Текст книги "Альтер Эго (СИ)"
Автор книги: Villa Orient
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 13
Десять процентов
– Доброе утро, Вадим Игоревич, – стажёр неуверенно входил в кабинет старшего следователя, – я получил разрешение на вскрытие места на кладбище. Могу сегодня туда поехать.
– Это вопрос или утверждение?
– Наверное, утверждение.
– Понятно. Поедем вместе сейчас, чего тянуть. Дай посмотреть постановление.
Коля протянул бумагу, и следователь пробежался по строчкам:
– Так, ага, всё верно. Бумаги просто так в руках не мни, сложи их в папку и заведи сумку формата А4 и твёрдый планшет, чтобы было на чём протоколы писать, если ты, конечно, собираешься тут работать. Поедем на моей машине. Сегодня опять жарко. Пекло.
Дорога до кладбища неблизкая, а сама вывеска «Митинское кладбище» не внушает оптимизма. Вадим Игоревич припарковал машину у въезда на обочине. Он огляделся, оценивая обстановку. Двухметровый каменный забор огораживал большую площадь кладбища. Въезд через большие металлические ворота был открыт. Тут же вход для посетителей. У входа – дом сторожа.
– Сначала в будку к сторожу зайдём. Камера на входе есть, осталось только понять, работает ли она. Я поговорю, а ты послушай пока.
– Ага, – Коля со страхом в глазах огляделся по сторонам.
Дверь в домике у входа была открыта, а все окна с внешней стороны закрыты решётками. Вадим Игоревич постучал по косяку двери.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – мужчина лет шестидесяти смотрел маленький телевизор с антенной и даже не обернулся.
– Мы из прокуратуры, ищем пропавших людей.
Мужчина оторвался от новостей.
– Из прокуратуры?
– Посмотрите на фото? Вы её узнаёте?
Мужчина надел очки и неуверенно подошёл ближе, вглядываясь в фотографию.
– Да, она часто здесь бывает. Хорошая такая девушка, но несчастная. Молодая, ребёнка похоронила и всё ходит к нему. Знаете ведь, как бывает. Люди всю жизнь вместе, а потом схоронили и дорогу к могиле забыли. А она ходит. Мама у неё ещё здесь. С ней что-то случилось?
– Нет, с ней всё в порядке. Четвёртого апреля она здесь была, может, вспомните?
Сторож покачал головой:
– Не знаю, не могу сказать.
– А вот этот мужчина с ней бывал? – Следователь показал фото Иванова.
– Нет, не видел.
– А камера на входе работает?
– Да, работает вроде, но чего пишет, не знаю. У меня монитора нет. Да мне это и не надо.
– Нам бы надо ещё место одно вскрыть.
– Эксгумация, что ли? Ну это вам разрешение сначала нужно, потом в администрацию.
– У нас есть разрешение. И место там пустое. Это место девушка купила.
– А, да, её место для ребёночка, но пустое оно. Мы раскопали только, а потом она попросила обратно закопать. Нет там никого, – сторож махнул рукой.
– Да, мы знаем, но нам нужно раскопать.
– Ну, это вам всё равно в администрацию сначала.
– Это ведь в апреле было?
– Весной это было, снег ещё лежал, но мокро уже было, грязно, а вот апрель или нет, не помню.
– А где администрация?
– Прямо по главной аллее, от крематория направо.
– Спасибо.
Следователь со стажёром зашагали по широкой дороге. По сторонам от неё уходили другие ровные дороги, а вокруг везде были могилы, каменные плиты и памятники, металлические заборчики. Это место для мёртвых, где для живых мало пространства.
– Вадим Игоревич, а как он всех помнит?
– Давно работает, синдром консьержа. У него память лучше, чем у камеры. А она девушка запоминающаяся, умеет общаться и производит хорошее впечатление. Вот он её и запомнил.
– Она с ним разговаривала и много, раз он её запомнил.
– Похоже на то. А вот насчёт мужа я бы не стал его словам доверять. Мужик обычный, мог и пропустить, тем более весной, в шапке и чёрной куртке запросто.
– А он тут был?
– Это нам и нужно выяснить. Вот и пришли уже, кажется. Вот и дверь начальника.
Но сначала они попали в приёмную, где за большим столом сидела женщина средних лет, секретарь.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, вы по какому делу?
– Мы из прокуратуры, – Вадим Игоревич достал удостоверение, – у нас постановление на вскрытие места.
– Эксгумация?
– Надеемся, что нет. Место должно быть пустым.
– Зачем же тогда его раскапывать?
– Это уже наше дело. Позвольте нам выполнять нашу работу.
– Если оно пустое, можно и сегодня устроить. Давайте постановление.
Женщина зашла в кабинет, но дверь прикрыла неплотно, так что слова было слышно:
– Пётр Николаевич, тут из прокуратуры пришли с постановлением на вскрытие захоронения.
– Они тут?
– Да.
– Пусть войдут тогда, сами расскажут.
Дверь открылась.
– Проходите.
– Здравствуйте, мы из прокуратуры, я старший следователь, Нестеров Вадим Игоревич, а это мой помощник, Николай.
– Кого хотите эксгумировать?
– Никого, место должно быть пустым.
– Хотите убедиться, что оно пустое? – начальник усмехнулся.
– Да.
– Что же, раскапывайте. Инна, сделай приказ по постановлению и дай экскаватор. Вы пока подождите в приёмной.
– У нас ещё вопрос. Камера над входом работает?
– Да.
– А записи за март-апрель можно посмотреть?
– Не думаю, мы столько не храним. Да, Инна?
– Да, мы всего месяц храним.
– Почему так мало?
– Нам положено камеры иметь, но хранить записи так долго смысла нет. Нам они не нужны, территория огромная, всё невозможно усмотреть. У нас высокий забор и круглосуточный сторож, а ночью кладбище всё равно закрыто. Вандализм бывает, но тогда мы в течение месяца точно разберёмся. У нас тут прилично. Да и за скорбящими родственниками наблюдать то ещё удовольствие и нарушение личного пространства.
– Понятно. А подскажите нам, где в колумбарии место, которое купила Аврора Германовна Виннер.
– Это Инна вам подскажет.
– Спасибо, мы в приёмной подождём.
Ещё почти два часа прошли в ожидании и поиске экскаватора. День клонился к вечеру и было уже не так жарко, когда следователь и стажёр смотрели на могилу.
– Дальше уже некуда копать. Экскаватор мы туда не засунем, а лопатой не возьмёшь, твёрдо слишком, глина там.
Коля с надеждой смотрел на начальника, а тот заглядывал в яму.
– Хорошо, закапывайте тогда.
Коля даже выдохнул и стёр пот с лица, как будто сам копал, но следователь не выглядел весёлым.
– Это же хорошо, что там никого нет.
– Объективно, да, субъективно, для нас с тобой, нет. Нам бы лучше, если бы там было тело. А ты думал оно там есть?
– Нет… Не знаю… А зачем тогда копали, если вы знали, что там никого нет?
– Я не знал, но наша обязанность – проверить. Прогуляемся до колумбария. Если ты хочешь с этим работать, то ты же знаешь, что у нашего отдела самый низкий процент раскрываемости?
– Да.
– А знаешь, почему?
– Люди сами возвращаются.
– Да, заявления в общем случае принимают через трое суток, детей, конечно, быстрее – двадцать четыре часа, а то и раньше. Но за это время 90% пропавших сами возвращаются или находятся. Кто-то забухал, кто-то о времени забыл, кто-то уехал тусить и никого не предупредил, и телефон отключил, кто-то решил сбежать, да передумал.
– А остальные 10%?
– Тут сложнее, как с этим Ивановым. Обычный человек: дом, семья, работа. И вдруг пропал. Когда ищешь преступника, проще. У них мотив, есть связи, места, схроны. А тут, поди разберись, почему сбежал, где искать? Если он хотел сбежать, то ему это удалось. Но скорее всего, он мёртв.
– А здесь мы зачем?
– Ищем мотив.
– У бывшей жены?
– И у неё тоже.
– Муж с ней плохо поступил, а женщины мстительные.
– Мстительные, злопамятные, да, Коля, но и умные среди них бывают, как Аврора Виннер. Допустим, она любит мужа. Теряет ребёнка, тяжело переживает, а он собирает вещички и уходит к любовнице. А та тоже беременная, и он на ней женится. Но женщины не убивают мужчин, которых любят, они убивают соперниц. Женщины хотят, чтобы мужчина к ним вернулся.
– А что, если она его не любит?
– Вот, соображаешь, Коля. Допустим, она его не любит, но они разошлись и больше не пересекаются. Он живёт своей жизнью, она тоже. Зачем бы ей его убивать?
– Она часто ходит на кладбище, страдает, а он живёт новой жизнью с новой женой и ребёнком. Она не хочет, чтобы ему было хорошо.
– Хорошая попытка, но есть нюанс. Она красивая, молодая, привлекательная и умная. Она может постоянно о себе напоминать, новая жена его сама сожрёт от ревности.
– Крышей поехала после смерти ребёнка?
– Возможно. Вся наша работа – гадание на кофейной гуще, редко мотив явный. Наше дело – искать тело. Но если Аврора Виннер его убила, то тело мы не найдём. Никогда.
– Почему?
– Она не оставила следов, а второй серии не будет.
Глава 14
Очередной виток страданий
Я жалела себя снова и снова. Дни складывались в недели. Работа не избавляла от мыслей. Вторая личность в моей голове бесновалась, потому что она особенно сильна, когда я даю слабину. Впереди маячили выходные, и я была в ужасе, потому что вместо отдыха, о котором все так мечтают в пятницу, я останусь один на один с самой собой.
В пятницу вечером я возвращалась домой как на казнь. Тотальное одиночество наедине с моей второй личностью, которая всегда знала, как решить любую проблему, вот только методы были более чем радикальные, циничные, беспринципные и просто опасные, нагоняло жуткий страх.
Но в субботу утром меня спасла подруга. Ира стояла в одиннадцать утра у моей двери. Для неё это безумно рано, учитывая, что она работает в пятницу ночью и все выходные. Она сдвинула солнечные очки на нос:
– А ты выглядишь даже хуже меня, хотя это именно я работала как каторжная всю ночь и легла только в пять утра.
– Ну, я работала весь день и уснула тоже только в пять утра.
– Ясно. Собирайся, поехали.
– Куда?
– Спа, массаж, старый добрый шоппинг, алкоголь, дебош.
– Может, поспим?
– Нет. И точка. Напяливай свои потёртые джинсы и белую футболку и побежали уже. У нас бронь на двенадцать, а нам ещё ехать.
– Ладно, уговорила. Дай хотя бы душ принять и зубы почистить.
– У тебя десять минут.
– Почему мне кажется, что ты реинкарнация какого-то офицера СС из гестапо?
– Не гневи меня, Аврора, а то я достану свою плётку, и ты пожалеешь.
В десять минут я, конечно, не уложилась, и мы опоздали на полчаса, но девушка за стойкой спа-салона только вежливо поинтересовалась, что мы будем пить, и отвела нас на первую процедуру. Оказывается, Ира предусмотрительно забронировала для нас целых четыре часа.
Сначала мы пошли на массаж. Мои мышцы гудели под умелыми руками. Я три раза в неделю хожу на тренировки, но забываю, что мышцы нужно не только качать, но и расслаблять.
– Ты всё ещё ходишь к своему психологу?
– К психотерапевту, ты хочешь сказать?
– Ну да, к мозгоправу.
– Нет, уже больше года не была у него. После первого года психотерапии он сказал, что она либо уже должна была помочь, либо он уже ничем не может мне помочь. И хождение по мукам, то бишь, к нему, больше не имеет смысла, а он как профессионал не может больше брать с меня плату, а бесплатно он не принимает. Такие дела.
– Умный мужик. А помнишь, он тебе говорил, что-то вроде: «Никто не может раскрыть твоё сердце для любви, кроме тебя самой»?
– Что-то такое было, да. Я тогда подумала, что он ко мне подкатывает, но ему ведь нельзя водить шашни с пациентами.
– Он симпатичный?
– Нет, он как тот еврей из «Анализируй это».
– Ты ведь больше не любишь своего Артёма?
– Нет.
– Тогда самое время открывать сердце.
– Зачем?
– Тебе это нужно. Есть женщины, которые реально могут без мужика, но не ты. Считай, что Алекс – это твоя веха, твой рубеж. Прошло уже много времени после бывшего. И теперь ты поняла, что тебе нравится не только он. Алекс ведь тебе тоже нравится?
– Да, наверное.
– Ну вот. Может, понравится кто-то ещё. Или сам Алекс.
– Его, кстати, Сергей зовут.
– Я знаю.
– Что же ты раньше не сказала?
– А что бы тогда у него спрашивала?
– Да много чего. Я же ничего о нём не знаю.
– Да неважно. Ты опять переводишь разговор и съезжаешь с темы. Ты готова к новым отношениям. И то, что у тебя произошло с Алексом-Сергеем, это как раз подтверждение, что ты можешь двигаться дальше.
– Не могу.
– Ой, да брось. Люди меньше горюют после смерти мужа, чем ты после развода. Я понимаю, что ты никогда не забудешь потерю ребёнка, но этого козла…
– Ира, я просто больше не хочу страдать, а любые отношения – страдания.
– Нет, это в корне неправильное утверждение. Отношения создают для того, чтобы было хорошо. Это Артём, скотина, оставил у тебя неправильное впечатление. Он сраный абьюзер и причинял тебе боль, но в нормальных отношениях всё совсем наоборот.
– Тогда почему ты не в отношениях?
– Да разве много желающих на свободную сильную независимую женщину?
– А я не такая?
– Ты такая и не такая одновременно. С одной стороны ты всё сама можешь и умеешь, а с другой – у тебя в глазах вечная мольба «Help me!», а ещё лучше «Fuck me!», – она рассмеялась.
– Это уже слишком.
– Это привлекает мужиков. Просто тебе нужен хороший. Вот и займись поисками, хватит горевать по бывшему.
– Я не хочу. Да и кому я нужна бракованная…
– Ты не бракованная. Двадцать первый век на дворе. Чайлд-фри на каждом шагу. И технологии не стоят на месте. Не обязательно даже вынашивать ребёнка самой. У нас в стране, кстати, легализовано суррогатное материнство.
– Не хочу я так. И мужика не хочу.
– Хочешь.
– Ну ладно, хочу.
– Тогда ты можешь прямо с Сергея и начать.
– Что? Я же только что с ним закончила.
– Тут не права. То, что ты обиделась и хлопнула дверью, ещё не говорит о конце. Имеешь право. Показала характер. А теперь ты можешь вернуться назад, извиниться или не извиняться, а сделать вид, что ничего не было, но он-то помнит, что тебе это не понравилось и поэтому ты ушла, так что он не будет повторяться. Обманывать тебя не будет.
– Да брось. Не может быть всё так просто.
– Может. Просто напиши ему, и я тебя уверяю, он опять будет у твоих ног в туфлях от Версаче. Кстати, почему ты раньше не носила такие шмотки? И костюмы у тебя вроде повеселее стали?
– Артём не разрешал. Он контролировал мои траты, и покупка сумки от «Шанель» стала моей последней покупкой дорогого бренда.
– Даже не буду спрашивать, как он достиг такого эффекта.
– И не надо, я не хочу об этом рассказывать.
– А теперь шоколадное обёртывание.
– А этот шоколад можно есть?
Милая девушка, которая проводила процедуру, достала из ящика дольку упакованного швейцарского шоколада и передала мне.
– Можно, но лучше этот.
– У вас это часто спрашивают?
– Да, бывает.
– И несварение тоже бывает?
– Если много съесть.
– Хорошо, спасибо.
Я не стала есть шоколад, которым меня намазывали, но съела предложенную дольку. И задумалась о том, что сказала Ира.
Потом был парикмахер, и я остригла волосы под каре. Гулять так гулять. Артём не разрешал мне убирать длину, он считал, что у женщины должны быть длинные волосы, чтобы и косу заплести, и на кулак намотать. И сейчас я поняла, что волосы я отращивала всё это время для него, и делать причёску каждое утро мне уже осточертело. Да и не для кого. А для себя я сейчас хочу что-то лёгкое и простое.
Процесс моей трансформации проходит сложно и долго. Вот уже три года я сама не своя, но я и до этого не жила своей жизнью и не исполняла свои желания и даже не задумывалась, чего хочу сама. Пришло время это изменить.
Глава 15
Атташе за десять тысяч километров
Первыми, после Иры, конечно, мою трансформацию заметили на работе. Я получила целую тонну комплиментов по поводу новой причёски. Ко мне заходили люди, с которыми мы практически не общались, чтобы просто посмотреть. Я знала, что новости в офисе разлетаются, как пожар в степи, но обычно мы не обсуждаем личную жизнь. Это кредо организации: здесь все предельно корректные, вежливые, благородные и сдержанные.
Моя новая причёска даже на понедельничной планёрке создала лёгкую и игривую атмосферу так, что начальник департамента начал шутить, а потом попросил меня зайти к нему в кабинет.
Я всегда с опасением захожу в кабинет начальника, неизвестность всегда пугает. Я приоткрываю дверь, но не слишком осторожно (робкий сотрудник – неуверенный), но и не слишком широко, так как к начальнику нужно относиться с уважением. Можно сколько угодно считать, что все равны, но кто-то всё равно равнее.
– Проходи, Аврора.
Я захожу и сажусь в кресло напротив.
– Как твои дела?
Очевидно, он не ждёт, что я начну изливать ему душу. И я далека от мысли, что кому-то, кроме самых близких людей, интересна моя жизнь и мои проблемы. А многое я просто никому не буду рассказывать. Кому-то определённо будет интересно послушать и разнести сплетни, но не здесь.
– Спасибо, всё нормально.
– Ты занималась анализом по Южной Африке?
– Да.
– Ну и как тебе? Интересно?
– Да, вполне, интересный регион.
– Не буду ходить вокруг да около. В консульстве Маврикия освобождается место. Им нужен атташе для аналитической оценки перспектив, так сказать. Контракт на три года с продлением. Они, конечно, хотели сразу на пять лет. Как ты на это смотришь?
– Вы хотите предложить мою кандидатуру?
– Прости меня за дерзость, но я уже предложил. Там ждали быстрого решения, и я не стал тянуть. Это хорошее место с повышением и достойная цена контракта. Думаю, что тебе будет интересно. Я прав?
В нашем деле манипуляции и многоходовки – основа выживания. И мой начальник – директор в этой школе. Там, где мы только учимся, он преподаёт. Он знал меня, когда я потеряла ребёнка, и когда я неожиданно развелась. Он понимает, когда и чем меня нужно нагрузить, чтобы я не сгорела и принесла максимальную пользу организации. И сейчас он думает, что за десять тысяч километров мне будет лучше, чем здесь. Золото, а не начальник.
Я, конечно, могу отказаться, но нужно ли? Я плыву по течению уже так давно, что мне пора начинать грести. Встреча с Сергеем оказалась для меня бурным потоком, который вынес меня на поверхность, где я смогла сделать глоток свежего воздуха. И теперь мне нужно начинать дышать.
– Да, мне интересно, – я киваю.
– Отлично. В должность нужно вступить до конца года.
Я думала, будет быстрее.
– Время ещё есть.
– Да, заканчивай свои дела, поговори с семьёй. Я понимаю, что это ещё не окончательное решение. И я, естественно, пойму, если ты захочешь отказаться. Обдумай всё ещё немного, и дай знать до конца недели, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо за доверие.
– Доверять отличным сотрудникам просто.
Я верю в судьбу, в предопределённость. Это не значит, что я считаю, будто от меня ничего не зависит, но я не могу влиять на общий вектор движения. Я верю в первую и самую сильную любовь, поэтому я вышла замуж за Артёма. Я верю, что потеря ребёнка тоже была нужна, как урок или наказание, в общем, чтобы сделать выводы, хоть это и очень больно. Я верю, что моя встреча с Сергеем была не случайной и не только потому, что он её подстроил, она была предопределена и раньше, иначе мы с ним не столкнулись бы в клубе. И теперь я верю, что решение уехать как минимум на три года в Южную Африку тоже предопределено и нужно мне. Это отличная возможность, карьерный рост и много нового опыта. Мне будут больше платить. И я поеду, если не случится ничего другого.
Зная моё везение, случиться может всё что угодно. Например, корпоратив.
Глава 16
Пьяная тяга и последний звонок
Начальник не просто золото, а настоящий огранённый бриллиант, который на планёрке в понедельник предложил провести выездной тимбилдинг в клубе в пятницу, так как мы давно не собирались.
Коллеги просто счастливы, чуть ли не хлопают в ладоши, и я не исключение.
В клубах странная атмосфера лично для меня, и я всегда теряюсь, не знаю, что делать. Но неон сглаживает острые углы, просто стирает их. В ушах стоит звон от громкой музыки, которую ставит диджей, а на сцене под ней подпрыгивает группа красивых девушек и парней, задавая ритм и настроение.
Всё это кружит мне голову вместе с алкоголем, который течёт нескончаемым потоком ко мне в горло. Я держу бокалы разной формы и содержания всё более влажными и слабыми руками и танцую под музыку, которую никогда бы раньше не стала слушать. Я смеюсь и непринуждённо общаюсь с коллегами. Мы стараемся перекричать громкие биты и весело смеёмся шуткам за 300.
Конкурсы сменяются один за другим.
Конкурс «Нюхачи». Абсолютно любые и сколько угодно предметов привязали на верёвочки и положили в мешок. Вызывали добровольца, им стал наш начальник департамента, молодой и очень напористый. Ему завязали глаза, а ведущий достал из мешка и поднёс к носу один из заготовленных предметов, болтающийся на верёвке. Нужно без помощи рук, только посредством обоняния определить, что это за штуковина. Угадаешь – получишь это самое в подарок.
Самому первому всегда достаётся что-нибудь попроще, например, яблоко. Остальные, вдохновлённые примером, будут потом в очереди стоять. Очень забавно бывает, когда несчастный нюхач тычется носом, например, в подвешенную банку пива, которая мотается туда-сюда.
Наконец дело доходит до того, что добровольцам дают понюхать ароматизированные презервативы. Ребята изо всех сил втягивают носом воздух, наперебой называя фрукты, а народ от хохота просто валится под стол. Потом даже давали понюхать купюры. А ежели кто-то угадает, то пусть скажет, какого достоинства была бумага. Практика показывает, что всегда находится тот, кто в состоянии угадать достоинство по запаху.
А потом была очень известная игра. Игроку надевали огромные наушники, такие, в которых ничего не слышно, когда играет музыка. Дальше всё просто. Диджей включал какую-нибудь знаменитую песню, а музыка в ушах орала так, что игрок не слышал своего голоса. Звук был только в наушниках, а участник пел. Получалась такая лажа, что подвыпившие сотрудники дипломатической службы катались по полу от смеха. Мне досталась песня «We will rock you». Уж не знаю, что я орала в микрофон, но публике нравилось. Они животы надорвали, слушая меня.
А потом ко мне подошёл новенький. В общем-то, у нас частенько случается пополнение коллектива молодыми стажёрами, и всех сразу не запомнить. Так что я не знала, кто он и чем занимается.
– А ты классно поёшь, – прокричал он мне в самое ухо. Но я уже настолько оглохла, что было почти всё равно.
– Спасибо, – мой голос наверняка был уже хриплым и срывался, – как тебя зовут?
– Алекс.
Я расхохоталась, запрокидывая голову так, что покачнулась на высоких каблуках и почти упала, но он заботливо поддержал меня за спину.
– Ещё один Алекс!
– И как? Предыдущий хорош?
– О, да! Очень!
– Спорим, я ещё лучше?
Я снова рассмеялась. Простая манипуляция – берёт на «слабо». И я поддаюсь. Мысли в моей голове путаются, как и образы. Всё плывёт. Я вполне могу сейчас представить, что это один и тот же человек.
– А давай! Тут классный туалет с мраморной отделкой. Там и проверим. Но сначала мне нужен ещё один коктейль, – потому что я понимала, что без одной дозы у меня ничего не получится.
Он не ожидал такой прыти, так как я уже направлялась к барной стойке на неверных ногах, но он всё равно не успевал меня остановить, пробираясь за мной в толпе танцующих. Я оказалась быстрее на пьяной тяге, уже хватая бокал и опрокидывая его внутрь себя.
И он был в прямом смысле последней каплей. Я только успела обернуться и посмотреть на Алекса номер два, как он начал расплываться. Мир в моих глазах сделал несколько последних и очень крутых оборотов, а потом он просто померк. И что было дальше, я уже не помню.
Мир возвращался постепенно. Он кружился в тусклом тумане, постепенно принимая очертания твёрдых предметов. Тогда я смогла понять, что нахожусь в своей спальне на своей кровати. Одна. Сквозь плотные шторы пробивался дневной свет.
Мои последние воспоминания тонули в расплывчатом образе какого-то нового знакомого по имени Алекс, который окончательно потонул в бокале сладкого и терпкого алкоголя, градус которого меня окончательно добил. Его лицо было сплошным размытым пятном, поэтому, встреть я его теперь на работе, ни за что не узнаю.
От воспоминаний меня затошнило. Я с трудом откинула одеяло, сползла с кровати и еле успела добраться до туалета, где меня нещадно тошнило. Но зато потом стало легче. Я села прямо на прохладный кафель и решила, что нужно принять обезболивающее и пойти в душ.
На мне до сих пор было вечернее платье, почти в первозданном виде – вот что значит качественный дорогой бренд. Чего никак нельзя сказать обо мне. Я была изрядно помята, в зеркало было страшно смотреть. И чувствовала я себя последней дешёвкой. От этого в зеркало смотреться было ещё противнее.
После душа и когда таблетка наконец подействовала, мысли постепенно возвращались в мою больную голову. Я не помнила, как попала домой. Вряд ли мои коллеги знали, где я живу, а сама я очень сомневаюсь, что была в состоянии назвать хотя бы адрес.
Я взяла телефон и набрала Иру.
– Привет, подруга. Спасибо, что забрала меня вчера и отвезла домой.
– Ну, я очень рада, что ты добралась домой, но я к этому не имею отношения. А где ты вчера была?
– На корпоративе.
– На твоём месте, я бы проверила список звонков.
Ира всегда соображала лучше меня в бытовых вопросах, да и в других тоже, и давала ценные советы, до которых я бы никогда не додумалась сама. Я ещё немного подержала телефон в руках, чтобы собраться с силами, потому что мне впервые в жизни было страшно смотреть на историю звонков. Неужели я стала той, кто будет звонить бывшему мужу? И почему я всегда первым делом думаю о муже?
Но не в этот раз. Последним контактом был Сергей. Разговор на целых две минуты.
Не самый плохой вариант. Но как я докатилась до того, что стала звонить бывшему, которого и бывшим-то назвать не могу? Да и почему бы я стала так себя вести?
