Текст книги "Аттракцион (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Почему ты такой? – спросил он в очередной раз, плавно, но настойчиво потянул на себя, – почему?

– Не знаю… – выдохнул Хью, невольно приблизившись, не пытался вырваться.

Мадс разжал хватку, но тут же ухватил его за челюсть, вдавливая пальцы.

– Я хочу вытряхнуть все дурацкие идеи, тревоги и страхи из твоей головы. Когда ты боишься, ты начинаешь поступать странно и глупо.

– А-ах… – Хью шумно сглотнул, взволнованный грубым обращением.

– Я ведь не святой, – сообщил Мадс.

Хью ничего не ответил, потому что все было сказано, и не раз. Он легко давал обещания стать лучше… и так же легко нарушал их. Да, их отношения стали гораздо лучше, и Мадс больше не думал о разводе, но проблемы так и не ушли сами собой.

Вместо ненужных слов Хью зажмурился и неуловимым привычным жестом облизнулся, отчего у Мадса мгновенно встал. Хью не просил вслух, но все его тело буквально дышало этой просьбой, было пропитано возбуждением, как сладким сиропом. По словам терапевта, которого посоветовал Брайан, у Хью давным-давно был сбит нормальный цикл, период течки приходил редко и нерегулярно, а гормональные без рецепта только усугубили ситуацию. Хью утверждал, что не знает, отчего это с ним, и оставалось только догадываться, когда в следующий это произойдет. Сейчас Мадсу показалось, что это скоро случится, таким нетерпеливым и ждущим выглядел Хью.

– Я люблю тебя, – одними губами прошептал Хью, но Мадс все равно понял, рывком потянул его на себя и принялся целовать, грубо стаскивая одежду. Хорошего обращения Хью сегодня не заслужил. Тот не возражал против грубости, только сдерживал дыхание, чтобы не кричать. Презерватив, забытый в одной из книг, пригодился сейчас: Мадс молча вытряхнул серебристый конвертик себе на ладонь и протянул его Хью:

– Разберись.

И, пока Хью возился с шуршащей упаковкой, Мадс прилег обратно, вновь уставился в экран, подумывая допить свое пиво, но мысли быстро вылетели из головы: Хью принялся ласкать его ртом, тепло касаясь кожи дыханием. От влажной нежности возбуждение становилось сильнее, и в какой-то момент Мадс, совершенно потерявшийся в удовольствии, совершенно бесцеремонно надавил Хью на затылок, вынуждая принимать член глубже в себя. Идея втолкнуться как можно дальше в эти ласковые губы настолько завладела его разумом, что Мадса не хватило надолго: казалось, что они только начали, и вот уже Хью сидит, шумно хватая воздух, и утирает поблескивающий след слюны около рта.

– Я тоже тебя люблю, – вздохнул Мадс, почувствовав, что не может больше сопротивляться этому чувству. Желание быть рядом, быть вместе с Хью было больше, чем противоречия, от близости на душе становилось невозможно тепло. Мадс подвинулся, дав возможность Хью прилечь рядом, и лениво приласкал его, наслаждаясь его тихим, довольным мурчанием.

– Где презерватив?

– Ты хочешь? Прямо сейчас?

– А когда, завтра?

Трудно было сдерживаться сейчас, когда смесь раздражения и обожания плескалась в душе, как самый крепкий коктейль. Трудно было заставлять себя двигаться плавно, когда хотелось вставить резко, и Мадс поддался этому чувству, позволяя себе все. Он укусил его, разжал зубы – и впился вновь, всем телом услышав тихий всхлип. Подмял под себя Хью, словно игрушку, втолкнулся с новой силой, и тихо зарычал, трахая восхитительное, ждущее любви тело. Хью, шумно сглатывая, попробовал было отползти, но Мадс не отпустил, сжал его, не в силах ни остановиться, ни стать нежнее. Хью вновь попытался вырваться, укусил его за руку, весьма чувствительно, боль растеклась по телу, вывернув счетчик удовольствия на максимум, оно словно перелилось через край, выплеснулось теплой спермой из его тела, и только через несколько секунд ошеломленный Мадс смог придти в себя и заметить, что Хью тихо стонет под ним.

– Больно? – сглотнул он, коротко поцеловав Хью в ухо. Тот пробормотал что-то неразборчиво, прикоснулся губами к месту укуса и принялся осторожно вылизывать, отчего можно было кончить еще раз.

– Прости…

– Все хорошо, – расслабленно отозвался Хью, охотно позволяя гладить себя по голове. Мадс лег рядом с ним, утешая и лаская его, он давно не позволял себе такого обращения – разве что тогда, в течку, когда Хью был доволен всем, что с ним делали, лишь бы делали.

– Не сердись на меня, – сглотнул Хью, расслабленный и внезапно открывшийся, словно ракушка.

– Ты решил, что если у тебя есть альфа, то все можно?

– В какой-то степени… – пробормотал Хью, двинулся чуть назад, отчего сладкое послевкусие оргазма вновь накрыло сладкой волной.

***

– …думаю, что мои слова может понять любой альфа, – сказал Хью с экрана, буквально вылизав это тихое “альфа”. Произнеся это слово, он невольно облизнулся, продемонстрировав на мгновение кончик темно-розового языка, и этот простой, невинный жест отозвался болезненным, несвоевременным напряжением в паху.

Эйнарсон щелкнул пультом, остановив кадр, все присутствующие воззрились на Мадса, а он молча опустил голову, сражаясь с противоречивыми чувствами, раздиравшими его изнутри. На совещание созвали немногих, но те, кто пришел, понимающе переглядывались друг с другом, незримо осуждая Мадса, который явно провалил поручение управляющего. Стефана не было – неделю назад он вдрызг разругался с отцом из-за каких-то вечных разногласий и теперь не появлялся в компании. Мадс не знал, появится ли он вновь в этом месяце, да и вообще в этом году. И хорошо, что его не было – Мадс не выдержал бы сейчас сальных комментариев в адрес Хью и просто врезал бы Стефану, только заикнись тот на эту тему.

– Итак, – подытожил управляющий, – вот то, что мы имеем.

Мадс молча поднялся с места, подошел к проектору и бесцеремонно щелкнул кнопкой, вырубив его. Хью имел только он, а вовсе не топ-менеджмент компании. И даже если Хью наделал проблем, никто не имел на него прав.

– Ты хочешь высказать идею или предложение? – медово-ядовитым голосом спросил Эйнарсон.

– Нет, – сказал Мадс и вернулся на место. У него не было никаких идей и предложений, и его точно так же как и управляющего, бесило это выступление Хью. Бесило из-за работы и репутации компании, бесило из-за ревности, ржавчиной разъедающей его чувства к Хью, всю его любовь и нежность. Да, они помирились, но так или иначе теперь любой задрот мог пялиться на Хью, любоваться им у себя дома на большом экране, и Мадс ничего не мог с этим поделать, от бессилия ныли зубы, пальцы сжимались в кулаки. Одна-единственная мысль о том, что Хью – тихий затворник, который побаивается всех остальных альф, держала его на плаву. В конце концов, Мадс был его первым. Это он впервые повязал Хью, он как следует отымел его, наполнив своей спермой, а потом долго шептал нежности на ухо во время сцепки, утешая и успокаивая его, ведь для такого интроверта как Хью потеря девственности была значимым событием. В конце концов, Хью любил его.

– У меня нет слов, – сказал управляющий и обвел взглядом всех присутствующих: кто-то кивал в ответ, кто-то пожимал плечами, но вслух ничего сказано не было – до тех пор, пока руку не подняла Кристина из маркетинга. Мадс хмуро уставился на нее, потому что перед выступлением они проработали его речь, а все усилия оказались напрасны. Вряд ли у Кристины имелись добрые слова в его адрес.

– Ситуация скверная, – вполне ожидаемо начала она, – но пиар всегда остается пиаром. Было бы бессмысленно делать вид, что ничего не произошло.

– Мы не можем дальше рисковать репутацией, – заявил один из руководителей сбыта.

– Поэтому, – сказала Кристина, – мы должны обратить ситуацию себе во благо. Все понимают, что если бы не супруг господина Миккельсена, эти дебаты прошли бы незамеченными, не получили бы такой отклик в СМИ. Большинству людей нет дела до политики, но ток-шоу – совсем другое дело.

– Я не буду участвовать в ток-шоу! – рявкнул Мадс, вскочив с места. Терпения не было ни на йоту.

– Ты будешь участвовать везде, Миккельсен, – осадил его управляющий, – если это понадобится.

Мадс замер, стискивая кулаки и сжимая зубы до боли. Как прекрасно было бы сейчас хлопнуть дверью, да так, чтоб сорвать ее с петель. Уйти и не возвращаться обратно, не краснеть за своего Хью, не подчиняться больше. Остаться для всей страны “тем парнем, который уволился из-за взбалмошного омеги”. Искать новую работу в нестабильной ситуации, причем такую же высокооплачиваемую, как на этой должности, до которой он рос несколько лет. Потому что надо платить по счетам – за дом, за автомобиль, за терапию Хью…

Мадс молча сел на место и уставился в темные прожилки на глянцевой поверхности стола. Дышал ровно и глубоко, но слишком быстро, деловой пиджак казался слишком узким. Чувствовал, как часто-часто дрожит кадык. Строгий ошейник, которого он не знал и не замечал, впился вдруг в шею. Как дикий зверь, агрессивный и своенравный, которого вдруг дернули за поводок умелой рукой, сбили с ног и начали дрессировать. Он никак не мог восстановить дыхание, не мог посмотреть на начальство, потому что знал, что сейчас в его взгляде только ненависть и обещание растерзать.

– Это даже замечательно, – продолжала щебетать безмозглая Кристина, – что Хью Миккельсен такой привлекательный и милый, и это прекрасно, что он придерживается утопических взглядов на жизнь. И эти его статьи… это чудесно! Очень на руку нам!

– О чем это вы? – поинтересовался Эйнарсон.

– Людям интереснее следить за отношениями, любовь всегда хорошо продается. Что, если в одной из передач господин Хью выступит вновь?

– По-моему, и одного раза достаточно!

– Нет-нет, послушайте! Хью выступит вновь и расскажет всем, что изменил свое мнение! Что наш уважаемый Мадс убедил его в том, что он был неправ, что наша компания ведет исключительно правильную политику. Представляете, какой эффект? Какой подтекст? Понимающий, любящий альфа долго и терпеливо разъясняет своему порывистому омеге верную точку зрения.

Раздался негромкий одобрительный гул, присутствующие с интересом и удивлением поглядывали на Кристину, и даже у Мадса спала красная пелена гнева.

– Ваш муж может быть весьма убедительным, – сказала ему Кристина, – мы отрепетируем выступление, на этот раз без прямого эфира, снимем все согласно просчитанному плану. Благодаря этому выступлению вы станете самым желанным альфой месяца, Мадс.

– Звучит неплохо, – буркнул он, представив себе эту картину: вся страна увидит, как покорно Хью принимает точку зрения своего авторитетного супруга. Как хороший, добропорядочный омега, на которого скучно и неинтересно дрочить, ведь он бесконечно предан своему альфе.

– Фокус внимания переместится на вас, – Кристина вторила его мыслям, – не секрет, что большинство людей мечтает именно о терпеливом, любящем и строгом партнере, который может убедить любого.

– Хью может написать для нас парочку статей? Слово эксперта будет хорошим аргументом, – предложила начальница отдела развития.

– Мы можем оплатить ему работу, – поддакнул финансист, и Эйнарсон молча принялся считать на калькуляторе, прикидывая затраты, а потом положил его перед Мадсом.

– Вот эта сумма, – сказал Эйнарсон, уставившись Мадсу в глаза, – достаточна, чтобы убедить твоего мужа выступить на нашей стороне?

Мадс лихорадочно сглотнул набежавшую слюну, посмотрел на калькулятор и вновь на Эйнарсона. А потом опять на калькулятор: черные рубленые цифры бесстрастно складывались в его трехмесячный оклад, включая премию. Вместо увольнения компания предложила ему деньги и отличный выход из положения! Внезапная щедрость и понимание буквально вышибли почву у него из-под ног, Мадс почувствовал, что глаза щиплет от избытка чувств.

– Думаю, да, – сказал он очень скупо и нарочито сдержанно, голос наждачной бумагой прошелся по сухому горлу, – я договорюсь с Хью.

– Хорошо, – сказал Эйнарсон с улыбкой, которая опять казалась Мадсу отеческой и понимающей, – думаю, что я достаточно убедителен.

– Да, господин Эйнарсон, – выдохнул Мадс, – более чем.

========== Часть 22 ==========

– Добрый день, мой хороший, – проговорил Мадс в телефон, – все хорошо? Я увидел пропущенный от тебя.

– Добрый, – отозвался Хью, – я хотел поговорить.

– О чем же?

– Просто… – многозначительно выдохнул Хью, умолк, но тишина, стоявшая в трубке, была настолько живая и дышащая теплом, что Мадс невольно заулыбался.

– Я люблю тебя, – сказал Мадс, и на том конце послышалось тихое ласковое фырканье. Похоже, что Хью звонил именно за этим.

– С нетерпением жду вечера, – добавил Мадс, – у меня есть одна приятная новость.

– Для меня?

– Для нас. Но это сюрприз, – сообщил Мадс, который уже заказал несколько рекламных каталогов с последнями моделями автомобилей, – хочу сделать тебе подарок. Но прежде ты должен пообещать мне, что выполнишь одну мою просьбу.

– Какую?

– Не скажу, пока не пообещаешь.

– Звучит коварно, – хмыкнул Хью, – судя по всему, ты уверен, что иначе я не соглашусь.

– Может и согласишься, но мне не хочется долго тебя уговаривать, – слукавил Мадс, – хочу, чтобы ты пообещал сразу.

– Но…

– Ты же мне доверяешь? Ты знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда.

Хью замолк, часто и отчетливо вздыхая, но потом, все еще под впечатлением от их последней ссоры, отчасти сдался:

– Я постараюсь, Мадс. Я не хочу тебя подводить.

– Ты и не подведешь, – муркнул тот, крайне довольный собой и своим планом, – вечером тебе все расскажу, и займемся выбором особенного подарка для тебя.

– Интригующе, – вновь усмехнулся Хью, а потом добавил, – твое предложение записаться на курсы по вождению кажется все более разумным. Я бы мог, наверное, забирать тебя с работы, если бы имел права. Знаешь, сегодня я смотрел фотографии на сайте подержанных автомобилей и нашел несколько неплохих вариантов.

– Умница, – Мадс едва сдержался, чтобы не фыркнуть насмешливо: зачем нужна старая чужая машина, когда можно оформить кредит на новую? Обещанной Эйнарсоном выплаты должно хватить как раз на первый взнос. Он ласково попрощался с Хью, представив себе, как тот будет доволен такому подарку. Конечно, будет непросто уговорить его, очень непросто, но первый шаг сделан. Это всего лишь выступление и пара статеек! Хью ведь сменил точку зрения на отношения с альфами, почему бы не изменить и социальные взгляды? Перспектива стать альфой месяца маячила перед глазами, и Мадс был готов сделать все, что в его силах, только бы оказаться на телевидении в подобной роли.

Погладив Хью по закрытой стеклом щеке, Мадс убрал фоторамку в верхний ящик стола. Теперь там лежало не только старое фото с фестиваля, но и другое, новое: Лейф тайком щелкнул их на природе, когда они целовались поодаль от всех. Это было не самое четкое и профессиональное фото, зато хранило в себе горячий уголек искренности.

Раздался звонок по внутренней линии, и Мадс, нырнувший в уходящую осень с головой, нехотя ткнул в кнопку громкой связи.

– Господин Миккельсен, к вам посетитель.

– Кто? – спросил он, но прежде чем секретарь успел ответить, Эв вошел в кабинет без лишних церемоний. Мадс нахмурился, недовольный вторжением.

– Привет, – широко улыбнулся Эв, положив перед ним папку с аккуратно распечатанными таблицами. Мадс поднял бровь.

– Взгляни, – предложил Эв, чуть затаив дыхание. Замер у его стола, сцепив худые суставчатые пальцы в замок и молчал, пока Мадс внимательно разглядывал документы.

– Это по отделу охраны труда?

– Да, – выдохнул Эв, его веснушки отчетливо порозовели, – сравнительный анализ показателей за последние пять лет. Такой еще никто не делал, а зря: здесь наглядно видно, какие направления нуждаются в проработке.

– На сколько процентов можно повысить эффективность?

– На семь. Я написал для тебя список мер, ты можешь выбрать самые подходящие и предложить это решение управляющему.

– Черт возьми, Эв, – Мадс взглянул на него снизу вверх, а потом поднялся, – просто потрясающе. Ты ведь не обязан делать эту работу.

– Подумаешь, несколько бессонных ночей, – отмахнулся Эв, и только сейчас стали заметны темные круги под глазами, – я знаю, что ты любишь мои расчеты. Кто еще в новом отделе сможет ответить твоим требованиям?

– Спасибо, – искренне выдохнул Мадс, стиснул его плечо на мгновение и тут же разжал хватку, – я пересмотрю твою премиальную мотивацию.

– Деньги не главное, – проговорил Эв, облизнулся коротко, задержав дыхание вновь, а потом выпалил, – главное, чтобы рядом был человек, который тебя понимает.

Мадс смерил его взглядом, почувствовав некий подтекст, отвернулся, убирая документы.

– Иногда люди ошибаются в выборе партнера. Они выбирают тех, кто на них совершенно не похож. Тех, у кого другие взгляды и ценности.

– Эв…

– Зачем тебе парень, который постоянно идет наперекор?! – выдохнул Эв, встав прямо перед ним, – он тебя не понимает. Он не соображает в делах. Он чужой, не такой как ты или я.

– Замолчи, иначе я выдворю тебя прочь, – начал было Мадс, но Эв решительно обнял его, прижался головой к его груди, демонстрируя обнаженную шею в знак покорности.

– Мадс, я так много думал о тебе… Почему он? – сдержанно, но горько выдохнул Эв, – ведь мы так часто оставались вместе после работы, мы так здорово обсуждали новые проекты… а помнишь, когда мы пошли в кино на комедию и пили пиво из одного стакана прямо в кинотеатре?

Мадс, который был готов отшвырнуть от себя Эва, только вздохнул, сражаясь с противоречивыми чувствами. В какой-то степени Эв говорил правду: они общались давно, никто и никогда не был настолько вовлечен в работу вместе с ним, и если бы не Эв, то Мадс вряд ли бы достиг своей должности. Если говорить начистоту, то именно Эв заслуживал это место, поскольку соображал гораздо быстрее… Вот только Эв не мог давить на людей. А Мадс мог.

– Ты понимаешь разницу между дружбой и отношениями? – тихо спросил Мадс, взяв его за плечи, и невольно скривился: от Эва слабо, но все еще различимо, опасно и непривлекательно пахло другим альфой.

– Я хочу быть с тобой. Я никогда не стану болтать ерунды на людях и не заставлю тебя краснеть!

– Эв, послушай. Ты мне не подходишь, – сказал Мадс, призвав все свое терпение, – забудь обо мне как об альфе. Просто забудь.

Эв посмотрел на него, крепко стиснув челюсти, а потом тихо произнес:

– Я никогда не стану требовать, чтобы ты развелся. Но ты… ты должен попробовать, прежде чем отказываться!..

– Не заставляй меня краснеть за тебя, – отрезал Мадс, смерив его прохладным взглядом. – Уйди по-хорошему.

– Чем я хуже?

– Пойми, ты это ты.

– Но почему он?! – не выдержал Эв, раскричался, взмахивая руками, – он мучает тебя, выставляет идиотом, вся компания обсуждает тебя, а мне больно слышать, как тебя опускают за глаза! Как вообще такой как ты мог связаться с этим невзрачным мерзким замухрышкой?! Ты дорог мне! Я не хочу, чтобы этот придурок портил твою репутацию, ты слишком хорош для него!

Мадс молча взял кувшин воды и вылил Эву на голову, отчего тот внезапно плюхнулся в ближайшее кресло и разревелся. Слышать все это было невероятно тяжело, Мадс сгреб сигареты, зажигалку и негромко приказал:

– Приведи себя в порядок и уходи. У тебя десять минут.

Оставив Эва в одиночестве, он вышел на балкон и закурил, стараясь не смотреть в сторону кабинета, но все же изредка оборачивался и следил, чтобы Эв не начал рыскать по его вещам. Но тот, просидев минут пять совершенно неподвижно, подхватился вдруг и ушел.

Мадс выглянул вниз с балкона, стряхивая пепел: его кабинет находился не очень высоко, но и отсюда автомобили казались разноцветными игрушками. При мысли о новой игрушке ему стало чуть легче и теплее – потому что покупал ее не для себя, а для Хью.

– Мудак, – пробормотал Мадс, все еще прокручивая в голове разговор с Эвом. Как он и предполагал, за его спиной шли активные обсуждения, все вокруг были против Хью. Только самый близкий круг: родные и друзья понимали Мадса. Легко, возможно, любить тех, кто нравится всем, Хью же мало кому был симпатичен. Но тем хуже для остальных. Если Эв еще хоть раз слово скажет о Хью, его ждет перевод в другую службу. У всего есть пределы. У доброжелательности и миролюбия – тоже.

***

По пути домой Мадс заехал в цветочный магазин. Он понятия не имел, любит ли их Хью, но сам порой любил дарить огромные охапки цветов: тугие, роскошно пахнущие розы, сильные, яркие ирисы и лилии. Было что-то неуловимо прекрасное в том, чтобы выбросить деньги на ветер: показательно и со вкусом. Поэтому Мадс купил букет бледно-лиловых орхидей, нежных и хищных одновременно.

Он успел приехать домой чуть раньше Хью и первым делом поставил цветы в вазу. Немного поразмыслив, Мадс убрал ее в тень, стараясь не демонстрировать свои чувства откровенно, но тонкий, влекущий запах невозможно было убрать или спрятать.

Хью заметил его сразу же, как только вошел, нашел взглядом цветы и молча обхватил Мадса за шею.

– Нравится?

– Очень, – выдохнул Хью, принялся целовать его в щеку, – я так скучал, – прошептал он ему в ухо, – и так счастлив, что сейчас ты рядом.

– Я тоже скучал.

– Сегодня утром я купил вок, – сообщил Хью, – но моих способностей явно не хватает. Может, у тебя получится лучше?

– Хочешь, чтобы я приготовил жареное мясо?

– Да, да, я все купил сегодня. Я могу все подготовить, а ты обжаришь?

– Идет, – согласился Мадс, с легким сердцем поворошил его кудри, вплел пальцы в них, наслаждаясь его улыбкой. Весь мир может катиться к черту. Хью достоин любви и хорошего обращения, не меньше, чем нормальные, психологически стабильные люди.

– Вымой руки, переоденься и приходи на кухню, – Хью отстранился от него и улыбнулся снова, его глаза сверкали. – Я почищу овощи. Папа прислал бутылку отличного красного вина, быть может, откроем ее сегодня?

– Все, как ты захочешь, – сказал Мадс и, нехотя отпустив Хью, ушел в ванную. В груди живым, трепетным комком свернулось в клубок восхищение от того, что он все правильно делал. Он любил своего омегу, и это было взаимно и это было гораздо лучше, чем держать его дома, как недееспособного. Это было гораздо лучше, чем отношения Эва и его альфы, который явно скверно обходился с ним, иначе бы Эв не мечтал найти себе другого.

Пока он мыл руки, мысль вдруг стала материальной: раздался сигнал рабочего смартфона, неугомонный Эв прислал ему очередное сообщение. Мадс стряхнул капли в раковину и вытер руки о полотенце, провел влажным пальцем по экрану, ожидая увидеть очередную таблицу, сделанную Эвом в попытке ему понравиться.

Однако Эва волновало другое.

“Ты думаешь, что твой омега лучше других, потому что он такой чистюля, зануда и девственник? Мне жаль тебя разочаровывать, но это не так. Прости… и подумай дважды, подходит ли тебе этот человек”.

К сообщению прилагался файл, который запускался автоматически, и прежде, чем Мадс успел подумать, стоит ли ему открывать вложение, видео развернулось на весь экран.

– Посмотрите, кто у нас тут, – раздался хриплый, искаженный возбуждением голос альфы.

Видео было темным, зернистым, но можно было без труда узнать Хью: спутанные темные волосы, большие, поблескивающие глаза и жадно приоткрытый рот.

– Маленькая, нетерпеливая сучка, – раздался голос за кадром, – покажи, как ты хочешь.

– Очень хочу, – согласился Хью, приопустил ресницы, бесстыдно облизывая губы и покусывая их. Застонал-заскулил тихо, на щеках расцвел жаркий румянец.

– Любишь работать ротиком?

– Да-а, – с придыханием произнес Хью, бережно облизнул головку чужого члена, появившегося в кадре. Принялся вылизывать его нетерпеливо, не прекращая постанывать и похотливо поднимать взгляд в камеру.

– Любишь, но совсем не умеешь! – рассмеялся альфа и, крепко ухватив Хью за волосы, рывком потянул на себя, заталкивая член ему в горло.

========== Часть 23 ==========

Скомканное белое полотенце упало на пол, совершенно забытое.

– Ты ведь не забыл, что я тебя жду? – раздался насмешливый голос, но Мадс не ответил, машинально потирая ладони, уже совсем сухие. Хью заглянул в ванную, все еще с улыбкой, подошел ближе и приобнял Мадса за плечо:

– Что-то интересное? – спросил он, заглянув в экран, Мадс не успел убрать телефон сразу, а когда убрал, то было уже поздно: Хью мгновенно все понял и, разом побледнев, как брошенное полотенце, пристально уставился ему в глаза. Нижняя губа его чуть заметно задрожала, как и кадык, вены на шее стали отчетливо видны.

– Ты… – начал было Мадс, но Хью, сбросив секундное оцепенение, просто-напросто рванулся прочь, словно зверь, спасающий свою шкуру. Мадс почти что ухватил его за отворот пиджака, но ткань проскользнула меж пальцев.

– Хью! – рявкнул он, метнувшись следом, поддался инстинкту догнать убегающую добычу, совершенно забыв про возможность поговорить и обсудить. Он схватил Хью за руку, но тот вывернулся, громко вскрикнув, едва не переломал Мадсу пальцы и влетел на кухню, захлопнув дверь прямо перед его носом.

– Открой! – заорал Мадс, ритм сердца гулко отдавался во всем теле. Ответом стала тишина, и Мадс ударился о дверь всем собой, та не поддалась, и он вновь зарычал: – открывай, слышишь?!

Хью все слышал, но не слушался, дверь так и осталась заперта, невыносимо закрыта, доступ был отрезан. Царапнув по гладкому лакированному дереву ногтями, Мадс взвыл и вновь толкнул ее, один раз, другой, зная, что рано или поздно дверь не выдержит, ничего не выдержит его напор, он ворвется внутрь, потому что хочет, потому что он целиком – одно большое и сильное желание выломать дверь, снести к черту все преграды. Все остальное перестало существовать, только лишь крепкая дверь, но недостаточно крепкая против него, с каждым ударом, с каждым хрустом и треском Мадс предвкушал победу и, наконец, вломившись внутрь, едва не забыл, зачем он это делал.

После треска и грохота тишина кухни показалась оглушительной.

Адреналин встряхнул его изнутри, разбив вдребезги остатки здравомыслия: Хью, стискивая в руке длинный кухонный нож, замер, прижавшись спиной к стене. Мадс посмотрел ему в глаза, поймав взгляд, потерянно-шальной и отчаянный, и стиснул зубы.

– Не приближайся! – крикнул Хью, и от этого вскрика словно мурашками продрало по коже, очень уж громко и безнадежно он прозвучал. В горле вдруг застрял горький комок. – Я… больше не хочу так жить!

– Тише, тише, – проговорил Мадс, мгновенно остыв, будто рухнул в ледяную воду. Разрываясь между сочувствием и желанием вытрясти из своего омеги всю правду, он пересилил себя и улыбнулся спокойно, хотя острый кончик ножа плясал в дрожащих руках Хью, опасно направленный в его сторону.

То и дело поглядывая на нож, Мадс медленно подошел ближе и присел на край стола, чтобы быть на одном уровне взгляда. Инстинкты в один голос орали, что нож в руках нестабильного омеги опасен, что Хью может вытворить все, что угодно, что следует просто-напросто вывернуть ему запястье и сломать пальцы, лишив возможности поднять нож снова, а в животе уже смерзлась ледяная вода, как будто он уже почувствовал лезвие, входящее внутрь.

Мадс сел на край стола, беззаботно улыбнулся и демонстративно положил руки себе на колени.

– Поговорим? – предложил он, но Хью лишь дышал часто-часто, – ты успокоишься, я…

– Уйди. Оставь меня в покое!

– Хью…

– Оставь меня!!! – заорал он, отшвырнув нож в сторону, резко столкнул со стола кувшин с водой, и тот разлетелся вдребезги. Звон быстро стих, но Хью прижал ладони к ушам, будто все еще слышал его. Мадс решился, тут же обхватил его за плечи, преодолев брезгливую, душную ревность, и тут же почувствовал, как обмякло в его руках бесчувственное тело.

***

Смоченная уксусом салфетка быстро сделала свое дело – Хью пришел в себя, тут же схватился за горло и оглянулся, пытаясь как можно быстрее понять, где он.

– Ты дома, – тихо, невыразительно произнес Мадс, – все в порядке.

Хью посмотрел на него так, будто Мадс гадко пошутил, отвел взгляд, нервно поглаживая ворот своей полурасстегнутой рубашки.

Возникла гладкая, топкая, как болото, тишина, Мадс избегал смотреть ему в глаза, слов не было, да и какие тут можно подобрать слова? Пытаясь отогнать от себя мысли об увиденном, Мадс попытался увидеть Хью таким, каким видел его всегда, но сквозь образ хмурого, злого от страха парня проступал тот, другой, которого Мадс желал видеть лишь в своей спальне, лишь со своим членом во рту.

– Я знаю, что… о чем ты думаешь, – сказал Хью, даже не пытаясь накрыться сползающим покрывалом. Полулежал на диване так, как положили, проницательный, циничный и безразличный ко всему.

– Ничего ты не знаешь, – отмахнулся Мадс, не желая его расстраивать, но Хью только улыбнулся, холодно и криво, словно радовался своей догадке.

– Успокойся, хорошо? – через силу выдохнул Мадс, понимая, что позаботиться следует в первую очередь о нем, а потом утешать самого себя.

– Это ничего не изменит, – ответил Хью, выстраивая свою защиту по кирпичику, привычную невидимую прослойку между собой и миром. Мадс молча сидел рядом, слушая вязкую тишину, словно тонул в ней глубже и глубже, чувствуя себя бесконечно одиноким. Отгоняя от себя знание о том, что его любимого пользовали как готовую на все куклу, он вдруг вспомнил отца Хью на свадьбе и самого себя. Вспомнил, как тот отворачивался, чтобы не видеть и не знать, как Мадс обходится с его сыном. Ну а Мадс, следовало признать, тогда не церемонился.

– Послушай…

– Не вынуждай меня. Я не хочу говорить о своем прошлом.

– Хорошо.

– Если ты ждешь от меня душевного стриптиза… просто… просто… – Хью замялся, с трудом придерживаясь выбранной линии поведения, – одним словом, если ты хочешь меня придушить – придуши. Я сопротивляться не стану. Только не заставляй рассказывать.

– Молчи, если считаешь нужным, – не стал возражать Мадс, и Хью удивился, уставился на него пристально, его сухие глаза заметно покраснели.

– Выпей воды, – тихо сказал Мадс, протянув ему стакан. Хью взял его, стиснув с силой, так, что побелели костяшки – не доверял себе и боялся пролить. Мадс молча обхватил его пальцы своими, согревая и помогая удержать стакан. Ощутив тепло и поддержку, Хью закусил губу, крылья носа заметно задрожали.

– Давай… вот так… – Мадс придвинулся ближе, буквально сам напоил его, а после отставил стакан и приобнял Хью за плечо.

– Ты меня ненавидишь… – едва слышно выдохнул тот, опустил взгляд, и Мадс все так же осторожно взял его пальцы в свои.

– Я что, конченый идиот? – спросил он, столкнувшись взглядом с Хью, поднес его пальцы и принялся греть своим дыханием, – думаешь, я поверю, что ты не хороший, умный и порядочный парень, если тобой воспользовался какой-то мудак?

Хью сморгнул один раз, другой, замер, безотрывно глядя ему в глаза. И тут же попытался вырваться, но Мадс ожидал этого и не отпустил, прижал его к себе крепко-крепко.

– Ты думаешь, я тебя не знаю? Думаешь, что весь тот… все, что я пережил с тобой, все мои впечатления о тебе можно перекрыть каким-то видео?