смехом в голосе:

– Прекратишь попросту растрачивать воду? Или, может, решила затеять войну против меня?! Забыла, кто купил тебе леденец? Кто веселил тебя целыми днями? Кого недавно ты хотела назвать своим братом?! – с наигранной обидой в голосе выкрикиваю я. Через стекло в двери я вижу, как Ари вылезает в мокрой одежде, облепившей её тело, и направляется ко мне. Она ловко выруливает из-за двери и обнимает меня, уткнувшись носом мне в живот. Я вдруг чувствую огромный прилив радости и счастья – она любит меня, я ей как брат. Ари лечит моё сердце с самого дня знакомства. И после долгого объятия она опрокидывает на меня ковш с водой, всё-таки добившись своего. Громко смеясь, она закрывает за собой дверь и говорит:

– Я выиграла. А теперь отойди от двери, я стесняюсь.

С улыбкой на лице я оставляю малышку одну и спускаюсь вниз. Саманта сидит с каменным лицом и смотрит новости. Когда я спускаюсь, она даже не смотрит на меня. Её внимание полностью занимает новый спецвыпуск новостей.

«Медсестра Городской больницы города Ричмонд-Хилл обнаружила труп подростка в туалете. Он скончался два часа назад от передозировки таблетками. Полиция утверждает, что это самоубийство».

Минус один. Что заставило его совершить такой ужасный поступок? Чувство вины? Страх? Может, он думал, что издевательства над ним той ночью могут повториться и он решил огородить себя от этого? Я выключаю телевизор, заставив этим посмотреть Сэм прямо мне в глаза. Она плачет. Мне кажется, или в её глазах действительно промелькнуло некое чувство вины?

– Ты знала его? – спрашиваю я.

Она отрицательно мотает головой.

– А прошлого?

– Нет, – её плечи трясутся от рыданий. Я спешу сесть рядом и обнять её за плечи, лишь бы Ари не услышала и не увидела весь этот кошмар, примчавшись вниз.

– Слушай, мне нужно отлучиться кое-куда. Если хочешь, я вернусь и объясню тебе всё. Обещаю. – Сэм поспешно подрывается и идёт в сторону двери. Мои руки так и остаются висеть в воздухе – ещё секунду назад под ними были плечи Сэм. Она оборачивается и видит, что я по-прежнему сижу на диване. Она поднимает левую бровь и спрашивает:

– А ты хочешь, чтобы я вернулась?

Оставив её вопрос без ответа, я отворачиваюсь. Она хлопает дверью за собой. Обернувшись, я вижу пустой коридор. Запах её духов витает в воздухе и дразнит мой нос. С надеждой я думаю, вдруг Сэм всё-таки вернётся. Но с другой стороны – я сильно рискую, оставаясь с ней наедине. Я уже говорил, что к хорошему быстро привыкаешь? А вот к плохому – не очень. Я едва забыл о том, как сжёг собственный особняк с телом отца, кучей охранников и собственной девушкой. Зрелище не из приятных. Я не хочу причинить Сэм боль, ни духовную, ни, тем более, физическую. Я часто выхожу из себя. Я псих. Ненормальный. Поэтому, будет лучше, если она не придёт сегодня. И завтра. И вообще когда-нибудь.

Наша встреча была ошибкой.

Моё решение помочь ей было ошибкой.

Я сижу на диване ещё десять минут, пока не слышу шаги Ариэль на втором этаже. Подрываясь, я быстрым шагом направляюсь к ней. Ступаю по её мокрым следам. Захожу в комнату. Маленький светильник в виде черепахи уже включён, а из панциря, усыпанного отверстиями в виде звёзд, прорываются зелёные лучи, освещая потолок и окрашивая тёмное «небо» зелёными маленькими звездочками. Ариэль уже лежит в кровати и смотрит мне прямо в глаза. Её настойчивый взгляд говорит только одно – расскажи сказку. И не простую. Каждый раз, когда я остаюсь ночевать у Натаниэля (бывает это нечасто), Ари просит меня придумать новую сказку, с конкретным сюжетом, интересными героями и хорошим концом. И я, (а фантазёр из меня – что надо!) каждый раз сочиняю такую байду… но ей нравится.

– Что же придумать на этот раз… – мычу я, присаживаясь рядом.

– Нет! – вдруг обрывает Ари. – Я хочу, чтобы и та девушка тоже пришла. Она мне нравится.

И я вдруг чувствую, как где-то чуть выше живота, что-то начинает сильно давить на рёбра.

– Нет, – отрезаю я. – Она не придёт. Сэм ушла.

Ари заметно смущается, мои слова её огорчают. Поэтому я спешу рассказать ей сказку, придуманную за считанные секунды.

– Слушай, эта будет с хорошим финалом.

Последующие десять минут Ариэль слушает о том, как человек, которого узнал маленький мальчик, сначала кажется ему хорошим, но на самом деле, он плохой. Друг этого человека тоже тварь паршивая (я перефразировал). Оба они достойны друг друга. И мальчик правильно поступает, послав их к чёртовой матери. Конец сказки хороший, потому что мальчик избавляется от ненужных людей, обрывает все знакомства и остается со своей младшей сестричкой и родителями. И с не разбитым сердцем. Дурацкие друзья ему не нужны. Без них ему замечательно.

– Кью, – говорит Ариэль. – Но без друзей очень плохо.

Она зевает и засыпает за считанные секунды, а эти слова зависают в воздухе над нами. Я качаю головой, целую Ари в лоб, предварительно убрав кудрявые волосы, и выхожу из комнаты, тихонько закрыв дверь. На часах ровно девять. Обычно Ариэль ложится в десять. Но сегодня она на редкость быстро уснула. Что же было здесь той ночью? Может, стоит позвонить Нату?

Я беру телефон в руки, и он громко пиликает в эту же самую секунду. На ловца и зверь бежит. Я спешу закрыть динамик большим пальцем и проклинаю человека, написавшего это сообщение. Но это не Натаниэль. Не проклятый Рэджи. Моя мать мертва. Остальная родня тоже. Тогда, кто? Номер неизвестный. Я хватаю сигареты и выхожу на улицу. Ветер сносит мне башню, я спешу зайти обратно. Плюнув на прощанье в открытую дверь, я с грохотом её закрываю (на самом деле, это был сквозняк) и ругаю про себя эту чёртову погоду – она едва не разбудила ребёнка.

Я сажусь на кухню у окна и закуриваю. Ещё одно сообщение. Не успеваю я разблокировать телефон, как приходит ещё одно. Уже третье.

«Я должна рассказать кое-что» – это первое.

«Поверь, дело не в тебе, а во мне» – второе. Мне едва хватает духу не рассмеяться вслух. Что за бред?

«Я сделала кое-что ужасное» – третье, последнее. А вот это уже интересно.

Аборт – первое, что пришло мне в голову. Её насилуют, в итоге она избавляется от нежелательной беременности, и теперь боится знакомиться с другими парнями. А те два амбала были её бывшими парнями. Или, хуже, она убивает человека и закапывает его рядом с собственным домом, залив труп бетоном и присыпав землёй. А может, её изнасиловали, и она убила того, кто это сделал. Боже. Проведя последующие десять минут в раздумьях, я забываю ответить Сэм и получаю следующее сообщение.