Текст книги "Obsessio (СИ)"

Автор книги: YumeMatsumoto

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Связанные переглянулись. В их глазах отражались эквивалентные эмоции : паника, смятение и беспомощность. А еще главный вопрос – что делать.

Безусловно, отдавать такой спасительный трофей в их планы не входило. Хотя задумка давно уже покатилась к чертям, и надо было срочно придумать, как избежать самого страшного.

Не дождавшись ответа, Нотт надменно прыснул.

– Ну, я предлагал по-хорошему.

Он похлопал в ладони, будто бы подзывая к себе слугу. В этот момент под потолком раздался громкий хлопок и гул какого-то механизма. Сверху вниз по стене справа, где было еще немного места, спускались на канатах три капсулы. Внутри них были запечатаны трое: Полумна, Невилл и… Блейз. Капсулы приземлились ровно между Флитвиком и Кингсли.

Дальше – хуже. Дверь в зал отворилась и в сторону Нотта направилась очень странная девушка: волосы ее были бархатные, густые, ядовито-желтого цвета, длиной до пояса; на болезненно тощем теле, на котором из одежды была только черная тряпка вокруг грудной клетки и такая же вокруг бедер, были выгравированы руны; полностью черные без зрачков и белка глаза обрамлены неестественно пышными ресницами, а лицо при этом бледное и костлявое, будто кожа легла сразу на поверхность черепа.

Эта девушка тащила за собой кого-то. Она одной рукой держала железный обруч, обвивающий горло жертвы. Предмет впивался прутьями, растущими из его поверхности к центру, глубоко под кожу жертвы.

Ею оказалась Агнесса. Она будто находилась под гипнозом: глаза открыты, дыхание есть, но больше никаких признаков жизни.

Сердце Гарри ушло в пятки. Он почти задыхался, хотел бы думать, что все происходящее – просто кошмар, и они скоро проснутся.

Но нет. Все слишком реально. Страх слишком велик.

А Малфой вообще больше не шевелился. Он просто примерз к одному месту и пропал мыслями глубоко в себе. Безысходность поглощала, блондин был на грани того, чтобы просто сдаться.

– Как видите, даже ваш чудесный друид вам не поможет, – Нотт дождался, когда девушка с желтыми волосами доберется до него и добавил. – Моя милая Прозерпина надела на вашу Агнессу “ошейник грешника”. Даже если Агнесса очнется, любое ее магическое действие будет расценено Вселенной, как грех, и вскоре она погибнет.

Так называемая Прозерпина явно тоже была друидом. И судя по тому, как она довольно скалилась, причинение вреда соратнице вызывало у нее оргазмические припадки.

В следующий момент из толпы Пожирателей смерти вышел один человек. Он дошел до трона, развернулся лицом к “гостям” и снял маску.

Логическая цепочка действий треснула по швам, а идеальный план раскололся и рассыпался крупицами. Любой шанс на спасение теперь казался сказкой для детей.

За маской пряталось знакомое лицо. Пэнси Паркинсон. Только теперь она была обезображена, кожа на щеках сморщилась и напоминала рыбьи жабры. Глаза отекли, но горели ярко-красным цветом. Губы широко улыбались, оголяя окровавленные удлиненные клыки.

– Что ты с ней сделал? – на выдохе выпалил Малфой и импульсивно дернулся в попытке достать свою волшебную палочку.

Но у него не вышло. Под гипнотическим не мигающим взглядом Пэнси его согнуло пополам, а руки сами разошлись по швам.

Попытка Гарри тоже не увенчалась успехом: его отбросило назад, и руки пригодились для того, чтобы успеть их подставить и не разбить спину.

Нотт усмехнулся цирку, творящемуся вокруг него, затем встал с трона и сделал несколько шагов вперед. Его ноги цокали, соприкасаясь с полом, этот звонкий звук напоминал удар острых каблуков. Он встал рядом с Паркинсон и положил ей руку на плечи, с увлечением наблюдая, как парни все еще пытались достать палочки и сопротивляться изумительной невербальной магии.

– Остыньте, здесь обрел дом новый уровень магии, который вам не под силу осознать. – Он дождался, пока два тела примут свою участь и опять замрут. – Что касается Пэнси, то я ей просто помог.

– Что за помощь такая? – Гарри закашлялся.

– Любовь. Одержимость. Ненормальная тяга к человеку и маниакальное желание обладать. Все это пожирает человека, ведь в настоящей любви чувства всегда безответны. Паркинсон до безумия “любила” Драко. Ты знал об этом?

Малфой на эти слова лишь фыркнул, позволив Нотту разглагольствовать дальше.

– Ох, бедняжка была в агонии и просто не подавала виду. Ее безответные чувства давно прожгли дыру в ее душе. А когда я поведал ей, что на самом деле значат эти ваши с Поттером “кровавые узы”, ее совсем накрыло.

– И что же они значат? – наперебой спросили оба.

– Близость. Желания. Единение сознаний. Порок и порой страсть. А еще невербальная клятва о том, что вы предначертаны друг другу до конца жизни.

Звучало из уст этого странного человека очень непристойно. После этих слов Гарри и Малфой старались не пересекаться взглядами.

– Всего этого желала Пэнси. И я подарил ей возможность больше не чувствовать угнетение и печаль. Я очень люблю иллюзии и дар убеждения. Я смог убедить Паркинсон в том, что быть кем-то другим это здорово, и она захотела стать вампиром. И получился интересный экземпляр. Такой красивый утонченный человекоподобный вампир-полукровка. Гены кровососущего существа увеличивают магические силы, поэтому любое заклинание становится мощнее и разрушительнее. Так, например, ее блестящая иллюзия, которая заставила вас думать, что перед вами обычная Паркинсон, и она все еще на вашей стороне.

– Ты просто воспользовался ее болью и чувствами!

Удивляло, но Драко был вне себя от ярости. Он в очередной раз попытался достать палочку, но не успел.

– Сектумсемпра! – внезапно выкрикнула Паркинсон и из ее волшебной палочки, которая, как оказалось, все это время была зажата в руке, вырвалась такая яркая вспышка заклинания, что от ее мощи задрожали и завибрировали сосуды, ударяясь о стены.

Никто ничего не успел.

Заклинание просто вонзилось копьем в грудь Малфоя и пробила трещину толщиной с его собственную шею и длинной от ключицы до живота. Ужас в его глазах застыл льдинками померкшей надежды.

Снова. Он испытал это снова. И на этот раз сильнее, больнее, и он сокрушен.

Хлынула кровь из раны, изо рта, диким булькающим кашлем и предсмертной кровавой рвотой. Тело пошатнулось и, спустя пару секунд, с грохотом обрушилось на пол, продолжая биться в конвульсиях.

Секунду другую Поттер стоял, как вкопанный, в состоянии аффекта наблюдая за неожиданным поражением. Не совсем соображая, он ринулся к Драко и упал рядом с ним на колени.

Преодолевая самый сильный мандраж, дрожащими руками гриффиндорец достал свою волшебную палочку и, направив ее на глубокую рану, попытался с помощью Вулнера санентур исправить действие проклятья.

Но ничего не происходило. От слова совсем.

– Я же говорил, что сила заклинания увеличивается, – победно гаркнул Нотт. – Поэтому его действие невозможно отменить. Это точка невозврата.

Гарри был отсечен от реальности. Его оглушило ультразвуком от собственных мыслей. От единственной мысли в его голове – Малфоя убили. Пуф! И все, нет его! Мёртв Драко. По-настоящему мёртв. Вот он был, а вот он уже закатил глаза и больше не дышал.

Как контуженный, Поттер потерял связь с пространством, он его просто не ощущал, все плыло и сливалось в однородную жидкую массу. Он схватил Малфоя за плечи, попытался растрясти, но все без толку. Хорька больше нет.

Где-то под сердцем защемило мышцу, гланды саднили от напряжения, хотелось кашлять и выхаркивать горечь потери. Гарри плакал. Из его глаз непроизвольно просачивались слезы, он не мог это остановить. И не хотел.

Он просто понимал, что не успел. Не смог.

Хотя у него оставался еще один выход. Не самый лучший, но мог помочь. Брюнет на автомате полез в карман штанов, чтобы достать спасительный, хоть и скверный подарок.

И в этот же момент его голову пробил стремительный внутренний удар. Виски сжимало, как от кислородного голодания, в глазах зернился шум неисправного телевизора, скулы свело в неистовых спазмах, а тело пронзила острая мышечная боль.

Гарри хотел было закричать, но язык запал назад, и вот-вот изо рта должна была пойти пена. Дышать было невозможно, а управлять телом стало еще тяжелее. Парень повалился на спину. Столкновение с полом было настолько сильным, что с лица соскочили очки и отлетели куда-то в сторону.

Поттер под очередным приступом боли перевернулся на живот и скомочился. Вены горели изнутри, бросало то в жар, то в холод. Хотелось содрать с себя кожу, мышцы, порвать сухожилия и раздробить кости, лишь бы остановить эту пытку.

Сердце стучало так быстро и агрессивно, будто пыталось проломить защиту грудной клетки и выброситься, как киты на сушу.

Что-то рвалось наружу.

Вскоре муки оборвались также резко, как и начались. Тело расслабилось, язык лег в привычное положение, дыхание постепенно нормализовалось, взгляд прояснился. Слишком прояснился.

Гарри резко развернул голову и понял, что отчетливо видел без очков убитого Малфоя, его безжизненно закатанные глаза, застывший немой крик о помощи на губах. Его прекрасное омертвленное бледностью лицо.

Раздалось неприятное цоканье – Нотт подошел к Гарри максимально близко, заставив того резко присесть и отползти в сторону, случайно вляпавшись в загустевшую на полу кровь.

– Ты же хорошо видишь меня?

Поттер отлично видел Нотта, также он видел, что тот в руках сжимал камушек с дополнительной жизнью, который теперь не ощущался в кармане.

Видимо, вывалился, пока Гарри бился в припадке.

– Я знаю, что твое глупое испуганное выражение лица значит “да”. А ты догадываешься, почему?

Гарри поежился, не решаясь подниматься на ноги. Боялся, что все его мысли обрушат его обратно на пол, и он разобьется на осколки, как самый обычный крестраж.

Все было слишком очевидно.

Как бы пытаясь опровергнуть свои самые страшные опасения, парень со шрамом на четвереньках подполз к Малфою и приложил дрожащие пальцы к месту на шее, где могла бы биться сонная артерия. Но, к сожалению, никаких признаков работы сердца. Кожа холодела, а тело начинало коченеть.

Вновь острый удар хлыстом негодования и скорби, Гарри еле сдерживал новый поток отчаянных слез. Нотт тем временем довольно говорил:

– Ты догадываешься. Вельзевул – это ведь как патология. Передается по наследству, через кровь. По законам магии, грех должен жить с грешниками, пока их род полностью не вымрет. Поэтому постепенно в тебе пробудится зло, пытающиеся переселиться из мертвого тела в живое.

– Почему я?

Это было непонятно. Да и вообще все действия Нотта напоминали сюжет игр на выживание, где нет связанного сюжета, есть только испытания и острые ощущения.

– Ты серьезно думал, что я доверю демоническое сокровище такому неудачнику и слабаку, как Малфой? За время, пока Марев с помощью своих жестоких приемов пытался пробудить в нем Вельзевула, я понял, что на него надежды нет. И моей целью стал ты. Ты больше подходишь для переносчика.

– Чего?

– Так называют людей, в которых из семя зла взросло существо. Ты сильнее, уже несколько раз умирал и воскресал. Победил одного из сильнейших темных магов. Ты определенно гораздо лучше Драко. Я знаю, что ты думаешь: “ну и нахрена он устроил весь этот цирк”. Отвечаю – мне просто очень скучно жить. А тут хоть какое-то развлечение. Захватывающая игра получилась, не так ли?

Гарри хотел было кинуться с кулаками на Теодора, но еле сдержал себя, сильно закусив нижнюю губу до крови.

Он знал, его провоцируют, чтобы побыстрее призвать Вельзевула.

– Все еще сопротивляешься? А если я тебе скажу, что ты будешь не один?

Нотт закопошился и зашуршал мантией, которую вскоре скинул с себя.

И Поттер понял, почему слышал цоканье при его шагах.

Слизеринец почти полностью превратился в огромного, стоящего на двух ногах (копытах) козла. Только туловище и руки оставались человеческими. Даже лицо больше походило на животное, и на голове уже виднелись крепкие длинные рога.

– Что ты такое? – одними губами прошептал Гарри.

Он хотел бы, чтобы все оказалось просто плохим сном.

Это должно было быть плохим сном.

Почему он не просыпается?

Нотт хитро осклабился.

– Я такой же, как Малфой. Однажды я случайно заставил согрешить одно прекрасное создание, Прозерпину. Я ее сильно обидел, она попыталась наслать на меня проклятье, в итоге почернела сама, а во мне посеяла зло. В отличие от Агнессы, Прозерпина меня не покинула. Она помогла мне понять, что со мной не так, и открыть совсем другой мир. Именно тогда я узнал о судьбе Драко, именно тогда я понял, что с ним произойдет в будущем. Именно тогда я начал интересоваться тем, что маглы каким-то образом прознают о существах из магического мира и создают письмена со своими прототипами нашего мира. Это показалось мне странным и опасным. И тогда я все понял.

Нотт опустился на одно колено, чтобы его лицо, или уже можно сказать, морда была на одном уровне с лицом Гарри.

– Я понял, что мания Волан-де-Морта на чистую кровь – это не основной посыл. Это только начало. Финальный смысл состоит не в том, чтобы оставить в мире только чистокровных. Грядет война, Поттер. Война, в которой маглы найдут слабое место в магическом мире и поработят нас, истребят, не оставят ни следа.

– Но почему?

– Потому что они боятся. И чрезмерно любопытствуют. Они развиваются, но совсем неверно используют дары своего развития. И они погубят все, что хоть как-то отличается от них. Совсем скоро магия перестанет существовать, и волшебники и магические существа превратятся в прах. Я это понял достаточно рано, поэтому еще до смерти Темного Лорда начал искать сторонников. И вот теперь мне удалось собрать целую армию! Конечно, были и те, кто не приветствовал мою теорию, как, например, Кингсли, поэтому пришлось изрядно извратиться, чтобы хотя бы на время убрать мешающие объекты.

– Твои методы ничем не отличаются от Волан-де-Морта!

Поттер был очень зол. Но не мог не согласиться, что теория Нотта очень смахивает на правду, а значит, катастрофы в любом случае не избежать.

– Отнюдь, – парнокопытный отрицательно покачал головой, – я не собираюсь убивать всех, кто не годен. Я с радостью приму любого грязнокрового, если он уважает магов и чтит волшебство. Я не причиню вреда тем маглам, что не будут враждебно настроены против магии, тем, кто готов жить в мире и согласие. Ну и признать наше величие, конечно. Однако те, кто захочет покорить волшебных существ и магов, кто посмеет использовать нас в корыстных мерзких целях или для опытов, а также те, кто будет стремиться к уничтожению нам подобных, будут наказаны самым жестоким образом. Если верить Прозерпине, то в мире маглов есть прототип существа, которое прорастает во мне. Бафомет, так они его зовут. Один из приближенных к людям демонов. А еще истинное обличие моего существа смахивает на Зверя, он же Омен, он же Антихрист. Такое антигуманное создание, карающее всех неугодных. Так вот я решил стать этим самым Зверем для всего человечества.

– Ты мозгами поехал!

– Когда в тебе проснется Вельзевул, ты поймешь меня и мое безумие.

Нотт вдруг обхватил пальцами лицо Гарри за подбородок и чуть приподнял его голову, гордо разглядывая измученные черты. Брюнет не мог ему сопротивляться, он окаменел, как под заклятием оцепенения.

А полудемон начал нашептывать сладкие речи, отчего плыло сознание:

– Поттер, не сопротивляйся. Просто прими его. Прими, как родного, и он щедро отблагодарит тебя. Ты станешь обладателем дьявольской, невиданной силы, которая способна разрушать и строить заново целые города и страны. Мы с тобой вместе создадим самый лучший мир, где больше не будет войн, не будет разделений, магл ты, полукровка или чистокровный. Это будет настоящая магическая утопия.

Слова отравляли, вливаясь по грамму в затуманенный мозг. Гарри начинал думать о том, что не такая уж это плохая идея, сотворить мир без враждебно настроенных людей. В конце концов, тогда и его друзья останутся живы и здоровы, главное правильно им все объяснить.

Однако эти выводы в миг превратились в ничто, когда Поттер через плечо Нотта вновь увидел висящую вниз головой, избитую Гермиону. А вдогонку еще всплыл образ измученного бесконечными пытками Малфоя. Все резко встало на свои места.

Гарри с большим усилием оттолкнул от себя недо-козла и, резко поднявшись на ноги, отчего слегка закружилась голова, трясущейся рукой вытянул перед собой палочку.

– Ни за что! – крикнул он достаточно громко. – Я никогда не опущусь до такого уровня, как ты. Я не стану добиваться мира через войну.

Он начал замахиваться палочкой, выстреливая одно боевое заклинание за другим, но Нотт даже не пошевелился. Его ловко защищала Паркинсон, которая с легкостью отбивала каждое заклинание. Вскоре, оказавшись максимально близко, она схватила Поттера за руки и так сильно заломила их за его спиной, что парень заорал от боли, думая, что она вывихнула всевозможные мышцы.

Как только Гарри выронил свою волшебную палочку, Пэнси пнула его под коленку, заставляя упасть на ноги, затем, одной рукой продолжая удерживать парня за запястья, другой рукой вцепилась в лохматые темные волосы, насильно поднимая голову.

У девушки явно приумножилась и физическая сила после превращения.

– Что ж, раз ты не хочешь быть избранным, тогда Малфой возьмет на себя эту роль, – с язвительной ухмылкой проговорил Нотт. – Благодаря тому, что “дополнительная жизнь” искажает сущность человека, есть вероятность, что к крайним мерам прибегать не придется, и Малфой быстро примет своего нового хозяина.

Он прошелся мимо Поттера и встал рядом с мертвым Драко, подбрасывая вверх “дополнительную жизнь”.

У Гарри внутри все сжалось в острый тягучий комок. Он прекрасно знал, что сейчас будет.

С одной стороны, он жаждал этого. А с другой, готов был повторно убить Малфоя, лишь бы тому не пришлось переживать все то, что предстояло.

========== Биологическая терапия ==========

Комментарий к Биологическая терапия

Чтобы были понятны дальнейшие события.

Прозерпина – в древнеримской мифологии богиня подземного царства. По легенде, ее полюбил Плутон и утащил с собой в подземное царство. Однако вскоре ему пришлось отпустить Прозерпину, но перед этим он дал ей попробовать гранатовое зернышко, чтобы она не забыла царство смерти и вернулась к нему. И после Прозерпина половину года проводит в царстве мертвых и половину – в царстве живых.

Фраза под звездочкой (*) – это заключительная фраза, которую я услышал загробным нечеловеческим голосом в своем самом страшном кошмаре. До сих пор ее помню. И для меня эта фраза конца.

Нет, я не боюсь тьмы или темноты. Но вы представьте, что произойдет с человечеством, когда все источники света погаснут.

Eluveitie – Ategnatos

Еще некоторое время Нотт испытующе смотрел на Гарри, а тот с приступом панической атаки вытаращился в ответ, подсознательно надеясь, что сейчас произойдет чудо, и все будут спасены сами по себе.

Конечно же, чудес не бывает, и все это сказки для детей, которые только усугубляют взросление. Может быть, если бы детей с младенчества приучали к беспросветности грядущего будущего и ко всем страстям реального мира, люди не были бы так слабы и ничтожны. И никто бы не разочаровывался в своем бытие.

Как бы там ни было, парнокопытный уже принял решение. Поэтому он подкинул мерцающий пугающим огоньком камушек с дополнительной жизнью и, пока тот не успел рухнуть вниз, выстрелил голыми руками зарядом огненно-черной энергии. Эта бесплотная, но очень мощная сила спровоцировала небольшой взрыв, из-за которого волшебный предмет разорвало на мельчайшие осколки. Эти самые блестящие в свете слабых факелов микроэлементы сгруппировались в неровную сферу и воронкой всосались в глубокую крупную рану на теле Малфоя.

Под покровом кожи Гарри зашевелились нервные окончания, как червяки во время дождя, что-то неживое в его теле импульсивно дернулось, отчего сам парень чуть было не вырвался из жесткого захвата слишком сильной Пэнси.

В тот же миг остаточный эффект в виде мерцающей оранжевым светом волны прокатился по всему телу мертвеца, от головы до пят, и увечье стало исчезать. Легко можно было разглядеть, как организм Драко ожил и принялся залатывать дыры, слой за слоем восстанавливая разрушенные ткани, наполняя сердце и каждый поврежденный орган кровью.

С тем, как воссоздавалось тело Малфоя, Поттер испытывал не самую приятную отдачу. Температура его тела сильно подскочила, удивительно, как брюнет еще не вспыхнул, кожа и мышцы лихорадочно пытались обтянуть скелет плотнее, чтобы не быть разорванными от слишком быстрого кровообращения, поэтому преобладало дикое желание раздеть себя до костей, и от такого припадка спасала только Паркинсон.

Восстановление прошло успешно, как только последние слои кожи воссоединились, грудь Малфоя резко дернулась вверх, и он задышал, усиленно и прерывисто.

– Драко Малфой, – Нотт подпнул его в бок копытом, – с возвращением.

Гарри видел, как ресницы блондина распахнулись, а мимика на лице, хоть и пробудилась, однако не проявляла никаких ярко-выраженных эмоций.

И это не удивляло. Воскрешение – отвратительный процесс. И после него мозг за доли секунд перерабатывает такой массив информации, что в голове еще долго потом стоит треск, похожий на механический шум.

Нотт перевернул свою правую руку ладонью вверх, и тут же в его пальцах появилась черная палочка. Это была палочка Малфоя.

Было непонятно, почему волшебный инструмент решил подчиниться воле чужого волшебника, но, к сожалению, это случилось.

Рука взмыла, а палочка была направлена ровно на грудь только что очнувшегося Малфоя.

Поттер знал, что сейчас должно было произойти. Из-за этого подгоняемое зашкаливающим уровнем адреналина сердце тарабанило ускоренную похоронную.

– Круцио! – выкрикнул полукозел.

Сдавленный крик разносился по всему залу, Драко выгибался дугой и вертелся, как ошпаренный, подстегиваемый повторяющимися раз в минуту мучительными судорогами.

И Гарри тоже это чувствовал. Возможно не так, как сам Малфой, но переданной силы пыток хватило, чтобы его тело контужено извивалось и пыталось выскользнуть из женских неприятных рук.

Но еще более жутким стал срывающийся на гортанный хрип одичалый крик, когда Теодор решил применить легилименцию. Он не просто копался в памяти сокурсника, он буквально выгребал захороненные в глубинах подсознания самые кошмарные воспоминания, страданиями от которых можно было снабдить каждого второго человека на планете, чтобы соблюсти закон равновесия.

Драко видел все: от неудач в школе и холодного отношения в семействе, до злосчастного времени, когда он состоял в списке Пожирателей смерти и прислуживал Волан-де-Морту.

И Гарри тоже это видел. И не просто видел, он переживал вместе с жертвой каждое горькое событие как свое собственное, сжимался в комок от боли, как физической, так и психологической, подчинялся унижениям и зверским извращениям, которыми были переполнены дни служения Темному Лорду.

Наблюдая, как Малфой ерзает и бьется в конвульсиях, ощущая ядовитый привкус исполинских мук, Поттер не выдержал и рухнул на пол, зажмурившись, как животное, над которым кто-то замахнулся рукой.

Но только вместо пощечины, его ожидало нечто более мразное: Пэнси, вообразив себя кем-то выше знаменитого мальчика-который-выжил, с усилием наступила на его ребра ногой и давила, пока не услышала соответствующий хруст.

Было ужасно. Темно и страшно. Была агония. Общая, или каждого по отдельности, понять невозможно.

Гарри хотел перебить эти ужасные воспоминания, хотел докричаться до Драко, но сила Круциатуса и Легилименции преобладала, поэтому он, похоже, просто начал терять рассудок.

Но пробудил Поттера внезапный рев. Именно животный рев, в который перерос предсмертный крик.

Он распахнул глаза. Хотя от влаги, поступающей из глаз от боли, взгляд был затуманен, хорошее зрение все еще сохранилось, а значит, можно еще некоторое время протянуть без очков.

Но уж лучше бы он не мог все это видеть, подумалось Поттеру от представшей перед ним картины.

Малфой лежал в какой-то неестественной позе, будто его сбросило с башни астрономии, и все тело переломало. Рот его был широко раскрыт. А изо рта, дымясь, как сотни паучьих лап, пробиралось что-то. Что-то черное, полупрозрачное и не материальное. Это была видимая энергия. Под гортанные булькающие звуки и конвульсивное вздрагивание всех мышц поочередно, клешни черной бесплотной массы растекались по телу и обволакивали его, как новый слой кожи. Новый слой существа.

Малфоя резко перевернуло со спины на четвереньки, и он начал разрастаться в размерах. Но не так, как это бывает с оборотнями. Он превращался не в настоящего волка, а в громадное немыслимое чудовище, вся сущность которого состояла из черной энергетической материи. Эта материя никогда не находилась в состоянии покоя, она двигалась, циркулировала вокруг старого тела, как кровь по жилам, наращивая новый слой мрака.

Вскоре существо поднялось на огромные задние лапы и выпрямилось. Высотой оно достигало потолка. У него было мускулистое черное тело, широкие вздутые плечи, такие же мощные, если так можно выразиться, передние лапы, свисающие до колен и снабженные длинными крепкими когтями, вытянутая морда, напоминающая прогнивший череп вымершего существа, широкая пасть, вмещающая острые длинные клыки, а также глаза, пылающие синим огнем. На голове, как ветви массивного дуба по весне, распустились толстые завитые рога, за спиной вырастали костяные крылья, ниже пояса образовался длинный хвост со стрелкой на конце, который яростно бил по полу, заставляя стоящие вдоль стен сосуды грохотать.

Поскольку монстр состоял из энергии, магнитные поля иногда создавали помехи, и оболочка искажалась, на миг показывая безжизненного Малфоя внутри.

– Добро пожаловать, Вельзевул, чье второе имя – Баал! – поприветствовал его Нотт торжественным голосом.

Вельзевул обернулся на голос и, издавая боевой рев, хотел было кинуться на Нотта, но тот лишь выставил вперед свою ладонь и этим жестом усмирил монстра.

– Мы с тобой братья, нам незачем бороться.

Зверь рыкнул, но нападать не стал.

А Гарри просто не верил своим глазам. Он с трудом встал на ноги и, пошатываясь, подошел чуть ближе, пытаясь разглядеть величественное и нагоняющее дикий страх существо.

Это сон. Это должен быть сон. Надо проснуться.

Не сон, а кошмар. Но все-таки явь.

И это удручало еще сильнее, заставляя колени подгибаться под сознанием обреченности от всего происходящего.

– Впечатляет, да? – Нотт заметил поведение Поттера. – Жаль, что ты отказался принять этот дар. Не пришлось бы устраивать боевое представление.

Словесные ребусы перестали быть загадкой, как только парнокопытный кивнул Прозерпине и та, прикусив основание кисти свободной руки, махнула ею по воздуху, разбрызгивая капли своей крови.

Эти капли размножились и вспыхнули, заполняя светом все пространство. Как только вспышка померкла, Гарри оцепенел от неожиданности. Все живые и прибывающие в сознании резко переместились в другую локацию. Они находились на поляне посреди возвышающихся вокруг скал.

Гарри не знал этого места и не понимал, как так быстро и безболезненно можно было переместиться.

А главное, зачем.

– В Министерстве слишком мало пространства для таких масштабных действий, – пояснил Нотт, обращаясь к каждому.

– Что ты задумал? – дрожащим голосом бросил Гарри.

– Это вынужденное мероприятие. Дело в том, что даже после побочного действия дополнительной жизни ваша с Малфоем кровная связь по-прежнему существует. А это станет помехой для развития сил Вельзевула. Поэтому кто-то один из вас должен умереть. Умрешь ты – продолжим с Малфоем. Уничтожишь Драко, что маловероятно, – Вельзевул перейдет к тебе. Я в любом случае в выигрыше, даже успею насладиться потрясным зрелищем.

Гарри не успел ничего сказать и только глухо охнул, когда обнаружил, что в его руке, откуда не возьмись, появилась его волшебная палочка.

Возможно, ее в ладонь незаметно вложила Паркинсон, однако, тогда она как-то смогла переместиться ближе к своему вождю, чтобы с лучшего ракурса увидеть представление.

Нотт обернулся на Вельзевула и заговорил на неизвестном, явно древним или выдуманном языке. Поттер не знал, что он сказал монстру, но судя по реакции, это было явно науськивание, чтобы уничтожить врага.

Вельзевул кинулся в сторону громом пораженного Гарри. Тот не нашел ничего лучше, чем попробовать Экспеллиармус. Конечно же, заклинание не подействовало, и мощная лапа, как муху, смахнула Поттера в сторону. Тот отлетел на несколько метров и ударился головой о скалу. Мозг затрещал, как радиоприемник, находящийся в неисправности, и грозился раскрошиться.

Времени на то, чтобы прийти в себя, совсем не было, поэтому Гарри, все еще чувствуя головокружение, принялся обороняться. Но куда его защитным заклинаниям против дьявольской, раскатывающейся от самого чудовища разрушительной энергии, оставляющей после себя лишь раздробленные камни и прожженную до праха траву.

А использовать боевые заклинания гриффиндорец не решался. Он просто не мог. Он знал, что там, под покровом темной материи спрятан человек, за чью жизнь он отдал бы свою.

Да и монстр не спешил расквитаться с противником. Он швырял Гарри из стороны в сторону, бил о скалистые возвышения, хлестал энергетическими потоками, как плетью, вонзал свои острые когти, протыкая ноги, плечи, сдирая кожу и обезоруживая, пытался даже откусить руку. Но не было ни одного по-настоящему смертельного ранения.

– Да добей ты уже его! – кричал ему нетерпеливый Нотт.

Но Вельзевул тянул. Возможно, он в меру своей кровожадности просто игрался с жертвой, а возможно, где-то там, в закоулках темного сознания его удерживали последние нити души Малфоя.

Поттер пытался связаться с ним, найти хотя бы одну волну, но адская мощь демона перебивала любую мысль.

И вот, будучи избитым и раненым так, что кровь хлестала из каждого участка кожи на теле, и потерявшим палочку, Гарри был впечатан в огромный валун. Сил совсем не оставалось, гортань хрипела и пересохла, издавая предсмертные хрипы.

Он не мог себя защитить. Он не мог никого защитить. Он не способен убить Малфоя, кем бы тот не оказался.

Он. Не. Мог.

Чудовище, похоже, наигралось. Протаптывая массивными лапами взрыхленную мертвую землю, Вельзевул подошел к Гарри и, схватив того своей громадной ладонью вокруг горла, поднял его, как тряпичную куклу на метра два над землей.

Плывущим под мытарством взглядом Поттер пытался в этих горящих огнями преисподней глазах обнаружить хотя бы мелкий отголосок того Малфоя, что совсем недавно просил у него помощи.

Но ничего, абсолютно ничего не видел. Тотальная черная сила Зверя. И квинтэссенция желания уничтожать, собранная со всего человечества.

Вот и все.

Вот и конец.

Все как в том сне, где Драко убил Гарри и обратился в чудовище.