Текст книги "Великая шаисса (СИ)"
Автор книги: Тори Халимендис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– Как я могу? Конечно, ты – великая шаисса, сестра Императора, а я – всего лишь Советник, так?
– Этого я не говорила.
– Но ты не даешь мне позабыть об этом. Когда ты была ребенком, было намного проще – ты не видела разницы между Селимом и мною.
Несправедливые упреки разозлили меня.
– Я бы считала тебя своим братом и по сей день, не приди тебе в голову идея жениться на мне. Несколько небратское поведение, не находишь?
Баязет схватил меня за руку и рванул к себе. Не знаю, собирался ли он снова поцеловать меня – свободной рукой я уперлась в его предплечье и отшатнулась.
– Немедленно отпусти меня, – прошипела я. – Отпусти, иначе я позову стражу.
– Значит, так, – горько произнес приятель. – Но это не из-за Искандера, я прав?
– Это не твое дело! – выкрикнула я.
Баязет усмехнулся.
– Посмотрим, Амина, посмотрим.
Он развернулся и ушел, а сердце мое сжало недоброе предчувствие. Я понимала, что только что выдала себя. Баязет очень быстро сможет понять, что я встречаюсь с Эдвином далеко не ради того, чтобы выполнить просьбу Селима. И на что он будет способен, предугадать я не могла.
А в покоях меня дожидалась Фатима. Глаза молодой женщины горели, голос слегка подрагивал от возбуждения.
– Шаисса, – начала она, – Искандер прибыл с внушительной свитой.
– Неудивительно, – усмехнулась я. – Рассказывай, кого заприметила?
– Двоих. Один – довольно пожилой знатный шейн, но, насколько я поняла, к Искандеру не слишком близок, однако же непременно должен быть в курсе всех сплетен и слухов. Второй – личный слуга наследника Хафизы.
– Он нам не подходит, – покачала я головой. – Личный слуга, как правило, предан своему господину.
– Не в этом случае, – возразила Фатима. – Насколько я поняла, Мустафа просто временно замещает заболевшего товарища. Слуга, приближенный к Искандеру, очень уж не вовремя слег.
– Тогда может получиться. Я так понимаю, ты уже успела завязать с ним знакомство.
Служанка самодовольно улыбнулась.
– Разумеется, шаисса. Рассказала ему о том, что совсем недавно вернулась во дворец после очень долгого отсутствия и чувствую себя такой одинокой.
– Ты у меня молодец, – похвалила я Фатиму. – Что бы я без тебя делала?
– Это я пропала бы без вас, шаисса. Вы так добры ко мне. И дело вовсе не в подарках, хотя столь щедрой госпожи нет ни у кого. Помните тот день, когда вы взяли меня к себе в услужение, шаисса?
– Это было так давно, Фатима. Помню только, что я запретила высечь тебя плетью, но уже позабыла, что ставили тебе в вину.
– Я ударила стражника, который хотел взять меня силой, – помрачнела женщина. – А он решил не расправиться со мной самостоятельно, а оклеветать. Обвинил меня в воровстве. Если бы меня выгнали из дворца, то от отчаяния я готова была утопиться. Дома у меня уже не было, денег я скопить не успела, а работа в публичном доме – единственное, что было бы мне доступно – представлялась мне участью худшей, чем смерть. А вы увидели, как меня волокут на расправу, выслушали, разобрались во всем и взяли меня к себе. И тот негодяй сильно пожалел о своем поступке!
– Да, припоминаю, – произнесла я. – А потом я вышла замуж за Исмаила и забрала тебя с собой.
– Я так благодарна вам за все, шаисса!
– Ладно, благодарная моя, – рассмеялась я, – ступай к своему поклоннику. А я схожу навещу Фирузе.
– Маленькая шаисса играет в саду, – сообщила Фатима. – Я видела, как ее няня несла туда кукол.
– Тем лучше, небольшая прогулка мне не помешает.
Я догадывалась, где именно смогу обнаружить племянницу – в той беседке, где мы завтракали с братом и невестками. Это место очень любила Салмея и, скорее всего, дочь она привела туда. Прудик рядом с беседкой был неглубоким, даже если бы девочка случайно туда упала, то ей ничего бы не грозило, кроме намокшей одежды. А росшие рядом деревья отбрасывали тень, в которой было прохладно даже в жаркий полдень.
В саду я встретила и Зульфию. Все еще бледная после пережитого девушка сидела у фонтана с подружками. При виде меня они резко оборвали разговор, вскочили и низко поклонились.
– Я счастлива приветствовать великую шаиссу, яркое солнце нашего дворца, – пропела Зульфия.
Я смерила ее взглядом. Неужели она думает, что мне придется по вкусу столь грубая лесть?
– Как твое здоровье? До меня дошли слухи, что ты серьезно болела.
– Благодарю вас за внимание к недостойной, шаисса. Мне уже намного лучше.
– Что с тобой случилось? – ответа девушки я дожидалась с интересом. Пожалуется она мне на Лайлу или нет?
– Глупый поваренок по ошибке добавил яд мне в пищу, шаисса. Право же, столь пустяковый случай недостоин вашего внимания.
Вот, значит, как. Зульфия определенно далеко не простушка.
– Это ведь ты танцевала перед послами Северного Королевства?
– Да, шаисса.
– Мне понравился твой танец. Я пошлю тебе подарок.
– Благодарю вас за милость, великая шаисса.
Девушка опять низко склонилась, а я пошла дальше не оглядываясь. Некоторое представление о том, что являет из себя Зульфия, я уже получила. Эта девица вполне способна потеснить Лайлу в сердце Селима – что, впрочем, уже и происходит. Надеюсь только, что ей хватит ума не лезть в те дела, которые ее не касаются.
Радостный визг и смех я услышала еще до того, как увидела Фирузе. Племянница в легком платьице из бежевого шелка бегала вокруг водоема и бросала в миниатюрный водопад лепестки роз, наблюдая, как они уносятся вниз потоками воды, а потом всплывают на поверхности. Салмея сидела под деревом на расстеленном на траве покрывале и читала книгу, то и дело отрываясь от нее, чтобы взглянуть на дочь. Рядом с женщиной валялись куклы и многочисленные одежды и украшения для них в ожидании, пока маленькая хозяйка набегается и усядется рядом с матерью играть. Три девушки, среди которых была и уже виденная мною Гульнара, держались рядом с Фирузе и не сводили с нее взглядов.
– Амина! – девочка увидела меня и с воплем повисла на моей шее.
Салмея поспешно встала. Я подхватила племянницу на руки и улыбнулась невестке.
– Не будешь возражать, если я присоединюсь к вам?
– Я только рада, что вы почтили нас своим присутствием, шаисса.
Я мысленно скривилась – Салмея могла бы при общении со мной и отбросить дворцовые правила. Хотя, вполне возможно, что ей мешало присутствие посторонних.
– Смотри! – Фирузе вытянула руку. – Папа подарил!
На запястье девочки позвякивал крошечными колокольчиками браслет.
– Твой папа тебя очень любит, дорогая.
– А ты? Ты меня тоже любишь? – требовательно спросила малышка.
– Конечно, милая. Ты моя любимая маленькая шаисса, разве ты забыла.
– Очень-очень любишь?
– Очень-очень.
– Это хорошо, – важно кивнула Фирузе. – И я тебя люблю. И маму. И папу. И Зейнаб, хотя она и запрещает мне купаться здесь.
И девочка указала на водоем.
– Зейнаб права, – сдерживая смех, пояснила я. – Ты ведь не хочешь испортить свое красивое платье?
Племянница некоторое время изучала подол своего расшитого золотыми цветами платьица, а потом нахмурилась и заявила:
– Это хорошее платье, но я хочу другое.
– У тебя много платьев, дорогая, – вмешалась Салмея. – Скажи, какое ты хочешь, и Гульнара принесет его тебе.
– Нет, – малышка смешно сморщила носик, – я хочу платье, как у Амины, вот!
– Но это платье для взрослой, – растерялась Салмея.
Я подошла к невестке и сжала ее запястье.
– Хорошо, Фирузе. Мы велим, чтобы тебе сшили такое же платье, как у меня. Но тебе придется подождать.
– Не хочу ждать! – девочка топнула ножкой. – Хочу сейчас!
– Сейчас не получится, – терпеливо пояснила я. – Нам потребуется купить ткань, потом позвать портниху, а уже она пошьет тебе платье. Ты – дочь великого Императора, ты должна быть терпеливой и понимать, что не все желания могут исполниться сразу. Согласна со мной, Фирузе?
Подобная перспектива племянницу не обрадовала, но она кивнула с на редкость важным видом.
– Ну зачем? – шепнула мне Салмея, когда девочка опять унеслась к водопаду, а мы с невесткой опустились на покрывало и сели, поджав ноги.
– Это будет для девочки хорошим уроком, – пожала я плечами. – Сначала ей придется подождать, пока платье пошьют. Потом она быстро убедится в том, что в таком платье ей неудобно играть – не побегаешь и не попрыгаешь. А носить придется, хоть несколько раз – ведь на него потрачены деньги из казны. Фирузе должна знать цену своим капризам.
– Вы правы, шаисса, – тихо сказала Салмея. – Я хотела просто отказать дочери, но так даже лучше.
– Простой отказ ни чему не научил бы ребенка, – пояснила я. – А после подобного опыта она, прежде чем что-либо попросить, задумается, нужна ли ей эта вещь. Может быть, не сразу, но понимание обязательно к ней придет.
Невестка молча кивнула. Сама она воспитывалась иначе – у ее родителей не было ни денег, чтобы делать дочери дорогие подарки, ни слуг, которые могли бы исполнять капризы девочки. Селим очень любил Фирузе, но считал, что девочкой должна заниматься мать, а вот уже сына будет учить всему необходимому он сам. Правда, как раз сыновей Небесный Отец ему пока и не послал.
Фирузе набегалась и растянулась рядом с нами на покрывале. Одну куклу она вручила матери, другую – мне, еще двумя занялась сама, объявив, что мы будем играть «в гости». Она старательно припоминала, как проходят визиты дальних родственниц со стороны отца, что иногда навещали маленькую шаиссу. Из плоского блюда, что стояло на низком переносном столике рядом, девочка натаскала фруктов и принялась угощать кукол, сама при этом измазавшись по уши в липком сладком соке. Подскочившая служанка принялась вытирать маленькой проказнице лицо и руки влажным платком, девочка, хохоча, отбивалась. Я потянулась за мандарином, взирая на эту картину с умилением. Если на то будет воля Небесного Отца, то через год-другой у меня появится свой ребенок. Вот только ни один из кандидатов на роль его отца и моего мужа никаких теплых чувств у меня, увы, не вызывает. Усилием воли я отогнала от себя мрачные мысли и сосредоточилась на игре с племянницей.
Поужинали мы прямо в саду, причем Фирузе капризничала и желала есть только сладости, но Салмея эти капризы быстро пресекла. В результате девочка послушно съела овощи и куриный суп и лишь после получила свою порцию пахлавы с фисташками. После ужина уставший ребенок начал дремать и невестка распорядилась собрать вещи. Сама она подхватила дочь на руки и, попрощавшись со мной, направилась в свои покои. Я тоже ушла к себе – готовиться к встрече с Эдвином. Полежала в теплом бассейне в купальне, затем Рания растерла меня ароматным жасминовым маслом и уложила мои косы короной вокруг головы. Ночь была жаркая, даже душная, поэтому я выбрала легкое светло-зеленое платье, а к нему – расшитый золотом пояс и браслет с бриллиантами и аквамаринами. В уши вдела серьги в виде колец, усыпанных бриллиантовой крошкой, поблескивающей, когда на нее падал свет. Ни шарфа, ни накидки брать с собой я не стала.
На сей раз Эдвин поджидал меня на мостике, перекинутом через пруд.
– Вы ослепительны, шаисса – впрочем, как и всегда.
– Благодарю вас, принц. Прогуляемся?
– С удовольствием.
Этой ночью мы пошли не по направлению к дворцу, как в прошлый раз, а, напротив, вглубь сада. Я не сомневалась, что стражники скользят за нами незримыми тенями. Внезапно я разозлилась – неужели о каждом моем жесте и слове доложат брату? И я устремилась к павильону, находящемуся в довольно тихом уголке. Преимуществом этого строения было то, что в нем можно было скрыться от нежелательных взглядов. Эдвин следовал за мной. Весь путь мы проделали в молчании и заговорили, лишь опустившись на подушки на полу небольшого помещения, освещенного лишь лунным светом.
– Я слышал, что сегодня из Хафизы прибыл Искандер, – сказал Эдвин.
– Да, мы обедали вместе, – подтвердила я.
– И как вам понравился очередной претендент на вашу руку, шаисса?
– Затрудняюсь пока ответить, принц. Слишком мало мы с ним общались, чтобы я могла сделать какие-либо выводы. Могу лишь отметить, что он хорош собой и не похож на глупца. Вот и все.
– Правильно ли я понимаю, что вы еще не приняли решения, леди?
– Вы абсолютно правы, но, признаться, я абсолютно не понимаю, что за дело вам до моей жизни, принц.
– Зачем вы так, Амина? – Эдвин взял меня за руку. – Я ведь уже признал, что вы очень нравитесь мне. Вполне естественно, что меня интересует ваша судьба.
Его прикосновение обжигало меня. Я знала, что не должна была этого делать, что потом я сильно пожалею, но все-таки протянула свободную руку и кончиками пальцев нежно провела по его щеке.
– Только один раз, – прошептала я, словно в бреду или во сне. – Один раз – и все.
Черты лица Эдвина в лунном свете казались более четкими и резкими. И даже этого смутного освещения хватало, чтобы разглядеть выражение недоверия и изумления на его лице. Мои пальцы легко погладили скулу мужчины, а потом запутались в его светлых волосах. Я наклонилась и прикоснулась губами к его губам, тут же раскрывшимся мне навстречу. Я хотела ограничится легким, почти невесомым поцелуем, но Эдвин не позволил мне отстраниться. Он рывком притянул меня к себе на колени, одной рукой крепко сжал мою талию, а другой – плечи. Поцелуй наш все длился и длился, покуда перед глазами не поплыли радужные круги от нехватки воздуха. Лишь тогда смогли мы оторваться друг от друга.
– Амина… – хрипло выдохнул мужчина.
А я осознала весь ужас произошедшего.
– Нет!
И я вскочила на ноги, резко оттолкнув Эдвина. Не ожидавший подобного, принц едва не упал. А я бросилась к двери, рванула ее и выскочила из павильона.
– Амина! Постойте!
Но я уже неслась через сад к дворцу.
Должно быть, Эдвин догадывался о незримом и бесшумном сопровождении стражи, поскольку не стал предпринимать попытки нагнать меня. Беспрепятственно я добежала до своих покоев, никем ни разу не остановленная. И только верная Фатима с выражением искреннего беспокойства на лице вышла мне навстречу.
– Что-то стряслось, шаисса? Вы выглядите потрясенной.
– Ступай спать, Фатима, – довольно резко ответила я.
– Но как же… Я ведь должна помочь вам переодеться, шаисса, – растерянно забормотала женщина.
– Я сказала – оставь меня! – сорвалась я на крик.
Фатима развернулась и, сгорбившись, побрела в помещение для прислуги. Я ощутила укол совести, о котором, впрочем, почти сразу позабыла – слишком уж мрачные мысли терзали меня. В спальне я повалилась на кровать в отчаянии и вцепилась руками в волосы, растрепав безупречную прежде прическу. Что же я наделала? Как я могла? Теперь Эдвин с полным правом может говорить о легкомысленности великой шаиссы. Быть может – при этой мысли краска бросилась мне в лицо – как раз сейчас он со смехом рассказывает о ночном приключении своим товарищам. Я, сестра самого Императора, вела себя, как гулящая девка, откровенно навязываясь мужчине! Какой позор! Но, даже если принц умолчит о происшествии, мне все равно стыдно будет находиться в его присутствии. А ведь встреч с ним никак не избежать, ведь северные послы еще довольно продолжительное время планируют гостить во дворце. Кроме того, завтра мне еще предстоит объяснение с Селимом, которому стражники, несомненно, донесут о ночной прогулке. И пусть они не могли видеть поцелуя, зато то, как я выбежала из павильона, оставив там Эдвина в одиночестве, не заметить попросту не могли. Конечно же, брат захочет узнать все подробности того, что произошло между мной и принцем. Я застонала, раскачиваясь на кровати из стороны в сторону. Необходимо было придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, но, как назло, все здравые мысли сегодня, словно сговорившись, покинули меня. Все те отговорки, что приходили мне в голову, казались просто смехотворными. Я изводила себя почти до рассвета, а потом все-таки задремала, даже не раздевшись.
Проснулась я от осторожного прикосновения к плечу.
– Шаисса Амина, девочка моя, да что случилось-то? – тихо спросила встревоженная Найме.
Я пошевелилась и поморщилась – все тело затекло от сна в неудобной позе.
– Который час, Найме?
– Уже полдень, шаисса. Пришел Император, желает вас видеть. Я ему передам, что вы заболели.
– Не стоит, – с трудом выговорила я осипшим голосом. – Лучше пришли Ранию и Фатиму, пусть помогут мне привести себя в порядок. А брату скажи, что я скоро выйду к нему.
Найме неодобрительно покачала головой, но спорить не решилась. А я, постанывая, поднялась и подошла к зеркалу. Увиденное испугало меня: бледное лицо с опухшими и покрасневшими от слез глазами, спутанные волосы. Одно хорошо: быть может, мой больной вид произведет впечатление на брата и Селим не будет слишком уж сильно досаждать мне расспросами.
Рания и Фатима, пришедшие по распоряжению Найме, сняли с меня платье, подали другое, простое, положили мне на глаза ткань, смоченную в прохладном чае и принялись распутывать мои волосы. Спустя недолгое время я выглядела уже получше, но все равно не так, как обычно.
– Амина! – встревоженно воскликнул Селим, когда я вышла к нему. – Ты заболела, сестренка?
– Я неважно себя чувствую, – уклончиво ответила я.
– Прислать к тебе лекаря?
– Благодарю, дорогой брат, за заботу, но все же не стоит. У меня просто очень сильно болит голова, это пройдет.
Селим нахмурился. Я видела, что его мучает любопытство, однако же приставать с расспросами к больной сестре ему не позволяла совесть. Так и не решившись ни приступить к интересующей его теме, ни уйти, брат усадил меня на низкий диванчик и принялся хлопотать, словно заботливая нянюшка.
– Ты даже не завтракала, дорогая. Может быть, поешь немного?
– Благодарю, но у меня нет аппетита.
– Ну хотя бы фруктов. Смотри, какой сочный персик. Или вот виноград, ты же его любишь.
Я покачала головой, удерживая улыбку. Видно было, что подобное поведение для брата непривычно. Да и в самом деле, о ком ему было заботиться? И впрямь, только обо мне, но очень давно, когда мы были детьми и он играл с маленькой сестренкой. А потом он привык лишь приказывать и отдавать распоряжения.
– Ну тогда выпей кофе с лукумом. Или чай.
– Хорошо, – согласилась я, – пусть будет мятный чай.
Селим тут же позвал служанок и распорядился принести мне мятный чай и сладости – видимо, в надежде, что устоять перед лукумом я все же не смогу. Я же решила, что нормально поем только после ухода брата, а до того буду цедить холодный чай мелкими глотками с таким видом, будто вот-вот упаду без сил. Главной задачей было не переиграть, чтобы перепуганный Император и впрямь не вызвал лекаря.
– Утром я видел Искандера, – начал тем временем брат. – Он просил о встрече с тобой.
– Увы, но сегодня я не в состоянии принимать посетителей. Передай ему мои извинения.
– Непременно. Но ты намерена увидеться с ним?
– Разумеется, должна же я узнать получше претендента на мою руку. У меня ведь есть время для того, чтобы принять решение?
– Конечно, дорогая, – Селим взял мою руку и поцеловал ладонь. – Искандер знает о том, что он не единственный, кто добивается тебя. Должен признать, что он относится к ситуации с пониманием.
– Вот как? Неужели он так легко принял то, что его соперником является Баязет? Старший Советник, конечно, походит из знатного рода, но Искандер – наследник трона Хафизы.
– Уверяю тебя, молодой человек прекрасно понял мое желание видеть счастливой свою единственную сестру. Кроме того, не забывает, что это Хафиза сильно зависит от Империи, а вовсе не наоборот.
Бесшумно вошла Рания в сопровождении двух девушек, чьих имен я не знала – должно быть, они работали на кухне. В руках у прислужниц были тяжело нагруженные подносы с разнообразной едой. Я улыбнулась Рании уголком губ и едва заметно кивнула в знак одобрения, вслух же произнесла:
– Зачем ты набрала столько еды? Я ведь сказала, что буду только чай.
– Простите, шаисса, – поклонилась девушка. – Я подумала, что, возможно, при виде этих яств вы ощутите голод. Еще раз прошу прощения.
– Не сердись на девочку, дорогая, – произнес Селим, с интересом разглядывавший служанку. – Она хотела как лучше, проявила заботу о своей госпоже.
Я отпустила девушек взмахом руки и налила себе мятного чая из кувшина. Брат взял лепешку с сыром и смазал сверху ее еще и острым соусом.
– Может, все-таки поешь?
– Нет, спасибо, – и я отпила маленький глоток из стакана.
– Тогда расскажи, что у тебя с северным принцем.
– А что у меня может быть с северным принцем? Я стараюсь с ним подружиться – между прочим, по твоему распоряжению.
– И именно поэтому ты сбежала от него вчера с такой скоростью, словно за тобой гнались все демоны ночи? Что между вами произошло, Амина?
Я прижала пальцы к вискам.
– Ох, как болит голова. Ровным счетом ничего не произошло, Селим. Просто внезапно я почувствовала резкую дурноту. Если бы меня стало тошнить при Эдвине, то это не добавило бы мне привлекательности в его глазах, ведь так?
Селим некоторое время с подозрительностью смотрел на меня, но, похоже, впечатлился моим болезненным видом и поверил мне.
– Но ты ведь будешь продолжать видеться с ним?
– А что на это скажут мои женихи? Вряд ли кому из них понравится подобное поведение будущей жены.
– Ничего они не скажут, – отрубил Селим. – Промолчат, даже если узнают. Помимо того, что ты – великая шаисса, получить которую в жены – честь для любого, ты еще никому из них не высказала предпочтения, следовательно, пока являешься женщиной свободной. Так что никто ни в чем не посмеет тебя упрекнуть.
Брат был прав. Я сама себя загнала в ловушку: предлог не встречаться с Эдвином я получу, только определившись с кандидатурой будущего мужа. И все же выиграть немного времени я могла.
– Разумеется, я увижусь с принцем снова, но только тогда, когда почувствую себя окончательно здоровой.
– Наверное, тебе надо отдохнуть, – заботливо произнес Селим. – Все-таки столь длительное путешествие, как то, что тебе пришлось совершить, не могло пройти без последствий.
– Да, ты прав, – согласилась я.
– Тогда приляг, поспи. Я навещу тебя завтра.
С этими словами брат оставил меня. А я, выждав немного, приступила к трапезе.
Я собиралась последовать совету Селима и весь день провести в своих покоях. И никак не ожидала, что вечером ко мне пожалует очередной гость.
Когда Рания доложила мне о визите Искандера, я с трудом удержалась от гримасы. Однако же настойчивый молодой человек! Ему ведь уже передали, что я захворала и гостей не принимаю. Перед выходом из комнаты бросила на себя взгляд в зеркало – припухлость и краснота глаз уже ушли, а вот бледность осталась. А еще меня бил озноб, поэтому я накинула на плечи шаль, расшитую райскими птицами. Яркие краски только подчеркивали мой нездоровый вид, но сейчас мне это было на руку: долго беседовать с Искандером у меня намерения не было, а недомогание – отличный повод прервать его визит.
– Я счастлив вновь лицезреть вас, прекрасная шаисса, – высокопарно начал претендент на мою руку, – и счастье мое омрачает лишь то состояние, в котором вы находитесь.
– Я тоже рада видеть вас, шейн, – ответила я. – Правда, боюсь, что сейчас не могу уделять гостям должного внимания. Желаете кофе?
– Не откажусь.
Я поманила бесшумно стоящую у стены Фатиму.
– Принеси моему гостю кофе и сладости, а мне – гранатовый сок.
Фатима поклонилась и вышла, а Рания и Найме остались в комнате. На нас они не смотрели, но их присутствие, похоже, смущало Искандера. Однако же права попросить меня услать прислугу он не имел. Молодой человек покосился в сторону служанок, затем, видимо, решив, что они находятся достаточно далеко, чтобы не слышать его слов, произнес:
– Мне сообщили о вашей болезни, шаисса. Возможно, визит мой некстати, но я пожелал лично выразить вам свое сочувствие и надежду на ваше скорое выздоровление. И я принес небольшой подарок – возможно, он немного порадует вас.
Он взял со столика обтянутую бархатом шкатулку и с поклоном протянул мне. Открыв ее, я увидела нить розового жемчуга. Жемчужины были крупные, правильной формы и одной величины. Они словно светились на темном бархате.
– Благодарю вас, ожерелье поистине великолепно, – искренне сказала я.
– Я счастлив, что мой скромный дар пришелся вам по вкусу, шаисса. Хотя во всем подлунном мире не сыскать драгоценностей, что были бы достойны вашей красоты.
Фатима как раз принесла напитки и сладости, что избавило меня от необходимости поддерживать дальнейший разговор. Искандер тоже понимал, что утомлять недужную долгими визитами не следует, поэтому, выпив кофе и отвесив мне еще несколько цветистых комплиментов, откланялся, напоследок еще раз пожелав мне скорейшего выздоровления.
А мне захотелось выйти в сад и подойти к пруду с лотосами – взглянуть, пришел ли сегодня Эдвин. Некоторое время я даже всерьез подумывала послать Фатиму посмотреть издали, но все-таки отказалась от этой идеи, хотя и не без некоторого сожаления. Но уснуть не могла долго – не получалось выкинуть мысли о северном принце из головы.
Утром меня опять навестил Селим. Визит его на сей раз был краток. Я показала брату подарок Искандера – он довольно улыбнулся.
А вот твой лучший друг скареден, – поддела брата я. – Ничего не преподнес женщине, на которой вознамерился жениться.
– Разве тебе нужны от него драгоценности, Амина? – серьезно спросил Селим.
– Мне важно отношение мужчины, утверждающего, что он влюблен. Искандер выразил заботу о моем самочувствии и подарил мне колье, а Баязет?
– Тебе в любом случае был бы положен подарок от послов Хафизы, – нахмурился Селим. – Заслуги Искандера я вовсе не вижу.
Спорить с братом я не стала. Тем более, что он явно пребывал в плохом расположении духа, был рассеян и даже отказался от кофе. Поцеловав меня в щеку на прощание, он еще раз выразил надежду на мое скорейшее выздоровление и покинул меня.
А после обеда мне принесли неожиданный подарок. На подносе у передавшего его стражника покоилась небольшая резная шкатулка, а к ней прилагалась записка. Я откинула крышку и восхищенно вздохнула. В шкатулке лежала поистине великолепно сделанная золотая брошь в виде листа неизвестного мне дерева с ажурными краями. Работа была столь тонкой, что казалось, будто листок слегка шевелится от порыва ветерка. А золотую поверхность, на которой было видно каждую прожилку, усыпали бриллианты, вспыхивающие на солнце, словно капли росы. Я догадалась, кто прислал этот подарок, еще до того, как прочла записку. И точно – Эдвин, принц Северного Королевства, выражал мне свое почтение и слал пожелания скорейшего выздоровления. Я написала ответное благодарственное письмо, к которому приложила свой подарок – золотую чернильницу, инкрустированную изумрудами и мелким жемчугом. А брошь приколола к груди и осторожно гладила ее кончиками пальцев, когда никто не видел.
Весь день провела я в своих покоях. К вечеру желание взглянуть, пришел ли на сей раз Эдвин на условленное место, стало почти нестерпимым. Но тут очень кстати вернулась Фатима со свидания с поклонником – слугой Искандера, и я получила возможность отвлечься на расспросы.
Глаза молодой женщины горели, на лице расплывалась довольная улыбка – служанка явно узнала нечто интересное.
– Рассказывай!
– Тот, кто определил Мустафу в свиту Искандера, явно просчитался, шаисса. Да, парень обходителен и обладает приятной внешностью, но вот опыта в отношениях с женщинами у него маловато. Я бы даже сказало – дело обстоит совсем печально.
Я не сдержала смех.
– И это именно те ценные сведения, которые ты так спешила сообщить мне?
Фатима подняла палец.
Это очень важно, шаисса. Будь паренек поопытнее, возможно, не купился бы на красивые слова да на пару поцелуев. А Мустафа размяк, поплыл и сам не заметил, как проболтался.
– О чем?
– У его шейна в Хафизе есть любимая женщина, шаисса.
– Эка невидаль, – пренебрежительно пожала я плечами. – У Баязета таковых точно не меньше десятка и еще полсотни на подхвате.
– В том-то и дело, – осмелилась возразить мне Фатима. – Будь у Искандера гарем пусть даже из тысячи прелестниц – никто бы не удивился.
– А что, у наследника правителя Хафизы нет гарема?
– Конечно есть, шаисса. Но та женщина, о которой упомянул Мустафа – она не наложница. Эта женщина принадлежит к знатному роду и надеялась в скором времени стать женой Искандера.
– Вот как, – задумчиво протянула я.
Да, Фатима права – это обстоятельство сильно меняет дело. Сама по себе любовница предполагаемого жениха мне не страшна, но за ней стоит ее семья. И если только род ее богат и влиятелен, то проблем в браке с Искандером мне не избежать. Родные девушки сделают все, чтобы заполучить в зятья наследника престола. И если он обзаведется другой женой, то мелкими пакостями эти люди точно не ограничатся.
– Кто эта женщина? Как ее зовут? Из какого она рода?
Фатима покачала головой.
– Мустафа пока не рассказал мне этого, шаисса. Он и без того испугался, что сболтнул слишком много. Но я сделала вид, что не придала его словам никакого значения, и он успокоился. Ничего, чуть позже я все выясню – если не у Мустафы, так у кого-нибудь другого.
– Хорошо, Фатима. Ты молодец, я очень довольна тобой.
– Я рада быть полезной вам, шаисса, – заверила меня служанка.
Она позвала Ранию, чтобы сопроводить меня в купальню. Я бережно отстегнула новую брошь и уложила ее обратно в шкатулку. На темном дереве были вырезаны незнакомые мне существа. Я поднесла вещицу к свету, вгляделась попристальнее. Похоже, это были изображения стражей, охраняющих сокровища – чудищ, изрыгающих из пастей своих огонь. Удивительное дело, но мне они показались не страшными и отвратительными, а милыми и симпатичными. Неужели теперь все, связанное с Севером, будет приводить меня в восторг и умиление? Незнакомая страна не давала мне покоя, снилась по ночам. И в этих снах я была не одна…
Утром я ожидала уже ставшего привычным визита Селима, однако же вместо брата меня навестил иной посетитель. Баязет появился, когда я уже заканчивала завтракать, но, поскольку блюда с закусками и сладостями еще стояли на столе, то я предложила ему присоединиться.
– Благодарю, – сказал он и положил себе на тарелку баклажаны с сыром. – Я уже поел, но с тех пор прошло немало времени.
– Вот как? И какие дела вынудили тебя встать столь рано?
– Да разная ерунда, недостойная твоего внимания, – отмахнулся приятель. – Расскажи лучше, как ты себя чувствуешь? Селим сказал, что ты заболела.
– Мне уже значительно лучше, благодарю.
Когда же мы насытились и служанки унесли все со стола, поставив на него большую вазу с фруктами, Баязет спросил:
– Амина, не могли бы мы поговорить наедине?
Я покачала головой.
– Прости, но я вынуждена отказать тебе. Твое поведение в последние дни переменилось и больше не внушает мне доверия.
Мужчина взял меня за руку.
– Я искренне раскаиваюсь, Амина. Я – ревнивый осел, признаю. Мне просто больно думать о том, что ты можешь обратить свое внимание на кого-нибудь другого.
