Текст книги "Save my soul (СИ)"

Автор книги: ToBeContinued...

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Отпустив напряженную мошонку Йена, парень скинул со своей головы требовательную ладонь, боковым зрением отметив скопление ярких серебристых искр на ее коже, и начал быстрые движения головой, понимая, что сам он больше сдерживаться не сможет.

Несколько скольжений вверх-вниз его губ по стволу и поддерживающей заданный ритм правой руки в штанах, принесли ожидаемые результаты – мощно кончая в кулак, Микки громко простонал с членом Хранителя во рту, позволяя копившемуся все время минета удовольствию в паху рыжего вырваться наружу.

Украшая свой живот длинными полосками спермы под пристальным взглядом голубых глаз, Йен выгнулся дугой, пальцами ног цепляясь за ткань подлокотника, вдавливая затылок в подушку дивана и теряя весь воздух.

Затуманенным оргазмом мозгом едва сумев разобрать озвученное снизу довольно облизывающимся Милковичем:

– Бля, я думал, тут тоже с подсветкой будет.

***

Склонившись над Чашей, Йен наблюдал за мелькающими на ее поверхности картинками, улыбаясь отражению о чем-то увлеченно спорившего с сестрой Микки, пальцами скользя по ровной поверхности треснутой плитки, натыкаясь лишь на одну глубокую борозду.

Усмехнувшись отправленному в спину девушки среднему пальцу брюнета, Хранитель поднял руку, чтобы очистить водную гладь от образов Милковичей, но вмиг изменившееся выражение лица Микки, доставшего из кармана свой мобильный и ответившего на звонок, заставило передумать.

А задрожавшая в его руках душа, на глазах чернеющая из-за появления сотни новых трещин, разбежавшихся от центра к краям – остановиться сердце.

Tbc…

========== 14. Признания ==========

Комментарий к 14. Признания

Привет всем!

Да, Ваш блудный автор наконец вернулся на просторы ФБ и теперь твердо намерен без остановок и тормозов закончить пару оставшихся работ =]

Прошу прощения у всех, кто меня потерял и ждал, за пропажу, на то были свои причины. Но теперь с ними покончено, и я клятвенно обещаю равномерный и скорый выход новых глав, а через пару-тройку неделек и «The End» в своих фиках.

И, конечно, я не могу не поздравить Вас с прошедшими праздниками!

Хоть я и отмечал их антибиотиками, дух Рождества и Нового Года во мне все же трепыхается.

Поздравляю всех с Новым Годом и желаю Вам самого прекрасного и настоящего!

Спасибо, что Вы здесь, со мной и моими героями =D

TBC

Разгоняя клубы полупрозрачного тумана подолом своей мантии, молодой Хранитель спешил в апартаменты Верховного, надеясь получить обещанный ответ на беспокоивший его уже довольно продолжительное время вопрос, прижимая к груди теплую каменную пластину, которую рыжеволосый молодой человек не выпускал из рук даже во время сна.

– Пап, ты сказал… – плотно прикрывая за собой дверь, тихо проговорил Иоанн, но вынужденно замолчал на полуслове, в большой светлой комнате вместо мужчины находя взглядом женскую фигуру. – Ой, прости, я думал отец здесь, – склонив голову в приветствии, разочарованно прошептал он, подходя ближе к повернувшейся к нему Хранительнице.

– Незапланированная встреча с Советом, – махнув рукой в непонятном направлении, ответила женщина, заглядывая в печальные зеленые глаза рыжего парня и спуская взгляд ниже, в длинных бледных пальцах его находя причины к прочитанным на изумрудной радужке эмоциям и чувствам. – Как дела с..? – едва дотрагиваясь до каменной плитки ладонью, поинтересовалась она, следуя рукой дальше и аккуратно сжимая пальцами предплечье молодого человека.

– Без изменений, – пожал плечами Иоанн, отстраняя от груди камень, разочарованно отмечая появление на нем еще нескольких тонких черных полос. – Отец сказал, что у него есть кое-какие догадки о причинах возникновения трещин, и я хотел поговорить с ним, – торопливо начал объяснять он, ногтями царапая испещренную шрамами поверхность, будто надеясь выскоблить их, но, как и сотня предыдущих попыток, эта также не увенчалась успехом.

– А ты не пробовал еще раз поговорить об этом с самим мальчиком? – конечно, женщина знала, что рыжеволосый Хранитель сделал все возможное, чтобы самостоятельно узнать о причинах происходящего, но ее желание помочь отчаявшемуся молодому человеку не находило других вариантов.

– Он уверяет, что с ним все в порядке или вообще не отвечает, – выдохнул Йен, кусая нижнюю губу в признанном поражении. – А если я начинаю настаивать, вообще прогоняет прочь, – потупил взгляд он, вспоминая недавнюю ссору с Микки, из-за которой вот уже почти неделю рыжий вынужден был наблюдать за ним лишь в отражении Чаши, не осмеливаясь спуститься к подопечному.

– И ты так просто сдаешься? – отпуская руку зеленоглазого, нахмурилась Хранительница. – Твой парень говорит тебе уйти, и ты уходишь? – не скрывая в интонации осуждающих нот, покачала головой она, а Йен поспешил отвести взгляд, едва заметно вздрогнув от непривычного слуху слова, подобранного женщиной взамен привычному «подопечный».

– Он говорит, что хочет побыть один, – неуверенно оправдался Иоанн, убеждая больше себя, нежели собеседницу в правильности принятого решения.

– Не всегда нам нужно то, чего мы хотим, – философски изрекла она, взяв руку рыжеволосого парня в свою. – И, если ты вспомнишь о том, что происходит с плитой Микки, когда ты рядом, ты поймешь, что одиночество – последнее, что ему сейчас нужно, – тихо добавила Хранительница, несколькими словами разрушая стену непонимания и упрямства, выстроенную Милковичем, возле которой продолжал скромно переминаться с ноги на ногу Йен.

– Я боюсь, что он попросит меня уйти навсегда, если я…

– Не попросит, – перебила его женщина, сжимая пальцами дрогнувшую ладонь. – Ты нужен этому мальчику, сынок, – уверенно проговорила она, делая небольшую паузу перед тем, как продолжить, – и только ты сможешь узнать, что с ним происходит, и понять, как это исправить, – отпуская руку Хранителя и размещая ладонь теперь на его бледной щеке, заверила Шейла отпрыска.

– Я не знаю как, – честно признался Иоанн, наклоняя голову и потираясь щекой о теплую ладонь матери.

– Оно знает, – кончиками пальцев скользнув по острому подбородку молодого человека и одним легким движением спустившись ниже, едва слышно прошептала женщина, прижимая руку к груди сына, чувствуя под ладонью мерный ритм ударов любящего сердца и нежно улыбнувшись крохотной искре надежды, вспыхнувшей в его зеленых глазах. – Иди, – кивнув на дверь, распорядилась Шейла, подтолкнув нерешительно обернувшегося на выход парня.

– Но отец…

– Я скажу ему, что ты зайдешь потом, – оборвала его Хрантильница. – Все равно я не думаю, что его догадки и планы смогут вам помочь, – покачала головой она, окончательно убеждая сына в необходимости вернуться к подопечному и своими собственными руками восстановить целостность полотна его души. – Им же не помогло, – едва слышно сама себе прошептала она, бросив печальный взгляд на большую шкатулку, хранившую главное сокровище ее мужа, когда Иоанн уже успел отойти от нее на несколько шагов.

– Мам, – обернувшись в дверях, позвал Хранитель, – спасибо, – кивнул он и пропал за массивной створкой, ускоряя шаг и почти переходя на бег, желая поскорее вернуть пластину Микки обратно на место и материализоваться напротив только недавно вернувшегося домой подопечного.

– Спасибо, – повторил слова сына Верховный, принимая четкие очертания и разгоняя остатки серебряного тумана взмахами рук.

– Ты все слышал? – осуждающе качнув головой, улыбнулась мужу Шейла, в серых глазах Фрэнка не найдя и намека на вину за то, что тот подслушал ее разговор с сыном.

– Всё, – кивнул мужчина в направлении шкатулки, лишь на секунду позволив своему взгляду вспыхнуть горьким разочарованием от свершенных ошибок.

– Я не имела в виду…

– Не важно, – перебил жену Владыка, – ты все правильно сказала, – предвосхитил он ее новую попытку оправдать произнесенные слова. – Я не смог спасти ее и не мне советовать Иоанну, как спасти эту душу, – признал мужчина, позволяя себе вернуться воспоминаниями на сотни лет назад и вновь увидеть пустоту в когда-то любимых глазах прекрасной девушки, выбравшей легкий путь смерти вместо тяжелой борьбы со своими демонами.

– Фрэнк, это был ее выбор, – вновь попыталась оправдать случившееся Шейла, но, как и прежде, ее слова встретились с непробиваемой стеной.

– Не всегда нам нужно то, чего мы хотим, – процитировал слова жены, произнесенные чуть раньше, Верховный. – Я не должен был слушать ее и оставлять Монику тогда одну, – вывод, сделанный когда-то давно и озвученный не одну сотню раз после, сорвался с его губ, лишая женщину возможности продолжать этот бесконечный спор, вынуждая ее согласно кивнуть и попытаться поддержать разочарованного в себе Хранителя легким прикосновением ладони к плечу. – И Иоанн не должен оставлять его.

– Он не оставит, – заверила мужа Шейла, сжав пальцами ключицу, укрытую белоснежной мантией. – Он слишком сильно его любит, – выдохнула она последний неоспоримый аргумент и притихла.

Так и не услышав ответа.

Озвучить который Владыка осмелился лишь спустя продолжительное время, когда он остался один и смог вновь позволить себе недолгую встречу с остатками души погибшей возлюбленной, в паре осколков холодного камня сумев рассмотреть нежную улыбку и ярко горевшие глаза, запомнившиеся навеки:

– Я тоже любил…

Микки соврал бы, скажи он, что появлению в поле его зрения первых клубов искрящегося серебром тумана он не обрадовался.

Но признаваться в испытанных эмоциях рыжему, постепенно материализующемуся в дальнем углу комнаты, он не спешил – пытаясь придать лицу самое непосредственное из возможных выражений, Милкович проглотил очередную вилку разогретого ужина, из-за сильного сосредоточения на поддержании маски безразличия забывая прожевать особо крупный кусок мяса и чуть не подавившись.

– Здравствуй, – но все же поперхнулся глотком газировки, обещающей спасение его раздраженной глотке, когда Хранитель тихо его поприветствовал.

– И тебе не болеть, – салютуя рыжему столовым прибором, прохрипел Микки, отставляя баночку обратно на стол и совершая очередную попытку зубцами вилки подцепить новый кусок. – Хули приперся? – рыкнул он, чуть повернув голову к собеседнику, встречаясь взглядом с яркими зелеными глазами, вмиг снизившими наигранную агрессию его интонации до отметки «ноль».

«Спасибо, что пришел» – пронеслось в голове брюнета, но озвучить эти слова Милкович себе не позволил.

– Я скучал, – осторожно, шаг за шагом приближаясь к подопечному, ответил Йен, улыбаясь голубым глазам, сумев в темных вкраплениях на небесного цвета радужке найти искренние эмоции их хозяина.

– Рад за тебя, епт, – хмыкнул Микки, едва сдержав на языке «я тоже».

– Прости меня, – останавливаясь напротив парня, заметно напрягшегося и несколько раз за пару секунд сменившего положение тела на диване, тихо проговорил Хранитель, медленно опускаясь на колени возле ног брюнета, замечая как тот постепенно расслабляется под его взглядом.

– Ага, – кивнул Милкович, не сумев скрыть улыбки, тронувшей его губы, и глубоко вдохнул полной грудью, отмечая, что сковывающие ее в последнее время цепи уже не давят на ребра так сильно.

Но рвущемуся изнутри «это ты прости, я был таким ебланом» наружу выбраться не позволил.

Снимая с колен большую тарелку с ужином, кажется, и вовсе уже потеряв интерес к жареному мясу, оставленному для него сестрой, Милкович замер в ожидании ответных действий от Йена, тут же сменившего стекляшку и разместившего свою рыжую голову на бедрах Микки, довольно прикрывшего глаза и разрешившего себе первое прикосновение.

– Как дела? – аккуратно поинтересовался Хранитель, наслаждаясь движениями пальцев брюнета в своих волосах, сожалея о том, что пришел только сейчас и потратил столько времени на поддержание упрямства и непонятной обиды этого парня.

– Скажи еще, что ты не в курсе, – хмыкнул в ответ Микки, собирая отросшие пряди в кулак и сжимая, надеясь так показать рыжему, что он все еще злится, но ускорившее свой ритм сердце врать не позволило, окончательно убеждая и своего обладателя и простонавшего на его действия Хранителя в том, что Милкович давным-давно уже сдался.

– Ну, ты же мне запретил наблюдать, – уже более смело и дерзко проговорил Йен, пытаясь освободить волосы от крепкого захвата кивком головы, но татуированные пальцы быстро утихомирили его пыл, вернув огненную макушку на место.

– А ты типа меня послушался, да? – не сумел сдержать улыбки брюнет, прекрасно зная правдивый ответ (не зря же он на протяжении последней недели по полчаса расхаживал по квартире голышом, прежде чем направляться в душ).

– Да, – соврал рыжий, получая несколько царапин на коже головы с легкостью выдавшие разочарование Микки, подтверждаясь тихим вздохом, раздавшимся сверху через секунду.

– Ой, да не пизди, – решил не сдаваться Милкович, на мгновение укрывшую его лицо маску досады сменяя ехидной улыбкой, предвещающей ярко-розовые щеки Хранителя. – Хочешь сказать, ты за неделю ни разу не передернул, глядя в свое волшебное зеркало? – прыснул он, тут же ловя взглядом давно полюбившейся оттенок бледной кожи скул, заранее празднуя легкую победу в незамысловатом споре.

– У нас нет никаких волшебных зеркал, – надеясь обойти стороной обозначенную тему и сосредоточить внимание подопечного на вопросе, в котором Хранитель чувствовал себя более уверенно, пустился в разъяснения тот.

– Значит, все-таки дрочил, да? – но, видимо, рыжий забыл, с кем имеет дело.

– Мик, – зажмурился Йен, на глазах покрываясь розовой краской более обширно и равномерно, набирая в грудь побольше воздуха, чтобы дать четкий ответ и наконец закончить смущающий его разговор. – Я не… – хотел было соврать он, что никогда этого не делал, но тихое признание Милковича выбило из рассредоточенного мозга Хранителя все известные ему буквы:

– А я дрочил, – широко растянув губы в победной улыбке, проговорил Микки, поднимая голову своего парня за волосы и останавливая ее в паре дюймов от собственного лица, – на тебя, – добил он Хранителя контрольным выстрелом в пах и притянул ближе, собирая все возможные ответные слова и звуки с его губ глубоким влажным поцелуем.

Разрушая остатки обиды и злости на рыжего тихим стоном удовольствия, когда Йен ответил ему с не меньшим пылом и желанием.

– Убри св рки, – хриплый голос привлек внимание едва ли задремавшего Хранителя, крепко сжимающего в своих руках горячее тело спящего брюнета, наслаждающегося первой совместной ночевкой с Йеном, не сумевшим устоять перед настойчивой просьбой своего подопечного остаться с ним до утра.

– Мик? – тихо позвал молодой человек, перебивая сонное бормотание беспокойно заерзавшего в его руках Милковича. – Мик, проснись, – попросил он, но парень лишь тихо всхлипнул в ответ и продолжил молить:

– Нт, н ндо, пжста, – простонал он, замотав головой и не на шутку испугав Хранителя, освободившего его от своего захвата и принявшего сидячее положение, аккуратно тряхнув Микки за плечо в попытке разбудить и избавить от прокравшегося в его сон кошмара.

– Эй, проснись, – вновь попросил Йен, увеличивая амплитуду движения руки, замечая блеснувшие в уголках глаз парня маленькие капельки, одного взгляда на которые хватило рыжему, чтобы запаниковать. – Мик, пожалуйста.

– Не трогай ее, блять! – намного четче и громче выдохнул Милкович, наконец распахнув глаза и хватая ртом воздух, не замечая напротив полный паники взгляд изумрудных глаз. – Сука, – выплюнул он себе под нос, садясь, крепко сжатыми кулаками взбивая пух общего на эту ночь с Хранителем одеяла.

Вспоминая о присутствии в своей кровати того лишь когда он подал голос:

– Микки, что случилось? – тихо прошептал Йен, накрывая ладонью один из кулаков своего парня, теплотой сконцентрированной на кончиках пальцев силы пытаясь утихомирить неожиданно появившуюся агрессию брюнета.

– Ничего, – поспешил ответить молодой человек, выбираясь из-под одеяла и разрывая тактильный контакт, – курить, пиздец, хочу, – наспех оправдав свой скоропостижный побег, бросил он через плечо, подхватывая со стола пачку сигарет и прячась от непонимающего взгляда за углом коридора, ведущего на кухню.

– Тебя просквозит, – и на минуту не оставив Микки одного, Хранитель остановился за спиной подопечного, стоявшего напротив распахнутого настежь кухонного окна в одних трусах, глотающего горький дым большими порциями под холодными прикосновениями ночного октябрьского ветра, быстро сумевшего высушить непрошенные слезы. – Ты заболеешь, – делая последний шаг и прижимаясь своей голой грудью к спине парня, закутав их обоих захваченным из комнаты одеялом, прошептал рыжий, обнимая Милковича.

– Похуй, – совершив единственную слабую попытку оттолкнуть от себя Хранителя, бросил в ответ брюнет, затушив окурок в пепельнице и доставая из пачки новую табачную палочку.

– Не мне, – мотнул головой Йен, опуская подбородок на плечо подопечного и ища в себе силы на то, чтобы задать свой вопрос еще раз, на чаши весов решимости водружая последствия прошлого подобного разговора в противовес словам матери. – Что тебе приснилось? – и Шейла с легкостью победила.

– Ничего, блять, отъебись, – ожидаемо огрызнулся Милкович, но рыжий так просто теперь сдаваться не собирался.

– Что это было, Микки? – поднимая голову с плеча брюнета, громче и строже проговорил он, крепко сжимая пальцами попытавшегося освободиться от захвата парня. – Что? – резко развернув Милковича в руках и выбросив его недокуренную сигарету в открытое окно, приказал ответить Йен, пристально глядя в блестевшие влагой голубые глаза, сжимая челюсти на новую попытку бегства, предотвращенную упавшим на пол одеялом, сковавшим ноги парня.

– Отъебись, блять, че непонятного? – пихнув Хранителя коленом в бедро, Микки почти уже вырвался, но длинные тонкие пальцы, сверкнувшие яркими серебряными искрами в темноте, обожгли обнаженную кожу, обтянувшую напряженные бицепсы, заставляя замереть на месте и вскинуть голову, соединяя две пары горевших глаз взглядом, давая гонг к началу зрительного противостояния.

– Го-во-ри, – четко и громко приказал рыжий, встряхнув за плечи Милковича, до крови закусившего нижнюю губу, чтобы не признаваться в своих страхах и слабостях Йену. – Говори, блять! – прогремел голос Хранителя на всю кухню, а на плечах Микки появилась пара красных следов ожогов от крепкого захвата рук рыжего, отправивших в его тело мощный поток энергии.

– Батя, – прохрипел в ответ Милкович, не сумев устоять перед силой Хранителя, оседая в его руках и закатывая глаза под веки, перед тем как отключиться подумав о том, что рыжий, кажется, приступил к использованию его словарика.

– … на работу ко мне приперся, мудила, – продолжал свой рассказ Микки, кутаясь в одеяло и едва заметно подрагивая в отходняке после прошедшей по телу волны неизвестного рода энергии.

– Я видел ваш разговор, но не придал ему значения, – разочарованно покачал головой Йен, понимая, что ответ был так близок.

– Предложил мне бабла, чтобы я на слушаньи этого ублюдка выступил, – прорычал Милкович, крепче сжимая в кулаках пододеяльник. – Он мать прирезал, сука, а я должен комиссии рассказать, как сильно по нему скучаю и жду, когда папочку выпустят, – снабжая каждое слово значительной порцией яда, скрипел зубами он, но замолкать не спешил, наконец позволив себе открыться Хранителю. – Нет, я, конечно, жду его, блять, чтобы глотку ему вспороть, как только увижу, но пиздовать на слушанье по УДО…

– Микки, – заметив, что степень агрессии и ненависти в произносимых фразах достигли критической отметки, Йен поспешил немного успокоить подопечного – разжав один из его кулаков, рыжий переплел свои пальцы с татуированными, щекочущим танцем маленьких искр на коже его заставляя парня чуть расслабиться.

– Извини, – мотнул головой брюнет, мысленно обругав себя за то, что озвучил самые темные свои мысли, но будто смотревшие прямо в душу зеленые глаза Хранителя больше не позволяли врать.

– Почему ты мне не рассказал? – поинтересовался Йен, не отпуская руки Микки чуть двинувшись к спинке кровати, чтобы принять полу-лежачее положение и притянуть брюнета к себе, удобно устраивая того на своей груди.

Честно ответить Милкович не смог – разместив голову на плече парня, он прикрыл веки, надеясь на то, что его молчание Хранитель расценит правильно.

Ему не хотелось признаваться в своих слабостях Йену, и тот, кажется, принял его позицию, позволяя тишине стать законным завершением этого непростого разговора.

Но одну крохотную деталь рыжий уточнить все же решил:

– Когда слушанье? – спустя десяток молчаливых минут прошептал Йен в макушку притихшего Микки, заодно проверяя, не уснул ли тот.

– Несколько дней назад было, – провернувшись в его руках и утянув молодого человека за собой ниже, прошептал в его ключицу Милкович, крепко обнимая парня поперек груди, надеясь на то, что теперь ему удастся уснуть. – Выпустили его.

Tbc…

========== 15. Ложь и правда ==========

– Спасибо, что пришел, – кивнул вошедшему мужчине Йен, лишь на секунду отвлекшись от продолжающих мелькать на водной глади картинок.

– Не думаю, что кто-то смог бы отказать твоему отцу, – усмехнулся Хранитель, подходя ближе, через плечо рыжего заглядывая в Чашу.

– Это не приказ, Артей, – качнул головой молодой человек, взмахом руки стирая с полупрозрачной поверхности любимый образ, испытывая какое-то непонятное чувство собственничества и ревности к мужчине, без разрешения сунувшему нос в жизнь Микки. – Мне нужна твоя помощь, – через силу выдавил он, понимая, что обращение к Хранителю, давно подсиживающему его отца и не раз выступающему против действий Йена на собраниях Совета, было его собственной идеей и испытываемые эмоции нужно держать под контролем, если он хочет получить нужные ответы.

– Хм, – задумался мужчина, – и чем же я могу помочь нашему анархисту? – не упустив возможности ткнуть сына Владыки носом в десяток нарушенных им правил, поинтересовался он.

– Мне нужна информация, – задавив на подступах к корню языка грубый ответ, проговорил рыжий, сжимая пальцами обод Чаши, надеясь скрыть от своего собеседника не самого приятного характера эмоции, вызванные его словами. – Я искал тут кое-что в хранилище и увидел, что души одного из твоих подопечных там нет, – резко повернув голову к мужчине, сообщил он, в мелькнувшей на долю секунды в карих глазах искре страха распознавая союзника.

– Не понимаю, о чем ты, – но уже через мгновение от него не осталось и следа.

– Душа Терри Милковича, отца моего Ми… подопечного, – запнувшись на середине фразы, продолжил Йен. – Ты был назначен его Хранителем около двадцати лет назад, твое имя стоит напротив его в Книге, – пояснил он, пытаясь уловить хоть какую-то реакцию на воспроизведенную информацию на побледневшем лице мужчины, но не мог разгадать ни одной эмоции.

– Не помню такого, – задумавшись на пару секунд, ответил Артей, продолжая гнуть свою линию.

– Еще там есть запись, что душу эту ты не сохранил, – но рыжий не верил ни единому его слову. – Вот только осколков в хранилище я не нашел, – пошел в наступление он – разворачиваясь лицом к стоявшему рядом мужчине, Йен склонил голову, пристальным взглядом глаза в глаза призывая к правдивому ответу.

– Ну, завалились куда-то, – отмахнулся от парня Хранитель, не сумев вовремя придумать достойного оправдания потерянных кусков мертвого камня, не желая говорить всей правды.

Под страхом смерти Артей не признается никому в свершенной ошибке.

– У меня десятки подопечных разом, Иоанн, я даже не понимаю, о котором ты говоришь, – убедительно врал он, постепенно повышая интонацию голоса, из занимаемой позиции защиты переходя в нападение. – Мы, в отличие от некоторых, по горло завалены работой, и не носимся с одной единственной душой, попутно трахая ее обла…

Договорить Хранителю рыжий не дал – всю свою собранность и самоконтроль теряя где-то на пути следования сжатого кулака, просвистевшего в воздухе, молодой человек ощутимо приложился к челюсти Артея, единственным ударом выплескивая всю злость и ненависть, отомстив за десятки ранее брошенных в его адрес и адрес Микки фраз, а также за последнюю, неосторожно озвученную сейчас.

– Не смей даже говорить о нем, – пригрозил Йен, пытаясь сдержаться от следующего нападения, бушующее в груди пламя затушив мыслями о возможном отстранении, узнай кто о драке. И на секунду позволил себе улыбнуться, понимая, что продолжительная компания Милковича на него повлияла не самым лучшим образом – раньше рыжий в спорах никогда не прибегал к насилию. – Где душа его отца, Артей? – прихватив Хранителя за грудки, прорычал Иоанн, бросив формальности и не думая теперь даже держать лицо.

– Не знаю я, – прохрипел мужчина, пытаясь отцепить от своей мантии длинные пальцы. – Осколки я сдал, куда они их дели потом, спроси у Виктора, – переводя стрелки на старика-Хранителя, занимающего свою должность, кажется, уже около десятка веков, освободился от захвата он и поспешил отступить к выходу.

– Ты же сказал, что не понимаешь, о ком я говорю? – но от внимания рыжего не смог укрыться факт несостыковки.

– Я не говорю про конкретную душу, – пятясь к двери, пробормотал Артей, бегая глазами по свободному пространству Зала, надеясь поскорее закончить этот неприятный разговор. – Все плиты и осколки я всегда сдаю в хранилище, и, если кто-то что-то потерял, разбирайся с ними, – бросил он и поспешил убраться подальше от ринувшегося было ему вдогонку Иоанна.

Торопливыми шагами удаляясь от оставшегося в Зале рыжего, Хранитель крепко сжал руки в кулаки и скрипнул зубами, понимая, что придать огласке свершенное на него нападение, гарантирующее отстранение сына Владыки от работы и возможное свержение самого Фрэнка, он не сможет. Слишком велика в случае разбирательства была вероятность того, что Совету станет известно и о его нарушениях, четверть века назад приведших к потере еще целой к тому времени души земного мужчины, так «удачно» оказавшимся отцом подопечного Иоанна. А отвечать перед Хранителями за свою халатность у Артея не было никакого желания.

Йен и сам не знал, чего именно он хотел добиться, начиная этот разговор с мужчиной. Душа Терри, если верить записям, была разбита, и, даже если бы Артей сообщил рыжему, где осколки, связать его с Милковичем и установить его место нахождения с помощью кусков холодного камня все равно не получилось бы. Но пропажа души из хранилища заметно обеспокоила молодого человека, вынуждая призвать Хранителя к ответу и понадеяться на то, что Артей нашел способ сохранить связь с «потерянным» и сможет подсказать Йену, где его найти.

Ведь спрашивать самого Микки о том, где может быть отец, он боялся.

Еще свежи были в памяти последствия прошлого разговора с подопечным, закончившегося обмороком и очередным кошмаром брюнета. Еще чувствовались на губах крохотные кристаллики соли, сцелованной с лица спящего парня. И болело где-то глубоко в груди при одном только взгляде в отражение Чаши на Микки, задумчиво крутившего в пальцах зажженную сигарету или сжимающего в руках бутылку алкоголя.

Йен хотел помочь, но не имел ни малейшего понятия, как это сделать.

Выбрав первоочередной задачей поиск Терри, чтобы хоть как-то контролировать действия своего парня и своевременно воспрепятствовать встрече с отцом, Хранитель использовал все земные и неземные связи, но найти вышедшего из тюрьмы мужчину он так и не смог.

И отказ Артея сотрудничать лишь окончательно разрушил последние надежды Йена на положительный результат.

До сих пор заведенный произошедшим в Зале, Хранитель материализовался в квартире Милковичей, радуясь отсутствию в ней брата и сестры, дающему возможность привести в порядок мысли и успокоиться, и расположился на диване, дожидаясь возвращения брюнета с работы.

Но Микки домой сегодня почему-то не торопился.

Когда опоздание брюнета перевалило за час, рыжий начал волноваться. А через еще тридцать минут и вовсе запаниковал.

Руками разгоняя по полу клубы серебристого тумана, Хранитель намеревался вернуться наверх и найти Милковича через Чашу, но послышавшийся в последний момент щелчок дверного замка остановил его в шаге от перемещения.

– Мик, – вылетая в коридор, с улыбкой облегчения встречая захлопнувшего за своей спиной дверь парня, выдохнул Йен, обнимая удивленно вскинувшего брови брюнета, ожидаемый вопрос заглушая целомудренным поцелуем. – Почему так поздно? – оторвавшись от губ Милковича, поинтересовался рыжий, помогая ему снять легкую куртку и утаскивая за собой в комнату за руку.

– Дела были, – уклончиво ответил Микки, хмыкнув на прочитанное в зеленых глазах волнение и беспокойство, меняя направление движения и уводя Йена в кухню.

– Какие дела? – решил уточнить Хранитель, аккуратно выстраивая линию разговора, боясь задать интересующей его вопрос подопечному в лоб.

«Ты искал его?»

– Личные, – ожидаемо замкнулся в себе Милкович, не имея ни малейшего желания отчитываться перед Йеном, и так имеющим полный доступ к его жизни, не раз подглядывающим за ним, когда Микки просил этого не делать.

– Я волновался, – признался рыжий, отпуская его ладонь и обнимая со спины, позволяя подопечному сполоснуть руки и приготовиться к ужину. – Почему ты не предупредил меня?

– Ты чё себя как моя мамка ведешь? – уклонившись от очередного поцелуя, на этот раз в затылок, огрызнулся Милкович, освобождаясь от объятий и разворачиваясь лицом к Хранителю. – Я был занят, епт, – рыкнул он, огибая замершего без движения Йена. – Могу я хоть что-то сделать без твоего постоянного контроля? – и, вывернув ручку газа под оставленной Мэнди сковородкой до упора, сосредоточился на сервировке стола.

Заметно уставший от постоянных оглядок через плечо и беспокойства о том, как скрыть от вездесущего рыжего свои планы и намерения, Микки стал довольно раздражительным в последнее время, зачастую срываясь именно на своем парне, в чрезмерной заботе и опеке того находя немало причин для нежелательной агрессии.

В конце концов, он уже не пятилетний мальчик, и решения принимать давно уже способен самостоятельно.

Вот только не узнать Микки о том, что каждое из них оставляло на полотне души его новую отметку, а сердце рыжего заставляло запнуться перед новым ударом.

– Прости, – привычно пошел на попятную Йен, не желая новых ссор. – Мне уйти? – поинтересовался он, вместо того, чтобы позволить себе шагнуть навстречу, отступая от брюнета, чувствуя неприятную тяжесть под ребрами от сопротивления силе, тянувшей его вперед.

– Нет, – качнул головой Милкович, понимая, что рыжий вовсе не виноват в произошедшем сегодня, и срывать на нем злость уж точно не стоит. – Просто прекрати меня так опекать, блять, – но не озвучить причин своего недовольства он не смог. – Не хрустальный, не разобьюсь, – усмехнулся брюнет, не подозревая о том, насколько он был близок к истине, и отвернулся, не заметив опалившее изумрудную радужку ледяное пламя страха. – Жрать будешь? – надеясь, что неприятный разговор окончен, спросил он, доставая для себя тарелку.