Текст книги "Беги, а я буду отстреливаться (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Часть 1 ==========

Глухой хлопок аппарации, и после сдавленный болью стон разносится в этих забытых четырех стенах. Едва ли эту коробку можно было бы назвать домом. Так, хижина, чтобы переждать метель или, на крайний случай, можно было бы вздремнуть – прямо на гнилом полу. Это лучше, чем снаружи, рискуя быть съеденным волками или медведем, учуявшим запах крови.

Мужчина бросил на пол палочку и с силой обеими руками сжал бок, из которого, не прекращаясь, вытекала кровь. Страшное зрелище для посторонних лиц. Но не для него, привыкшего к таким поворотам, постоянным травмам, которые граничили с риском для жизни.

– Блядство, Забини! Где носит твою задницу, чёрт! – выплюнул остатки стухшей слюны прямо на пол. Сил практически не оставалось.

Они нашли эту старую хижину на границе Ирландии, в северных лесах, еще во время Второй Магической войны. И ни разу эта рухлядь их не подводила. Защитные заклинания охраняли ее от чужих глаз, а оповещение срабатывало, как только кто-то из них пересекал порог дома. Вот и сейчас Драко валялся в луже крови и ждал появление друга.

Комнату ударил глухой звук и вспышка Люмоса.

– Драко?! – Забини резким движением начал оборачиваться по сторонам в поисках мужчины. И когда палочка осветила лежащее на полу тело, он кинулся к нему, увеличивая силу Люмоса, откладывая древко в сторону. – Я сразу понял, что что-то не так, когда получил сигнал отсюда. Мне нужно было достать бадьян, блядь, Малфой, это пиздецки ужасно выглядит!

Драко молчал, старался хранить силы, которые у него кончались, пока мулат осматривал его живот. На прошлой неделе он отделался царапинами, когда отбивался от ублюдков, что гнались за ним. Опять. Это происходит опять. Сражаться за свою жизнь в последние несколько лет стало какой-то рутиной. Сначала было страшно… Когда нападения только начинались, в заголовках газет светились фотографии убитых, а потом Малфой просто смирился с неизбежным. Рано или поздно костлявая придет за ним, и он уверен, что последним его воспоминанием будет зеленая вспышка, летящая прямиком в него.

– Блейз, мать твою, быстрее! – голос почти охрип, но это не мешало срываться на друге, чтобы как-то отвлечься.

– Это трудно делать одной рукой, придурок, если ты не заметил! – Забини поднял вверх свою культю, которая торчала из закатанного рукава, будто напоминая Драко о своем увечье.

Капли бадьяна, коснувшись разодранного места на животе, зашипели. Пахло горелой кожей и травами. Малфой прикусил язык, наблюдая за тем, как Блейз пытался подлатать его, открывая зубами крышку от склянки с жидким лекарством. Каждый раз при виде этой картины, как друг вытаскивает его с того света, сердце сжималось от горячего чувства вины. Оно буквально сжигало Драко изнутри. Ведь в том, что у Блейза нет руки, виноват только он.

Год назад. Это случилось год назад, когда Забини взяли в плен так называемые

«Каратели». Кучка мстителей, которым было недостаточно того, что некоторых бывших Пожирателей смерти оправдали и отпустили. Мулата оглушили, пока он возвращался домой, а когда очнулся от резкой боли, то начался ад. По его словам пытки не прекращались ни на миг. Он даже не был уверен, сколько дней провел в заточении. Но Драко знал, Блейза не было неделю. Он вместе с Аврорами пытался найти друга. Многие говорили, что, скорее всего, уже нужно искать тело. Малфой рвал на себе волосы, искал везде, молился, чтобы хижина призвала его и там был живой Забини. Но вопреки всему Блейза выкинули прямо рядом с защитным полем Менора Малфоев. Из «одежды» на нем была только кровь, прячущая за собой смуглую кожу.

Когда Блейз очнулся в Мунго, Драко не отходил от него ни на шаг. Самое страшное началось после того, как Забини начал говорить. Это был первый раз, когда Малфой видел, как друг плачет. Навзрыд… Самое слабое, что с ним делали, это пытали постоянным Круциатусом, пока кто-то из карателей не признал в нем лучшего друга Драко Малфоя, главной целью которых он и являлся. После провальных попыток узнать, где находится юный Лорд, самый главный из них решил оставить его в живых, как послание, некое напоминание. Забини околдовали Империусом и приказали собственноручно лишить себя руки Сектусемпрой, чтобы отсеченную конечность невозможно было восстановить.

– Нужно срочно перенести тебя в Менор, – Забини поднял обе палочки и потянулся к Малфою. – Лежи на месте и не вставай. Будет больно!

«Не больнее чем тебе, Блейз…»

От главного поместья Малфоев практически ничего не осталось. Южная сторона Менора была уничтожена, внутри все разграбили, оставив после себя напоминание, кто жил здесь… «Убийцы» – гласило прямо на входе. Каким бы уродливым сейчас не казалось это место, Малфой восстановил в нем всё, что только смог. Авроры помогли возобновить защитное поле, а Драко, поверх него, сделал собственную защиту. Гробница в гробнице. Дом, в котором жила смерть.

– Тинки, – зашипел блондин, призывая эльфа.

Она появилась в ту же секунду и оглушила обоих мужчин визгом. Малфой ощетинился от писклявого звука.

– Мой господин, вы ранены!

Блейз закатил глаза от такой очевидности.

– Тинки, неси сюда зелья, которые я тебе оставил, – обратился мулат, укладывая друга на диван в гостиной. – Мерлин, Драко, я так перепугался! Почему ты опять пошел один? Ты же знаешь, что в праве взять с собой Аврора!

Драко потянулся к своей палочке, которая лежала вместе с блейзовской в кармане брюк. Мулат первее достал ее и протянул ему в руки. Малфой поёжился, принимая удобную позу, чтобы как-то смягчить боль в боку, и расщепил на себе рубашку, дабы осмотреть всю площадь поражения, куда летели заклятия. Картина маслом: синие гематомы граничили с красными.

– А ты уверен, что они не прикончат меня первым же делом, когда останутся наедине со мной? – наконец ответил он. Горело всё. Все внутренности.

Он подозревал всех. Невозможно было отделаться от чувства, что многие желали ему смерти даже в Министерстве. Косые взгляды в его сторону никуда не делись. Он ждал подвоха с любой стороны, из каждого угла. Были попытки отравить его в столовой, посылали даже проклятые вещи, заколдовывали камины на взрывы. Было многое, но Драко на этом съел собаку. Он знал чего ждать и был крайне осторожен.

– Кингсли точно желает укокошить тебя! – продолжил Забини, забирая из рук эльфа две бутылки с зельем. – Вот, выпей сначала это, а потом сразу другое.

Драко залпом опустошает одно зелье за другим, даже не интересуясь содержанием флаконов. Он выпьет всё, что угодно из его рук, даже слюну гоблина, если это будет необходимо.

– Принеси виски, – Малфой отдал запуганному эльфу пустые склянки и откинулся назад, чувствуя, как зелья моментально начинают действовать. Расслабляющий эффект вызывал сонливость. – Ты же знаешь, что я обязан отработать долг. Таковы условия моего условного срока.

Когда начались слушания по делам пойманных Пожирателей смерти, семью Малфоев судили последней, как самую опасную, наиболее приближенную к Темному Лорду. В то время в магической Британии царил какой-то хаос… Половина погрузилась в траур, а вторая желала возмездия. Ежедневный пророк выпускал статьи по два, а то и по три раза в день.

Всех, кто принимал участие в убийствах магглов, волшебников ждал поцелуй Дементора. Казни проводились публично, прямо в зале Визенгамота, после оглашения приговора. Невозможно было заглушить крики людей, когда к ним подлетала неминуемая смерть. Родителей убивали на глазах у детей, многие сходили с ума. Даже Рита Скитер, с присущей ей хладнокровностью, сдаваясь, выбегала из зала, чтобы не смотреть, как отпрысков пожирателей заставляют смотреть на все это. Было чудовищно.

Многих бывших однокурсников Малфоя оправдали без какого либо наказания, проверив их палочки и воспоминания на предмет соучастия. Это было отвратительно. От прежних подростков не осталось ничего, кроме пустой оболочки. Нужно ли говорить, что дети лишались рассудка и пытались покончить с собой из-за внешнего давления? Так было с Пэнси Паркинсон, после увиденной казни родителей. Она никогда не забудет зрелища, как Дементоры медленно высасывали жизнь из самых близких ей людей. Девушку нашли в тот же день повешенной в доме. А война все продолжалась. Только теперь за собственные жизни.

В день, когда Малфои в клетке поднялись в зал, народ ликовал. Буквально визжал. Люциус до последнего держал плечи расправленными, ограждая собой жену и сына от беснующегося сборища. На их слушании присутствовал Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, которые давали показания в пользу их семьи. Нарциссу оправдали первой, после всех проверок и весомого слова Поттера, который настоятельно просил освободить женщину, которая помогла ему, солгав самому Волан-де-Морту. Еще сыграл тот факт, что у Нарциссы не было метки.

Гарри и Гермиона так же вступились и за самого Драко. С учетом того, что Малфой помог Поттеру остаться инкогнито, когда егеря поймали их, и Гермионе, которой он помог избежать последнего смертельного для нее Круциатуса от Беллатрисы, он отделался условным сроком. Сам Кингсли вызвался в его поддержку, но на то у него были свои планы.

С Люциусом все было понятно сразу же. Драко до сих пор иногда снятся сны, где мать рвёт глотку от вопля из своей камеры, где их держали. Он слышал, как Нарцисса кричала мужу, что уйдет за ним, если он умрет. Было невыносимо.

В ту минуту, когда Люциуса вывели на огороженную площадку, с защитным барьером для остальных, время остановилось. Драко давился от кома в горле. Слезы в глазах мешали видеть все четко, однако он с силой старался сдерживать вырывающуюся мать, которая пыталась обернуться, чтобы увидеть мужа в последний раз. Последнее, что услышал Драко от отца, когда тот спокойно стоял перед смертью, были слова: «Береги ее», а дальше лишь предсмертный хрип извергающейся из него души…

Нарцисса так и не оправилась. Горе не щадит никого. Малфой боялся, что ее постигнет участь, как и Пэнси, попросту не справившейся с этим. И Драко ее спрятал ото всех. Закрепив за ней эльфов, которые должны были присматривать денно и нощно за Нарциссой, он отвез ее в любимое ей место – Фарерские острова. Ее излюбленный край земли. Когда они только поженились с Люциусом, то проводили там все лето. Тихое место, способное заглушить даже самый сильный крик души. По крайней мере, на это он надеялся.

Если говорить о самом Драко, то Кингсли назначил его в отдел темных тайн. Невыразимцем. О них было ничего неизвестно: кто они, чем занимаются. Все потому, что эта должность скрывала в себе секреты и была под навеской тайны.

На плечи Малфоя было возложено задание, с которым, по мнению Бруствера, мог справится только он. Откажись от этого, Драко пришлось бы отправиться в Азкабан и за Нарциссой некому было бы присматривать. Он боялся, что ее найдут и будут пытать самым жестоким способом, как одну из самых близких к темному Лорду.

На словах, задание было простым, но выполнение его ставило в тупик однозначно. Малфой должен был найти всех сбежавших Пожирателей смерти, чтобы они понесли наказание. Ведь он единственный, кто знал всех. И чтобы упростить ему задачу, он должен создать артефакт, который призовёт пожирателей в одно место, а дальше за это возьмутся Авроры.

Несколько лет ему понадобилось испробовать многие артефакты, но все попытки были тщетны. Нужный предмет был спрятан ото всех, и пару недель назад Драко нашел его расположение. Однако каждый раз, когда он отправлялся на поиски, его прерывали мстители, которые пытались его убить. И без того сложная задача казалась уже невыполнимой.

Малфой крутил в руке бокал с янтарной жидкостью и смотрел прямо на Забини. Друг, откинувшись в кресле, отпивал виски прямо из горла бутылки. Его покалеченная рука свисала вдоль спинки.

– Блейз, – тихо начал Драко.

– М?

– Прости меня, – горло стягивало стальными путами. На столько это «прости» казалось дешевым. Забини повернул к нему голову с нечитаемым взглядом. Сколько бы раз мулат не говорил, что он ни в чем не виноват, Драко хотелось сдирать с себя кожу из-за никуда не девавшегося чувства вины.

– «Прости» на хлеб не намажешь, Малфой, – пьяно хохотнул он, салютуя бутылкой. – Я же говорил тебе, чтобы ты больше не вспоминал это. Ты ни в чем не виноват.

– Я виноват. И во многом, – вполголоса перебил его, поднимаясь с места. В боку саднило, но боль притупилась благодаря зельям. Драко подошел к камину заглядываясь на огонь, который танцевал на поленьях. – Я в пожизненном долгу у тебя. Ты меня не выдал. И я …

– Иди нахуй, слышишь? – незлобно ляпнул Забини, вставая с кресла и устремляясь к другу. – Ты мне ничего не должен, на моем месте ты поступил бы так же. – он хлопнул его по плечу. – Завтра не опаздывай, дружище. Увидимся.

Мужчина так и остался у камина со своими угнетенными чувствами.

***

Драко стоит у поручней входа в Министерство магии, ждет очереди, чтобы пройти к лифтам. Его пепельные волосы, как нечто запрещенное, отсвечивают в этом черно-плиточном коридоре, заставляя многих бросить взгляд в его сторону и сразу же отвернуться, просто убедившись в его присутствии рядом. Он буквально слышал все их мысли. Но ни один из них не решался озвучить это вслух.

Он гадает, кто из этих людей способен воткнуть ему нож в спину прямо на глазах у многих. Наверное никто. Может потому что не хотят пачкать руки, а может потому, что им достаточно видеть, как Малфоя обходят стороной, словно он раскаленный нож, разрезающий толпу пополам. В этом он весь.

Одинокий.

В подвалах пахнет затхлостью и черной магией. Он будто у себя дома. Пройти прямо по коридору и уткнуться в кабинет, чтобы спастись от темноты и колючих взглядов.

Драко открывает дверь и спотыкается об пожеванную морду друга.

– Мерлин, Блейз, ты вчера продолжил пить? – подходит к его столу и всматривается в лицо приятеля. Он даже не заморачивался над своим внешним видом. Густая щетина пробилась сквозь кожу, придавая лицу усталость.

– Тебя ждет Кингсли, – не просто отвечает, а отрезает друг, морщась от боли и даже не поднимая головы. – Он прислал записку десять минут назад.

Драко закатывает глаза. Ему не надо знать причины вызова к министру. Речь пойдет о вчерашнем нападении и сорванной поисковой операции.

– Ты можешь идти домой, если тебе плохо.

– Ты все еще помнишь, что я твой секретарь и ты не найдешь без меня здесь, – он обводит рукой стол, заваленный бумагой. – Ни-че-го.

– Ладно, ладно. У меня в шкафу лежит виски, если хочешь, то можешь опохмелиться, – говорит он и сразу видит реакцию друга.

– Тогда я точно сопьюсь, – констатирует факт. – Мне пойти с тобой?

– Чтобы ты наблевал прямо в кабинете министра? Я бы с удовольствием на это посмотрел!

Драко поражался умению Забини пить так много, умирать на следующий день от похмелья, но все равно приходить на работу. Мулат был ответственным. Только если это не касалось умения рассчитать дозу алкоголя. Однажды они так напились, что Малфой чуть было не потерял свою палочку, а Блейз, у которого состояние было еще хуже, всегда проверял их наличие, когда они собирались завершать свой алкогольный трип. Он никогда ничего не терял. Не считая собственной руки.

Малфой делает глубокий вдох, прежде чем вернуться на первый этаж, где сотрудников было всегда много. Он туфлями отбивает мраморный пол, обходя всех встречных, которые решаются появиться на его пути. Кабинет министра оказывается рядом с главным входом.

Драко заходит не стуча. Никогда не стучал. В этом не было необходимости, когда Кингсли вызывал его к себе, потому что в это отведенное для него время никого в кабинете кроме них не было. Но не сегодня. Малфой заходит и сразу нарывается на взгляд Поттера.

– Малфой.

– Поттер, – достаточно скудное приветствие.

Бруствер сидит за своим столом, сковав руки в замок. Его тяжелый взгляд почти не пробиваем. Он словно буфер между ними.

– Что ж, раз мистер Малфой пришел, думаю начнем, – говорит Кингсли, больше обращаясь к Гарри.

– Расскажи о том, что вчера было, – начинает Поттер.

– Это секретное задание. – обрывает Малфой.

– Мистер Поттер в курсе, поэтому вы можете излагать, как есть.

«Ещё бы» – остается не озвученным.

– Я нашел примерное местонахождение артефакта и, когда аппарировал к нему, меня ждала ловушка, – Малфой откашлялся, вспоминая, как резко в него полетело заклятие. – Их было трое. Все в черном. Их лица я не видел, они были словно… – он пытался подобрать слова, вспоминая образ. – Они были перебинтованы тугими черными лентами. Мне пришлось отбиваться. Я сумел аппарировать в безопасное место.

– Ты кого-то убил? – вновь встревает Гарри.

– Убил бы, если бы потребовалось, – рявкнул в ответ. – Как думаешь, если в тебя летит зеленое заклятие, ты можешь не ответить тем же?

Кингсли решает вмешаться в развивающийся конфликт.

– Мистер Малфой, я вынужден приставить к вам двух Авроров, чтобы они сопровождали вас, когда вы будете искать артефакт. Я не допущу, чтобы вы погибли, не исполнив свой долг. Вы – мой серый кардинал в этом, – на этом моменте мужчина кашлянул, дабы заострить внимание обоих. – Тонком вопросе, – Кингсли замолчал, уставившись на Малфоя. Он определенно знал, что будет дальше, и, прежде чем Драко открыл рот, министр продолжил. – Вы же не хотите оставить свою мать без присмотра.

Ублюдок знал, на что давить. Драко ненавидел его. Кингсли вряд ли бы заступился за Малфоя, не будь он ему нужен.

– Я отправлю к тебе Эрнанса и Доули, своих лучших Авроров, – сказал Гарри, направившись к выходу. – Когда в следущий раз ты планируешь посетить то место? Они явно будут вновь там, понимая, что ты не закончил дело.

Драко до боли сжал челюсти. Эти каратели были в курсе каждого его перемещения.

– Сегодня. Я отправляюсь через час.

***

– Как думаешь, если его схватят, долго будут пытать?

Отвратительно свинячий хохот извергал из себя Доули, пока они втроем шли к порт-ключу, который оставил Драко. Он из последних сил держал себя в руках, пока Авроры насмехались над ним.

Эти двое мужчин оказались как на подбор. Уродцами, проще говоря. Малфой старался дышать через рот, шагая между ними. Все потому что кислый запах пота проникал в ноздри, оседая там еще надолго. Драко гадал, от кого из них сильнее разит, но пришел к выводу, что от обоих.

Эрнанс оказался мужчиной лет сорока, с начищенной до блеска лысиной. На его лице застряли шрамы от заклятий, которые он пропустил. Малфой был уверен, что их можно было убрать, но скорее всего Эрнансу доставляло удовольствие, когда смотрят на его увечья. Видимо он думал, что так он кажется еще мужественнее.

Доули же был помладше. Потерявшись где-то между тридцатью и тридцатью пятью. Жутко худой, как палка, с копной выжженных желтых волос. Несмотря на его миниатюрные размеры, он был самым задиристым из их компании. Вот уже около пяти минут Драко слушал их мнение о себе.

– Ну и как тебе прятаться под боком у министра, Малфой? – захохотал Доули.

Драко остановился.

– А каково вам быть в подчинении молокососа? Нравится исполнять приказы того, кто позже вас пришел на эту должность и сразу же стал вашим начальником? – Малфой знал куда бить. Не редко до него доходили слухи о том, что думают Авроры о их начальнике, который после окончания школы, не пройдя даже трехлетней подготовки, встал у руля. Несмотря на то, что Гарри Поттер был героем, любимцем многих, в него летели шишки вот от таких осаженных дебилов, которые годами вырывались наверх.

– Ну ты и мразь, – Эрнанс вытянул свою палочку прямо в лицо Драко, на что тот ядовито улыбнулся.

– Мы пришли, – Малфой указал под ноги на пустую бутылку от пива.

Он не долго думал, какой сделать порт-ключ, когда шел сюда днями ранее. Взяв с травы пустую тару и произнеся «Портус», прикрепив эту ничем не приметную бутылку к месту назначения.

Двое Авроров переглянулись с недоверием, но тут же взяли Малфоя за предплечья, сцепляясь в круг. Драко не любил порталы, он бы с удовольствием аппарировал на то место, если бы не эти два болвана, приставленные к нему. С ними у него не получилось бы сосредоточиться и легко переместиться. Выход был лишь один.

Все трое мягко приземлились на зеленой лужайке, которая примыкала к заброшенному каменному дому. Пока Авроры осматривались, Драко вышел вперед, оглядываясь. Древко в руке было наготове.

– Стойте здесь, я пойду в дом, – скомандовал он на что получил возмущение.

– Нам нужно ежесекундно сопровождать тебя, Малфой. – загнусавил Доули.

– В дом невозможно войти с другой стороны. Вход только здесь. Я думаю, вам дали инструкции не совать свои носы в мою работу, – он отошёл от них ближе к открытой покосившейся двери. – Гоменум ревелио. – сделал паузу, убедившись, что в доме никого нет. – Видите, там пусто. Стойте здесь.

Драко почувствовал облегчение, когда вошел в дом, оставляя позади Авроров. Неприятное ощущение поползло по коже, кусаясь и будто предупреждая его. Именно здесь вчера напали на него, когда он совершенно не ожидал этого. Кто-то явно оповещал этих людей в черном о его перемещениях. Драко даже не стал задумываться, кто бы мог быть крысой, потому что Министерство магии кишит подобными тварями.

Дом казался абсолютно пустым, за исключением многолетнего мха, который пробивался через половицы, и пылью, покрывшей все поверхности. Одноэтажная постройка была старой, Драко предположил, что она была построена в начале века или даже раньше.

Драко осматривал каждый угол, каждую щель, пока не наткнулся на выбитое когда-то окно. Оно было черным. Будто измазанным углем. Вся стена внизу подоконника потемнела от чего-то.

– Это слишком легко, – прошептал он, но подошел ближе. Теперь Малфой понял, что издалека эта чернота выглядит как сажа или уголь. Но на самом деле это ползла черная магия от артефакта, который прячется за этими камнями. Он сделал шаг немного назад и вытянул палочку. – Бомбарда!

Шум от взрыва был глухим. Он специально нацелил его прямо туда, откуда росло нечто черное. Камни с треском развалились, упав на пол. Облако пыли поднялось вверх, и Малфой откашлялся, присмотрелся, рукой отгоняя от себя пыль.

Круглый стеклянный шар, размером со спелую памелу, лежал ровно между камней, абсолютно не тронутый грязью или другими повреждениями. Он хотел было снять перчатки, но передумал и аккуратно коснулся артефакта. Шар был холодным даже сквозь кожу. Драко повертел его в руках и положил во внутренний карман пальто. Он остался шибко довольный своим успехом. Хоть что-то.

– Я закончил…

Малфой вышел из дома, сердце скакнуло куда-то в кадык и он сразу ощетинился. Впереди две спины, загораживающие вход в дом и оба Аврора устремили палочки вперед, прямо на троих людей в черном. Драко теперь мог разглядеть их при дневном свете. Трое были в абсолютно черных одеяниях. Костюмы и перчатки, а также плотно обмотанная голова черной хлопковой лентой. У одного была шляпа. Долбанные мстители возомнили себя Дементорами.

– Давайте не будем убивать друг друга, – сказал один из них. Глубокий голос был спокойным. – Просто отдайте нам Малфоя.

– Вы арестованы, за нападения на мирных волшебников, – начал Доули и его тут же прервал громкий смех людей впереди.

– Мирных? Вы называете этого выродка пожирателя мирным? – он обернулся к своим спутникам. – Еще и охрану к нему приставили?

Доули вышел вперед, а Драко тут же понял, что он сейчас сделает. Сковывающее наручниками заклинание так и не было сказано. Аврор осел вниз, пронизанный Авадой.

У Малфоя начинает кружиться голова, оттого, настолько близко витает смерть.

Бой начался мгновенно. Драко за шиворот затащил аврора, кричащего от потери друга в дом, попутно отбиваясь.

– Мы не сможем добраться до порт-ключа, – зашипел Малфой нацеливая палочку то на одно окно, то на другое, пока Эрнанс целился вперед на дверь. – Мы должны аппарировать, слышишь? Соберись, Эрнанс!

Вспышка прилетевшая откуда-то сбоку была тут же блокирована. Драко схватил Аврора и сделал вдох и при выдохе они исчезли.

***

В больнице Святого Мунго пахнет болезнями и травами. Он ненавидел это место. И вряд ли добровольно бы пришел сюда, но выхода не было. Когда они с Эрнансом аппарировали, Драко предполагал, что это скажется последствиями, потому что Аврор не освободил свой разум. Их тела расщепило в нескольких местах. Малфою досталось больше. Он лишился кожи на бедре и руках. Мужчина перестал считать свои шрамы после первой Сектусемпры. С каждым годом они прибавлялись, разукрашивая бледную кожу белыми, рваными полосами. Он словно чертова карта боли.

– Я передал артефакт твоему секретарю. Он у тебя в сейфе. – Поттер стоял у его больничной койки. Будто они вновь оказались в ебанном Хогвартсе.

Малфой ненавидел эту ситуацию, когда на Поттера приходилось смотреть снизу вверх.

– И этих двоих ты назвал лучшими Аврорами? – усмехнулся Драко, не отводя от него презирающего взгляда.

–Они были одни из лучших, – подтвердил Гарри. – Но я вынужден заменить Эрнанса, у меня нет выхода. Как бы я к тебе не относился, я приставлю к тебе Аврора из Ордена.

– О нет, Поттер, только не говори, что это…

– Да, Малфой. Это Гермиона Грейнджер.

========== Часть 2 ==========

– У тебя совершенные навыки, – говорит мужчина, стараясь не выдавать своего сбившегося дыхания. – Не понимаю, зачем ты сюда ходишь.

Он устало спустился с матов и подошел к шкафу с инвентарем, положив на место пластиковый муляж ножа.

– Сэм, кроме тебя, я не могу найти достойного соперника, – улыбаясь, ответила Гермиона и зашагала в его сторону. Покрутив пластик в руке, девушка в очередной раз убедилась, что сталь ей держать приятнее.

Грейнджер познакомилась с Сэмюэлем Буллетом, как только начала подготовку в Аврорат. Этот зал самообороны располагался напротив ее дома, что и послужило решением зайти сюда однажды и на всю жизнь полюбить изнурительные тренировки рукопашного боя и холодного оружия.

Помимо трехлетнего обучения в Министерстве магии, девушка решила оттачивать навыки с Сэмюэлем. Потому что, какой бы она умелой волшебницей не была, это ее не застраховывало остаться без палочки во время боя.

С Сэмом было легко. Он не донимал ее расспросами, зачем ей понадобилось владеть ножом и умением защищаться, он просто выполнял свою работу. Еще Буллет был магглом.

– Мы можем напоследок еще немного потренироваться, – Сэм подходит к ней сзади, окольцовывая талию, притягивая ближе к себе. Дышит в затылок, льнет телом.

Гермиона разворачивается в этом обхвате сильных рук и заглядывает в его карие глаза. Зрачки расширены. То ли от близости, то ли от возбуждения, которое уперлось ей в живот.

– У мамы день рождения, – отталкивается от него и идет к раздевалкам, выкрикивая:

– Отложим это на следующий раз.

Она знает, что он не обидится ее отказом. Так было всегда между ними. Одиноким людям свойственно разгружать себя от напряжения, пусть даже не состоя в отношениях. Сэм, при всем его угрожающе высоком росте и груде мышц, в постели был нежен. Гермионе было мало этого и каждый раз она просила жестче, сильнее, чтобы закатывать глаза и поджимать пальцы на ногах. Он так не любил.

Ей катастрофически не хватало ощущения опасности. Это был отвратительный подарок в ее жизни после окончания войны. Привычка. Привычка обороняться и ждать чего-то плохого. Гермиона так и не избавилась от этого. Все только усугубилось, омрачая ее жизнь. Этот наркотик, под названием адреналин. Она с удовольствием покупала бы дозу, но приходилось искать ее самостоятельно.

И Грейнджер искала. Бралась за самые сложные дела, бежала в гущу событий, толкая себя на край обрыва, чтобы почувствовать это щекочущее чувство, чтобы переебало, вывернуло и взорвалось в ее волокнах сознания, освобождая от ломки. Ни с чем несравнимое ощущение помогало ей двигаться дальше, жить, дышать, существовать.

Гарри множество раз уговаривал Гермиону стать его заместителем, и каждый раз был провальным. Ее нежелание сидеть в офисе было настолько очевидным, что друг долго привыкал к такой «новой» подруге. От старой же практически ничего не осталось. Больше не существовало прилежной девочки-гриффиндорки, которая боялась нарушить свод школьных правил, сейчас запреты для нее уже ничего не значили.

Гермиону посылали на сложные задания, на задержания опасных преступников, на сопровождение в Азкабан, на обезвреживания и отмену темных заклинаний. Она бралась за все, что носило в себе рискованный характер.

Война не пощадила никого.

***

Жуткая боль в ногах, давящая на пятки с растертыми мозолями, мгновенно испаряется, когда она подходит к дому. Родители не должны видеть ни капли усталости в ее глазах, только потому что она знает… Они уже давно догадываются о ее смертельной усталости выдавливать из себя ту самую улыбку, которая была у нее в одиннадцать лет. Той самой улыбкой Гермиона убеждала их, что все будет хорошо и что в том мире ей самое место.

Но стоило памяти отца и матери испариться почти на год и вернуться, потеряв огромный кусок из жизни дочери, они поняли, что, возможно, тот мир – не самое лучшее место, как она уверяла. Гермиона изменилась основательно. В поведении: она стала угловатой, осторожной и зачастую угрюмой. Уголки ее губ редко задористо поднимались вверх. И смех перестал быть искренним. Чего ей это стоило?

Многого.

В новом доме родителей ей неуютно. Нет старых запахов и воспоминаний, ее детской комнаты, их маленького круглого стола, за которым семья ужинала. Все осталось в прошлом…

В гостиной множество родных лиц. Гермиона сидит с мамой на диване и слушает, как Долли, дочь сестры по материнской линии, вышла замуж и, вот, они уже с супругом выбирают цвет будущей детской. Ей хотелось выть. Голова гудела от ненужной информации, Грейнджер старалась отвлечься от всего этого, перебирая в уме ингредиенты для зелий сложного уровня.

– Ну а ты, Гермиона? – спросила бабушка, и все устремили взгляды на молодую девушку.

Грейнджер только после нескольких секунд поняла, что от нее что-то хотят, когда увидела, как на нее смотрят родственники.

– Простите?

– Диана, твоя дочь очень скромничает или так незаметно обходит тему? – повторила бабушка, теперь обращаясь к своей снохе.

Мама явно занервничала, и Гермиона взяла ее за руку и улыбнулась.

– Просто я еще не нашла того, с кем бы хотела выбирать обои для детской, – кратко ответила она, и все замолчали, ожидая авторитетного слова бабушки Анны. Так было в каждый праздник, когда собиралась семья. Те же вопросы и такие же ответы на протяжении нескольких лет.

– Может у тебя на работе есть кто-то? – вновь начала Анна.

Мама Гермионы поднялась с места и зашагала в сторону кухни, обронив «я принесу чай». Девушка понимала причину ее ухода. Кроме отца и матери об «особенном даре» Грейнджер не знал никто. Это усложняло истории, которые Гермиона высасывала из пальца.