Текст книги "Беги, а я буду отстреливаться (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Вчера произолшло многое. И одно из событий было для нее самым важным. Самым главным. Жирным определением ее отношения к Малфою. Она призналась ему.

Поздно сопротивляться и бежать от этого. Драко был не безразличен ей. Влиял на ее чувства, которые испытывают только к человеку, который нравится. И он был им. Так сложилось. Так распорядилась судьба. Прятаться бесполезно. Это лавина обрушилась на Гермиону и ей не откопать себя. Что будет дальше, она не знает, но очень ждет…

Гермиона аппарирует прямо в кабинет Гарри, потому что на первом этаже Министерства толпы репортеров, которые жаждут сожрать любую информацию, раздробить ее по частям и смаковать, добавляя что-то от себя. Пока она идет в зал суда, ее не покидает плохое предчувствие.

– Гарри! – девушка протискивается через людей на трибуне. В суде сущий ад. Крики. Стоны свидетелей. Плач. – Ты вообще не был дома?

Поттер сидит в самом конце трибуны. Помятый, уставший. У Грейнджер щемит сердце от этого. Она знала, что ему в разы больнее видеть все это. А смотреть приходилось на многое.

Заключенного поили сывороткой правды, и после забирали его воспоминания преступлений – транслировали их в суде. Отвратительные картины. Ужасающая жестокость.

Гермиона замерла на месте, когда одно из таких воспоминаний сейчас висело над головами всех собравшихся в Визенгамоте. Пожиратель, который сейчас был заключен в клетке в своих воспоминаниях терзал Круцио магглов. Смеялся над их страданиями. Еще и еще. И снова. Круцио. Круцио. Круцио. Кого-то на первых рядах начало тошнить прямо под ноги. Потому что в воспоминаниях люди кромсали ногтями свое лицо, пытаясь отделаться от этой боли. Тошнотворное зрелище.

Гарри отворачивается и смотрит на подругу, лишь бы не видеть этот ужас.

– Сегодня почти всех приговорили. Этот, – он кивает головой в сторону Пожирателя. – Последний. Уверен, он будет четвертым, кого поцелует Дементор.

Гермионе хочется поскорее закончить этот кошмар. Она легонько берет Гарри за руку и тянет за собой.

– Идем, ты тоже должен отдохнуть.

Поттер даже не сопротивляется. Быстро поднимается на ноги и они спускаются вниз, и как только они хотят пойти к выходу режущий, как холод голос останавливает их:

– Гарри Поттер!

Грейнджер становится душно. Будто кто-то перекрыл доступ к воздуху. Тон Пожирателя был сумасшедшим. Она смотрит прямо на то, как Гарри с ненавистью прошивает взглядом мужчину в клетке.

Боже.

– Давно не виделись, Поттер! – он мерзко улыбается, обнажив гнилые зубы. – Я вижу здесь еще одна героиня, наша любимая Грязнокровка!

Судья поднимается на ноги и машет Аврорам рукой, чтобы его усмирили. Один из Авроров подходит вплотную к клетке и подносит палочку к лицу преступника, но тот кричит:

– Как там Малфой под твоим крылышком? Жив еще?

Все начинают шептаться. Гермиона бросает руку Гарри и выходит на середину зала. Ее огонь внутри бушует. Рвется наружу. Гнет кости.

Пожиратель тянет носом воздух, высунув язык. Ухмыляется, разглядывает Гермиону, как какой-то кусок мяса.

– Ты думаешь, что сможешь защитить его? – рвет глотку от смеха. Мерзко. Протяжно. – За его голову поставлена большая цена, – уже намного тише, но не менее отвратительно. – Я слышал, что те, кто называет себя карателями, тоже ищут его.

– Кто они? Ты знаешь кто это? – Гарри резко подходит к нему наставляя на него палочку.

– Нет, – и это правда. Он под сывороткой. Это понимают все. – Но я точно слышал, что крысы везде. Даже в Министерстве!

– Ублюдок! – Гермиона подходит ближе. – Желаю тебе мучительно блядской смерти!

Скитер громко охает. Ее перо на секунду замирает от такой дерзости, брошенной в лицо Пожирателя. Грейнджер в это время, вновь берет за руку Поттера и уводит из зала. Судья бьет молотком и произносит приговор:

– Виновен!

*

Гермиона настояла, чтобы Гарри пошел домой и отдохнул. «Ты же не хочешь, чтобы Джинни волновалась» – особо жирно выделяя последнее слово, намекая невзначай, на ее беременность. С этим было сложно спорить…

Грейнджер идет медленно, смотря прямо себе под ноги. Бесконечно думает о том, сколько это все продлится, как вдруг хмурится и поднимает голову.

Она у своего дома.

Маггловского дома, где раньше жила. Гермиона настолько замоталась, что по привычке аппарировала в родное для нее место. Старое место. Она облокачивается на стену и смотрит вперед, дышит свежим воздухом. Гермиона скучает по дому. Скучает по…

– Не может быть! – она срывается вперед, потому что этого действительно не может быть. – Живоглот!

Девушка бежит в проем между домами, потому что четко увидела рыжего кота. Это точно был он. Не может быть!

– Живоглот?

Ее сердце стучит отбойником, задавая бешеный ритм. Он жив. Черт возьми, он жив!

В этом переулке темно и пахнет мусором. В конце тупик и стоят большие баки. Гермиона оглядывается назад и после смело освещает путь Люмосом.

– Родной! – она подсвечивает углы. – Живоглот!

Вдруг резко становится холодно. Волосы на затылке встают дыбом. Предчувствие ее никогда не подводило. Гермиона резко разворачивается и в последнюю секунду успевает блокировать заклинание, летящее в нее.

– Ну привет, Гермиона Грейнджер…

Каратели.

Двое мужчин, облаченных во все черное. Как деготь. Как сама смерть.

Отвратительный вкус предстоящей битвы оседает горечью на ее языке. Гермиона распрямляет сведенные лопатки и выпрямляется, вставая удобнее в защитную позу. Она чувствует, чем глубже делает вдохи, тем сильнее жиреет эта ненависть в груди.

– Киска попалась, побежав за своей кошечкой, – гогот.

Гермиона не медлит.

– Петрификус тоталус дуо!

Один из них падает навзничь, а второй успевает отбиться. Гермиона в тупике. Позади нее стена.

– Сука! Какая же ты тварь! – рычит он глядя на девушку сквозь черные бинты. – Ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему! Теперь ты на побегушках у Малфоя!

Внутри нее растет ненависть. Мрачная и поглощающая, пустая и выбеленная.

– Мне приказали тебя не убивать, но ты, сука заслужила! – он наводит на нее древко и Грейнджер вдруг осознает. Ей не укрыться. Не спрятаться против этого заклятия.

Ей конец…

– Авада кедавра!

Все происходит, как в замедленной съемке. Гермиона в попытке отскочить вдруг видит, как зеленый луч прерывается ровно в тот момент, когда на Карателя прыгает нечто маленькое, еще живое…

«Нет, нет, нет, боже, нет»

И пузырь лопается…

Извергает из себя все самое худшее, что может вообще существовать. Ярость граничащую с ненавистью, которая копилась в ней годами. Гермиона ломает вокруг себя невидимое стекло. Крошит его в пыль и идет по нему босыми ногами, прокладывая путь своей кровью. В ней достаточно этого желания. Она этого хочет.

– Круцио!

Мужчина падает на колени и кричит. Кричит срывая глотку почти сухим стоном. Гермиона стоит прямо рядом с мертвым котом и мстит. За все. За него. За себя. За Малфоя. За Забини и его боль. За всех убитых. Вонзает заклятие прямо в нутро ублюдку и наслаждается этим.

Она сошла с ума.

Беллатриса была права. Это действительно доставляет удовольствие, когда этого желаешь.

Грейнджер чувствует, как дрожит древко. Чувствует власть над телом перед собой. Гнилой привкус победы над мужчиной сковывает. Она чувствует, как улыбается.

Гермиона сломалась.

Ей было достаточно.

Назад пути нет.

Где-то спереди послышалось что-то: или голос, или какой-то шорох. Гермиону резко ударяют прямо по лицу. Она даже не почувствовала, как кто-то подошел сбоку, настолько она опьянела от своей власти. Девушка валится назад. И видит, как еще один появившийся откуда-то мужчина аппарирует, забрав своих сообщников.

Секунда.

Вторая.

Третья.

Тишина…

Тишина такая мертвая, как ее родной кот, который лежит перед ней. Гермиона подползает к нему, и чувствует на щеках слезы. Кожа горит прямо там, куда пришелся удар, но ей все равно. Живоглот погиб.

Умер, спасая ее…

Патронус летит по привычке к Поттеру. Просто без слов. Гермиона не может из себя ничего выдавить кроме рыдания.

Вообще.

Время тянется и стирается в порох. Стреляет в голову, а она просто пытается не задохнуться.

Гермиона слышит голос Гарри, чувствует на своих плечах руки. А в ушах белый шум. На руках еще теплое тельце.

– Гер

Под толстой шерстью не бьется сердце.

– мио

Его глаза закрыты. Он будто спит.

– на!

Она не считает время. Ни удары сердца. Первое пусть течет, а второе пусть не бьется…

– Идем, идем отсюда! – Гарри поднимает ее за плечи, обнимая крепче.

– Я ведь даже не подумала, что он выбежал из квартиры, Гарри! – плачет. – Я даже об этом не подумала!

– Ты не виновата, Гермиона… ты не виновата…

Гарри ошибается. В первую очередь она винила себя. Об этом она должна была подумать в первую очередь. Почему она решила, что Живоглот умер в тот вечер? Почему, блядь, она так решила!

Он всегда был здесь. На улице. Ждал ее. И в последний момент спас Гермиону ценой своей жизни. Умный, старый кот…

Грейнджер даже не чувствует перемещение. Она крепко сжимает в объятиях кота. Слышит голос Джинни, которая суетится перед ней.

Кто-то забирает из рук пушистое, рыжее, родное… Кто-то сажает ее на что-то мягкое. Кто-то вкладывает в ее ладонь стакан. Кто-то чертовски о ней заботится…

– Гарри… – голос хриплый. Болезненный. – Я использовала на нем Круцио, думаю мне нужно самой сдаться…

И голоса вокруг замолкают.

Внутри было так горячо, что ей хотелось закутаться в снег. Все внутренности стягивалось стальными прутьями отчаяния и она прекрасно понимала, что еще успеет наглотаться этого дерьма. Еще только самое начало. Господи!

– Нет! – тон Гарри резкий. – Ты никуда не пойдешь и ничего не расскажешь!

Гермиона ведет плечом на его глупость.

– Это приказ, Грейнджер!

Они все это проходили однажды. Несколько лет назад. Все испытывали боль утраты. И все всегда держались друг за друга… до конца.

– Джинни, посидишь с Гермионой? Мне нужно в Министерство, – Гарри даже не слушает ответ жены и аппарирует.

Грейнджер чувствует, как рядом прогибается диван и Джинни садится рядом с ней. Обнимает так крепко, что хочется выть. Она укачивает Гермиону, как ребенка. Как человека которому пришлось за эту ночь потерять члена семьи, и стать преступником.

– Когда это закончится, – сорвано с уст даже не вопросом.

Рыжая гладит ее по волосам. Успокаивает своим теплом.

– Все имеет начало и имеет конец, Гермиона…

И Грейнджер давит в себе крик. Тоскливый и дождливый, как Англия.

***

Драко спал без единого сна. Спокойно и долго. Когда голова начала болеть от духоты он резко открыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – Блейз сидящий в кресле поднялся, когда услышал копошение в кровати.

Малфой приподнимается на локтях и кидает на друга, ебтвоюмать, взгляд. Как можно себя чувствовать после стольких сеансов легилименции? Хуже некуда.

– Я долго спал?

– Почти сутки… – стоит рядом, отводит взгляд.

Малфой сразу его раскусывает.

– Что случилось, Блейз? – хмурится, ломает брови.

– На Гермиону вчера напали…

«Ты не просто моя работа, Драко»

Вдруг что-то внутри ломается. С жутким шумом прямо в легкие. Он резко поднимается с кровати и почти падает, но его ловит Забини.

– Куда ты, блять, собрался? Тебе нужно восстановить силы!

Драко сам не знает. Ему нужно идти. Нужно к ней…

– Где Грейнджер? – искусственно замораживает тон.

– Не знаю. Вот…

Блейз протягивает ему газету, Драко выхватывает ее из рук слишком резко. Садится обратно на кровать и начинает читать.

«Кошмар только начинается!

Вчера, как только Эльфиас Дож – действующий верховный судья – ударил молотком и провозгласил приговор Квантису Элжу, бывшему Пожирателю смерти – зал ликовал. Я стала вольным свидетелем того, как подсудимого поцеловал Дементор. Ужасающее зрелище, совсем не для слабонервных…

…но на этом ужасные проишествия не закончились. В этот же вечер на Аврора Гермиону Грейнджер было совершено нападение двумя неизвестными, называющими себя Карателями. На девушку напали прямо у ее дома. По моим данным было произнесено запрещенное проклятие брошенное в сторону Грейнджер, но по какой-то случайности, и к великому счастью оно не долетело до нашей героини войны.

Напомню, что во время судебного процесса между Пожирателем и Грейнджер случилась словесная перепалка, которая закончилась угрозами в сторону Аврора. Дож утверждал, что за голову Лорда Драко Малфоя назначена огромная награда и он уверен, что Грейнджер не сможет уберечь своего клиента. Имеет ли его слова связь с нападением на Гермиону Грейнджер – неизвестно. Но мы будем держать вас в курсе событий…

Рита Скитер.»

На желтой странице газеты была колдофотография. Грейнджер стояла спиной к камере. Ее кулаки плотно сжаты. Весь ее вид говорит о том, насколько девушка напряжена. В клетке стоит Дож и мерзко улыбается.

Драко откидывает газету на кровать.

Вдруг метка на руке начинает болеть. Фантомно. Тянет, будто темный Лорд по новой ее выжигает. И шрамы на теле. Блядь, как же ему больно. Они давно зажили и побледнели, но, вот, его до сих пор трясет от этого. Не затягиваются. Рвутся по новой. Чешутся. Болят и болят. И снова, блядь!

– Сиди здесь! – рявкает Драко. – Мне нужно в Министерство.

– Я пойду с тобой! – сопротивляется друг.

Малфой с силой трет переносицу. Выдыхает.

– Блейз, я буду с Поттером. Мы будем продолжать работать. Сиди здесь, прошу тебя, Мерлин! – рычит.

Драко на пределе.

Мулат ничего не говорит. Молча выходит из спальни.

Пока он идет в душ, думает, что стоило ему закрыть глаза, как вдруг все пошло по пизде! Какого черта она поперлась в старую квартиру, когда ее место здесь! Рядом с ним!

«Ты не просто моя работа, Драко»

Люциус всегда говорил ему отбрасывать чувства очень далеко и полагаться только на разум. Но Мерлин! Как это делать, когда перед глазами стоит Грейнджер с ее взглядом «все будет хорошо, я рядом» Как?

Нарцисса же всегда говорила ему принимать эти чувства, даже если от них становится больно.

Драко не больно.

Ему впервые не больно осознавать, что он влюбился не в ту, в кого было можно.

Не больно…

Он смотрел на Грейнджер впервые, глазами ЖИВОГО человека.

И впервые не задыхался от этого. Она – глоток жизненно важного воздуха в его душной жизни. Она первая взяла его за руку и повела. Первая, кто смирился со всеми его демонами. Первая, кого он хотел видеть всегда рядом.

«Ты не просто моя работа, Драко»

– Блядь!

*

Он входит без стука и натыкается на уставший взгляд Поттера. Он сидит за столом склонив голову.

– Где она?

Гарри поднимает голову и вздыхает. Расслабляет плечи, откидываясь на спинку кресла.

– У меня дома. Она в безопасности.

Драко не достаточно. Не достаточно такого короткого ответа, неужели шрамоголовый не видит, как ему плохо.

– Кто это был? Ты узнал? Она пострадала? Кто, блядь, посмел кинуть в нее Авадой? – почти хрипит, задавая вопросы один за другим.

– Мы не знаем, эти уроды не оставляют следов.

Малфой хочет что-то добавить, но давит это внутри. Он не хочет обсуждать это с Поттером. Только не с ним.

– Идем, у нас полно работы!

Гарри удивленно смотрит на него. Будто он сморозил какую-то глупость.

– Ты должен восстановить силы, Малфой!

– Я блядь спать не смогу, представляя, что теперь ей угрожает еще больше опасности, – выплавляет огнем. И после добавляет:

– Из-за меня…

Поттер жмется. Думает. Смотрит на него нечитаемым взглядом. Малфой почти уверен, что он согласен с ним. Чем быстрее они начнут, тем больше шанса оградить невинных, которые могут пострадать. Не только Грейнджер… Нарцисса… Забини…

– Идем…

Весь день Гарри и Драко в пустом зале суда. Авроры аппарируют вместе с Поттером и возвращаются с Пожирателями уже в кандалах. В некоторые такие вылазки удавалось притащить с собой даже группу преступников. Видимо многие начали объединяться, чтобы укрыться от поимки, но по итогу все было тщетно.

Артефакт Тотуша идеально подходил для поисков. Никто из Пожирателей даже не догадывался, что за ними наблюдают и через секунду перед их лицами появлялись Авроры, а Гарри зачитывал им права.

Сегодня Малфой и Поттер продержались дольше чем день назад. Зелья помогли им растянуть энергию дольше, это не могло не радовать.

– Сегодня все…

Гарри сажает в клетку мужчину, который пытается что-то сказать, но из-за Силенцио у него выходит одно мычание. Он подходит к Малфою, сидящему на стуле, и хлопает его по плечу. Почти дружелюбно.

– Иди домой. Продолжим, как только их, – он указывает куда-то вниз. – Приговорят.

– Я полагал, в тебе больше энергии, Поттер, – ухмыляется Драко.

– Я хочу вернуться к беременной жене, Драко.

И эта правда бьет Малфоя по коленям. Бьет по лицу отрезвляющими пощечинами. Жизнь настолько очистилась, что когда-то заклятый враг так просто говорит ему такие личные вещи. Как приятелю, достойному чтобы это услышать…

– Тогда до завтра, – мнется, думает и наконец добавляет. – Гарри.

Малфой аппарирует в Мэнор и замирает.

Чувства которые он зарывал в землю вновь начинают пускать корни, разрастаться.

Гермиона сидит в кресле и смотрит на огонь. Ее рубашка расстегнута почти полностью, лишь портупея на ней не дает ткани разъехаться по сторонам.

Она блядски убивает его сейчас.

Драко злится. Видит синяк на ее скуле и это подрывает его, хуже Бомбарды.

– Ты больше не выйдешь из этого дома, Грейнджер, – ошпаривает ее морозным тоном.

Его внутренний пес срывается с цепи. Он не умел по другому. Только не с ней.

Гермиона молчит и даже не смотрит в его сторону, тем сильнее раздражает его.

– Ты больше не будешь охранять меня, поняла?

Боязнь за нее сделала его таким: агрессивным, сломанным, срывающим злость на ком угодно.

«Ты не просто моя работа, Драко»

Блядь!

Грейнджер задушила в нем ненависть к ней и сама же взрастила ебанное светлое нечто. Оно кусалось и жглось. Прямо в сердце. Прямо там, где у него было пусто. Заняла собой все его мысли и переписывала на свой грейнджеровский лад.

Она даже не смотрит в его сторону…

– Посмотри на меня! – голос срывается в крик. – Ты пострадаешь из-за меня! Разве не видишь, что я приношу только смерть!

Не смотрит в его сторону…

И этого достаточно. Малфой подлетает к ней и с ебанного размаха хватает за локоть, тянет на себя, чтобы Гермиона встала на ноги и наконец сожгла его своим взглядом.

Так и случается.

Они стоят напротив друг друга. Только вот теперь, Грейнджер медленно опускает голову вниз. Прямо туда, где сейчас колет острие его палочки. Прямо в ее живот.

– Ты говорила, что тебя отстранят, если нападешь на меня, – жалит ее. Снова и снова. – Тогда давай, Грейнджер. Доставай палочку!

Девушка не шевелится. Гладит его взглядом. Боже. Сколько в ней этого…

Ебанного света!

– Достань свою палочку, блядь!

Малфой чувствует, что раскалывается. Ее глаза убивают его прямо сейчас! Взгляд лупит по хребту, по нервам, гвоздями в кости и в крышку его гроба. Глотка сохнет. Першит. Он чувствует, как трясется рука. Хочется стереть ее воспоминания о нем. Чтобы она смотрела на него, как в первый день их встречи.

Где ее ненависть к нему?

Где ее блядская ненависть?

– Поцелуй меня, Драко…

Наверное так умирают…

Наверное так перед смертью хочется жить… Малфой глотает стон и срывается. Хватает ее за горло и ведет к стене. Давит, душит и видит, как ей это нравится. Блядь!

Он выбивает из ее легких воздух, когда с силой прикладывает к стене. Приближает свое лицо к ней и дышит огнем. Смотрит в глаза. Ненавидит ее такую.

Открытую для него.

– Останови меня, Грейнджер! – почти умоляюще.

Гермиона резко хватает его за ремень и тянет на себя. Еще ближе. Вот прямо здесь, блядь, идеально совпадая. Боже!

– Поцелуй меня…

И Малфой целует. Исполняет ее просьбу. Впивается с яростью в губы. В ее горячий рот. Трахает его языком, с оттягом. Стонет, сильнее сжимая пальцы на ее тонкой шее. Он уверен, там останутся синяки. Его метка на ней…

Она его.

От корней волос, до кончиков ногтей. Грейнджер его!

А потом он чувствует ее ладонь на своем паху – и все, нахрен, по-новой.

Наверное, так умирают…

Драко разрывает поцелуй и отстраняется от нее. Они оба загнанно дышат, будто высасывали друг из друга жизнь.

Гермиона облизывает губы. Боже, облизывает свой блядский рот, о котором он мечтал. Малфоя кренит от одного ее вида. Он опускает взгляд ниже, прямо на ее грудь и видит из под рубашки торчащие соски.

Мерлин, дай ему сил.

Он ухмыляется одним лишь уголком губы. И наводит на нее палочку.

– Я хочу видеть тебя в одних ремнях… как же я хочу увидеть тебя голой, Грейнджер, – договаривает и взмахом палочки уничтожает ее аврорскую форму, оставляя девушку в одних трусиках. – Блядь …

Гермиона прекрасна. Она будто травит его. Лучший яд в его жизни. Прикусывает нижнюю губу и идет к нему навстречу. На ее бедре ножны. И это чертовски сексуально выглядит. Опасная, опасная Грейнджер.

– Сядь.

Драко опускается на диван, не переставая смотреть на нее снизу вверх. Чертова игра началась. В брюках становится тесно. Член стоит колом только от одного ее вида. Боже.

Гермиона садится на его бедра и кладет руки на плечи, елозит задницей, пристраивается.

– Блять, Гермиона, что ты со мной делаешь? – шепчет, тянется к ее губам.

И ломается от ее:

– Убиваю…

Наверное, так умирают…

От ее голоса. От ее поцелуя. От ее тела. От ее жизни в нем.

Драко давит вздох. И целует ее. Целует. Опять, и опять. Срывается на ней. Его жизнь была ломаная и неправильная. Сплошные острые углы, и не было в них никаких округлостей. Одни рытвины. Но не с ней. Грейнджер ведет его вперед. Тянет. Вытягивает из жуткой пучины.

Она рядом.

Здесь.

С ним.

Идеально, блядь, совпадая!

Малфой разрывает поцелуй и смотрит на Гермиону. Будто по новой. Мерлин, какая она красивая, даже смотреть больно. Опасная. Открытая. Обнаженная…

Для него…

Драко лениво тащит ладонь вниз по ее шее, медленно приближаясь к ее груди, пропускает через пальцы сосок и сжимает его. Гермиона стонет. Откидывает голову назад, обнажая шею еще больше, двигается на его бедрах, трется о пах.

– Как ты хочешь? – почти хрипло. Драко вообще не слышит себя.

– Жестко…

Простое слово бьет поддых и дает разрешение на таран.

Малфой стонет. Нагибается к ее груди и кусает, задевая пряжку портупеи. Гермиона словно на поводке. А он ее хозяин. Блядскибоже, как это заводит.

– Развернись, – рычит он.

Гермиона приподнимается и перешагивает его бедра. Упирается о спинку дивана и нагибается вперед.

«Вот так, молодец»

Драко резко дергает ее за волосы, срывая с ее губ осипший стон. Девушка заламывает голову назад. Он перемещает руку с затылка на ее шею, обрамляя ее сильной хваткой. Она мычит, отклоняет бедра назад, прямо в его пах.

«Мерлин!»

Драко нагибается к ее уху и добивает ее:

– Я не остановлюсь, даже если ты будешь умолять меня, Грейнджер. Хочу слышать, как ты беспомощно стонешь, когда кончаешь…

Последняя капля, перед тем, как он тянется к ремню, приспускает брюки, оттягивает ее трусики в сторону и резко входит.

Грейнджер горячая, как печка. Как ебанное сафари на двоих. Она выгибается, насаживается на член сама. С силой. Боже. Он вбивается в нее и почти не слышит свои мысли. Он хочет ее просто уничтожить. Сожрать ее полностью.

– Господи! – задыхаясь шипит Гермиона, пока Малфой трахает ее сзади. Так, как и попросила.

«Получай, мне не жалко»

Он тянет руку прямо к ремням портупеи на ее спине и резко дергает на себя. Гермиона ахает и прислоняется к торсу Малфоя. Они прижимаются друг к другу. Тело к телу, липко и потно в чуть влажном воздухе, горячо, по-настоящему, на самом деле…

Малфой обнимает ее и целует прямо в шею. Лижет. Кусает и вновь лижет, смотрит на красные следы от зубов и сильнее заводится.

– Я сейчас… – почти задыхаясь стонет Грейнджер.

И этого достаточно, чтобы схватить ее за волосы и нагнуть ниже, ускоряя темп.

– Давай, – рычит он. – Давай!

Секунды и Гермиона шипит. Дышит. Дышит. Дышит. Малфой чувствует, как ее мышцы пульсируют и блядь… его трясет от невыносимого наслаждения.

Оргазм был оглушительным и резким, Драко даже не был уверен, что может так кончить – вот так, но его выкрутило, разъебало пополам. Он упал на ее спину, оставляя болезненный укус на ее лопатке.

За все.

За то что позволила быть с ней рядом.

За то что стала светом для него.

За то что позволила влюбиться.

«За все тебе, Грейнджер, отплачу, только будь рядом…»

Комментарий к

Так, я курить

Очень хочу увидеть ваше мнение. Буду благодарна за каждый отзыв!

Моя группа:

https://vk.com/club195288379

========== Часть 11 ==========

«Я не остановлюсь, даже если ты будешь умолять меня, Грейнджер»

Гермиона резко открывает глаза и приподнимается на локтях. Поясница сразу напоминает ей о том, что было вчера. Господи. Она даже не уверена когда это закончилось: когда они с Драко без сил упали в постель и уснули в объятиях, не сказав друг другу ни слова.

Она смотрит вперед, прямо туда, где настенные часы указывают, что уже полдень. Грейнджер проспала все на свете. Давно ей не удавалось так долго провести время в объятиях Морфея и, Мерлин, Драко Малфоя. Браво, Гермиона! Сто очков Гриффиндору!

Девушка падает обратно на подушки, медленно поворачивает голову туда, где недавно лежал он.

Драко…

Она мгновенно закрывает горящее лицо руками, потому что невыносимые воспоминания всплывают в ее мыслях. Горячие, как его поцелуи. Жесткие, как его руки. Сильные, как его, божеправый, толчки. Малфой удовлетворил все ее желания и просьбы. И обосновался в ее разуме окончательно.

Он там.

Внутри.

Они вместе. Танцуют на костях прошлого. Строят новое.

В самый трудный жизненный момент, судьба послала ей то, в чем Гермиона нашла спасение. Он вернул краски в ее черно-белые дни. Он стал свежим глотком воздуха. Смыслом.

Грейнджер не хочет говорить о высоких чувствах, ей достаточно того, что они рядом. Пусть будет, как будет: без планов, без договоренностей и обозначений. Зерно посеяно, и возможно оно вырастет во что-то большее…

И ей за это не будет стыдно…

Гермиона смотрит на себя в зеркало и тянется к щеке. Шипит. Удар карателя был сильным и крепким. Глаз немного припух и на белке рассыпались лопнувшие капилляры. Ей не больно. Больнее вспоминать, что было перед тем, как кулак врезался в ее скулу.

«Ты можешь поговорить со мной об этом» – всплывает осторожный голос Джинни в памяти.

Грейнджер сжимает зубы так сильно, что челюсть сводит от спазма. Пережить пиздец внутри себя и залеплять его пластырями намного легче, чем с кем-то делиться. В первом случае можно обманывать себя, во втором – отрывать свою боль по кускам и отдавать это в чужие руки.

Гермиона не эгоистка.

Она не будет делиться этим отвратительным чувством с теми, кого она любит. Только не так. Заживет. Переболит. Стерпится. Но вместе с этим восплывает новым, более опасным чувством.

Местью.

Она распробовала ее, когда Круцио летело из ее палочки. Невероятные ощущения. Наверное так убивают в себе что-то светлое. Наверное так приближаются к чему-то темному. И не видно этому ни конца ни края.

Гарри дал четкие указания, чтобы она ни в коем случае не говорила о том, что сделала. Возможно лет семь назад это показалось бы для нее кошмаром. Преступление, которое должно караться наказанием. Но сейчас, будучи съеденной временем и жизнью, Гермиона думает, что он прав. Она не будет уничтожать свою судьбу из-за этих ублюдков. Грейнджер подождет. Обязательно подождет, чтобы закончить то, что начала.

Гермиона спускается вниз, в надежде что-нибудь перекусить и как только заходит на кухню видит Забини.

– Привет, Гермиона, – здоровается Блейз, и они оба смотрят в конец кухни, привлеченные глухим звуком аппарирации.

Малфой.

Вот они и встретились…

Грейнджер смотрит прямо в его глаза и ломает вдох от его улыбки. Как же он красив. Черная рубашка прекрасно сидит на нем, подчеркивая бледную кожу и платиновые волосы. Идеальная выправка.

– Привет, – идет к тумбе и не прекращает по акульи лыбится, смотреть на нее. – Как спалось?

«Боже»

Она не выдерживает и первая отводит взгляд, на автомате идет к кувшину с кофе, который загородил собой Малфой. Эта неловкая пауза повисает в воздухе и отчетливо чувствуется. Гермиона подходит к нему вплотную, вздергивает подбородок и нахально улыбается. Ей все равно, что подумает Блейз, сидящий позади них. Она уверена, что он даже жевать перестал, глядя на такую картину. Девушка тянется вперед, будто хочет обнять и смотрит на его реакцию. Ждет. Ждет и смотрит. И как только Драко одной рукой скользит по ее талии, рука Гермионы касается ручки кувшина.

– Спала без задних ног, – и тянет на себя кувшин, распрямляясь, отходя назад.

Малфой ухмыляется, принимая ответ и ее игру. Грейнджер садится за стол и, как ни в чем не бывало, наливает кофе в кружку.

– Ты будешь? – не оборачиваясь интересуется она.

– Да, будь добра, – отвечает Малфой и обходит стол, усаживаясь напротив нее.

Девушка наливает во вторую кружку горячий напиток и двигает ее ближе к Драко.

– Спасибо, – почти без эмоций.

– Мне однажды сказали, – начинает Забини, который молча наблюдал за этой идиотской ситуацией, наконец решивший выговориться. – Что можно трахаться глазами. Я вот думаю, – он смотрит то на Гермиону, то на Драко. – Эту ли картину я сейчас вижу?

– Блейз, – Малфой обрывает его, даже не отнекиваясь.

– Салазар меня раздери! Когда вы, блядь, успели? – он бьет стол ребром ладони.

Гермионе даже не нужно смотреть на него, чтобы понять какие эмоции у Блейза на лице. Она улыбается и делает несколько глотков. Неужели он ожидал, что они будут прятаться друг от друга по углам, как смущенные школьники? Несусветная глупость. Она слишком стара для этих игр.

– Тебе в подробностях? – наконец отвечает Малфой.

Блейз облокачивается о стол и заглядывает ему в глаза.

– А можно?

– Боже, Блейз! – и Грейнджер начинает смеяться.

Эта ситуация настолько невообразимая, что даже невозможно было представить ее. Даже предположить! Ей вдруг так легко. Вот именно здесь. На кухне для прислуги в Мэноре Малфоя, сидя за узким столом с Блейзом и Драко, попивая кофе и обсуждая их интимную жизнь. Легко. Будто так и должно быть. Будто на этом клочке пространства самое безопасное место от всего. От плохих мыслей, от Карателей, от угрожающей опасности, вообще от всего. Без предрассудков и укоризненных взглядов. Без насмешек и злых умыслов.

Здесь легко.

Дышится, живется…

Эти два месяца рядом с ним перевернули ее жизнь с ног на голову. Малфой подарил ей желание. Желание не существовать, а жить. Гермиона будто открыла глаза после долгого, душного сна, в котором были кошмары.

До него все было скучным и пресным. А он крошил в нее все специи и прибавлял огня. Господи, да он сам был пламенем, который согревал ее. Был адреналиновой дозой в ее наркоманских расширенных зрачках. Ей хочется нырять в этот омут под названием Малфой и дышать там водой. На грани жизни и смерти. И Грейнджер ничего не может с этим поделать. Наверное так она могла описать влюбленность…