Текст книги "Obsessio (СИ)"

Автор книги: YumeMatsumoto

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

На эти изречения спасенный недо-министр среагировал моментально.

– А разве Каркаров не выполнил мою просьбу о становлении на пост министра Георги Марева, на случай, если я не смогу вернуться с экспедиции?

– Так это была Ваша просьба? – Гарри пребывал в недоумении.

– Да, я же понимал, что добром наша затея не кончится. А Георги мой старый знакомый, хорошо разбирается в политике, и должен был стать отличной временной заменой мне.

– Мистер Бруствер, понимаете, – Гермиона старалась аккуратно подойти к душещипательной теме, – есть вероятность, что мистер Марев в сговоре с Пожирателями Смерти, либо сейчас в министерстве вовсе не он, а кто-то другой под оборотным зельем.

Кингсли задумчиво нахмурился, не сводя взгляда с юной волшебницы.

– Для таких смелых заявлений должны быть веские причины, мисс Грейнджер.

– И они есть, – заверил Гарри. – Помните, как раньше я мог врываться в сознание Волан-де-Морта и видеть его мысли, действия, намерения? Так вот сейчас со мной происходит то же самое, только в отношении Драко Малфоя.

– Это с чего еще вдруг?

– Неважно, – парень отмахнулся, не желая сейчас поднимать этот аспект. – В общем, благодаря этой способности, нам удалось узнать, что Марев и его подопечные не просто допрашивает семью Малфоев, они их пытают! Они используют самые запрещенные техники, включая Круциатус. Даже на Драко, который только год назад стал совершеннолетним!

Кингсли обвел взглядом каждого, кто находился в помещении, будто бы искал подтверждение или опровержение сказанного. Но все молчали, напряженно ожидая, что будет дальше.

– Знаете, Марев старой закалки Дурсланга, – заговорил он, – тогда учеников обучали самым суровым и жестоким приемам. Георги часто практикует пытки, даже Круциатус, в своих допросах. Это дико для нас, но вполне нормально для его народа.

– Но он грозился убить меня, если Малфой не расскажет им что-то очень важное!

– Согласен, он иногда перегибает палку, но и не факт, что ты видел действительно реальные события. Сам знаешь, твои ведения могут быть кем-то подправлены.

– Я сама лично видела всю эту возмутительную жестокость, когда пила чай с мистером Маревом. – Гермиона вклинилась в их беседу.

– Пили чай с Георги? – Кингсли в удивлении изогнул бровь.

– Да, кстати о чае, – Грейнджер попыталась соскочить, чтобы не пояснять, как она проникла в министерство, – он сказал, что у него есть особый напиток, который никто другой пить не сможет. Цвет у этого напитка был под стать оборотному зелью. А когда Марев выпил это, его тело передернуло, прямо как действие того самого зелья.

Кингсли вдруг тихо рассмеялся, вводя в замешательство самонадеянную Гермиону.

– Боюсь Вас разочаровать в ваших догадках, мисс Грейнджер, но это не оборотное зелье. Это лекарство. Точнее, лекарственное зелье. Я думаю, Вы заметили, что Георги всего тридцать пять, а выглядит он как поношенный старик? Это его болезнь. Он стареет на глазах. И если не будет пить зелье, то вскоре его организм откажет, и он умрет.

Аргументы закончились. Гарри и Гермиона беспомощно переглядывались, потеряв ту единую нить, которая связывала все события последней недели.

И тут вмешалась Агнесса.

– Есть одна неувязочка. По словам моего проверенного источника, один из друидов примкнул к Пожирателям Смерти. В его задачи входило выбить тебя из колеи, чтобы освободить трон, явно для каких-то своих целей Пожирателей. Но вот дилемма, если Марев никак с этим не связан, то кто же должен был занять место Министра? За то время, пока тебя не было, не было ни одного нападения, а разве Пожиратели не начали бы действовать, решив тебя власти?

Кингсли замолк. Он думал, усердно думал, и давалось ему это с трудом после несколько месяцев забытья. Наконец, он повернул голову к директору школы и негромко провозгласил:

– Минерва, пока не распространяйте информацию о том, что я найден живым и пришел в себя. Надо сначала прояснить ситуацию с нападением на мою экспедицию, и тогда…

Дальше Гарри не мог расслышать ни слова. Ушные перепонки разбухли, перекрывая доступ к звукам. Голову заполнил раздувшийся гелиевый шарик, создавая ощущение пустоты и тесноты одновременно. Где-то в желудке появилось жжение, сопровождающееся горечью тошноты. Казалось, на тонких стенках пищеварительного органа образовывались и нарастали язвы.

Гарри схватился за голову, сдавливая виски. Перед глазами все расплывалось. Он сорвал с лица очки, но изображение оставалось таким же водянистым.

Что-то рвалось наружу.

Возможно, рвота.

Возможно, нет.

– Гарри, что с тобой?

Невилл и Полумна тут же окружили его, не позволяя размякшему от слабости телу упасть на пол.

– Гарри?

– Поттер?

Абсолютно все среагировали на ухудшение самочувствия одного из присутствующих.

– Отойдите от него! – приказала Агнесса, тут же в два прыжка оказавшись перед парнем.

Она забрала ослабевшего Поттера из рук опешивших друзей.

– Эй, у тебя опять приступ? – она чуть встряхнула безвольное тело. – Опять видения?

Гарри молчал. Он не мог пошевелить даже губами, все части его тела окаменели, будто бы больше не принадлежали ему. Но вдруг…

– Пошла прочь от меня!

Это был не его голос. Но звучал он с его уст.

Его руки без его веления оттолкнули Агнессу, швырнув в нее очки.

– Гарри? – даже Гермиона подскочила на ноги, с опаской наблюдая за необычным поведением друга.

Гарри поднял голову. Не сам. Он вообще не мог думать. Это просто тело.

На всех его окружавших теперь смотрели не привычно изумрудно-зеленые, а стальные серые глаза, пропитанные холодом и отчаянием.

– Не может быть… – на выдохе выпалила Агнесса, замирая в ужасе от увиденного.

– Ты! – произнес кто-то в теле Поттера, указывая вытянутой рукой на друида. – Как ты вообще смеешь появляться передо мной!

Толпа вокруг молчала, не понимая, что вообще происходит. Только ровозоволосой девушке было все известно, однако, она молчала в унисон с остальными.

Псевдо-Гарри продолжал.

– Ты – самое отвратительное создание! Ты предала меня! Я тебя ненавижу!

Агнесса попыталась подойти ближе, но сероглазый отмахнулся.

– Прочь! Не смей приближаться ко мне, поганая предательница!

– Прекрати, – девушка-друид все-таки вышла из оцепенения и сделала шаг вперед. – Ты многого не знаешь.

– Что, что я не знаю?! – Псевдо-Гарри попятился. – Что я теперь проклят? О нет, поверь, знаю! И это все твоя вина! Ты создала во мне эту тьму! И эти уроды сделают все, чтобы добраться до нее.

– Драко, угомонись!

Агнесса перешла на крик, но не спешила физически воздействовать на одержимого. Похоже, его последние слова как шоковый удар повлияли на девушку, нагоняя сковывающее смятение.

Послышались напряженные охи-вздохи и перешептывания.

– Это что, Малфой? – даже Рон встрепенулся, услышав ненавистное имя.

Похоже, Драко, вселившийся в тело Поттера, не замечал вокруг никого, кроме друида. Он просто кричал на нее, осыпая оскорблениями.

– Ненавижу тебя! Ты обрекла меня и Поттера на узы!

– Я просто выполняла твои прихоти!

– Ты нас прокляла!

– Я просто сделала, что должна была!

– Теперь и я, и он! Мы оба из-за тебя погибнем! Тварь! Лучше бы ты сдохла от непреложного!

– Да заткнись ты!

Агнесса не выдержала и все-таки ринулась к псевдо-Гарри, ладонью выбивая его дух из груди. Парень ненадолго завис, затем его веки смежились, и тело обессиленно повалилось на пол.

Гарри потерял сознание.

Неловкую тишину прервала Гермиона, весьма требовательно озвучивая всех интересующий вопрос.

– И что это вообще было?

Друид медленно обернулась. Ее глаза были наполнены страхом, мышцы лица нервно подрагивали, она явно была чем-то взволнована, напугана, будто только что совершила что-то непростительное.

– Кажется, я действительно их прокляла, – выдала она каким-то поникшим голосом. – Как минимум, я прокляла Драко.

========== ПТСР ==========

Комментарий к ПТСР

Вот честно, обещаю, в следующей главе появится Малфой, и уже не так фантомно, как в нескольких предыдущих.

А эта пока путь послужит фрагментом пазла основного сюжета.

J2 – Ain’t No Sunshine (Epic Trailer Version) [feat. Alih Jey]

Так холодно и темно бывает только в холодильных камерах, где содержат порубленные туши рогатого скота. Любая живая субстанция, которая все еще гоняла кровь по жилам, тут же покрывалась тонкой дымкой пара. Слишком большая разница температур. Слишком велика вероятность переохлаждения.

А вокруг – будто бы ни души. Все заросло черной пустотой, такой плотной, густой, как темная материя космоса. Она и есть, ее и нет.

Хрусть.

Чьи-то кости хрустят, как сухие кукурузные хлопья на зубах, ломаются под давлением дробящих заклинаний.

Чавк.

Рвутся еще живые ткани мышц, мучительно медленно, как слипшаяся жвачка, томно причмокивая при каждом растяжении.

Тук. Тук.

Бьется чье-то только что вырванное сердце на полу, так прерывисто, в агонии, на издыхании, раскрывая и сокращая свои клапаны в последний раз.

Кап. Кап.

Струится чья-то еще теплая кровь на холодный белый кафель, рисуя красным изобилием картинки из набора для теста Роршаха. Она еще жива, но уже почти мертва, постепенно сворачиваясь в темные сгустки.

Больно!

Чей-то крик разрывает тревожную тишину, как гром посреди ночи.

Истошный, душераздирающий крик о помощи.

Прожектор слева бросает белый занавес света на металлический разделочный стол. Голова. Там лежит отрубленная голова, залитая своей же кровью. Эта кровь все еще стремительно покидает плоть, спиралью скатываясь по черным и белым локонам. Эта голова принадлежит Нарциссе, именно Нарциссе Малфой. Ее глаза уже не живые, уже налиты свинцовой тяжестью и затянуты пеленой небытия.

Прожектор справа с хлопком опрокидывает широкий луч света на точно такой же стол. На нем нет ничего, кроме руки. Отрубленной руки до локтя. На пальцах которой блестят пропитанные кровью изумруды на фамильных перстнях. Эта рука Люциуса Малфоя, определенно. На бледном запястье проглядывается блеклая метка.

Хлопок, и оба прожектора гаснут, вновь погружая пространство во тьму. Царствовать ей приходится недолго.

Что-то мигает. Так раздражающе слабо, как погибающий фонарь, который еще верит в силу остатков керосина.

Раз просвет. Два, уже ярче. Три – вдали что-то мерцает.

Это стальной гроб, перевёрнутый вертикально. В нем на мраморно-зеленом бархате лежит тело. Это Малфой. Драко Малфой в черном траурном костюме, чистом и свежем, как с иголочки. Глаза его закрыты, лоснящиеся кристально белые волосы переливаются серебристым отблеском струн магической арфы, чьи звуки глухо доносятся из глубин темного пространства, а руки покоятся в объятьях друг друга на груди. Бледный, мертвый, но, возможно, еще живой?

Тьма вокруг него живая, это точно. Она тянет свои тысячи рук к телу Малфоя, она пальцы свои вонзает в солнечное сплетение, под ребра, проскальзывая густой жидкостью под кожу, внутрь, ближе к сердцу.

Как только последняя длань тьмы скрывается под покровом кожи, Драко открывает глаза. Они не серые, как обычно, они бездонные, черные. Их будто нет.

Малфой открывает рот и в этот же момент срыгивает всю черную субстанцию, что ранее проникла в его тело. Срыгивает много, очень много черной жидкой материи. Как только она полностью выходит наружу, Драко замирает и теряет последние остатки жизни.

А черная жижа растет, вырастает, становится больше, начинает принимать форму. Постепенно из жижи прорастают громадные лапы с острыми, как у гиппогрифа, когтями, костлявое, но массивное тело с рядом острых шипов вдоль позвоночника, и звериная саблезубая пасть с длинным змеиным языком.

Монстр.

На свет рождается монстр.

Пробуждение Гарри произошло слишком внезапно. Он так резко распахнул веки, что в районе переносицы неприятно засвербело. Легкие, наконец, раскрылись и позволили сделать долгожданный вдох, который ничего, кроме боли, не принес.

Реальность встретила Поттера омерзительным ослепляющим солнечным светом, который разливался по всему помещению. Больничное крыло. Голое, открытое пространство, если не считать темно-синей ширмы справа от кушетки.

– Воу-воу-воу, у кого-то кошмарики, – раздался ироничный голос Агнессы с ноткой издевки, меньше всего хотелось слышать ее порой оскорбительные реплики.

Девушка сидела на подоконнике, обнимая согнутые колени. Окно было раскрыто нараспашку, похоже, друид использовала его вместо двери.

Полное отсутствие представлений о культурном поведении.

– Сколько сейчас время?

Гарри приподнялся на локтях, все еще ощущая отвратительный привкус тошноты во рту после не самых приятных кадров во сне.

Потеряться во времени – вот чего ему еще не хватало.

– Уже полдень, – Агнесса не сводила с него взгляда. – Ты проспал часов двенадцать.

– Прекрасно, – Поттер попытался нащупать на тумбочке очки, почему-то ему казалось, что именно там они должны быть, как вдруг до него дошло. – Так, стоп. Почему я все отчетливо вижу без очков?

– Не спеши радоваться, зрение к тебе не вернулось. Скорее всего, это остаточное, у Драко же нет проблем с этим.

– Остаточное после чего?

– Ну, как тебе сказать, – Агнесса задорно хихикнула, похоже, ей доставляло удовольствие лицезреть всю эту канитель с кровными узами, – сознание Драко чуточку перепутало тело, и… как бы вот.

– Чуточку перепутало? – у Гарри от возмущения даже голос прорезался. – Как это понимать??

– Тише, не психуй ты так. Он видимо спал, а сознание было неспокойно. Так как спящее тело еще слабее, чем обычно, сознание установило связь с бодрствующим телом и… Драко непроизвольно завладел тобой на несколько минут.

Звучало очень противно и пугающе, волосы от таких новостей на голове Гарри встали дыбом. Он кинул неясный взгляд на свои руки, и на миг ему показалось, что ни одна из частей его тела вовсе не принадлежала ему.

Оно общее? И тело Малфоя тоже?

Какой-то бред.

– То есть, для связанных узами это нормально, да?

Друид как-то тяжело вздохнула, комкая пальцы рук между собой.

– Ну, я бы так не сказала. Нет, в теории и порой на практике это возможно. Но чтобы современным магам достичь такого уровня, необходимы годы усиленных тренировок. В истории за последнюю пару столетий таких случае было немного, если не ошибаюсь, ты и Драко – третий. И меня очень удивило, что взаимосвязь произошла без присутствия палочки, которая, кстати, являлась для вас неким мостиком, скрепляющим два берега.

Вот такой поворот событий совсем не нравился Поттеру. Парень импульсивно скомкал одеяло в неровный шар и обвил его руками, будто бы держался за спасательный круг.

– И в чем же наша особенность?

– Ааааа, это уже мой косячок, за который меня чуть на месте не распял Кингсли, благо физических сил у него пока еще маловато.

Друид говорила это и с насмешкой, и с какой-то легкой тревожностью, скрывающейся под маской вечного разгильдяйства. Она отвернулась спиной к раскрытому окну и спустила ноги, продолжая сидеть на подоконнике. Ответ на недоуменный взгляд Гарри от нее поступил незамедлительно.

– Видишь ли, я по жизни лентяйка и страдаю критическим безрассудством. И если раньше все мне сходило с рук, то в случае с тобой и Драко я кое-что прогадала. Возможно, надо было больше книжек читать, или слушать своих настоятелей, когда они пытались поведать мне важность моего назначения, но… Косяк я, короче.

– А ближе к делу?

– Понимаешь, кровные узы наградили вас несметным даром максимальной близости душ… или тел, черт знает. Крови, короче. Я же не просто жрица, я земной прототип Богини. Моя магия настолько сильна, что я случайно сделала вас такими “особенными”.

– Я думал, ничего хуже, чем узы сами по себе, быть не может.

– Ох, поверь, ошибаешься. Ведь это еще не самое катастрофическое.

Поттер напряг все мышцы лица в нескрываемом страхе, и Агнесса, заметив эту тучную гибельную ауру, поспешила пояснить.

– Начну с простого. Я думаю, тебе известен закон равноценного обмена: получая что-то, ты обязан отдать взамен нечто не менее стоящее. Этот закон безотказно работает на запретной магии, особенно на запретной древней магии. Думаешь, моя кровь просто так почернела? Не-а, это все закон. Грех, так сказать. Обычно, он касается только исполнителя. Но в нашем случае, опять же, я кое-что упустила. Я же Богиня, а значит моя магия десятикратно больше магии обычных друидов, а значит и пятно греха гораздо мощнее. В итоге, грех распространился и на Драко.

– И на меня?

– Не-а, ты был уже помечен проклятьем Темного Лорда, грех не смел тебя коснуться. И весь остаток темных чар проник в душу Драко.

Стало очень дурно. Дурно и душно одновременно, несмотря на непрерывный поток свежего воздуха с улицы. Гарри инстинктивно вцепился пальцами в скомканное одеяло и уставился на неровные белоснежные рельефы смятой ткани.

– Так что с Малфоем? – наконец, спросил он, не оглядываясь.

Друид грустно хмыкнула.

– Когда он был в твоем теле, он думал, что все еще спит и видит меня во сне. Он кричал на меня, обвинял во всех бедах. А еще сказал, что я поселила в нем тьму. Что я прокляла его. И это не пустые слова. Часть греха забралась в его душу. И так как его вовремя не очистили, кусочек тьмы превратился в семя. Я посеяла семя зла в душу невинного ребенка.

– Что это значит?

– Это значит, что ребенок стал открыт для любого зла, которое могло бы проникнуть извне. Учитывая то, что его семья примкнула когда-то к Волан-де-Морту, а Драко наградили меткой Пожирателя Смерти, осмелюсь предположить, что семя проросло. И за душой Малфоя-младшего прячется что-то очень страшное.

– Что же это?

– Дану его знает. Существо, проекция, материя. Но что бы это ни было, оно очень нужно новому Министерству, а возможно, и самим Пожирателям Смерти.

Гарри совсем поник. Они сгорбился и, наконец, отпустил злополучное одеяло, ощущая, как затекли пальцы, и неприятное онемение иголками впивалось в фаланги.

Мало того, что семья у Малфоя специфичная, Тёмный Лорд и его шайка в свое время травмировали дух и тело, связь по крови с лютым врагом, так еще и проклятье сверху свалилось тяжкий грузом на плечи многострадального блондина.

За что? Он просто пытался быть как все маги. Пытался чего-то добиться. Пытался сохранить семью. Пытался быть полезным, хоть как-то. Он просто спас когда-то Гарри и все пошло по наклонной.

Чувство вины со скоростью света начало пожирать душу Поттера, затравливая и без того омраченное сознание.

Это его вина. Ни Драко, ни Агнессы.

Это вина Гарри Поттера. Как и всегда. Соринка в глазу. Мусор в чистой реке. Грязь на чистых белых одеждах.

– Эй, Поттер, – Агнесса вытянула парнишку из губительных размышлений, – есть способ узнать наверняка, что проросло из семя. Но мне нужна будет твоя помощь.

Гарри был готов на многое, даже если это может повлечь печальные последствия. Он повернулся к девушке и спустил ноги на холодный пол.

– Мне нужно поехать в Министерство?

– Нет-нет, ни в коем случае! – Друид отрицательно замотала головой. – Это все равно что привести добычу прямо к логову хищника. Хотя не отрицаю, никто из нас в принципе не способен разговорить Марева, или того, кто им притворяется.

– Только не говори, что снова к Легилименции прибегать?

– Отпадает, мысли способны путаться, также как и воспоминания, да и восприятие образов искажается под мышление “читающего”, так что мы еще больше усложним задачу. Нужно спросить Драко напрямую.

– Но как??

Гарри начинал терять терпение. Заносчивость и непринужденность друида уже с избытком раздражала.

Агнесса, наконец, спрыгнула с окна и принялась рассекать от стенки к стенке, размышляя вслух.

– Есть одна ритуальная практика у друидов. Конечно же, она из ряда запретных, но сила магии кровных уз настолько влиятельна, что отменяет любую запретность. То есть со стороны равноценного обмена мы защищены.

– И что это за практика?

– Назовем это Астральной проекцией. Благодаря связи, ты и Драко способны непроизвольно объединять сознания. Мы можем использовать это, чтобы отправить твое астральное тело в камеру в Министерстве. Поскольку все будет строиться на кровной связи, только Драко будет видеть и слышать тебя. По факту, мы разольем твое и его сознание сквозь нити реальных материй и построим нефизический мостик. Как бы там ни было, он тебе все равно доверится и все расскажет.

Звучало слишком хорошо и отлажено, чтобы быть чистой правдой. Должны быть подводные камни.

Гарри нахмурился.

– Какие риски?

Агнесса перестала метаться, как обеспокоенный лев в клетке, и остановилась, засунув руки в задние карманы своих вульгарных шорт.

– Есть критичный уровень вероятности, что если какое-то правило проведения обряда будет нарушено, мы потеряем твое астральное тело навсегда. То есть оно отделится от физического тела полностью, и это значит, что ты потеряешь свое эмоционально-ритмичное звено, которое связывает духовное и физическое. А вот это как раз значит, что низшая форма проявления подсознания, а именно латентный негатив, больше не будет сдерживаться и вырвется наружу сильной магической волной. Учитывая, сколько кошмара ты в своей жизни поведал, мощности этого всплеска будет достаточно, чтобы спалить и подорвать все, что будет тебя окружать.

Конечно, чего и следовало ожидать.

Бывало ли в жизни Гарри когда-то что-то просто и легко? Нет, зачем. Чем сложнее, тем интереснее.

Поттер поморщился и потер нос от неприятных ощущений. Похоже, от гнета происходящего слезы просились наружу сами по себе. Слишком сильное давление.

Агнесса, не торопясь, подошла к кровати, где лежал Гарри, склонилась над парнем и положила ладонь на его плечо, отчего тот непроизвольно вздрогнул.

– Гарри, ты не обязан, – говорила она так тихо, будто пыталась поведать страшную тайну, – ты не обязан в этом участвовать. Это крайний, хоть и самый действенный способ. Если ты откажешь, никто не будет тебя убеждать в обратном. Мы поищем, попробуем другие способы. Этот просто самый быстрый. Но и самый опасный. Особенно для тебя.

Час от часу не легче. И принять, и отказать было сложно.

Мешали ли узы? Или гриффиндорская самоотверженность? Комплекс героя? А может, просто ненасытный азарт?

Поттер перестал понимать, где заканчивается он и начинается все остальное: привычки, другие люди, чужие мнения, воспитание, Малфой…

Изображение реальности вдруг стало расплывчатым, Гарри подумал, что наворачиваются слезы, поэтому принялся растирать веки, чтобы не показывать своих слабостей друиду. Но, к его удивлению, никаких мокрых следов на пальцах он не ощутил. А все вокруг продолжало расплываться в цветное неясное пятно.

И тут его осенило.

– Кажется, я теряю зрение, – после чего он горько усмехнулся, – а точнее, ко мне возвращается мое собственное.

Агнесса тут же без лишних слов достала из своей набедренной сумочки очки в черной круглой оправе и протянула их Гарри.

Стекла были целыми и невредимыми, скорее всего, Гермиона успела их починить с помощью заклинания. Как обычно.

– Поттер, у тебя есть время до вечера. Подумай хорошенько. Если все-таки решишься на ритуал, то постарайся максимально отдохнуть. Такие практики отнимают очень много сил. И да, обязательно поешь, Молли скоро принесет твою еду.

Самым сложным оказалось восстановление поля для квиддича. Даже взорванный усилиями Симуса мост удалось привести в практически изначальное состояние. Но поле для игры в квиддич будто бы было проклято. Любые конструирующие и ремонтные работы с помощью магии на этом месте не срабатывали. Похоже, восстанавливать спортивную арену нужно будет руками, как обычным маглам.

Так как времени было в обрез, поле оставили напоследок. Поэтому пространство пустовало, и только четыре шпиля, которые раньше удерживали ныне сгоревшие до тла трибуны, возвышались по кругу, визуально определяя масштабы.

Гарри сидел, обнимая согнутые колени, на выжженной, еще не проросшей заново траве рядом с тем местом, где теоретически начинала возвышаться гриффиндорская трибуна.

Было как-то дико и непостижимо осознавать, что еще недавно, по ощущениям будто бы пару дней назад, Поттер и Малфой рассекали на своих метлах по полю и пытались выбить друг у друга шанс на поимку юркого снитча. А теперь что? Теперь это место станет конвейером для двух связанных кровью.

Подумать только, на протяжении семи лет ругаться, кидать оскорбления, а если не помогает, то и заклинания, питать лютую неприязнь, чтобы после обнаружить магическую зависимость.

Да, Гарри и Драко зависели друг от друга. Хотелось им того или нет, но все их потуги побороть друг друга были лишь катализатором связи.

Узы, будь они прокляты. Или что-то еще. Гарри и сам не понимал. Он вдыхал полной грудью свежий воздух и обводил грустным взглядом пустующее место. Слишком тихо, до безумия не хватало громких возгласов болельщиков и ораторского искусства комментаторов. Соревновательный дух, радость побед, и легкая грусть от поражений – это позволяло подросткам жить полной жизнью и не свихнуться от плотной учебы.

– Скучаешь, да? – с правого бока от Гарри возникла Гермиона.

Она выглядела невыспавшейся и растрепанной, миссис Уизли обмолвилась, что Гермиона так переживала за состояние друга из-за конфуза со сменой сознания, что толком не спала этой ночью.

Гарри обернулся и немного виновато посмотрел на нее.

– По квиддичу? Немного. Сейчас бы помогло снять стресс.

– Ничего, будет еще, – Грейнджер кинула куда-то в сторону учебник с заклинаниями за седьмой курс и аккуратно присела рядом, вытянув ноги. – Скоро все восстановим, и будешь рассекать на своей метле, соберешь новую команду. Вернем еще Малфоя, и как в прежние времена, будете барахтаться в воздухе в свое удовольствие.

Герой со шрамом, который, кстати, перестал так выделяться на верхней части лица и потускнел, тихо рассмеялся в унисон со своей подругой. Она умела простыми словами поднять настроение.

– До начала учебного года не успеем, да?

– Вряд ли. Но до зимы точно сможем. Я уверена.

Гермиона подбадривающе похлопала Гарри по колену, и тот в ответ улыбнулся уголками губ. Он верил ее словам. И не из-за того, что звучали они сладострастно для участника школьной команды. Просто поле быстро восстановят, и это было аксиомой. Никак иначе быть не может.

Немного помолчав, Поттер все-таки решил задать терзавший его вопрос.

– Что там с Роном? – он неловко выщипывал засохшую траву, пряча смятенный взгляд. – Все еще истерит?

– Уже успокоился, – Гермиона вдруг хихикнула. – Он такой идиот, никогда не мог держать свои эмоции под контролем. Сильно вчера от него досталось?

– Ну, если меня не унесли в наперстке, значит, не так уж сильно. – Гарри не знал, почему именно сейчас вспомнились давнишние слова Снейпа, но возобновив образ умершего преподавателя, который до последнего цеплялся за любовь к его матери, парень слегка погрустнел. – В общем-то, я заслужил сам.

– Он скоро попросит прощения, и Вы помиритесь, уверяю. Просто нужно дать ему время остыть.

– Он ведь еще не проболтался? Судя потому что в еде миссис Уизли я не обнаружил отравы или приворотного зелья ее дочери, его родители еще не в курсе моего… эм, предательства.

– Не неси чушь, никакое это не предательство! – в руке Гермионы внезапно оказался тот самый учебник, которым она шутливо ударила друга по голове. – Ты сделал выбор, а это уже большой показатель самодостаточности. И да, Рон не глупый, ему самому не выгодно сейчас нести раздор в их семью, посвящая родителей в ваше с Джинни расставание.

– Выбор, говоришь? А что если это был бездумный поступок?

Гарри удрученно выдохнул и откинулся назад, укладываясь спиной на сухую землю. Так как вечерело, солнце потихоньку стремилось за горизонт, и смотреть на небо становилось проще. Оно уже не ослепляло, лазурная голубая гладь мутнела и впитывала в себя крадущийся тайком алый закат.

– Ты сомневаешься, да?

Гермиона даже не смотрела в его сторону, она тоже обратила свое внимание на переливающееся перламутром небо.

– Я просто… я уже не знаю, где я, а где чужое. Я думаю, много думаю. Я так много думал за это лето, что успел уже прийти к выводу, что во всем виноват я сам. В смерти Дамблдора, Сириуса, Снейпа, Фреда, во всех смертях! Я виноват в том, что был отличительным тугодумом и бегал от Волан-де-Морта так долго, хотя задача могла быть решена еще задолго до того, как Пожиратели начать кромсать невинных людей. Я мог все исправить, от всего предостеречь, всего этого избежать еще тогда, на первом курсе, если бы не думал только о себе и своем желании “всех спасти”. И знаешь, после воспоминаний Малфоя я еще больше убедился в своей тупости. Я просто все портил. И не спаситель я вовсе, а бесхребетное несамостоятельное чмо, которое всех погубило!

Тут уже Грейнджер не выдержала и прижала свою ладонь к губам Гарри, таким образом затыкая его понос слов. Тот что-то возмущенно проворчал, но все-таки замолк, приподнимая себя, опираясь на руки.

– Гарри, ты сам сказал, что не знаешь, где твое, а где чужое. И сейчас, по-моему, за тебя говорят страхи Малфоя, которые нашли лазейку в твоих сомнениях. Ты все делаешь правильно, и не надо пропускать это через призму сомнений. Все прошло. Ты спас много жизней. Да, многих погубил, отрицать не буду. Но за жизнь сотни невинных приходится платить одной смертью. Тут ничего не поделаешь.

– Я не знаю, – Поттер убрал руку Гермионы от своего лица и посмотрел на нее. – Я сам не понимаю, что делаю.

Грейнджер, недолго думая, осторожно поднялась на ноги, зачем-то покружила вокруг своей оси и остановилась спиной к Гарри. Ее взгляд был направлен на то место, где раньше возвышалась трибуна Слизерина.

– Знаешь, Гарри, впервые за все время нашей дружбы я совсем не стремлюсь тебе что-то посоветовать или как-то направить тебя. – Ее речь на несколько секунд прервал ее же сдавленный смешок. – Я просто не знаю. Ну правда не понимаю, что у тебя в голове. Хотя я ведь сама начала всю эту заваруху. На тот момент я хотела пробудить в тебе чувство ответственности и сопереживание к тому, кто оказался для тебя совсем не врагом.

– И тебе это удалось, – подтвердил Гарри, уткнувшись взглядом в лохматые, спутанные волосы подруги, она так переволновалась, что забыла расчесаться с утра.

– Я думала, именно это будет тебя вести к спасению Малфоя. Но потом в тебе взыграл твой комплекс героя. Тебя нарекли спасителем, и ты беспрекословно принял это амплуа. Да Мерлин с этим комплексом, это даже неплохо. Вчера же, когда я от Рона узнала о том, что ты расстался с Джинни, я на какое-то время подумала, что ты все-таки влюбился в Малфоя.

Парень с комплексом героя от таких изречений поперхнулся воздухом и скрючился, подбирая под себя колени.

– Что… кхек! Что ты сказала??

Гермиона развернулась на пятках и невозмутимо пожала плечами, будто сообщила обыденную новость.

– Не, ну а что. Я читала, что такое часто бывает, когда два человека соперничают, ненавидят друг друга, а потом причина их вражды исчезает или становится неактуальной, и наступает стадия переосмысления. Ненависть это обратная сторона любви. Ну, или что там у нас еще есть.