Текст книги "Obsessio (СИ)"

Автор книги: YumeMatsumoto

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

В этот момент запоздалый вечно недогоняющий Рон будто очнулся от минутного дрема, встрепыхнувших.

– Ты – друид?

Агнесса на это лишь закатила глаза и притворно вздохнула.

– Ну ты и тормоз, рыжик. Да, я друид.

– То есть это ты заколдовала Кингсли? И хочешь просто добить его?

Догадка, конечно, логичная, и имела место быть, но тут же вмешалась Гермиона, которая, почему-то, очень внимательно рассматривала живой магический объект.

– Она не просто друид. Она – воплощение Кельтской Богини войны Морриган в теле друида. Как жрец, как посланец воли богов. – Заметив на себе недоумевающие взгляды, она пояснила. – Так руны на ее руках говорят.

Ребята с трудом представляли, что есть боги этого народа, и насколько они величественны, и существуют ли они вообще, но поневоле ужаснулись, представив, какая мощь заключена в магии этой на вид хрупкой девушки.

– Ты умеешь читать руны?

Кажется, этот факт очень шокировал Агнессу и даже нагонял необъяснимый страх, ведь она тут же попыталась спрятать свои руки за спиной.

– Я успела все прочитать, – в ответ на попытку скрыть надписи выдала Гермиона. – Ты… ты проходила очищение.

Девушка-друид обмерла, словно окоченевшая, нижнее веко левого глаза нервно задергалось, губы видимо обсохли от частого горячего дыхание, судя по тому, как язык с периодичностью в три секунды пытался смочить их слюной. Казалось, тело друида заколотило, и вот-вот должен был случиться эпилептический припадок.

Никто, кроме Гермионы, не понимал, отчего в глазах внезапно поникшей и потерявшей свою былую самоуверенность жрицы блестело столько отчаянья.

Все же относительно взяв себя в руки, Агнесса, отводя взгляд в сторону, тихо изрекла:

– Да. Я до сих пор числюсь на службе в древнем монастыре в Тибете.

– Кто-нибудь соизволит объяснить, что за очищение? – негодующий Рональд в очередной раз озвучил вопрос, который был интересен и остальным.

– Очищение для друидов – это своеобразный обряд избавления от грехов, путем долгой службы у монахов в качестве жрецов и жриц и кровопускания в каждое полнолуние, чтобы слить “всю нечистую кровь”, – пояснила Гермиона с весьма брезгливым тоном, ее явно не прельщали ритуалы.

– Это же кощунство! – не сговариваясь, хором выпалили Гарри и Джинни, отчего смущенно переглянулись.

– Ага, есть такое.

Девушка-друид провела пальцем по воздуху, вычерчивая горизонтальную линию вдоль громадных корней, после чего раздался приглушенный треск, и деревянные щупальца поползли обратно в глубины трещины, которая, после их полного исчезновения, быстро заросла, возвращая почве прежний целый вид.

Ребята, будучи выпущенными из плена, с вскриками и девичьим визгом попадали на землю, кто на спину, кто ничком, невольно шипя от неудачного приземления. После они резко поднялись на ноги и встали в позу, в которой было бы удобно при необходимости достать палочку и отразить заклинание или что-либо другое.

– Можно было понежнее, – в очередной раз возмутился Рон, потирая поясницу.

Агнесса проигнорировала ворчание “рыжика” и прошлась до ближайшей скамейки.

– Сколько еще будет действовать заклинание неинтересности? – спросила она, глядя на Гермиону через плечо.

– Минут двадцать, – моментально ответила та, похоже, уже не ощущая опасности от друида.

Розоволосая дикарка кивнула и с облегчением плюхнулась на скамью, раскинув руки в стороны, сложив их на спинку деревянного сиденья, а колени ее разошлись в стороны. Ну очень неженская поза.

– Это все началось с того самого дня, Поттер, – заговорила она, – когда я влила в тебя кровь Малфоя и фактически воскресила.

Гарри ощутил на себе пронзающий, как раскаленное железо в ку́знице, взгляд Джинни, которая даже слова вымолвить не могла, только сокрушенно глазела на парня и молча молила о том, чтобы все услышанные ею слова оказались неправдой.

Не очень-то Поттеру хотелось сейчас раскрывать все карты перед ней, еще и с чужих уст такие новости узнавать, поэтому сделал вид, что не заметил немого позыва и, поправив очки, тихо пробормотал:

– Но почему это случилось, Агнесса?

Друид лишь фыркнула и вскинула голову к небу, продолжая говорить томным, немного грустным голосом:

– Да Дану* его знает. Понимаешь, я живу на планете тысячелетиями. И за все это время только одной семье удалось меня подчинить себе.

– Малфои? – догадалась Гермиона.

– Ага. Люциус еще тот хитрый лис. Напоил меня каким-то куском говна в баре, а я когда пьяная вообще без царя в голове, и воспользовался моей сговорчивостью. Тогда они взяли с меня непреложный обет, что я до самого конца буду защищать их выродка и выполнять все его прихоти. Друид-гувернантка, не слыхано! – Она понуро опустила голову, придерживая ее ладонями, поставив локти на колени. – Ох уж этот Драко, еще тот стервятник. Избалованный, эгоистичный, безбашенный, совсем не думал о последствиях. Вечно его из дерьма вытаскивала.

– То есть он всегда был таким? – непроизвольно поинтересовался Гарри, слова вырвались быстрее, чем он успел сообразить.

– Да, семья у них такая, ценят только себя, а все остальные, даже мы, прислуги, просто дикая мерзость. Но знаешь, была в душе Драко запечатана еще одна личность. Такая непредсказуемая, выскакивала там, где ее не ждали. И именно эта личность и решила спасти тебя в ту ночь, отдав свою кровь. Именно эта личность – твой Хранитель, именно она сражается в сознании Драко с другой личностью, которую создала семья Малфоев. Не представляю, как его разрывало, а учитывая то, что Люциус явно изъял этот фрагмент со спасением из памяти мальчика, у Малфоя-младшего должна была поехать крыша.

– Я думаю, что действительно поехала, – подтвердил зеленоглазый брюнет со шрамом.

– Так что случилось после? – Гермиона встряла в разговор, заметив, как на заднем фоне закипает Джинни, поэтому надо было перевести тему.

– А дальше что. В ту ночь я не только совершила обряд, который по кодексу можно проводить на людях только в случае войны или катастрофы. Я сняла непреложный обет, ощутила свободу от заключения в семье Малфоев, и моя кукуха слегка двинулась. Кровь начала чернеть, я творила ужасные непростительные вещи, они не только связаны с убийствами. Грабеж, геноцид, черный рынок. Везде себя попробовала. А потом однажды я встретила Альбуса.

– Дамблдор? – воскликнул в изумлении Гарри.

– Ага, замечательный человек и великий Маг, владелец бузинной палочки. Даже наш народ им восторгался. В общем, он промыл мне мозги и посоветовал пройти очищение. Именно тогда я попала в Тибет на службу. Кстати, как Альбус поживает?

Этот вопрос поставил в тупик всех находящихся рядом с ней. Ребята осторожно переглянулись, не зная, как сообщить печальную весть.

– Агнесса, – решилась говорить именно Грейнджер, сделав шаг вперед, стараясь усмирить дрожащий голос, – Альбус Дамблдор умер два года назад.

Друид резко помрачнела и будто бы заледенела. Проглядывающиеся жилки на ее лице запульсировали волной, без того мутные глаза покрылись пеленой накапливающихся слез, а тело конвульсивно вздрагивало от непроизвольных импульсов мозга. Агнесса была поражена до глубины ее вековой души.

Она громко сглотнула и неуверенно спросила:

– Как он умер?

– Его убили, – ровным голосом сообщил Гарри, пытаясь скрыть волнение и скорбь по умершему. – Это должен был сделать Малфой, но сделал Северус. Он этого не хотел, но таков был план Дамблдора. Директор пожертвовал своей жизнью, чтобы Волан-де-Морт думал, что все идет по плану. К сожалению, такова цена победы над темной армией.

Агнесса еще раз сглотнула собственные слезы и грустно улыбнулась:

– Очень жаль. Хороший был волшебник.

– Ты не знала о его смерти? – осторожно поинтересовалась Гермиона.

– Я знала только то, что Поттер сокрушил Темного Лорда. Мы в храме абстрагированы от общества. Новости о происходящем в мире если и доходят до нас, то кусками и очень поздно. Поэтому я не знала о… о его гибели.

Все немного помолчали в память о великом Альбусе Дамблдоре, но другая тема была также не закрыта.

– Так зачем тебе Кингсли? – задал резонный вопрос Рон.

Агнесса наконец сменила скорбь на маску привычного разгильдяйства и ответила:

– К нам в храм вернулся монах из многолетнего похода, он изучал другие расы и народы. Он был избит и еле держался на ногах. С его слов я поняла, что какой-то друид принял темную кровь и стал помощником неких Пожирателей Смерти.

– Что?! – вскрикнула Гермиона, в ужасе переглядываюсь с остальными. – Пожиратели что-то задумали? Сколько их?

– Этого я не знаю. Монах сообщил, что тот самый друид держит под контролем сознание Бруствера, который должен был занять пост Министра. Так как он мракоборец, это могло стать для их каких-то планов преградой.

– И, видимо, они заслали на его место своего подставного, – выдал догадку Гарри, почему-то будучи уверенным в своих словах.

– Не факт. Если бы какой-то Пожиратель был в Министерстве, они давно бы устроили разгром. Но сейчас не совсем об этом. В общем, услышав эти новости, я поняла, что магическая Англия вновь могла оказаться в опасности, а ведь тогда я думала, что Альбус… – она сделал небольшую трагическую паузу – что он жив, и его надо было предупредить. Также я в состоянии снять заклятие другого друида с Кингсли Бруствера.

Друзья снова переглянулись, на этот раз в их глазах мерцала надежда.

– А как ты докажешь, что мы можем тебе верить? – похоже, Джинни оставалась единственной, кто с подозрением относился к друиду.

– Могу дать непреложный обет, – поднявшись на ноги, на вытянула свою костлявую руку вперед, – теперь-то снять его просто так я не смогу, меня мгновенно казнят за запрещенные действия.

Гарри повернулся сначала к Рону, затем к Гермионе, они сразу же одобрительно кивнули, а вот Уизли-младшая еще сомневалась. Но понимая, что деваться некуда, также согласилась с остальными.

– Хорошо, тогда ты сейчас с нами трансгрессируешь в Хогвартс, – скомандовал Гарри, протяну ей руку.

– Во-первых, на такое расстояние трансгрессировать опасно, – возразила Агнесса, – во-вторых, зачем это делать, если есть порталы!

– Порталы? – хором переспросили ребята.

– Ага. Я же друид. У меня много прибамбасов.

Подмигнув, она жестом позвала Гриффиндорцев за собой. Гарри пошел первым, за ним неспешно Рон и Гермиона, замыкала этот строй Джинни, которая везла коляску с Кингсли.

По дороге из парка, которая ближе к выходу становилась чище, а деревья вокруг сменялись клумбами, Гарри догнал розововолосую девушку и сравнялся с ней.

– Чего тебе, Поттер? – она сразу поняла, что у парня есть к ней разговор.

Тот слегка замешкался, затем как-то неуверенно спросил:

– Скажи, ты не ездила сегодня в магловском поезде до Лондона?

После этих слов Гарри в стиле жанра комедии споткнулся о камень и чуть не размазал лицо о грунт из кальки и сухой почвы. Благо, равновесие его не подвело.

Девушка покривила лицо от вопроса, словно ей под нос сунули протухшую еду, и надменно фыркнула:

– Повторяю в который раз, я же друид, а не какая-то уличная торговка. Мне человеческие способы перемещения не нужны.

Герой замолк, потупив ничего не смыслящий взгляд, осознавая, что в поезде он не просто обознался. Это было знамение. А значит, они на правильном пути.

Все испортил Рон, который также нагнал Агнессу и, оказавшись прямо перед ней, шагая вперед спиной, громко выдал:

– У меня есть вопрос.

– Валяй, – раздраженно бросила девушка.

– У вас там в храме все девушки в таком виде ходят?

Уизли обвел ее оценивающим взглядом,заранее убедившись, что Гермиона на него не смотрит.

Друид весело хохотнула и развела руки в стороны:

– Нет, конечно, нам такое запрещено. Чувак, ты не понимаешь? Я сейчас отрываюсь, делаю что хочу, ю-хуууууууууу!

Это ее “юху” отразилось эхом даже на заполненной людьми улице, такой у нее был громкий голос.

Удовлетворенный ответом, Рон поспешил вернуться к своей возлюбленной, чтобы не нарваться на претензии о том, что он откровенно пялится на разодетую мадам.

Агнесса привела их на набережную реки, чье резвое течение выбивало камни с пути.

– Только не говори, что нам туда прыгать, – взмолился Рон, оценивая высоту от каменного ограждения вдоль реки до самого водоема.

Было где-то метра два. Остальные также обеспокоенно переводили взгляд то на реку, то на волшебную дикарку, которая была абсолютно спокойной.

– Не кипишуйте. Как только вода скроет ваши головы, вы тут же вынырнете из пруда на территории Хогвартса. Это безболезненно, если не паниковать.

– А Кингсли? – Джинни уже запаниковала.

Розоволосая девушка обернулась и кинула взгляд на человека в коляске.

– А, точно.

Она прошлась до Джинни, протянула руки к Кингсли и совсем невозмутимо закинула темнокожего волшебника к себе на плечо. И сделала она это с такой легкостью, будто закинула на себя пустой мешок.

Абсолютно все уставились на нее, раскрыв рты от удивления, ведь друид выглядела такой хрупкой, а сейчас спокойно на плече удерживала мужчину не из категории легкого веса.

Агнесса, не обращая внимания на ошеломленные взгляды, вернулась к каменному ограждению и уже вытянула руку над водой ладонью вниз, как вдруг последовало предложение от Гермионы, с опаской смотревшей вниз на бешеное течение:

– Может, мне заклинание неинтресности использовать?

– Совсем не нужно, это произойдет быстро, никто и не заметит.

Друид закрыла глаза и быстро отчеканила что-то на древнем неизвестном языке.

Вода в реке вдруг замерла, словно время остановилось, и покрылось мерцающей перламутром пленкой, создавая на прозрачной поверхности радужные круги.

Агнесса убрала руку и довольно произнесла:

– Портал продержится максимум полминуты, так что успевайте.

С этими словами она, все еще удерживая на плече обездвиженное тело Кингсли, с грацией пловца прыгнула в воду. Перламутровая жижа всосала ее весьма быстро.

Ребята с ужасом глядели в в портал и боялись использовать непроверенные способы перемещения. Но времени было в обрез. Гарри, не объясняясь, резко схватил Джинни за талию и, несмотря на инстинктивное сопротивление, обнимая ее покрепче со спины, прыгнул в портал.

Рон и Гермиона решили проделать тоже самое и вскоре скрылись под покровом перламутра.

Как и сказала Агнесса, вынырнули друзья в пруду недалеко от школы. Только когда они прыгали в реку-портал, никаких существенных признаков воды не было, но сейчас все были промокшие насквозь, будто бы купались в одежде.

– Эй, вы чо такие медленные, – это крикнула Агнесса, стоя на берегу и махая им рукой.

на ее плече все также покоился Кингсли.

– Вот жаба, – обиженно проворчал Рон, чем рассмешил своих друзей.

Он всегда выглядел забавно, когда был чем-то недоволен, чем-то глупым и неоправданным.

Вскоре они поплыли к берегу. Им предстояла еще многое узнать.

========== Навязчивые сомнения ==========

Комментарий к Навязчивые сомнения

Ну вот опяяяять. Я планировал емкую главу, которая вместила бы несколько эпизодов.

В итоге растянул один эпизод на всю главу.

А все потому что сильно помешан на том, чтобы максимально точно передать эмоциональное состояние персонажей.

И да, на всякий случай напоминаю: мой сюжет основан на режиссерской задумке, не существовавшей в книге и не вошедшей в фильм (когда Драко бросает Гарри палочку). Поэтому я подчиняюсь закономерностям фильма, следовательно у Гарри не было своей палочки, так как он ее не починил (как это было по сюжету Роулинг).

– И как прикажешь это понимать?! – Джинни была на грани того, чтобы в порыве неконтролируемой ярости своими же руками, подобно друиду, поднять стол и разбить его о голову Гарри.

Парень при этом врос ногами в пол и стоял, не шелохнувшись, осознавая, что любое движение может привести к тому, что его невеста разгромит только что отремонтированный класс прорицания, расположенный в северной башне.

Так получилось, что Уизли-младшая, не дожидаясь, пока Агнесса, прибывшая с остальными в Хогвартс, снимет проклятье с Кингсли, утащила Поттера подальше от чужих глаз, чтобы высказать ему все, что накопилось за последние пару часов.

– Не кричи ты так, ничего криминального в этом нет, – зеленоглазый спаситель все еще надеялся, что девушка проявит милосердие, но не тут то было.

– Ничего криминального, да?! – она громко прыснула, отшвырнув в сторону мешавший ей по непонятной причине стул. – Гарри, метлой бы тебя по заднице отхлестать! Ты хоть понимаешь, насколько это серьезно??

– Нет, блин, в шутеечку все перевожу!

У Поттера немного хромало чувство юмора, и сейчас оно было настолько ни к месту, что его невнятный выброс сказался на Джинни еще хуже, чем скупое молчание.

Она взревела и по новой закричала на парня:

– Связанный кровью с Малфоем, ахренеть! Как ты мог скрывать от меня такое?!

– Я не скрывал! Я просто…

– Что? Что ты просто?? – истерика накрывала бедняжку Уизли. – Просто врал мне, да?!

Она запустила в Гарри какую-то деревянную статуэтку, благо реакция у парня была хорошая, и он удачно увернулся от атаки.

– Я тебе не врал!

– Тогда почему? Почему ты сразу не рассказал мне об этом сразу?!

– Да потому что не хотел всего вот этого вот! – Гарри в сердцах не выдержал и сам уже перешел на крик, раскинув руки в стороны, демонстрируя небольшой беспорядок, который устроила Джинни за пару минут своих психов.

После этих слов она приткнулась и просто пыхтела, обиженно пропуская воздух через раздутые ноздри. Почувствовав себя более уверенно, Поттер продолжил, но с меньшим усилием в голосе:

– Даже если бы я сказал тебе об этом раньше, психов бы меньше не было. Ты бы все равно орала, рвала и метала, наносила урон вещам и людям. Сейчас хотя бы только мне достается.

В чем-то Гарри был прав. Но ярость Джиннервы было уже не остановить, как минимум, потому что где-то в зачатках души затаилось гнетущее ощущение предательства.

Девушка презрительно фыркнула и, обогнув стол, оказалась лицом к лицу с обидчиком.

Поттер мог разглядеть каждую микро-эмоцию, абсолютно все, что судорожно билось в потемневших от озлобы глазах.

Злость и отчаяние. И мольба.

Гарри откровенно начинал чувствовать себя последним подонком.

– А знаешь, что меня бесит больше всего, Поттер? – процедила сквозь зубы рыжеволосая студентка гриффиндора.

Можно было начинать паниковать и детально продумывать план эвакуации, так как Джинни очень редко зовет кого-то по фамилии, и обычно после этого наступает небольшая репетиция Армагеддона.

Девушка ткнула пальцем сконфуженного Гарри в солнечное сплетение, не сводя с него сверлящий взгляд:

– Я готова простить и понять твою трусость перед реакцией девушек на горькую правду. Серьезно. Но меня выводит из себя тот факт, что ты! – она надавила пальцем так сильно, что Гарри прогнулся и шикнул от того, как впивался в кожу острый ноготь через ткань футболки. – Да-да, ты! Ты вообще ни капли не возмущен, не потрясен тем, что под твоей кожей течет чужая кровь! Тебе будто бы все равно на связь со своим врагом проклятыми узами! Тебе похоже абсолютно плевать на степень серьезности этой ситуации, и ты спокойно принял все, как должное!

Гарри напрягся, в черепной коробке смешивались писклявые возмущения Джинни и его собственный мерзкий внутренний голос.

Она была права. Мальчик-со-шрамом слишком спокойно и слишком быстро принял сей факт, что он на веки вечные связан с Малфоем – с человеком, который в какой-то момент чуть не угробил его.

Но с другой стороны, белобрысый змей сам того не понимая, всегда пытался уберечь Гарри от беды, и даже в чем-то помогал. Возможно, именно этот факт перечеркнул все доводы о вредоносности семьи Малфоев, и тогда мысль о кровной связи перестала казаться такой уж ужасной.

Поттер поспешно перехватил дрожащую руку Джинни и заключил ладонь в объятья своих холодных пальцев.

– Да, я принял это! – признался он, глядя растерянной девушке в глаза. – Я принял, потому что ничего, абсолютно ничего не могу с этим поделать. Это как узнать, что ты смертельно болен.

– Ты и так смертельно болен! – Джинни вдруг взревела истошным голосом, будто бы ее пытали. – Болен этим ублюдочным Малфоем! И шагу ступить нельзя без его упоминания! Ты одержим, понимаешь?

– Да не одержим я!

Поттер попытался притянуть разъяренную Уизли к себе, обычно объятья срабатывали как успокоительное, но та резко одернула руку и с долей инстинктивного отвращения отдалилась на шаг.

– Одержим, Поттер, – голос погрубел, но стал куда тише, – одержим как на твоем шестом курсе. Хотя нет, еще хуже, чем тогда. Одержимость – это болезнь. Она лечится путем исключения предмета помешательства из жизни больного.

– Ты говоришь как магло-медик! – Гарри сам не заметил, как его сравнения были похожи на что-то слизеринское, но раздражение от слов Джинни становилось настолько явным, что с трудом удавалось сдерживать себя от опрометчивых поступков. – Я не могу исключить его из своей жизни, это же узы! Это сильнее любой магии.

– Вот именно! И ты даже не пытаешься с этим бороться!

– Как, а главное, зачем с этим бороться?! Я ему нужен сейчас, понимаешь? Я ему смертельно необходим!

– И не только ему, Гарри! – Уизли младшая непроизвольно захрипела, тик настиг ее нижние веки, которые переполнялись слезами. – Ты нужен мне. Скажи, Гарри, а как же я?

Гарри задумался, нервно поправляя очки, в чем не было никакой необходимости, просто рефлекторный жест.

Вопрос был очень странный, явно с подвохом. Но сомнительные мысли из подкорки опережали его разум и соскакивали с языка быстрее, чем он мог сообразить.

– А причем тут ты, Джинни? С тобой все так же, как и было. Мы помолвлены, сейчас доучимся, я устроюсь в министерство, мы поженимся. Я обещаю, мы будем счастливы: я, ты, наши будущие дети…

– …и Малфой, да?

Эта фраза прозвучала с таким нелепым предсмертным отчаянием, что Уизли вцепилась руками в спинку деревянного, обшитого золотым бархатом кресла, чтобы случайно не переломать свои же пальцы в нервном исступлении.

Гарри оторопел и чуть не задохнулся, случайно потеряв привычный ритм “вдох-выдох”. Он даже как-то не задумывался о том, как уживаться с узами и личной жизнью. В его голове все было намного проще, пока не нарисовалась картина жизни в браке с Джинни.

Он шумно вдохнул, наконец, совладав со своими легкими, и прошелся пятерней по волосам, зачесывая их назад.

Все слишком сложно.

– Я не знаю. Я не хочу об этом думать. Пока важно, что сейчас ему нужна моя помощь. А потом уже разберемся.

– Не разберемся! – Девушка уже не кричала, она просто сипела и едва справлялась с дрожащими губами. – Гарри, пойми ты, наконец, тебе никуда не деться от уз. Это бремя, которое исчезнет только после того, как кого-то из вас скроет могильной доской.

– Ну хорошо, буду я изредка поддерживать с Малфоем связь, и что с того?

– Да не получится изредка, тупоголовый ты герой! Ты думаешь, сможешь избавиться от одержимости так легко? Нет, не получится! Потому что ты постоянно будешь чувствовать Малфоя на расстоянии, и кидаться к нему на помощь, как только что-то произойдет, это может произойти даже против твоей воли! Ты будешь… нет, ты уже с ним близок так, как даже со мной не сможешь быть!

– Предположим, и что тут такого? Я не понимаю! – Гарри вся эта ситуация начала накалять, будто бы и не его вовсе были эмоции, заставляющие усиленно размахивать руками. – Человек не может жить только семьей! Всегда есть что-то еще, во что мы вкладываем душу, например, учеба, работа, увлечения…

– Но не другой человек, Гарри!

Кресло, которое по виду казалось большим и тяжелым, со скрипом и треском пролетело по полу вдоль комнаты и остановилось только от столкновения со стеной. В эту же секунду от удара со стены свалилась картина с изображением юного рыцаря, который в момент падения в ужасе заверещал и убежал на другую картину.

Гарри был обескуражен резким выпадом со стороны Джинни. Она гневно выпускала пар, шумно вдыхая и выдыхая носом, и сжала кулаки до побеления костяшек.

– Это ненормально, Гарри, – она собрала всю последнюю волю. – Нельзя любить двух людей одновременно.

– Эй, ты что такое говоришь, я не люблю его!

Поттер пришел в дикое замешательство от слов Джиневры и до глубины души был возмущен, как она вообще могла до такого додуматься!

Любить Малфоя, своего врага, еще парня при этом, немыслимо! У девушек от ревности похоже хорошенько так крышу сносит.

– А меня ты любишь?– Джинни выглядела, как бездомный котенок, которого приласкали и отпустили, собираясь уходить.

Слишком жалостливый, измученный, умоляющий взгляд. Каждая жилка на ее лице импульсно вздрагивала, а веснушки на носу стали еще сильнее выделяться, потому что цвет лица приобрел бледный оттенок.

Этот вопрос вогнал Гарри в ступор. Он хотел непринужденно отвести глаза в сторону, чтобы перестать ощущать эмоциональное давление, но не смог. Он продолжал стоять, как примороженный, и смотреть в потемневшие карие глаза, полные беспомощности и безответной погибающей любви. Он хотел, он должен был все рассказать. Обо всех своих мыслях и переживаниях, подробно объяснить, что сейчас запутался и не понимает, что ему нужно и к чему стоит стремиться. Гарри должен был поделиться с ней своими чувствами, чтобы показать девушке, что он неравнодушен к ней, нет. Просто такой период. Просто немного другие чувства. Возможно, не любовь, но и не полное безразличие.

Он должен был все сказать.

Но с губ слетело совершенно другое.

– Прости, Джинни.

А потом вместо того, чтобы объясниться, еще раз добавил:

– Прости меня.

Бух.

Как по удару гонга по щекам Джинни наперегонки потекли слезы, одна за другой. Девушка оцепенела. Ее тело непроизвольно вздрагивало, зубы впивались в губу до крови, пальцы на руках пытались сломать друг друга.

Этих слов вполне хватило, чтобы поставить жирную точку.

Уизли не глупая. Она понимала, что все кончено. Теперь и навсегда. Гарри ее больше не любил, если и любил когда-либо вообще. И дело даже не в Малфое. Это просто время. Просто проходит какой-то период, и все затихает. Страсть уходит, чувства притупляются, и мир уже не расцветает рядом с человеком.

Это тяжело. Все это очень тяжело принять, особенно когда второй человек продолжает любить и уже не представляет своей жизни без любимого. Это больно, нестерпимо больно, грудную клетку разрывает, как при вскрытии стернотомами, а сердце становится таким уязвимым, таким маленьким и беззащитным. Это похоже на маленькую смерть.

И вот на глазах Гарри умерла Джинни. И родилась заново, судя по тому, что сквозь слезы она, пусть и отчасти печально, улыбнулась. И улыбка эта пугала еще больше, чем если бы девочка билась в истерике.

– А я люблю тебя, Гарри, – выдала она, – поэтому принимаю твой выбор. И отпускаю. Это ведь конец, да?

Поттер не мог выдавить и звука, горло предательски онемело, завязывая в узел ослабшие голосовые связки. Он слабо кивнул, не сводя с девушки оцепенелого взгляда.

Он не хотел, нет. Он не собирался сегодня разрывать отношения с Джинни. Не было никакого желания так резко поворачивать жизнь в другом направлении и разбивать невинное сердце, тем более она не отказалась от своих чувств и только подтвердила их.

Но разум спал, и что-то другое управляло парнем. Возможно, это был самый что ни наесть настоящий Гарри Поттер.

Джинни шмыгнула носом, не стирая глупой улыбки, которая была совсем ни к месту, смущенно опустила глаза и рывком сняла с безымянного пальца подаренное Поттером кольцо. Поколебавшись, она положила украшение на поверхность рядом стоящего стола.

– Зря только помолвку устраивали.

Еще раз шмыгнув носом, пряча за натянутыми губами поступающую истерику, которая, по всей видимости, комом застряла в горле, так как на свободу просился прерывистый горький кашель, девушка, видимо еще на что-то надеясь, немного помедлила и, не дождавшись от Гарри каких-либо слов или действий, развернулась лицом к выходу.

– И еще, не говори пожалуйста никому об этом. По крайней мере, пока не стихнет вся эта заваруха с Кингсли и твоим этим… – Джинни запнулась, проглатывая очередной поток слез, – Малфоем.

– Да… Хорошо. – Поттер выдавил из себя эти слова, отчасти потому что испытал небольшую долю облегчения.

Не особо хотелось сталкиваться сейчас с рассерженной Молли и из героя превращаться для семьи Уизли в предателя.

Услышав ответ, Джинни пулей вылетела из кабинета.

“…и твоим этим Малфоем” – внутренний голос Гарри повторял эту фразу, как эхо негласного проклятья, топя в пучине сомнений последние истоки чистого разума.

Что это было? Что Гарри сейчас сделал? Почему допустил расставание?

Вопросов было много, но ответов на них не было. Только тусклое осознание, что произошел взрыв. Вспышка сверхновой.

И еще капелька тоски и сожаления о содеянном.

Гарри вцепился в свои волосы и стиснул пряди волос между пальцев. Хотелось вырвать эти патлы к чертям, но сил хватило лишь на то, чтобы попятиться назад и, наткнувшись бедрами на стул, обреченно свалиться на него, откинувшись на спинку.

Парень вскинул голову и распахнул глаза. Кажется, мелкие сосуды глазного яблока полопались от нервного напряжения, еще и недосып совсем осушил слизистую, отчего смотреть на что-либо было нестерпимо больно. Поэтому Гарри просто снял очки, кинув их на стол, где лежало кольцо Джинни, и зажмурился.

Все кончено? Серьезно?

Он не хотел, совсем не хотел разрывать помолвку с Джинни, и сегодняшнее выяснение отношений не входило в его планы. У него даже не было мотивов и причин прекращать отношения. Все произошло само по себе. Сначала не сложился разговор, затем закипела ответная агрессия, а там следом и нехорошие размышления подоспели.

Но стоило признать, рано или поздно это бы случилось. Они просто оттягивали момент расставания. Точнее Гарри оттягивал.

Он не любил Джинни. Может, когда-то, когда только зажглась между ними искра после поцелуя в честь победы на соревнованиях по квиддичу, зеленоглазый герой был искренне влюблен в рыжеволосую ученицу гриффиндора пятого курса. Их окрыляли теплые невинные чувства, сплетенные в нежный узел с юношеской страстью и игрой гормонов. Но постепенно все сошло на нет.

Особенно после битвы. Джиневра после смерти Фреда немного чокнулась на необходимости держаться за близких людей, пока они живы. Поэтому и вцепилась в своего парня, будто бы смерть планировала забрать его с собой вслед за остальными. А Гарри умер и воскрес, как оказалось, не в первый раз, и не естественный биологический процесс очень сильно сказался на его мироощущениях. Да и что говорить, умерший внутри него крестраж Темного Лорда отколол от души мальчика какую-то очень важную часть.

Поттер понимал, он больше никого не любил. Он дорожил друзьями, семьей Уизли, всеми, кто был рядом и всегда помогал ему в трудных ситуациях.

Он просто не мог кого-то полюбить.

Малфой? Нет, даже смешно. Это были лишь узы и… какое-то безумие.