Текст книги "От кутюр (СИ)"
Автор книги: Uma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
20. Мужчина на двоих
Эллис не поверила своим глазам, увидев подругу в ее обычной обстановке, в небольшой комнате, за рабочим столом. Долго переваривала ее немногословный рассказ о том, почему она ушла от мужа. Постояла со сложенными на груди руками, тупо посмотрела, как Анна листает газеты с объявлениями о работе.
– Он ревнует тебя к Арли? – спросила, наконец, с нервным придыханием. – Ты жила почти месяц с Арли в Париже? Понятно тогда, почему Фарнезе не стал тебя держать…
– Он никогда меня не держал, – заметила Анна, не отрывая сосредоточенного взгляда от газеты. – Все, что с ним связано это фарс, сон и обман. Не хочу о нем говорить… Как дела у тебя?
– Лучше, чем у тебя, – с осторожной радостью ответила Эллис, потом призналась. – Я бросила Джеймса ради Криса…
Анна тяжело и медленно подняла на нее глаза. Стало больно на физическом уровне, как от внезапного удара по голове. Подобного развития событий она не ожидала, думала, что сама, после недолгой паузы в отношениях с мужчинами, подберет ключик к сердцу Криса. Да и он, как ей казалось, был неравнодушен к ней.
– Аня, – заговорила Эллис торопливо и смущенно, – пожалуйста, не переходи мне дорогу. Я реально его люблю…
– Я не собираюсь этого делать, Эллис, – выговорила Анна и улыбнулась растерянно. – Правда! Просто я не ожидала…
Крис пришел вечером. Увидев в приоткрытую дверь, как пылко он поцеловал Эллис, а Эллис влюблено повисла у него на шее, Анна плотно закрыла дверь. Почувствовала себя одинокой и больной. Последнее состояние преследовало ее уже недели две, – слабость, тошнота по утрам, головокружение…
Через некоторое время, проведенное ей среди сплошной тишины и пустоты, в комнату вошел Крис. Застал ее сидящей на диване с книгой в руках. За ним прибежала взбудораженная Эллис, и умоляюще взглянула на него. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Анна категорически не захотела его слушать.
– Привет, Крис! – она отложила книгу, вздохнула, и оживилась. – Эллис, мне нужно в аптеку, – она быстро поднялась с дивана, подошла к шкафу, собираясь переодеваться, – тебе ничего не захватить по дороге?
– Нет, – ответила Эллис, отчаянно прикрывая лицо руками. – Я не знаю, как нам быть…!
– Никак, – резко прервала ее Анна, бросив на диван светло-серое платье, снятое с вешалки. Достала к нему лакированный черный ремень, черные туфли и весело соврала. – Я ухожу,… меня ждет Кевин!
Отослав на почти забытый номер СМС, Анна безнадежно присела за столик, не надеясь на быстрый ответ Кевина. Заказала чай. Кафе в центре города было заполнено наполовину. Слышались обрывки разговоров, играла негромкая музыка.
Официантка принесла чашку чая, поставила ее перед Анной.
Мобильник звякнул. «Иди ко мне домой, – писал Кевин в ответ на ее короткое послание, – прилечу утром. Ключи у соседа». Она всегда считала, что Кевин добрый парень, но никак не ожидала, что он так быстро откликнется. Оставив на столике деньги за нетронутый чай, Анна закинула на плечо сумочку и вышла из кафе. Вообще-то, она собиралась провести на улице всю ночь. Теперь ей, похоже, было где ночевать. Место было не самое спокойное, зато знакомое…
Сосед Кевина, передавая Анне ключи, с любопытством взглянул на нее. Тоже богемный персонаж, то ли фотограф, то ли молодой дизайнер. В его квартире шумела вечеринка. Видимо, Анна, точнее ее поздний визит, заинтересовал его:
– … Да, он мне позвонил, сказал, что зайдет подружка! – прокричал парень сквозь шум за своей спиной. – Хотите с нами? У нас тут весело!
– Благодарю! В другой раз, – улыбнулась она, – нет настроения…
Все те же белые стены, с наклеенными на них фотографиями с показов. Белая кожаная мебель. В спальне бардак. Анна, не раздеваясь, прилегла в разобранную постель. Никогда бы не подумала, что еще когда-нибудь будет здесь ночевать. В постель прыгнул кот Пако и довольно замурлыкал. В спальне Кевина, Анна почувствовала себя намного лучше, свободнее и моложе, как будто оказалась в другом измерении.
Анне недолго пришлось наслаждаться относительным покоем в квартире Кевина. Сам он активно разъезжал по показам и видел Анну всего один раз, предоставив свою квартиру в полное ее распоряжение. Впрочем, Анна не злоупотребляла этим.
Кевин изменил свой имидж, подписав контракт с домом Гуччи; стал коротко стриженным брюнетом со свежим загорелым лицом, лишь взгляд остался тяжелым и безразличным.
– Ты можешь жить здесь сколько угодно! – сказал он, – я не помню обид и жду от тебя того же…
– Спасибо, – Анна грустно улыбнулась, – мне сейчас нелегко. Ты очень помог мне…
– По поводу секса и отношений, я не против, – продолжил Кевин, – ты мне нравишься, я ждал, когда ты вернешься….
– Я, наверное, должна сказать тебе очередное «спасибо», – смутилась Анна, – но мне хватает проблем в личной жизни, не хочу еще одну.
– Жаль. – Усмехнулся Кевин и спросил, – Твой итальянец бросил тебя? Я видел его в Сети. Похоже, он та еще сволочь?!
– Я ушла от него, – коротко ответила Анна, – а он не держал…
""" """ """
Через два дня Эллис позвонила и попросила о разговоре, серьезно. Готовясь к тому, что этот разговор будет непременно сведен к «треугольнику» Эллис, Крис и она, Анна почти настроила себя на равнодушный и, одновременно, радушный лад, у зеркала отрепетировала непринужденную улыбку и кроткий взгляд. Подобрала нужные слова, дескать, желаю вам счастья, хочу, чтобы у вас все получилось, мы втроем можем посидеть где-нибудь. Нет проблем…
При встрече поняла тщетность своих стараний, – Эллис была на слезах, говорила сбивчиво и много курила.
– Крис ушел. Вчера. Сказал, не сможет меня полюбить…
На подругу нельзя было смотреть без жалости. Анна размякла, оставив при себе заготовленные слова:
– Эллис, не знаю, что сказать…
– Он придет к тебе, – прервала ее Эллис. – И вы будете вместе…
– Нет…, нет, – мотнула головой Анна, – у меня есть муж, Эллис. Я ношу его фамилию, и если он не любит меня, то это не значит, что я могу жить с кем хочу…
Развод явно не входил в планы Фарнезе. Он заперся на своей вилле, готовясь к очередной выставке. Обещал снова оскандалиться, представив публике картины своей личной жизни. Уход Анны ни как не изменил его отношения к ней, он продолжал присылать ей деньги и даже предложил написать «краткие мемуары» на тему их недолгой совместной жизни. Самые яркие моменты он хотел иллюстрировать своими картинами. «Проект» показался Анне интересным и подводящим черту под ее отношениями с Фарнезе, поэтому она согласилась. Начала повествование с того, как была ошарашена и покорена красотой, прямотой и бесцеремонным поведением итальянского аристократа.
В конце концов супруги встретились в Лондоне после трехмесячной разлуки, в квартире на Ноттинг-Хилл. Анна с деловым спокойствием отдала Паоло папку с «мемуарами» в 100 страниц. Он присел в кресло, закинул ногу на ногу и, прочитав несколько строк, где она откровенно признавалась будущей публике в любви к своему мужу, сказал:
– Я тоже люблю тебя, дорогая! – и, посмотрев на нее вызывающе, захлопнул папку. Встал. – Спасибо за эти страницы, они внушают мне надежду…
– Я написала правду, – ответила Анна. Ее серьезность подчеркивало черное платье прямого покроя.
– Надеюсь, ты вернулась ко мне? – спросил Фарнезе с надеждой. И посмотрел на нее искоса, ожидающе.
– Нет, – мотнув головой, Анна сжала губы и постаралась сдержать слезы, стараясь держаться прямо, гордо и спокойно. Но нервно присела на диван, вскинула на остолбеневшего мужа сухие глаза. – Ты должен или оставить Леонору, или дать мне развод…
Он горько усмехнулся, тряхнул седеющей головой и снова усмехнулся уже с сарказмом:
– Честная! Как моя дочурка. Вам обязательно нужно все испортить.
– Ты живешь, как хочешь, – заговорила Анна, упрямо взяв под контроль свои нервы. И уперлась взглядом в стену, как провинившаяся и настырная школьница, не желающая слушать папу. – Я тоже так буду…
– Черта с два ты получишь развод! – злобно и громко процедил Фарнезе, нагнувшись к Анне, показал ей крепкий кулак. Его широко открытые глаза стали черными. – Нет, нет, нет! Глупая женщина, понимаешь ли ты, кому ставишь условия? – Все его лицо нервно передернулось
– Это не условия, это два логических выхода из неопределенности, – спокойно встав, Анна посмотрела на полусогнутую фигуру мужа из-под опущенных ресниц. Пока он медленно выпрямлялся, она продолжала смотреть на него, говоря. – Хорошо. Я уезжаю в Данию, побуду там некоторое время. Ты подумай. Развод мне кажется естественным в нашей ситуации…
– Что ты забыла в Дании? – спросил Фарнезе сухо. Выругался, ухмыльнувшись, – Проклятье! Ну и катись!
– Не понимаю, чем ты недоволен, – Анна взяла с дивана сумочку, с пола небольшой чемодан, собираясь уходить. – Каждый из нас остался при своем…
Она беспрепятственно вышла, спустилась по лестнице на улицу, под мелкий дождик. Остановила первое попавшееся такси и велела ехать до Хитроу.
21. Как во французском кино
Через три часа Анна была в Копенгагене. Полтора часа ушло на то, чтобы бросить чемодан в лондонское такси и доехать до аэропорта. Еще полтора часа занял перелет. В аэропорту Роскилл ее должен был ждать Крис. Это он пригласил ее к себе, не то, что бы в гости, – просто поговорить без лондонских знакомых. Теперь Анна оглядывалась по сторонам в поисках Криса, а он вдруг вышел из толпы, и не спеша, вальяжно направился к ней, одетый в темный костюм, при галстуке.
– Привет! – Он обнял ее, поцеловал в щеку и сказал с улыбкой, – не нервничаешь. Хороший знак…
– Как видишь, я с вещами, – она тоже улыбнулась, передавая ему чемодан. Они пошли к выходу. Вышли и направились к парковке. – Почему у тебя такой официальный вид…? – спросила на ходу Анна.
– Я приглашаю тебя к нам… – бросил Крис, опередив Анну, он уложил ее чемодан в багажник черного «Audi». Открыл перед ней заднюю дверь. – Не могу же я тебя встретить в потной майке и тренировочных штанах. Для меня важен твой визит!
Было прохладно и пасмурно, дул влажный ветер. Анна села в машину и, взглянув на Криса, покачала головой и сказала с тихим разочарованием:
– Ты не отказался от идеи изменить мир? Крис, ты погубишь себя из-за утопии…
Крис захлопнул дверь и, сев за руль, усмехнулся:
– Твой приезд тоже казался мне утопией, но ты приехала…
Они проехали весь город, сказочный и постепенно утопающий в осенней ночи. Крис остановил машину на узкой улице, перед серой пятиэтажкой. Типичный спальный район, такие есть даже в самых красивых городах. На третьем этаже была квартира Криса, – две просторные комнаты с окнами на внутренний двор, кухня и большая ванная.
– Будь как дома! – сказал Крис, распахнув перед Анной дверь. – Но это не апартаменты твоего мужа!
– Мне все равно, – Анна прошла длинный коридор, заглянула в гостиную. Обывательски-уютная обстановка, мягкая мебель с цветной обивкой, столик, белый ковер на полу, книжный шкаф. На стенах фотообои с видами города в разные сезоны. Оказавшись в тепле, она поняла, как сильно замерзла. Поежилась. – У тебя тепло…
– Я приготовил еду, ее нужно только разогреть, – засуетился Крис и ушел на кухню, оттуда спросил. – Ты встретилась с мужем?
– Да, но я не хочу об этом говорить, – Анна уселась в кресло, положила руки на мягкие подлокотники и откинулась на спинку. – Какие у тебя планы…?
В планы Криса входило взять от ее визита все, в моральном и физическом плане. За неожиданно вкусным ужином с вином, музыкой и обрывками многозначительных фраз, он раскрыл перед ней всю свою влюбленность, нежность и желание быть с ней.
– Я ждал тебя… – произнес он слегка заплетающимся языком. Сделал короткую паузу, во время которой вертел в руке бокал с вином. Посмотрел на нее ласкающим взглядом. – Я люблю тебя и ни кому не отдам…
– Не боишься Паоло? – Анна склонила голову набок, откровенно любуясь им, его красивыми глазами, лицом, плечами.
– Пошел он к черту! – поднявшись со стула и поставив бокал на стол, Крис подошел к ней, опустился перед ней на корточки и настойчиво погладил ее по колену, задирая подол платья. – К черту весь мир!
– И Эллис…? – теперь Анна, вовлеченная в любовную прелюдию, гладила его по светлым волосам, серьезному лицу, склонялась, целовала его в губы.
– Пошла она дважды к черту! – раздраженно выкрикнул Крис. И добавил тихо, с ядовитой улыбкой, – я так ей и сказал, иди к черту…
В следующий момент они резко встали и Крис, подхватив ее на руки, понес в спальню.
Утром, сидя на кухне, Крис поделился с Анной странными наблюдениями, которые показались ей подозрительными в контексте того, что произошло между ними ночью. Сидя за столом с чашкой горячего кофе в руках, он вдумчиво заговорил:
– Ты знаешь, ни в одном глянцевом журнале ни написано, как сделать так, чтобы женщина быстрее забеременела…
– Конечно, ведь это журналы для людей не собирающихся обзаводиться детьми, напротив, желающих отношений без последствий. – Анна не скрывала своего недоумения, – почему тебя это интересует?
– Я хочу, чтобы ты родила от меня ребенка, – будничным тоном ответил Крис. – Это будет прекрасно! Ведь ни у кого из моих друзей нет детей. Благодаря журналам молодые женщины не хотят рожать…
Анну передернуло от этой мысли. В недалеком прошлом ее озвучила Эллис в менее конкретной форме, однако, тем же тоном, как будто бы предлагала купить нечто определенной марки. Ребенок от Криса, видимо, должен стать «белой костью» в изрядно потемневшем скелете Европы. Или это снова сговор против нее?
– Ты сам это придумал или Антонио Сатти подкинул тебе эту идею? – Анна поставила свою чашку на стол и, будучи одета в махровый халат Криса, пошла переодеваться, возмущенно говоря, – Забудьте обо мне, дайте мне спокойно жить! Сатти может не беспокоиться, с Фарнезе я не живу и сплю с тем, кого Сатти мне подложил! Сатти добился, чего хотел!
– Успокойся, пожалуйста, – крикнул Крис из кухни. – Тони тут не причем! Почему ты считаешь меня его марионеткой?
– Потому что один раз ты уже оказал ему услугу! – напомнила Анна, – я не хочу снова попасть на вашу удочку! Я хочу сама решать, с кем мне знакомиться и спать…
… Потом все было неординарно, как во французских фильмах, с которыми Анна коротала вечера в Париже. Живет себе простой француз, ходит в булочную, на работу, вежливо раскланивается всему свету, и тут вдруг приходит ему в голову совершенно французская мысль изменить свою жизнь. Он звонит своему старому другу и говорит: «Паоло! Я хочу жениться на твоей жене!», итальянец хмыкает: «ну попробуй!». Все это обрушилось на Анну в тот момент, когда Крис показывал ей своих «бойцов», действительно, хорошо натренированных парней, коротко стриженных, в майках и тренировочных штанах. Они собирались под видом бодибилдеров в подвале одного из домов на окраине города. Помещение было переоборудовано под спортзал, заставлено тренажерами, имелся там и небольшой боксерский ринг.
Анне не понравилась «боевая обстановка», она чувствовала себя неуютно среди железяк и больших мужчин. Поэтому, когда зазвонил телефон в кармане ее куртки, звон этот показался ей напоминанием, что по жизни она, скорее философ, чем боец. А когда в трубке она услышала заметно окрепший голос Шарля Арли, то поняла, чего хочет. «Анна, – говорил Арли уверенно и спокойно, – я хочу быть с вами. Я вас люблю, вы знаете это. Надо что-то решать, раз жизнь дала мне еще один шанс, предлагаю пожениться и уехать… да хотя бы в вашу Россию!».
– Подождите, Шарль, – Анна отошла в сторону, помолчала, потом выдохнула. – Так сразу? Но я не могу так…
«Mon Dieu! Анна, supplier, – уговаривал ее Арли, переходя с английского на французский. – Je t`aime! Вы так не можете, а я ни могу ждать. La vie est courte! Je ne peux pas attendre!»
– Я замужем, Шарль, – робко напомнила ему Анна, – и я не в Англии сейчас…
«Приезжайте в Париж! Как можно быстрее! – уже требовал Шарль. – Нам необходимо поговорить! Бросайте все и приезжайте».
Париж нравился Анне больше, чем Копенгаген. По сравнению с Парижем датская столица казалась ей провинцией. Париж голубая мечта средней русской женщины покорил и Анну тоже. С Шарлем они жили там душа в душу, возможно, не испытанные конфликтными ситуациями, которых хватало с Фарнезе. Рядом с ним Анна уже готова была признать, что конфликты помогают лучше узнать друг друга и закаляют характер. Но, несмотря на ее привычку к нестабильности, Шарль был настроен совсем на другое; он показал себя внимательным и добрым партнером, правда, не без педагогических замашек; жить надо экономно, просто и скромно, хлеб покупать только в соседней булочной…
– Тебе нужно в Париж? – Крис был недоволен резкой переменой ее настроения после звонка француза. – Твой издатель не может подождать?
– Он говорит, что нет, – качнула головой Анна, – он болен, думаю, дело в этом…
– Что ты решила насчет нас? – спросил Крис нетерпеливо.
Анна боялась этого вопроса, потому что не знала определенного ответа на него, точнее, знала, но вслух сказать тоже боялась. Остаться с ним, в его квартире, с его «бойцами», стать «боевой» подругой? Нет, пожалуй, для нее это было радикально и бесперспективно. Определенно, он был хорош собой и внимателен к ней, но его, казавшиеся серьезными, планы по смене миропорядка и связь с радикальными партиями портили все.
Она уклончиво улыбнулась и промямлила:
– Крис, я не знаю. Оставим все, как есть… Правда. Может быть, потом…
– Ты влюблена в этого француза? – Крис пытался угадать ее настроение, заглядывал ей в глаза.
– Скорее нет, чем да, – опять уклонилась от прямого ответа Анна. – И я все еще жена Паоло…
22. Французский поцелуй
Французское такси остановилось перед домом Шарля. Выйдя, Анна позвонила в домофон, ей открыли, и она вошла в большой холл. Дверь в квартиру на втором этаже была приоткрыта, Анна громко сказала «bonjour!», и вошла в длинную прихожую. Ей навстречу выбежал угловатый мальчик в джинсах и футболке. Увидев незнакомку, он вдруг встал, как вкопанный, часто моргая большими карими глазами.
– Привет! Ты Жозеф! – догадалась Анна. Улыбнулась, – да или нет?
– Меня зовут Жозеф Арли, – подтвердил мальчик на плохом английском.
– Меня зовут Анна, – представилась Анна, поразившись нелепости сказанного. А ведь именно примерно так она общалась с детьми, когда начинала работать няней. – Ты говоришь по-английски…?
– Я не разрешаю ему говорить по-английски, – из комнаты раздался голос Шарля. Анна прошла туда, оставив чемодан в прихожей. Застала Шарля в кресле, он читал газету, но бросил ее на стол и встал, чтобы поприветствовать гостью. – Добрый день! Как дела?
– Так себе, – уклончиво ответила Анна, не уклонившись от поцелуев в обе щеки. – Как ваше здоровье?
– У меня его нет, – развел руками Шарль. Выглядел он действительно плохо; был очень худым, слабым и бледным до желтизны. – Но врачи говорят, я буду жить. Более того, я после долгого перерыва возвращаюсь к работе…
– Это прекрасно!
И ни слова о любви. Казалось, по телефону с ней разговаривал один человек, а сейчас говорил совсем другой, – манерный, с вышколенными эмоциями и отрешенным взглядом.
Теперь Анне не пришлось готовить ужин. Его приготовила пожилая негритянка Фатима, которая присматривала и за мальчиком, и за домом. Это было разорительно для домашнего бюджета доктора философии, но ничего другого Шарль придумать не мог. Только женщина могла навести порядок в доме и позаботиться о Жозефе. О себе Шарль не думал, говорил, что, ему нужны только кофе, уединение и работа. Однако в его словах и жестах была слышна усталость от неустроенного быта и одиночества.
– Я прилетела, бросив все, – сказала Анна, – не для того, чтобы пить кофе и гулять по Парижу. Я прилетела к вам, – она положила ладонь ему на плечо, посмотрела ему в глаза. – Пока не знаю, как, но буду вам помогать…
– Спасибо, моя дорогая! – Шарль довольно улыбнулся.
Утром Анна, помогая Жозефу одеваться в школу, выслушала французское ворчание домработницы. Шарль, войдя в детскую, перевел:
– Занималась бы лучше месье, ничего тут ей делать…
– Скажите ей, что меня хватит на двоих, – улыбнулась Анна. – Или вы с ней согласны?
Шарль задумался. Погладил сына по голове и велел идти завтракать. Когда тот вышел из детской, он, наконец, заговорил о главном:
– Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Но прежде, разумеется, вам нужно расстаться с Фарнезе, если вы, конечно, скажете мне «да». Мне нужна жена, а не мать Жозефа!
Анна присела на край кровати, подумала немного, и спросила:
– Вы любите меня, Шарль?
– Да, я ни раз говорил об этом, – ответил Шарль ровно. – Вам этого мало или вы мне не верите?
– Вы иногда так холодны, что я не знаю… – ответила Анна, нервничая, потирала ладони и пряча глаза.
– Я холоден с чужой женой, хотя и не холоден вовсе. Осторожен, – заговорил Шарль. – К сожалению, я хорошо воспитан, я не привык брать чужое…
– Простите меня, – повинилась Анна, – вы, конечно, правы. Я поговорю с Паоло. Мне хочется покоя и определенности, только вы можете мне их дать…
Ближе к вечеру позвонил муж и без предисловий пригласил ее в Рим. Анна чуть не выпалила: «не поздно ли, Паоло, ты захотел меня… встроить в свою жизнь или ты делаешь это назло Шарлю?» – но не хватило итальянского словарного запаса и смелости. Поэтому она лишь нервно ответила, что будет в Риме, как только сможет. «Поторопись!» – буркнул Фарнезе и положил трубку, видимо, раздраженный и недовольный ее ответом.
– Нужно лететь, – сказала Анна Шарлю. Настроена она была решительно и почти воинственно. – Я не задержусь, обещаю…
«»»»»
В Риме она напоролась на бурные выпады Фарнезе, который не хотел ничего слышать ни о каком разводе. Его не интересовало, с кем Анна спала, это ее дело. Оно не задевало его ни с сердечной стороны, ни со стороны элементарного приличия. Их общим делом он считал выставку, она могла разжечь любопытство публики к имени Анны Фарнезе и к картинам самого Фарнезе; где обывательское любопытство, там деньги.
Во все времена в моде были скандалы или перипетии личной жизни художников. Невозможно заставить публику купить картину исключительно ради культурологического интереса. Такой интерес удел немногих специалистов, у которых обычно есть одна возможность увидеть «мазки, светотени, характер» картин, – прийти в галерею и долго стоять перед вожделенными произведениями, разглядывая каждый их сантиметр. Публика с деньгами обычно не имела «квалификацию» для того, чтобы оценить художественные достоинства и «высшие смыслы» произведений, поэтому они обязательно должны были нести в себе роковые тайны или банальные измены. На этот раз Фарнезе собирался показать толстосумам спину своей жены в разных контекстах, даже в политическом…
В галерее было все готово. Кое-где уже мелькали сообщения о выставке в стиле «ню». Не хватало только некоторых штрихов в виде их совместного появления на публике и интервью для пары популярных европейских изданий.
– Послушай меня, – Анна пыталась вставить в планы Фарнезе несколько слов. – Я решила остаться с Шарлем…
– Ты хочешь быть мадам Арли? – Паоло посмотрел на нее недоверчиво. – Это скучная и, одновременно, великая участь, Анна, вполне по тебе. Конечно, Арли сотрет в тебе все, связано со мной, выпотрошит тебя и начинит чем-нибудь более достойным. Ты все обдумала?
– Да, Паоло, – кивнула Анна, нервно сцепив пальцы рук. – Он любит меня, а ты нет…
Фарнезе задумчиво опустил глаза и поиграл чашкой, заставил остатки кофе выплеснуться в тарелочку. Больше ни слова о выставке и журналах он не произнес, равнодушно заговорил о разводе, который с трудом можно было устроить без шума.
– Паоло, если ты хочешь….! – опять прервала его Анна в надежде, что он перестанет быть таким равнодушным. Хотела встряхнуть его, заставить его пережить эту ситуацию с тем же надрывом, какой чувствовала она сейчас.
– Ты все решила, – напомнил он обстоятельно, – я не хочу, чтобы ты мучила Шарля. Стать его женой, пожалуйста. Я только прошу тебя о последней услуге, пусть выставка пройдет по плану, потом делай с этим что хочешь…
– Хорошо, я согласна… – кивнула Анна, совсем растерявшись.
""" """ """
Стать женой Шарля это было не то, что стать женой Фарнезе. Пришлось смириться с этим. После бракоразводного процесса с Паоло, проходившего в строгом секрете, и в течение которого Анна видела лишь его адвоката, Шарль решил, что Анне нужно немного отдохнуть, а ему подготовиться к новому браку. Этот процесс чуть было не растянулся на три месяца; Анна жила в Лондоне в привычной для нее обстановке, Шарль жил в Париже, и, следуя каким-то своим принципам, не звонил и не приглашал Анну к себе.
Она не находила себе места и буквально сходила с ума от неизвестности. Неужели «этот француз», как презрительно называла Шарля Эллис, бросил ее на фоне приближающейся выставки Фарнезе?
Эллис подливала масло в огонь Анниных сомнений:
– Этот француз сломал твои отношения с Фарнезе. Больше ему от тебя ничего не надо! Теперь дрожи от страха быть кинутой… этим умником!
Совсем другие слова говорила Марсела, прилетевшая из Рима поддержать подругу в сложные для нее дни:
– Аня, потерпи немного. Шарлю, наверняка, сейчас тяжелее, чем тебе. Он болен и на него свалилось счастье в виде твоего «да!». Дай ему встать на ноги и сделать все достойно…
Между тем Анну пригласили работать в журнал World, каждый день она ходила на работу, общалась с людьми, писала статьи на актуальные темы, и только это спасало ее от окончательного разочарования в жизни. По мнению Эллис, работа в журнале Анне досталась незаслуженно. Она вообще относилась к подруге, как к проигравшей, не верила, что ее, после развода с Фарнезе, ждет хорошее будущее.
Крис часто напоминал о себе, звонил и приходил к Анне. Тогда Эллис словами и жестами делала так, чтобы всем было не по себе…, и демонстративно хлопала дверью.
Мучительная неопределенность кончилось обычным лондонским вечером, когда, вернувшись с работы, Анна разделась и залезла в теплую ванну. Перед этим она заглянула в холодильник и нашла там коробку апельсинового сока, жадно выпила половину и пошла в свою комнату, усталая и уже привычно подавленная. Решила, что проведет вечер, не выходя из комнаты и не разговаривая с Эллис. Но прежде примет ванну. Она залезла в воду, оставив блузку и белье на сушилке, легла, расслабилась, положила руки на края, откинула голову на упругий валик и погрузилась в блаженное бездействие. Вспоминая события последних дней и отгоняя мысли о времени более отдаленном и наполненном волнениями и встречами, она как будто бы немного задремала.
Через некоторое время, сквозь вату полусна Анна услышала звонок в дверь, расслышала, как Эллис кому-то неприязненно бросила: «она в ванной!». Тут же дверь в ванную распахнулась. Нехотя открыв глаза, Анна увидела Шарля. Она было подумала, что пришел Крис и сейчас начнется сцена «третий лишний» в плохом исполнении Эллис. Надоело до тошноты! А пришел, серьезный бледный Шарль со светлыми, пушистыми, как у юнца, усами, в нелепом черном берете и длинном сером плаще.
Анна привстала, потянулась за полотенцем, выговорив:
– Я уже не ждала вас… – взяв полотенце, она встала в ванне и, не стыдясь своей наготы, не спеша, прикрылась.
– Почему? – спросил Шарль, не отрывая от нее широко открытых глаз. – Вы мне не доверяете, не верите…
– Поговорим в гостиной, – предложила Анна смущенно, – я не одета…
– Да, да, – опомнился Шарль. Неловко повернулся к двери и вышел, бормоча по-французски. – Excuse-moi…
Сняв плащ и берет, Арли сел на диван в импровизированной гостиной, среди вешалок с одеждой и шкафов, куда подруги небрежно складывали обувь, сумки, шарфы и прочее. Взволнованно дыша, он пытался успокоиться, принять достойный вид, ведь он приехал официально просить руки Анны, и хотел, чтобы она сказала «да» более определенно, поэтому предполагал некую торжественность. Однако началось все не так, как ему хотелось. Он совершенно потерял самообладание. Лицо его пылало, губы пересохли, в горле тоже было сухо, а ладони стали потными и горячими, как у глубокого алкоголика, жаждущего выпивки.
Дикое нетерпение, с которым он примчался в Англию, объяснялось желанием убедиться в верности Анны. Парень по имени Крис блефовал, когда позвонил ему и сказал, что Анна склонна к изменам, изменяла Фарнезе, «изменит вам! Очень жаль будет на это смотреть. Вы ведь больны…». Сукин сын, знал куда надавить! Впрочем, дела его были не так плохи, как подозревал этот сукин сын.
Лечащий врач Жан Лурье настроил своего пациента на позитивный лад.
– Вы хотите жениться, месье Арли?! Прекрасно! Поздравляю! – разговор проходил в кабинете известного в Париже онколога. В окна светило игривое парижское солнце, обещавшее теплую осень.
После очередного осмотра Арли решился поделиться с доктором своей радостью и сомнениями.
– Благодарю, доктор…, – замялся Шарль, – но у меня есть опасения, касающиеся моего мужского здоровья…
– Хм, – участливо прервал его Лурье. – Я понимаю вас, и хочу заверить, что наши методы лечения никак не влияют на потенцию, разве ж на самом пике курса. Давайте договоримся, если все пойдет хорошо, вы пригласите меня в ресторан! Я приду со своей женой, вы со своей…
Кажется, Лурье не обманул, пока его мужские чувства работали в полную силу.
Подошла Анна в махровом халате, с влажными волосами, и спокойно присела рядом с ним. Посмотрела на него открыто и счастливо улыбнулась:
– Почему вы не позвонили мне? Я встретила бы вас…
– Я добрался сам, – заговорил он нервно – Вы мне не рады? Я могу сейчас же уйти…!
– Нет! – Она схватила его на руку. Улыбка сошла в ее лица. – Не будьте жестоким, Шарль. Предполагаю, что вы потеряли ко мне интерес после развода с Фарнезе или у вас есть другие мотивы для долгого молчания…?
– Две недели я провел в больнице, – ответил Арли тем же тоном. – Потом работал с утра до вечера. К счастью, у меня не было свободной минуты, чтобы думать о вашем разводе с Фарнезе. Но я думал, о нас, хотел, чтобы ничто нам не мешало…
– Простите меня, – Анна потянулась к нему с поцелуем. Поцеловала его в надменные губы,
погладила худое лицо, и растерянно отстранилась, видя его напряжение.
– Рядом с вами я меняюсь, – признался Шарль, теряя последние капли выдержки и терпения. Он обнял Анну и шепнул. – Не в лучшую сторону… – наконец, он поцеловал ее абсолютным французским поцелуем.
