Текст книги "Аттракцион (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Играли в дартс.

– Зачем?

– Понятия не имею. По всей очевидности, это имеет отношение к выходу агрессии. Я рад, что Брайан не заставляет меня бить стекла и делать что-нибудь более разрушительное.

– Почему?

– Потому что я бы не стал этого делать, – Хью подошел к нему вплотную, протянул руку и коснулся его груди, – я ненавижу себя, когда проявляю агрессию.

– Так странно… – пробормотал Мадс, не вполне понимая, как одно связано с другим, и зачем требовать от Хью выплеска агрессии, если это причиняет ему боль, но психотерапия в принципе была малоочевидным предметом. Поэтому вместо разговоров Мадс просто накрыл его пальцы своими и потянул за руку, вынуждая сесть к себе на колени.

– Вы говорили обо мне?

– Нет. Мы не так много говорим о конкретно мне или моей жизни. Мы просто разговариваем… чаще всего о книгах.

– Думаю, это то, что тебе нравится.

– Да. Иногда я хочу написать о том, что чувствую, дать Брайану почитать это, но он сказал, что я не должен заставлять себя.

Хью не договорил, зажмурил глаза и чуть приоткрыл рот, приник к его губам и медленно, осторожно поцеловал, дыхание его сбилось и стало неровным и рваным. Он слишком старался, чтобы не показаться неловким, потому был им, но эта неловкость ничуть не мешала, они были наедине, и никто со стороны не должен был оценивать, достаточно ли хорошо Хью справляется.

– Послушай, – сглотнул вдруг Хью, ерзая у Мадса на коленях, обвил рукой его плечи, – когда ты говорил, что хочешь объявить меня недееспособным…

– Прости, в тот момент я был слишком зол на тебя. Это последнее, что я бы стал делать.

– Но все же… – Хью глубоко вздохнул, – что, если Брайан признает, что ты был прав? Что, если он точно определит, что я не слишком нормален? Что, если тебе придется оформлять опекунство?

– Не придется.

– Ты определишь меня в лечебницу, отправишь к родителям или станешь заботиться сам?

– К чему ты клонишь? – Мадс нахмурился, не вполне довольный возвращением к тяжелой теме. – Если ты хочешь знать, я не хочу с тобой расставаться. Я уже говорил это.

– Почему?

– Потому что ты мой.

– В переводе с твоего языка… – Хью чуть прикусил губу, но продолжил, – это обозначает, что ты меня любишь… или что ты просто внимательно относишься ко всему, что считаешь своим?

– Первое, – выбрал Мадс, хотя еще ни разу всерьез не задумывался над этим вопросом. Он никогда не говорил никому эти слова, кроме родственников, но речь шла совершенно об ином. Он не любил романтический треп, предпочитая сводить все отношения к сексу, но с Хью речь, несомненно, шла о чем-то большем. Мадс не был уверен, говорит ли он правду. Но сказать об этом вслух он почему-то не мог. Не хотел ощутить прохладный порыв ветра вместо ласковых прикосновений, или же не хотел увидеть разочарование на лице Хью. Быть может, и то, и другое.

Тот ничего не сказал в ответ, опустив взгляд, будто тоже боялся увидеть подтверждение тому, что слова есть всего лишь слова. Не стал больше спрашивать и допытываться, будто и этот вопрос стоил немало.

– Знаешь, – сглотнул вдруг Хью, прижавшись к нему вплотную, – вчера днем, когда я был один, я думал о том, что тебе выдадут опекунство, и я потеряю гражданские права.

– И что же?

– Я представил себе, как ты запираешь меня в комнате, пристегивая наручниками к кровати. Что я никуда не могу уйти, даже закрыться в ванной, и мне приходится выполнять твои требования, стараться быть хорошим омегой для тебя.

– Ты так это описываешь…

– Я подумал, как ужасно и невыносимо это будет. И я… испытал оргазм, хотя ты запретил мне это делать. Мне было очень плохо… и очень хорошо одновременно. Как ты думаешь? – Хью вдруг поднял на него прозрачный, светлый взгляд, – это нормально?

========== Часть 18 ==========

Свежий, соленый бриз с залива трепал волосы, забирался под одежду, но не был холодным. Мадс внимательно поглядел на Хью, облизал губы и медленно сказал:

– Я считаю, что это нормально. Для нас с тобой.

– Ты бы хотел… – голос Хью задрожал от плохо сдерживаемого напряжения, – запереть меня дома в следующую течку?

Мадс не сразу ответил, расстегивая молнию на его джинсах, заставил приподняться и раздеться.

– Я бы поставил вокруг тебя несколько заборов, – усмехнулся он, наконец, – это желание почти такое же сильное, как трахнуть тебя сейчас.

– Нас могут увидеть, – Хью попытался схватить его за руки, но Мадс легонько шлепнул по ним.

– В том-то и суть. Я хочу, чтобы весь мир завидовал мне и знал о том, какая прелесть есть у меня.

– Разве так можно сказать обо мне? – Хью не давался, продолжая ускользать.

– В определенном смысле, – ухмыльнулся Мадс, стиснул крепко кисти его рук, не позволяя отстраниться, вынуждая Хью чувствовать ветер, касающийся его обнаженной кожи. Его губы и кончик носа покраснели от прилившей крови и возбуждения.

– Иди сюда, – Мадс расстегнул джинсы, быстро и не слишком довольно натянул презерватив, сглотнул слюну, – я тебя уже заждался.

– Нас точно увидят, какие ужасные у тебя фантазии… – забормотал Хью, но послушно уселся к нему на колени, склонился и поцеловал Мадса в лоб.

– Скажи еще, что ты против.

– Н-нет… – тихо застонал Хью, выпрямившись, не опускался на его крепко стоящий член, а лишь касался, дразнил его, вздыхая и всхлипывая часто, пока Мадс, наконец, не схватил его и не ввел головку.

– Ты не приласкал меня…

– Не место и не время для ласки, – ухмыльнулся Мадс, – быстрота и натиск!

Хью протестующе застонал, когда его крепко схватили за бедра и принудили сесть на член, он впился ногтями в шею Мадса, но быстро ослабил хватку, почувствовав удовольствие. Принялся двигаться сам, то с трудом опускаясь до середины, то податливо и скользко стискивал в себе головку, сам задавая темп и наслаждаясь расходящимся по телу удовольствием.

– Главное, – сглотнул Мадс, ничего не делая сам и только любуясь им, – не опускайся слишком низко, чтобы не сцепиться…

Хью застонал и тут же сделал это, с всхлипом принял в себя набухающий узел и горячо зашептал Мадсу в ухо, что иначе лишится половины удовольствия.

– Нас съедят муравьи, – хрипло зарычал Мадс, сам уже не позволяя сдернуться с члена, – пока мы тут будем куковать.

– Зато ты будешь только мой все это время. Пусть едят.

***

Мадс сильно сомневался, что их отсутствие осталось незамеченным, но он чувствовал себя слишком сытым и удовлетворенным, чтобы думать об этом. Ему было слишком хорошо… до той самой минуты, пока не зазвонил телефон. Хью проследил, как Мадс, чуть улыбнувшись, отходит в сторону, начинает говорить, и доброжелательное выражение его лица сменяется раздраженным. Быстро закончив разговор, Мадс нажал на кнопку отбоя и вернулся к Хью, обхватил его за плечи и тихо подышал ему в ухо, пытаясь вернуть себе хорошее настроение.

– У тебя все в порядке? – спросил Хью, немного поколебавшись.

– Да.

– Родные звонили?

– Нет, это Эв по работе. Не бери в голову, мой хороший.

Хью вновь замолчал, пожевал губу, а потом все же спросил:

– Тебе не кажется странным, что Эв звонит тебе в субботу днем “по работе”?

Мадс посмотрел на него, улыбнулся и поднял бровь, почесал Хью за ухом и терпеливо объяснил:

– Эв сказал мне, что серьезно приболел и не явится в понедельник на работу, попросил оформить ему отпуск за свой счет. Невовремя, конечно, но что поделать?

– Возможно, он просто подыскивает другую работу… – медленно проговорил Хью, прикоснулся губами к бокалу с вином, пряча взгляд.

– Почему ты так считаешь?

– Если он действительно болен, то предпочел бы обратиться к врачу, нежели стал бы брать отпуск за свой счет. Впрочем, – Хью облизнулся, отпив вина, – я его понимаю.

– А я нет. Объясни-ка мне, детка, что ты имеешь в виду.

Потребовалось несколько минут, прежде чем Хью решился выложить то, что было у него на уме. Он осторожно протянул руку, взял пальцы Мадса в свои и стиснул их, будто боялся, что тот исчезнет.

– Если бы я мечтал оказаться под тобой, а ты не обращал бы внимания и, хуже того, оттолкнул от себя… мне, мягко говоря, было бы очень некомфортно работать бок о бок с тобой. Кстати, это еще одна причина, почему не стоит допускать сексуального влияния на омег в рабочих отношениях.

– Я вовсе не влиял на него… сексуально, – хмыкнул Мадс, а потом потянулся и коротко поцеловал Хью в уголок губ, ощутив привкус вина, и задумался совершенно не о работе, – черт, да Эв совершенно спокойно пережил отказ. По-моему, он нашел себе другого любовника на тот вечер, и все кончилось хорошо. Не пугай меня, я даже думать не хочу о том, что произойдет, если он переметнется к конкурентам.

Хью многозначительно пожал плечами, наполнил свой бокал вином и прижал его к губам Мадса, принялся поить его маленькими глоточками.

***

– Тише. Аккуратнее. Еще тише, нежнее, ты же омега!

– Не говори так! – воскликнул Хью, и мотор взревел, словно соглашаясь с ним. – Я не должен уметь быть нежным, даже если я омега.

– Должен, – возразил Мадс и куснул его за ухо, принялся целовать, спускаясь ниже, пока Хью не расслабился, растаяв от ласки.

– Хорошо… – послушно выдохнул он, – тогда научи меня быть нежным.

– Просто представь себе, что он тоже живой, что он хочет твоего внимания и ласки, – Мадс погладил руль, взял ладонь Хью и положил на рычаг передач, смыкая его пальцы вокруг, как будто положил их на свой член, и при мысли об этом все вокруг на мгновение стало ярче.

Сидеть на пассажирском сидении, да еще и с Хью за рулем, было настолько непривычно, что Мадс никак не мог отделаться от желания исправить все это так, как должно было быть.

– Давай, я отодвину водительское кресло подальше, сяду, а ты сядешь ко мне на колени? – без задней мысли предложил Мадс, – так я смогу контролировать педали и руль, и тебя…

– Боюсь, так мы точно никуда не уедем! – выдохнул Хью и слегка покраснел, представив эту картину. Отдернул пальцы с рычага передач, перестав невольно ласкать его, вытер их об колено и сосредоточенно засопел.

– Хорошо, хорошо. Давай еще раз попробуем, помнишь, что я говорил про сцепление и газ?

Идея Брайана научить Хью водить машину вначале показалась им обоим просто идиотской. Хью открещивался от любой ответственности, утверждал, что не хочет оказаться в конфликтной ситуации на дороге, Мадс просто-напросто заявил, что он не самоубийца, и тогда Брайан объяснил, что нет обязательной необходимости Хью получать права, достаточно просто совместного занятия интересным делом. Сейчас Мадс понимал, что он был прав: Хью было полезно чувствовать ответственность за свои поступки на практике, а не сторониться ее, поскольку отрицание вело вникуда, прочь от жизни взрослого, дееспособного человека. Ему стоило покидать зону комфорта, учиться новому и радоваться своим успехам. Разумеется, перед этим Брайан убедился, что Мадс способен хоть чему-нибудь научить, не раздражаясь на неловкость Хью и не ругая за малейшую оплошность.

– Попробуй проехать сто метров для начала, – предложил Мадс, – если все пойдет хорошо, я переключу скорость, когда потребуется. Твоя задача – следить за рулем и педалью газа.

– Звучит чересчур сложно.

– Ты справишься, – твердо сказал Мадс, и Хью подчинился, пытаясь следить за всем подряд и при этом еще быть нежным с двигателем. Лицо его, напряженно-взволнованное, постепенно просияло, когда редкие далекие кусты медленно поплыли им навстречу. Они могли бы практиковаться на любой подходящей учебной площадке города, вот только Хью слишком переживал по поводу возможного столкновения с другими автомобилями, несмотря на заверения Мадса, что все будет под контролем. Именно поэтому они собирали кочки и ухабы на песчаной пустоши, зато без риска столкнуться хоть с чем-нибудь. В конце концов, автомобиль Ларса было не так жалко, как собственный.

– Кажется, получается, – неуверенно пробормотал Хью, стиснул зубы, будто это помогало удержать автомобиль.

– Конечно, получается. Продолжай, – Мадс плавно переключил скорость, но Хью ощутив, как возросла сила и мощь автомобиля, как руль то и дело уводит в сторону, тихо ойкнул, бросил все и вжался в кресло, мотор взвыл и заглох.

– Зачем ты отпустил газ?!

– Я испугался!

– Чего?

– Что мы едем слишком быстро и сейчас врежемся.

– Во что?

– Мало ли… – неопределенно пожал плечами Хью, будто неведомые препятствия могли вырасти из-под земли.

– Все в порядке. Множество людей поначалу боятся, сам знаешь, что с первого раза не выйдет идеально, – Мадс улыбнулся, вспомнив любимую фразочку отца, – но совсем ничего не получается только у тех, кто ничего не делает.

Вспомнив, как долго отец с братом возились с ним, прежде чем он научился сносно водить и чувствовать автомобиль, Мадс погладил его по плечу.

– Еще раз то же самое, пока не научишься. Покажи мне, как нежно ты можешь отпустить сцепление.

Хью вздохнул, вновь завел мотор, тронулся с места все так же неуклюже, резким рывком.

– Как тебе? – спросил он, поглядывая на него краем глаза. – У меня получилось?

– Намного лучше! – соврал Мадс без зазрения совести, и Хью принял его слова за чистую монету, улыбнулся и более уверенно повел автомобиль вперед, уже не отпустив педали, когда Мадс переключил скорость.

Брайан предупреждал, что если Хью постоянно будет делать одну и ту же ошибку, то следует все равно похвалить его, чтобы он не бросал попыток стараться. Ловкость незаметно придет с практикой, а вот вера в себя важна на каждом этапе.

***

День выдался пасмурным, но это было к лучшему, солнце не мешало, не слепило глаза. Они совсем потеряли счет времени, и если бы не начавшийся дождь, то вовсе бы не остановились, пока не стемнело.

– Уже четыре часа! – воскликнул Хью, когда Мадс пересел обратно на свое место и неторопливо поехал к дороге, – а я даже не догадался взять с собой еду… Не думал, что мы так задержимся.

– Тебе понравилось?

– Очень, – выдохнул Хью и благодарно поцеловал его в щеку, потерся о его плечо. – Ты лучший.

– Неужели?..

– Да, ты знаешь это. И еще… Конечно, ты более близко знаком со мной… но тем не менее, мне кажется, ты для меня лучший психотерапевт, чем Брайан.

– Да, я такой.

– Ты завтра не планируешь задержаться на работе? Я бы хотел еще попробовать! А сейчас мы куда едем? Ты голоден?

Мадс тихо рассмеялся, положил ладонь Хью на колено и стиснул крепко. Ему очень хотелось, чтобы Хью стал поживее, и сейчас, с каждым крохотным успехом, когда он оттаивал, показывал непосредственные и при этом положительные эмоции, Мадсу казалось, что он сможет вернуть к жизни того парня, которым Хью был на самом деле. Настоящего Хью, а не облитый жидким азотом красивый, но мертвый хрупкий цветок.

– Обязательно покатаемся, даже если задержусь, – пообещал он, поставив мысленно галочку в список дел, – а сейчас ты не против заехать к моим родителям в гости?

– Мне нравится твоя мама. Но я боюсь, что ей не слишком нравлюсь я.

– Рано или поздно все уладится, – пообещал Мадс, – просто позволь ей заботиться о себе и делай вид, что принимаешь советы. Я думаю, по-своему, она уже привыкла к тебе.

– Мне бы хотелось, чтобы твои родители меня любили… – рассеянно пробормотал Хью и умолк, задумчиво водя пальцем по ремню безопасности.

Разумеется, Мадсу тоже этого хотелось. Было бы очень приятно видеть, что Хью счастлив в кругу его семьи… он надеялся, что однажды это произойдет.

– А вечером что мы будем делать? – спросил Хью, склонив голову к плечу.

– Отдыхать! – сказал Мадс, предвкушая предстоящую рабочую неделю, нагруженную сверх меры подготовкой к дебатам и отсутствием Эва, – я отвезу тебя, а потом быстро съезжу в одно место.

– В какое?

– Надо проведать Эва, – решил Мадс, – во-первых, заберу у него бумаги, во-вторых, надо убедиться, болеет ли он.

– А если он действительно простыл и заразит тебя?!

– Я буду осторожен. Мне надо выяснить, что с ним.

– Ты хорошо разбираешься в том, как быть нежнее, я заметил. И не только к моторам.

– О чем это ты? – не понял Мадс.

– О том, что ты собираешься поехать домой к несчастному приболевшему омеге, который к тебе явно неравнодушен. Что ты намерен с ним сделать?

– Забрать бумаги, – нахмурился Мадс, – почему вдруг ты решил капать мне на мозг недоверием? Я что, дал повод?

Хью помолчал немного, а потом тихо ответил:

– Нет. Прости, – он потянулся, неуверенно и робко, боясь, что его оттолкнут, но Мадс позволил поцеловать себя, стиснул его колено в ответ, – я не хочу никаких других омег в твоей жизни. Пожалуйста.

– Глупый… – выдохнул Мадс, водя ладонью по колену, – ты очень важен для меня, разве ты не видишь?

– Я вижу, я очень благодарен за это. Хочу, чтобы дальше продолжалось именно так, как сейчас. Но на твое сострадание можно надавить, – Хью хищно сощурил глаза, спрятал взгляд, но Мадс успел его заметить.

– О, так ты хочешь быть единственным нуждающимся в моей помощи?

– Я хочу поехать к Эву вместе с тобой. Ты зайдешь к нему, заберешь бумаги, а я посижу в машине и подожду тебя. Хорошо?

– Да. Но ты должен больше доверять мне, – ухмыльнулся Мадс, следя за дорогой, – мне кажется, нам снова стоит поработать над этим.

Хью заметно покраснел и ничего не сказал в ответ.

***

Несмотря на подколки Хью, в его идее было рациональное зерно. Мадс чувствовал некоторую степень ответственности за сотрудника, и если он действительно лежит одинокий с температурой и больным горлом, придется хоть чем-либо ему помочь. Сейчас, когда Хью рядом, ему будет гораздо сложнее забыть о том, что он не должен распыляться на всех подряд.

Он позвонил в дверь один раз, другой, стараясь не оглядываться назад, потому что Хью наверняка следил, и было бы неловко столкнуться с ним взглядом. Долгое время лишь тишина была ему ответом, и Мадс принялся трезвонить настойчиво и часто, угрожая разнести дверь, как любой раздраженный альфа.

Дверь распахнулась вдруг, и Эв, возникший в проеме в мятых костюмных брюках и футболке, рявкнул на него:

– Что тебе надо?! Ты… – он изменился в лице, осознав, кто стоит перед ним, – Мадс?!

– Привет.

– Привет, – тихо выдохнул Эв, – а ты… ты-то что здесь забыл?

Мадс смерил его взглядом. У Эва не было ни температуры, ни других признаков болезни, но выглядел он прескверно: под глазом чернел синяк, на лице светлели полоски пластыря, а разбитые губы казались темными, как переспелые сливы. Эв невольно прикусил их, поморщился, и сукровица потекла вниз к подбородку.

– Я за бумагами для совещания, – сказал Мадс, – ты должен был подготовить их за выходные.

– Да, да… – забормотал Эв, совершенно не в силах думать о работе, оглядел Мадса и, заметив его машину, вздохнул. Он задумчиво почесал в затылке здоровой левой рукой, потому что правая была кое-как обмотана эластичным бинтом от плеча до большого пальца. На груди его висела повязка, видимо, чтобы не тревожить больную руку, но Эв не пользовался ей.

– Что с рукой?

– Ушиб. Сильный, но перелома нет, так что мне повезло. Знаешь, Мадс, я ничего не делал в выходные. Можешь лишить меня премии за сверхурочные.

– Я так или иначе лишу тебя премии, если ты возьмешь отгул, – по инерции ответил Мадс, хотя сознавал, что говорит сухим языком какие-то посторонние, неправильные вещи, причем тут премия, если Эв вместо госпиталя находится дома.

– Что вообще с тобой случилось?

– Мне некогда было заменить подгнившую ступеньку на лестнице в подвал, – выдохнул Эв, – вот и поплатился за это. Случается со всеми, не правда ли?

Мадс нахмурился.

– Это точно ушиб, а не что-то серьезное? – спросил Мадс, наконец, заметив потемневшие лунки ногтей на руке Эва.

– Да. Если бы был перелом, я не смог бы сжать пальцы, я гуглил это, – ответил тот и стиснул кулак, – видишь, все в порядке.

– Ты не делал рентген? Почему?

– Потому что это всего лишь ушиб, я сам с этим справлюсь. Мне некогда ездить по врачам.

– Тебе обязательно надо поехать в больницу!

– Давай, я сам решу, куда мне ехать, Миккельсен?! – рявкнул на него Эв, крупная капля крови выступила посреди поджившей, но порвавшейся вновь ранки на нижней губе.

– Только не говори, что ты хочешь предложить отвезти меня в госпиталь! Мне совершенно не нужна ни твоя помощь, ни твое сочувствие, – Эв вновь взглянул ему через плечо, – твой прекрасный психованный принц тебя ждет, вот и иди к нему.

Мадс едва сдержался, но смог успокоиться, потому что Эв был всего-навсего обиженным омегой, не стоило относиться к нему всерьез.

– Не думай, что ты имел в моей жизни какое-либо значение, – сощурился Эв, – да, ты привлекательный, от тебя пахнет так, как надо, но это не значит, что я собираюсь остаток жизни страдать по тебе. И если начистоту, то выглядишь ты куда лучше, чем руководишь!

– Мы поговорим потом, – пообещал Мадс, держа себя в руках, – когда ты успокоишься.

И, не собираясь больше тратить время, он развернулся и пошел к машине, поигрывая ключами в руке. Услышал громкий хлопок двери за спиной, выдохнул, чувствуя себя совершенно потерянным и не понимая происходящее до конца.

– Что произошло? – тихо спросил Хью, коснулся его плеча, – на тебе лица нет.

– Да ничего. Ему нездоровится, но нас с тобой это не касается, – выдохнул Мадс, завел мотор, чувствуя, что вокруг замечательно пахнет только им самим, и омегой, который полностью принадлежит ему. Маленький мир, в который он погрузился, оставив все остальное снаружи.

– Твоя мама звонила на твой телефон. Ничего, что я снял трубку?

Мадс кивнул.

– Я сказал, что мы приедем через полчаса, она обрадовалась и попросила кое-что купить. Я все записал.

– Ты умница, – улыбнулся Мадс вполне искренне, – даже не вздумай пойти рано спать этим вечером, я все равно тебя разбужу.

– Я не усну, пока ты сам не уснешь, – пообещал Хью, прижался щекой к его плечу и тихо замурчал в такт рокоту мотора. Мадс выехал на трассу, стараясь оставить позади чужих людей с чужими проблемами.

========== Часть 19 ==========

В напряженной тишине раздался протяжный скрип. Маркер скользил по гладкой белой поверхности доски, оставляя за собой темно-зеленый след. Рядом на стене висела картина, изображающая полдень в Венеции, и если чуть прищурить глаза и продолжить зеленую линию за пределы доски, то эта линия упиралась в весло усатого гондольера.

– Это наши затраты, – пояснил Эйнарсон, постучав маркером по доске, – как вы видите, они плавно возрастают. Теперь представим, что это – наша прибыль.

Он начертил красную линию, которая шла ровно до тех пор, пока не встретилась с зеленой, после чего пошла вниз, пока не упала в минус.

– Красноречиво, – ухмыльнулся Стефан, но управляющий не улыбнулся.

– Это то, что ждет наше предприятие в недалеком будущем, поскольку сырье для производства дорожает. Мы все здесь понимаем, что необходимо сделать для избежания этой ситуации.

– Увеличить прибыль и снизить затраты, – услужливо отозвался начальник коммерческого департамента, и Мадс едва смог скрыть зевоту, потому что с каждой вечной секундой этого совещания желание вздремнуть росло все больше и больше. Это даже совещанием назвать было сложно – скорее, показательной поркой. Видимо, показатели прироста не впечатляли учредителей предприятия, отчего Эйнарсон сдержанно злился и пытался исправить ситуацию. Из-за этого вместо спокойного рабочего утра Мадсу приходилось страдать в конференц-зале, слушать азбучные истины и завидовать гондольеру, которому все эти проблемы были до весла.

– Предположим, – Эйнарсон вновь повернулся к доске, – через некоторое время мы поднимем цены на нашу продукцию. Это позволит нам, – он принялся стучать по доске, рисуя красную пунктирную линию под зеленой, – не работать себе в убыток, цена готовой продукции будет чуть-чуть перекрывать себестоимость. Что вы, господин Миккельсен, думаете по этому поводу?

Господин Миккельсен, который уже успел задремать с открытыми глазами, рассеянно перевел взгляд с водной глади каналов на доску и откашлялся.

– Рынок не так-то просто предугадать, – начал он расплывчато, пытаясь догадаться, что именно Эйнарсон желает от него услышать, – судя по всему, цена на сырье будет только расти. Затраты тоже будут неуклонно расти, и если мы упустим нужный момент для повышения цен нашей продукции, то прибыль останется невысока, даже если потом мы продолжим постоянно повышать цены.

Проговорив так, Мадс откинулся в кресле и обвел взглядом присутствующих. Никто даже спорить не собирался о таких очевидных вещах, но Эйнарсон похвалил его так, будто Мадс сказал что-то неожиданно умное.

– Все верно, совершенно верно. Мы с коммерческим департаментом продумываем стратегию повышения цен, однако я хотел бы обсудить именно вашу тему, господин Миккельсен. По поводу снижения затрат в области оплаты труда.

– Кхм, – Мадс вновь откашлялся и посмотрел на управляющего, прекрасно понимая, что не стоит сейчас рисковать, но не смог промолчать, – я читал ваш план по сокращению заработной платы. Я не думаю, что он… подходит для нашей компании.

Эйнарсон уставился на него хмуро и неприязненно, будто на верного пса, ослушавшегося команды, и Мадс вдруг почувствовал себя неуютно. Ему непременно захотелось подняться, чтобы смотреть управляющему в глаза, а не снизу вверх, и он сделал это, маскируя свое желание мнимой необходимостью подойти к доске. Эйнарсон, разумеется, без труда раскусил его маневр, но без особого труда сдержался и даже мудро улыбнулся:

– Что же именно смущает вас в этом плане? – спросил он едва ли не с отеческой нежностью.

– Желание снизить заработную плату для производственников на тридцать процентов, – выдохнул Мадс, ощутив себя на перекрестке семи ветров.

– Почему же?

– Потому что тридцать процентов – это очень много.

Никто не поддержал его, но никто и не стал возражать. Никто не рисковал нарваться на неодобрение управляющего, а на лицах некоторых Мадс прочитал явное сочувствие и глумливое любопытство: до какой же стадии дойдет этот спор, и не возникнет ли у Эйнарсона желание уволить строптивого сотрудника.

Но Эйнарсон не выказал недовольства вслух.

– Все верно, это высокий процент. Однако речь не идет об опытных технологах, операторах и наладчиках, речь идет лишь о низкоквалифицированных рабочих. Все вы осведомлены о высокой степени автоматизации процессов производства, с каждым годом мы обновляем парк нашего оборудования, и остается все меньше и меньше рабочих мест, не замененных промышленными роботами

– Но почему сразу на тридцать?

Вместо ответа Эйнарсон постучал по точке безубыточности на стыке двух линий.

– Потому что мы должны работать с опережением. Сказанное тобой относительно повышения цен справедливо и тут. Нам следует вовремя снизить затраты на производство, чтобы разница между прибылью и издержками была достаточно велика, удовлетворяла наших учредителей, обеспечивала высокий прирост. Прирост – это инвестиции, это новые производственные площадки, новые амбициозные цели и стремления. Я должен это объяснять?

Кому-кому, а Мадсу точно не требовалось более подробных объяснений. Было ясно как день, что «амбициозные цели и стремления» компании Мадс мог считать своими. Неужели он не задумывался о желании стать заместителем управляющего? О сверхприбыли? Воображение мгновенно нарисовало новый дом, не такой скромный двухэтажный, как сейчас. Мадс теперь стоял к картине спиной, но Венеция вдруг возникла перед мысленным взором. Солнечные блики на воде, ласковое море… интересно, сложно ли водить яхту и сколько денег придется на нее потратить?

– Но рабочие… – проговорил он вовсе не так уверенно, как поначалу, – они будут недовольны. Они будут недовольны.

– Разумеется. Твоей задачей будет разобраться с этим недовольством, ведь теперь это твой отдел и твои проблемы, – Эйнарсон ухмыльнулся, точно так же как его сын: расчетливо и самодовольно. – Могу лишь напомнить, что мы не единственное предприятие, которое придерживается подобной политики. Мест мало, низкоквалифицированных рабочих много. Мы вправе диктовать свои условия.

– Но по-человечески…

– Бизнес есть бизнес, – жестко оборвал его Эйнарсон, – мы не благотворительная организация. Мы делаем отчисления в различные некоммерческие фонды для поддержки репутации и помощи людям, но на этом все.

Мадс хотел было возразить, но потом решил, что это бессмысленно и промолчал. Эйнарсон посмотрел на него, как на ребенка, и тот не смог выдержать взгляд, посмотрел в сторону, потому что Эйнарсон был совершенно прав. Пожалев рабочих сейчас, все равно придется снизить зарплату, и лучше рано, чем поздно. Бизнес и в самом деле был бизнесом.

– Я вас понял, – проговорил Мадс, прежде чем Эйнарсон осведомился, усвоил ли он урок, – я все понимаю.

– Это не может не радовать, – улыбнулся тот, – надеюсь, теперь ты знаешь, как аргументированно ответить на этот вопрос, если тебе его зададут?

– Да, – отозвался Мадс, – знаю.

***

Только сегодня Мадс понял, что выступление по телевидению – это не только возможность покрасоваться перед камерой, но и необходимость отстоять свою точку зрения при помощи слов и аргументов. Не хотелось бы попасть в такое же идиотское положение как на совещании, замереть перед всеми как бестолковый школьник. От воспоминаний зубы свело оскоминой. К дебатам же требовалось подготовиться как следует.

Добравшись до дома, Мадс открыл дверь своими ключами, все еще окутанный мыслями о прошедшем и предстоящем. Пожалуй, для начала следовало сделать несколько распечаток на тему рабочих, выделить самое главное, а затем прочитать или даже выучить местами наизусть. Он крайне редко делал распечатки и еще реже что-либо учил наизусть, но сейчас случай был особый.

Принтер, практически бесполезный, но готовый к работе, стоял в кабинете. Кабинетом Мадс тоже пользовался редко, предпочитая работать, лежа на кровати. Когда-то он всерьез рассчитывал, что будет работать дома, за солидным столом из темного дерева, на деле же все оказалось иначе. На деле в его кабинете обосновался Хью: всюду были разложены распечатки с текстами и таблицами, а сам он совершенно несерьезно и несолидно сидел на столе. Услышав звук открываемой двери, Хью вскинулся, уронив на пол несколько листов, а потом поднялся на ноги.

– Прости, что не встретил, – проговорил Хью, пригладив волосы пятерней. Заметив улыбку на лице Мадса, он тепло улыбнулся в ответ и тут же подошел ближе, потер ладонью кончик носа, – не слышал, как ты вернулся. Я увлекся…

– Чем же? – поинтересовался Мадс и, не дожидаясь ответа, обнял его крепко, вдыхая привычный, ставший родным запах.

– Скачал статистику школьной аттестации за последние несколько лет и провел анализ, -ответил Хью на вопрос, не отвлекаясь на ласку, – в результате я нашел подтверждение своим концепциям.

Мадс обхватил его лицо ладонями:

– Концепциям?

– Я много думал о твоем предстоящем выступлении, – сказал Хью с забавной серьезностью, – мне кажется, тебе стоит упомянуть в своей речи о роли образования в формировании личности, ведь от становления зависит очень многое…