Текст книги "Все бури (СИ)"
Автор книги: Зима.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Мэллин каким-то образом умудрился постучать ее по спине и чуть ли не хрюкнул.
– В твоем положении это нормально, рыдать без повода. Поплачь в свое удовольствие! Теперь можно дать волю и слезам, то-то все удивлялись, какая ты стойкая, а ты просто без души переживала, ничего-ничего, теперь с душой попереживаешь, – торопливая речь принца успокаивала просто на удивление. – Но если ты чуть подождешь, пока мы выберемся из этого каменного мешка, я буду чрез-вы-чай-но тебе признателен! А там мой брат развеет все твои сомнения. Он это умеет, поверь.
Мэренн прикрыла глаза, кляня себя за малодушие. Майлгуиру приходилось куда тяжелее, он наверняка винит себя во всем. Дышалось с трудом, и как Мэллин обходился без повязки? Он шел размашисто, но ровно. Мэренн потеряла счет времени. Она вздохнула раз, другой – и поняла, что воздух почти чист. Приоткрыла веки, не в силах сдержать любопытство. Факелов не было, но овальные стены, испещренные непонятными письменами или ломаными линиями, источали слабый свет. Следуя указаниям Лагуна, волки несколько раз резко сворачивали. Линии на стенах стали толще и, расширяясь, шли снизу вверх. Последний проход был столь узок, что Мэренн испугалась, не потерялись ли они. Может, они повернули обратно и теперь торопятся туда, где все ещё горит предвечный огонь? Лагун скользнул вперед, чувствуя себя уютнее всех в этом каменном лабиринте. Мэллин пронес Мэренн – она еле успела поджать ноги – и остановился. Кормак и волк из стражи вытащили за плащ Майлгуира. Мэренн вскрикнула, попыталась соскочить, но Мэллин прижал к себе. Майлгуиру помогли подняться, но стоял он явно с трудом.
– Мы у выхода, – тихо произнес Мэллин. – В случае чего короля донесут на руках. Тут недалеко, только…
– Что? – обреченно спросила Мэренн, отчаянно устав бояться. Что-то шелестело вокруг, перебивая треск, Мэренн никак не могла понять, откуда шел звук.
– Только пройти бы, – ответил Мэллин и развернул Мэренн.
Они находились в огромной пещере, края ее тонули во мраке, свод нависал, грозясь белесыми натеками, похожими на громадные зубы. Очень далеко впереди светилось круглое отверстие выхода, а впереди было что-то непонятное, похожее на реку из каменной крошки. Каменные волны шевелились, словно дышала сама гора. Мэренн пришло на ум сравнение с Хрустальным морем, охраняющим Темные земли. Хорошо, что зубы не смыкались, желая сожрать незваных гостей!
– Светлый Луг, помоги, – прошептала она непослушными губами. – Что это?
– Мы зашли через главный проход, а вышли… выходим через зад, – рассмеялся Мэллин. – Зубастый зад. Придется идти через мостик.
– Мостик? – Мэренн вгляделась пристальнее. Чуть левее от них что-то шевелилось не так ритмично. Проход через каменную реку был, но как по нему идти? Валуны размером с пол-локтя шевелились от движения реки, каждый сам по себе. Кроме того, они не стояли рядом, а располагались на расстоянии друг от друга.
– Я был здесь очень давно, – признался Лагун. – Я попробую пройти первым. Считайте. Ждите семь-девять-одиннадцать волн, каждую – сильнее предыдущих, потом будет относительное затишье, тогда и идите по мосту. Только не бегите! Если упасть в эту реку, живыми из нее не выбраться.
– Хоть бы для разнообразия было что-то новенькое! – воскликнул Мэллин. – К примеру, кто-нибудь был нам рад! Или неведомая злобная тварь давала бы второй шанс по первым полнолуниям в месяц?
– Каждое полнолуние в месяце первое! И нам рад будет Черный замок, оболтус! – рявкнул Майлгуир совершенно по-прежнему. – Мэренн? – обернулся он к ней.
– Я… я держусь, – ответила она. – Остался ли кто-то живой в этом доме? – вырвалось у нее.
Мэренн тут же отругала себя за неуместный вопрос, но уж больно давило сердце.
– Нет, – тяжело ответил Майлгуир.
Волки, запыленные, в порванной одежде, предельно вымотанные, переглянулись между собой. Мэренн могла поклясться, что увидела обреченность в их взглядах.
– А мы – мы живы! – голос Майлгуира прогремел под сводами. – И пока мы живы, нельзя сдаваться смерти! Нас ждет наш мир, выход недалеко. Лагун?
– Считаю, мой король, – не отрывал взгляда тот от каменной реки. – Старайтесь ступать на середину камней, помните, нельзя срываться! Нельзя смотреть только под ноги, нельзя прислушиваться, иначе увидите и услышите не то, что нужно.
– А есть какое-нибудь руководство, что можно? – Мэллин бормотал, видимо, пытаясь превозмочь собственное беспокойство. – Например, отвечать на хитрые вопросы бездны неуместными шутками? Нет? Опять нет? Когда же я найду такое место, чтобы да?
Мэренн с замиранием сердца смотрела, как Лагун быстро пробирается по круглым валунам. Прищурилась: расстояние до другой стороны слишком большое, не перепрыгнуть ни в образе ши, ни в образе волка. Да и не заставить свою вторую ипостась! Как бы не обернуться от ужаса – это было бы самое плохое. Зверя не уговорить, что проход есть, если он нутром чует западню.
Камни, круглые, немного выпуклые, слегка покачивались под Лагуном. Последний, кажется, располагался на некотором расстоянии до безопасного края – и начальник стражи Укрывища перепрыгнул через него. Сзади опять затрещало и резко запахло гарью.
– Времени у нас в обрез, – выговорил Майлгуир, наконец посмотрел на Мэренн, жадно ловившую его взгляд, и сразу отвел глаза. Она вздохнула, понимая, что не время сейчас ни для поцелуев, ни для объятий, но как же ей хотелось хоть каплю его внимания! – Кормак, ты все запомнил?
– Да, мой король, – не отводя взгляда от каменной реки, ответил Кормак. – Пора. Теперь ваша очередь!
Майлгуир тяжело посмотрел на Мэренн и слабо улыбнулся. Затем шагнул на первый камень, более широкий, чем остальные, держась за веревку.
Веревку, два конца которой были привязаны к двум наростам по обе стороны реки! Мэренн выдохнула, переправа сразу перестала казаться гибельной.
– Да, Лагун протянул ее за собой. Но не особо обольщайся, – шепнул Мэллин и улыбнулся. – Повиснуть на ней не удастся, слишком далеко. А вот равновесие хранить… Не бойся, брат справится. Он всегда справляется.
Тут Майлгуир пошатнулся, и Мэренн впилась зубами в ладонь, сдерживая крик, молясь всем светлым и темным богам о спасении. Волчий король замер на мгновение, поймал равновесие и быстро – слишком быстро, на взгляд Мэренн – дошел до конца, где его подхватил Лагун.
– Готовьтесь. Теперь королева, – непререкаемым тоном сказал Кормак.
Мэренн сделала шаг вперед, с опаской глядя на колышущиеся камни. Все ее инстинкты приказывали не ходить по этому зыбкому мосту.
– Нет-нет! – похлопал ее по плечу Мэллин. – Мэренн, лезь ко мне на закорки, так куда удобнее. Ты да я – даже вместе мы куда легче нашего сиятельного владыки. Не хочу терять жену своего брата, едва обретя ее! К тому же ты довольно красивая, ладно-ладно, очень красивая, всякая бездна подумает трижды, прежде чем тебя слопать!
– Наш принц умеет ходить по канату, так что… – Кормак перебирал губами, пока Мэренн, пряча облегченный вздох, взобралась на присевшего Мэллина.
Хоть и непривычно было прятаться за чужой спиной.
– Удачи, моя королева, – услышала она тихий голос Граньи, и удивилась. Королевой ее подруга еще не называла! – Пусть сбережет тебя любовь твоего мужа, – добавила дочка Ллвида.
– Волны все выше. Пора, – скомандовал Кормак, и Мэллин послушно шагнул на первый камень. Его качнуло, и Мэренн зажмурилась. Потом приоткрыла один глаз.
Каменные волны медленно и равномерно поднимались и опускались. Они состояли не из голышей, как прибрежная отмель Айсэ Горм, а из неровной щебенки. Шуршали и… словно говорили с Мэренн.
– Все тлен и пустота, жизнь полна боли, и только камень знает силу покоя. Иди к нам, волчица… мы примем тебя, только с нами ты будешь счастлива!
Мэренн зажмурилась, помотала головой, но шуршание словно продолжалось в ее голове. Руки налились свинцом и отказывались повиноваться. Зачем, если впереди все равно одна смерть?
– Плохая была идея! Вспомни о Майлгуире, вспомни о детях, – прошептал Мэллин, ухватил ее за кисти и пошел быстрее. – Разговаривать с безднами, равно и играть с ними в гляделки, скажу тебе как единственный выживший чемпион, вредно для здоровья юных волчиц и маленьких волчат. Мэренн, Мэренн!
Мэренн пронзило ужасом оттого, что она чуть было не совершила. Дважды за этот день, второй раз каменное чрево пыталось утащить ее вниз, вглубь. Давящий каменный шепот отступил, ее подхватили знакомые руки Майлгуира, и она расплакалась. Вновь.
– Все хорошо, все уже хорошо! Это все камни, – прижал ее к себе супруг.
– Ты молодчина, – добавил Мэллин, выглядевший совершенно подростком рядом с высоким Майлгуиром. – Дело за остальными.
Мэренн встрепенулась, глянула из-за плеча Майлгуира. Как там Гранья? Наверняка Кормак отправил ее следом. Легкая волчица чуть ли не танцевальными па шла по каменным кругляшам. На самой середине вздрогнула, замерла, словно прислушиваясь к чему-то, склонилась к волнам. Все ниже и ниже!
– Гранья! – рявкнул Майлгуир так, что перекричал шуршание камня. – Быстро сюда!
– Гранья! – позвал, вторя ему, Лагун. – Сюда, мы здесь!
Она подняла голову, глянула непонимающе, тряхнула головой, выпрямилась – и торопливо дошла до ожидающих ее волков.
– Простите, мой король, мне показалось, там тонет мама, – пробормотала Гранья. – И она молит о помощи…
– А мне показалось, там сама смерть, – глухо выговорила Мэренн.
Мэллин с Майлгуиром переглянулись и ничего не сказали. Если они что-то увидели или услышали, то точно ничего не скажут. Лагун простукивал стену, оказавшуюся совсем рядом, и выглядел мрачнее обычного. Узкие косые лучи света падали откуда-то сверху, а проход… Да где же он?
Майлгуир осторожно поставил Мэренн на ноги, но приобнял за плечи.
Следом за Граньей примчался Антэйн, настолько взволнованный, что даже не пытался этого скрыть. Кинулся к ней, но Гранья отбросила его руки:
– Да что? Все хорошо со мной, я беременная, а не больная!
– А, так ты просто поплавать решила? – усмехнулся Антэйн, но улыбка вышла кривой. Гранья отвернулась.
Двое волков из стражи с опаской, но без приключений перебрались на эту сторону реки.
– Кормак решил пойти последним, – произнес Майлгуир и гаркнул третьему: – Лектар! Стоять! Не смотри вниз, не смотри!
Волк из королевской свиты подскользнулся. Веревка натянулась, но не порвалась. Он упал, успел схватиться за камень, обернулся к ним и, кажется, посмотрел Мэренн прямо в глаза. Затем камни с шорохом поднялись, подхватили его, заглушили крик – и уволокли куда-то. Куда – Мэренн страшно было даже подумать.
– Кормак! – крикнул Лагун, вытаскивая конец и сматывая его на локоть. – Веревка оборвалась. Это невозможно, но треклятые камни перегрызли ее!
– Так переберусь! – сложив руки у рта, прокричал Кормак. – Глянь сюда! Позади все уже затоплено щебнем!
Мэренн пригляделась – проем, из которого они вышли, и впрямь был закрыт все тем же шуршащим камнем. Смотреть, как перебирается Кормак по все сильнее шатающимся камням, было выше ее сил, и она уткнулась лицом в грудь Майлгуира, ощутив на затылке его теплую руку. В носу запершило от пыли, хотелось пить и неожиданно – есть. Но они еще не выбрались.
– Волчара, как я рад тебя видеть, – принял Кормака Лагун. – Прыгаешь по камням не хуже ящерицы!
– Кто бы говорил, – проворчал Кормак. – И где выход? Что-то я его не вижу.
Все обернулись к наружной стене. На расстоянии четырех локтей от пола виднелась круглая дверь с прорезями, через которые пробивались солнечные лучи. Именно она светила так ярко, что освещала даже другую сторону реки.
– Она не открывается! – от души выругался Лагун. Он перестал шарить по ней руками и ударил рукоятью меча. – Не открывается даже мне!
– Не открывается нам, откроется Кернунносу, – проговорил Майлгуир, шагнул вперед и вложил вынутый из кармана голыш посередине круглой двери. Что-то щелкнуло и встало на место, дверь повернулась и замерла.
Позади шуршало все сильнее.
– Быстро отсюда, – скомандовал Майлгуир, а очередная волна бросила щебень прямо под ноги волкам.
– Я так понимаю, кому-то нужно закрыть дверь, – исподлобья глянул Антэйн. – Сделаю.
– Вот в чем беда взрослых благородных волков, – обратился к нему Мэллин. – Вы так и жаждете отдать жизнь, даже когда этого не требуется. Мы просто захлопнем ее снаружи. Да, артефакт пропадет, но это лучше, чем бороться с вырвавшимися на свободу живыми камнями.
– Он прав, – уронил Майлгуир. – Быстро, быстро!
– Тебе бы все геройствовать, болван, – сердито отчитывала Антэйна Гранья, подтягиваясь на руках в круглый проем.
– А тебе что за дело? – подтолкнул ее Антэйн.
Следом легко перебрался Майлгуир. Мэллин приподнял Мэренн, и Майлгуир поймал ее, ослепленную солнцем, уже на другой стороне горы. Здесь дверь была вровень с землей.
– Все? – прикрывая глаза ладонью, спросил Майлгуир у Кормака. – Все, кто спасся? – тихо добавил он. Кормак кивнул, и Майлгуир с натугой дернул на себя круглую дверь.
Зашуршало уже нестрашно – и стихло. Дом Камня рушился бесследно, погребая под собой свою безумную принцессу и все загадки этого Дома.
Волки жмурились от яркого света. Свежий ветер прерывал дыхание. Кругом были только кроваво-красные останцы – и ничего более. Ни одного ши.
– Чуть-чуть пройти – и мы будем прямо напротив входа. Уверен, ши там достаточно, – произнес Лагун.
– Мы спасены, – не слишком-то веря, сказала Мэренн.
– А я обещал! Я обещал советнику! – ответил Мэллин. – А тебе, братец, надо теперь остановить войну.
– Думаю, дети Дома Камня замерли прямо на поле боя. Остановить прочие Дома – просто. Но сначала… Я люблю тебя, Мэренн, и это – правда, – тихо произнес Майлгуир. – Прости, что не сказал ранее.
– Но ты лишился магии, – прошептала Мэренн и стерла слезы с лица. – Как же так? Что нам делать теперь?
– Жить. Ценить каждый прожитый день. А магия, что магия? Возможно, наши дети это поправят, – сказал Майлгуир, целуя счастливую Мэренн.
Супруг открылся ей, сказал то, что лежит на сердце – и не потому что от его любви зависела ее жизнь!
– Сказка, просто сказка, как мечталось. Только… – прошептал в сторону Мэллин.
– Да, это еще не все бури, – произнес Майлгуир. – Далеко не все. Это только начало.
========== Глава 20. Путь домой ==========
«Родится только один», – билось в голове у Мэренн, и она без сил опустилась на каменистую почву Дома Камня. Земля перевернулась местами с ярким голубым небом, а между ними увиделись далекие фигурки, приближавшиеся с каждым мигом. Тело скрутило и вывернуло горькой зеленью, а потом глаза Мэренн наконец закрылись.
Она пришла в себя нескоро. Мэренн с трудом разлепила веки: она была в палатке, но палатке не волчьей, серебристо-серой, а желто-золотистой. Забавный восьмигранник, выступающий из круга, висел в центре шатра, бросая на волчицу невесть откуда взявшиеся солнечные зайчики. А так все как в палатке у волков, только лавки и стол из светлого резного дерева.
– Мэллин, она же совсем ребенок, – произнес кто-то рядом. Голос был женский, обманчиво мягкий, полный скрытой силы. Глаза открываться не собирались, и Мэренн решила притвориться спящей, послушать, что о ней говорят. В конце концов, ничего плохого она не делала! Да, она спала, почти спала! Что-то долго спала, так долго, что отлежала руку. Она осторожно пошевелилась, устраиваясь поудобнее, одновременно стараясь не показать, что движение это осознанное.
– Вынесет ли Мэренн дорогу? – голос принца был привычным в чужой обстановке, наверное, поэтому был таким приятным на слух.
– Пока не знаю. Бедная девочка! Хрупкая, словно статуэтка изо льда. Может, послать вам повитух? – мягкий женский голос неприкрыто звенел беспокойством. – Не мне тебе говорить, Мэллин, но исцеление наша вотчина, волки умеют прекрасно ломать.
– Не уверен, что мой братец это одобрит. Хотя всякое может быть, Лианна. Он с ней какой-то странный… Другой. Может, счастливый? – Мэллин присвистнул. – И насчет ломания! Между прочим, правильно сломанное заживает быстрее и лучше, а если все вокруг только исцелять, можно залечить до смерти любого бессмертного.
– А ты все такой же невоспитанный! – ответила означенная Лианна, но без особой сердитости.
– Это все потому, что воспитать меня невозможно, не мне тебе говорить, Лианна, скольким и скольким не удалось данное, со всех сторон благое, начинание, – Мэллин то ли шутил, то ли хвастался, как обычно, бестолково. – И открывает список этих неудачников, кто бы ты думала? Сам Джаретт Великолепный! Поэтому, я бы не стал так уж на твоем месте расстраиваться, не ты первая в светлых землях, не ты последняя, кто безуспешно пытался! Зато за Джареттом стоять в списке неудачников не так и обидно, а?
Мэренн все же приоткрыла веки: единственная Лианна, известная при Благом дворе, принадлежала Дому Солнца, который, в свою очередь, не конфликтовал ни с кем открыто, но и заключать союзы не стремился. Насколько Мэренн была в курсе политики – этот Дом стоял наособицу в основном потому, что в незапамятные времена древней истории являлся правящим. Солнечную королеву Мэренн никогда не видела, слышала только по маковку Вороньих гор бредней о странных детях Дома Солнца. Вдобавок, как волчица ни чуралась сплетен, но даже она была кем-то по-приятельски осведомлена, будто Лианну с Мэллином связывают не исключительно дружеские узы.
– О, прекрати набивать себе цену, Мэллин, мы в курсе, в курсе, что ты особенный. Скажи лучше, почему наш король не со своей королевой? – в голосе Лианны прозвучал скрытый гнев, и Мэренн чуть было не подскочила, готовясь защищать мужа, позабыв о том, что она якобы спит. – Ты знаешь, как он ей нужен!
– Мой брат нужен всем, особенно сейчас, когда Дома готовы перегрызть друг друга за новые земли! А его они боятся. Это удобно, хоть и неприятно, – что-то хрустнуло, видимо, Мэллин нашел где-то обожаемое яблоко. – Ну что за кислятина, Лиа? Я вроде бы давно тебе сказал, что мне по душе сладкое!
– Матерь-яблоня засохла, как и ваш дуб. Так что пробавляйся кисленьким, – Лианна вздохнула. – В том-то и беда, что нам, женщинам, для счастья нужен только любимый, а вам – целый мир. Вот и думаешь, какой поводок хорош – короткий или длинный… а когда решаешь, что поводок не нужен вовсе, тебя упрекают в равнодушии.
– Лианна! – вскричал Мэллин. – Вы же помирились! Или твой избранник снова взялся демонстрировать редкостное непонимание всего? У него такие приступы раз в две тысячи лет? Может, ему напомнить, как пришлось расстроить на-тот-момент-ни-в-чем-особо-не-повинного, фух, еле выговорил, Фордгалла?
Настроение беседы переменилось, хотя Мэренн не сказала бы, почему – от воспоминаний из древности или упоминания древесного Лорда. Лианна вздохнула близко, прошелестела платьем, и солнечный блик снова проскакал поперек лица Мэренн. Со стороны Мэллина хрустнуло, донесся дразнящий яблочный запах.
– Мне-то можешь сказать, Лиа, поверь, мой опыт в семейных драмах поболее твоего.
– Мы не помирились, потому что не ссорились, и хватит о нашей семье. Я уже вдоволь наговорилась с Джаредом, – Лианна вздохнула тяжелее. – Давай об этой юной и храброй волчице. Надо же, заложить собственную жизнь ради спасения мира!
– Ха, кто-то готов был отдать собственную жизнь ради Дома, тут, знаешь, дело не в масштабах, – Мэллин снова похрустел. – Обычно дело в том, что кое-кто ищет повод героически сгинуть, раз жить в счастье отныне невозможно. Мне напомнить тебе, с чего такое начинается?
– Я ошибалась, и жестоко. Не ошиблась бы она!
Лежать неподвижно становилось все сложнее. Как Мэллин мог так говорить с королевой чужого Дома! Как Мэллин вообще мог так говорить!
– Так что с дорогой? – деловито перескочил Мэллин с темы на тему.
– Жаль, что я не могу лечить, как раньше, Проклятье, сам знаешь… Но я приготовлю травы. Они снимут тошноту и придадут сил, – в голосе королевы звучала полная уверенность в лучшем, так что у Мэренн отлегло от сердца, до того чувство оказалось всепроникающим. – Как бы я хотела еще ребенка! Моя девочка так быстро выросла! Помнишь, Мэллин, когда мы были молоды, то вспоминали Грезу. Сейчас волки вспоминают времена до падения Проклятия, когда все жили, как в сказке, сочиненной про нас верхними… А Мэренн красивая, тоже как из той сказки. Какие чудные будут дети!
– Родится только один, – глухо произнес Мэллин.
Мэренн вздрогнула, но этого, кажется, никто из собеседников не заметил.
– Что? Что за ерунда, свет души ярко горит у обоих!
Кажется, от слов Лианны в палатке стало жарко. Мэллин не отвечал.
– Кто посмел?! – казалось, сам воздух сейчас воспламенится.
– Ты знаешь, кто может посметь. За детей вступился сам Кернуннос, но даже он не может выторговать целых три жизни у серых капюшонов, – невесело ответил Мэллин, а затем добавил: – Знаешь, а я за девочку! Всю свою жизнь мечтал о личной принцессе! Ну, раз с тобой не получилось… Была еще одна арфистка, но это печальная история. Оказалось, что ее подослали друиды, так что мое сердце разбито навсегда. Или ты за мальчика? Тебе, в отличие от меня, нравятся принцы, даже те, кто прикидывается другом навеки, точа нож за спиной. А тут… Наследник, готовый наследник для снятия Тени! Так что, ты за мальчика? А девочка ум…
– Не-е-ет! – выкрикнула Мэренн, вскакивая с постели и распахивая глаза. – Не отдам! – и сама удивилась своему дикому крику.
– Умница, – захлопал в ладоши Мэллин. Стоящая рядом женщина в золотистой одежде, с отливающими желтым светом волосами и карими глазами задумчиво разглядывала Мэренн, а Мэллин продолжал:
– Знаешь, злость и гнев – очень полезны для волков. Куда лучше, чем равнодушие и апатия. Ты валяешься уже неделю, ничего толком не ешь и даже не отзываешься на имя. Похвально, конечно, но с самобичеванием пора прекращать!
– Неделю? – изумилась Мэренн, не отнимая рук от живота. Дыхание прерывалось, холодный пот градом лился по спине.
– Се-е-емь дней, – растопырил левую ладонь Мэллин и поднял вверх два пальца правой. – Моя прекрасная волчья королева, целых семь дней ты лишала нас своего общества. Это почти тянет на измену короне, но ты в этой короне и спишь, так что, я прямо теряюсь!
– Ты знал, что она не спит, – горько произнесла Лианна, шагнула к Мэренн и осторожно положила ее на постель.
– Я? Ни сном ни духом, – Мэллин состроил удивленное лицо. – Откуда бы мне, Лианна?
– Потому что ты вечно суешь свой любопытный нос, куда никто не просит! Ложитесь, моя королева. А ты убирайся отсюда, пока я тебя не испепелила! – обернулась Лианна к принцу. – И не возвращайся без владыки!
Мэллин вышел молча, на цыпочках, поклонившись на прощание и цапнув яблоко из широкого блюда на столе.
Онемевшая от удивления Мэренн легла, покоряясь мягкости рук Лианны. Послушно выпила горький настой, вкусный бульон и заснула с облегчением.
***
Проведя две недели у подножия Драконьего хребта, армия Дома Волка готова была к возвращению в цитадель. Дома поутихли, пусть ненадолго. Майлгуир не обольщался победой. Его жизнь достаточно давно превратилась в каждодневный труд, который не давал миру рухнуть и только. Движения вперёд тоже не было, владыка Благого двора видел это лучше многих. Дети почти не рождались, магия и любовь давно превратились в отраву… Не погубит ли он Мэренн?
В Доме Волка его поглотят дела. Поэтому, когда Лагун, глядя непривычно смущённо, попросил время, король волков согласился. Возможно, он не видел чего-то лишь потому, что был с этим чем-то слишком близко, как не может путник у подножия увидеть вершину горы. «Выживет только один», – билось в голове, мешая сосредоточиться, лишая возможности думать. Он не был уверен ни в чем, и был рад продолжить свое нежданно-негаданное счастье. Непривычно тихая Мэренн расцветала от его внимания, и Майлгуир, признавшись ей во время спасения, вновь открывал душу. Рассказывал о детстве, о тех местах, где побывал когда-то. О потерянных друзьях: неблагом Лорканне и морском царе Айджиане.
Гранья переругивалась с Антейном, а тот так радостно соглашался со всем, что предлагала дочь лэрда.
– И не мечтай о свадьбе!
– Как прикажешь, любимая!
– Даже не думай, что уйду из охраны! – сердилась Гранья.
– Да, дорогая, – соглашался Антейн.
– И ребенком будем заниматься вместе! Ты готов менять пеленки?
– Конечно, – очень серьезно отвечал Антейн и прикладывал руку к груди.
– И… И это вообще все ничего не значит! – фыркала Гранья.
– Я с тобой полностью согласен!
– Ты невыносим! – восклицала Гранья и убегала жаловаться Лагуну.
Майлгуир затемно посетил палатку Лианны, наступив на горло своей гордости. Солнечная королева поздравила с будущими детьми, заставив Майлгуира передернуться. Он покрутил слова друидов так и этак, послушал, что говорит Лианна, и понял, что по закону ничего не решить…
Всегда оставалась малая вероятность, что фраза заклятья допускает разные трактовки, но на этот раз друиды сказали весьма определенно, и Майлгуир не знал, как решить, чем сторговаться, через что выкупить у судьбы еще одну жизнь.
А теперь бродил по полю битвы, ставшему долиной смерти.
Кормак неотрывно следовал за владыкой, хоть Майлгуир и говорил, что после всего произошедшего защита ему не нужна. Начальник стражи подозрительно вглядывался в каждую статую, словно ожидая, что они готовы ожить и напасть.
Проклятие друидов застало воинов Дома Камня в разгар битвы. Кто-то замахивался копьем, кто-то лежал на земле или бежал… Майлгуир сам не знал, зачем решил пройтись по этому кладбищу, в которое превратилось поле у Драконова хребта.
Восходящее солнце облило каменные фигуры кровавым светом смерти. Поднялось, посветлело, а Майлгуир все ходил и думал. Кормак преданно шел след в след и даже не ворчал.
Как действует проклятие? От чего умирают те влюбленные, на пальцах которых загораются кольца истинной любви? Сейчас они даже не радуются: надежда снять проклятие любовью давно умерла. Ши не болеют, но с кольцами не живут долго. То наткнутся грудью на кинжал, то упадут так, что лишатся головы. То уснут – и не проснутся.
Люди всегда считали ши мастерами уловок, и не без оснований, так почему ему, королю Благих земель, не воспользоваться тем преимуществом в слове, что дали друиды, сами того не подозревая? Конечно, опасность была, и опасность большая. Да и получится ли? И чем аукнется?
Должно получиться! Тем более что другого пути у него нет.
– Мой король, – осторожно позвал Кормак.
Майлгуир опомнился и разжал руку, сжимавшую его плечо. Король задумался, а синяк останется у верного слуги немалый. Кормак бы вытерпел и перелом, да окликнул короля понятно почему – из-за него самого. Все знали, как не терпел владыка собственную вспыльчивость. Алан тоже имел дурную привычку подставляться под тяжелую длань короля, каждый раз потом мучившегося раскаянием.
Майлгуир вздохнул, окидывая взглядом каменное кладбище. Смерть, кругом одна смерть! Значит, надо отдать все ради жизни.
***
Время часто проделывает странные штуки, то собираясь в катушку, то растягиваясь в тонкую нить.
Три недели, которые волки провели у Драконьего хребта, Мэренн пролежала, собираясь с силами. После пробуждения ей не давали даже вставать, но Мэллин понял, насколько непривычное безделье сжирает молодую волчицу, и, поговорив с Лианной, разрешил визиты. Утром приходил Майлгуир, вместе с мужем они гуляли чинно – недалеко и медленно – а потом король уводил королеву в палатку. Супруг искусно прятал тревогу с беспокойством, и это еще больше волновало Мэренн.
Лекари Дома Солнца приводили в порядок тело и разум Мэренн, да так, что она сама не узнавала себя. Собственная кожа, которую Майлгуир уподоблял молочному нефриту, теперь на самом деле соответствовала его комплиментам. Волосы, которыми Мэренн была недовольна – тяжелая коса плохо сворачивалась, норовя вырваться на свободу – внезапно стали мягкими и послушными, а странный воронов отлив приобрел серебристый блеск. Глубокие тени, залегшие под глазами, исчезли. Румянец не появился, но лицо, потеряв потустороннюю синеву, приобрело живой вид. Майлгуир все подмечал и даже улыбался иногда. Что не мешало ему вновь пропадать. К этому следовало привыкать, но Мэренн никак не могла.
Мэллин развлекал Мэренн, беспрестанно прося то раскосые глаза для девочки, то широкие брови для мальчика. Мэллин рассказывал истории, связанные с новыми знакомыми Мэренн, и королева могла поклясться, умудрялся приврать, хотя всеми законами ши любая ложь была строго наказуема и беспощадно запрещена. Невозможно было поверить, будто Фордгалл когда-то был настолько захудалого рода, что надеялся присесть на солнечный трон, вместо своего родного – лесного. Или, например, будто Майлгуир, ее строгий супруг, был в детстве пойман и наказан за попытку кражи королевы, своей матушки, из покоев. Еще более странно смотрелась история про солнечную королеву, матушку нынешней, ее охоту на драконов и неблагих. Вместе с историями Мэллина выгоняла Лианна, говоря, что больной нельзя так много смеяться. Смех Мэренн, впрочем, сам часто замирал, когда она вспоминала о том, что за выбор перед ней поставили древние боги – и зачем они его поставили?
Однажды зашла Гранья со словами, что отец требует ее присутствия в Укрывище.
– Я думала, что ты будешь рядом… – огорчилась Мэренн.
– Я тоже, но папа… – отвела глаза Гранья. – Он и так не в себе после ухода мамы. А так он обещает не убивать Антейна. Ну, хотя бы сразу. – пожала она плечами. – К тому же я первая избавлюсь от этого пуза! – обрисовала она огромный живот, существовавший пока только в ее воображении. – Да, лекари Лианны все просчитали. Тебе придется мучиться дольше.
– Это ты в яблочко, – грустно улыбнулась Мэренн.
Гранья уехала первой, со счастливым Антейном и важным Лагуном.
Лианна давала советы, рассказывала о собственной беременности, и Мэренн ощущала себя как в бою, только без доспеха. Было странно – волчица плохо сходилась с другими ши, особенно женщинами, но с солнечной ощущала себя легко и свободно. Сейчас, когда ее жизнь вновь поменялась, вроде бы даже определилась, Мэренн чувствовала себя одновременно счастливой и тревожной. Как могли столь противоречивые чувства уживаться вместе, ей было непонятно. Впрочем, она понимала – волчица по имени Мэренн еще слишком мало жила, чтобы знать все, или даже просто большую часть этого «всего». Для некоторых знаний, правда, в историю ши или политические интриги погружаться было вовсе не обязательно. Она впервые видела так близко Лианну, солнечную королеву, и лорда Фордгалла, часто приходившего к ней. Все, даже первые лица Благого мира – после Дома Волка, разумеется – были почтительны и приветливы с Мэренн. Улыбчивый лесной лорд с мягкими повадками – больше почтителен, а солнечная королева – больше приветлива. Приходили многие и многие, кого Мэренн даже не знала.
