Текст книги "Беги, а я буду отстреливаться (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Драко ничего не понимает, но теперь чувствует сам.

Блядь.

– Бери больше, Грейнджер. Не палочка. Посох… и, кажется, он начинает увеличиваться.

Посох очень вовремя завершает их разговор, свернувший не туда. Он этому рад.

Малфой машет рукой Гарри и указывает на выход из шатра. Пока они идут на воздух, Драко вдруг замечает, что в его руке запястье Грейнджер. Это входит уже в привычку.

Он достает из кармана посох, который уже стал размером с волшебную палочку и почувствовал, как он завибрировал.

– Вам удалось? – спрашивает Поттер подходя ближе, глядя на серебряную палку в руках Малфоя.

– Я хочу аппарировать прямо в свой кабинет в Министерстве, чтобы попробовать соединить шар и посох.

Поттер качает головой.

– Ты не пойдешь один, – отрицает. – Вдруг ты каким-то способом призовешь пожирателя. Не уверен, что это хорошая идея.

– Ну и что ты предлагаешь, сидеть и смотреть на артефакт?

– Нет, я пойду с тобой.

Драко закатывает глаза. Но это лучше, чем ничего. Чем быстрее у них получится все сделать, тем быстрее Малфой скинет с себя кандалы Кингсли и будет свободен.

– Гермиона, ты с нами?

Гарри кладет на ее плечо руку и заглядывает ей в глаза. Драко не реагирует на это.

– Думаю, отправлюсь домой и лягу спать. Слишком много сегодня произошло… – она смотрит на Малфоя, и он понимает, о чем она. Гермиона почувствовала сдвиг в их взаимоотношениях. Возможно дальнейшая их работа вместе станет действительно без всех этих обоюдных угроз и увечий.

– Увидимся, Грейнджер…

Он бы еще что-то добавил, да вот только не смог сформулировать. Он напоследок посмотрел на нее в попытке запомнить такой красивой и аппарировал.

Они две рельсы, которые не должны пересекаться…

***

Гермиона ушла со свадьбы в ту секунду, когда исчез Гарри. Она была уверена, что ее отсутствие никто не заметит. На свадьбе было очень много гостей. Большая половина которой были из Франции. Она обязательно расспросит Джинни, чем все закончилось.

Но силы на сегодня, правда кончились.

Малфой удивил ее очень сильно. Пока она брела к своему дому по улице, удивляясь тому, что Драко умеет быть не ублюдком. Это огромное открытие. Ей удалось максимально расслабиться в его компании, и большую роль в этом сыграло то, что он был в облике Сэма.

Грейнджер посмотрела на тренировочный зал через дорогу и улыбнулась, вспоминая, как на последней тренировке вырвала с его головы несколько волос, на что Сэм среагировал моментально, уронив ее на лопатки. Все-таки злиться он умел. Но не так, как Малфой.

Малфой злился по другому. Стыдно, но ей нравилось это.

Опять она возвращается к мыслям о Драко.

И только хочет развить их, как древко летит прямо в руку, и Гермиона слишком быстро вызывает патронуса, отправляя его к Гарри с «протоколом одиннадцать»

Протокол одиннадцать. Угроза жизни Аврора.

Перед Гермионой вырванная с корнем ее входная дверь. Как соседи не услышали этого?

Ей даже не стоит заходить в квартиру, чтобы увидеть все. Она стоит на лестничной площадке направив палочку внутрь.

– Гоменум ревелио…

Квартира пуста от чужих. Но вместо этого разрушена полностью. Вся площадь маленькой гостиной заставлена корзинами с цветами Белладонны и Асфоделиями, она не будет заходить внутрь, потому что такое количество цветов на квадратный метр вызовет отравление ядовитой пыльцой.

Позади слышится хлопок аппарации.

– Гермиона!

Гарри подбегает к ней, готовый к бою. Такой патронус с посланием однозначно испугал его. Он хочет войти внутрь, но она хватает его за плечо и останавливает.

– Не ходи, отравишься, там пусто, я проверила.

Сладкий запах цветов едкий. Неприятный.

– Кто это сделал? – голос слышится позади нее, и Гермиона резко оборачивается.

Она не ожидала увидеть его. Он аппарировал вместе с Гарри? Зачем?

– Что ты здесь делаешь?

Но он игнорирует этот вопрос и смотрит вперед в квартиру.

– Смерть красивой женщины, – говорит он, смотря на цветы. – Это послание с жирным намеком, Грейнджер.

Гарри услышав замечание Малфоя разворачивает девушку к себе.

– Гермиона, ты знаешь, кто это мог быть?

Она смотрит на подол своего платья. В голове рой мыслей. А ведь сегодня был такой чудесный день! Ей хочется выть от злости.

– Цветы начали присылать, уже давно…

– Боже! Почему ты молчала! – Гарри вскрикнул.

– Думала, это какой-то поклонник, – она начала растирать виски. Головная боль спазмами начинала давать о себе знать. – Но сегодня он перешел все границы. Сначала, я думала это из-за Малфоя. Но первый букет пришел за день до того, как ты приставил меня к нему… – Гермиона вдруг замолкает и она за секунду вспоминает о коте. – Мерлин! Живоглот!

Гарри перехватил ее поперек живота, не давая ей зайти внутрь. Драко взмахом палочки уничтожил цветы и всю пыльцу. Грейнджер вбежала в гостиную и начала смотреть по сторонам. Гермиона чуть не подвернула ногу, когда каблук туфли промахнулся между каких-то щепок, но ей было все равно даже если бы она сломала сейчас ногу.

– Живоглот? – заклинанием попыталась увидеть есть ли в квартире живое существо, но было пусто.

Жгучая судорога где-то внутри застревает комом в горле. Этот ублюдок убил ее кота. Она делает глубокий вдох и закрывает глаза, чтобы не сорваться. Пытается протолкнуть скопившуюся слюну внутрь, но ничего не выходит.

Ей вдруг хочется плакать. Но Гермиона мысленно обматывает себя железными прутьями, лишь бы не развалиться на куски, лишь бы выдержать и не показывать свою боль перед ними. Она научилась этому со времен войны, где потерь было больше и они были значительнее.

Гарри берет ее руку. Оглядывается по сторонам.

– Идем, ты остаешься у нас с Джинни, – тянет за собой.

– Нет, – наконец сглатывает. – Я не хочу, чтобы Джинни нервничала…

Гермиона догадалась о ее беременности уже давно, которую скрывали Поттеры ото всех. Она слишком хорошо знала друзей, чтобы не заметить этого. Журналы Гарри на столе о колясках и детских кроватках выдавали его с потрохами. Заставлять подругу нервничать в таком положении?

Гермиона никогда бы не поступила так.

– Ты можешь жить у меня.

Буквы складываются в слова и далее в предложения слишком медленно для нее. Потому что Драко только что предложил свою помощь. Она логически мыслит и приходит в быстрому выводу. Это лучший вариант.

– Хорошо, – произносится слишком быстро, и Гермиона выходит из своей когда-то любимой квартиры не оглядываясь.

С этим местом было покончено. Теперь она принимает помощь от Малфоя.

Их отношения превращаются в обоюдную выручку. Они тянут друг друга за руки. Поочередно. И это становится привычкой.

Гермиона Грейнджер и Драко Малфой.

Скитер сойдет с ума…

Комментарий к

Очень жду ваших отзывов, для меня они важны. Спасибо, за все теплые слова)

Все материалы к работе в у меня группе:

https://vk.com/club195288379

========== Часть 8 ==========

– Раздвинь ноги.

Она вздрагивает от его хриплого голоса и смотрит, господибоже, смотрит, как он делает глубокую затяжку сигареты и наполняет комнату дымом.

Гермионе душно. Она проклинает ногтями кожаные подлокотники кресла и несмело раздвигает ноги, потому что невозможно не подчиниться этому голосу. Он властный.

«Мерлин, как же жарко!»

Драко поднимается, тушит окурок в стекло пепельницы и идет навстречу. Слишком медленно. Выверяя каждый шаг. Все кости будто исчезли из ее тела, дыхание перехватило. Она мгновенно до безумия возбудилась.

– Молодец, – одаряет ее похвалой за подчинение, облокачиваясь обеими руками на спинку кресла.

В ее затуманенных радужках пляшет огонь, потому что дыхание Драко вползает Гермионе в вены. Она мучается от навалившейся беспомощностью ситуации и хмелеет.

– Сделай это. Ты хочешь, я знаю, – в голосе яд, граничащий со злостью.

Все возбуждение лопается, словно мыльный пузырь. В ее крепко зажатом кулаке нож.

Рука не дрогнет.

Гермиона смотрит снизу вверх, на то, как под бледной кожей перекатывается кадык Малфоя, мажет взглядом выше и спотыкается о едкую ухмылку.

– Смерть красивой женщины, – срывает он с губ и этого достаточно, чтобы с силой воткнуть острие прямо в шею.

Она сорвано дышит очнувшись ото сна.

Мерлин, как же ей жарко.

В комнате темно, душно и нечем дышать. Пока она идет к окну, с силой растирает виски. Головная боль вот уже третий день преследует ее, после того, как она переселилась в Мэнор. Гермиона расшторивает плотные портьеры и открывает балконную дверь. Раннее утро прохладно. Воздух проникает в ее легкие и до конца выветривает остатки сна.

Грейнджер, убежав от одной проблемы, налетела на другую с огромной скоростью. Мало того, что Малфой живет в другой части дома, так теперь и преследует ее по ночам.

Во снах жарко и липко.

Драко мучает Грейнджер. Раскрывая все ее темные стороны личности. Заставляет погрузиться в них. Окунуться с головой, чтобы на самом пике обломать возбуждение блядской насмешкой. Третий день нож Гермионы оказывался в его шее.

Черт.

После свадьбы они с Малфоем объявили перемирие. Никто об этом не договаривался. Это было на уровне инстинктов. Она помогала ему, он помогал ей. Крахмальная взаимовыручка.

Гермиона вообще не хотела возвращаться к событиям того вечера, уж очень многое произошло.

Первое: Малфой умел быть не мудаком.

Второе: Малфой умел быть обходительным.

Третье: Малфой видел ее насквозь. Вскрывал все ее внутренности одним лишь взглядом.

Подобное тянется к подобному, да?

Гермиона не разобралась в том остром щемящем чувстве, которое она испытала, когда он шептал все эти грязные словечки ей на ухо. Было ли это ее фантазией, которая хранилась в мыслях по поводу Сэма? Ведь она хотела видеть его именно таким…

Смелым.

Дерзким.

Боже. Сексуальным.

Подпустила ли она Драко к себе только из-за того, что его облик был другим? Ответов не было. Даже на тот вопрос, который Малфой задал под конец их танца.

«Ты бы танцевала со мной в моем настоящем облике?»

Наверное поэтому все эти дни в Мэноре Грейнджер возвращалась с работы под вечер. Старалась пропадать в Министерстве, как можно дольше, чтобы не столкнуться в доме с ним…

Чтобы его вопрос не заставлял ее задуматься…

Терпеливость для Гермионы не достоинство, а проклятие, закрывающее глаза на многое.

Гермиона посмотрела на настенные часы. Полседьмого утра. Чем раньше уйдет, тем шанс увидеть Малфоя будет меньше. Она направилась в душ, который был совмещен с ее покоями. Иначе она эту комнату не могла назвать.

В Мэноре вряд ли вообще имелись комнаты. Здесь все было большим, объёмным, дорогим, но таким мертвым…

Здесь не чувствовалось ни намека на счастье. Темные тона, длинные коридоры, которым, казалось не было конца, холодные стены и всепоглощающая тишина. Жутко неуютно. Но выбора не было. Это временное пристанище – лучший для Грейнджер вариант.

После разрушения ее квартиры, Гарри вернулся туда и восстановил ее. Взмах палочки и ни единой пылинки. Дамблдор однажды научил его этому.

Но легче не стало. Тот, кто посылал цветы, явно перешел все границы. Гермиона ни разу не плакала по Живоглоту. Она копила это в себе, чтобы потом, когда этого ублюдка поймают, собственноручно сломать ему челюсть, и Гермиона уверена, ее никто не будет останавливать.

Гарри завел дело: покушение на Аврора, но оно так и осталось лежать на его столе тонкой папкой. Ни улик, ничего, кроме цветов и жирного намека. Будто он был призраком.

«Как же здесь смертельно тихо» – думает она, пока спускается вниз, чтобы позавтракать. Слишком много места для троих. Гермиона ни разу не видела Забини. Тинки сказала ей, что господин жил в южной части поместья и все время проводил в библиотеке.

Может она навестит его позже, чтобы услышать в этом доме человеческую речь и не рехнуться от тишины отбрасываемой стенами. Блейз был на удивление приятным. В школе они практически не общались, она знала о нем лишь то, что он был другом Драко. Без подробностей. А в жизни оказался веселым, с пикантным чувством юмора и огромной волей. Грейнджер по сей день, когда видела его покалеченную руку, сходила с ума. Сколько же он натерпелся. Сколько боли хранил в себе.

Уже на подходе к кухне девушка услышала тонкий голосок эльфа.

– Хозяйка будет ругать Тинки. Что же Тинки делать! – она ходила из стороны в сторону, схватившись за голову маленькими ручками.

– Доброе утро, Тинки, – поздоровалась Грейнджер и прошла к маленькому столику, где обычно раньше сидела прислуга. На столе уже ожидала большая кружка крепкого кофе и тосты. – За что тебя будет ругать миссис Малфой?

Эльф вздрогнула и застучала ботиночками в сторону Гермионы. Несмело протянула руку и ухватилась за край мантии.

– Прошу, мисс. Помогите Тинки! – ее отчаяние было предельно.

Гермиона напряглась.

– Что случилось? – развернулась к ней корпусом, взяла ее за руку и почувствовала дрожь.

– Господин не хочет есть. Отказывается вот уже который день! Тинки должна рассказывать хозяйке все, но он не хочет!

– Драко отказывается есть?

Гермиона на секунду замирает. Настолько непривычно звать его по имени. Может это войдет в привычку.

– Прошу, мисс, уговорите господина поесть, он меня не слушается и не впускает к себе в кабинет!

Грейнджер смотрит на кухонную тумбу, на которой стоит поднос с такой же порцией тостов и кружкой кофе. Она вздыхает, думает, что он кретин, если собрался угробить себя голодной смертью, когда он на волоске к разгадке поставленной задачи Кингсли.

Она закатывает глаза. Не хватало, чтобы под ее присмотром Малфой умер совершенно не от заклятия.

– Хорошо, Тинки, – она улыбается эльфу и поднимается с места. – Я позавтракаю с ним.

– Мисс, вы так добры! – почти пищит.

Эльф не знает, что Грейнджер это делает не по доброте душевной.

Запомнив со второго раза, со слов Тинки, куда ей идти, Гермиона несет левитацией два подноса. Знал бы профессор Флитвик, на что она тратит «Вингардиум Левиоса», вычел бы с Гриффиндора несколько баллов.

Гермиона застывает перед двойными дубовыми дверьми, с коваными змеями на ручках. Ну точно логово. Чудовище внутри.

Стучит.

– Это я…

Она вообще не была уверена, откроет ли он. Они даже ни разу не общались после того вечера, удачно избегая друг друга, но после нескольких секунд двери со скрипом открываются.

Внутри темно. Редкие свечи освещают темный силуэт Малфоя. Он сидит в кресле.

Чертово кресло преследует ее везде. Оно почти такое же, как в ее сне.

– Ты хочешь, чтобы твой эльф умер от сердечного приступа? – заходит в комнату и палочкой указывает подносам на рабочий стол.

Это была спальня. В левой части комнаты расположилась огромная кровать с балдахином. Напротив нее два кресла, на одном из которых сидел Малфой. Давил своим молчанием. Грейнджер, не смотря в его сторону, взяла стул и поднесла к нему. Трансформировала его в маленький столик и уселась рядом, по правую руку от Драко.

– Вингардиум Левиоса!

Оба подноса поплыли по воздуху к ним и мягко приземлились на стол.

– Я не хочу есть, – почти тихо.

Гермиона не отвечает. Намазывает на тост масло, краем глаза подмечая, что Малфой сидит в расстегнутой черной рубашке, пригвоздив подбородок на кулак. Челка спадает прямо на глаза и она даже не видит открыты ли они.

– М-м, – тянет Грейнджер, когда делает первый укус. Тинки великолепно готовит, она готова была оставаться здесь только ради ее стряпни.

Гермиона слышит, как он грубо хмыкает. Хоть какая-то реакция.

– Ты думаешь своими стонами возбудишь во мне аппетит? – закидывает ногу на ногу и откидывается назад. – Я ни есть ни спать не могу. В голове только этот ёбанный посох!

Она смотрит в направление его взгляда и видит, что шар с посохом лежат на прикроватной тумбе.

«Так причина в этом?»

– Почему ты не пользуешься всеми ресурсами, которые тебе доступны?

Драко переводит на нее взгляд и зачесывает челку назад. Гермиона старается не думать насколько эти простые движения кажутся сексуальными. Она арестовала бы его хотя бы за это прикрытое блядство, если бы могла. Мерлин! Ей срочно надо навестить Сэма.

– Ресурсами?

Грейнджер прожевывая тост, указывает на себя.

– Ты забыл, что перед тобой лучшая выпускница Хогвартса? – гордо заявляет. Драко почти невидимо улыбается. – Давай так. Я помогу тебе, если ты поешь и пообещаешь поспать?

– Грейнджер, у меня уже есть одна мать, второй мне не нужно.

– Я кое-что знаю о посохах, – вновь начинает она. – Скажу сразу, как только ты съешь это, – тянется к его подносу и подвигает его ближе к нему.

Ей даже не стоит смотреть в его сторону, чтобы понять, что он возмущен. Гермиона болтает ногой, взбодрившись своей выходкой и намазывает следущий тост маслом, затем берет малиновый джем и покрывает им новый слой. Крутит в руке своё творение, поворачивается к Малфою, и протягивает хлеб ему.

– Брезгуешь? – спрашивает она и видит, как он закатывает глаза.

– Давай уже сюда!

«Господи, срабатывает каждый раз!»

У нее за плечами опыт с двумя такими же детьми. Рон и Гарри попадались на эту уловку постоянно.

Они молча завтракают. Тинки может быть спокойна.

Пока Драко заканчивает со вторым тостом, Гермиона поднимается и идет к тумбе. Берет посох в руку и удивляется, насколько он оказывается тяжелым. Смотрит, вертит его. И не замечает, как к ней сзади подходит Драко.

– Я уже осмотрел его со всех сторон, – обдает ее макушку теплым дыханием. Он подошел вплотную. Она чувствует его горячий торс позади себя.

Боже.

Она не хочет отходить в сторону, чтобы не выглядеть напуганной дурой. Гермиона ждет, что будет дальше.

Малфой вытягивает руку вперед, касаясь ее плеча, будто приобнимая ее и кладет свою ладонь поверх ее руки. Господи… Гермиона не выдерживает и прикрывает глаза, но он смещает руку и обхватив ручку посоха забирает его.

Чертов Малфой просто играл с ней.

И Гермиона так легко повелась.

Идиотка.

Он просто убивает ее сейчас своей близостью и выходками. Она не готова к этому и слишком резко разворачивается, смотрит прямо в серые глаза напротив. Так уже было, когда они кружили в танце, когда их тела были буквально приклеены друг к другу. Только сейчас руки Малфоя не лежат на ее талии.

«Мерлин!»

– Имя… У посоха есть имя, – она отстраняется сама, сделав шаг в сторону и наконец наполняя легкие воздухом. Рядом с ним дышать невозможно. Он душит ее своей аурой. Гермиона идет к столику и берет в руки уже остывший кофе. Ей все равно, просто нужно смочить горло. – Виктор говорил, что в Дурмстранге не у всех были посохи. Ими пользовались только сильные колдуны. Посох вручали тому, кто проявлял себя, и он обязан был дать ему имя. Оно выгравировывалось сразу же, как только было сказано вслух.

Девушка развернулась и пальцем указала на верхушку посоха, который будто тонкими ветвями расходился по сторонам.

– У основания. Посмотри.

Драко хмурит брови, будто не верит ни единому ее слову, но все равно присматривается на торчащие ветки. В следущий миг происходит невообразимое. Драко шевелит губами, безмолвно читая руны, чтобы потом произнести их вслух.

– Voleur…

Драко вздрагивает, когда слева от него, шар который лежал на тумбе засветился, поднялся в воздух и будто магнитом пригвоздился прямо на верхушку посоха, ветки которого сразу обтянули выпуклое стекло.

Гермиона смотрит на это с открытым ртом, явно не ожидав такого поворота. Малфой подходит к ней не отводя взгляда от посоха.

– Voleur, – говорит он. – Это же в переводе с французского…

– Вор, – заканчивает за него Гермиона, до сих пор пребывая в шоке. – Ниллиана назвала свой посох Вор…

– Ворующий секреты! Мерлин! Гермиона! Ты, ты… ты просто невероятна!

“Я знаю” – хочет ответить она, совсем так же, как Камила когда-то, но она лишь молча улыбается, глядя, как Малфой рассматривает артефакт со всех сторон.

Шар потух и стал прозрачным.

– Мне теперь нужно понять, как через него увидеть Пожирателей…

– Уверена, ты справишься, в этом я уже бессильна, – Гермиона идет к выходу и уже у двери слышит быстрые шаги позади.

Драко перекрывает ей путь. Его руки пусты. Она думает, когда он успел отложить его, но ей совершенно все равно. Потому что он обжигает ее своим взглядом, смотря прямо в глаза. Она изо всех сил игнорирует то, что его рубашка совсем распахнулась, обнажая его грудь.

Божеправый.

Ее надрывает сразу, как только она видит, с какой силой напрягаются его желваки. Как он сдерживает себя.

Почему сдерживает?

Что хочет сделать?

Долбанных ответов нет.

– Я все думаю, когда закончится твой лимит щедрости ко мне, – хрипло, Мерлин, хрипло шепчет Драко, нагибаясь ближе к ней.

Ее выкручивает. Малфой губителен для нее. Она пойдет ко дну, если подпустит.

– Это моя работа, – ложь срывается с легкостью. И Гермиона видит ее результат.

Лицо Драко за секунду меняется от этой отрезвляющей пощечины.

– Работа значит?

Гермиона не моргает. Не поддается.

– Только работа… мне пора, – и выходит из комнаты, хлопая дверью.

Она прочертила между ними линию и ясно дала понять, что переступать ее нельзя.

***

– Я чуть палочку тогда не сломал! – хохочет Блейз.

Они втроем сидят в маленькой кухне, за узким столом для прислуги. Драко никогда в жизни здесь не находился, но с появлением этих двоих дом наполнило хоть какими-то живыми звуками, и он тянулся к ним, как мотылек на свет.

Забини с усердием рассказывает Гермионе о своих школьных годах. Грейнджер сама поинтересовалась, объяснив это тем, что они не общалась, и ей бы хотелось наверстать упущенное.

Наверстать, блять, упущенное!

Будто они родственники, которые долго не виделись, а не старые враги.

Мир точно поменялся.

Блейз уже рассказывает о списке мужей своей матери, а Драко просто молча наблюдает за ними, не вмешиваясь. После разговора с Гермионой в его спальне он понял, что девушка дала ясно понять, в каких они отношениях.

Строго рабочие.

Но, Салазар! Драко давно свернул не туда.

И ему вправду хочется спросить, докопаться, понять, но легче выпотрошить себе живот, чем раскрыть рот и задать обычный человеческий вопрос.

Почему?

И это «почему» тянет какую-то нить внутри него, которая отвечает за ясный рассудок. Малфою хочется выть. Виктимно и жалобно, потому что Грейнджер проникла в него словно яд. Вряд ли найдешь противоядие, когда она маячит перед ним каждый день, хоть и старается избегать его.

Драко думает, что это глупо выглядит, когда она отводит взгляд каждый раз, как он смотрит ей в глаза. Заглянуть бы в душу, да вот дал себе обещание не делать этого. Ему хочется самому разбить ее скорлупу безразличия.

Наверстать упущенное, да?

С такими, как Грейнджер, вообще не стоит иметь дел, а он уже успел проебаться. Успел попасть под ее добродетель. Сколько раз она помогла ему? Драко перестал считать.

Сигарета привычно зажата между пальцев и Малфой тянется к зажигалке, как замечает ее взгляд в свою сторону. Грейнджер уже так делала. Наблюдала с интересом, как он курит. Ей это нравится?

Интересно…

Горький дым наполняет легкие и Драко прикрывает на секунду глаза, чтобы после открыть их и удариться об нее… Смотрит. Ему стоит отклонить немного голову назад и выдохнуть через нос, чтобы увидеть, заметить, как Грейнджер облизывает губы.

«Смотри на меня и задохнись этим»

Он ухмыляется чересчур громко, обращая на себя внимание Блейза.

– Гермиона, посмотри, наш арендодатель в прекрасном настроении! – Забини отпивает из чашки чай, глядя в его сторону.

– Я что-то не вижу на своем счете выплаты за аренду, Блейз, – улыбается Малфой.

– Да у тебя вернулось чувство юмора! Я рад. Уверен все дело в Грейнджер, – бьет по коленям своими словами сразу обоих.

Драко видит, как напряглась на мгновение девушка и опустила свой взгляд на свою палочку.

– У-у-у, – тянет мулат. – Да это же шутка, вы чего так напряглись? Я просто говорю, что в нашем присутствии тебе дышать легче, дружище.

Малфой делает очередную затяжку, показывая тем самым иронию ситуации. Но в чем-то он был прав. Пока мысли не успевают зафиксировать это, все поворачиваются на свет в проеме двери. Там стоит патронус оленя. Бьет копытом и подходит к Гермионе.

– Гермиона, – голос Гарри вползает в уши. – Мы с Джинни все еще ждем, что ты поживешь у нас, если тебе некомфортно у Малф…

Грейнджер машет рукой, рассеивая дым патронуса, не дав ему закончить фразу. Драко по какой-то причине это понравилось. Наверное то, что она выбрала не Поттера, а его. Всё-таки школьные привычки соревноваться остались в крови.

– Интересненько, – ухмыляется Забини, смотря то на друга, то на девушку и после переводит тему. – А какой патронус у тебя, Гермиона?

Малфой знал, что это выдра. Видел, когда была битва за Хогвартс. Гермиона стреляла патронусом в дементоров. И ее свет был таким мощным, что можно было ослепнуть. Настолько много в ней было силы.

Она берет палочку в руку и произносит заклинание.

Синий столб света формируется в тонкую тушку выдры. Она вьется вокруг девушки, плавая по воздуху. Малфой думает, что это красиво.

– А у тебя? – Гермиона обращается к Блейзу.

Забини выпрямляет спину и ищет в кармане палочку.

– Экспекто патронум! – воодушевленно бросает в воздух и перед ними возникает черный ворон, шумит крыльями, летая вокруг хозяина.

Он засмотрелся на это голубое свечение и не обратил внимание, что Грейнджер смотрит в его сторону.

– А у тебя, Драко?

Блейз прочищает горло и быстро отменяет ворона, рассеивая свет. Отворачивается от взгляда друга, будто стыдится будущего ответа или понимает, какой глупейший вопрос только что задала Гермиона.

«А у тебя, Драко?» Бьет его с оттяга до хруста костяшек кулака, прямо точным ударом в сердце. Туда, откуда и должен рождаться голубой свет патронуса. Туда, где у Малфоя пусто.

Да она с ума сошла спрашивать подобное, думает он. Какой патронус, когда в нем ни капли счастья…

– Я не умею, – слишком честно.

Гермиона хмурится, будто он сказал какую-то глупость и растягивает губы в улыбке.

– Просто подумай о самом счастливом моменте в своей жизни, – ее воодушевленность есть последняя капля в его адекватности.

Драко тушит с отвращением сигарету прямо о стол. Поднимается на ноги и с ненавистью выплевывает в нее правду:

– У меня нет ни одного блядского воспоминания о счастливой жизни! – и будто это не донесет до нее смысл, он подходит к ней и смотря прямо сверху вниз, рычит:

– О чем мне думать? О том, как меня с детства учили, что есть правильная кровь и неправильная? Или о том, что годами после готовили к служению темному Лорду? Или может о том, что я в четырнадцать лет узнал на себе силу Круцио, расплачиваясь за малейшую ошибку? Или мне вспомнить как рушилась моя жизнь, когда руку обжигала метка, а я направлял палочку в лицо Дамблдору? – он ухмыляется. На пределе. – Или мне вспомнить твои крики, когда ебанная Белла тебя пытала, а я ничего, блять не мог сделать? Может мне вспомнить как отца вели к дементорам, а я пытался изо всех сил закрыть глаза и уши Нарциссы? Что из этого мне вспомнить, Грейнджер? Залезь в мою голову и убедись сама: там смертью пахнет…

Его жизнь выжжена дотла. И нет там места счастью. На такой земле не растет даже трава. О чем говорить, когда долбанное счастье обходило его стороной всю его жизнь.

Он загнанно дышит, будто в легких кончался воздух и у него был лимит. Драко в последний раз взглянул в пустые глаза девушки, и понял, что ей все равно.

«Это просто ее работа»

Когда он выходил с кухни, слышал, как Блейз пытался извиниться за него, но Малфою было уже все равно. Так же, как и ей.

«Это просто ее работа и ни капли больше…»

*

Через пару дней Драко все время проводит в Министерстве. Прямо там, где убили его отца. Место, обведенное нерушимой магией для преступников.

На собрании у Кингсли Гарри предложил именно зал суда для того, чтобы Малфой призывал Пожирателей туда, ведь они все были в розыске, а, попав в этот круг, ни сбежать, ни аппарировать невозможно. Драко был оправдан и свободно пересекал эту линию.

Ему поставили стол и стул – минимум для комфорта – максимум для работы. Малфою было все равно. Он не чувствовал усталости и хотел скорее разобраться с поставленной задачей и быть наконец свободным.

Ото всех.

Даже от Грейнджер…

– Поимкой будут заниматься Авроры первого уровня, – голос Гарри эхом разносится по пустому залу суда, когда он входит в круг, подходя к Драко, сидевшему на стуле.

Малфою вообще все равно, кто будет задействован в операции по поимке Пожирателей. Его это мало волновало. Он крутит посох в руках, стараясь не смотреть в сторону Гарри.

– Я наложил на Мэнор свою защиту, поэтому, если кто-то попытается туда проникнуть, Авроры тут же аппарируют в поместье.

Драко закатывает глаза. Его дом превратился в публичное место.

– Ты очень стараешься защитить Грейнджер, Поттер, – наконец поднимает взгляд на него. – Можешь так не стараться, она в безопасности в Мэноре.

– Не делай вид, что тебе все равно…

Поттер чертовски прав. По неизвестной для Малфоя причине, он сорвался с ним к Гермионе, когда она прислала патронуса с протоколом одиннадцать. В то время они оба только прибыли в Министерство и сидели в кабинете Гарри, обсуждая стратегию.

Что-то надломилось в нем, когда он увидел, как Поттер сдавленно выдохнул, будто от шока и произнес «Гермиона в опасности, будь тут». Малфой не раздумывая ухватился за рукав Гарри, когда тот захотел аппарировать.

Переживал ли он за нее?

Да.

Он полагал, что причина этого анонима в нем. И более того, он был в долгу перед Гермионой, поэтому предложил ей жить у него, даже не рассчитывая на ее согласие, но это же Грейнджер. Новая Грейнджер, от которой можно ожидать чего угодно. И ее «хорошо» на его предложение, не стало для него удивлением.

– Не будь мудаком, Малфой, – грубит Поттер. – Я сделал это не только ради нее.

Гарри уходил и отбивал ботинками мраморный пол, с каждым шагом забивая по гвоздю в крышку гроба Малфоя.

Драко опускает голову и думает, что он кретин.

За такой короткий срок поссорился со всеми. Но, черт. Это получалось совершенно непроизвольно. Вот такой он настоящий. Обложился грубостью и злостью вокруг себя, будто боясь подпустить ближе. Каждый напарывался, как на штыки, от его слов.

Драко вздыхает. И понимает, что пора домой. Нужно подумать, как наладить и без того хрупкие отношения.

Аппарирует по привычке прямо в гостиную первого этажа и первое что он слышит это музыка, звучащая из главной столовой.

По пути он снимает с себя пиджак и бросает на диван, расстегивает запонки, и закатывает рукава. К черту галстук. Ему нужен воздух. Драко останавливается прямо на входе в столовую и ему щемит сердце.

Слишком нереальная картина.

Слишком домашняя.

Уютная для такого мрачного дома.

Это какой-то сюр, думает он, когда видит Забини стоящего у граммофона и перебирающего рукой пластинки в коробке. Здесь давно не звучала музыка. Тем более из маггловского мира. Он понимает, что коробку принесла Гермиона.

Ему не по себе. От того, как вторгается в его жизнь Грейнджер. Она идет тараном, но слишком милосердно. Слишком невозможно на это злиться, потому что она делает все от сердца. Поступки добрые. Ебаные добрые поступки гриффиндорского сердца…