Текст книги "Семейная идиллия (СИ)"

Автор книги: запах миндаля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

========== Часть 1 ==========

Стайлз для Дерека был неидеально-идеален. Идеально-идеальные люди мозолят глаза, набивают оскомину, доводят до нервного тика и изжоги своей идеальностью, своей правильностью, своим умением делать все в точности так, как тебе нужно или как ты хочешь – хотя нужно отдавать себе отчет, что это далеко не всегда одно и то же. Идеально-идеального человека не в чем упрекнуть, кроме его идеальности, он не дает повода нахмуриться, не дает повода прикрикнуть, да и сам никогда не срывается. Дерек редко наблюдал отношения с такими людьми, но всегда обещал себе, что будет бежать от такого счастья так далеко, как смогут его унести выносливые волчьи лапы.

А Стайлз был неидеальным. Стайлз был шумным и неловким, торопливым, он проглатывал окончания слов и целых предложений, разбрасывал рубашки и носки по всей комнате, громко сопел во сне, иногда срываясь на похрапывания, пускал ночью слюни на подушку или плечо Дерека, зачастую не мог сосредоточиться на чем-то одном и доводил альфу до нервного рыка в каждом, даже самом мелком споре.

Но Дерек и сам никогда не был подарком, в чем он себе прекрасно отдавал отчет. А Стайлз с ним мог быть и совершенно другим, когда чувствовал, что это необходимо. Стайлз мог быть собранным, серьезным, внимательным. Он запускал пальцы в волосы альфы – или в волчью шерсть – и шептал что-то успокаивающее, он имел достаточно уверенности в себе, чтобы успокоить, буквально усмирить альфу.

В Стайлзе не было ничего сверхъестественного, и от того он был еще идеальнее – умный, быстро соображающий, умеющий делать правильные выводы и умеющий не полагаться на удачу или магию. Стайлз учился у Дитона лекарским премудростям, но упорно отказывался идти на контакт с Неметоном и с любыми другими силами, по мнению Дитона вполне могущими ему покориться. Стайлз со скептицизмом относился к магии, к волчьей регенерации и сверхсиле, наверное поэтому, составляя очередной план для стаи, он не делал на это почти никаких скидок. И Дерек уже давно не удивлялся тому, что эти планы всегда срабатывали.

Стайлз был надежным, по-своему сильным.

А еще понимающим, ласковым, по-настоящему добрым и удивительно (особенно на хейловский взгляд) терпеливым.

Дерек во время полнолуний был готов лизать ему руки, лежать в ногах, тихонько поскуливая от расцветающего в груди тепла, но позволял себе только лечь рядом, запрыгнув на кровать, прижимаясь горячим мохнатым боком к разморенному, теплому со сна человеческому телу, и осторожно, едва заметными касаниями языка вылизывать шею, плечи и грудь человека, если тот умудрялся уснуть без футболки.

Дереку казалось, что этих, сугубо волчьих, потребностей Стайлз не поймет. И Дерек искренне опасался отпугнуть своего человека, потерять его из-за такой глупости. Волком невообразимо приятно было чувствовать вкус кожи на языке – он казался острее, насыщеннее и слаще.

Однажды проснувшись от такой осторожной, совершенно нечеловеческой ласки, Стайлз, серьезно посмотрев в темные волчьи глаза, сказал, что они должны рассказывать друг другу обо всем, что касается их двоих. В том числе и о самых ненормальных сексуальных фантазиях.

“Потому что не бывает ненормальных сексуальных фантазий”, – задумчиво добавил Стилински, перебирая руками мягкий густой мех на загривке оборотня.

Дерек видел, что Стайлзу очень хочется развить тему, рассказать о всех сексуальных девиациях, о которых он успел прочитать в Википедии, выделить несколько неприемлемых, подробно описать остальные, но вместо этого Стайлз, коротко, мягко поцеловав блестящий волчий нос, отодвинулся от оборотня, начиная раздеваться.

Дерек, негромко урча, начал с длинных тонких пальцев, слегка задевая кожу клыками, даже не царапая. Затем медленно двинулся выше, чувствуя густеющий аромат пряного человеческого возбуждения, очень аккуратно прихватил клыками кадык, слыша, как Стайлз перестает дышать, но, вопреки всем законам природы, его сердце разгоняется до невероятной скорости.

Сначала вкус у Стайлза стал чуть более пряным, чем обычно, так, как бывало, когда ему снились “мокрые” сны, а затем человеческое возбуждение с размаху ударило по волчьим рецепторам, оглушая, рассыпаясь искрами по телу, сводя хищника с ума.

Стайлз метался под громадным черным волком, выгибаясь, подставляя все свои эрогенные зоны чуткому, гибкому волчьему языку, и Дерек, едва не забывая дышать, тщательно вылизывал покрасневшие соски и местечки под нижними ребрами, толкал язык в выемку пупка и урчал, тычась влажным, прохладным носом в пах заходящемуся хриплыми стонами Стайлзу.

Стилински понимал его, кажется, с полувзгляда, и оттого иногда находил в себе силы шептать, вполне внятно: “Хорошо, да, Дерек… вот так…”, выламываясь в пояснице от очередной ласки, от прикосновения языка к потяжелевшим яйцам или от влажной ласки, пришедшейся на ярко-розовую, сочащуюся предъэякулятом, который волку так нравился на вкус, головку.

Стайлз дрожал, напрягая живот, выгибаясь, сдерживая хриплый крик, когда Дерек мягко слизывал стекающую по его пальцам сперму, невольно продирая простынь когтями, входя в обратную трансформацию из-за сбившегося от избытка ощущений контроля.

Стайлз за два года отношений и шесть месяцев совместной жизни перестал вести учет “самым крутым оргазмам в жизни”, но этот, под вылизывающим его волком, причислял к тем вещам, которые обязательно нужно повторять почаще.

Через пару дней Стайлз, смущаясь и заливаясь светлым, необыкновенно красивым румянцем, показывал ему свою коллекцию игрушек, состоявшую из цепочки анальных бус, небольшого гладкого вибратора и широкой анальной пробки. Дерек и без этих подтверждений знал, что его мальчик любит быть заполненным, но после этого откровения не упускал возможности отправить Стайлза на встречу к Стае предварительно погрузив в его задницу пробку, отчего Стилински провокационно ерзал, сидя на диване, очаровательно краснел и распространял по помещению слабый аромат стыда, переплетающийся с яркими лентами возбуждения.

Дерек не был специалистом в долгосрочных отношениях, и в этом у них со Стайлзом, несмотря на разницу в возрасте, наблюдалось трогательное единодушие, перетекающее в поразительное умение находить консенсусы.

Дерек часто, особенно в полнолуния, думал о том, чтобы взять Стайлза в волчьем теле, а Стайлз достаточно часто его об этом просил, но альфа всегда осаживал себя, не будучи уверен в том, что не причинит вреда своему человеку. Стайлз просил, но не настаивал.

Дерек не любил Звёздные войны, и киномарафоны на эту тему Стайлз неизменно проводил с Макколом, для Дерека оставляя Индиану, Людей Икс и Бэтмена, к которым Хейл относился с разной степенью равнодушия.

Стайлз по необъяснимой причине терпеть не мог лазанью и, когда Дереку хотелось именно её, для Стайлза он готовил отдельно что-нибудь из любимых им блюд.

Стайлз действительно был идеальным для Дерека, и привычное чувство беспокойства, нервозности, неуверенности в себе постепенно сошло на нет, рассеялось – Стайлз умел убеждать, и мог убедить Дерека в том, что и он для него идеален.

Дерек знал, что может рассказать Стайлзу буквально обо всем, и Стайлз выслушает, Стайлз поймет, Стайлз предложит решение, если это будет какая-то решаемая проблема или просто выслушает, обнимет, заварит чай с причудливым запахом, если это будет что-то другое. Поддержит, если это будет нужно.

Дерек очень надеялся, что и он для Стайлза может делать то же самое, и надеялся, что Стайлз знает, что может с той же откровенностью говорить с Дереком.

Хейл начинает сомневаться в этом, когда замечает нечто в действительности странное. Дерек начинает сомневаться во многом – в первую очередь в себе, но убеждает себя не делать поспешных выводов, убеждает себя выждать, понаблюдать, присмотреться.

Потому что проблема была в Стайлзе. В том, что он терпко-сладко возбуждался при Питере.

Его запах менялся так стремительно, так сильно, буквально взрываясь черемуховым возбуждением, что не заметить это было невозможно.

Хотя, стоило признать, что Стайлз возбуждался так только тогда, когда Дерек касался его при дяде. И чем откровеннее были прикосновения, тем отчетливее и ярче было возбуждение.

Стилински никогда не чурался публичного проявления чувств, никогда не протестовал против засосов на тазовых косточках, на ключицах и шее, которые Дерек щедро рассыпал по его тонкой, чувствительной коже. Сам иногда с удовольствием оставлял темнеющий след на шее Дерека, особенно по утрам, когда они лениво и сонно занимались любовью, чтобы переливчатая, слишком быстро пропадающая отметина, сохранилась хотя бы до конца совместного со Стаей завтрака.

Дерек долго наблюдает за происходящим, убеждаясь в своей правоте, однажды даже проводит эксперимент – против обыкновения позволяет Питеру однажды днем, во время бурного обсуждения предстоящей охоты – волчатам очень хотелось погонять оленей по лесу, а старшим волкам и Стайлзу очень хотелось, чтобы никто не попал в руки к охотникам, браконьерам и чужим стаям, – подойти в действительности близко к Стайлзу. От родственника не тянет серьезной угрозой, только искренним и немного утомленным желанием донести до щенков свою точку зрения, поэтому Дерек позволяет – тем более, что Стайлз имел привычку возмущаться по поводу излишней опеки альфы.

Дерек ждет, незаметно принюхиваясь, сосредотачиваясь на запахе своего человека, но ничего не происходит. Не потому, что Стайлз слишком занят или слишком увлечен – он замолкает, выслушивая Питера, смотрит на его лицо, в его глаза, и, даже когда Питер кладет ладонь на его плечо, несильно, увещевательно сжимая, запах Стайлза не меняется ни на тон, в нём не проскальзывает даже намека на желание, возбуждение или что-то близкое.

Это успокаивает, смягчает едкую горечь ревности, оставляя только легкое непонимание. И однажды, когда Стая разбредается по особняку, а Питер устраивается на своем любимом кресле неподалеку от камина, Дерек притягивает Стайлза к себе, собственнически опуская ладони на его задницу, и, для начала слегка прикусив его нижнюю губу, увлекает его в глубокий, долгий поцелуй, неспешно обласкивая жаркий рот, играя с юрким языком, посасывая мягкие, быстро припухающие губы.

Питер ненадолго поднимает голову, оглядывая парочку, и коротко, достаточно демонстративно хмыкает.

Стайлз жмется теснее, обхватывая Дерека за шею обеими руками, запускает пальцы в жесткие, темные волосы, сжимая, и едва не виснет на альфе, вынуждая того крепче сжать ладонями упругие ягодицы, вжимая Стайлза в себя.

Стилински пахнет почти нестерпимо, так жаждуще, что у Дерека закрадывается шальная мысль разложить его прямо здесь, на ковре перед камином, не обращая внимания на Питера…

Хотя, почему не обращая? Цепкий, слегка насмешливый взгляд Питера, брошенный поверх книги, и самого Дерека заставляет дышать чаще, откровеннее и жарче обласкивая Стайлза.

– Мальчики, – Питер откладывает книгу в сторону, аккуратно устраивая между страниц закладку из шелковой ленты и дожидаясь, пока оба повернутся к нему, – если вы собирались заняться сексом в моем присутствии, то вам следовало предупредить меня об этом заранее – у меня в планах за ближайшие пару часов дочитать эту книгу, а потом я буду занят.

Стайлз медленно оборачивается к Питеру, спиной прижимаясь к груди Дерека, кладет руку поверх его ладони, улегшейся ему на живот, и, неожиданно, молчит, постепенно откидывая голову Дереку на плечо и поглаживая альфу по ладони. Дерек невольно подчиняется движениям его пальцев, мягко, едва заметно поглаживая Стайлза.

Питер, предсказуемо, взгляда не отводит, ожидая реакции – или раздраженного рыка Дерека, или едкого замечания Стайлза, но Дерек в данной ситуации понимает, что рычание только усугубит насмешливость во взгляде дяди.

А Стайлз морщит нос, хмыкая, и ласково произносит:

– Мы учтем, дядя-зомби. Может, тогда скажешь, когда свободен?

Питер бросает короткий взгляд на нахмурившегося племянника, снова открывая свою книгу на странице с закладкой.

– Я буду свободен в пятницу после обеда, – насмешливый изгиб губ вместе с лукавыми искрами в голубых глазах, вызывают у Стайлза ответную улыбку. – Предупреждайте заранее.

– Мы запишемся на прием, – Стилински показывает оборотню язык, передергивая плечами и отворачиваясь к Дереку, когда старший Хейл демонстративно фыркает, возвращая все свое внимание потрепанным страницам.

========== Часть 3 ==========

Дерек всё-таки находит в себе силы, терпение и выдержку, чтобы донести Стайлза до спальни и бережно опустить на кровать, нависая сверху, давая себе разрешение не задумываться – пока что – над произошедшим в зале.

Сейчас Дереку важно только одно – Питера Стайлз не хотел, Стайлз хотел только его, только Дерека.

Только для него выгибался на постели, наскоро стягивая с себя одежду, только на него смотрел с нескрываемой похотью в потемневших глазах. Дерек скулит сквозь рык, когда Стайлз небрежно приспускает его джинсы, не дожидаясь даже, когда Дерек стянет с себя майку, и сразу берет в рот, медленно, но уверенно насаживаясь глоткой на член, сжимая губы у самого основания.

Стайлз стоит на кровати в коленно-локтевой, пока Дерек, уложив руки на его затылок, вжимает его в свой пах, и медленно, ритмично сглатывает, сжимая член гладкими, тугими мышцами глотки.

– Детка, блять… Детка, ты же не хочешь, чтобы я спустил в твое горло?

Стайлз мычит что-то неопределенное, отчего Дерека продирает волной ярких, острых ощущений.

Губы мучительно медленно скользят по стволу, пока язык выписывает замысловатые узоры на нежной коже, и Дерек едва сдерживается, чтобы не зафиксировать голову Стайлза и не начать самостоятельно вдалбливаться в жаркий влажный рот, доводя себя до пика – сегодня Стайлз определенно не был в настроении для этого, да и самому Дереку, на самом деле, куда больше хотелось почувствовать Стайлза под собой, ощутить его тело, гладить, целовать, ласкать, двигаясь в нём неспешно и долго, так, чтобы Стайлз захлебывался длинными, отчаянными стонами, желая получить больше.

Стайлз целует тёмно-розовую головку, осторожно толкается языком, слизывая капли смазки, и снова целует, облизывая, откровенно наслаждаясь процессом.

Дереку иногда казалось, что Стайлз мог бы часами играть с его членом, облизывая, целуя, посасывая.

– Стайлз… – хриплым, возбужденным рыком, огнём по венам. Стайлз как-то инстинктивно раздвигает ноги шире, раскрываясь для Дерека, и смотрит на него снизу вверх, по прежнему держа головку его члена между губ. – Иди ко мне.

Стилински поднимается текуче-плавно, укладывая руки на широкие плечи Дерека, прижимаясь грудью к его груди и слегка прикусывая щетинистый подбородок. Стайлз улыбается, глядя в светлую зелень оборотнических глаз, слабо покачивает бедрами, побуждая Дерека сильнее сжать их ладонями.

– Мой, – тихо, с придыханием урчит Дерек, с наслаждением вылизывая пахнущую черемуховым возбуждением шею, пока Стайлз медленно, осторожно откидывается на спину, приглашающе разводя ноги.

– Волче, – ласково мурлычет в ответ Стилински, порывисто проводя ладонями вдоль прогнутой спины, вжимая кончики пальцев в крепкие ягодицы и запрокидывая голову, чтобы глотнуть воздуха после первого, неглубокого толчка. Дерек покрывает выпирающие ключицы мелкими укусами, неспешно входя глубже в жаркое и податливое тело, подхватывает Стайлза под поясницу, прижимая к себе, сумасшедше-счастливо глядя в темные, цвета расплавленного горького шоколада, глаза. Стайлз приоткрывает розовые губы в новом сладком вздохе, приподнимается, дотягиваясь до губ Дерека и постанывает в поцелуй, впиваясь ногтями в плечи мужчины, ненадолго оставляя отметины на бронзовой коже.

– Дерек, – сладкий скулеж в губы, аккомпанементом к сильно сжавшейся в волосах ладони. Стайлз падает на постель, быстро проводя руками вдоль тела, чтобы обхватить ладонью крепко стоящий член.

Хейл перехватывает оба кажущихся тонкими по сравнению с его руками запястья, заводя за голову Стайлза, и замедляется, двигаясь очень медленно и очень глубоко, заставляя Стайлза извиваться от каждого движения, сцеловывая каждый срывающийся с влажных губ звук.

– Дерек! – громче, с ни с чем не сравнимой жаждой, желанием. Стайлз слабо дергается пытаясь освободить хотя бы одну руку, но затихает, когда Дерек начинает дрочить ему сам, в темпе своих движений, потирая большим пальцем головку, крепко сжимая пульсирующий, готовый излиться член сильной, широкой ладонью.

Стайлз хватает губами воздух, смотрит на Дерека, подкидывая бедра навстречу его движениям, и в момент оргазма он всегда так невыносимо красив, что Дерек срывается на длинный, перемежаемый рыком полувой-полустон, чувствуя, как по ладони стекает вязкая горячая сперма. Дерек ничего не может с собой поделать, никогда не может продержаться еще немного, хоть пару минут, кончая сразу после Стайлза, любуясь его лицом, изломом бровей, широко распахнутыми или зажмуренными глазами, приоткрытыми или закушенными губами.

– Детка, – Дерек часто, сбито дышит в подставленную шею, чувствуя, как слегка подрагивающие пальцы зарываются в его волосы, перебирая жесткие, непослушные пряди.

– Волчище, – отзывается Стайлз, поворачиваясь, чтобы потереться носом о щеку Дерека. Щека у Дерека колется отнюдь не легкой щетиной, но Стайлз к этому давно привык и только улыбается шире.

– И всё-таки, – осторожно начинает Дерек после нескольких минут блаженной тишины, проведенных в сладкой послеоргазменной истоме, – Стайлз…

Стилински мычит что-то неопределенное в ответ – он лежит рядом, плечом прижимаясь к плечу Дерека и сжимая его ладонь в своей, чуть поглаживая. По остывающей коже уже ползут первые мурашки, и Дерек, чувствуя это, перекатывается набок, обнимая своего человека, прижимая к себе и согревая.

– Не хочешь ничего мне сказать?

Стайлз вздыхает, протягивая руку и укладывая ладонь на щеку Дерека, едва ощутимо поглаживая.

– Просто это немножко… сложно, – Стайлз закатывает глаза. – Просто понимаешь… Мне нравится, когда на меня смотрят. Не просто смотрят и не просто на меня, а когда на меня смотрят, когда ты меня касаешься… То есть… Ты меня понимаешь, Дерек?

– Кажется, – Хейл аккуратно кивает, не сводя взгляда с обеспокоенного лица своего человека. Стайлз нервно жует нижнюю губу до тех пор, пока Дерек не шикнет на него, несколько секунд тратя на то, чтобы покрыть искусанную тонкую кожицу поцелуями.

– Когда ты меня целуешь, гладишь, – тише и собраннее продолжает Стайлз.

– Почему Питер? – как можно спокойнее старается произнести Дерек.

– Не знаю, – Стайлз беспечно пожимает плечами. – Вообще-то не только он, помнишь, мы ходили в “Джунгли” в прошлом месяце…

– Ты нереально завелся, когда я тебя целовал у барной стойки…

– И до этого… Просто мы в последнее время совсем одомашнились, – Стайлз произносит это без малейшего сожаления. – А твои волчата… Они же все мои ровесники и это… совсем не то… Не так, как когда на тебя смотрит взрослый мужчина.

– Заводит? – уточняет Дерек, хотя и так прекрасно знает ответ.

– Очень, – честно и тихо признается Стайлз. – Это как… ну… типа “выкусите, сучки”.

Дерек фыркает, щекоткой проходясь по ребрам Стайлза. Стилински смеется и отталкивает его руку, тяжело дыша.

– Ты не сердишься? Дерек? – Стайлз обеспокоенно заглядывает в глаза альфы, стараясь уловить его настроение. – Я ведь не прошу тебя ни о чем, то есть я понимаю, что тебе такое ни к чему и вообще… Волчище?

– Я не сержусь, – Дерек вжимается губами в основание шеи, оставляя на молочной коже темное пятнышко засоса. – И мы можем попробовать, если ты хочешь. “Выкусите, сучки” мне нравится.

Стайлз смеется, поворачиваясь и вжимаясь лбом в грудь улыбающегося Дерека.

– Серьезно? – мурлычет, отсмеявшись и поднимая взгляд на Хейла. – Нет, правда, Дерек?

Альфа закатывает глаза, кивая с гортанным рыком, который должен донести до Стайлза мысль, что Дерека начинают совсем чуть-чуть раздражать дурацкие вопросы. Стайлз шумно дышит, подтягиваясь повыше и обнимая губами дернувшийся кадык – от этого Дерек судорожно-тихо стонет, на мгновение сжимая ладони в кулаки и зажмуриваясь.

– А… кого?.. – Стайлз не договаривает, неопределенно взмахивая рукой.

– Ну, ты вроде уже договорился с моим дядей на пятницу, – улыбчиво язвит Дерек, клацая клыками в ответ на то, что Стайлз бесцеремонно тычет указательным пальцем ему под ребра. – Нет, я серьезно. Лучше уж Питер, чем… Ты же не предлагаешь снова идти в “Джунгли”, теперь, чтобы устроить там кастинг?

– Не-ет, – Стайлз трется кончиком носа под челюстью. – Дерек, волчище, ты чудо…

– Всё для тебя, детка, – Хейл медленно качает головой, пытаясь придумать, как вообще начать разговор с Питером на такую… щекотливую тему.

========== Часть 4 ==========

Когда утром вся Стая медленно разбредается по своим делам, всё ещё тихонько поскуливая после утренней тренировки, на кухне привычно остается Питер, медленно потягивающий третью или четвертую чашку кофе за прочтением утренних новостей с экрана планшета. Стайлз, коротко чмокнув Дерека в щеку, убегает на учебу, а сам Дерек против обыкновения остается на кухне, заваривая себе новую чашку чая и садясь напротив дяди. Питер бросает на него короткий взгляд поверх планшетника и возвращается к чтению.

Дерек отдавал себе отчет в том, что на Питера, пожалуй, нельзя было полагаться в полной мере, но последние два с половиной года не приносили никаких проблем, помимо вполне адекватных споров. Дерек – не без советов Стайлза, – старался лишний раз не давить на дядю, не требовать того же, что от остальной стаи; Питер в свою очередь, кажется, ценил такое отношение, не стремясь как-то портить Дереку, Стайлзу или Стае жизнь.

Большую часть времени Питер проводил в семейном особняке, иногда на несколько дней пропадая – Дерек пересиливал свое желание хоть как-то контролировать жизнь родственника, напоминая себе о его квартире в центре города.

В любом случае, происходящее было похоже на взаимовыгодное сотрудничество, и Дереку всё реже приходили в голову мысли свернуть дядюшке шею, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь. Приходилось быть начеку, но старший Хейл мог быть полезен, если хотел, а пока что он ни разу не отказал племяннику в сотрудничестве.

– Если ты хочешь вскрыть мне глотку за вчерашнее, то было крайне невежливо не сделать этого сразу, – Питер со вздохом откладывает планшет, оглядывая племянника, и тянется к блюдцу с шоколадным печеньем, придирчиво перебирая его и выбирая одно. – О чем ты хочешь поговорить, Дерек? – старший Хейл блаженно щурится, надкусывая печенье. В этом Дерек был с ним совершенно согласен – выпечка давалась Стайлзу божественно.

Альфа прислушивается – в зоне слышимости никого из волчат не осталось, а значит, можно говорить спокойно.

– Я хочу поговорить о вчерашнем. И я не собираюсь снова знакомить твое горло с моими когтями, – Дерек нервно сминает пальцами одну из забракованных Питером печенюшек, так, что она крошится в его руках, и раздраженно вытирает пальцы о салфетку и снова берется обеими руками за кружку.

– Грубый мальчик, – Питер наклоняет голову к плечу, на пару мгновений прикрывая глаза. – Итак, мне знаком термин “аутоагонистофилия”, но я всё же не до конца понимаю, о чем ты хочешь поговорить со мной, Дерек.

– Ауто?.. – альфа отмахивается, закатив глаза. – Неважно, Питер, не в терминах дело. Стайлзу это нравится… Ему этого хочется.

– Он тебя попросил прийти ко мне? – Питер скептично изгибает бровь. – Нет, Дерек, я понимаю, к чему ты клонишь, но я не хочу, чтобы моё жизненное спокойствие зависело от прихотей Стилински.

– Он не просил, я сам предложил, – жестко роняет Дерек, укладывая на обеденный стол обе руки и наклоняясь к дяде. – Ты знаешь, что его возбуждает, когда ты смотришь на него. Я думаю, тебе понравится…

– Откуда тебе знать, волчонок? – Питер тоже наклоняется к племяннику, лукаво улыбаясь. – Ладно, допустим. Чего конкретно ты хочешь?

– Чтобы ты смотрел на него. На нас, – Дерек хмурится, теряя связность мыслей.

– Решили разнообразить свою сексуальную жизнь еще больше? – Питер чуть приподнимает бровь и Дерек внезапно понимает, что уж Питер-то наверняка совершенно точно знал, почему Стайлз иногда ведет себя тише обычного, ерзая при этом чаще и смущая Стаю крепким запахом возбуждения. – Ладно, – неожиданно легко соглашается Питер, снова откидываясь на спинку стула. – Я, честно, не откажусь понаблюдать за вашим щенячьим сексом. Думаю, это горячо.

– Давай только без твоих ехидных замечаний, – Дерек коротко показывает клыки, не рыча и не окрашивая радужку алым. – И не прикасайся к Стайлзу.

– Просто наблюдение, я понял, – Питер задумчиво усмехается, возвращаясь к планшетнику. – Пятница вечер меня устроит, Дерек.

– Не попросишь ничего взамен? – Дерек не двигается с места, ища в происходящем подвох.

– Когда это я просил? – Питер смотрит на племянника поверх планшета. – Будем считать это моим вкладом в ваши, вполне меня устраивающие, отношения. Этот мальчишка в состоянии предостеречь тебя от глупостей. И, кстати, я ведь не спрашиваю, почему ты пришел с этой просьбой именно ко мне.

– Потому что, если выбирать между черт знает кем в нашей спальне и тобой… – Дерек замолкает, давая дяде додумать фразу самому.

– На самом деле, я удивлен, что при таком выборе ты предпочел меня, – Питер не слишком старательно прячет улыбку, качнув головой. – И я немного удивлен отсутствию угроз. Без них как-то даже непривычно.

– А когда они на тебя действовали, Питер? – Дерек отхлебывает остывший чай из кружки.

– Никогда, – старший Хейл пожимает плечами. – Но раньше тебя это не смущало.

– Ты невыносим, как и всегда, – спокойно резюмирует Дерек, вставая из-за стола и выливая остатки чая в раковину. – Ладно, мне пора. Хочу съездить к Эрике на работу, глянуть, что за мудак её доводит.

– Да, Рейес в последнее время вообще когтей не прячет, – Питер осуждающе хмыкает. – Белобрысый охранник, сегодня как раз его смена. Подойди и скажи, что если он еще раз попытается облапать твою сестру, то ты ему челюсть сломаешь.

Дерек застывает на выходе из кухни, снова оборачиваясь к дяде.

– У меня два вопроса, Питер. Какого хрена? И почему ты сам этого не сделаешь?

– Мне что по-твоему, двадцать, заниматься этой чушью? – Хейл пренебрежительно морщится. – А в твоем первом вопросе я не уловил смысла, Дерек. Меня раздражает, когда эта девчонка начинает огрызаться по любому поводу.

– Я не буду тебя благодарить, – предупреждает Дерек, выходя в коридор особняка.

– Ты никогда этого не делаешь, – равнодушно роняет Питер в ответ.

***

Когда Стайлз в очередной раз не спускается к ужину, Дерек собирает ему поднос и несет его наверх, уже прекрасно зная, что застанет юношу сидящим за ноутбуком в окружении учебников. Эрика благодарно тычется губами в щеку, перед тем как выйти с кухни, и Дерек немного неловко улыбается ей в ответ, но ничего ей не говорит, как и она ничего не говорит ему. Возможно, Дерек не очень хороший оратор и не блестящ в плане переговоров, но навряд ли кто-то смог бы сказать, что он не хорош как альфа, что он не присматривает за своими волчатами и не оберегает их, стараясь не вмешиваться в их жизнь больше нужного. А для дипломатии и переговоров у Дерека был Питер, которому явно доставляла удовольствие периодически возникающая возможность своей велеречивостью закатывать в бетон альф чужих стай. Дерек не был хорош в переговорах, но он был сильным альфой, его стая была сильной, а Питер вальяжно-угрожающе скалил клыки, выбивая для племянника все новые преференции.

А Стайлз, стоило Дереку не проследить за ним, старательно зарабатывал себе гастрит и язву, питаясь только в колледже и только чипсами и яблоками. При этом умудрялся готовить сытные и вкусные завтраки для стаи, но сам по утрам ограничивался чашкой кофе, сетуя на то, что раньше полудня просто не может впихнуть в себя еду. Поэтому Дерек собирает ему поднос с ужином, после недолгих раздумий ставит туда еще и пакет виноградного сока со стаканом и несет все это в спальню.

Где Стайлз клюет носом над учебником, одновременно пытаясь что-то напечатать на клавиатуре, судя по пестрящему красными подчеркиваниями экрану, довольно-таки безуспешно.

– Стилински, ты такой бестолковый, – Дерек ставит поднос на журнальный столик из светлого дерева, сдвигая в сторону стопку учебников, и подходит к Стайлзу, укладывая ладони на его плечи, несильно сжимая, и зарывается носом во взлохмаченные волосы на макушке. – Я же просил тебя хотя бы ужинать нормально, если ты не хочешь заработать язву. Миссис Маккол сказала, что если ты не будешь питаться нормально, то обязательно её получишь.

– Доктора всегда так говорят, Дерек, идут на опережение, – Стайлз щелчком сохраняет открытый документ, и откидывается на спинку стула. – Подожди, ты говорил с миссис Маккол о том, как меня кормить? – Стайлз шумно фыркает, заулыбавшись. – Я твой любимый хомячок, да?

– Ты мой любимый хомячок, – с ласковым грудным урчанием подтверждает Дерек, обнимая Стайлза за плечи. – И я даже волчатам не позволяю питаться яблоками и чипсами, что уж говорить о тебе. Иди поешь, потом иди в душ, а потом спать.

– Мне…

– Ужин, душ, спать, – не терпящим возражений тоном повторяет Дерек, закрывая стайлзов ноутбук и учебник, в последний предусмотрительно положив закладку. У Стайлза всегда есть заветные “недописанные полторы страницы”, работа над которыми может растянуться на всю ночь. А утром Стилински выглядит как оживший труп, привнося на кухню дух Хэллоуина. При этом Дерек, например, прекрасно знает, что всем этим Стайлз может заниматься и днём, в колледже, вместо того, чтобы маньячно бодрствовать всю ночь, закидываясь газированными энергетиками, от запаха которых у Дерека начинался аллергический зуд во всем теле.

– Прекрасный суровый волчара, – Стайлз плавно переползает на диван, подтягивая поднос поближе и принимаясь за пасту. – А цветочки в вазочке мне не положены? – смешливо щурится, пока Дерек, садясь рядом наливает ему сок в стакан.

– Ты сейчас и без сока останешься, – Хейл смеется, поднимая руку со стаканом повыше, когда Стайлз обеими руками тянется к вожделенному напитку.

Стайлз внезапно замирает, разглядывая альфу – Дерек привык к этому, на самом деле, – растягивает губы в улыбке, облизывая, и влюбленно-счастливо смотрит на Дерека, запоминая, как тот морщит нос, когда улыбается, как морщинки разбегаются от уголков глаз, как подрагивают угольно-черные ресницы. Стайлз невыносимо любит улыбающегося Дерека и ему, на самом деле, очень нравится, что Дерек редко улыбается кому-то кроме него.

Стайлз ведет указательным пальцем между бровями Дерека, там, где залегла уже заметная обеспокоенно-хмурая складка, и, подавшись вперед, целует волка в переносицу.