Текст книги "Аттракцион (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Мадс вышел на балкон и раздавил недокуренную сигарету в пепельнице, чтобы не дышать на него дымом. Потом посмотрел на Хью, который умудрился вымотать ему душу за несколько минут.

– Может быть, ты объяснишь еще раз?

– Мне нравится быть с тобой, но я привык спать один. У меня много таких привычек, их сложно изменить, – Хью выдохнул, медленно подбирая слова, – но я стараюсь. Потому что мне нравится, как ты относишься ко мне. Мне хорошо…

– Ясно, – вздохнул Мадс, взял его пальцы в свои, – будешь спать отдельно. Доволен?

Хью неопределенно вздохнул, а потом сам потянулся, поцеловал его в щеку:

– Не держи на меня зла. Я постараюсь стать таким, как ты хочешь.

– Надеюсь, хоть на вечере ты будешь вести себя прилично, не выставляя садистом.

– Ты не такой.

– А какой же?

Хью горячо задышал ему в шею, но ничего не сказал.

========== Часть 13 ==========

«Дорогой дневник. Сегодня я вновь разговаривал с родителями. С отцом мне гораздо проще, мы переписываемся с ним по вопросам работы, он не требует звонков, понимая, что я в порядке настолько, насколько я могу быть в порядке.

Однако мама… Мне пришлось побыть настойчивым и попросить маму перестать беспокоить звонками госпожу Миккельсен.

Разговор выдался скучным, напряженным, и я не стал бы упоминать о нем, если бы не один момент. Когда я увидел знакомые очертания мебели на заднем плане, погрузился в привычную пастельную цветовую гамму интерьера, я отчетливо вспомнил девственно-стерильный запах моих комнат. Моего постельного белья, которое пахло лимонной отдушкой, пряность декоративных сандаловых безделушек на полке, ни с чем не сравнимого запаха книжной пыли. Влажных салфеток с настойчивым, липучим запахом ромашки, который лип к рукам, порой я пользовался ими так часто, что казалось, моя собственная сперма пахнет ромашкой. Я всегда старательно избегал записей о физиологии, но одна лишь мысль об этом запахе тянет со дна муть воспоминаний. Становится липко и душно при одной мысли о том, чтоб вновь оказаться там, среди ромашки, лимона и сандала. Меня бесконечно угнетает существование тенденции о возвращении к вынужденной девственности.

Слова ММ похожи на ласковую колыбельную. Я могу только тихо сходить с ума от восторга, ощущая, что это все относится ко мне – именно ко мне, этот человек говорит так мягко именно со мной. ММ успокаивает меня гораздо лучше, чем родители. Это иная возможность развития отношений, в которую хочется лишь верить слепо, отчего я постоянно чувствую себя, как на экзамене. Если я ошибусь и назову неверный ответ, последствия будут неисправимы. Мне невообразимо страшно. Мне восхитительно хорошо. И обе эти тенденции продолжают существовать, попеременно усиливаясь или ослабевая.

Родители напомнили мне, что я не должен давать выход своим чувствам. Никто не любит меня, когда я нервничаю, раздражен или агрессивен. Если я испытываю злость, то ММ сразу же начинает подозревать меня в чем-то. Неизвестно, как с этим бороться, я не хочу навлекать на себя его подозрения, поэтому я должен держать рот на замке и не показывать то, что твориться у меня внутри. Я не должен сердиться на него. Не должен раздражаться на его поступки, не должен чувствовать, что мне плохо. Забыть все плохое. Держать себя в руках.

ММ спросил меня о том, каким я вижу его. Я считал, что ответ на этот вопрос является для него очевидным, но судя по всему, это не так. Вчера я хотел написать о том, что я чувствую к ММ. Возможно, в форме записки. Возможно, я бы даже передал ему эту записку. Однако когда я сел на подоконник и начал составлять набросок текста, я увидел свое собственное отражение в зеркальной двери шкафа.

Вместо записки я извел несколько страниц блокнота бессмысленными надписями.

Я давно вышел из подросткового возраста, однако, как один всем известный герой, я сам себе придумываю правила поведения и тут же их нарушаю».

***

На вечере Хью выглядел просто замечательно. Во время презентации Мадс смотрел на него искоса и лениво думал о том, кажется ли Хью ему таким привлекательным только из-за того, что он с ним спит, или же наоборот? Возможно, все дело было в химическом коде, зашифрованном в его запахе. Как бы то ни было, Хью сейчас очень, очень нравился ему – безупречно одетый, темный костюм отлично сидел на нем, а от светло-зеленой рубашки его глаза тоже казались зелеными. Хью выглядел зажатым, но все это можно было списать на непривычную обстановку и новые знакомства. Одна из учредителей их корпорации, оказывается, знала отца Хью, и Мадс был приятно удивлен тем, как легко Хью заговорил с ней, услышав это.

Это было приятно, такого омегу хотелось показывать людям, попросту говоря, хвастаться им. Даже Эйнарсон заметил их, уделив несколько минут. Мадс чувствовал себя невероятно польщенным и в какой-то момент расслабился, перестал опасаться того, что Хью вдруг выкинет какой-нибудь номер. В конце концов, он был рядом с ним, мог предусмотреть и проконтролировать его действия, в случае чего. Важно было быть внимательным.

Многие его знакомые с неожиданной ревностью поглядывали на Хью, и Мадс хищно улыбался в ответ, довольный этими взглядами. Когда Эв подошел к ним, чтобы поболтать, Мадсу в голову пришла идея добавить немного безобидного флирта в этот вечер. Хью должен был понять, кого он отталкивает и что теряет. Заметив Эва, Мадс поманил его к себе и поздоровался. Обычно блеклый и невзрачный, сегодня Эв казался ярче. Веснушчатые щеки порозовели, быть может, вино уже ударило ему в голову.

– Хорошо выглядишь, – одобрил Мадс и хлопнул его по плечу. Эв рассмеялся, громко и наигранно.

– Спасибо, уважаемый руководитель. А вы, должно быть, Хью, – мило улыбнулся он, протягивая руку, и тот пожал ее, улыбнувшись в ответ.

– Эв – один из ведущих специалистов моего отдела. Жаль, что в новом отделе нет таких способных парней, как он.

Эв уставился на него восторженно, вспыхнув от похвалы, и Мадс решил, что перегнул палку, слишком уж охотно тот принимал легкий треп на веру.

– Спасибо, – проговорил он, оглянулся в поисках официанта с вином и извинился, – я, наверное, пойду.

– Смотри, будь осторожен с выпивкой, – ухмыльнулся Мадс, – в понедельник не будет никаких поблажек.

Эв закивал и молча отчалил, растеряно взъерошив светлые волосы пятерней. Хью скептически сощурился, посмотрев ему вслед.

– Архетипичный пример, – негромко сказал он, тут же отпив шампанского, будто ничего и не говорил.

– Что-что? – Мадс легко приобнял его за талию, – о чем это ты?

– Я как-то раз упоминал о харрасменте в отношении сотрудников-омег. Это именно тот случай.

– Какая ерунда, мой хороший, – Мадс проговорил ему тихо-тихо, – это просто общение.

Хью вздохнул, внимательно следя за тем, чтобы объятия не переходили нормы приличия, чуть отодвинул его от себя незаметным, но твердым движением.

– Веди себя пристойно, – попросил он тихо и хотел было добавить что-то еще, но замолк, словно подавился своим языком. Мадс вопросительно уставился на него, но тут же перевел взгляд на Стефана, который подошел к ним поздороваться.

– Здравствуй, Мадс. Представишь меня своему супругу?

– Конечно, – Мадс улыбнулся, демонстрируя зубы, с одной стороны, испытывая стремление похвастаться своим Хью, с другой стороны, желая дать понять, что он принадлежит только ему.

– Приятный вечер, не правда ли? – обаятельно улыбнулся Стефан, пожимая пальцы Хью, но тот только кивнул, чересчур резко отшатнулся от напористого альфы.

– Неплохой, – ответил Мадс за него и обнял Хью за плечи, тот, как ни странно, совсем не возражал, – кто-нибудь будет выступать от вас?

– Нет, не в этот раз. К тому же, я больше не могу говорить о работе. Я хочу немного расслабиться. Я только что узнал, что вы, Хью, пишете статьи о социальных проблемах. Может, расскажете что-нибудь об этом?

Хью молчал, словно заколдованный. Смотрел куда-то в пространство, и Мадс, хорошо зная его, почти что ощутил, как ускоряется его пульс, как бешено мечутся мысли в его голове, несмотря на то, что внешне Хью прикинулся мертвым.

– Похоже, что в другой раз, – сообщил Мадс, победно поглядывая на Стефана, – так что извини, что мы не можем развлечь тебя приятной беседой.

– Ничего страшного, – прищурился тот, коснулся его пальцев на прощание, – приятно было познакомиться.

– Очень, – ответил Мадс, провожая Стефана взглядом. Тот отошел в сторону, двигаясь в разрозненной толпе, словно большая хищная рыба. Внезапно он почувствовал теплую сухую ладонь, стиснувшую его пальцы, Хью молча прижался к нему вплотную, точно так же, как в аэропорту, будто просил, вернее даже требовал спасения.

– Эй, – тихо позвал Мадс, пытаясь привести его в чувство и не привлекать внимания, – тебе нехорошо? Ты волнуешься?

– Да.

– Мы можем уйти, если тебе надо, – быстро предложил Мадс, прекрасно понимая, что лучше вызвать легкое недоумение, исчезнув сейчас, чем потом оказаться в центре внимания.

Хью медленно, через силу отозвался, пару раз кивнул, а потом проговорил:

– Меня… сейчас стошнит от выпитого.

– Нет, все будет в порядке, – твердо сказал Мадс, взял его под локоть и повел прочь из зала, – сейчас пойдешь, проблюешься, и мы поедем домой. Держись.

Хью шумно сглотнул, на виске выступили капли пота, но Мадс уже увлек его в тень коридора, и никто не обратил на них внимания.

***

Мягкий, рассеянный оранжевый свет действовал раздражающе. Мадс, опять заглянув в зеркало над раковиной, скучающе пригладив волосы, состроил гримасу, разглядывая собственные зубы, проверил, нет ли на щеке порезов от бритвы, и, в очередной раз убедившись, что все в порядке, включил воду и прижал влажные ладони к щекам. Дверь за его спиной отворилась, и в туалет вошел Эв, которого ему сейчас не слишком-то хотелось видеть. Сейчас ему больше всего хотелось дождаться Хью, взять его и отвести в машину.

– Мадс? – удивился Эв, подошел к нему сзади и улыбнулся неуверенно, сияя глазами. Положил пальцы на его еще влажную от воды ладонь и стиснул ее, задержав дыхание, – Мадс…

– Ты совсем никакой? – тихо спросил Мадс, резко развернулся к нему, отнял ладонь и вгляделся в его глаза. Ему абсолютно не хотелось возиться с перебравшим Эвом, но отголосок ответственности за сотрудника звенел в голове.

– Нет, – тот покачал головой, – просто я… только этим вечером понял, какой я дурак.

– О чем ты?

– Я уже полгода хочу тебе признаться, – забормотал Эв, положил руки ему на плечи и попытался поцеловать, коснувшись кисловатым дыханием его лица.

– Руки, – холодно проговорил Мадс, отстранив его подальше от себя. Эв, вывернувший чувства наизнанку, выглядел сейчас совершенно отталкивающе: оторопело моргал, забившись спиной в стык между стенами, прятал взгляд, даже веснушки побледнели. Где-то в глубине души Мадс чувствовал к нему приязнь, но совершенно не ту, на которую тот рассчитывал, к тому же сейчас ему дела не было до чувств Эва. Гораздо важнее было то, от чего разволновался Хью, надо было докопаться до истины, понять, почему Хью так нервничает.

Хлопнула дверь кабинки, и в отражении зеркал Мадс увидел Хью, который неторопливо, невероятно медленно вытер рот тыльной стороной ладони. А потом, не проговорив ни слова, вышел прочь. Мадс метнулся следом за ним, даже не посмотрев в сторону Эва.

***

Хью никуда не делся, он был на стоянке. Увидев его одинокий силуэт рядом со своим автомобилем, Мадс улыбнулся и поспешил к нему, надеясь поскорее оказаться дома и завершить этот не самый приятный вечер, скрасив его шампанским и сексом в темноте. Мадс очень хотел успокоить Хью, привести его в норму. Не так давно он все же купил свечи, и теперь можно было долго заниматься любовью в ванной наверху, погрузившись в отражающийся от стен шепот и тихий плеск воды.

– Ты быстро, – выдохнул Хью, пряча руки за спиной, дышал резко и прерывисто, то и дело облизывая губы.

– Садись, я хочу поскорее оказаться дома, – улыбнулся Мадс, но Хью не тронулся с места.

– А как же твой парень?

– Какой парень?

– Один из тех, чье внимание ты привлекал сегодня. Я забыл, как его звали.

– Я со всеми уже попрощался, – Мадс прищурил глаза, недовольный тем, что Хью пытался его в чем-то уличить, – садись, будь добр.

– Быстро ты… попрощался. Со мной ты тратишь больше времени на секс. Наверное, меня должно это радовать.

– Да что с тобой такое?! С чего ты так разозлился? Если кто-то желает на мне повиснуть, это еще ничего не значит.

– Зачем тогда ты соблазнял его?

– Хью, ты все не так понял. Или ты не чуешь, что я только с тобой?

– Я правильно понял! – крикнул тот, держась на расстоянии, – мне нет разницы, спишь ты с кем-то или просто представляешь, что спишь! Это одно и то же.

– Я никого не представляю себе.

– Зачем ты опять лжешь мне?! – жалобно воскликнул Хью, глаза его покраснели и стали тусклыми, – ты, как тот альфа в твоем порно, любишь распушить хвост и демонстрировать себя почитателям. Тебе не нужен такой…. Такой… такой как я!

– Ты мне…

– Я не тот! Я не такой! Я неправильный, ты знаешь об этом, все знают об этом, ты не можешь иметь отношения со мной, это стыдно, это плохо, нельзя так!

– Прекрати нести чушь, – холодно сказал Мадс, не зная, как его успокоить, от этого разговора внутри все обледенело, включая душу. Хью как будто искал причину, чтобы поругаться, нарочно хотел отдалиться. Казался совсем чужим и незнакомым. Пугающе злой и агрессивный, словно одержимый демонами, Хью вызывал желание отойти от него подальше, потому что было невероятно сильное ощущения стыда за то, как Хью ведет себя. Мадс сглотнул, чувствуя, как улыбка на лице превращается в оскал, он не успевал сориентироваться и найти нужное решение… и, невероятно разочарованный в Хью, не очень-то и хотел этого делать. Но сейчас было не самое подходящее время для самоанализа.

– Дома поговорим, – сказал Мадс, кивнул на свой автомобиль, – садись.

– Ненавижу тебя! – воскликнул вдруг Хью, сорвавшись с цепи, выпустил на волю то, что горело изнутри. Он подхватил камень с декоративного газона и с силой ударил им по крылу машины. Ударил демонстративно, не спуская взгляда с Мадса, четко дал понять, что хочет разбить вовсе не равнодушное бесчувственное стекло. Ударил еще несколько раз, перенося свою ярость на автомобиль Мадса, сигнализация орала невыносимо громко, соседние машины, как напуганные дети, принялись завывать на все лады, сигналя фарами.

– Прекрати! – воскликнул Мадс, шокированный этим зрелищем, метнулся к Хью, но тот уставился на него в упор, подняв камень.

– Не подходи! Не приближайся, я не подхожу тебе, мы оба всегда это знали! – заорал он, совершенно потеряв контроль над собой, – я совсем не тот, кто нужен тебе, я плохой, я глупый, я все делаю неправильно, я не могу стать таким, каких ты любишь. Лучше избавиться от меня, правда?!

Он замахнулся и ударил себя по голове, даже в шуме сигнализаций можно было услышать этот отвратительно глухой звук удара, кровь потекла по лбу и виску, Хью замахнулся еще раз, но Мадс успел схватить его, прижать к стене и безжалостно вывернуть ему кисть, потому что Хью не желал расставаться с камнем. От внезапной боли Хью закричал, разжал пальцы и посмотрел на Мадса уже не злобно, а скорее потерянно и беспомощно, но при этом продолжал повторять на все лады всякую злобную чушь о ненависти, презрении и жалости, в которой он не нуждается, дышал прерывисто и резко.

– Замолкни, – велел ему Мадс, с силой прижимая к стене, загораживая его от мира, – просто замолкни.

Хью хотел что-то возразить, но осекся, сглотнув слюну. Словно загнанный зверь, он часто-часто глотал воздух, но не мог его выдохнуть, и вдруг, проведя кончиками пальцев по горлу, хрипло застонал и потерял сознание.

========== Часть 14 ==========

Черная стрелка часов, тонкая и фигурная, быстро отсчитывала секунды, но двигалась не рывками, а плавно очерчивала круг, секунды медленно перетекали в минуты, время пропадало по капле, но Мадс странным образом не чувствовал раздражения. Время приема было строго оговорено заранее, и до него оставалось еще целых полминуты.

– Мистер Миккельсен? – секретарь вышел в приемную, посмотрел на него сдержанно, но с приязнью, и Мадс кивнул, быстро поднявшись с кресла.

– Да, это я.

– Доктор ждет вас. Проходите.

– Спасибо, – отозвался Мадс, дежурно улыбнувшись в ответ, на искреннюю улыбку его сейчас не хватало. Он был слишком озабочен тем, что придется раскрывать душу перед совершенно незнакомым человеком, слишком сосредоточен на том, что именно рассказать о своих злоключениях. Несмотря на то, что он мысленно набросал себе краткий план диалога, Мадса не оставляло ощущение, что все может пойти совершенно не так.

Он толкнул дверь и вошел в кабинет, оставаясь внешне уверенным, но внутри был готов к любому повороту событий. В голове то и дело всплывали бесконечно повторяющиеся подробности вчерашнего вечера, и он никак не мог сосредоточиться и выбросить их прочь.

***

Сигнализация орала невыносимо раздражающе, от вспыхивающих ярких огней словно костер взметнулся, но Мадс сумел удержать себя в руках. Он выключил свою сигнализацию, затолкал Хью на заднее сидение, кое-как пристегнув его ремнями. Сам не помнил о том, как выехал с парковки, потому что между ушей гудело, а перед глазами то и дело мелькали яркие пятна.

Состояние душевного равновесия было совсем ни к черту, и Мадс сам не знал, куда он едет, что он делает, и что он должен делать. Через несколько минут раздражение и тревога поутихли, и он притормозил на обочине, достал телефон.

– Привет, это я, – сказал он, быстро набрав номер брата, – ты сильно занят?

– Да так, – отозвался тот, на фоне играла негромкая расслабляющая музыка, и Мадс почувствовал некоторый укор совести, – а что?

– У меня тут все… суперхерово. Я сейчас крышей поеду.

– Где ты?

– Сейчас скину координаты. Приедешь?

– Да, – ответил Ларс и нажал отбой. Мадс быстро отослал ему сообщение, а потом обернулся. Хью так и не пришел в себя, и это выглядело пугающе. А что, если у него сотрясение мозга, инсульт, или что-нибудь еще хуже? Он вышел из машины, распахнул дверь и выволок бесчувственного Хью наружу, уложил на траву, припоминая, что делал Мортен, когда это случилось в прошлый раз, и чему его учили в школе и университете на курсах первой помощи. В голове словно ветер свистел. Мадс, избалованный другими людьми, сам привык полагаться на чужую помощь, считал ее саму собой разумеющейся и теперь, оставшись один в сложной ситуации, никак не мог сделать то, что было необходимо.

– От тебя одни проблемы, – сердито выдохнул Мадс и похлопал Хью по щеке, потому что это единственное, что он сейчас был в состоянии сделать, в мозгах не осталось ни одной связной мысли.

– Окей, – растерянный и беспомощный он обратился к телефону, – зачем приводить человека в сознание?

Телефон радостно сообщил ему, что человек, оставленный без сознания на спине, может запросто подавиться собственным языком, рвотой или кровью, и Мадс почувствовал, как внутри все похолодело. Не хватало только того, чтоб Хью умер в эту минуту!

– Нет, нет… – пробормотал Мадс, даже не сознавая, что крайне далек от адекватности в эту минуту, – все хорошо. Все будет в порядке.

Он прислушался к дыханию Хью, обняв его, заглянул ему в рот, легко приоткрыв пальцами податливые губы: тот, кажется, не собирался ничем захлебываться, но кровь так и струилась с его лба, вымочив воротник рубашки и склеив волосы у виска.

Как-то раз в детстве он увидел стрижа посреди дороги: тот скакал по пыльному асфальту, не мог взлететь, и Мадс едва не попал под машину, когда решил его спасти. У стрижа было сломано крыло, то и дело выворачивалось, даже когда Мадс приглаживал его так, как нужно было. Торчали крохотные косточки, и капли крови матово темнели на гладких перьях. Он принес стрижа домой, перебинтовал крыло бинтом, но тот сорвал повязку и вновь вывернул его, и тогда Мадс замотал его скотчем. Посадив его в большую плетеную корзинку, он до ночи возился со своим стрижом, кормил кусочками мяса, но стриж ел мало, больше ругался с ним скрипучим голоском и пронзительно орал. Стриж даже спать не хотел, и тогда Мадс вынес корзинку на балкон и долго-долго сидел там, рассказывая стрижу истории, пока не уснул. Наутро стрижа в корзинке не оказалось: Ларс объяснил, что ночью за ним прилетели его сородичи и унесли к себе домой.

Ночью на этой трассе было совсем пустынно и одиноко, поэтому, когда около них остановился автомобиль, ослепил их своими фарами. Мадс настороженно уставился на него, хотел было подняться, но это оказался Ларс, который сразу же отозвался на его просьбу.

– Что у вас случилось? – спросил он, подходя ближе.

– Спасибо, что приехал, – выдохнул Мадс, продолжая обнимать окровавленного Хью и сидеть рядом с ним, – я боюсь, что он умрет.

– Что?! – изумился Ларс, – что произошло? Его сбила машина? Почему ты до сих пор не вызвал скорую?!

Мадс покачал головой и коротко рассказал ему историю, отчего обеспокоенное выражение на лице Ларса сменилось раздраженным и скептическим.

– Принеси автомобильную аптечку, сейчас мы приведем его в чувство, а потом уже решим, что делать.

– Он не умрет? – уточнил Мадс, поднявшись на ноги.

– Похоже, у тебя самого не в порядке с головой, – вздохнул Ларс, – неси лекарства, кому сказано.

Мадс включил фары так, чтоб давали больше света, быстро вытащил аптечку из багажника и сообщил брату:

– Я напугался и переживал.

– С кем поведешься, от того и наберешься, – снова вздохнул Ларс, – тебе надо сходить к психологу.

– Думаешь?

– Уверен.

Мадс присел рядом, помог ему стереть кровь со лба Хью, залепить ранку пластырем, а потом намочил бинт нашатырным спиртом.

– Слушай… – спросил Мадс тихо, – а что случилось со стрижом?

Ларс обернулся, смерил его внимательным, настойчивым взглядом, словно желая приложить ладонь к его лбу и определить температуру:

– С каким еще стрижом?

– Помнишь, у меня в детстве был… жил в корзинке?

– А, – хмыкнул Ларс, – его усыпили.

– Что?!

– Потому что он все равно был не жилец. Ты его только измучил своей заботой.

Мадс умолк, отвернулся, чувствуя, как внутри все сжимается в горький комок. Провел бинтом около лица Хью, с каменным лицом наблюдая, как тот приходит в себя, удивленно смотрит на Ларса, широко раскрыв светлые, почти прозрачные в свете фар глаза.

– Почему ты мне тогда наврал? – спросил Мадс, машинально продолжая водить бинтом, хотя Хью уже пришел в себя.

– А ты как думаешь? – усмехнулся Ларс, отобрал у него бинт и переключил внимание на Хью: – ты как себя чувствуешь?

– Физически нормально, – почти шепотом отозвался Хью, с опаской и тревогой поглядывая на Мадса, тот молча поднялся и отошел от них. Замер неподалеку, достав пачку сигарет, закурил, выдыхая дым в ночное небо.

Тишина повисла между ними, тяжелая и напряженная, но ее вдруг разорвал сигнал мобильника. Мадс наклонился, поднял брошенный в траву телефон и, выругавшись, прижал его к уху.

– Лейф, сейчас не время… что? Что?! Эйнарсон? Это не их дело. Скажи там всем, что это никого не касается. Нет, слушай, я не буду ничего объяснять. Можешь сказать, что я послал тебя. У нас все относительно в порядке… к понедельнику я придумаю, что сказать, да. Да. Спасибо. Спасибо, у меня тут Ларс уже рядом, мы справимся. Шли всех лесом. Да. Да. И ты мне тоже, давай.

Под перекрестьем внимательных взглядов Мадс усмехнулся, но взгляд выдавал крайнюю степень отчаяния:

– Наш небольшой спектакль не прошел незамеченным. Хью, хочешь вернуться и повторить на бис?

– Прости… – пробормотал тот, – я потерял голову.

– Прости, – передразнил его Мадс ядовито и зло, – я что-то сомневаюсь, что она у тебя была.

– Давайте не будем терять ее сейчас, – Ларс поднялся с травы и протянул руку Хью, – ты правильно Лейфу сказал, к понедельнику что-нибудь придумаешь, не время ломать мозг над этой проблемой. Надо решить, что делать сейчас.

– А что делать? – сглотнул Мадс, который чувствовал себя как на качелях, погрузившись в злость после тихого отчаяния и разочарования, тоскливая апатия сменилась яростью. Эйнарсон заметил их расчудесные отношения, да и не только он. Все заметили, правда выплыла наружу, благодаря Хью и его дурацким психозам.

– Для начала надо отправиться в госпиталь, – решил Ларс. – Вдруг у Хью действительно сотрясение мозга, мы с тобой не можем это определить.

– Я не хочу в госпиталь! – заволновался Хью, подошел к Мадсу и обнял его за руку, прижавшись щекой к его плечу, – не надо. Поехали лучше домой, со мной все в порядке, точно все в порядке, мне не нужно в госпиталь.

– Замолкни, – резко сказал Мадс и стряхнул его с себя, – достал.

И, не дожидаясь никого, он собрал аптечку и пошел к машине.

***

– Вы ничего не желаете нам рассказать?

Мадс посмотрел на штатного психолога госпиталя, потом на представителя полиции и молча наклонился вперед, сузив глаза. Если они хотят предъявить ему обвинение – что же, пусть попробуют.

Молчание тянулось долго и тягостно, пока, наконец, в кабинет не вошла девушка с небольшой папкой. Психолог принял документы, рассмотрел их, а потом передал полицейскому.

– Хью Миккельсен: легкая черепно-мозговая травма в результате удара тупым предметом и следы повреждений на запястье. Вы можете это объяснить?

– Это не ваше дело.

– Это наше дело, – возразил представитель полиции и тоже наклонился вперед, разглядывая Мадса, – как это произошло?

– Он сам сделал это, – стиснув зубы, проговорил Мадс, потер лицо ладонью, понимая, что нельзя сорваться сейчас, – психанул и ударил себя. Запястье повредил я, потому что мне пришлось отобрать у него… тупой предмет.

– Весьма нестандартная ситуация. Не может ли оказаться так, что под ней скрывается банальное нанесение побоев?

– Нанесение побоев?

– Умышленное причинение боли и легкого вреда здоровью.

– Я думал, – Мадс нахмурился, верхняя губа презрительно поднялась вверх, обнажая зубы, – для этого требуется заявление от потерпевшего.

– Омеги не всегда способны адекватно оценить ситуацию, – усмехнулся представитель, – нередки случаи, когда они выгораживают своего альфу, утверждая, что сами “упали с лестницы” или “ударились лицом о полку”. И, разумеется, злоумышленник в этом случае уходит от ответственности, в то время как по закону нанесение побоев карается штрафом, арестом или исправительными работами.

– Знаете что? – Мадс вновь потер лицо ладонями, глаза болели, будто их запорошило песком, – отвяжитесь от меня с вашими обвинениями. Мы с мужем повздорили на парковке, он психанул. Я найду записи с камер и видеорегистраторов, а потом подам на вас в суд за причинение мне морального ущерба.

– Спокойнее, мистер Миккельсен, мы всего лишь разговариваем.

– Я не желаю с вами разговаривать, и если вы попытаетесь сейчас задержать меня или моего омегу…

– Прекратите угрозы. Мы передадим доклад по сегодняшнему происшествию в центр контроля семьи.

Мадс хотел сказать, куда им стоит засунуть свой мудацкий доклад, но вместо этого молча поднялся, едва не опрокинув стул. Хорошо было бы сейчас опрокинуть его, а потом заодно и стол, но такое поведение было невероятно далеко от адекватного. Пока что он не совершил ничего противозаконного, его не имели права задерживать. Он молча развернулся и, толкнув дверь, вышел в коридор.

***

Ларс сразу же поднялся ему навстречу, скользнул взглядом по его лицу:

– Все в порядке?

– Да. Только я затрахался вконец. Где этот?

– Медсестра увела его в кабинет, сразу после того, как тебя пригласили побеседовать, результаты осмотра и рекомендацию по лечению я взял. Уходим?

– Да. Спасибо тебе. Сходи за этим, забери его… я подожду около машины, покурю.

Ларс озабоченно вздохнул, но ничего не сказал, только кивнул и ушел, коротко хлопнув брата по плечу.

***

Хью сидел в углу кабинета для осмотра, одетый в одни только облегающие трусы, ссутулившийся и совершенно не живой на вид, будто кузнечик, вмороженный в лед или янтарь. Ларс подошел ближе, положил ладонь ему на плечо, но Хью даже не дернулся, будто не почувствовал чужое прикосновение.

– Одевайся, – сказал Ларс, не зная, что еще можно сказать. Хью помолчал, почесал одну ногу пальцами другой, а потом глухо спросил:

– Зачем?

– Поедем домой. Мы не можем торчать тут всю ночь.

– А у меня есть дом?

Ларс ощутил горячее желание отвесить ему пощечину или встряхнуть хорошенько, но вместо этого натянул на него пиджак, сразу на голое тело, потому что не хотел возиться с рубашкой, не хотел долго притрагиваться к его телу. Хью, разочарованный, видимо, чужими прикосновениями, сглотнул набежавшую слюну и спросил:

– А где Мадс?

– Его чуть не арестовали по твоей милости.

– Почему?

– Потому что ты подставил его, вот почему, – ответил Ларс, подавленный произошедшим. – Ты думаешь только о себе, как гребаный ребенок. Требуешь внимания, весь сосредоточенный на своих придуманных страхах, и даже не в состоянии понять, что происходит.

Хью шумно хлюпнул носом, попытался отобрать у Ларса свои брюки, но тот уже надел их на него и сам застегнул ширинку.

– Мне очень плохо, – прошептал Хью, – что мне сделать, чтобы все исправить?

– Понятия не имею, – признался Ларс, – только не вздумай играть в самоубийцу.

Хью молча покачал головой, сгреб свою рубашку и галстук в комок и посмотрел на Ларса:

– Мы пойдем к Мадсу?

– Да, – после короткой паузы ответил тот, – только не трахай ему мозг, сейчас не самое подходящее время.

Ларс не ожидал услышать ответ, но Хью все же кивнул, соглашаясь с ним.

***

Мадс, судя по всему, курил уже не первую, глядя куда-то в ночное небо, не обернулся, даже когда заметил их.

– Вот возьму и расскажу матери, что ты куришь, – пошутил Ларс, подойдя к нему ближе, – если не напишешь за меня сочинение.

– Тогда я расскажу отцу, что это ты сломал его часы, когда надел их на вечеринку, – отозвался Мадс, – я в порядке, не надо меня ободрять. Сам справлюсь.

– Хочешь, дам погонять мою тачку?

– Впишешь меня в страховку за твой счет?

– Да.

– Конечно, хочу, – улыбнулся Мадс, – на пару месяцев.

– Я думал о неделе.

– Махнемся? Только моему красавцу придется заменить крыло.

Ларс кивнул, уселся на место водителя и распахнул дверь брату. Тот сел рядом, устало откинул голову и закрыл глаза.

– Ты живой? – поинтересовался Ларс у Хью, который смирно сидел на заднем сидении.

– Да, – сразу откликнулся тот, – меня заставили раздеться перед всеми в кабинете осмотра.

– Поздравляю, – сказал Мадс, – теперь живи с этим.

Хью вскинул голову, посмотрел на него, но остался сидеть на месте.

Ларс выехал с парковки, включил магнитолу, и непритязательная поп-музыка заполнила пространство, избавляя от необходимости разговаривать.

***

Холодная, почти что ледяная вода струилась по коже, от нее стыли зубы и дрожь то и дело пробегала по плечам. Продержавшись несколько минут, Мадс не выдержал, сделал теплее. Вымылся спокойно и неторопливо, стараясь избавиться от тревожного предвкушения, от мыслей о скандале в понедельник. До понедельника следовало вначале дожить. Если нервничать по каждому поводу, можно легко превратиться в такого как Хью. Тщательно смыв с себя раздражение, страх и смятение этого дня, Мадс выключил воду, отжал ладонями капли с волос, проведя ими ото лба к затылку. Вышел, потянулся к полотенцу, и только замотавшись в него, заметил, что в ванной он не один.