Текст книги "Альтер Эго (СИ)"
Автор книги: Villa Orient
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 19
Несчастный будильник
Я слышу звук будильника, но откуда-то издалека, и меня это пугает. Я всегда встаю по будильнику сразу же, не переставляю время, не лежу, и телефон всегда у меня под рукой, но не сейчас. Я резко вскакиваю, понимая, что я не дома. Телефон звонит в сумке, которую я оставила где-то в комнате. Я подскакиваю совершенно голая, вспоминая, что мы полночи не могли оторваться друг от друга. После секса на кожаном кресле с завязанными глазами я приняла душ, а потом мы ещё пару часов горели в объятиях друг друга и так и уснули.
Я нашла сумку и выключила будильник. И почти впервые в жизни поняла, что хочу остаться дома. Я вернулась в спальню. Серёжа привстал на локтях, лохматый и прекрасный:
– Сколько сейчас?
– Восемь.
– Для меня это слишком рано. Ты всегда так встаёшь?
– Да. Тебе тоже придётся ко мне привыкнуть. Я тот самый офисный планктон на пятидневке.
Я залезла на кровать и поцеловала его. Он обнял меня, и я оказалась сверху, в опасной близости от того, чтобы опоздать. Я мягко отталкиваюсь от его груди, но теперь сижу на нём, обхватывая его бёдра и явно чувствуя его крепкий стояк под простынёй, а его руки по-хозяйски гладят мою грудь, и соски напрягаются.
– Серёжа, у меня сегодня сокращённый день, и я буду рано вечером.
– Вечером я работаю. И тебе тоже придётся к этому привыкнуть.
Об этом я не подумала. Точнее, думала, но без конкретики. Наши графики не совпадают. Я пока не решила, проблема ли это. Но, зная себя, уверена, что это так. Сегодня пятница. И когда весь офисный планктон пребывает в сладостном ожидании свободы от работы, то для творческих людей, которые обеспечивают наш досуг, вечер пятницы – начало самых жарких рабочих суток, когда ночь плавно переходит в день и обратно до понедельника.
– Я могу подождать тебя здесь.
– Я буду рано утром в субботу. Ты справишься здесь одна?
– Да, – я отвечаю бодро, но внутри я не так уверена в себе, – я заеду домой и возьму немного вещей.
– Возьми много вещей и переезжай насовсем.
– А может быть, ты ко мне?
– Может быть.
И он наконец меня отпускает. А я не хочу уходить. Он это знает, но он также оставляет решение за мной. А я слишком правильная, чтобы остаться и опоздать, зная, что я растрёпанная, и мне понадобится больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в порядок.
Почему нельзя просто перешагнуть условности? Общество накладывает на людей столько ограничений, когда приходится скрывать, врать, недоговаривать. Я бы хотела честно позвонить начальнику и сказать, что я встретила классного мужчину и у нас был потрясающий секс, а теперь я хочу остаться с ним и пропустить сегодня работу. Но это всё не уважительные причины. Нельзя просто так взять и рассказать всем о своей личной жизни, ибо обязанности и осуждение повсюду. Я просто винтик в системе, и никому нет дела до моих чувств.
Но на самом деле, всё оказывается не так уж плохо. Волосы причесать несложно, а кожа просто сияет сама собой. Косметики нет, ну и не надо. Платье почти не помялось. Люди на работе, конечно, заметят, что я два дня подряд ношу одно и то же, может быть, даже поползут слухи. Мужичины, например, могут носить один и тот же костюм целую неделю, меняя только рубашки, но для женщин другие правила. И все сразу поймут, когда я приду в тот же самом платье.
Но разве меня это сейчас заботит? Совсем нет. Сейчас я просто счастлива. Вечером мне будет хуже, но до вечера у меня будет время подумать и будут дела, чтобы отвлечься.
Так я думала ровно до того момента, пока не подошла к своему дому вечером, чтобы собрать немного вещей.
Глава 20
Свободная сумасшедшая
Издалека я заметила фигуру у подъезда. Она нервно подпрыгивала и вглядывалась ровно в то место, откуда я шла. Она подозрительно похожа на жену моего бывшего мужа, хоть я и видела её только на фотографиях. Таких совпадений попросту не бывает. Я могла бы свернуть, но она меня тоже уже заметила. Мы не знакомы лично, но знаем друг друга и даже узнаём. Вот до чего доводят социальные сети жизнь современных людей.
Сворачивать и убегать уже поздно, но я и не собираюсь бегать. Мне нечего стыдиться. Да, я не хочу с ней разговаривать и видеть её не хочу, но, если она набралась наглости прийти ко мне, то я могу ей ответить.
Я неспешно подхожу к подъезду, стараясь не показывать нервозности и злобы, которая поднимается изнутри. Агрессия для меня вредна, потому что с ней приходит моя вторая личность, а она совсем не деликатная, не сдержанная и очень опасная для меня и для всех окружающих.
– Ты – Аврора?
– Да, а ты?
Я не собираюсь быть излишне вежливой, ведь она пришла ко мне не из добрых побуждений.
– Я – Рита, жена Артёма.
Я это знаю, но она, не дожидаясь моего ответа или реакции, сразу переходит в наступление:
– Он у тебя?
– Нет, но ты же мне не поверишь.
– Я и не должна тебе верить.
Почему же? Ведь именно я её никогда не обманывала. А вот Артём… Именно он её обманывал, он отрицательный герой, но его она любит, по нему скучает, и его она ищет.
– Пойдём?
Я достала ключ и открыла дверь подъезда, пропуская Риту. Она удивилась, засомневалась, не думала, что я пойду ей навстречу, но всё же вошла. Я не хочу разговаривать с ней на улице. В лифте мы ехали молча, и она внимательно меня разглядывала. Я тоже её оценивала, но я умела делать это исподтишка. Она чем-то похожа на меня. Она молодая, миловидная, привлекательная и тоже попала под влияние Артёма.
Я не знаю, как он это делает. Сейчас, когда я от него окончательно избавилась, я вижу, что в нём нет ничего особенного. Он не привлекательный, не харизматичный, слабый, плохой любовник, эгоистичный и очень любит себя, поэтому ему и нужно постоянно самоутверждаться, но не среди равных ему, а за счёт слабовольных женщин, которые сами себя не уважают. Ему нужно, чтобы о нём заботились, о нём одном, конкуренции он не терпит, ему нужна непререкаемая любовь, поэтому я даже не представляю, как он сосуществует со своим собственным сыном.
Я хочу честно сказать Рите, что ей очень повезло освободиться от него, даже не осознавая этого. Ей больше не нужно страдать и чувствовать себя неполноценной. Но она меня не поймёт. Оставаясь рядом с ним, рано или поздно, она могла бы осознать, что ей нужно от него бежать, но теперь у неё не будет такого шанса. Она будет помнить о нём только хорошее. День за днём вспоминать, как она любит его и как ей теперь тяжело без него. Она навечно оказалась в петле времени с его непогрешимым образом. У неё нет моего шанса перестать любить его и стать свободной от него.
Сегодня утром я заперла дверь. Шустрик уже ждал меня на пороге, старательно обтираясь о ноги.
– Привет, мой хороший, – я погладила кота, – проходи, осмотрись тут, загляни в шкафы и под кровать, вдруг Артём там, на балконе тоже можешь проверить, – это я уже сказала Рите.
Я пошла мыть руки, а потом на кухню, чтобы поставить чайник. Она пришла через некоторое время.
– Ну что, убедилась, что его тут нет? Если бы он был тут, то остались бы его вещи, но я избавилась от всего, связанного с ним.
– Это ничего не значит. Ты знаешь, где он.
Спорить с ней бессмысленно, поэтому я просто обречённо покачала головой. В чём-то она даже права. Она за него борется. Я не пошла бы к его любовнице. Никогда. Но это, пока мы были женаты. Я не знаю, что стала бы делать, если бы он тогда пропал. Я, наверное, тоже землю бы носом рыла и искала его везде, где только могла.
– У нас с ним есть ребёнок, семья, ты не смогла ему этого дать, вот он от тебя и ушёл, но ты никак не можешь с этим смириться.
– Я давно с этим смирилась, веришь ты мне или нет. И тебе советую смириться с тем, что его больше нет в твоей жизни. Сейчас ты не понимаешь своего счастья, и вряд ли когда-нибудь поймёшь, но просто подумай об этом.
– Я не хочу об этом думать, я не хочу жить без него!
Она выходила из себя и почти кричала, а мне именно этого и не хотелось. Ей больно, страшно, она злится и готова на всё, не контролируя себя. Если она решилась прийти ко мне, то сейчас готова сказать всё, что думает. Она уже давно находится в состоянии нервного напряжения и уже не понимает, где грань.
– Я знаю, что ваш ребёнок умер, но оставь уже Артёма в покое! Вас больше ничего не связывает! Он не должен с тобой ходить на кладбище!
– Он и не ходил.
– Ходил! Я знаю! Ты даже место новое купила, чтобы он с тобой ходил! А он не хотел!
Очень опрометчиво было со стороны Артёма рассказывать своей жене об этом, но теперь ведь никто не проверит, правда ли это. Я усмехнулась:
– Да, не этого он хотел. Ребёнка он хотел, чтобы продолжить род Ивановых. И меня хотел ещё больше привязать к себе. Ребёнок – это рычаг давления для таких, как он. С ребёнком мне было ещё сложнее от него избавиться. Прямо, как тебе сейчас.
– Так ты от него избавилась? Да? Что ты сделала?
И тут я рассмеялась в голос:
– Да, избавилась, дорогой ценой, ценой жизни нашего ребёнка. Он ушёл от меня к тебе. Забыла? Его больше нет в моей жизни. Я больше не должна жить по его указке. Я свободна от него. Ты думаешь, что я для тебя опасна?
Она удивилась, не веря, что я могу об этом спрашивать, засомневалась и рассмеялась:
– И правильно думаешь, – я шагнула к ней ближе, – если бы я хотела, то он вернулся бы ко мне. Но этого не случилось и слава Богу. Его больше нет. Он сбежал от меня к тебе, а теперь от тебя к кому-то ещё. Забудь о нём. Забудь обо мне. Живи дальше ради себя и ребёнка.
Её глаза расширялись от удивления, она не готова к моим словам, я не произвожу впечатления человека, который может такое говорить.
– Но нет, ты никогда не забудешь этого мудака, и это твоё проклятье. Я знаю, о чём говорю, я от этого освободилась и теперь знаю разницу.
– Ты сумасшедшая.
– Возможно, но теперь я свободная сумасшедшая, а ты – нет. Поработай над этим.
Она в упор смотрела на меня и не понимала. Всё, что мы не понимаем, кажется нам странным и ненормальным. Я в её глазах ненормальная, хоть прямо сейчас она сама такая. И всё же мы с ней разные. Она излечится рано или поздно. Я – никогда.
– Что ты с ним сделала?
– А что я могла сделать?
– Где он? – она закричала.
– Не со мной.
– Что ты с ним сделала?
Она набросилась на меня, цепляясь за руки и одежду, но я чуть отступила и перехватила её руки. Она будет задаваться этим вопросом бесконечно, если её не остановить:
– Ты убедилась, что его здесь нет? Ты же за этим пришла? Чего ещё ты от меня хочешь? Что, ты думаешь, я с ним сделала?
Она смотрела на меня безумными глазами и вдруг разрыдалась:
– Не знаю! Я не знаю, где он, что с ним! Почему он нас оставил⁈
Я её отпустила, и она согнулась пополам, сотрясаясь от рыданий. Моя агрессия сошла на нет. Мне больше не нужно защищаться. Мне больно на неё смотреть, я знаю, что она чувствует. Я была на её месте. Я тоже часами и днями напролёт рыдала, скрючившись в позе эмбриона. Я не знала, как жить без него, как дальше жить. А я ведь была одна, у неё есть ребёнок от него, его частичка. Это и благо, и проклятие. Ей нужно время. Время не лечит, но притупляет боль, со временем просто начинаешь забывать или реже вспоминать, хотя временами всё равно очень больно.
Я помогла ей сесть на стул и дала время, чтобы слёзы вышли. И пока заварила чай. В конце концов, она всхлипнула и вытерла слёзы.
– Выпей чаю. Легче не станет, но это хоть что-то.
Она сделала несколько глотков.
– Он не вернётся?
Я покачала головой:
– Я не знаю, но скорее всего – нет.
– Как мне жить без него?
– Со временем привыкнешь. Может быть, встретишь другого человека.
Она открыла рот, чтобы возразить, но я её опередила:
– Я знаю, что тебе сейчас кажется это невозможным, ты этого не хочешь, не представляешь рядом с собой никого другого, но жизнь – штука сложная и длинная. Она не заканчивается, когда мы не знаем, как дальше жить. Она просто течёт и несёт нас в потоке. На пути нам встречаются новые и старые люди, что-то происходит с нами и вокруг нас. Всё течёт, всё меняется. Не мы, но жизнь вокруг нас. У тебя ребёнок растёт, тебе есть, чем заняться, ради кого жить. Просто живи дальше. Я знаю, о чём говорю. Пройдёт время, не быстро, может, года, но ты сможешь жить без него. Я смогла, я знаю, о чём говорю. И ты сможешь.
– Но как он мог нас оставить?
Это риторический вопрос. Она не получит на него ответ. Я не отвечу. Я качнула головой. И в этот момент моё сердце заныло. Я спасала себя от дурного человека, но ведь для неё и сына он – самый лучший. Плохие решения не бывают хорошими, это выбор из двух зол. Я выбрала свою жизнь и разрушила чужую. Мне нет оправдания. Я ничем не лучше Артёма. Он запустил череду событий в моей жизни, которая привела меня к плохому решению, к выбору, который я не должна была делать. И ответственность за это лежит только на мне. У меня есть ответ на её вопрос, но я ей не отвечу. Точнее, отвечу, но не так, как хотелось бы:
– Он ушёл, я не знаю, почему, но его больше нет. Мне было проще, наверное, потому что я знала, почему он ушёл от меня и куда. Тебе сложнее. Хотя, по сути, это ведь одно и то же. Для меня он тоже пропал, исчез. Но не важно… Ты ощущаешь это крахом, концом всего. Со временем ты оплачешь свою боль и понемногу начнёшь дышать. Ты заметишь, что жизнь продолжается, и ты снова будешь входить в неё, встраиваться в её темп. Ты заново будешь замечать тепло, будешь подставлять лицо свету и солнцу. А потом ты поймёшь, что отболела и пришла пора уйти тому, чему суждено уйти. Когда-нибудь ты откроешь окно нараспашку и вдохнёшь свежий воздух. А потом ты откроешь дверь новому. Только не затягивай. Вашему сыну ты нужна уже сейчас и за двоих.
Когда зазвонил телефон, я всё ещё сидела на кухне. Пять часов утра. Рита давно ушла. Я всё это время думала, что я не знаю, какие отношения у них были с Артёмом, как они жили, каким он был с ней. Я делаю выводы по своему опыту. Это мои проекции на жизнь, о которой я ничего не знаю. Самое ужасное во всей этой ситуации в том, что я не знаю, что разрушила. Мне нет оправдания.
– Где ты?
– Сергей… Я дома… Я не могу… – слова даются мне сейчас очень сложно.
– Чего ты не можешь?
– Не могу переехать к тебе.
– Тебе помочь? Давай вместе соберём вещи, я помогу перевезти. Или ты хочешь, чтобы я переехал к тебе?
– Нет, не получится.
– Что не получится?
– Ничего не получится.
– Почему? Я могу приехать прямо сейчас. Давай это обсудим.
– Нет, Сергей. Я не могу быть с тобой.
– Что случилось, Аврора?
– Случилось… Давно случилось… Со мной постоянно случается… Я не хочу, чтобы и с тобой случилось. Я не могу ещё и тебе портить жизнь. Со мной ведь всегда так будет.
– Что будет? Аврора, позволь мне решать, с кем мне портить или не портить свою жизнь. Я хочу быть с тобой. Почему ты сейчас так поступаешь? Всё же было хорошо. Нам с тобой всегда было хорошо. Зачем ты так?
– Потому что я такая. Ничего не получится с этим сделать. Я не изменюсь.
– Ты устраиваешь меня такой, какая ты есть.
– Ты меня совсем не знаешь.
– Хорошо, я хочу узнать тебя. Позволь мне узнать тебя?
– Ты не знаешь… Не понимаешь… Поверь, ты не захочешь знать, какая я на самом деле.
– Аврора, да в чём дело-то?
– Я не могу объяснить лучше, чем уже сказала. Это всё, Сергей, прости меня.
Я отключилась. Я не могу быть счастливой, не могу позволить себе быть счастливой. И Артём ушёл не сам. Я его выгнала. Если бы не то утро… Я не уверена, что он ушёл бы…
Глава 21
Крах надежд
Во времена моего самого страшного отчаяния, когда я не всегда помнила каждый день тех месяцев после потери ребёнка, я потеряла себя. Я снова была на дне.
Я была в нашей спальне. Я уже готовилась к появлению здесь нашего ребёнка, пыталась создать уютную атмосферу, переставила мебель. Но сейчас этот мир был разбит. Я сидела на краю кровати, бледная, с опустошённым взглядом, на мне больничная сорочка, которую я надела поверх шёлкового халата. Ещё недавно сияющая, счастливая женщина, я теперь выглядела как тень. Артём молча собирался на работу, как будто меня не существовало, как будто ничего не случилось.
Я уже неделю была дома после выписки. Ушла я одна без ребёнка. Теперь они проведут вскрытие, напишут заключение и кремируют его. Я лишь могу найти ему место в колумбарии. Это настолько страшно, что я не могу говорить об этом вслух. Я лишь могу думать. Мысли разъедают меня, уничтожают моё сознание. Я хочу, чтобы это было не на самом деле. Я хочу, чтобы это был просто кошмар. Я проснусь, а мой маленький животик будет всё ещё со мной. И мы вместе будем ходить и жить дальше.
Мне не с кем было поговорить.
Я хотела бы, чтобы Артём поговорил со мной, утешил меня, сказал, что мы это переживём. Я медленно встала и подошла к нему, я хотела взять его за руку. Но он резко дёрнулся, будто моё прикосновение могло обжечь его. Он взглянул на меня и нехотя бросил:
– Мне некогда.
– Пожалуйста, Артём, поговори со мной…
Его взгляд, до этого пустой, наполнился яростью, которая, казалось, исходила из самой глубины его существа. Я вижу в нём привычную гордость, что-то холодное, как сталь, и беспощадное. Его голос низкий, едва слышный, но каждое слово – как удар.
– Перестань, мне некогда. Иди займись делами, нечего сидеть. Всем тяжело.
Я была настолько потеряна и слаба, что не контролировала себя. И тут пришла она. Я отшатнулась. Это всегда происходит нежданно и резко, как будто переключили тумблер.
– Т-тяжело? Ты… ты даже не представляешь, что такое «тяжело», – я слышу себя, но это не я, мой тон тоже превращается в колющую сталь.
И теперь очередь Артёма удивляться. Он отшатывается. Он никогда не слышал такого тона от меня, своей жены. Но сейчас это не я. Я бы никогда не решилась так с ним разговаривать.
– Я… я понимаю, что ты злишься, но…
– Злюсь? – усмешка, полная горечи, исказила мои губы. – Я не злюсь, Артём. Я презираю. Я презираю тебя.
Он полностью повернулся ко мне:
– Что ты несёшь?
Мой голос начинает дрожать, но это не слабость, а нарастающая волна ярости.
– Я потеряла его, Артём! Нашего сына! Из-за тебя!
Артём ошеломлён. Я никогда не повышала на него голос, никогда не возражала, не говорила ему неприятных вещей.
– Что ты говоришь? Как… как это из-за меня?
– Ты толкнул меня. Из-за тебя я ударилась и упала. Плодный пузырь лопнул. Наш сын не смог выжить на таком сроке.
– У нормальных женщин ничего не лопается.
– Ты жалкий никчёмный мужчина! Пока я из кожи вон лезу на работе, чтобы обеспечить нам хоть какое-то будущее, чтобы наш сын мог жить в нормальном мире, ты тратил своё время на бесплатных шлюх! А мне говорил, что устал! Что тебе нужно отдохнуть! А я? Я должна была тянуть этот брак, эту имитацию жизни, всё ради твоей репутации, ради твоего благополучия, да⁈
Артём пытается возразить:
– Аврора, успокойся! Ты несёшь чушь! Это неправда!
– Неправда⁈ – мой смех звучит как скрежет. – Я видела твои сообщения! Я знаю всё о твоих «куколках»! Ты жалкое, слабое подобие мужчины, которое самоутверждается за счёт женщин, которые не могут тебе возразить. Я ради тебя отказалась от лучших предложений, от настоящей карьеры, потому что ты, мой слабый, никчёмный муж, не смог бы вынести, если бы я была успешнее!
И он тоже показал своё истинное лицо, только оно у него всегда таким было, по крайней мере, со мной.
– Ты никогда не была и не будешь успешной. Бумажка из понтового вуза не сделает тебя успешной. Ты – ничтожество. Знаешь, почему у меня есть «куколки»? Потому что ты ни на что не способна. Ты даже ребёнка выносить не смогла!
– Ты разбил мою жизнь! Ты сломал всё, что у меня было! Этот ребёнок… он был последним, что связывало меня с тобой! Он мог стать будущим нашей семьи!
– Ты бесполезна. Ты всегда была бесполезна. И теперь, когда не можешь даже родить, ты мне больше не нужна. И мне есть к кому пойти. Не смей больше так со мной разговорить!
Он замахнулся и ударил меня по лицу, больно, наотмашь. Я почувствовала солёный привкус крови во рту. Раньше я никогда не отвечала, но сейчас я была другой. Я схватила с тумбочки хрустальную вазу и нанесла удар. Я целилась в голову, но рост и силы позволили мне добраться только до груди.
Он пошатнулся и схватился за грудь. Ваза разбилась при ударе и порезала его одежду, немного задев кожу.
– Посмотри на себя. В тебе же нет ничего от мужчины. Ты не сильный, не надёжный, не харизматичный, ты даже не симпатичный. Если бы я не была так молода и наивна, когда мы встретились, то тебя не было бы в моей жизни. Нет, это не ты уходишь. Это я тебя выгоняю из моего дома! Из моей жизни! Ты мёртв для меня! Вместе с нашим ребёнком!
В этот момент я чувствовала лишь холодную ярость и ненависть. Я могла бы убить его. Я надвигалась на него, а он отступал. Он понимал, что я больше не та Аврора, которую он знал.
– Ладно, я ухожу, – его голос был непривычно тихим и дрожал.
Он спиной вышел из спальни.
Только позже я поняла, что всё это время держала в руке большой и острый осколок хрустальной вазы. Я выронила его, кровь от пореза на ладони начала капать на пол, но мне было это безразлично.
Только когда он ушёл, мои плечи задрожали, но не от плача, а от внутреннего сотрясения. Я стояла в оцепенении, раздавленная всеми этими словами и действиями. Потеря ребёнка стала катализатором для выхода моей второй личности, моей тёмной, жёсткой и унижающей стороны. Я унизила его как мужчину и полностью разорвала с ним эмоциональную связь. Я могла бы убить его. Я знала, что могла бы. И это не аффект.
А потом я вернула себя со дна снова. Есть один честный вопрос «Что мне делать?», на который сложно честно ответить.
Что мне делать, когда я сорвалась? Когда навалилось. Что мне делать с осознанием, что я не могу быть всегда идеальной? Что делать, когда внутри меня скопилась правда, которую я не могу переварить?
Что делать, когда всё, что я делала раньше, оказалось зря? Что делать, когда накрывает? Что делать с болью? Что делать, если не чувствую свою ценность? Что делать, когда я стараюсь, вкладываюсь, а потом – бац! – и будто бы вычеркнули.
Что делать, когда это не просто усталость? Когда перегруз – глубинный, существующий на всех уровнях сразу: телесном, эмоциональном, мыслительном, экзистенциальном. Когда размотало на части, и я пытаюсь всё это удержать, пока всё остальное требует собранности.
Когда чувствую себя функцией, а не человеком. Когда тащу, а никто меня не держит. Что делать, когда близкий человек не видит мою уязвимость, тоску, чувство бессмысленности?
Что делать, когда то, что раньше казалось важным, теперь кажется пылью в вечности? Что делать, если то, что по-настоящему значимо, вызывает чувство ужаса, потому что и это можно потерять? Что делать, если не успеваешь прожить?
Что делать, когда я осталась один на один с чем-то очень большим? С болью, с несправедливостью, с бессилием. И не с кем это разделить – ни с мужем, ни с папой, ни с мамой, ни с друзьями, ни с коллегами, ни с кем вообще.
Что мне делать?
Прежде всего – ничего.
Будет сложно. Однажды прошла и прожила это время. Я знаю, о чём говорю. Это не время строить планы или делать большие шаги. Это коллапс. Первое, что нужно – перестать навешивать на себя ещё. Мне нужно не делать, а выжить. Остаться собой, не раствориться, не разделиться. Не уничтожить остатки себя самобичеванием и обвинениями в том, что могло бы быть по-другому. Не могло. Случилось то, что случалось.
Прямо сейчас у меня нет задач. Нет обязанностей. Мне ничего не нужно решать.
Сейчас имеет значение только моя боль. Я должна её прочувствовать в одиночку, потому что никто не сделает это за меня. Я окончательно разрушена от слишком большого груза.
Я заново должна научиться дышать, хоть и не хочу. А дальше – одно маленькое действие в день. Мне надо позаботиться о себе, как я бы заботилась о человеке, которого не оставила никогда, как бы иронично это не звучало.
Вернуться к себе – не про стать прежней. Я никогда не буду прежней. Вернуться к себе – снова услышать свой голос в шуме тревоги и ожиданий, почувствовать, что у меня есть желания и мысли, научиться чувствовать, хоть это и больно. Без злости, страха, усталости, пустоты не будет позитивных эмоций. Я больше не функция, я перестала быть женой, и в ближайшее время я не стану матерью. Я просто живой человек.
Тогда, сидя на кровати в больничной ночной сорочке мне было настолько плохо, что я уже почти всё. Я ничего не хотела. Я жила просто чтобы не исчезнуть. Я перестала наконец стараться соответствовать. Я просто была уязвимым и живым человеком.
Я не стала решать свою судьбу сегодня, завтра, через неделю. Я отложила решение на месяц, год, век, тысячелетие, на следующую эру. Я уже не успею, но в этом и смысл. Я не в том состоянии, чтобы принимать решения. Сейчас – пауза, не точка. Осколок вазы – не решение проблемы.
Что делать?
Ничего.
