Текст книги "Семейная идиллия (СИ)"

Автор книги: запах миндаля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Днем Дерек периодически обнаруживал у себя в руках миску с чем-нибудь, что нужно было помешать, взбить, попробовать на соль или просто подержать, но, честное слово, это не шло ни в какое сравнение с тем, что успел себе навыдумывать альфа, приглядываясь к составленному Стайлзом плану.

Питер же приехал к самой последней части суеты с ужином, когда Дерек, в полной мере впечатлившийся деятельностью своего гиперактивного человека, с его активного позволения, осел в кресле возле камина, прикидывая, каких нервов и усилий его матери стоила организация семейно-стайных собраний, и периодически слизывая с пальцев Стайлза очередную принесенную им вкусность.

– Выглядишь устало, племянник, – Питер снова появляется в поле зрения альфы через несколько минут, посвежевший, переодевшийся и вполне довольный жизнью. Дерек делает вид, что он не прячется от стайной суеты, рассматривая огонь в камине.

– Просто не думал, что на семейный ужин требуется столько усилий, – честно признается Дерек. – Я вообще удивляюсь, как Стайлз еще держится на ногах. Но ему весело. Ему нравится.

– А тебе? – Питер опирается локтем о спинку соседнего кресла.

– Мне тоже, – Дерек поворачивается к проскользнувшему в комнату Стайлзу, а Питер подзывает идущую мимо Кору. Волчица в несколько шагов подходит к дяде, заводя руки за спину и вытягиваясь перед ним, словно примерная школьница.

– Мне стоит спросить, вела ли ты себя хорошо в этом году, девочка? – Питер довольно скалится.

– Только если ты хочешь, чтобы я всю оставшуюся жизнь звала тебя Санта-Клаусом, – мило улыбается Кора.

Стайлз, устроившийся на подлокотнике кресла Дерека, тихо хихикает, уткнувшись ему в макушку, пока сам альфа с интересом наблюдает за родственниками.

– Только попробуй, малышка, – Питер обворожительно скалится, протягивая девушке небольшой фирменный пакет, заглянув в который, девушка издает какой-то задушенный восторженный звук и едва не подпрыгивает на месте, крепче вцепившись в подарок.

– Господи, Питер… Ты… Ты… – Кора приподнимается на цыпочках, целуя Питера в щеку. – Это же нереально дорого…

Хейл продолжает довольно скалиться, пожимая плечами:

– Главное, чтобы подарки доставляли удовольствие, – Дерек делает вид, что не замечает лукавого взгляда дяди, вскользь брошенного на них со Стайлзом. – А об остальном не беспокойся.

– Лидия удавится, – мечтательно вздыхает Кора, нежно оглаживая кончиками пальцев фирменный логотип на пакете.

– In hoc signo vinces*, – хмыкает Питер, кивая племяннице. Кора делает несколько глубоких вздохов и с видом победительницы выходит из комнаты.

– Что это хоть было? – Стайлз чуть морщит нос, чтобы скрыть легкое смущение, но поалевшие кончики ушей все равно его выдают.

– Духи, новая коллекция.

– Потворствуешь возникновению военных действий, – Стайлз тихонько фыркает.

– Обеспечиваю Хейлам тактическое преимущество, – Питер усмехается, качнув головой.

Дерек воздерживается от комментариев, поднимаясь с кресла вслед за глянувшим на часы Стайлзом.

***

Дерек не слишком хорошо помнил семейные-стайные ужины при матери. На этих собраниях почти не бывало ровесников Дерека, но волчонку все равно всегда было интересно оставаться со взрослыми, несмотря на то, что сестры, что старшая, что младшая, старались как можно скорее с семейных сборищ ускользнуть. Питер тоже часто пытался незаметно выбраться из особняка, но Талия всегда его останавливала и водворяла на место. Восторга на лице Питера от этого, конечно, не появлялось.

А Дерек с удовольствием прислушивался к взрослым разговорам, даже если понимал из них едва ли половину, рассматривал лица родственников и состайников – обычно веселые, расслабленные, многих вообще редко можно было застать в настолько хорошем настроении, например двоюродного деда по линии матери. Дерек вообще иногда был на сто процентов уверен, что это в него он пошел бровями и привычкой хмуриться.

Сейчас же стая состояла из детей, которые больше дурачились, больше смеялись, были куда более беззаботными и открытыми чем любые родственники, которых Дерек помнил.

Волчата терзали несчастную индейку, приставали к Питеру, чтобы он не жалел аконитовой настойки в вино, перегибались через стол в поисках приглянувшегося салата, который оказывался оккупирован кем-нибудь на другом конце стола.

Стайлз прижимается совсем близко, теплый, пахнущий каким-то сливочным кремом с карамелью, счастливый и спокойный. Предлагает попробовать “это, вот это, вот этого чуть-чуть, и этого тоже, ну немножко, ну Дерек”, в итоге просто погребая тарелку Дерека под кулинарным разнообразием. Питер, сидящий напротив, довольно скалит клыки, наблюдая то за волчатами, то за Стайлзом, то за самим Дереком, и с каким-то высоким профессионализмом успевает прятать свою тарелку от разошедшегося Стайлза. Впрочем, везению дяди Дерек удивляется недолго – Стилински, он терпеливый и хитрый, и через какое-то время у всех в зоне его досягаемости тарелки оказываются загружены едой так, что краев не видно.

Через полчаса Стайлз с Айзеком обсуждают что-то из особенностей питания в Хогвартсе: Стайлз говорит, что стол с едой всегда должен выглядеть как в Хогвартсе, а Айзек возражает, что для этого нужно содержать целую армию домовых эльфов.

Дерек лениво и сыто гладит Стайлза по боку, честно слушая то, что рассказывает ему Скотт, но не особо вникая в тщательно фильтруемую информацию. Питер рассказывает Лидии и Эрике что-то о Нью-Йорке и, судя по взгляду, Рейес уже всей душой там, в огромном мегаполисе. Мартин со вздохом рушит её мечты замечанием, что в Лондоне все равно интереснее и красивее.

Питер пожимает плечами, отвечая, что каждая из мировых столиц очаровательна по-своему.

Стайлз отвлекает Скотта от Дерека за несколько минут до того, как Маккол убедится в благодушной индифферентности альфы, тем самым спасая Дерека от его возмущенных взглядов. Волчата с осторожным восторгом обсуждают предстоящую охоту, альфа лениво потягивает белое полусухое и наконец-то, наверное все-таки впервые за прошедший месяц, совершенно расслабляется, чувствуя абсолютное умиротворение и спокойствие.

Стая счастлива, гармонична и спокойна, Стайлз рядом, под боком, болтливый, радостный, родной и идеальный, а в Питере давно уже не чувствуется никакой угрозы – ни для Дерека лично, ни для Стаи. Может только Макколу Дерек посоветовал бы по вечерам ходить оглядываясь.

В любом случае, Дерек подозревает, что для альфы счастье выглядит именно так.

***

– От Арджента нет новостей? – Питер щедро доливает в свой стакан и в стакан племянника аконитовой настойки, добавляя поверх виски. Стайлз требовательно стучит ногтем по краю своего бокала, и Питер с усмешкой подливает ему скотча.

– От самого Криса ничего не слышно, но Элли держит связь со Скоттом. Судя по всему, в ближайшие недели они не вернутся, – Стайлз удобнее устраивается между коленей Дерека, одну руку заводя за голову, чтобы обнять Дерека за шею.

В особняке тихо и сонно, волчата, наевшись, навеселившись и убрав со стола, сначала отправились дурачиться во двор, а затем постепенно разбрелись по своим постелям, затихнув.

Стайлз ёрзает, устраиваясь удобнее, и старается не смотреть на часы, показывающие три четверти третьего.

– В округе тихо, – добавляет Дерек, обнимая Стайлза одной рукой, а второй поднося бокал к губам. – Я попросил Дитона осторожно поспрашивать насчет охотников в округе, и он сказал, что поблизости нет никого подозрительного.

Камин потрескивает, слабо, но ощутимо нагревая воздух. Питер медленно цедит виски, задумчиво проводя ладонью по блестящему меху, лежащему у самого камина. То ли Стайлз мерз, то ли дурачился, но сейчас все трое сидели на ковре возле камина, глядя друг на друга и лениво перекидываясь почти ничего не значащими фразами, потому что, если быть серьезным, все эти мелочи давно уже были обговорены.

Но Дереку даже нравится такая немного странная, чуть-чуть слишком интимная близость, нравится тепло, исходящее от камина и от Стайлза, нравится добродушная насмешливость Питера и легкое, но отчетливое беспокойство, звучащее в его голосе.

– Нужно быть осторожнее в полнолуние, – негромко добавляет Питер, качнув головой. – Но это ты и без меня знаешь. Я надеюсь.

Дерек показывает родственнику клыки – без угрозы и без агрессии, – и старший оборотень насмешливо фыркает в свой стакан, делая глоток.

Стайлз потягивается, полностью откидываясь на грудь Дерека, вытягивает ноги, прислоняя босые ступни к бедру Питера, согревая.

– Уж будьте осторожны, – сердито ворчит, допивая свой виски и отставляя стакан в сторону. – Стайлз будет волноваться.

Дерек успокаивающе целует изгиб его шеи, чувствуя, как Стайлз начинает возбуждаться даже от такой невинной ласки. Питер задумчиво поглаживает его лодыжку, лаская кончиками пальцев выпирающую косточку на щиколотке, и медленно цедит свой виски, не сводя взгляда с племянника и прикрывшего глаза Стайлза.

Запах Стайлза сейчас немного горчит алкоголем, это непривычно, но даже пикантно, и Дерек сам пропускает момент, когда он начинает целовать изгиб шеи, слизывая сливочный вкус с гладкой белоснежной кожи. Стайлз затаивает дыхание, прикрывая глаза, послушно откидываясь на грудь Дерека, подставляя шею, цепляя пальцами ворот футболки, чтобы оттянуть в сторону.

Альфа дышит его запахом, и никак не может насытиться, касается губами кожи, чувствуя, как возбуждение человека становится ярче, насыщеннее. Дерек слушает, как ускоряется биение хрупкого человеческого сердца, вжимается губами под ухо, в теплое, сладкое местечко, вылизывая, пока Стайлз постанывает, изгибаясь в его руках.

Дерек знает, что Питер смотрит, знает, что ему нравится, знает, что дядя ставит стакан на столик и наклоняется близко-близко, принюхиваясь так, что Стайлз почти чувствует его близость. Еще Дерек знает, что Стайлз вытягивает ногу, укладывая ступню на бедро Питера, поглаживая, и сложно придумать более откровенный намек, более открытое предложение, но Питер не спешит им воспользоваться, только придвигается еще ближе, вдыхая переплетение ароматов возбуждения, наслаждаясь их сладко-пряным привкусом.

– Питер, – тихо, ласково зовет Стайлз, открывая глаза и глядя прямо на оборотня.

Альфа запускает ладони под его футболку, поглаживая, спокойно глядя на дядю, когда тот, наклонив голову к плечу, спокойно спрашивает:

– Что, волчонок?

У Стайлза снова алеют кончики ушей от воспоминания о подаренной игрушке, об удовольствии от заполненности и соприкосновения меха с кожей, он коротко облизывается, накрывая своими ладонями руки Дерека, и тихо, игриво продолжает, внимательно следя за настроением своего альфы:

– У волчонка нет оборотнического нюха…

– И что ты хочешь узнать? – Питер демонстративно тянет носом воздух, сплетение ароматов возбуждения и желания.

– Дерек говорил мне, как пахнет моё возбуждение, – Стайлз слегка сжимает зубами нижнюю губу, когда Дерек заводит кончики пальцев за кромку его джинс, поглаживая самый низ живота. – Я хочу узнать, как для тебя пахнем мы оба.

– Ваше с Дереком возбуждение? – уточняет Питер. – Желание близости, так похожее на похоть?

– Но это не похоть, – негромко урчит Дерек, прижимясь губами к плечу Стайлза. Футболка мешает ему ласкать усыпанную родинками кожу, и альфа одним слитным движением сдергивает вещь со Стайлза, отчего тот мгновенно возбуждается еще сильнее, тяжело дыша под прикосновениями Дерека и ласкающим взглядом Питера.

– Это не похоть, – соглашается Питер, наклоняясь к самой шее Стайлза, принюхиваясь и почти прижимаясь к человеку – но только почти.

Непонятно, кого Питер дразнит больше: себя, Стайлза или Дерека.

– У похоти грязный запах, вяжущая горечь в послевкусии. Она редко бывает совместима с чем-то серьезным.

Стайлз затаивает дыхание, медленно поглаживая ладони Дерека, позволяя Питеру находиться так близко, почти касаться его.

– Дерек всегда пахнет лесом, – мурлычаще тянет Питер. – Молодой хвоей, нагретой на солнце травой, сладостью речной воды. А ты у нас домашний мальчик, – Стайлз издает в ответ немного протестующий звук, но через секунду соглашается, кивнув, призывая Питера продолжать. – Ты пахнешь домашним теплом, совсем по-другому.

Дерек согласно урчит, медленно выцеловывая линию плеча Стайлза.

– А вместе… – Питер придает голосу задумчивую интонацию, он по-прежнему так близко, что почти касается Стайлза, а Стилински предвкушающее вздрагивает, совсем слабо, чуть сильнее сжимая ладони Дерека, лежащие под его ребрами, – вместе вы как акациевый мёд… Без горечи, без приторности, теплый и сладкий, легкий запах, пропитанный влюбленностью. А возбуждение окрашивает его в более пряные тона, с привкусом кедрового масла и пьянящей полыни, с корицей в послевкусии.

Стайлз медленно поднимает руку, осторожно укладывая ладонь на шею мужчины, ласкающее поглаживает, пока тот поднимает взгляд на племянника.

Дерек буквально кончиками пальцев касается Стайлза, представляя описанные Питером запахи, смотрит на дядю с едва заметным удивлением, впитывая в себя его запах, и тоже протягивает руку, проскальзывая пальцами по укрывающей тело скользкой ткани рубашки, притягивая Питера ближе, позволяя с немого разрешения Стайлза.

Питер не торопится, сохраняя в движениях привычную грациозную плавность, наклоняется к шее Стайлза, медленно прикасаясь губами под ухом, вылизывает чувствительную тонкую кожу, укладывая ладонь на напряженный подрагивающий живот, надавливая большим пальцем на ложбинку пупка, безошибочно угадывая одно из самых чувствительных мест на человеческом теле.

Дерек тяжело дышит, обласкивая губами шею Стайлза с другой стороны, обнимает своего мальчика поперек груди, пощипывая твердые маленькие соски, не убирая пальцы, когда чувствует влажное прикосновение губ, когда Стайлза пробирает сладкой дрожью и он всхлипывает, выгнувшись, застонав от сдвоенной, слаженной ласки.

Стайлз теплый и нежный, а Питер жаркий и привычно властный, хотя властность эту он сдерживает, не позволяя сейчас себе доминировать. Ласки Дерека легкие, умелые, он точно знает, как прикоснуться к Стайлзу, чтобы тот извивался под его руками, прося большего; Питер же ласкает плотно, медленно, притираясь к коже и изучая реакции, запахи, дрожь тела и его вкус. Неспешно, хищно, не стесняясь прикасаться к Дереку, то направляя, то лаская его руки.

Дерек плавно спускает ладони по подрагивающему животу вниз, расстегивая тонкие, легкие джинсы, а Питер отстраняется, стягивая с несопротивляющегося Стайлза остатки одежды, оставляя его совершенно обнаженным, раскрытым, мучительно возбужденным.

Теплый воздух комнаты неприятной прохладой контрастирует с разгоряченной кожей, и Стайлз теснее жмется спиной к Дереку, благодарно вздохнув, когда Питер тоже оказывается совсем близко, даря еще порцию обжигающего жара оборотнического тела.

Тонкие руки скользят по плечам Питера, забираясь под скользкую ткань полурасстегнутой рубашки, поглаживая, вжимаясь ногтями в золотистую бронзу кожи, пока Стайлз, откинув голову Дереку на плечо, подставляет рот его страстным ласкам, губам, языку и зубам, прихватывающим тонкую кожу до крови, так, что Стайлз возбужденно скулит, чувствуя, как влажная капля скатывается по подбородку.

Густую алую дорожку губами собирает Питер, почти касаясь приоткрытых в стоне губ, но не целуя. Мужчина тихо рычит, покусывая подставленную шею, но не оставляя следов, придвигаясь еще ближе, затаскивая человека к себе на колени, придерживая одной рукой под поясницу. Дерек тоже подается ближе, ни на мгновение не теряя контакта со Стайлзом, ласкает его член, мягко и дразняще, совершенно недостаточно, пока Питер, проведя раскрытыми ладонями по груди Стайлза, опускает руки к его бедрам, затем соскальзывая на упругие округлые ягодицы, сминая, но не прикасаясь к соблазнительной ложбинке между ними.

Дерек слышит, как Стайлз стонет, чувствует, как он толкается бедрами в его руку, прося больше чувственного удовольствия, чувствует, как Стайлз едва заметно напрягается, когда пальцы Питера оглаживают его ягодицы. Питер тоже это чувствует, послушно убирая руки, успокаивающе выцеловывает линии на вздымающейся груди, и Стайлз снова расслабляется, прижимаясь к Дереку и выгибаясь навстречу Питеру.

Альфа чувствует жар тела своего беты, чувствует его желание и жажду, его запах: пряный, шафрановый с тягуче-теплыми древесными нотами, чувствует ту осторожность, ту сдерживаемую страсть, с которой Питер касается Стайлза и его самого. Дерек гладит Питера по загривку, когда он вновь наклоняется к Стайлзу, прикусывая и облизывая твердые покрасневшие соски, невольно сжимает пальцы в его волосах, когда Питер, коротко облизнув пальцы, потирает круговыми движениями головку возбужденного члена Стайлза. Через несколько мгновений они ласкают его вместе, поглаживая яички, надрачивая ствол, ласково поглаживая головку, размазывая по ладоням и члену выступающую смазку. Стайлз теряется в ощущениях, постанывает, закрыв глаза, откинувшись на плечо Дерека, его руки, заведенные назад, почти безвольно сжимают бедра альфы – Стайлзу не нужно удерживать себя, мужчины делают это за него, зажимая между своими разгоряченными телами.

Стайлзу не хватает прикосновений кожи к коже, не хватает естественного жара тел, и он, сжав край дерековой футболки, дергает её, и то же самое делает с рубашкой Питера.

Старший Хейл возится со своей одеждой чуть дольше племянника, но через несколько мгновений снова вжимается в Стайлза, чувствуя, как Дерек одной рукой притягивает его еще ближе, сжимая пальцы под ребрами, не отпуская. Стайлз хрипло, долго стонет, заводит руку за голову, вцепляясь в волосы альфы, вторую ладонь сжимая на плече Питера, и тихо хнычет, извиваясь, подставляясь ласкам, целует Дерека, уже дрожа от затапливающего тело удовольствия.

Дерек чувствует, как Питер накрывает его скользящие по члену Стайлза пальцы ладонью, как оглаживает скользкую от смазки головку, видит его потемневшие от залившего радужку зрачка глаза. И альфе нравится делить с ним, сейчас, оргазм своего человека, нравится знать, что Питер тоже сейчас чувствует пульсацию изливающегося члена, чувствует вязкую горячую влагу, стекающую по пальцам, слышит стон Стайлза. Дерек позволяет ему видеть лицо Стайлза так близко, как видит всегда только он сам.

Волк где-то на задворках непонимающе урчит, но подчиняется, а Питер принимает всё это без привычной надменности и насмешливости. Дерек не думает, что когда-либо видел Питера настолько открытым и уязвимым, настолько трепетно-нежным, как сейчас, когда он касается губами виска откинувшегося на грудь Дерека Стайлза, медленно поднимая взгляд на альфу.

В нем нет настороженности или сомнения, Питер просто смотрит на Дерека несколько секунд, плавно отстраняясь, скользнув губами по щеке довольно вздохнувшего Стайлза.

– От тебя тоже не пахнет похотью, – тихо говорит Дерек, слегка хмурясь от еще не отступившего, почти мучительного возбуждения, и обеими руками обнимая разомлевшего Стайлза поперек груди и за пояс.

Стилински довольно и немного лукаво улыбается, складывая свои руки поверх его, лежащей на животе.

– А должно? – Питер придерживает Стайлза за бедра, чтобы тот не съехал голой задницей на мех, удерживая на своих коленях.

– Могло бы, – Дерек прячет улыбку, наклоняясь к плечу Стайлза и касаясь губами кожи.

Питер хмыкает, качнув головой, ласково проводя ладонями по ногам Стайлза к коленям. Стилински мычит что-то невнятное и довольное, сонно и удовлетворенно хлопая ресницами, пока Дерек сдвигается немного назад, все-таки усаживая Стайлза на ковер.

– Надо бы его одеть, – весело хмыкает Питер, когда Стайлз, дотянувшись до джинсов с трусами, пытается впихнуть в них ноги.

– Детка, – укоризненно тянет Дерек, успевший натянуть на себя футболку. – Не засыпай на ходу… Иди сюда… – альфа нежно тянет слабо дрыгающего ногами Стайлза к себе, помогая ему наконец-то натянуть джинсы.

Питер наблюдает за ними, потягивая виски, поднимая голову, когда Дерек встает на ноги, держа на руках разморенного Стайлза. Альфа явно не знает, что сейчас сказать родственнику.

– Доброй ночи, – Питер приходит на помощь, салютуя бокалом. Дерек кивает, а Стайлз даже ласково бормочет что-то в ответ.

Через полчаса, выходя из зала со стаканами в руке, Питер на несколько мгновений застывает в дверях, оглядывая помещение. Окидывает взглядом приоткрытые окна – чтобы к утру точно выветрился запах, – осматривает столик и, закатив глаза, возвращается к камину, поднимая с пола забытую Стайлзом футболку.

Комментарий к

* In hoc signo vinces – (лат.) Сим победиши.

========== Часть 16 ==========

От волчат пахнет охотничьим азартом и нетерпением – этим ароматом наполняется весь особняк еще за несколько часов до темноты. Стая воодушевленно перерыкивается, спорит, строит планы, с опаской поглядывая на Питера и Дерека, на удивление – непривычно – ни разу за день не нарычавших друг на друга, несмотря на то, что старшего Хейла явно не устраивало что-то в планах племянника.

От Стайлза пахнет беспокойством, и Дерек больше, чем уверен, что это у него из-за молчаливого и ехидного скептицизма Питера, настаивающего на том, что Стаю нужно уводить к западу, в более глухие дебри. Дерек стоял на северном направлении – там была хоть какая-то вероятность наткнуться на оленей, а охотников, по заверениям Дитона, в округе не было. Хотя друид не давал ста процентов уверенности, утверждая, что с натяжкой можно принять процентов семьдесят.

– Детка… – Дерек, сидящий на полу в их общей спальне перед напряженно замершим в кресле Стайлзом, проводит ладонями по ногам человека от колена к паху, наклоняясь вперед и целуя полоску кожи, виднеющуюся между полами расстегнутой рубашки. Дереку нравится мягкая, в сине-белую клетку, фланель на Стайлзе. – Детка, всё будет в порядке. Идти к западу нецелесообразно. Волчатам будет скучно, проще запереть их в подвале, чем бесцельно гонять по глуши. Алан говорит, что у нас не будет никаких проблем.

– Семьдесят процентов – это не сто, – вздыхает Стилински, запуская длинные пальцы в волосы альфы.

– Алан никогда не дает сто процентов. Даже если его спросить, оборотень ли я, он даст девяносто девять целых, девятьсот девяносто девять тысячных процента…

– А еще тысячную? – Стайлз улыбается.

– Не знаю… – Дерек подтягивается выше, проводя кончиком носа возле розового соска юноши. – Но сто процентов он не даст.

– А Питер говорит, что так безопаснее, – осторожно и немного виновато тянет Стайлз. Ему бы и не хотелось тыкать альфу носом в слова его дяди, но в данном случае Стайлз в большей степени согласен с Питером – Арджентов нет, уверенности в абсолютной безопасности для волчат – тоже. Охота подразумевает, что стая в любом случае рассредоточится по достаточно большой территории. Всё это Стайлзу не нравится, не тогда, когда нет возможности узнать обо всех проезжающих мимо охотниках в радиусе сорока миль.

– Ты альфа, – мягко продолжает Стайлз, поглаживая большим пальцем висок Дерека. – Тебе решать.

– Мы пойдем на север от особняка, – спокойно и ровно проговаривает Дерек. – Вернемся к утру, как обычно.

– Хорошо, волче, – Стилински наклоняется, прижимаясь губами ко лбу Дерека. – Я вас, наверное, дождусь.

– Ложись спать, – Дерек качает головой, подпуская строгости в тон. – Поужинай и ложись. Я все равно тебя разбужу, когда буду ложиться.

– Волком? – игриво тянет Стайлз, улыбнувшись.

– Не уверен, – Дерек морщится немного брезгливо, прекрасно представляя себе последствия для волчьей шкуры, если они всё-таки загонят оленя, а то и не одного. Заваливаться спать рядом со Стайлзом всему в оленьей крови Дереку совсем не хотелось. А перекидываться потом обратно в волка после горячей ванны не захочется еще больше. – Нет, не думаю.

– Значит, будешь ворчать, чтобы я не прижимался, – недовольно вздыхает Стайлз, скрещивая на груди руки и осуждающе глядя на Дерека сверху вниз.

– Детка, ты же не хочешь, чтобы я загнал клыки тебе в плечо? – нежно тянет Дерек.

Даже сейчас, еще только вечером перед полнолунием, Дерек чувствует, как внутри все томно, предвкушающе вздрагивает, когда он говорит об этом.

Обратить своего мальчика.

Обратить и по-волчьи пометить, потом часто обновляя след от клыков, который будет припухшим, чувствительным, который любому – еще яснее, чем исходящий от человека запах, – даст понять, кому Стайлз принадлежит.

Попробовать на вкус его кровь, не просто зализывая порезы и случайные ранки, а полноценно, налакаться до темных пятен перед глазами.

Дерек встряхивается, отгоняя захватившие его фантазии – тяжелые, животные, густые и терпкие, заставляющие волка непроизвольно рычать.

Стайлз спокойно обводит кромку заострившегося уха, намекая на то, что альфе неплохо бы взять себя в руки.

– Ты не причинишь мне вреда, – тихо и спокойно произносит Стайлз. – И ты не обратишь меня, если я этого не захочу, а я этого не хочу. И ты не сделаешь мне больно. Я знаю это, Дерек, и иногда мне кажется, что я это знаю лучше тебя.

– Мне бы твою уверенность, – альфа тихо хмыкает, ловя руку Стайлза, медленно, с удовольствием закатывая мягкий рукав слишком большой рубашки до локтя и выцеловывая внутреннюю сторону запястья.

– Всё приходит со временем, – рассудительно бормочет Стайлз, тихонько вздыхая от расцветающего где-то в грудной клетке тепла и удовольствия. – Ты же понимаешь, что ты многого добился за последние годы, Дерек.

Хейл кивает, вжимаясь губами в тонкую нежную кожицу на сгибе локтя.

– У тебя слаженная стая. Пускай ещё не очень сильная, но ты над этим работаешь. Все твои волчата воспитаны тобой, и это важно. У тебя есть опытный советник, который всегда может тебе помочь, у которого есть связи и умения. У тебя есть семья, и, наконец-то, нормальные отношения с ними обоими…

– У меня есть ты, – тихо и нежно проговаривает Дерек.

– У тебя есть я, – Стайлз улыбается. – Всё у нас будет хорошо, альфа.

– Не сиди вечером долго за компьютером, – деловито произносит Дерек, поднимаясь на ноги, до этого коротко прислушавшись к происходящему на первом этаже. – Поужинай и ложись спать.

– Хорошо, – Стайлз поднимается следом, обвивая руками шею Дерека. – Мой грозный, серьезный и сильный альфа. Стайлз будет примерным мальчиком и будет ждать тебя в постели. Одетым, чтобы не вызывать лишних соблазнов.

– Балбес, – улыбчиво фыркает Дерек, крепко обнимая своего человека перед тем, как вместе с ним спуститься на первый этаж к нетерпеливо снующим там волчатам.

***

Дитон всегда говорил, что если бы Стайлз согласился стать настоящим друидом – со связью с Неметоном и альфой, то он чувствовал бы свою Стаю не хуже самого альфы. Знал бы, что происходит с каждым из них, знал бы, если бы с кем-то из них случилось что-то плохое. Смог бы найти их даже без помощи альфы. Смог бы справляться с более широким спектром проблем, пользуясь древней кельтской магией – самым сильным инструментом взаимодействия с древними силами, окружающими оборотней.

Стайлз не хотел связываться с магией, потому что был умным мальчиком и прекрасно понимал, что есть вероятность заплатить несоразмерную цену за сомнительные преимущества.

Казино всегда в выигрыше. Неметон заберет у тебя больше, чем ты можешь представить.

Стайлз и без этого всего очень хорошо чувствовал Дерека – не всю стаю, конечно, но своего волка чувствовал идеально.

Оттого и плохо спал в полнолуния когда альфа почти давал себе волю, спуская зверя со стального поводка, позволяя себе эмоции, слишком яркие, которые обычно сдерживал.

Этой ночью после полуночи становится трудно дышать, будто грудную клетку зажимают стальными тисками, грозя переломать все кости. Стайлз чувствует нарастающую панику, чувствует чужую, фантомную боль и очень отчетливый, до тошноты, страх.

Выходить из особняка нельзя – альфа настойчиво запрещает ему это в полнолуние, – да и без толку, потому что найти Стаю Стайлз всё равно сам сейчас не сможет. Остается ждать, пугаясь ускоренного ритма собственного сердца.

Через пару часов монотонного, изматывающего страха, перемешанного с болью, Стайлз всё же звонит Дитону, не удивляясь, но и не успокаиваясь тем, что Алан берет трубку сразу же.

– Что с ними? – рвано выплевывает Стайлз, затаив дыхание, ожидая ответа друида.

– Нарвались на засаду, – напряженно отвечает Дитон, коротко чертыхаясь. – Сиди дома, Стайлз. Все живы, но я не могу сейчас говорить.

– Но…

– Сиди дома. Через пару часов отправлю Дерека с Питером домой, волчата пускай лучше переночуют в клинике, под присмотром.

– Алан, я могу приехать и помочь, – как можно тверже старается произнести Стайлз, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Я справлюсь, – голос Алана становится мягче. – Я думаю, тебе хватит забот с Дереком, так что дождись его. Не уезжай никуда.

– Хорошо, – потерянно отвечает Стайлз, отнимая мобильник, из которого несутся равномерные гудки, от уха.

Через полчаса на душе становится немного спокойнее – Стайлз бродит по дому, стараясь не засыпать до возвращения Дерека, но всё же отключается, свернувшись клубочком на диване в зале на первом этаже.

***

Дерек хмуро рассматривает беспокойно вздрагивающего во сне Стайлза несколько минут, но разбудить, прикоснуться пока что не решается – с контролем трансформации все плохо, длинные когти никак не желают исчезать, а по позвоночнику то и дело пробегает горячая дрожь – оборотню не терпится перекинуться в альфа-форму, доказать самому себе и окружающим свою силу и состоятельность.

Питер стоит неподалеку, за спиной, и Дерек знает – чувствует, – что бета не подпустит его сейчас к человеку, не тогда, когда альфа почти не контролирует себя. И не тогда, когда Стайлза самого нужно будет успокоить – этого Дерек своему мальчику сейчас дать не сможет.

– Пойдем, – тихо, рычаще бросает альфа Питеру, проходя мимо дяди в другую часть дома.

Питер молча следует за ним. Молчит, вроде бы, не осуждающе, не ехидничает и не говорит Дереку, что стоило послушать его, когда он говорил про тихую лесную глушь. Альфа уверен, что Питер своего не упустит, но не сейчас. То ли жалеет, что вряд ли, то ли опасается нарваться на когти племянника – что более вероятно, но когда, если серьезно, это останавливало Питера?

Альфа бродит по залу из угла в угол, со злостью отпинывая попавший под ноги стул.

Дерево проламывается с хрустом, и вся непрочная конструкция рассыпается по полу, вызывая в альфе еще большее раздражение.

– Тебе нужно успокоиться, – ровно и холодно проговаривает Питер, исподлобья глядя на племянника.

– Успокоиться? – Дерек старается не рычать слишком громко, когтями сдирая с себя окровавленную майку. – Как я, по-твоему, должен успокоиться?

Питер успевает перехватить его за плечо, прикладывая немало усилий, чтобы остановить направившегося к двери альфу.