Текст книги "Не в своем теле (СИ)"
Автор книги: VerMichelka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Лестрейд, если судить по тому, как он выглядел, совершенно перестал есть, пить и спать. Шерлок принюхался – от служителя порядка потягивало алкоголем. И это в середине рабочего дня!
– Я бы посоветовал вам завязать с выпивкой, Грег, – проворчал Шерлок недовольно, – спиртное вас погубит.
Джон просто протянул Лестрейду руку и получил в ответ горячее рукопожатие:
– Что с Генри?
– Пока что в госпитале. Филипп не дает разрешения на отключение сына от систем жизнеобеспечения. Надеется на чудо.
– Я напишу Майкрофту, он из-под земли достанет лучших врачей, – Шерлок затерзал новенький айфон.
– В госпитале грамотные специалисты, – покачал головой Лестрейд, на что Холмс лишь фыркнул.
– Ты плохо знаешь Майкрофта, – парировал он, набирая сообщение. – Лестрейд, мне нужно увидеть старшего Вудворда.
– Он не захочет с тобой разговаривать.
– Плевать на его желания. Мне нужно его увидеть. Адрес!
Возражать Шерлоку не имело смысла, Лестрейд продиктовал требуемое.
– Филипп сейчас в стрессовом состоянии, будьте с ним потактичнее.
Инспектор произнес это, обращаясь к Джону, но реплика была адресована скорее Шерлоку. Ватсон кивнул, а Холмс сделал вид, что временно оглох. Он развернулся спиной к собеседникам и уселся за стол к своему ноутбуку, под завязку набитому левыми программами, вскрытыми базами данных и взломанными паролями различных организаций.
Не занятый делом Джон пригласил Грега составить ему компанию и попить чаю. Привычка, выработанная годами. Когда мудрый Ватсон хотел заставить своего несносного соседа хотя бы перекусить, он всегда прибегал к методу «едим вместе». Помогало часто. Помогло и с Лестрейдом. Услышав приглашение, инспектор немедленно снял пальто и прошел на кухню.
– Умник неплохо выглядит, – кивнул он в сторону ушедшего в виртуальный мир Шерлока.
– Да, и рвется в бой.
– Я заметил, – кивнул Грег и слегка заметно улыбнулся, – ты тоже ничего. До сих пор не могу поверить, что вы вместе!
– Мы и были вместе, Грег, – поправил его Джон. – Всегда. Просто сейчас перешли на новый уровень отношений.
– Расскажешь, что у вас случилось? Или пока что нельзя?
– Расскажу, только коротко.
Джон принялся излагать последние события, временами поглядывая в дверной проем – чем там занят Шерлок. Тот был целиком поглощен поиском информации. Музыкальные пальцы так и летали по клавишам, пока не раздалось знакомо-протяжное:
– Джо-о-он!
– Ну вот, – развел руками Ватсон, – конец посиделкам. Пойдем поглядим.
Шерлок самодовольно скрестил руки на груди:
– Знакомая личность?
На экран было выведено досье на некого Николаса Джеймса Хантера, 54 лет, подполковника авиации, участника военных действий в Ираке и Афганистане, в настоящее время занимающего пост заместителя начальника штаба Министерства обороны. Джон хмыкнул:
– Подходящая фамилия.
– Кто он? – поинтересовался Лестрейд, который еще не дослушал про похищение.
– Охотник, – ответили хором оба и засмеялись.
– И что это нам дает? – спросил ничего не понявший инспектор.
Шерлок дернул плечом:
– Да ничего, в общем-то, чего мне не хватало. Просто хотелось узнать противника не только в лицо, но и по имени.
– Он имеет отношение к тому, что случилось с Генри?
– Косвенное, а скорее всего, никакое. Но к отношениям Генри с отцом – самое прямое. Едем, Джон!
– Куда?
– К Вудвордам.
– А позже в Крануэлл? Брать с собой вещи?
– Нет, в училище поедем завтра. На вечер у меня другие планы.
Что за планы? Совместный ужин в каком-нибудь уютном местечке? Любовные утехи на Бейкер-Стрит?
Распрощавшись с Лестрейдом, Холмс в сопровождении Ватсона направились в Хемпстед на встречу с Филиппом Вудвордом.
Дверь опрятного двухэтажного дома из красного кирпича открыла немолодая женщина. Если бы не горе, существенно повлиявшее на внешний облик, ее можно было бы назвать красивой. Высокая, крепкая, в молодости, очевидно, смешливая девчонка из тех, что сразу влюбляют в себя легким покладистым нравом и незлобливостью. Сейчас от сестры Грега осталась лишь бледная тень. В последнее время она сильно похудела, бросила следить за своим внешним видом, платье висело на ней как на вешалке, а волосы с отросшими седыми корнями были собраны сзади в простой хвост. Недавно плакала, приняла успокоительные, читала Библию, лжет мужу – добавил мысленно Шерлок. Увидев незваных гостей, Ванесса Вудворд отступила назад и попыталась закрыть дверь, но детектив успел сунуть ногу в дверной проем.
– Мои искренние извинения, миссис Вудворд, но мне очень нужно поговорить с вашим мужем, – произнес он, глядя сестре Лестрейда прямо в глаза.
Та еще раз толкнула дверь, но потом, будто смирившись с ураганным Шерлоком, оставила свои бесполезные попытки:
– Мистер Вудворд не может принять вас.
– Мистер Вудворд может нас принять и примет! – тоном, не терпящим возражений, произнес Шерлок.
– Нет.
– Примет. Если вы меня не впустите, я пройду сам.
Ванесса Вудворд как-то съежилась, закрыла рот ладонью и отошла от двери. Ее муж, очевидно, слышал шум, сопровождавший приход незваных гостей. Он вышел из кабинета, сурово взглянул на Холмса и его спутника, не произнес ни слова и снова скрылся за дверью. Шерлок не нуждался в каких-то особых знаках внимания, чтобы начать разговор. Он стремительно преодолел небольшое расстояние и сам ворвался в место уединения старшего Вудворда. Заложив руки за спину, Филипп стоял у окна, спиной к вошедшим, но когда он обернулся, стало понятно, в кого пошел Генри. Красивый, подтянутый мужчина, которому ни за что не дашь пятьдесят. Ни капли жира, стройная осанка, широкие плечи и узкая талия. Морщины и глубокие борозды не старили, а наоборот, облагораживали его лицо. И только вымороженные, безжизненные серые глаза говорили о той трагедии, которую переживал Вудворд.
– Я вас не звал, мистер Холмс, – глухо произнес Филипп.
– Ваше право напомнить мне об этом, мистер Вудворд, – кивнул Холмс, – но, смею вас огорчить, я часто прихожу без приглашения. И нахожу такие аргументы, которые убеждают людей в необходимости разговора.
– У вас нет для меня аргументов, мистер Холмс. Меня не интересует ваше расследование. Я не просил ни вас, ни своего шурина ровно ни о чем, поэтому можете быть свободны. До свидания.
Холмс продолжал стоять, сверля Филиппа глазами. Джон, как никто другой знал этот взгляд.
– Ник Хантер не убивал вашего сына, – сказал Шерлок спокойно.
– Мой сын жив, – взвизгнул Филипп, – жив, вы слышите?
– Извините, мистер Вудворд, – поправил друга Джон, – мистер Холмс хотел сказать, что те повреждения, которые были нанесены Генри, не являются делом рук Николаса Хантера.
Филипп посмотрел на него недоуменно, будто впервые увидел.
– Откуда такая уверенность?
– Мистер Хантер сам сказал об этом, – уточнил Джон.
– Так вот на кого вы работаете, мистер Холмс! На эту гнусную сволочь, совратившую моего сына! О, да, конечно, деньги определяют все!
Шерлока передернуло. Он засунул руки в карманы пальто, чтобы Вудворд не мог заметить его сжатых кулаков. Холмс не имеет права показывать свою слабость!
– Я ни на кого не работаю, мистер Вудворд, и расследование… ранения вашего сына веду в частном порядке без всякой оплаты. Впрочем, мне плевать на то, что вы думаете. Чтобы узнать о невиновности Ника Хантера, мне не нужно было с ним разговаривать, потому что я вижу то, чего не видят другие. Как и сейчас, мне не нужно вести с вами эту беседу, чтобы понять, что вы замыслили. Небольшие масляные пятна на манжете, характерный запах ружейной смазки и металла, плюс то, что находится в верхнем ящике вашего стола. Это не выход, мистер Вудворд.
– Самоубийство, действительно, не выход, – Филипп Вудворд подошел к окну и тяжело оперся на подоконник.
– Вы думаете не о самоубийстве, Филипп. И не обязательно поворачиваться ко мне спиной, все, что мне надо, я уже увидел. Повторю еще раз: убийство – не выход. Николас Хантер действительно не причастен к тому, что произошло в Истборне.
– Ник Хантер – мерзкий ублюдок. Он виноват. С самого детства терся около Генри, дарил игрушки, брал на авиашоу, научил управлять личным легкомоторным самолетом. Он поселил в мальчике любовь к полетам, к небу.
– Что в этом плохого? Вы были против?
– Да нет же, черт побери! Мне все это нравилось! Я был рад, что сын выбрал путь, достойный настоящего мужчины.
– То есть, вы не учитывали, что он омега, и, возможно, у него другой путь?
– Не было у него другого пути! Я с детства воспитывал его как альфу, сильным и мужественным, способным контролировать свое состояние.
– Не полностью способным, – Шерлок прищурился.
– Это все Хантер! – снова перешел на визгливые нотки Филипп, – он соблазнился юным телом и научил сына всем этим гадким штучкам с раздеванием. Он сделал ему ребенка, воспользовавшись наивностью парня.
Джон взглянул на Шерлока. Расследование со стороны военного ведомства тоже не стояло на месте. Видимо, медики зафиксировали наличие недавнего аборта.
– Двадцать один – не тот возраст, чтобы быть наивным, – напомнил Шерлок.
– Вон! – коротко подытожил Вудворд.
– И не подумаю. Мне нужны фотографии Генри и Ника Хантера.
Джон покачал головой. Шерлок полностью провалил миссию, хотя был предупрежден Лестрейдом. Непонятно было, как теперь выкарабкиваться из той ситуации, в которую загнал себя нечуткий к чужим эмоциям гений.
Однако Филипп Вудворд не повторил требования уйти, просто пожал плечами:
– У меня их нет.
– Верхний ящик стола. Прямо под пистолетом.
– С чего вы взяли, что я вам их отдам?
Шерлок не был выше Вудворда, но когда он подошел к бывшему военному, создалось впечатление, что он над ним нависает.
– С того, что я хочу найти виновного. И это не Хантер. Он по-своему любил вашего сына. Лелеял, исполнял все его прихоти, пошел на крупное должностное преступление, чтобы воплотить мечту Генри о профессии военного летчика. А за все это Хантер требовал не так много – всего лишь поглазеть на голую задницу и красивый член. И не говорите мне о том, что Генри был так наивен, что не знал, что делает. Он фотографировал себя и своего любовника, получал от этого удовольствие. Вы это понимаете. Понимаете, что бы вы мне сейчас не говорили!
– Вы мерзавец, – Филипп подошел к столу и приоткрыл верхний ящик,– не боитесь, что я вас убью?
Ватсон медленно убрал руки за спину поближе к Зиг Зауэру, засунутому за брючный ремень, и сделал шаг вперед.
– Сыну вы тоже угрожали пистолетом за то, что он оказался хуже, чем вы о нем думали? – усмехнулся Холмс.
– Угрожал. Прибить был готов, когда узнал о его связи с Хантером.
– Что ж не прибили?
Вудворд посмотрел на Шерлока как на сумасшедшего:
– Вы идиот? Генри – мой единственный любимый сын. Да, мне было очень больно принять то, о чем я узнал. Но мы бы справились. Мы с женой даже воспитали бы внука, если бы Генри захотел его. Разумеется, без участия Ника Хантера.
– Нику Хантеру и не пришлось бы участвовать. Он не отец ребенка.
– А кто? – недоуменно воззрился на Шерлока Филипп.
– Пока не знаю, но узнаю очень скоро. Фотографии!
Шерлок протянул руку. Вудворд раздумывал. Его замысел об убийстве Ника Хантера был так тщательно облюбован и взлелеян, он с таким наслаждением представлял, как пуля входит в голову его бывшего приятеля и разносит полчерепа с противоположной стороны, что отказаться от своих планов казалось преступлением. Трусостью. А Вудворд трусом не был.
Шерлок спокойно стоял и ждал, пока утихнет буря. Руку не опускал. Наконец, конверт с фотографиями лег в протянутую ладонь. Убедившись, что на конверте отсутствуют штемпели, Холмс поинтересовался, как было доставлено письмо.
– Просто нашел утром в почтовом ящике. Вы точно найдете негодяя?
– Приложу все силы. Не теряйте надежды, Филипп!
Не дожидаясь слов прощания, Шерлок развернулся и рванул на выход. Джон последовал за ним. Он привычно сел за баранку Лэнд Ровера, но отчего-то не спешил трогаться.
– Только не надо делать из меня монстра, – Шерлок даже не взглянул на Джона, чтобы определить его состояние. По дыханию что ли?
– Шерлок, ты ведь не такой. Зачем грубил все время?
– Ты заметил?
– Трудно было не заметить.
– Нужно было вывести Вудворда на разговор, иначе он бы не раскрылся.
– Тебе это удалось. Думаешь, ты его разубедил убивать Хантера?
– Возможно и не разубедил. Не знаю. В ближайшие дни ни за что ручаться нельзя.
Джон поежился.
– Если бы у меня был ребенок, то я бы за него точно убил бы. Пошел и расстрелял бы всю обойму.
Шерлок покосился на своего спутника.
– Зачем тебе ребенок? У тебя есть я.
– За тебя бы тоже убил.
– Какие страсти-мордасти! – Шерлок опустил стекло и подставил свое лицо обжигающему холодному ветру. Даже по его ушам было видно, что он доволен.
Вернувшись на Бейкер-Стрит, Холмс немедленно занялся полученными фотографиями, временно выпав из действительности. Он с лупой изучил каждый уголок конверта, вмятинку и изгиб, понюхал его снаружи и внутри, отщипнул кусочек и стал проверять воздействие на него каких-то реактивов. Фотографии разложил в ряд на журнальном столике (а их и было-то всего четыре), рассматривал каждую в отдельности, все вместе, менял местами, зачем-то с одной из них подошел к зеркалу. Все это было знакомо Ватсону и понятно, что закончится не скоро.
Джон оставил Шерлока в покое. Когда его гениальный друг придет к каким-то выводам, то сам все расскажет. Можно было бы заняться приготовлением еды, но сегодня Ватсон не хотел затрудняться, он чувствовал себя лениво. Очень лениво. Сначала экстремальная поездка в Истборн, потом безостановочные сексуальные упражнения в пустом доме слегка вымотали его. Не хотелось ничего, лишь покоя и умиротворения.
Умиротворение настигло Ватсона в ванне, когда, забравшись в горячую воду, он смог, наконец, закрыть глаза, расправить напряженные конечности и целиком отдаться пенной неге. Снаружи не было слышно никаких звуков, внутри Джона тоже царила полная тишина и гармония. Скользнув рукой по животу, он нащупал свой натруженный орган, который неутомимый Шерлок нещадно эксплуатировал последние дни. Не без горячего желания хозяина, если быть справедливым. Но сегодня член Джона находился в полном согласии с остальными частями тела. Вялый и сморщенный до положенного ему минимума, он спокойно и расслабленно покоился на левом бедре, не высказывая желания сменить место жительства на более тесные хоромы. Труженик! За несколько дней он разогнался от состояния полного воздержания до безудержных активных действий. Не подвел. Показал свою полную физическую готовность, умение ринуться в бой по малейшему зову, выдержал не один секс-марафон. Как всякий альфа, Джон всегда гордился своим органом, но сейчас он уважал его вдвойне. Ведь это именно ему достались все сливки – первое прикосновение тяжелой, распираемой желанием головки к тугой и влажной звездочке ануса, первое погружение во вздрагивающее от незнакомых ощущений отверстие, первое плавное скольжение по нежному шелку мышц, первый ответный толчок навстречу, болезненный и одновременно нетерпеливый, жадный. Все самое сокровенное, скрытое от взора, досталось ему. Разведчик и первопроходец, жадный исследователь и добросовестный трудяга – это все о нем, о его мужском Достоинстве с большой буквы Д. Джон расслабленно улыбнулся и потрогал невозбужденную плоть. Отдыхай, дружок! Ты это заслужил.
Как знать, быть может и не случится больше тех бурных ночей, как в пустом доме? На Бейкер-Стрит Шерлок сделался другим, стремительным, нервным. С момента их возвращения он всего один лишь раз поцеловал Джона, да и то как-то неинтимно, походя. И в комнату к себе не пустил. Все, как всегда. Как всегда?
От расслабленности Джона не осталось и следа. Он съехал спиной по гладкой поверхности ванны и полностью ушел с головой под воду, а когда вынырнул, жмурясь и хватая ртом воздух, то сквозь текущую из глаз влагу увидел Шерлока совсем рядом с ванной. Джон потер ладонями глаза. Нет, не видение. Встрепанный и встопорщенный (везде!) омега с покрасневшими губами и полуоткрытым ртом стоял и молча пялился на то, как альфа трогает себя за… Шерлок!
– Шерлок, ты что здесь делаешь?
Ну, конечно, стучаться мы не умеем!
– Я тебя окликнул, ты не отвечал. Принесли еду на вынос. Ты заказывал?
– Конечно. Погоди минутку, сейчас я приведу себя в порядок и поедим.
Шерлок наморщил нос.
– Не хочу есть. Хочу с тобой в постель.
По одному лишь его нетерпеливому виду Джон понял, что купание закончено, вылез из ванны, наскоро промокнул себя полотенцем и обернул его вокруг бедер.
– Хорошо, пошли. В твою спальню или мою?
Лицо Холмса исказилось. Он схватил Ватсона за руку и потащил в свою комнату.
– Никакой твоей спальни больше не будет! – заявил он тоном, не терпящим возражений. Гаркнул просто.
Он продемонстрировал безупречно убранное помещение, открыл шкаф и указал на свободные полки и вешалки:
– Ты немедленно переносишь все свои вещи сюда!
И тут Ватсон понял, зачем Шерлоку понадобилось скрываться в своей спальне сразу после возвращения. Видимо, убирал все, что не должны были увидеть глаза Джона. Убирал, но все равно не отказался от мысли совместного проживания. О, Шерлок! Ты всегда даешь больше, чем от тебя ожидают!
Джон почувствовал себя негодяем. А ведь он даже и не думал о переселении из одной комнаты в другую. Гостевой секс – так он себе представлял их совместное будущее. У каждого свое личное пространство и куча разных поверхностей, на которых можно любить друг друга. Спальня Шерлока или его спальня – неважно, быть может, даже ночи вдвоем, но не полное объединение. Джон еще не был готов сделать свою личную жизнь жизнью на двоих. А вот Шерлок не признавал полумер. Он хотел принадлежать своему любимому человеку целиком и полностью, вместе со своими загадками, сюрпризами, утаиваниями и замалчиваниями. Он готов был принять не только тело Джона, но и его образ жизни, привычки и особенности характера. А уж характер у бывшего военного доктора, много лет встречавшего смерть лицом к лицу, был не подарок.
Джон притянул к себе беспокойную кудрявую голову. Жаждущие поцелуя полураскрытые губы уже дрожали от нетерпения. Весь Шерлок дрожал, как осинов лист, словно боялся, что его прямо сейчас обманут и откажут.
Господи, ну откуда у него эти комплексы? Такое впечатление, что когда-то в молодости над парнем здорово поиздевались, бросили не один раз и теперь он, познавший, что такое неразделенная любовь, постоянно ожидает от Джона какого-то подвоха. Но ведь не было у Шерлока никаких неудачных романов. Майкрофт сказал, что не было, Джон спрашивал.
15 лет тому назад. То, о чем не знал Майкрофт.
Бойкий, сверкающий и искрящийся под первыми теплыми лучами солнца ручеек журчал где-то внизу. Два юноши, в простых рубашках, джинсах, закатанных по щиколотку, и босиком сидели на неказистом мостике, перекинутым с одного берега на другой и с наслаждением болтали ногами. Руки, держащиеся за перила, иногда прикасались друг к другу и тогда один из них, черноволосый худой парнишка, тревожно косился на своего спутника и чуть-чуть сдвигал ладонь в сторону.
Шерлоку девятнадцать. Он уже студент Кембриджа и безраздельно влюблен в парня, который старше его на три года. Его любимый человек – старшекурсник Виктор Тревор, гордость университета, красавец и умница, по которому сохнет добрая половина студенческой братии. Спортсмен, участник соревнований по теннису, певец с золотым баритоном. Прекрасный шахматист. На соревнованиях по шахматам они и познакомились. Шерлок легко расправился с Виктором в двух партиях, чем и привлек внимание старшего товарища. Больше, по мнению самого Шерлока, привлечь было нечем. Он считал себя нескладным и страшным, не умеющим себя вести и постоянно создающим вокруг себя зону отчуждения. Злой язык не позволял Шерлоку найти друзей среди студентов. Он и Виктору наговорил каких-то колкостей, посмеялся над его умением играть, но тот почему-то не обиделся, обозвал Шерлока «гадким утенком» и пригласил на соревнования по теннису. «Хоть тут я смогу чем-то похвастаться перед тобой, раз в шахматах не вышло»,– смеялся Виктор.
Шерлок не собирался ни на какой теннис, еще чего, что он, тупоголовый идиот что ли? Но пошел. И просидел все три сета, открыв рот, глядя, как мускулистое загорелое тело Виктора летает, мечется, скользит по корту. Рубашка Шерлока неожиданно взмокла и он почувствовал то, чего в принципе чувствовать был не должен – прилив крови у себя в паху. Он уже тогда принимал блокаторы, чтобы отбить напрочь все низменные желания и не опустить себя до унизительного контакта с каким-нибудь альфой. Но Виктор был бетой, и это было здорово, замечательно, волшебно! Это значило, что он не будет сходить с ума от запахов Шерлока, не окажется даже случайно в ловушке собственных неодолимых инстинктов. У них может случиться любовь. Настоящая. С единением душ. Ну и немного секса, конечно. Пусть будет – решительно определил Шерлок уже на том самом первом теннисном матче.
И он принялся с остервенением таскаться за Тревором. Появлялся на лекциях не своего потока, посещал студенческие вечеринки и закрытые клубы. Он везде оставался чужаком, вызывая лишь насмешки окружающих, но Виктор отчего-то не стыдился его, не давал в обиду и, если нападки на неуживчивого младшего товарища становились совершенно нестерпимыми, просто покидал мероприятие, прихватывая с собой отбрыкивающегося Холмса.
– Ты не должен этого делать! – кипятился Шерлок, – мне вообще все равно, что обо мне говорят. А тебе нельзя портить отношения с друзьями.
– Никакие они не друзья, – смеялся Виктор, – они все болваны. Видят во мне лишь красивую оболочку. Один ты ценишь мои мозги больше, чем внешность. Потому что ты самый умный парень, которого я когда-либо встречал. Пойдем лучше, подготовимся к завтрашнему зачету химии. Поможешь мне?
И Шерлок, страшно гордый собой, отправлялся заниматься с Виктором химией. Они могли просидеть в крохотной комнатенке Тревора почти до рассвета, накачанные по самое горло кофе, яростно обсуждая последние научные открытия, или до боли обжигать пальцы в лаборатории, корпя над очередным рискованным опытом. Иногда после таких занятий Шерлок просыпался в кровати Виктора, бережно укрытый его одеялом. Сам Тревор коротал ночь на крохотной кушетке у окна, с Холмсом не ложился.
Запустив руку под ремень джинсов, Шерлок тревожно ощупывал свой твердый и горячий член, болезненно стиснутый жесткой тканью и давал волю фантазии, представляя, что это Виктор ласкает его руками, проезжается по крайней плоти пальцами, освобождая жаждущую прикосновений головку. Иногда, возбудившись от запаха подушки и одеяла старшего товарища, Шерлок мог очень живо представить себе даже проникновение внутрь себя. Ритмично сжимая и разжимая анус, он воспроизводил в уме сладостные картины первого секса. Сзади становилось горячо и влажно, и тогда Шерлок без угрозы повреждения скользил пальцами внутрь, возобновляя движение вновь и вновь, и это было так приятно, так возбуждающе, что он уже не мог остановиться, пока не кончал прямо в трусы. Однако сразу после острого наслаждения приходила гадливость. Собственное мерзкое поведение надолго выбивало Шерлока из колеи. Ему оставалось только встать и позорно бежать к себе в комнату, чтобы помыться и сменить одежду. Виктор в утренние часы обычно крепко спал и ни разу не застукал Шерлока за актом самоудовлетворения. Но от одного осознания, что он не сдержался и опять занимался онанизмом прямо там, на расстоянии вытянутой руки от сладко спящего Виктора, наполняло сердце юного Холмса ненавистью к самому себе. Слабак! Размазня! Вместо того, чтобы признаться и отдаться в руки опытного товарища, он опять трусливо дрочил свой член и теребил задницу.
Но признания с губ так и не слетали, а Виктор никак не форсировал события.
Наконец, звезды сложились в нужную комбинацию, и Тревор сам пригласил Холмса провести каникулы в его родном доме в Донифорпе. Шерлок только что сдал кучу довольно сложных экзаменов, был расслаблен и как нельзя более доступен. Он даже подумывал, не перестать ли ему на время пить супрессанты. Ведь каникулы же. Они вдвоем с Тревором, в доме ни одного альфы. А беты, они же тоже чувствуют, быть может, реагируют не так крышесносно, как альфы. Но чувствуют определенно. Юношеская хитрость вполне могла сработать, тогда и самому признаваться не придется. Но Холмс не стал так поступать. Нельзя начинать отношения с вранья, считал он с типично юношеским максимализмом.
Ничего не подозревающий о душевных метаниях друга, Виктор много времени проводил в обществе юного Холмса. Они ходили вместе на рыбалку, катались верхом, пытались собирать какие-то дикорастущие ягоды, брызгались чистейшей ледяной водой местного ручейка. Шерлок чувствовал себя замечательно. Его бледная кожа, не привыкшая к солнечным лучам, сначала покраснела, а затем подернулась золотистым загаром. На носу выступили веснушки, а кудрявые темные волосы стали отдавать рыжинкой. Не стиснутый одеждой и злобными комментариями, он был как нельзя более органичен в естественной природной среде. Виктор искренне любовался им.
И вот Шерлок решился. Признаться, и дело с концом! Ведь не прогонит же его Виктор. Да и куда тут идти – вокруг леса да поля.
Они сидели на неказистом мостике и болтали ногами. Болтать было приятно. Так по-детски, словно тебе не девятнадцать, а шесть. Состояние безбрежного счастья до краев заполняло сердце Шерлока.
– Я люблю тебя, – сказал он, разглядывая свое дрожащее отражение в воде.
– Я тоже люблю тебя, Шерлок, – ласково ответил Виктор.
Ладонь Шерлока, наконец, переместилась ближе к руке друга и втиснулась тому под пальцы.
– Мы должны переспать. Так всегда бывает, когда люди друг друга любят, – решительно заявил Шерлок.
– Нет, – послышался тихий ответ.
– Нет? Почему? – Шерлок повернул голову к Виктору. Щеки запылали. Отказал? Отказал! Как это?
– Я не буду с тобой спать, малыш, – ответил Виктор, улыбнувшись, – ты слишком хорош для этого.
– Я тебя не понимаю.
– Не понимай, ладно. И не принимай. Разозлись на меня, пожалуйста, но спать я с тобой не стану.
– Мне девятнадцать, Виктор. Я уже… старый. Все спят друг с другом в этом возрасте.
– Ах, ты мой родной старикашка! – рука Виктора потрепала кудряшки Шерлока, – при чем тут возраст!
– А в чем дело?
– Дело во мне, Шерлок. Ты очень наивен, малыш. Ты смотришь, но не наблюдаешь. Знаешь, что это?
Виктор закатал рукав рубашки, показав пару крохотных синяков. Шерлок посмотрел брезгливо и сглотнул слюну.
– Да. Но ты же не…
– Я да. Он самый. Наркоман.
– Но как? Ты же никогда не был под кайфом, я бы заметил.
– Ты замечал, Шерлок, но не понял. Расширенные зрачки, резкие движения, не спадающее часами возбуждение, все то, что ты принимал за мою выдержку и неутомимость. Кокаин, знаешь ли, славная штука. Так вставляет.
– Но когда? Мы же даже ночевали вместе.
Виктор мягко рассмеялся.
– Пока ты решал задачки, я мог свободно снюхать пару дорожек, или уколоться, отбежав в туалет. Но при тебе никогда так не делал. Я вполне способен сделать это в другом месте. Обычно я и в руки не колю, только в пах, чтобы не было видно следов, а эти следы – случайность, спешил.
– А спорт? Теннис? Ты бы не смог.
– С теннисом покончено. Это был мой последний турнир. По университету ходят слухи, боюсь, меня лишат и предыдущих наград.
Шерлок затряс головой, смаргивая выступившие слезы.
– Ты все врешь. Не хочешь быть со мной.
– Я с тобой.
– Брось колоться!
Виктор покачал головой.
– Не могу. И не буду. И врать тебе не буду. Лучше уйди от меня, Шерлок, уйди сам. Ты еще встретишь свою настоящую любовь, мой дорогой. Светлого и честного человека, который тебя никогда не обманет.
– Лучше я сам колоться начну! – Шерлок вскочил на ноги, – и мы будем всегда вместе, два конченых наркомана! Как тебе это?
– Никак. Я тогда к тебе даже не подойду. Лучше оставайся таким же чистым и наивным.
– Кому она нужна, моя наивность?
Шерлок уехал на следующий день. Он был исполнен решимости выполнить свое обещание. Найти дилера в университете труда не представляло. А уж если что однажды запало в мозг Шерлоку, выбить оттуда было трудно.
В свой первый же раз он неудачно рассчитал дозу и чуть не умер. Однокурсники спасли – вовремя вызвали скорую. Был скандал, за Шерлоком приехал Майкрофт. Шерлок молчал, стиснув зубы, о причинах своего срыва. О совместной поездке в Донифорп Майкрофт так и не узнал, брат делиться не собирался, а Тревор оттуда так и не вернулся. Он прислал Шерлоку одно трогательное письмо, а в конце лета юный Холмс узнал, что Виктора не стало. Передозировка, которую никто не смог предотвратить.
Джон не обманул Шерлока. Не отказал и никуда не ушел. Он переместил левую руку ниже, туда, где находился заживающий рубец, метка, которую оставил альфа на своем единственном омеге. Тревожа пальцами свежую отметину, Джон постепенно приводил Шерлока в чувство, легкой болью напоминая о том, что он рядом, что не бросит его нигде и никогда. Взгляд Холмса стал более осознанным, его перестало трясти.
– Ну, так что сначала, – спросил Ватсон с улыбкой, – постель или вещи?
– Вещи! – решительно заявил Шерлок.
Прямо сейчас, немедленно! Ему необходимо было осознавать присутствие Ватсона в его жизни каждую минуту.
Джон кивнул и пошел собирать свой нехитрый скарб. После чудесного «воскрешения» Шерлока и их повторного вселения на Бейкер-Стрит Ватсон почти ничего не покупал для себя. Все, что ему было нужно, уже и так было с ним, двигалось, ругалось, капризничало и обзывалось «идиотом». Одежду Джон менял по необходимости, за модой не следил, милые безделушки игнорировал полностью. Стопка книг да скромный гардероб были перенесены в просторную спальню Шерлока за минуты и аккуратно разложены и развешаны рядом со стильными штучками модника.
Холмс самодовольно улыбнулся. Всё моё. Теперь со мной. Собственник! Джон был с ним совершенно согласен, собственнические чувства и ему не давали чувствовать себя спокойно. Он не представлял, как теперь будет отпускать Шерлока на его расследования одного, и что теперь делать с заданиями Майкрофта. Убить старшего брата Холмса? Хорошенько побеседовать и убедить, что все у них теперь на двоих? Вся жизнь – на двоих!
– А теперь – постель! – заявил Джон и решительно повалил Шерлока на белоснежные простыни, безжалостно сминая дорогой хлопок и подминая под себя не менее дорогое тело.
====== 11. Осиное гнездо ======
Вылезать из постели Джону категорически не хотелось. Гм, в последние дни он сделался просто каким-то постельным маньяком, ее верным почитателем и фанатом. Раньше-то как было? Открыл глаза, сбросил одеяло – и в ванную, а потом на кухню, на работу, в магазин, словом сразу какая-то движуха. И никакого постельного кайфа. Сейчас из постели Джона можно было бы поднять только подъемным краном. Рядом находилось тот, кто вгонял его в это дремотно-расслабленное состояние. Хотя, по внешним ощущениям, не понятно, почему. Шерлок был ужасно костляв, длинноног и длиннорук, но при этом еще и довольно тяжел. Весь этот золотой фонд Бейкер-Стрит 221В с трудом размещался даже на собственной широченной кровати. Тело Шерлока категорически не хотело занимать ограниченных пространств, оно обвивалось вокруг Джона, лезло на него и под него, наваливалось на грудь, втискивалось под мышку, не давало свободно дышать. Но отчего-то это было чертовски приятно. Это было так волшебно, что Джон не стал бы вылезать из своего сказочного постельного плена целый вечер. И ночь. И завтрашний день. И вообще, нанял бы прислугу и жил прямо в постели.
