Текст книги "От кутюр (СИ)"
Автор книги: Uma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
3. Новый этап
Анна и Эллис жили в районе Ист-Лондона, в самой демократичной и густонаселенной части английской столицы. Несмотря на плохую репутацию, связанную с эмигрантами и бедными слоями общества, Ист-Лондон был любим Анной. Ей нравился многоквартирный дом с окнами, смотревшими на людную улочку с забегаловками и магазинчиками на цокольных этажах, она привыкла к шумным соседям и базарам, любила недорогие кафе, где в непринужденной обстановке можно было пить чай и читать газеты.
Подруги снимали две комнаты с ванной и небольшой кухней, просторная прихожая служила им еще и гостиной, где они проводили часть своего свободного времени. Если у Эллис намечалось свидание, Анна деликатно отсиживалась в своей комнате, но такое случалось нечасто, – ухажеры Эллис имели совесть приглашать ее на свою территорию или снимать номера в отелях. Если попадался жадина, Эллис вполне могла наслаждаться интимными встречами, пока ее подруга просиживала ночи с книгами в руках.
С Лондоном у Анны сложились прекрасные отношения. По приезду в Англию, она пообещала себе, что останется здесь надолго и постарается принести пользу этой стране. Обещание сдержала. Русская эмигрантка с хорошим образованием и совершенным английским пригодилась сначала русскому бизнесмену, а затем и английским журналам. Ее принципы оценили, это дорогого стоило.
Как бы в ответ на ее любовь, Лондон платил ей приятными прогулками, выставками и концертами, на все это у нее хватало и времени и денег.
– Как твой мистер Паркер? Вы уже переспали? – спрашивала Анну Эллис. Выпытывая у нее подробности встречи с правозащитником Энтони Паркером, она одновременно искала что-то в интернете.
– Мистер Паркер здравствует, – отвечала Анна, невозмутимо пожимая плечами, – он пригласил меня на party, я согласилась, сама не знаю зачем.
– Он тебе не нравится… – осторожно угадала Эллис. – Он, конечно, небогат и живет как на пороховой бочке…
– Эллис, дело не в этом, – Анна, оторвавшись от чтения газеты, посмотрела на подругу с укором. – Деньги для меня мало что значат, мне не хочется торопиться…
– Тебе тридцать лет… – напомнила Эллис. По-дружески. Ей самой было 32 года, она уже была замужем и развелась год назад.
– Да, да! – шутливо возмутилась Анна, – спасибо, что напомнила! Мне 30, я живу в этом доме, я не соблюдаю диету, я пропала! – При этом она строила забавные гримасы.
– Ох, смотри Кевин Фокс на «Fashion Paris» в статусе «bad boy», – растаяла Эллис от умиления. – Он среди 25 топ-моделей мужчин!
– Так ему и надо, – ответила Анна, устраиваясь поудобнее на клетчатом диване и не выпуская из рук газету. – Не хватало еще, чтобы он был в статусе «хорошего мальчика»…
– Ты, конечно, моралистка! – прервала ее Эллис, – но кофе ты с ним пила, и, предварительно, помогла добраться ему до дома…
– Именно потому, что я моралистка, я не могла уподобиться ему, послав его к черту, – пояснила Анна. Тут она сложила газету, положила ее на стол и добавила, загадочно прищурившись. – Знаешь, если Паркер предложит мне отношения, я подумаю…
Она спустила стройные ноги с дивана, сунула босые ступни в тапочки и пошла на кухню, заваривать чай. Заваривая, думала о том, что только что сказала Эллис, – «ты моралистка». Может пора меняться, не изменяя себе?
«»»»»»»»
Энтони Паркер казался Анне чудаковатым англичанином с необычной внешностью. Долговязый и немного сутулый, с мягкими пепельно-седыми волосами, живыми серыми глазами, бледным лицом с мелкими, нервическими чертами. Улыбался он широко и заразительно. Одевался элегантно и несколько экстравагантно.
Познакомились они на его лекции, посвященной вопросам защите прав человека в странах «третьего мира». Формально. Неформально известный правозащитник критиковал «элиту», да так убедительно, что успешно и скандально расшатывал дела на биржах и в высоких кабинетах, колесил с лекциями по всей Европе. Работал на «альтернативную» часть европейцев и раздражал «официальную» часть.
В тот день, спустившись со сцены, Паркер направился к Анне, которая сидела в первом ряду. Лекцию он закончил под громкие аплодисменты, и теперь мог познакомиться с той, чей взгляд скептически «буравил» его весь лекционный час. Кто-то подходил к нему с вопросами, но Паркер вежливо увиливал от них.
Приблизившись к Анне, которая как раз встала со своего места и собиралась уходить, скандальный лектор спросил:
– Мисс, мы не знакомы?
– Нет, мистер Паркер, – ответила Анна.
– К сожалению, – Паркер заворожено смотрел, как она уходит от него, видимо, не имея ни малейшего желания продолжать знакомство с ним. Странная женщина, подумал он тогда, и по-своему красивая, в его вкусе, невысокая, с хорошей фигурой, себя ведет с заметным достоинством.
Он пошел за ней. Разговорившись, понял, что она не в восторге от его действий.
– Да, я считаю борьбу с «режимом» Евросоюза и США делом утопическим, – Анна не спасовала перед искушенным борцом с системой. – Деньги и корпорации непобедимы на данном этапе. Можно им сопротивляться лишь на личном уровне…
– Например? – заинтересовался Паркер.
– Например, – Анна мило улыбнулась, – не пить кока-колу и не смотреть телевизор. Не смотреть американские фильмы. Представьте, если большинство откажется от этих привычных вещей…
Наверное, он был влюблен. Анна не могла знать этого наверняка. А он пока молчал. Может, присматривался, просчитывал что-то в уме, настроенном на напряженную «подрывную работу», которая не терпела сантиментов и требовала подозрительности высокой концентрации. По крайней мере, Анна ничего, кроме сухого, прохладного и скрытного рассудка, в Паркере не видела.
Он звонил, пару раз водил Анну в театр, пару раз в кино. По английской традиции до или после спектакля они шли в хороший ресторан, обычно расположенный в Сохо, там говорили на самые общие темы. Политика, искусство. И всегда он был предельно вежлив, учтив. Эллис это не понравилось бы…
Каждый раз Энтони устраивал нечто вроде тематических свиданий, например, однажды предупредил, чтобы Анна оделась во что-нибудь «неформальное», и сам явился в рыжем замшевом пиджаке, надетом поверх футболки, в черных джинсах, с «трехдневной щетиной» на лице. Для модного местечка Red Ford этот «прикид» подходил как нельзя лучше. Анне пришлось попросить у Эллис платье легкомысленного фасона и яркий шелковый жакет.
В другой раз он стал «ботаником» в очках, в белой рубашке, в черном пиджаке и серых классических брюках. Тогда Анна оказалась в своей стихии, надела шелковую блузку и юбку средней длины. Знаменитый ресторан Quo Vadis выдержал их стиль.
О личном Энтони заговорил в машине, когда заехал за Анной, чтобы отвезти ее на обещанную вечеринку:
– Послушай, – у него был энергичный чистый голос профессионального лектора. – Я влюблен в тебя…
– Да? – Анна недоверчиво улыбнулась. И напугано вдавилась в кресло.
Он подался к ней, почти коснулся губами ее уха. Голос резко понизился исказился страстной хрипотой:
– Если будешь моей, – спазматическая пауза, вызванная волнением или сильным желанием обладать, – мы взорвем этот лживый мир! Есть кое-что, от чего вся верховная нечисть вздрогнет и выгрызет друг другу глотки. Не хватает лишь тебя…
– Ужас! – Анна, инстинктивно отстранившись, посмотрела на него неподвижно и дико, – причем тут я, Энтони?
– Я просыпаюсь, работаю, засыпаю с мыслью о тебе, думаю, если ты будешь рядом, то моя одержимость тобой пройдет, и я смогу сосредоточиться на делах… – он словно горел.
– Я подумаю, обещаю… – сказала Анна осторожно, – возможно потом, сейчас я не хочу…
Мужчина мгновенно остыл. Рассудок возобладал над чувствами.
Party немноголюдное, респектабельное. Анна одна выделялась на нем своим коротким платьем прямого фасона, из золотистого шелка. Остальные дамы придерживались серо-черно-синих тонов. Мужчины в костюмах, при галстуках. Энтони сегодня играл роль «респектабельного мистера», был соответствующе одет, – черный твидовый костюм, кремовая рубашка серебристо-серый галстук.
Гости пили шампанское, закусывали бутербродами с икрой. Общались на свободные темы.
Лондон словно выпихивал Анну из Ист-Лондона в район Хокстон, из эмигрантской толпы в богемную. Анна, как могла, оттягивала разрыв с привычной обстановкой. Но Паркер убеждал ее в необходимости работать и жить среди творческих людей:
– Тебе надо писать! Более того, я хочу купить у тебя право на твои статьи. Предложу неплохие деньги…
– Интересно! – Анна не очень доверяла ему, а теперь еще и боялась за свою сексуальную неприкосновенность. – …Ты серьезно?
– Конечно! В мире так много важных тем для обсуждения, и так мало женщин, которые могу размышлять на эти темы. Например, проблемы Евросоюза и стран не входящих в него, взаимоотношения культур и религий, наций и языков. Об этом пишут, но поверхностно, с оглядкой на боссов…
– А мне оглядываться не придется? – спросила Анна.
– Я и мои помощники независимы, – ответил Паркер самодовольно.
– Я думаю, можно попробовать, – согласилась она робко.
На этот раз Анне не удалось, как обычно, выскочить из машины Паркера и, бросив ему бегло «доброй ночи!», убежать домой. Он удержал ее, схватив за запястье:
– Не поцелуешь меня…?
Анна поцеловала его, не смея отказать ему в такой ерунде, за все его, джентльменские попытки ей понравится. Его губы умело ответили ей, вовлекая в долгий, – обещающий упоительный и незащищенный секс, процесс, который пока не входил в ее планы.
Оторвавшись от него, Анна быстро открыла дверь и привычно стремительно вышла из машины под скверный ночной дождик.
– Давай как-нибудь договоримся, ты придешь ко мне в гости, – неловко предложила она, заглянув в салон. – Я обо всем подумаю. Обещаю! Доброй ночи, Энтони…
Домой она вернулась с таким чувством, будто начинался новый этап в ее жизни. Она нервничала. Раздевшись, легла в постель и закуталась в одеяло…
Ее разбудил мобильник. Она села, взяла мобильник и сонно уставилась на дисплей.
Неизвестный номер, – знакомые обычно не звонили ей по ночам.
– Алло…!
«Привет, – просто отозвался мужской голос. – Как дела?»
– Кто это? – не поняла Анна, протирая глаза.
«Кевин. Что делаешь?»
Анна помолчала, думая, как реагировать на его звонок. Ведь она сама, уходя, написала ему свой номер на салфетке. Так, между прочим. Решив поговорить с ним, раз уж он зачем-то вспомнил о ней, она ответила:
– Привет. Спала, пока ты не позвонил…
«О! Будить мое призвание, – захихикал Кевин многозначительно и не очень трезво, – слушай, может, пересечемся, когда вернусь в Лондон?»
– Даже не знаю, – задумалась Анна, – может, да, может, нет. У тебя опять что-то пропало?
«Нет. Предлагаю встречаться…»
4. Мышка уже не серая
Смутно представляя, на какие темы они будут общаться, Анна все же согласилась встретиться с Кевином. Эллис вызвалась подъехать за ней к Гайд-парку на своей машине. У нее была своя корысть, – взглянуть на красавчика Кевина вне подиума.
У Анны никаких «задних мыслей» не было, поэтому она надела тонкий свитер, короткую джинсовку, узкие джинсы, длинные волосы собрала «хвост». Обулась в сапожки на каблуках. Не было у нее шмоток ни от Гуччи, ни от Гальяно. Это царапнуло.
Она покрутилась перед зеркалом. Для прогулки по парку в самый раз. Благо вечер выдался сухим, без осеннего дождика и ветра. Царапнуло! В конце концов, не думает же Кевин, что она привыкла тратиться на модные тряпки?
Эллис по-женски угадала, что на душе у подруги:
– Прекрати, успокойся! Нормально! Раньше ты никогда так долго не стояла перед зеркалом…
– Это называется комплексом неполноценности, – тихо признала Анна.
– Распусти волосы, – посоветовала подруга, сняв резинку с ее волос, – поверти головой. Пусть они свободно падают на плечи, на спину, лицо…
В Гайд-парке, по обыкновению, было многолюдно. Это немного успокоило Анну. В таком демократичном месте невозможно было чувствовать себя неловко. К тому же Эллис обещала подъехать через полтора часа. В моде и гламуре, если что, она разбирается лучше…
Мимо нее мчались подростки на роликах, проходили уравновешенные лондонцы и шумные компании туристов. После затяжного дождя так приятно было попасть в прекрасный уголок с аллеями, скамейками, посидеть или побродить по парку.
Озеро Серпантин было гладким зеркалом, отражающим в себе, как на холсте, дом Ганновера и прилегающие к нему аллеи.
Здесь, на берегу водного Серпантина, Анна назначила Кевину встречу.
– Привет, мышка! Блин, я даже не знаю твоего имени! Нормально так, да?! – крикнул Кевин. Он свернул с аллеи и спустился по отлогому берегу к самой кромке озера. – Ужос!
Она обернулась, посмотрела, как он осторожно, боясь споткнуться и оказаться в воде, идет в ее сторону, высокий и гибкий.
– Привет! Что ж поделаешь, если ты не спрашиваешь у женщин имен? – ответила Анна, когда он подошел к ней.
На Кевине была короткая простеганная в мелкую клетку темно-синяя куртка, узкие синие джинсы. Синие кроссовки, зашнурованные белыми шнурками. На голове вязаная шапочка набекрень, из-под нее на плечи падали густые локоны цвета топленого молока.
Они прошли несколько метров и сели прямо на траву. Кевин, закурив, задумчиво поднял светлые глаза к небу.
– Как дела? – спросил он, выпустив клубок белого дыма, который медленно поплыл в неподвижном воздухе. – Я тут подумал и решил, что ты мне нравишься…
– Хорошо. И что с того?
Кевин отдернул рукав куртки, – показывая часы на запястье, – круглые, темно-коричневого цвета, со стальной отделкой, изящными стрелками и браслетом из коричневой кожи, – состроил выразительную гримасу:
– Подарок Себастьяна Морэ! Первый мой гонорар за фотосет.
– Дорогие, наверное? – Анна села поудобнее, обхватив согнутые колени руками. Приготовилась слушать его.
– Нет, они просто наводят на нужный лад, вспоминаю о многом, – мотнул он головой, после затяжки, и выпустил дым, красиво цедя его сквозь приоткрытые губы. Потом, слегка опустив голову, уставился куда-то в одну точку. – Знаешь, в тот раз ты тоже навела меня на одну мысль. Я совсем забыл об этом…
– О чем? – хмыкнула она.
– Об Ирландии. На Рождество собираюсь туда, у меня полно родни, которую я почти забыл. Завтра я улетаю в Японию, времени нет совсем. Может быть согласишься присмотреть за моим котом? – улыбнулся он нахально. – Можешь переехать ко мне сегодня же…
– Кевин, я в горничные к тебе не нанималась, – усмехнулась девушка. – Ты позвал меня только для этого?
– Я же не в твоем вкусе, – напомнил он серьезно, – что еще я могу тебе предложить?
– Эллис, моя подруга, говорит, что такие, как ты, ничего от таких, как я, не могут требовать. Думаю, и предлагать тоже, – ответила Анна. – А если бы ты был в моем вкусе, то что…?
Она откинула назад падающие на лицо пряди и посмотрела на него с вопросительным прищуром.
– У тебя наверняка есть кто-нибудь. Ты его любишь, у вас длительная помолвка и куча планов? – спросил он, весь повернувшись к ней. – И тебе не хочется портить репутацию?
– Хватит уже! – коротко засмеялась она. – Иначе я поверю в то, что ты все-таки в моем вкусе. Накинусь на тебя прямо здесь…
– Не накинешься, – оборвал ее Кевин, усмехнувшись. – Ты типичный синий чулок!
– В этом виноваты мужчины, которые считают интеллектуально развитую женщину ненормальной, – пустилась в объяснения Анна, задетая за живое. – Почему нельзя быть активной в общественной жизни и при этом хорошо заниматься сексом? Однако когда мужчинам говоришь, «я учитель, пишу статьи и много читаю», они считают, что я синий чулок…
– Стоп! – засмеялся Кевин, падая на осеннюю траву. – Очень много слов, думаю, дело в этом…
Анна возмущенно поднялась на ноги, взглянула на него сверху. Он, лежа на спине, смотрел на нее снизу. Его глаза казались совершенным произведением природы. Белки, словно сделаны из тончайшего белого китайского фарфора, радужка из светло-зеленого изумруда. Взгляд глубокий как бездна. Длинные, порхающие ресницы.
– Не накинешься, не накинешься! – он дразнил совсем небезобидно, всеми своими движениями лица и тела напрашиваясь на бурную реакцию, – на пощечину или на что-то еще…
– Зачем ты это делаешь? – шепнула Анна жалко. – Ты чудовище…
– Да! Чудовище haute couture – закартавил на французский манер Кевин. – Не всем же быть pret-a-porter!
– Ну, смотри, сам напросился. – Злорадно улыбнувшись, Анна «оседлала» его, зажала между ног, раскинула ему руки, крепко сжав запястья. – Ты этого хотел?
– Вау! – Кевин был в почти детском восторге, – ты выпустишь мне кишки…
– Выпущу, если не перестанешь дразнить меня, – она ослабила «хватку» и склонилась к его лицу. – Ты красивый, доволен теперь?
– Почему тогда я тебе не нравлюсь? – не понимал Кевин.
Он высвободил одну руку и убрал с лица Анна растрепавшиеся волосы.
– Ты понравишься мне тогда, когда я захочу, и не потому, что ты модель. Да и вообще, – рассуждала Анна тихо и глубокомысленно, – зачем тебе нравится мне? На тебя весь модный мир буквально молится…
Прервавшись, она осторожно поцеловала его в приоткрытые губы. Он ответил ей на удивление невинным поцелуем.
– Прости, не могла отказать себе в маленьком удовольствии, – Анна отпустила его и встала на ноги.
– Ой, вы, что тут валяетесь? – ошеломленно спросила подошедшая Эллис. Ее любопытный взгляд перескакивал с подруги на Кевина.
Анна сильно смутилась:
– Кевин сам виноват…
Кевин тоже поднялся на ноги, стряхнул с одежды и волос траву и пыль.
– Твоя подруга еще та штучка! – хмыкнул он. – Даже моя подружка так не делала…
– Доминика Гуана! – вставила Эллис, как бы в укор подруге, посягнувшей на «честь» Кевина. – Муза Донателлы Версаче…
– Верно, – подтвердил Кевин, – но вы же читали, что после того, как я нарушил контракт с Prada, она назвала меня дураком и ушла. Кажется, это серьезно…
– Нет. Об этом еще не писали, – со знанием дела заметила Эллис.
– Оу! Странно, долго до них доходит, – криво ухмыльнулся Кевин, пожалев, о том, что так легкомысленно разболтал подробности своей личной жизни.
""" """ """
Старый свет и, в частности, Англия переживали «эмигрантский бум», в основном нежелательный и обременительный для экономики и культуры европейских стран. Об этом много писали и говорили.
Написала об этом и Анна. Статья называлась «Я эмигрантка, но не оккупант». Не побоялась встать в один ряд с арабами, африканцами и румынскими цыганами. Сказала европейцам, что не нужно бояться эмигрантов, – дешевая рабочая сила когда-нибудь непременно захочет лучшего места под солнцем. Это неизбежный процесс. Никто не имеет права отказать людям в удовлетворении их религиозных и культурных нужд, даже если они из «третьих» стран, значит будьте готовы к переменам, – к минаретам, к цыганским поселениям.
Под статьей в журнале «Global UK» была размещена Анина фотография, – симпатичная молодая женщина, как бы сказали стилисты и визажисты, «осеннего» типа. Правильные черты лица, выразительные карие глаза с задорными искорками, прямой тонкий нос, открытая улыбка, светлая кожа, длинные вьющиеся темные волосы.
– Удачное фото! – оценила Эллис, – но эмигрантка из тебя плохая, средняя европейка. Мусульманки и африканки стонут от зависти!
Подруги сидели в кафе, пили чай с бисквитами. Анна долго держала перед глазами журнал, потом вздохнула:
– Ты права. Только я не виновата, что не родилась мулаткой или цыганкой. Думаешь, все замешано на расизме?
– В самом глубинном смысле. Аня, – сказала Эллис грустно, и многозначительно глянула на подругу. – Модель Доминика Гуана, чернокожая дива обвиняет Кевина в расизме.
– Это преувеличение, – беззаботно заверила ее Анна. – Повод для скандала. Белый мальчик называл ее «негром», детские игры!
– Этим не играют, особенно в Европе, – приглушенно зашептала Эллис, бросая на подругу строгий взгляд. – Не слишком ли много скандалов вокруг этого слишком белого мальчика?
– На что ты намекаешь?! Не надо встречаться с расистом, – подхватила Анна, – не перегибай палку, Эллис! Кевин не из этой песни…
– Ты тоже будь осторожнее, – предупредила ее Эллис, – не пей много, когда идешь с ним на party…
Эллис боялась за свою подружку. Последний месяц Анна, видимо, плохо соображала, что делала. С виду все по-прежнему, – обязанности няни, статьи для Паркера и его организации, которая платила хорошо и «давила» на Аннино тщеславие, размещая ее статьи в самых престижных изданиях. Еще бы немного и она подцепила бы какую-нибудь должность на ТВ или что-то в этом роде. А потом вдруг Сохо, ночной клуб, какая-то безумная вечеринка и она с Кевином Фоксом, правда, стоит в сторонке, пока он позирует для модных изданий.
Впечатление такое, словно серое лондонское небо, свернулось в трубочку, превратилось в хлопушку, оглушительно рвануло, осыпав Эллис острыми осколками. Кто-то подумает, зависть. Нет, скорее, предчувствие чего-то нехорошего. Все эти богемные персонажи были похожи на цыган, на их пляски и оргии можно смотреть со стороны. Изнутри? Да кто же знает, что там внутри. Работодатель не станет терпеть в своем доме, рядом со своими детьми подружку порочного, чокнутого парня-модели, пишущую статьи для не более нормального Паркера. Придется выбирать, – или, или…
А скандалы сыпались на голову Кевина, как из рога изобилия. В начале осени история с Prada, в начале зимы интервью мисс Гуана, которая рассказала, каким на самом деле плохим был ее бывший бойфренд. Она, конечно, встречалась с ним, даже была влюблена в него, но счастья ей это не принесло.
– Бог мой! – закричал Кевин, швырнув журнал с интервью Доминики через плечо. Его худое бледное лицо сковала злость, взгляд заледенел. – Черт! Она дрянь самая последняя! Шлюха…
– Кевин, – Анне пришлось подняться на цыпочки, чтобы положить ему руку на плечо. – Не переживай так… Оно того не стоит. Доминика хочет тебя вернуть, это очевидно…
Он резко обернулся. Посмотрел на нее тяжелым взглядом, хотел назвать Анну дурой. Потом вспомнил, что она единственная, кто сейчас поддерживает его, и смягчился, стал милым мальчиком. Постановочно и лениво присел на стул, широко расставив длинные ноги.
– Аня, ты очень хорошая, я думал, мне будет с тобой скучно, но нет, мне с тобой здорово, – жалобно выговорил он, обнял ее за талию худыми бледными руками и прижал к себе. – Может проведем Рождество вместе? Пусть все сдохнут от зависти!
Она обхватила его голову руками, склонила ее на один бок, на другой, играя с самой любимой и опасной игрушкой в своей жизни. Его длинные руки
Кевин не противился, начал сам склонять голову, как маятник, – туда-сюда.
Ему нравились их редкие игры, такие простые и нежные. Нравились ее короткие, целомудренные поцелуи. Он не скрывал, что нравились:
– О, черт! Как круто, когда ты так делаешь…!
– Скромное обаяние женщины pret-a-porter! – рассмеялась Анна, выскользнув из его красивых рук.
– Со съемок каталога Gucci я привезу тебе отличные тряпки, – пообещал он, разглядывая ее брючный костюм, сшитый хоть и добротно, но без всякого шика. – Доверься мне, и станешь красоткой, мышка!
– Да я бы не против, – улыбнулась Анна. Проверяя, все ли взяла на встречу с Паркером, она копалась в своем кейсе. – Но, думаю, это для меня слишком. Путь в таких платьях ходят знаменитости…
– Перестань, у тебя хорошая фигура! – сказал Кевин, продолжая разглядывать ее, – Красивые ноги, особенно, когда ты в юбке и на каблуках…
– Я это учту! – подмигнула Анна, приложив к губам пальцы, она сдула с них воздушный поцелуй и ушла, прихватив легкое серое пальто.
До станции метро она не дошла. К ней подкатил Паркер на своей черной машине, открыл дверь со стороны пассажира и тряхнул головой:
– Садись. Надо поговорить…
Анна села. Машина покатилась вдоль тротуара, а Паркер серьезно заговорил:
– Все секреты я храню на сайте «Компромат». Кое-что можно найти в открытом доступе, но это малая часть того, что мне удалось собрать за десять лет работы. Сбор идет по принципу; осведомитель называет мне свое имя и должность, я в свою очередь обещаю ему не раскрывать его даже под страхом смерти. Если меня убьют «закрытые файлы», защищенные сложными паролями, должны будут попасть в публичный доступ…
– Энтони, тебе не страшно так жить? – взволнованно спросила Анна.
– Нет. Страшнее быть «овощем» и бояться сквозняков, дующих из правительственных и банковских кабинетов, – ответил он нервно.
– Можно жить без страха, презирать все системы, и не подвергать свою жизнь опасности, – настаивала Анна. – Жить особняком никто не запрещает…
– Если бы ты захотела, – Паркер метнул в ее сторону выразительный взгляд, напомнивший Анне о его влюбленности. – Мы жили бы так где-нибудь на островах, в бунгало. Занимались бы целыми днями любовью и плевали бы на всех…
Анна сделала скептический жест рукой и недоверчиво улыбнулась:
– Тебя ничто не исправит. Бунгало ты превратишь в форпост своей борьбы. А любовью мы занимались бы под присмотром спецслужб, которые накрыли бы нас в самый важный момент…
– Ты права, меня не исправишь, – засмеялся Паркер, потом велел открыть бардачок. Анна открыла. Там среди пачек сигарет, салфеток и карамели лежал заклеенный конверт. – Возьми его. Там часть пароля от «закрытых файлов». Пароль поделен между тремя самыми близкими мне людьми. Вы незнакомы. Но в нужный момент вам на e-mail придут письма, вы узнаете друг друга и соедините знаки пароля…
– Почему я? – не понимала Анна, потянувшись за заветным конвертом. Взяв его, тщательно запрятала в кейс.
– Я все еще считаю, что ты ответишь мне взаимностью. Тогда тебе захочется отомстить моим убийцам…
– Это вряд ли, Энтони… – виновато начала Анна.
– Да, я знаю, что у тебя роман с каким-то манекенщиком, – оборвал ее раздраженно Паркер. – Это серьезно? Зачем тебе он, хочешь немного развлечься или прославиться? Говори, как есть. Не жалей меня!
– Я не собираюсь никого жалеть, – Анна развела руками и вздохнула. – И отчитываться перед тобой тоже не намерена…
