Текст книги "Том первый: Обратный отсчет (СИ)"

Автор книги: Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

   Преодолеть силу Мирового артефакта можно было только одним способом – другим Мировым артефактом. Как говорил его отец, объясняя сыну принцип работы этих бесценных реликвий: «чит читом побивается».

   Это был еще один ангел, чем-то похожий на того, с алебардой. Все тот же белоснежный латный доспех схожего дизайна, только дополненный затейливым синим узором; шесть огромных крыльев, мерно взмахивающих за спиной; закрытый шлем, сквозь узкую смотровую щель которого лилось чистое, незамутненное ничем, белое сияние; широкий полуторник, объятый пламенем, что держал в руках ангел.

   – Мировой артефакт, значит... – прогремел голос ангела. – Я должен был догадаться, что мы можем наткнуться на что-то подобное.

   Кивнув каким-то своим мыслям, ангел сложил крылья, бестрепетно окунаясь в черный океан под ногами. Любое другое существо, оказавшись в нем, было обречено на смерть – но только не в этот раз. Сейчас именно Тьма, всесильная, всемогущая Тьма была вынуждена отступить, освобождая дорогу своей противоположности, которая на этот раз оказалась сильнее.

   Кериан по извечному инстинкту любого живого существа, который не смогли изжить даже шестьсот лет в облике бессмертной нежити, сделал шаг назад. Семерка, что уничтожила Триумвират и Зуранон, была очень сильна – лишь Пробужденные потомки богов обладали равной им силой. Ангел, что убил Александру, был сильнее каждого из них, сильнее даже Кериана, если бы он не использовал Сердце Тьмы и накопители крепости. Против тройки, вмешавшейся в сражение в самом конце, ему не помогли бы даже они.

   Однако существо, что сейчас неспешно шагало навстречу некроманту, превосходило их – каждого по отдельности и всех вместе взятых. Некроманту казалось, что, стоит врагу просто перестать контролировать собственную мощь – и оставленная без присмотра сила расплющит его о холодный гранит, пробьет им все перекрытия до самых глубин цитадели некромантов.

   Свечение внешних эффектов заклинаний разгоралось вокруг существа с каждым сделанным им шагом в направлении Кериана и если те же самые ауры в исполнении ангела с крыльями-лучами лишь немного сковывали движения некроманта, то сейчас на него будто гору обрушили, одновременно привязав к каждой конечности по гире.

   – Это Сердце Тьмы, не так ли? – спросил ангел. – Я не сразу его узнал – раньше видел только в записи... Откуда оно у тебя?

   – Отобрал у одного засранца, – медленно ответил Кериан, пытаясь лихорадочно сориентироваться, что же ему теперь делать.

   Выходило, что ничего. Его самая сильная карта, Мировой артефакт, оказалась побита – больше козырей у него не было.

   – Не хочешь произнести злодейскую речь и рассказать мне подробнее?

   – Иди к черту. Что вы вообще здесь забыли? Зуранон совершенно точно не переходил вам дорогу.

   – Это верно, – кивнул ангел, не прекращая движение. – Но не думаешь же ты, что вас было не за что убивать?

   – И что – это все? – не поверил Кериан. – Мы были плохими мальчиками, поднимали мертвых и гоняли людишек, лезущих не в свое дело?

   – Вполне достаточно, как по мне, – пожал плечами ангел. – А еще мне интересно, откуда ты знаешь японский, на котором вел свои лабораторные журналы?

   – Я ничего тебе не скажу, – ответил Кериан, наконец понимая, что здесь произошло.

   Больше шестисот лет назад в мире произошло Событие, изменившее судьбу мироздания раз и навсегда. Это случилось не так уж и далеко отсюда, всего в паре сотен километров к западу – в мир пришли шестеро существ огромной силы, способных стирать с лица земли города, уничтожать армии и превращать горы – в обугленные воронки. Они были пришельцами извне, чужими этому миру – в любом другом случае мир сломал бы их, заставил играть по своим правилам, подчинил своей воле... но в этот раз вышло иначе. Слишком велико было их могущество – и сломан оказался мир, правила начали диктовать Шестеро, их воля – стала законом, а их сами начали величать Богами.

   В ту седую и жестокую (куда более безжалостную чем нынешние, почти благополучные времена!) больше всех повезло людям – слабым, забитым созданиям, в мировой иерархии занимавших позицию «это такой подвид гоблинов, да?». Человечество первым повстречало Шестерых – и те приняли их под свою руку, учили и защищали от врагов, заставив весь мир признать свою силу, объединив под единым знаменем земли, что сейчас зовутся Тремя Королевствами.

   К сожалению, даже Шестеро не были неуязвимыми и вечными. Кто-то умер от старости, кто-то пал в бою – и пришло время, когда люди лишились своих защитников. Скорее всего, на этом история возвышения Человечества и закончилась бы... но в мир пришли новые чужаки, в числе куда большем, чем раньше – целая организация, которую они сами называли «гильдия», а все остальные – Восемь Королей Жадности.

   Новые пришельцы никого не защищали, не желали делиться знанием и могуществом – они желали только все больше власти. Им даже подданные были не нужны – только рабы, с которыми можно было делать все, что только не взбредет в их больную от обретенного могущества голову.

   Новая угроза заставила объединиться всех, друзей и врагов, героев и злодеев – Кериан и сам тогда участвовал в войне против Королей. Увы, объединение привело только к тому, что проиграли они не по отдельности – а все вместе, сокрушенные запредельным могуществом «гильдии». Почти на столетие мир погрузил в хаос и мрак, когда пришельцы творили все, что хотели... и весь остальной мир поступал так же – те, в ком оставалась хоть капля чести и воли к борьбе погибли первыми. В те времена казалось, что выхода нет, что Зло, поработившее мир, останется здесь навечно, но... «Все, что имеет начало, имеет и конец» – так часто повторял маленькому Кериану его отец.

   Восемь Королей Жадности погубила... их собственная жадность. Зачем делить власть над миром на восемь частей, если можно поделить всего на единицу – такая математика пришлась по душе пришельцам. Война, еще более ужасная, чем ранее вновь сотрясла мир, перекраивая географию, перетрясая расы и народы, объединяя врагов и разделяя друзей – и завершилась тем, что «гильдия» пожрала сама себя, а немногих выживших добили в последний раз объединившиеся бывшие рабы, не упустившие своего шанса на свободу.

   Чужаки приходили еще не раз. По одному или небольшими группками, в разных частях материка, с разными временными интервалами, но не превышающими столетие. Далеко не всегда все заканчивалось глобальными потрясениями, но всякий раз чужаки меняли ход истории, кто отдельной страны или народа, кто – нескольких...

   И вот теперь – это произошло снова.

   Крестьяне еще обрабатывают поля, познают бездну волшебства заклинатели, правители вынашивают амбициозные планы по захвату мира, идеалисты – мечтают изменить мир... и никто из них пока не знает, что мир УЖЕ изменился. И теперь все будет так, как пожелают чужаки, по-хорошему или по-плохому, в кровавой вакханалии войны всех против всех или почти бескровно – но во всех вариантах – неизбежно.

   Так было раньше. Так будет сейчас.

   – Подойди и попробуй убить меня, «Игрок», – оскалился Кериан. – Так вы, кажется, себя называете?

   Ангел замедлил шаг всего на мгновение, опасно сузил глаза... а в следующий миг наступил на ловушку, которую Дух Тьмы поставил мгновением раньше.

   Вновь лязгнули створки шести капканов Кровавой Жертвы, смыкаясь вокруг объятой светом фигуры – и жалобно заскрипели, остановленные полупрозрачным радужным полем, вспыхнувшим вокруг ангела. Будто загипнотизированный, Кериан наблюдал, как медленно разгибаются створки ловушки – ангел, перехватив клинок обратным хватом, умудрился заблокировать пять капканов лезвием, а шестой, самый большой, кончиком рукояти. Существо не стало ломать заклинание до конца – едва только зазор оказался достаточно велик, ангел просто шагнул вперед, позволяя капканам с бессильной злобой схлопнуться за его спиной, скользнув по радужному полю.

   Кериан узнал этот навык – «Неуязвимость». Еще две минуты единственной силой, способной повредить ангелу, будут активные способности Мировых Артефактов. Увы, заклинание, дарованное ему Сердцем Тьмы, относилось к когорте «контролирующих» и не могло нанести урон кому бы то ни было.

   Он проиграл.

   Но разве он может просто сдаться? Опустить руки и безропотно позволить себя убить, даже не попытавшись продать свою жизнь подороже?

   У него еще оставалась возможность нанести урон врагу. Не неуязвимому существу напротив, нет – его подчиненным, все еще скованным гравитационной аномалией в противоположном от Кериана углу внутреннего двора крепости... и хоть так отомстить за смерть Александры.

   Всего-то делов – пройти мимо неуязвимого и почти всемогущего противника...

   Конечно, ангел тоже это понимал. Взмах мечом – и объятое пламенем лезвие разделяется: первый клинок остается в руках ангела, второй несется в Кериана, вращаясь с такой скоростью, что превращается в огненный диск немногим меньше трех метров в поперечнике.

   От первого заклинания некромант просто увернулся. Однако, ангел и не думал ограничиваться только этим – все так же неспешно он приближался к Кериану. Каждый шаг – взмах клинком, каждый взмах – еще один огненный диск, каждый диск – вращается в разной плоскости, планомерно загоняя Кериана в ситуацию, когда ему больше некуда будет уворачиваться.

   Модифицированное Негативное Поле не выдержало и одного удара – к счастью, ослабленную атаку смогли остановить шесть костяных щитов, выстроивших друг за другом.

   Обновить защиту некромант не успел – ангел, ранее двигавшийся нарочито неспешно, размазался в пространстве стремительным световым росчерком, бронированная рука ухватила Кериана за голову и со страшной силой впечатала в стену прежде, чем Дух Тьмы успел перейти в нематериальное состояние.

   – Аутодафе.

   Кериан закричал – отчаянным, захлебывающимся криком, – и почти не слыша своего голоса. Такой боли он не испытывал даже тогда, когда сам на себе проводил эксперименты, еще в бытность свою человеком, превращая самого себя в обладающий собственной волей аватар Тьмы Изначальной. Сознание моментально поплыло от волны огненного жара, обжигающего даже не столько тело, сколько душу – или те ее остатки, что сохранились у Духа Тьмы. Все мысли о сопротивлении оказались моментально забыты – как и все остальные. Осталась только боль.

   – Аутодафе – заклинание, предназначенное для очищения от Зла, – как сквозь толстый слой ткани пробился к агонизирующему разуму некроманта голос ангела – и Кериан тут же ухватился за него, почти не понимая смысл слов, просто потому, что больше было не за что. – Праведные останутся невредимыми, грешники получат то, что заслужили.

   Раньше это были просто слова, некромант – красивое описание навыка, не более того. Но, если я хоть что-то понимаю в механике нашего попадания в этот мир – отныне все иначе. Все Зло, что было в тебе – сгорит и если того, что останется, будет достаточно для продолжения жизни – я отпущу тебя. Как думаешь, много ли в тебе осталось Добра?

   – У...бей, – просипел Кериан, собирая все, что осталось от силы воли, чтобы выразить свое самое сильное желание. – Про...сто у...бей.

   – Ты убиваешь себя сам, некромант. Таков неизбежный конец для любого Зла: оно пожирает все, и самое себя – в том числе. Даже меру наказания выбрал не я – я всего лишь активировал заклинание, что само проводит сегрегацию Добра и Зла, греха и праведности, святости и уродства. Ты получаешь лишь то, что заслужил – и ни граммом больше.

   Ангел не врал – Кериан чувствовал это: как горят все его грехи, как вся боль, что он причинил другим за шестьсот лет, возвращается к нему, заставляя переживать тоже, что чувствовали его жертвы – но за считанные секунды вместо столетий. Однако в безжалостном очищающем огне сгорало не все – Аутодафе не тронуло воспоминаний об отце, матери и маленькой глупой сестренке, которая так и не стала взрослой глупой женщиной. Заклинание милостиво обошло стороной образ могучей рыжеволосой женщины, которая, преданная и избитая, недрогнувшим голосом послала в пешее эротическое путешествие черный сгусток Зла, обещавший свободу, могущество и месть в обмен на душу. Стремясь хоть как-то отгородиться от неописуемой боли, заполнившей каждый закоулок души, он раз за разом вспоминал, как учил ее магии, как помогал в создании Костяного Дракона, создавал для нее новое оружие и доспехи... Тьма Изначальная, да он даже шутил, когда они оставались наедине и отпадала необходимость строить из себя жестокого и всемогущего Владыку! Свое уважение к ее принципам, свое восхищение ее силой воли – она оказались даже сильнее влияния Смерти, что, как он думал ранее, не оставляющей другого пути для нежити, кроме как утратить все человеческое. Подвиг, на который он сам оказался неспособен...

   Тем не менее, это была капля в море – слишком многое ему пришлось совершить на пути к цели, слишком много законов нарушить... и теперь пришло время платить по счетам. Немного раньше, чем он планировал и совсем не так, как ожидал... но, наверное, это действительно было неизбежно.

   Радовало его только одно – когда действие заклинания кончится, в глубине крепости активируется рунный круг, который, скорее всего, сделает все совершенное им Зло осмысленным, ведущим к какой-то цели, а не просто Злом ради Зла. Дополнительные элементы рунной вязи Тайной Комнаты погасят возмущения магического фона, ловушки дадут время на завершение ритуала, если его действие все же засекут... и невозможное станет явью.

   Распадающееся сознание Кериана Слейна, сына Бога даже успело почувствовать некоторую гордость за себя – даже очередные чужаки, чье могущество могло менять историю и на равных спорить со всем мирозданием не смогли помешать ему добиться своего.

   – Дума...ешь... я... прои...грал? Нет... Я... победил...

   ______________________

   *– Ну, Кериан все-таки сын попаданца, отсюда и фразочки неместные знает. Со всеми остальными неаутентичными выражениями, кстати, та же история – игроки научили.

Часть 6. О трудностях воскрешения

   Мир ничего не забывает.

   Люди могут считать, что достаточно убить человека, уничтожить тело или воспользоваться могущественной магией, чтобы сделать воскрешение невозможным – но они ошибаются. У людей вообще очень много заблуждений об истинном устройстве мироздания.

   Ничто не исчезает бесследно. Можно расколоть молотом камень, распылить его на атомы заклинанием, а затем развеять на элементарные частицы и их – но мир ничего не забудет. Останется информация. Мир будет помнить, что камень был, будет помнить как, когда, кем и насколько он перемещался, с точностью до последнего кварка будет знать его атомарную структуру...

   Смерть человека, как маго-физический процесс заключается в следующем – когда физическое тело прекращает выполнять свои функции, инициируется ослабление связи душа-тело и метафизическая сущность, получив свободу от оков бренной плоти... ну, что происходит дальше не знает никто – кроме мира, но он не спешит делиться своими знаниями.

   Заклинание Воскрешение, как несложно догадаться, производит обратный процесс: кроме исцеления плоти, усиливает связь между душой и телом – и последняя сама притягивается обратно, занимая положенное ей место.

   Так думал Кериан до того, как «Истинная Смерть» забрала у него отца – точнее, так считал сам старший Слейн, интересовавшийся в свое время этим вопросом.

   Собственные изыскания тогда еще молодого Духа Тьмы показали, что его отец был не совсем прав: Воскрешение не возвращает душу из небытия – но, подключившись к памяти Мира, копирует информацию о ней и буквально создает заново. Именно поэтому заклинание Воскрешения доступно только божественной магии – никакая другая энергия не подходит для работы с таким тонким материалом, как душа.

   Заклинание же «Истинной Смерти» не уничтожает душу, как считают многие – оно заставляет мир забыть... или нет – заставляет запутаться в том, какая душа какому телу принадлежит. Кериан оценил элегантность решения – не бодаться с законами мироздания, пытаясь уничтожить неуничтожимое, а просто стереть одну короткую строчку в Картотеке Бытия.

   Таким образом, для того, чтобы вернуть отца к жизни, Кериану нужно было всего несколько вещей: во-первых – раздобыть артефакт со стандартным заклинанием воскрешения. Это решалось просто, после падения Восьми Королей Жадности по миру разошлось множество уцелевших в хаосе войны артефактов – хотя Кериан был уверен, сами Короли назвали бы это немыслимое по меркам «аборигенов» богатство «жалкими крохами».

   А дальше... дальше было сложнее. Почти сотню лет потратил Кериан в поисках способа обойти «Истинную Смерть», но пришло время, когда ему пришлось признать – никто и в самом деле не знает, как воскресить то, что воскресить нельзя. Современная магия, которую теперь было принято называть «классической» базировалась на знаниях «игроков» – и в них действительно не оказалось ничего, что могло бы помочь обойти запрет.

   Что ж... для Кериана это означало только то, что ему придется самому придумать способ.

   И он придумал – пусть на это и потребовалось два столетия и десятки тысяч... экспериментов.

   Концепция была достаточно проста. Если «Истинная Смерть» может нарушить то, что он решил называть Памятью Мира, значит, возможен и обратный процесс. Почему для этого лучше всего подходила энергия Смерти, он так и не понял – да и не копал особо, отложив вопрос до лучших времен... которые уже никогда не наступят.

   Сложнейший заклинательный круг, что он начертил в Тайной Комнате вокруг кристалла, сохранявшего тело отца от разложения, по большому счету, был создан для выполнения всего двух операций: первая – по заранее введенным параметрам найти слепок души Слейна-старшего; вторая – восстановить разрушенное «Истинной Смертью», заставив Память Мира «вспомнить» какому телу принадлежала эта душа.

   Процесс оказался ОЧЕНЬ энергоемким – не зря сказано было: «ломать – не строить» и Кериану пришлось искать место и способ, которым он сможет добыть столько энергии, что ее хватило бы для уничтожения всего на сотню километров окрест. По прикидкам Кериана выходило, что созданное им заклинание превосходило даже «супер-уровень», доступный только «игрокам», – хотя бы просто по затратам энергии.

   Ответом стали равнины Каз, древнее место сражений. Кто только не воевал в этих землях: здесь сражались Шестеро – против нелюдей-захватчиков; «аборигены» – против Королей Жадности; Короли Жадности – уже друг с другом; и многие, многие после. В конце концов здесь погибло столько разумных, что земля в этих местах стала не просто впитывать в себя Смерть – притягивать к себе ее со всех окрестных стран, будто гравитационная аномалия.

   До прихода сюда Кериана нежить, самозарождавшаяся в глубине равнин обеспечивала устойчивой головной болью все окружающие государства, стабильно выплевывая из своих недр орды не-мертвых, опустошавших прилегающие земли. Именно это и позволило ему закрепиться здесь на начальном этапе – он пообещал чешуйчатым, что возьмет под контроль Смерть, поселившуюся на каменистых пустошах. Потомки древних драконов дали добро – а остальных можно было не спрашивать, тем более что эти глупцы первое время даже радовались – как же, исчез такой источник неприятностей!

   Ему пришлось решить еще много проблем – как запасать энергию, где ее хранить и как обслуживать весь тот гигантский завод по переработке маны, в который он превратил древний замок, построенный еще до появления Шестерых. Пришлось создать Зуранон, искать учеников и возиться с ними, собирать армию – все ради того, чтобы продержаться до того момента, когда рунный круг накопит достаточно энергии для воскрешения его отца.

   Ему не хватило совсем немного времени. Жалкие два-три года (в зависимости от количества смертей в этой части континента) – и заклинатель по имени Слейн, один из легендарных Шести Божественных Героев, вернулся бы в этот мир, куда сильнее, чем прежде. Но – случилось то, что случилось, нападение гильдии Лестница в Небо заставило Кериана рискнуть, начав ритуал раньше времени и...

   Мерную пульсацию огромного заклинательного круга, озарявшего Тайную Комнату мертвенным зеленым светом, прервала яркая вспышка небольшой руны-триггера – знак того, что Высшего Духа Тьмы по имени Кериан больше нет.

   В единый миг двухсотлетний покой этого места оказался разрушен. Свечение сгорающей руны-триггера потонуло в ослепительной вспышке активированного рунного круга, со страшной скоростью вычерпывающего накопители цитадели некромантов, что заполнялись больше ста пятидесяти лет – только для того, чтобы быть потраченными за несколько минут. На фоне этого буйства магии рунная вязь на стенах, призванная скрыть от всего мира буйство стихии, была почти незаметна... но работала исправно. Ни Теократия, ни наследники драконов, ни Флюдер Парадин так и не почувствовали всплеск энергии.

   Зато отголосок засекли пришельцы. Их предводитель, Метатрон, которого его подданные называли Вестником Всемогущего, приказал отвести войска от крепости – он решил, что проигравший некромант намерен подорвать атакующих вместе со своим домом, раз уж не получилось победить. Очень логичное решение... но не все, что логично – истинно.

   У Вестника был шанс остановить заклинание. Он был персонажем сотого уровня – в его власти было одним ударом сровнять крепость с землей, проломить все перекрытия подземелий, игнорируя безвредные для него ловушки – и повредить рунный круг, прервав ритуал. Впоследствии он не раз и не два благодарил Небо, что решил не рисковать – неконтролируемый выброс ТАКОГО количества энергии мог дорого обойтись даже ему...

   А между тем, заклинание, способное, ни много ни мало, убедить мир в том, что он ОШИБАЕТСЯ, переписав часть мироздания, только набирало обороты...

   Для человека, известного в этом мире под именем Слейн не было шестисот столетий, в течение которых он был мертв. День, когда он умер, еще не закончился. Утро, когда ему передали просьбу о встрече со старым другом, закончилось всего десять часов назад.

   На самом деле, если подумать, случившееся с ним было неизбежно. Дружба между некромантом и светлым волшебником – что может быть глупее? Тем не менее, когда-то это было так. Теократ и Слейн, Слейн и Теократ – эти слова в полузабытом уже Иггдрасиле звучали только вместе. И здесь, в новом мире поначалу тоже было так – даже основанный ими рыцарский орден, чем дальше, чем больше смахивающий на религиозный, был назван Теократией Слейна.

   Они вместе влипли в эту безумную историю с попаданием в чужой мир, прямо с вечеринки по случаю закрытия серверов Иггдрасиля, в компании еще четверых игроков, с которыми играли в последние несколько месяцев.

   То еще было пробуждение, кстати говоря: с главной площади столицы Альвхейма, с прощального салюта – на незнакомую лесную полянку в дремучем лесу. Ни связи с администрацией, ни привычного интерфейса, ни хоть какого-то объяснения произошедшему.

   Они вместе вышли к людям, вместе исследовали этот новый мир, вместе ввязались в войну против всех, вступившись за слабое человечество... Всегда вместе, спина к спине, в бесконечных сражениях и редких временах мира.

   Он знал Теократа всю жизнь. Они выросли по соседству, ходили в один детский садик, младшую и средние школы... на первом году старшей Судьба было предприняла попытку их разлучить, подсунув отцу Слейна престижную высокооплачиваемую работу в Токио... Что ж, она могла бы постараться и лучше – в век победившего Интернета поддерживать связь оказалось пусть и сложнее, чем раньше, но все же возможно. Они вместе создали гильдию с хулиганским названием «Стальные яйца» и вместе потеряли ее, когда популярность Иггдрасиля пошла на спад.

   «Нет, это просто настоящая мужская дружба!» – отвечал он на похабные намеки друзей и знакомых.

   Они слишком поздно поняли, что в комплекте со способностями персонажей сотого уровня, вознесшими их на вершину пищевой цепочки в новом мире, плоть обрели и все остальные игровые условности... в числе прочих и такой параметр как «Мировоззрение». Светлый волшебник Слейн имел в своем профиле «+350», могущественный некромант Теократ – «-300».

   Они стали все чаще расходится во мнениях о границе, перейдя которую, «необходимое зло» превращается в «бессмысленную жестокость». Сначала – в мелочах, во время создания свода законов о случаях, когда следует приговаривать к высшей мере, следом – и в более важных решениях... например – принимать ли просьбу о мире, о котором пришли просить минотавры или следует вырезать их всех под корень.

   Это произошло не сразу, не за день или два – но в то роковое утро Слейн отчетливо понимал: то, что оказалось не под силу Времени, легко и непринужденно совершили Принципы. Вместо человека, которого он знал с детства и за которого, не задумываясь, отдал бы жизнь, он шел на встречу с чужим ему, жестоким некромантом, способным пойти на геноцид ради устрашения соседей и следующего принципу «бей своих, чтобы чужие боялись!»

   Но и тогда он даже помыслить не мог о том, чем закончится эта встреча. Он все еще верил в то, что они делают одно дело, защищают общее дитя, Человечество, просто разными методами. Что ж... даже признанные мудрецы зачастую слепнут, когда дело касается близких...

   Да и место встречи не вызывало подозрений – самый центр столицы, прямо под стенами запечатанной резиденции Лестницы в Небо, в которую у них так и не получилось пробиться... открытие самого настоящего ресторана, детища Эары, мага Жизни, что оказалась в этом мире вместе с ними.

   Он понял свою ошибку только когда все вокруг заволокла непроглядная чернота Абсолютной Тьмы, порождение Мирового артефакта, что Теократ принес с собой из Иггдрасиля.

   Его бывший друг рассчитал все абсолютно правильно: единственный способ хоть как-то сражаться в зоне действия Абсолютной Тьмы – навесить на себя сильнейшую защитную магию, постоянно перемещаться, пусть даже вслепую и так же, наугад, швырять во все стороны площадную магию. Если он поступит так, то даже если умудрится дожить до конца действия Мирового заклинания – добьется лишь того, что обнаружит себя на руинах города, в окружении десятков тысяч трупов тех, кого защищал долгие сорок лет.

   Он выбрал город. Конечно, Теократ сказал бы, что это глупо, что жизнь даже одной «сотки» куда важнее десятков тысяч «аборигенов» и, окажись он на его месте – не стал бы сомневаться, сделав все для своего спасения... что ж, если его выбор глуп, значит, он глупец.

   Он еще успел попрощаться с лучшим другом, которого помнил еще розовощеким карапузом по имени Томо, с которым он вместе лепил куличики в песочнице и осознать: на самом деле тот Томо давно мертв, скончался тихо и незаметно, задушенный во сне некромантом по имени Теократ. Еще успел вспомнить про семью: жену, любимую доченьку и уже почти взрослого сына – и лишь робко понадеяться, что их не постигнет его участь. В конце концов Лира была обычным человеком, без всяких суперсил, да и малышка Лейна не проявляла способностей игрока... Ну а Кериан... ему ведь можно и соврать что-нибудь про коварных врагов и использовать в своих целях, не так ли? Все лучше, чем повторить судьбу своего наивного старика...

   А следом за болью душевной пришла боль физическая. Светлый волшебник по имени Слейн закричал, срывая связки, когда шесть капканов Кровавой Жертвы сомкнулись на худосочном старческом теле заклинателя, дробили кости и кромсали плоть – снова и снова, пока не исчерпали запас прочности волшебника-сотки до самого донышка. Апогей этой агонии – вкрадчивый холод «Истинной Смерти» он принял как величайшую милость, избавление от страданий.

   ...А в следующий миг он открыл глаза, лежа на куче сиреневых кристаллов, присыпанный ими же сверху и первой его мыслью было совершенно неуместное: «Они колют мне зад». Оглядевшись по сторонам, он обнаружил себя в центре медленно потухавшего мертвенно-зеленого заклинательного круга неизвестного предназначения – многие элементы он видел вообще впервые в жизни.

   Прежде, чем свет исчерпавшего свою магию круга погас, он успел разглядеть, что находится в центре просторного зала, все поверхности которого покрыты затейливой вязью рун, скрывающих, укрепляющих и еще бог знает каких, так же неизвестных волшебнику. Оказавшись в темноте, Слейн попытался запалить простейшее заклинание первого ранга «Светлячок»... и ничего не получилось. Он вроде бы помнил, как и что надо делать, – но ничего не получалось, магия выскальзывала из его рук, отказываясь подчиняться. В панике перепробовав еще несколько заклинаний, престарелый маг обнаружил, что магия Света по каким-то причинам стала ему недоступна – а вот Огненный Шар создался без проблем, огненным болидом освятив темный зал и взорвавшись о стену.

   Немного подумав, Слейн решил отложить дальнейшие испытания – использовать высокоранговую стихийную магию в небольшом замкнутом помещении не очень удачная идея, хотя бы просто потому, что он мог сжечь весь воздух и позорно задохнуться. Печальный был бы конец для могущественного мага.

   Поднявшись на ноги, он, осторожно переставляя ноги, направился в сторону противоположной стены – во вспышке Огненного Шара он успел заметить широченный лист металла, заменивший камень. Он заставил себя не думать о предательстве и оставленной семье, сосредоточившись на простой задаче – выбраться наружу и разобраться в произошедшем. Едва сделав несколько шагов, он сразу же понял – что-то не так. А вот что именно – осознал не сразу...

   Его движения: больше не по-старчески скупые и экономные, а размашистые и порывистые, как во времена далекой молодости; походка, пружинистая и энергичная... черт, да у него даже поясницу не ломило!

   Чтобы подтвердить безумную догадку, он даже не пожалел теоретически ограниченного запаса воздуха: бросив в под ноги Огненные Угли, впился взглядом в собственные руки – сильные руки молодого мужчины, с гладкой кожей и тонкими длинными пальцами без узелков артрита... вот только ногти надо подстричь, а то они больше не когти похожи.

   Осознать случившееся он не успел – со страшным грохотом стальные ворота сорвало с петель... или скорее просто вырвав из камня «с мясом» и они полетели в него, заставив инстинктивно поставить Великий Воздушный Барьер... который не сработал! Будь он в своем старом теле – точно получил бы по лбу, а так – успел броситься на пол, пропуская толстенный лист металла над головой.