Текст книги "История преданной (СИ)"

Автор книги: Zikko

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

========== История двенадцатая. Время вышло ==========

Комментарий к История двенадцатая. Время вышло

Что ж, ну, снова здравствуйте. Не стану извиняться за то, что ничего не писал уже полгода. Мне не хотелось, желания писать не было, и вообще я абсолютно не понимал, зачем начал эту работу. Может быть, это и называется творческий кризис. В любом случае, уже с месяц, как я подумывал вернуться. У меня снова возник интерес, появились мысли насчёт интересного(как мне кажется) развития событий. Конечно, за полгода я позабыл добрую половину своих первоначальных замыслов, так что эта часть может резко контрастировать с предыдущими. Но при том, что у меня появились идеи, их стало неожиданно сложно реализовать(к примеру, эту главу я писал почти неделю). В общем, пока есть желание продолжать эту работу, я так и поступлю. Для того, чтобы никому не пришлось перечитывать все главы заново, я постарался создать главу максимально не зависящей от предыдущей. Также эта глава будет, можно сказать, “стартовой” для развития сюжета. Если заметите какую-то не состыковку с предыдущими частями, просьба написать в комментарии. Также интересует ваше мнение по-поводу главы.

Поздравляю всех с Праздником Победы и желаю приятного чтения!

Следующий год обучения стал для Кушины настоящим испытанием. Если до этого она полагала, что тренировки у неё довольно тяжёлые, то вскоре после первого задания её мнение сильно изменилось. То, что было до этого – всего лишь предшествие настоящей тренировки.

Казалось, учитель хотел вывалить на неё все свои знания, мало заботясь о том, каких усилий ей стоило всё это усвоить. Кроме того, резко возросший темп тренировок заставили девочку убедиться в своих подозрениях о том, что детский организм (даже ребёнка Узумаки) не способен вынести подобной нагрузки, следовательно, учитель должен был как-то поддерживать его извне. Это не добавляло радости, а потому весь год Кушина всё более мрачнела, а к двенадцатому месяцу и вовсе стала говорить исключительно по принуждению учителя, то есть до крайности редко. Между бровей у неё залегла складка, совсем не свойственная детям такого возраста.

Если Акитакэ и замечал изменения, происходящие с ученицей, он предпочитал их игнорировать. За год он заставил Кушину освоить фуиндзюцу, повысил навык тайдзюцу, научил преобразовывать форму чакры, используя её как лезвия, развил навык скрытности, слежки и внезапной атаки. Во всём, кроме ниндзюцу, девочка делала успехи, хотя особенно хорошо ей давалось фуиндзюцу, и Акитэ сильно сомневался, что причиной этого является происхождение. Порою идеи подопечной кидали его в холодный пот. С такой богатой фантазией, холодной расчётливостью и невероятной для её возраста памятью, через год-другой Кушина могла бы смело побороться за звание если не мастера, то как минимум профессионала точно.

Теперь Кушина проводила вечера не за книгами, а с неким подобием дневника в руках. Она ежедневно что-то писала в нём, сопровождая это занятие неразборчивым бормотанием, которое, впрочем, Акитакэ не мог расслышать – девочка благоразумно отходила на достаточно расстояние, а при его приближении сразу же захлопывала тетрадку, мгновенно активируя защитную печать. Конечно, он мог бы попытаться сломать её, вернее, это наверняка бы удалось, однако было одно «но» – Кушина предусмотрительно создала её такой, чтобы при взломе она полностью уничтожала все записи. Это учитель понял, стоило ему только заметить узор печати.

Но всё же ведение непонятных записей было не единственным занятием девочки. За год птенец той непонятной птицы здорово вырос, и теперь она (это оказалась девочка) довольно редко отдыхала на месте их временных стоянок. Кушина назвала её Асанохи. И теперь Асахи, как коротко звала её девочка, почти всё время отсутствовала, в ином же случае непременно отдыхала на плече хозяйки. Птенец уже вымахал до размеров сыча и продолжал расти. Его лапы стали намного крупнее, впрочем, как и крылья, что давало ему поразительное сходство с небольшим ястребом. Окраской он тоже был темнее, чем та птица, что принесла его.

Собственно говоря, вечера делились на два типа: первый – когда Кушина что-то строчила в книжке, второй – когда она что-то шептала своему питомцу. У Акитакэ не было сомнений в том, что Асанохи беспрекословно подчиняется его ученице даже в столь раннем возрасте (птенцу было чуть больше года, что для этого вида было очень маленьким сроком) и последняя посылает её куда-то. Иногда она отправляла птицу на разведку перед заданием, но это была лишь одна треть всех отлучек. Печально, что узнать, куда именно ученица посылает её, мужчине так и не удалось – за птицей невозможно было проследить, несмотря на её отнюдь не маленькие размеры. Он неоднократно пробовал посылать за ней клонов, сканировал местность на обнаружение жизни, однако всё был напрасно. Хотя у него было подозрение, что тут не обошлось без вмешательства Кушины – она без проблем могла нацепить на Асахи печати, чтобы её не обнаружили враги. О которых юная Узумаки уже знала не понаслышке.

За этот год, примерно раза три-четыре в месяц, Акитакэ давал ей контракты, присланные из Узушио. В основном они были на убийство кого-то, редко значительного. Однако война продолжалась, и он уже не мог скрывать свою ученицу от неё. За год они неоднократно участвовали в столкновениях, хотя чаще всего под покровом ночи вырезали целые отряды. Пожалуй, именно скрытность была второй сильной стороной Кушины. Возможно, из-за её природной замкнутости и закрытости, а быть может у девочки просто талант. Хотя Акитакэ не был доволен её успехами в остальных областях, однако он справедливо отметил, что фуиндзюцу и скрытность – довольно необычное сочетание навыков. К сожалению, этого недостаточно для сражений, в открытом поединке необходимы боевые навыки, но именно они весьма полезны для тихих и скрытных убийств и слежки. Конечно, смертельной опасности он её ещё не подвергал, но риск серьёзно покалечиться был всегда. Всё же девчонка была права, когда сказала, что его стиль тренировок – пан или пропал. Либо станешь на порядок сильнее, либо пропадёшь.

***

Ровно в тот же день, когда они покинули Узушио, но уже спустя два года, Акитакэ сообщил, что их путешествие, а по совместительству – тренировка, подошло к концу. Пусть открыто Кушина ничего не сказало, на её лице возникло странное выражение. Хотя она скорее бы отрезала себе язык, чем признала бы это вслух, но эти два года стали для неё неожиданно приятными. Она привыкла к Акитакэ – он был единственным человеком за много лет, который не вызывал у неё отвращения, и, несмотря на довольно прохладное отношение к нему Кушины, мужчина довольно-таки добродушно отмечал все её промахи и помогал в их устранении. Он не заставлял её что-то делать против воли, он устраивал всё так, чтоб у неё возник хоть какой-то интерес. Это приводило девочку в смятение – мама никогда не задумывалась о том, хочет ли она что-то знать, её мнение не значило ровным счётом ничего. А теперь… теперь учитель (да, она всё-таки признала его таковым) помогал ей работать над её сильными сторонами. И пусть она по-прежнему не видела для себя особой цели, однако это вызывало странное чувство. Поэтому, известие о том, что через неделю они вернуться в Узушио подействовала на девочку весьма необычным образом. Сразу же после этого она призвала Асахи и отправила её куда-то, очевидно, с новыми распоряжениями. А все семь дней пути не проронила ни единого слова, отвечая в основном кивками, либо же полностью игнорируя вопросы.

Подобная мрачность ученицы несколько озаботила Акитакэ. Он не ожидал подобной реакции. Пусть он и осознавал, что всё равно в какой-то степени привык к Кушине… нет, даже не так. Он привязался к ней, к её молчаливой натуре, всегда равнодушному виду и совместным заданиям. Именно эта девчонка стала первым человеком, который действительно понимал его действия, их причину. Конечно, он хранил очень много секретов и определённо не собирался раскрывать их Кушине, однако проводить вечера у костра не в одиночестве, а в компании пусть мрачной, но весьма умной девочки было довольно хорошо. Она не требовала от него объяснений тех или иных действий, просто принимала к сведению и молча анализировала.

Наступил последний вечер их путешествия. Кушина на этот раз не достала книжку и не отсела подальше от костра. Нет, она сидела и смотрела на пляшущие языки пламени. Неожиданно это напомнило ей ночь в самом начале её тренировок, два года назад. Тогда она точно также наблюдала за огнём, но в одиночестве. И именно тогда ей показался огромный светло-серый кот, похожий на саблезубого тигра, с светящимися изумрудными глазами. Вспомнив об этом, Кушине на секунду почудилось, что и сейчас кто-то наблюдает за ней из мрака, беззвучно ступая по опавшей листве огромными мощными лапами. Она даже обернулась – никого в темноте не было. Сощурилась, стремясь увидеть что-то в чернеющем лесу, однако человеческое зрение было бессильно, а звать Асахи ей не хотелось – птица итак недавно вернулась с задания и отправилась охотиться. Да это и не так важно. Их стоянку по-прежнему защищали различные печати-барьеры. Какие-то устанавливал Акитакэ, но некоторые он уже поручал создавать ей, и она совершенно точно почувствовала бы, если бы кто-то бродил поблизости.

– Кушина, – неожиданно позвал учитель.

Девочка обернулась, чуть вскинула одну бровь, но в общем-то продолжала всем своим видом выражать равнодушие. За эти два года пустота в её глазах сменилась на выражение скуки и полного отчуждения от мира. Со стороны она могла показаться едва ли не рассеянной.

– Не думаю, что для тебя будет новостью известие о том, что я посылал отчёты о твоих успехах в Узушио, а также периодически встречался с посланниками, – мужчина дождался короткого кивка девочки, и продолжил, – но я всегда держал твоё местоположение в тайне. На то есть много причин, но многим не нравилось, что я никому не позволяю приближаться к тебе. Понимаешь, что это значит?

Пауза затягивалась, но вот Кушина понимающе кивнула.

– Им неизвестны мои способности, – негромко сказала она, переводя взгляд на костёр. Языки огня отражались в её зрачках, а сама девочка сидела, как заворожённая.

– Верно, – кивнул Акитакэ. – Не могу сказать, что мне не нравятся методы Каосу, однако, ты ведь понимаешь, следующей на место Узукаге претендует твоя мать, Касуми, – Кушина вновь кивнула, не отрывая взгляда от пламени. – И, скажу тебе честно, мне бы не хотелось, чтоб она имела бразды правления ещё большие, чем сейчас.

– Почему? – с лёгким интересом спросила Кушина, отрывая взгляд от костра. Теперь она смотрела прямо в глаза учителю.

– Потому что она не подходит на роль правителя, – медленно ответил Акитэ, словно обдумывая каждое слово перед тем, как его сказать. После продолжительного молчания он продолжил, – К сожалению, Касуми всегда была куда более импульсивной чем Каосу или Мито. У неё большой потенциал, как бойца, но имея в своих руках власть она приведёт Узушио к падению. И, что бы не казалось со стороны, я не хочу подобного – это мой дом, – добавил Акитакэ в ответ на насмешливо-вопросительный взгляд ученицы. – Кроме того на острове живёт тысячи невинных людей. А я убеждён, что из-за разногласий одних никто посторонний страдать не должен. Если Каге чего-то не поделили, мне не кажется это веским поводом развязывать войну, ведь…

– Сражаться будут не они, – с согласным кивком закончила Кушина. Затем, чуть помедлив, добавила, вновь глядя в огонь, – Я тоже так считаю.

– Именно поэтому я не позволял никому приближаться к тебе два года, – подвёл к завершению свою речь Акитакэ. – Касуми не обрадуется, если узнает, как много я о тебе скрыл, – тут мужчина усмехнулся своим мыслям, – но мне бы не хотелось, чтоб мои старания пропали зря.

– То есть, – после продолжительного молчания настала очередь Кушины говорить медленно, обдумывая каждое слово, – вы хотите, чтоб и по возвращении никто не узнал о моих навыках?

– В общем-то да, – кивнул учитель. – Им известно о твоём спокойствии, собранности и прекрасном аналитическом мышлении. Также они знают, что ты достигла определённых успехов в тайдзюцу и очень вынослива.

– Значит, печати, навыки скрытности, метания и слежки им неизвестны?

– Совершенно верно, – довольно сверкнул глазами Акитэ. – Все твои сильные стороны.

– Полагаю, об Асанохи вы тоже умолчали?

– Именно так.

Повисло молчание. Акитакэ, казалось, уже раздумывал над чем-то другим, а Кушина всё с тем же рассеяно-скучающим выражением смотрела на огонь. Тем не менее, спустя довольно продолжительное время, она подняла голову и посмотрела прямо на учителя.

– Куда мне придётся отправиться? – наконец спросила девочка.

Акитэ, казалось, просиял.

– В ближайшие полгода – никуда, – не замедлил он с ответом. – Потом, вероятно, отправят с каким-нибудь многочисленным отрядом, подчищать остатки после войны. Да-да, полагаю, она закончится в течение полугода, – заметив изогнутую бровь ученицы, поспешно добавил мужчина.

– Но ради этого вы бы не стали скрывать столько информации, – качнула головой девочка, нахмурившись. Казалось, она не очень уверена в своих словах.

– Верно, – согласился Акитакэ. – Но пока я не считаю нужным раскрывать тебе эту информацию. Хотя, это связано с твоим родством с Мито.

Кушина могла поклясться, что уже не один раз слышала это имя, но память упорно отказывалась выдавать информацию о его обладательнице. Или же она ей не интересовалась? Что ж, по прибытии в Узушио всё равно придётся разузнать об этой Мито.

Стоило вернуться в реальность и обратить внимание на учителя, как по его взгляду девочка сразу поняла, что Акитакэ приблизительно понимает, что она задумала. Это заставило её на миг скривиться, однако следующие слова вновь вернули ей спокойствие и лёгкую заинтересованность.

– Ты не боец, Кушина, – становясь совершенно серьёзным, сказал Акитэ. – По крайней мере сейчас. Твоя скорость и ловкость, несомненное, заставляют даже меня отдать должное, но для победы над противниками приблизительно твоего уровня этого мало. Да, вероятно, ты сможешь уклониться от большинства атак, но и серьёзный урон нанести не получиться – для этого в девяносто девяти процентов случаев необходимо ниндзюцу или, как минимум, иное телосложение. Поэтому, постарайся потратить эти полгода с пользой и найди решение данной проблемы. Нет, не думаю, что у тебя когда-нибудь получится использовать ниндзюцу на должном уровне, – заметив, что Кушина открыла рот, добавил Акитакэ.

– Понятно, – кивнула девочка. Не сказать, что она не осознавала всего вышесказанного сама, но слова учителя закрепили её убеждение.

Кушина посмотрела на небо, клочки которого были видны сквозь густые кроны деревьев, в свете костра казавшиеся странными кусками разорванного полотна с зелёными, черными, красными и рыжими красками. Обведя глазами все видимые тёмно-синие пятная, она отметила, что уже начинает светать, и на востоке, за стволами деревьев, вдоль горизонта протянулась тонкая зеленовато-голубая полоска. Вероятно, сейчас около трёх часов ночи, однако спать не хотелось. Пожалуй, у неё будет ещё много возможностей выспаться.

Учитель больше ничего не говорил. Под его пристальным взглядом Кушина поднялась, слегка размяла чуть затёкшие конечности, и легко запрыгнула на одну из верхних веток ближайшего дерева. До земли было довольно высоко, но, казалось, её абсолютно не страшила подобная высота. Устроившись на ветке поудобней, девочка рассеяно наблюдала за тем, как светлая полоска увеличивается, захватывая всё большую часть небосвода. Звёзды стремительно гасли, а на востоке небо уже приобрело лиловый с красным оттенок.

Лёгкий ветерок шевелил волосы Кушина. Девочка закрыла глаза. Уже к полудню они доберутся до Узушио. Что ж… она определённо будет скучать по подобному ощущению. Это путешествие навсегда запомнится ей, она не сомневалась. Ведь теперь… теперь ей казалось, что жить – это не так уж плохо. По крайней мере, в мире можно найти цель, причину жить, надо только действительно захотеть. И когда-нибудь она непременно это сделает.

А пока Кушина наслаждалась последними часами спокойствия и умиротворения, подставляя своё лицо тёплым лучам восходящего солнца.

========== История тринадцатая. Подарок ==========

Утро выдалось ясным и солнечным. Тёплый летний ветерок путался в густых кронах деревьев, птицы громко щебетали, стараясь удержаться на раскачивающихся ветвях. Необычайно чистое ярко-голубое небо, казалось, смеётся над Кушиной, вновь помрачневшей и куда более дёрганной, чем обычно. С пяти утра она стала проверять все свои вещи. Акитакэ отдал ей значительную часть тех книг, что заставлял читать. К счастью, все они были запечатаны в свитки-печати, а потому не занимали много места. Свою книгу с записями Кушина убрала в отдельную печать, которую тут же спрятала в один из потайных карманов походного плаща. Незадолго до того, как они двинулись в путь, вернулась Асанохи. Птица аккуратно села на предплечье девочки и посмотрела на свою хозяйку большими умными глазами.

– Асахи, – негромко обратилась к ней Кушина. Акитакэ стоял в отдалении, ожидая, когда она закончит. – Тебе нельзя будет прилетать ко мне, пока я сама не позову. С этого момента никто не должен о тебе знать, – свободной рукой девочка нашла в кармане плаща две заранее подготовленные печати. С некоторым трудом она прикрепила их к лапам птицы. Та стояла спокойно, не шевелясь, ожидая, пока хозяйка не даст команды. – Первая печать скроет твоё присутствие ото всех. Вторая содержит мою чакру. Она позволит преодолеть барьеры Узушио не поднимая шума, – внимательно наблюдая за выражением глаз Асахи, Кушина чуть усмехнулась. – Да, этих мер предосторожности вполне достаточно, чтобы ты прибыла ко мне незамеченной один раз. Второй раз уже не выйдет – чакры, запечатанной во второй печати хватит лишь на одно преодоление барьера. Поэтому не возвращайся без моего приказа или острой необходимости. Поняла? – птица мигнула и негромко вскрикнула. – До скорой встречи, Асахи. У тебя ещё есть задание, помнишь? Отлично, вперёд!

Кушина резко вскинула руку, и Асанохи стрелой взмыла в воздух. Сделав два прощальных круга над головой девочки, она скрылась в листве.

Первые четыре часа пути прошли спокойно. Затем стали появляться первые отряды Узушио. Сначала они останавливали путешественников, но стоило Акитакэ дать определённый сигнал, как шиноби исчезали также внезапно, как и появлялись. Спустя ещё час Кушина была уверена, что в Узушио уже знают о их скором прибытии.

Так оно и оказалось. Стоило им приземлиться на мощёную дорогу перед мостом, как к ним тут же направилось несколько человек. Лица встречавших выражали какую-то мрачную радость. Кинув быстрый взгляд на Акитакэ, девочка успела заметить, как мужчина на секунду нахмурился, но почти сразу принял равнодушный ко всему вид. Она быстро последовала примеру учителя, убирая все лишние эмоции с лица.

– Акитакэ-сама! Мы ожидали вашего возвращения! – глубоко поклонившись, обратился к учителю один из встречавших.

Это был высокий крепкий мужчина, лет тридцати, с коротко подстриженными тёмно-алыми волосами. На лице красовалось несколько шрамов, а один глаз был закрыт повязкой. Кушина оценивающе окинула его взглядом, вероятно, один из командиров отрядов, не так давно вернувшийся с передовой. Походка, манера речи и проницательный взгляд выдавали в нём опытного бойца. Неожиданно мужчина обернулся к ней, и они встретились взглядом. Даже если он и не ожидал равнодушно-оценивающего выражения в её глазах, виду не подал.

– Приветствуем вас, Кушина-сан, – он поклонился и ей, пусть не так глубоко, а затем вновь обратился к Акитакэ. – Поторопимся, скоро защитный барьер вновь активируют.

– Он был изменён? – с непроницаемым выражением лица спросил Акитэ, однако не стал задерживаться, и первым шагнул на мост.

– Да, почти сразу после вашего отбытия, – кивнул всё тот же мужчина. Помолчав несколько секунд, он, понизив голос настолько, что рядом идущая Кушина с трудом могла расслышать, добавил, – Одно из Оснований…

Акитакэ одарил мужчину таким ледяным взглядом, что тот закашлялся.

– Ринтаро, – холодно сказал учитель, – ты забыл?

– Н-нет, – быстро покачал головой Ринтаро. Он больше не смотрел на Акитэ, а глядел прямо перед собой. – Прошу прощения.

Кушина вновь бросила взгляд на Акитакэ. На его лице не отражалось ни единой мысли, однако два года, проведённые с ним, давали о себе знать. По тому, как слегка сжались губы, а морщинки на лбу стали резче, она могла сказать, что это известие серьёзно обеспокоило учителя.

Она огляделась. Широкий каменный мост окружал густой серый туман. Он клубился, подобно дыму, и не давал возможности увидеть что-то дальше пяти метров. Кушина нахмурилась. Она была уверена, что два года назад, когда они покидали Узушио, туман был в разы меньше. Акитэ рассказывал, что это не настоящее природное явление, вернее, не до конца. Остров действительно всегда был окружён густой дымчато-серой пеленой, однако Узумаки усилили её. Теперь туман стал в несколько раз сильней, но помимо этого не давал врагам подобраться к Узушио. Кроме того, он подавлял чакру, так что сражаться в нём также было невозможно. И чем гуще был туман, тем сильнее было действие ограничителей. Что же заставило Узукаге усилить защиту? Акитакэ говорил, война должна закончится в ближайшие полгода.

Погружённая в мысли, Кушина не сразу осознала, что они уже давно сошли с моста и пересекали просторную площадь, вымощенную белым камнем. Над Узушио светило яркое солнце, небо не пятнала ни одна тучка, да и вообще на острове было намного теплее, чем на подступах к нему, и уж тем более – на мосту. Жизнь кипела вокруг, люди торопились куда-то по своим обыденным делам, торговцы на улицах предлагали свой товар. Дети играли возле небольшой колонки с водой. Все были счастливы, на лицах жителей были умиротворённые улыбки. Даже и не скажешь, что где-то сейчас идёт война.

Они прошли несколько десятков улиц. Всюду им встречались весело болтающие или занятые работой люди, изредка попадались шиноби. И лишь пройдя под огромной каменной аркой ситуация вокруг изменилась.

Дома стали менее громоздкими, лавочек, небольших фонтанов и торговых лавок и вовсе не стало. Широкие улицы сменились узкими, по которым могло идти не более четырёх человек в ряд. Но, конечно, самым большим отличием было отсутствие людей. Эта часть города казалась опустевшей, за несколько сотен метров им никто не встретился.

Кушина, определённо, знала причину этого. Они вошли в квартал проживания и тренировок шиноби. Жители Узушио, конечно, вполне могли сюда пройти, но делали это только при необходимости, а сами обитатели этого квартала редко ходили по улицам. Особенно сейчас, во время войны, у них и без того было много забот. К следующей арке компания подошла лишь через тридцать минут. Никто не торопился, а потому Кушина пользовалась возможностью более детально изучить Узушио. Раньше она редко ходила куда-то, кроме библиотеки.

Стоило им пройти под второй аркой, как Ринтаро остановился. Он обменялся взглядом с Акитакэ и обратился к ней.

– Кушина-сан, пожалуйста, пройдите в поместье вашей матери, – сказал мужчина. – Сейчас там никто не живёт. Касуми-сама уже год на передовой, но дом поддерживают в чистоте и порядке. По распоряжению Каосу-сама, вы будете жить там до возвращения вашей матери.

На секунду возникло желание возразить, однако стоило встретиться взглядом с Акитэ, как девочка резко передумала. Чуть помедлив, она кивнула и, развернувшись на пятках, пошла прочь, расправив плечи и грациозно ступая по нагретой солнцем каменной улице.

– Кажется, Кушина-сан выросла, – негромко пробормотал Ринтаро, но Акитэ, услышав это, чуть слышно хмыкнул.

– Идём, Рин-кун, – позвал он. – Я хочу как можно скорее встретиться с Каосу.

***

Стоило Кушине скрыться за ближайшем поворотом, как она, убедившись, что никто за ней не наблюдает, сразу же сорвалась с места. Дорогу до дома её матери она помнила прекрасно, и у ворот оказалась уже через минуту.

Как и ожидалось, огромный особняк встретил её звенящей тишиной. Однако девочка не стала задерживаться, скинув на входе обувь и дорожный плащ, прошла в комнату из которой, как она помнила, был выход в большой красивый сад. Пожалуй, самой главной особенностью особняка матери являлся выход к воде.

Пусть в течение всего года, пока Касуми отсутствовала, дом регулярно прибирали, сад имел весьма запущенный вид. Кустарники разрослись и были давно не стрижены, земля под деревьями была усыпана листьями и мелкими веточками, цветы клонились к земле под тяжестью бутонов. Причину этого Кушина обнаружила на удивление быстро – над дверным проходом на потолке была прикреплена печать. Символы её слабо блестели в полутьме. Несколько секунд осмотра, и девочка, развернувшись, торопливо скрывается в одной из комнат. Менее, чем через минуту она вернулась, держа в руке кусок пергамента. Встав на цыпочки, она с трудом дотягивалась до потолка, но всё-таки сумела прикрепить печать. Через мгновение свежие чёрные символы полыхнули голубым светом. Кушина улыбнулась краешками губ – путь был открыт.

Температура в саду оказалась ниже, чем на всём острове и в самом доме. Девочка осторожно ступила босыми ногами на неестественно ледяную землю. Кажется, барьер, защищающий сад, полностью изолировал его от всего острова. Медленно продвигаясь вглубь зарослей, Кушина настороженно оглядывалась. С одной стороны, она не сомневалась, что поблизости нет ни души, с другой… её преследовало странное чувство.

Обойдя сад по кругу несколько раз, девочка не обнаружила ничего интересного, разве что полузаросшую дорожку, змейкой ведущую к воде по крутому склону. Однако спускаться она пока-что не желала. Кушина не особо понимала, почему её мать установила защиту на это место? Остановившись под огромной раскидистой вишней, она замерла. Никаких посторонних звуков слышно не было, разве что шелест листвы и шум волн, лениво набегавших на каменистый берег. На всякий случай девочка ещё раз обошла заросли перед тем, как покинуть сад. Стряхнув пыль перед входом в дом, она окинула взглядом зелень, словно ожидая, что кто-то выпрыгнет из зарослей можжевельника, чувствовавшего себя вполне комфортно при столь низкой температуре.

Около двух часов Кушина осматривала дом. В результате она убедилась, что учитель был прав, говоря, что Касуми не подходит на роль правителя. После просмотра всех книг, что девочка обнаружила в доме матери, сомнений в её несколько странном мышлении не осталось. В основном на столах покоились различные копии сражений известных шиноби, свитки с различными стратегиями и техниками, способы построения отрядов и записи о возможном составе оных. Большинство стратегий и тактик, описанных в свитках, предполагали открытое столкновение. По мнению Кушины, подобные стратегии только увеличивают количество жертв, но никак не ускоряют ход войны.

До позднего вечера она устанавливала на дом защиту. Разнообразные печати, барьеры, и прочие способы не позволить незваным гостям проникнуть внутрь. Но это было лишь частью всей работы. Судя по всему, Касуми была не меньшим параноиком, чем все остальные Узумаки, и уж тем более не меньшим, чем Кушина. Поэтому весь дом был буквально напичкан различными ловушками. Какие-то девочке удавалось обнаружить, а от каких-то приходилось избавляться уже после их активации. Вероятно, они срабатывали на тех, у кого не было разрешения на вход, иначе она не могла объяснить то, что ещё никто из слуг не умер во время уборки. Хотя в этом случае было странно то, что Каосу отдал этот дом ей, пусть и на время. Разве что никто и не стал исследовать поместье матери, а те, кто его убирали, не могли этого сделать в силу своего незнания. Или же дядя надеялся на то, что родная мать пустит дочь в свой дом? В любом случае, работы у Кушины было много.

К девяти часам она убрала ловушки из большей части комнат. Хотя были и такие, которые девочка трогать опасалась, так как не могла разобрать их действия. Впрочем, она была совсем не уверена в том, что обнаружила все защитные печати – то и дело, проходя мимо чего-нибудь, ей приходилось резко пригибаться или отпрыгивать в сторону от отравленных сенбонов или некоторых техник, что были запечатаны в свитки. В конце концов она создала три печати и, прикрепив себе на тканевый наруч, активировала. Первая должна была нейтрализовать парализацию от некоторых ловушек, вторая отражала разнообразное железо, а третья поглощала техники. Конечно, её печати были слабее, чем охранные её матери, их хватало на один-два раза, но тем не менее, это помогало выиграть время для того, чтобы дезактивировать или вовсе разрушить ловушки.

В результате, когда Кушина закончила, было уже заполночь. Не сказать, что она особо устала, но многочасовая борьба с домом сильно подпортила ей настроение. Хотя помыться в ванной оказалось неожиданно приятно после того, как в течении двух лет ей приходилось купаться в реках и озёрах. Кроме того, это был первый раз за уже весьма приличный срок, когда у неё была возможность нормально вымыть длинные волосы. За столь долгое время походной жизни они стали жёсткими и местами выцвели, хотя по большей части и не потеряли свой насыщенно-алый цвет.

Для сна Кушина выбрала комнату по соседству с той, из которой был выход в сад. Она была почти полностью пуста, за исключением небольшого шкафа со свитками, в которых подробно описывались различные печати и способы их применения. Девочка не читала их досконально, решив, что у неё будет ещё достаточно времени для этого. Футон обнаружился в шкафу, расположенном в конце коридора. Перед тем, как лечь спать, Кушина ещё раз проверила все печати. Даже если тот, кто решит к ней наведаться, сломает защиту, она в тот же миг узнает об этом.

Спать на футоне было странно. Девочка настолько привыкла к ощущению жёсткой земли и торчащих корней под лопатками, что достаточно долго не могла уснуть, а когда это всё-таки произошло, спала плохо, периодически просыпаясь. В пять утра, когда краешек солнца уже показался над горизонтом и окрасил светлые стены комнаты в оранжево-алый цвет, Кушина открыла глаза. Она не чувствовала себя выспавшейся, но понимала, что вряд ли заснёт. Смотря на то, как тень на потолке отступает под натиском солнечных лучей, девочка рассеяно пыталась понять, что же будет дальше? Теперь, наутро, она совершенно чётко понимала, что жизнь в Узушио будет казаться ей скучной. Кроме того, вряд ли Каосу потерял надежду заставить её подчиняться ему. Желания выполнять его приказы у неё за два года не прибавилось, что, несомненно, не обрадует Узукаге. Однако… что ж, у неё есть парочка идей, которые осуществить будет не так просто без позволения высших чинов. А они вряд ли одобрят их, да и вся соль как раз в том, чтобы провернуть это всё тайно. Хотя, пока что, это не более, чем интересные варианты развеять скуку на будущее. Так что на данный момент Узукаге не сможет ей предложить что-то стоящее.