Текст книги "О мифах и магии (ЛП)"
Автор книги: Wonkington
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Следующий поворот налево, – сказала Гермиона. У неё немели пальцы, морозный воздух щипал щёки. Она сунула руки поглубже в карманы шерстяного пальто.
Снейп встряхнул карту, проверил компас и нехотя кивнул. Ещё несколько минут они шли молча, прежде чем у неё вырвался вопрос.
– Вы видели «Вечное сияние чистого разума»?
– Что-что я видел? – растерялся Снейп.
– Фильм такой. Вышел несколько месяцев назад.
– Я не хожу в кино, – проворчал Снейп.
– И я не хожу, – сказала Гермиона. – Но, насколько мне известно, суть в том, что два главных героя расстаются, и каждый после разрыва принимает решение стереть свои воспоминания о другом.
– Звучит ужасно, – прокомментировал Снейп, всё так же угрюмо.
– Да, есть немного, – ответила Гермиона. – Ведь на любом опыте можно учиться…
– Думаете, именно это произошло с нами? – спросил Снейп. – Нам стёрли память?
– Не знаю, – рассмеялась Гермиона, негромко и горько. – Вечно я ничего не знаю, правда? Мне так осточертело не знать.
– У меня все кусочки на месте, – сказал Снейп. – Не то чтобы я помнил подробности – да и кто их помнит? Но всё складывается, к сожалению. А я был бы не прочь забыть кое-что.
Гермиона сощурилась. Она знала, что любопытство на её лице невозможно было не заметить. Он, как и ожидалось, не поддался.
– Чтобы я захотела что-то забыть, – заметила она, – это должно быть что-то по-настоящему ужасное.
Снейп облизнул губы, но не ответил. Хрустя палой листвой и сучьями под ногами, они прошли несколько шагов вслед за облачками пара, которые оставляло в морозном воздухе их дыхание. Весной в лесу наверняка полно колокольчиков, и лесная подстилка переливается лиловым. Колокольчиков уже не было в последний раз, когда Гермиона приезжала сюда с родителями. С переменой времени года появились жёлтые лепестки, белые пышные цветы крапивы. Гермиона тогда смеялась, гуляла по лесу, читала книжки при свете фонаря, а её родители, отнеся телескоп подальше от машины, показывали ей планеты в ясном, безоблачном ночном небе.
– Прошлые жизни, – предположил Снейп. Слова эти слетели с его губ так быстро, будто ему стыдно было их произносить.
– Вы общались с моим прежним психологом, – усмехнулась Гермиона.
– Я видел ту запись в вашем дневнике, – признался Снейп. – А вдруг она права?
– Вздор.
– Я тоже так думаю, – согласился Снейп, – но теоретически вздор также предполагать, что существует магия.
Ещё несколько шагов. Гермиона по подбородок зарылась в свой шарф.
– У меня тоже, – ухватилась она за оброненную им фразу и пояснила, – все кусочки на месте. Я помню всё, что должна помнить. Я знаю, что происходило в моей жизни – мои воспоминания и воспоминания моих родителей не расходятся. Это восприятие у меня, скажем так, какое-то перекошенное. Иногда мне кажется, что что-то не так, как должно быть. Или вот чувства, эмоции… – Она запнулась, прочистила горло. – Кто такой этот Рон?
Снейп не ответил, и её это раздражало, будто он должен был знать ответ на её вопрос. Они шагали дальше в неловком молчании. Тропинка сужалась, приходилось идти гуськом, переступая через плети кустарников, избегая луж и топкой грязи. Гермиона начала мёрзнуть и догоняла в своей угрюмости Снейпа, и злилась ещё сильнее оттого, что им столько нужно было сказать друг другу, столько обсудить, а она даже не знала, как начать.
Снейп остановился так резко, что Гермиона едва не влетела ему в спину.
– Э… – начала она, но Снейп шикнул, ткнув обтянутым перчаткой пальцем вверх, затем куда-то в кусты слева. Гермиона проследила взглядом за указующим перстом и увидела…
Ого.
Олень.
Хорошенькая, в белых пятнышках лань рассеянно лакомилась листвой. Снейп не производил впечатление великого знатока дикой природы, поэтому непонятно почему… тьфу ты, он уже следует за горделивым животным, тенью крадясь в чаще, и машет ей рукой за спиной, веля оставаться на месте.
Через несколько минут лань скрылась из виду, а с нею исчез и Снейп.
***
Серебристые линии на лесной подстилке, похожие на следы улиток, поднимались от поверхности, паря в воздухе. Тёмные стволы деревьев, колючие ветви. Снейп ступал неслышно, благополучно уклоняясь от каждого сучка, обходя каждую хлюпкую лужицу грязи. Серебристой, тихой была и лань, ждавшая его, манившая его за собой.
Травы и папоротники, цепкие кусты, низкорастущие ветки царапали его, хватаясь за одежду. Он больше не осторожничал. Он неистово рвался вперёд. Он гнался за своей ланью, шлепая по грязи.
Лань ждала его за каждым поворотом, на всего лишь краткий миг мелькая невесомым, почти невидимым свечением, мерцанием призрачного серебристого следа.
Снейп тяжело дышал, когда очутился на поляне. Один только раз всплыло в голове: «Гермиона», но ему не было до Гермионы дела. Лань пропала. На какое-то мгновение он почувствовал себя странно, потерял ощущение собственной плоти, будто это он, он сам был ланью. Голова кружилась, тело сжалось, словно Снейп шёл на четвереньках.
Вот он – пруд, неподвижный, зеркальный. Снейп подполз к кромке воды, заглянул внутрь, ожидая увидеть длинное серебристое лицо, большие, белёсые, немигающие глаза. Отблеск чего-то красного с серебряным на дне, рубинами сверкающего в тусклом свете.
Но встретился лишь с собственной бледной кожей да разинутым ртом. Дышать было тяжело, дыхание зависало в воздухе туманом.
Человек.
Он ударил кулаком по воде, и отражение разбилось. Громко выругавшись, растревожил птиц, бросившихся врассыпную с деревьев. Рухнув на пенёк, Снейп уткнулся лицом в перемазанные грязью ладони.
– Профессор?
Он поднял голову. Гермиона.
– Что? – выплюнул он.
– Вы меня бросили, – сказала она, сохраняя бесстрастное выражение лица, будто и не видела, что он весь перепачкан грязью. – Я нашла свою точку. Там ничего нет. Просто полянка.
Повисшее молчание резало уши.
– Вы что-то видели? Что-то произошло?
– Нет, – солгал Снейп, буравя её взглядом.
– Зря только время потратили, – удручённо сказала Гермиона и протянула ему свою ледяную руку. – Давайте. Пойдём обратно. – Не встретив взаимности, рука опустилась к бедру. – Я не стану вынуждать вас рассказывать, если вы сами не захотите.
И один недолгий миг Снейп даже находил её приятной – пока она не добавила, улыбнувшись своей пытливой улыбкой:
– По крайней мере, пока вы не будете к этому готовы.
========== Лощина Тьмы ==========
Шли молча. Глупо надеяться, что Снейп хоть что-то ей расскажет. Как ни плохо Гермиона знала Снейпа, она уже должна была понимать, что он не из тех, кто охотно делится с другими людьми своими переживаниями.
А не приди она к этому выводу самостоятельно, Снейп, шедший рядом, не преминул напомнить ей об этом сам. Два раза она спрашивала: «А сейчас вы хотите об этом поговорить?», каждый раз всё тише. И оба раза он отвечал: «Нет», каждый раз всё злее.
А хуже всего, что Гермиона твёрдо знала: что-то в самом деле произошло. Ни с того ни с сего Снейп вдруг погнался за оленем, а когда она нашла его, он сидел у лесного пруда, держась за голову, весь заляпанный грязью. Она даже сказала ему: «Знаете, олени здесь довольно редко встречаются. Они вредят деревьям, поэтому их популяцию стараются ограничивать. Нам очень повезло», и всё равно ничуть не вывела его из себя, хотя обычно ненужная информация Снейпа раздражала.
Пообедав, они прогулялись в другом направлении (подальше от отмеченных на карте точек: «Чтобы уж наверняка», – объяснила Гермиона, хотя на самом деле ей просто хотелось сбежать от миссис Джонс). После этой прогулки Снейп стал ещё тише, а на следующее утро почти перестал разговаривать вообще.
Они сели в автобус после завтрака. Гермиона заплатила за Снейпов билет, потому что у него до сих пор были с собой только крупные купюры, словно он не знал, как обращаться с деньгами. Снейп не пообещал вернуть ей деньги за билет, но Гермиона велела себе не считать это прогрессом и постаралась не слишком радоваться. «Неразвитые социальные навыки», – напомнила она себе, когда Снейп плюхнулся на сиденье в последнем ряду пустого автобуса. И подумала следом, уже не так дружелюбно: «Засранец».
Она скользнула на сиденье рядом. Снейп вздохнул. Гермиона заговорила как ни в чем не бывало.
– Лощина Тьмы, – сказала она, встряхнув картой Картографического управления. – Если и существуют магические места, то с таким-то названием…
– Ставлю пять фунтов, что самое интересное в этой лощине то, что почта по субботам работает полдня.
Гермиона недоуменно на него воззрилась.
– Это была шутка? – недоверчиво спросила она.
– Нет, – буркнул Снейп и отвернулся к окну.
К тому времени, как они доехали до нужной остановки, Гермиону уже тошнило – извилистые дороги и выбоины творили что-то страшное с плотным английском завтраком, бултыхавшимся в её желудке. Снейп уснул – ей пришлось пихнуть его в плечо и крикнуть водителю, уже закрывавшему двери и готовившемуся ехать дальше, чтобы тот остановил автобус – да так, будто это был вопрос жизни и смерти.
– Последний автобус в три, – бросил водитель, заранее злясь, будто ему в итоге придётся её ждать. Автобус отъехал, шипя сдвигающимися дверями, а Снейп, заморгав на чистенький паб с известняковыми стенами, сказал: «Я собираюсь провести этот день наедине с собой. До встречи в два пятьдесят пять» и ушел без неё.
***
Ему плохо спалось прошлой ночью. Трудно было направить перестроить свой мозг на нужные рельсы, уговорить себя дышать спокойно и ровно. К тому же Гермиона уснула, едва коснувшись подушки лохматой головой, и лежала под одеялом так неподвижно, что он время от времени задерживал дыхание, прислушиваясь, убеждаясь, что она всё ещё дышит.
Снейп не понимал, почему переживает. О смерти. О её смерти, в частности. Наверное, он так давно ни с кем не поддерживал отношений, которые заходили дальше, чем кивок давнему соседу в магазине. Потерять её он не мог – Гермиона даже не была его, они просто соседи по комнате, сведенные вместе общим расстройством разума. Её родители правильно делают, что ищут её, подумал он. Будь она его дочерью (сама эта мысль была смехотворной и какой-то тревожной), он бы тоже волновался, если б она сбежала с таким, как Снейп.
Один раз Гермиона проснулась, когда он смотрел на неё. Испуганно вдохнув, она шепнула: «Что?» Снейп мог бы поклясться, что в огромных карих глазах в темноте вдруг промелькнула зелёная вспышка. «Простите», – пробормотал он и перевернулся, твёрдо вознамерившись спать, однако удалось ему это только примерно через час после того, как её дыхание снова замедлилось.
– Ищете кого-то?
Снейп дёрнулся и обнаружил, что из-за барной стойки к нему склонилась официантка. Неопрятные седеющие курчавые волосы взлетали вокруг её плеч, приставали к мокрым кранам.
Снейп бросил взгляд на дверь и отпил из своей кружки. Он едва помнил, как вошёл. Интересно, куда пошла Гермиона… В библиотеку, наверное. Он же тем временем сидит в пабе за, наверное, уже третьей пинтой. А ведь нет ещё и двенадцати.
Его замутило.
– Нет, – сказал он. Ссутулившись, Снейп подвинул свой наполовину пустой стакан через барную стойку. Кроме него, в пабе сидело всего три посетителя – скорее всего, профессиональные выпивохи. Все трое были одеты в обычную одежду. Он не совсем понимал, почему он ожидал чего-то другого – не носить же им остроконечные же шляпы?
Жаль, что он не профессиональная ищейка. Он бы поправил галстук, положил на стойку свою визитку и приказал, чтобы официантка отвечала тихо, спокойно и по сути дела, иначе он заберёт её в участок (накануне вечером он смотрел американский детектив восьмидесятых – Гермиона так и заснула под фильм). Вместо этого Снейп просто позвал – официантка не услышала. Он покашлял, снова сказал: «Простите» и подождал, пока она закончит выкладывать стаканы из ящика на полку и со скучающим видом подойдет к нему.
– Что это за место? – спросил Снейп и мысленно поморщился. – Лощина Тьмы, – добавил он. – Странное название.
– О, место легендарное, – ответила официантка. Её сумрачное лицо оживилось, в глазах появился медный блеск. – Одно из самых жутких мест в Британии, вообще-то. А ещё мы тут имеем законное право застрелить валлийца, если встретим его на улице после наступления темноты.
– Поэтому я сплю тут! – нечленораздельно пробормотал от камина голос с валлийским акцентом. Пьянчуги расхохотались.
– Жуткое место. – У Снейпа участился пульс. – Что вы имеете в виду?
Она что, закатила глаза?
– Жуткое, – ответила официантка. – Привидения. Упыри. И тому подобное.
– Привидения. И вы верите в подобную чушь?
Она поджала губы, порозовев от возмущения.
– Вы сами спросили.
– Куда пройти на экскурсию? – поинтересовался Снейп.
У официантки хватило дерзости рассмеяться, хотя она сделала вид, что просто закашлялась.
– Экскурсия начинается у памятника жертвам войны в половине двенадцатого. Сегодня кроме вас там, наверное, никого не будет, – она взглянула на свои часы, затем снова на его стакан. – Налить вам ещё? Чего-нибудь покрепче, чтобы расслабиться?
– Я достаточно расслаблен, благодарю, – ответил Снейп, и официантка опять закатила глаза.
– Как угодно, – сказала она. – Но вы бы тогда допивали скорее. Мойра отстающих ждать не будет.
Но Мойра, казалось, как раз не прочь подождать отстающих. Опознать её можно было только по бейджику – подумаешь, сидит себе старушка на памятнике, читает потрёпанный любовный роман, не обращая внимания на холод. Однако Гермиону, к своему изумлению, Снейп на месте не застал. Он был почти уверен, что она ждёт рядом с Мойрой, держа записную книжку наготове и паля вопросами – эдакая будущая звезда журналистики, пробивающая себе путь на новые карьерные вершины.
Снейп прочистил горло. Мойра перевернула страницу, прочла ещё абзаца три и только потом подняла голову. Не улыбнулась – вопреки ожиданиям Снейпа (впрочем, улыбок-то он никогда не жаждал). Слегка разинув рот, на удивление высоким, с придыханием, голосом с глазговским выговором спросила:
– На экскурсию?
– Да, – ответил Снейп и подумал, что нужно как-то объяснить, зачем ему экскурсия, но не сообразил ничего, что могло бы сгладить нелепость его положения. – Сколько это стоит?
– А сколько не жалко, – ответил Мойра. Она убрала книгу в сумку – на бесстрастном лице промелькнуло сожаление. – Вся выручка идёт на ремонт и открытие музея Лощины Тьмы.
– Музея привидений? – спросил Снейп.
– Всеобщей истории, – не расслышав иронии в его голосе, ответила она. Мойра перевела взгляд от лица Снейпа на свои наручные часы и снова подняла голову. – Вряд ли ещё кто-нибудь придёт. Приступим?
Мойра повела его вниз по главной улице, начав с мясной лавки (по её словам, там до сих пор по ночам являлся призрак викторианского торговца мясом – жители расположенных над лавкой квартир иногда слышали громыхание и скрежет волочащихся по полу крюков). Сообщив Снейпу всё это, она завела его в лавку, заказала полфунта говяжьего фарша, велев записать заказ на её счет. «Далее, – сказала она, слизывая между делом сырные крошки с пальцев, – у нас угловой магазинчик».
Снейп всё более уверялся в том, что маршрут экскурсии был тщательно подогнан к мойриному еженедельному походу по магазинам. К тому времени, как они заглянули в булочную, он уже нёс два полиэтиленовых пакета, а Мойра держала на плече преимущественно пустой рогожный мешок, маша в сторону рядов домов на другой стороне главной улицы, указывая на бревенчатые квартиры над рядом антикварных лавок.
– Простите, – вставил Снейп. Он замёрз, устал и измучился от направленного на него словесного потока. Мойра вздрогнула, будто не привыкла слышать чей-либо голос, кроме своего. – Скажите, пожалуйста, – продолжил он, стараясь не зарычать, – откуда взялось название деревни?
– Название? —Мойра моргнула и поправила очки. – Лощина Тьмы?
– Да, – нажал Снейп.
Она молчала утомительно долго.
– Видите ли, это старая история. Фольклор. – Мойра нахмурилась на памятник, затем приметила стоящую за ними скамью. Отступив назад, она присела, опустила сумки на землю и помахала рукой. Снейп предположил, что это было приглашение садиться. Правда, при этом она так вжималась в подлокотник со своей стороны, что между его узкими бедрами и её пышными ляжками оставалось целых несколько футов.
– Вы наверняка знаете, что такое Тьма, – начала Мойра.
Снейп не ответил, хотя от этого слова его пробрала необъяснимая дрожь.
– Ну как же, – резко выдохнула Мойра, – это Смерть.
Снова пауза.
– Лощина Тьмы, – выдавил Снейп немеющими губами. – Лощина Смерти.
– Название менялось несколько раз, – сказала Мойра, – какое было первым, ума не приложу – я не местная, как вы могли заметить. Но как Лощина Смерти это место известно по меньшей мере последние несколько столетий. То есть, было известно. Потом люди поняли, что туристов таким названием не привлечешь…
– Но почему Лощина Смерти? – спросил Снейп. – Откуда это взялось?
– Это была чумная деревня. – Непроницаемое Мойрино лицо, наконец исказилось в некоем подобии грусти. – Как и многие деревни вокруг. Зона карантина. – Она снова поправила очки и шмыгнула носом. – Смертный приговор почти для всех жителей. В то время никто не знал, что вызывает чуму. Говорили, что её через в лес в нашу лощину принесла сама Смерть. Смерть постучалась в каждую дверь и приветствовала каждого поцелуем, а затем нашла себе пустой дом и поселилась в нем.
Мойра провела ладонью по своей нижней губе.
– Фольклор. Тогда никто не знал о переносимых с кровью патогенах.
Снейп согласно хмыкнул.
– Оттуда и название, – закончила она и отряхнула руками колени. Снейп пожалел, что они не остались стоять – пришлось поправить сумки с покупками, и ручки стали оставлять глубокие красные борозды на его ладонях. Покашляв, Мойра накинула ремешок сумочки обратно на плечо. Снейп даже удивился, что предприимчивая тётка не всё повесила на него.
– Продолжим? – спросила Мойра.
И они продолжили. Ещё магазины, ещё покупки, пока оглохшие уши Снейпа не забились всеми существующими на свете штампами из области сверхъестественных явлений. Ему очень хотелось бы, чтобы сейчас было с кем разделить эту напасть – желательно, с Гермионой. Гермиона наверняка расхохоталась бы, стоило бы им лишь обменяться взглядами.
– Прошу прощения, – сказал Снейп, прерывая их траекторию по направлению к другому концу деревни. Мойра говорила так долго, что он едва заметил, где они находятся – на ведущей от площади жилой улице, откуда был целиком виден памятник жертвам войны. Она затормозила и повернула к Снейпу, который стоял у ворот покосившегося чёрно-белого коттеджа, рассматривая табличку на решётке.
– Бэгшот-Хаус. – Снейп указал на табличку. – Он входит в экскурсию?
– Никогда бы не подумала, что кому-нибудь из моих экскурсантов будут больше интересны имена и названия, чем призраки, – проворчала Мойра.
– Знакомое название, – сказал Снейп.
– Что-то такое было в этом фильме, «Властелин колец» – Бэг-Энд?
– Нет, – возразил Снейп, хотя совершенно не понял, о чём речь.
– Дом как дом. – Мойре не терпелось идти дальше, она уже неуверенно шагнула назад.
– Тут жила какая-нибудь важная особа? – спросил Снейп.
– Нет, – ответила Мойра. – Я бы знала.
– Здесь когда-нибудь случалось что-нибудь необычное? – настаивал Снейп.
– Да нет. – Мойра схватилась за ручку своей сумочки, вдавила носок сапога в грязь. И противореча собственным заверениям, что в Бэгшот-Хаусе нет ничего особенного, добавила: – Ничего такого, серьёзно. Владелец вечно сдаёт его всяким идиотам. Они надолго не задерживаются.
Снейп молча ждал продолжения.
Мойра вздохнула.
– Это всё последние жильцы – нет, кажется, те, что были до них, – в общем, наверняка эти придурки завели её. Шныряла по чердаку, как у себя дома. Не представляю, как она могла пробраться в дом, если они не принесли её сами, но они клялись и божились, что они тут ни при чем. Боялись залог потерять, наверное.
Снейп моргнул.
– О чём вы?
Она раздражённо ткнула обтянутым дряблой кожей пальцем в направлении крыши.
– В мансарде, – сказала Мойра. Рука у нее тряслась. – Футов двадцать в длину, как минимум. Огромная, гигантская змея.
Что-то холодное капнуло на кончик Снейпова носа. Он в панике вытер нос, ожидая увидеть сгусток крови. Яд. Почувствовать трепещущий язык на шее.
Нет, просто вода. Дождь начался.
– С вами всё нормально? – спросила Мойра. Она сделала шаг вперёд, Снейп отпрянул назад, и стеклянные банки томатной пасты в хозяйственных сумках зазвенели, стукнувшись о калитку. – Хотите присесть? Это из-за змей? Многие люди очень боятся змей. Но вы сами спросили…
– Всё нормально, – отозвался Снейп, хватаясь за калитку. Он поднял взгляд на дом, ожидая увидеть движение за занавесями, но занавеси были задернуты, окна пустого дома темны. Он сделал глубокий вдох через нос. Выдохнул через рот.
– Пожалуй, нам пора вернуться, – напомнила о себе Мойра. – Разве что вы хотите продолжить.
Меньше всего на свете ему хотелось продолжать экскурсию. Они двинулись обратно к памятнику; его руки всё ещё дрожали, когда он отдавал ей сумки с продуктами. Мойра вынула из сумочки пластмассовое ведёрко. За её спиной из-за угла неожиданно возникла Гермиона, остановилась, улыбнулась и замахала рукой.
– На музей, – сказала Мойра, потряхивая ведёрком, в котором звякали монеты.
«Ну как?» – одними губами произнесла Гермиона из-за плеча экскурсовода.
Снова закапал дождь. Снейп задрожал и сунул в прорезь ведёрка двадцатифунтовую купюру.
***
– Опять что-то случилось, – выпалила Гермиона, заталкивая Снейпа в кабинку у камина и протискиваясь следом, и повернулась к огню, чтобы согреть ноги. – Не делайте вид, что ничего не произошло. По-моему, я уже достаточно хорошо вас знаю, чтобы понимать, когда вы притворяетесь. Чем вы вообще занимались?
Снейп большими глотками пил вторую кружку горячего шоколада. Шоколад не помогал.
Он вздрогнул. Гермиона спиной прижалась к его боку. Намеренно или просто не чувствуя его сквозь плотную ткань пальто? Наконец она повернулась, так что они оказались совсем вплотную друг к другу, слишком близко, но её, кажется, это почему-то совсем не заботило.
– Где вы-то были, – не спросил даже, просто проворчал без особого интереса Снейп.
– В библиотеке. – Ну конечно. Она ногой затолкала свой тяжелый рюкзак дальше под стол. – Нашла в общей сложности двенадцать книг. Если мы вообще хотим найти хоть что-нибудь вовремя, может понадобиться ваша помощь.
Снейп задумался на мгновение, что за сроки поставила им Гермиона. А потом понял: она, наверное, все эти дни жила по каким-то своим внутренним часам, на которых по минутам утекало то время, по истечении которого ей придётся вернуться домой к родителям и оставить его влачить жалкое существование в одиночестве. Она напрочь выбила Снейпа из колеи – словно швырнула в механизм его психики гаечный ключ. Рядом с ней чувствовал себя таким неприспособленным к жизни младенцем, что не знал, как будет функционировать, когда Гермиона сядет на поезд, увозящий её обратно в Лондон. Глупо, но ему совершенно не хотелось об этом думать.
Она ему даже не нравилась.
– Вы всё-таки видели что-то, – сказала Гермиона, немедленно доказывая справедливость его рассуждений. – Как минимум, почувствовали.
– У вас нет читательского билета, – уклончиво заметил Снейп.
Залившись ярким румянцем, она прошептала:
– Книги я отошлю обратно почтой, когда закончу. Их всё равно много лет никто не брал. – Она не дала ему переменить тему разговора. – Мы должны помогать друг другу. Я была честна с вами. Вам нужно быть честным со мной.
Снейп сделал ещё глоток. Шоколад разлился по обожжённому языку.
– Что всё-таки произошло? – настаивала Гермиона. – Вы выглядели так, будто призрак увидели.
Снейп потер шею рукой. Шею страшно ломило, и кожу от плеча до подбородка непонятно жгло.
– Я и был на экскурсии по местам обитания призраков, – ответил он.
– Я заметила. Библиотекарша болтала что-то о домах с привидениями. И что, узнали что-то необычное?
– Узнал, но не о призраках, – признался Снейп, сильнее надавливая на шею – холодная рука помогала притупить боль. – У меня… – начал он, – у меня есть фобия. – Он понизил голос. – Я боюсь змей.
– Ясно, – сказала Гермиона (по счастью, не рассмеявшись).
– Мойра рассказала, – продолжил Снейп, – что несколько лет назад на чердаке одного из домов обнаружили огромную змею.
– Вот так взяли и обнаружили? – Гермиона явно недоумевала. – Она, наверное, принадлежала кому-то из жильцов.
– Наверняка. Ещё этот олень вчера. Вроде… я вроде как знал, что увижу там оленя. Вроде как он там из-за меня.
Он взглянул на Гермиону и – как же он был ей за это благодарен! – не увидел в её глазах насмешки. Наоборот, она склонила голову набок и нахмурилась.
– Дом на Чёрч-Лейн? – спросила она.
Снейп пожал плечами.
– Просто… я как будто это уже где-то слышала. Правда, я, кажется, не отмечала его на карте.
– Совпадение. – Снейп вцепился в ручку своей кружки.
– Я вот думаю… – сказала Гермиона. – Я долгое время была убеждена, что у меня в памяти какие-то пробелы. Вернее, я точно знаю, что я что-то забыла. Но, по-моему, дело не в этом. Не только в этом.
– Мне начинает казаться, что с нами-то как раз всё нормально, – ответил Снейп, прекрасно понимая, что она имеет в виду, – это со всеми остальными людьми что-то неладно.
– А эти совпадения, – согласилась Гермиона, – возможно, говорят о том, что неправильный мир пытается выправить себя. Знаю, похоже на бред, но…
– Но действительно ли мир неправильный? – закончил за неё Снейп. Он обвёл взглядом пустой паб, пустой бар: хорошо, что они тут одни.
– А вам он не кажется неправильным? Мы видим что-то там, где ничего нет, на каком-то чердаке находят какую-то нелепую змею… – Она вздрогнула. – …и почему-то нам кажется, что так и должно быть…
– Совпадения, – усмехнулся Снейп. – Точки на карте. И олени здесь редки, а мы каким-то образом случайно встретили одного в лесу…
Гермиона кивнула и, порывшись в сумке, извлекла из-под библиотечных книг свой дневник.
– То есть, змея – это не просто так. – Послюнив большой палец, она открыла дневник на чистой странице. – Олень тоже.
Широко распахнутые влажные карие глаза глядели на него как-то жалостливо, будто Гермиона пыталась довести его до слёз.
– Скажите мне, Северус, – тоном заправского мозгоправа произнесла она, – какие чувства это у вас вызывает?
Виниловое покрытие дивана пронзительно скрипнуло под ним. Её колено стукнулось о его бедро.
Шея пульсировала болью. Страх.
Встретившись с Гермионой взглядом, Снейп стиснул зубы.
– Ощущение пустоты, – твёрдо сказал он. – Словно чего-то не хватает.
Гермиона втянула верхнюю губу и не глядя черкнула что-то в записной книжке.
– Магии, – предположила она.
– Кого-то, – пробормотал он.
Гермиона вздрогнула и прошептала:
– Кого?
– Не знаю, – сказал Снейп. – Кто такой Рон?
Она сейчас опять заплачет. Зато он её заткнул: хотя, конечно, злорадствовать по этому поводу не стоило бы.
Снейп взглянул на свои наручные часы.
– Нам пора. – Он махнул в сторону двери. Не глядя на него, Гермиона укладывала свои вещи обратно в сумку. Снейп выскользнул из кабинки, не собираясь ей помогать. И чего он вдруг опять на неё обозлился? – Через пять минут подойдет автобус.
Он потерял свой обратный билет, и Гермионе пришлось купить ему новый. Снейп сел, она опустилась на соседнее сиденье и не вымолвила больше ни слова. Автобус сворачивал с главной улицы, ехал мимо последних коттеджей на окраине, а Снейп смотрел, прижавшись лбом к оконному стеклу, как убегают прочь улицы Лощины Тьмы, как, дрожа, скрываются из вида витрины магазинов.
Показался последний коттедж: каменные развалины, точно дымящиеся на морозе. Снейп приложился лбом о окно, оставив на нем мокрый след, будто хотел прыгнуть сквозь стекло прямо на лужайку перед домом. Пульс участился, горло сдавила паника. Он бы сказал, он бы показал Гермионе, он бы крикнул водителю, чтобы тот остановил автобус: выпустите, пустите увидеть, убедиться, вернуть всё как было.
Но секунду спустя видение исчезло. В последний раз взметнулся от фар шквал света, и развалины пропали в сгущающихся сумерках. Там, в вечерней мгле, это был просто дом – тёплый жёлтый свет в окнах, огоньки рождественских гирлянд, мигающие на кровельных желобах – совершенно целый и невредимый.
========== Рон ==========
Снейп идеально разогрел её пюре в микроволновке. Гермиона подозревала, что он, наверное, привык к полуфабрикатам, но Снейп покачал головой: «Слишком дорого» и положил на своё одеяло булочку и кусок сыра. По возвращении в пансионат он вроде слегка повеселел. И под «повеселел» Гермиона подразумевала, что Снейп вызвался разогреть для неё ужин и не говорил с ней так, словно хочет свернуть ей шею.
Они сдвинули кровати вместе и выложили на них ужин как на пикнике. Гермиона сидела на своей стороне по-турецки, Снейп на своей, неловко согнувшись. Он не возражал, когда она придвинула свой матрас к его матрасу. Гермиона притворилась, что не заметила, как порозовели его бледные скулы.
– Ну, мисс Грейнджер, – сказал Снейп, проглотив ошмётки своего паршивого настроения вместе хлебом с маслом и целым литром воды, – по-моему, теперь ваша очередь.
– Вы о чем? – она отломила кусочек Снейпова хлеба и плюхнула ему на тарелку немного пюре в качестве компенсации.
– По вашим словам, вы были честны со мной, – пояснил Снейп, – однако, если не ошибаюсь, за последние два дня вы ничего мне не рассказывали.
– Потому что ничего не происходило. – У Гермионы запылали уши.
– Это вы так говорите…
– Вам это известно, – Гермиона постаралась не улыбнуться. – Вы просто пытаетесь узнать что-нибудь обо мне, но не знаете как. Полагаю, в светской беседе вы не сильны?
– Не приучен.
«Печально», – подумала Гермиона, надеясь, что жалость не отразилась на её лице. Она сунула кусочек хлеба в рот, проглотила и сказала:
– Что вы хотите знать?
Снейп задумчиво постучал вилкой по ободку своей тарелки.
– По каким предметам вы сдавали экзамены на аттестат?
– Химия, – немедленно откликнулась Гермиона, – биология, математика, история и английский.
– Пять предметов?
– Непомерные амбиции, – ответила Гермиона. – Если вам будет от этого легче, я завалила их все, кроме математики. По математике я получила тройку, то есть всё равно что завалила.
– Почему? – Снейп, казалось, был искреннее поражён.
Гермиона пожала плечами, собирая пальцем остатки пюре с тарелки. Всё ещё очень хотелось есть.
– Потому что тогда оно и случилось. Я никак не могла сосредоточиться. Экзамен по истории был просто катастрофой. Я напутала почти везде где можно и в половине ответов написала что-то бессвязное.
– Работа у вас сохранилась? – наморщив лоб, поинтересовался Снейп.
– Нет. Их вообще-то не возвращают. Впрочем, с моим-то везением, её наверняка пришпилили на стенку в кабинете экзаменатора или ещё где, чтоб всегда было над чем посмеяться. А что? – Гермиона обсосала свой палец. Погрызла ноготь. – Думаете, она бы нам пригодилась?
