Текст книги "В гостях у сказки 1 (СИ)"

Автор книги: ТемныйКот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Эпизод 40. Челноки

Как там Дядя Фёдор говорил… «Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное». А у нас денег нет. Н-да…

Повертев головой, я нашёл взглядом сервис-бота, волокущего куда-то баллоны с хладагентом, и рванул наперерез, вопя:

– Акаси, есть дело! Срочное!

Бот шарахнулся в сторону, едва не уронив баллоны, а у меня над ухом забубнил недовольный голос ремонтницы:

– Ты чего кидаешься, как ненормальный?

Впрочем, недовольство тут же сменилось нетерпеливым любопытством.

– Ну, поговорил с Тикумой?

– Поговорил, поговорил… – насмешливо фыркнул я. – Ты тут целую мелодраму насочиняла, а девчонке просто до жути надоело сидеть в резерве.

– И всё? – в голосе ремонтницы зазвучало откровенное разочарование.

– И всё, – развёл я руками.

– Скучно.

– Кому как.

В воздухе повис огорчённый вздох – Акаси явно настроилась на эпичный любовный роман, а тут такой облом.

– Эх, ладно... чего звал-то?

– Да возникла тут одна идея… Давай в твоём кафе встретимся, объясню.

– Хорошо, сейчас подойду.

Собственно, идея была предельно проста – позаимствовать у Акаси пару бутылок «с некрасивыми этикетками» и на берегу сдать их скупщику за наличные.

Выслушав мою просьбу, ремонтница лишь безразлично пожала плечами.

– Да хоть все бери, жалко, что ли.

– О, спасибо! – Радостно потерев руки, я перепрыгнул через бар-стойку и распахнул немаленький шкаф, занявшись инвентаризацией. Совсем уж раритеты сдавать жалко, отберу что попроще.

Акаси, пару минут понаблюдав за моим занятием, снова пожала плечами, явно не понимая, зачем копаться в бесполезном хламе, что-то там выбирая, но комментировать не стала. Вместо этого развалилась на стуле в позе «крутых парней» из кинофильмов – ноги закинуты на край стола, руки сложены на груди, глаза чуть прищурены, на губах ироничная улыбка.

– Сигары не хватает, – хмыкнул я, покосившись.

– Женщины людей сигары не курят, – снисходительно фыркнула она в ответ.

Но тут же, выпрямилась, подозрительно уточнив:

– Или курят?

– М-мм… пожалуй нет, ни разу не видел, – покопавшись в памяти, признал я.

– То-то! – Довольная ремонтница, откинулась обратно на спинку и полуприкрыла глаза. То ли занялась чем-то таким, что требовало максимум вычислительных ресурсов, то ли просто подремать решила – фиг поймёшь.

Отобрав, наконец, несколько бутылок, я выбрался из-за стойки и опустился в кресло напротив.

– Слушай, может, и тебе чего с берега нужно?

Лениво приоткрывшая было один глаз ремонтница, на пару секунд замерла, потрясла головой, сдвинула брови...

– С берега?!

– Ну да, – удивился я столь странной реакции. – Раз уж туда собрался. Только что-нибудь не очень большое, чтобы в самолёт вошло.

– С берега… – заморгав, Акаси рассеянно потёрла переносицу, огляделась… и, внезапно вскинувшись, словно на пружинке, радостно заявила: – Кофе привези! Только обязательно растворимого и самого дешевого!

– Его же пить невозможно! – опешил я от подобной просьбы. – Суррогат голимый! Опилки с ароматизатором перемолотые.

– Вот именно! – торжествующе ткнули в меня пальцем. – И такой напиток в придорожных кафе подают. Аутентично же будет!

Я лишь обреченно закатил глаза. Господи, косплейщицы – такие косплейщицы.

– Договорились.

Уложив свой обменный фонд в выданную ремонтницей сумку, я бодро сбежал вниз, сделал пару шагов в сторону пирсов и… замер. Так как внезапно вспомнил один нюанс, который совершенно не учёл на радостях. А именно – мой нынешний статус во флоте. Я ведь теперь не зверушка неведома, получается, а на службе. Чуть ли даже не офицер, блин! И просто так взять и свалить куда-то… это как минимум – самовольная отлучка, а как максимум – дезертирство. В оправдание лишь могу сказать, что перевод из разряда «зверушка» в класс «военнослужащий» прошёл как-то незаметно и обыденно. Ни тебе торжественного построения, ни подписей кровью, ни кислой мины кадровика… Просто, р-раз, и ты уже оформлен, озадачен, исполнять приказ назначен. Внезапно. И попробуй только сачкануть – оргвыводы последуют незамедлительно. Как и занесение в личность.

Вот же…

Озадаченно почесав в затылке, я отловил свободного бота, вручил ему сумку, с просьбой отнести Тикуме на борт, и помчался на поиски рыжей.

Разговор с Хьюгой вышел на удивление простым, поскольку взяться за создание Спасательной службы та согласилась сразу, как только осознала, что именно ей предлагают.

Вот я не я буду, но, судя по затуманившемуся взгляду и блуждающей на губах улыбке, рыжая сходу размечталась, что Конго когда-нибудь потопит 401-ю (подумаешь, не убьёт же, вон, даже «четырёхсотых» пощадила) и тогда она, Хьюга, вся в белом явится на морское дно, спасёт свою любовь из плена ледяной пучины… А та ей на шею бросится, слезами благодарности заливаясь. И станут они жить-поживать. Такая вот мечтательница.

Своё мнение я, разумеется, удержал при себе. В конце концов, каждый имеет право на мечту. Главное – что работать рыжая будет не за страх, а за совесть.

Затем занялся куда более сложным – надо было объяснить Конго, на кой чёрт мне понадобилось на берег. Тут пришлось даже пустить в ход тяжёлую артиллерию, напомнив, что шоколадки-то кончаются.

Недовольно хмурящаяся с голоэкрана блондинка вскинулась было на это замечание, пронзая меня подозрительным взглядом, – мол, а не на её ли палубу камушек? – но так как я сразу занудил, что и галеты на исходе, и со специями напряг… успокоилась, демонстративно фыркнула, выражая неудовольствие, но всё же добро дала. После чего холодно обронила, что шоколад следует брать горький, а не молочный, и отключилась.

М-да, чувствую, без коробки сладостей к ней лучше не возвращаться. Иначе безо всякого самолёта обратно на берег улечу.

Казалось бы, всё, можно отправляться… но не тут-то было. Втолковать Тикуме, почему на берег нужно прибыть непременно скрытно, оказалось ничуть не проще, чем объясняться с Конго. Ибо с точки зрения девчонки проблема израсходованной энергоячейки не стоила. Прилетаем, садимся. Что тут сложного-то? Если люди попытаются препятствовать – наносим по системам береговой обороны ракетно-артиллерийский удар... Нет, сама она не достанет, но уже связалась с легким крейсером «Касима», чей дивизион патрулирует неподалёку. Так что один из эсминцев в полной готовности, ожидает лишь целеуказания... Что? Нет, флагман «по рубке» не настучит, так как сопутствующие потери среди людей по её расчётам составят не более шестисот единиц.

Мило, правда?

И объяснить девчонке, что человеков убивать нельзя, мне так и не удалось, поскольку убивать-то она никого не собиралась. Совершенно. Просто не понимала, зачем от людей прятаться. Ведь если люди не будут нам мешать, она их не тронет. Ну а если будут… то кто же им виноват?

В итоге, плюнув на попытки убеждения, я банально надавил Уставом. Мол, раз в Адмиралтейском коде сказано: «Избегать потерь среди людей», – значит, надо избегать. Грамотно планировать операции, искать нестандартные ходы, ядром работать, в общем. А не прятаться за жалкими оправданиями, что полтысячи трупов – это немного.

Вот такой аргумент сработал. Девчонка разом сникла, опустила глаза, и подозрительно зашмыгала носом.

Пришлось утешать, заверяя, что она никак не глупая, – просто немного неопытная, вот и не подумала. Да и план «перепахать половину берега» только в качестве основного не годится, но зато как резервный, на самый-самый крайний случай, не так уж и плох. Мало ли.

В общем, успокоил и вдохновил. По крайней мере, слегка повеселев, Тикума минут за десять набросала вполне рабочий вариант скрытного набега и последующего отхода с честно добытым. Да там, в принципе, ничего сложного и не было. Всё же береговая линия Японии не государственная граница СССР времён холодной войны. Ни тебе колючки, ни контрольно-следовых полос, ни бдительного Карацупы с Джульбарсом… Радары и наблюдательные посты, конечно, присутствуют, но режим работы первых и система размещения вторых туманницам прекрасно известны. Как и маршруты патрульных беспилотников.

Так что поездка на берег вышла скучной, и где-то даже рутинной. Наш самолёт спокойно проскользил над самой водой, никем не замеченный нырнул в развалины давно заброшенного района, после чего аккуратно втиснулся между остатками зданий. Вдобавок, Тикума из прихваченного с собой наноматериала создала над ним что-то вроде маскировочного купола. Настолько натурально выглядящего, что даже забреди сюда случайный прохожий, он бы не увидел ничего, кроме кучи строительного мусора.

Ну а дальше – небольшая прогулка пешком, и на месте. Благо, лавка нужного мне скупщика находилась неподалёку от стихийного рынка, возникшего на границе между трущобами и рабочим районом.

– День добрый, Кимура-сан.

Вскинув брови, толстяк пронзил недовольным взглядом меня, заметил Тикуму, удивлённо моргнул, и тут же искривил губы, пытаясь изобразить приветливую улыбку...

– Викторору-сан?

Я с трудом удержался, чтобы не поморщиться. Отвык, блин. Чёртовы японцы, как только моё имя не коверкают, «Виктаар» – это ещё из приличных. Вообще, из всех моих знакомых его только Макие правильно выговаривает. Но она не в счёт – чудо-ребёнок всё же.

Чтобы не насиловать мозг придумками, Кимуре я преподнёс сходу выдуманную историю, что нашёл эти бутылки в море. Ловил рыбу, и выловил. Тот сделал вид, что поверил.

Хотя, судя по бросаемым на Тикуму быстрым взглядам, про себя явно решил, что я умудрился раскрутить девочку из богатой семьи, чтобы та слегка облегчила винный погреб родителей ради «дружка милого». Ну а что ещё он мог подумать, если туманница своим стильным нарядом, безупречной причёской и откровенно цветущим видом напоминала гостью из совсем другого мира – сытого и благополучного.

Да и наплевать, в общем-то, пусть думает, что хочет.

Потом был неслабый забег по более-менее приличным лавкам – ну глупо же дрянью давиться, если деньги есть, – и назад.

Нет, в другой ситуации я бы обязательно задержался на берегу, чтобы посетить какое-нибудь заведение под красным фонарём… Но, увы мне, Тикуму одну не оставишь, а тащить её с собой… Это уже далеко за рамками экскурсии. Так что придётся терпеть. А что, Господь терпел и нам велел. Правда, Иисус вроде как женат был… Но людям всё равно велел.

Обратный путь до самолёта занял втрое больше времени, поскольку навьюченные на горбушку здоровенные клетчатые сумки модели «мечта оккупанта» с каждым шагом неумолимо пригибали к земле. Последнюю сотню метров я вообще брёл исключительно на морально-волевых, подбадривая себя воспоминаниями, каково было сидеть на воде и рыбе.

Но, доволок. Дотащил. Превозмог.

Запихнув последний баул в кабину самолёта, я присел на подножку, дрожащей рукой доставая сигареты и смахивая набежавшие слёзы умиления – «лихие 90-е», челночный бизнес…

Но на будущее надо что-то придумать. Иначе я с таким бизнесом загнусь нафиг.

– Виктор, а почему ты эти сумки всю дорогу сам нёс? – робко спросила наблюдавшая за моими страданиями Тикума.

Ну, молодая она ещё, глупая, неопытная.

– Из конспирации, – выдохнул я снисходительно. – Понятно, что ты бы их одной левой утащила, но хрупкая девочка, небрежно волокущая баулы с себя ростом, только лишнее внимание бы привлекала. Продавцы и без того на тебя косились подозрительно.

Туманница замялась, шмыгнула носиком, и неуверенно уточнила:

– А сделать тележку и довезти на ней? Или это тоже нельзя было из конспирации?

Интерлюдия III

Сложив руки на животе, Кимура покрутил большими пальцами, размышляя…

Надо же, он-то думал: пропал гайдзин с концами. А тот вон чего – где-то соплюшку из Верхнего города подцепил. Хех, неужели и сам в центр перебрался?

Взял одну из бутылок, Кимура рассеянно повертел её в руках…

«Выловил»… А у самого пальчики – чистенькие, беленькие… Это что же за сети такие, что следов на руках не оставляют? Да и девочка у него тоже, хм... чистенькая. Никак не местная.

Убрав бутылки под стол, Кимура нахмурился.

А ведь ходили тут разные, спрашивали про него. Да только кто же им скажет, спрашивальщикам этим, если от них за милю полицией несёт? Это у себя в центре они – власть, а здесь другие люди дела ведут. Совсем другие.

– Мико! – рявкнул он, не оборачиваясь.

– Звали, Кимура-сама? – выскочивший из подсобки тощий паренёк согнулся в глубоком поклоне.

Пожевав губами, Кимура повелительно махнул рукой…

– Сбегаешь в «Кувшинку», передашь, что у меня есть сведения для уважаемого Омахи.

– Бегу, господин!

– И чтобы быстро!

Проводив взглядом скрывшегося за дверью мальчишку, Кимура, кряхтя, слез с табурета и, присев под прилавком, подцепил ногтями одну из досок, открывая панель видеорегистратора.

Слова что? – пыль на ветру. А вот видеозапись… это уже деньги.

Эпизод 41. Несправедливость

Только небо, только ветер, только море впереди…

Мурлыкая себе под нос песенку, я покосился на расположившуюся у окна аватару Симакадзе. Которая даже спиной умудрялась выражать обиду пополам с осуждением.

– Сим, сколько нам ещё до флагманской эскадры?

– Одиннадцать часов, – буркнула та, не оборачиваясь.

Девчонка на меня дулась. Уже вторые сутки подряд. Ведь мало того, что её на берег не взяли, так даже не предупредили! На самолёте летали, за покупками ходили, а потом… вообще бросить хотели!

Это Тикума, когда мы вернулись с берега, словно бы невзначай предложила меня и к Конго отвезти. Мол, всё равно ей к своей эскадре на Опорную базу возвращаться.

Что тут началось… Симакадзе, едва узнав о покушении на своё законное право доставать меня вопросами, пулей примчалась с рейда и, возмущённо пища, попыталась оттереть авианосицу от пирса. Причитая, что это ей флагман человека доверила, так что нечего тут всяким хитрым палубой сверкать!

Короче, натуральный цирк. Сима негодующе пищит, напирая на Тикуму, та ошарашенно пятится, Акаси бессовестно хохочет… А чуть поодаль за эпической «делёжкой человеков» наблюдает Такао. Причём, на лице у синеволосой большими такими буквами светится: «А что, так можно было?!».

– Сима… может, хватит дуться?

– Да? – обиженно насупилась девчонка. – Эта плоскопалубная вообще не из твоей эскадры!

– Так ведь ты тоже не из моей, – заметил я, с трудом сдерживая улыбку. – И Тикума не плоская. Всё у неё в порядке. И… хм… с палубой тоже.

Эпизод 42. Личный состав

Раздражённо фыркнув, Конго закрыла очередной файл и задумалась.

Последние сутки она анализировала найденные в человеческой сети руководства, пособия, наставления и прочие нормативные документы, посвящённые подготовке личного состава воинских подразделений… И чем больший объём обрабатывала, тем сильнее разочаровывалась.

Если выделить основное: в сухопутной армии людей вся боевая подготовка сводилась к тому, что бесполезным существам класса «обыватель» прививали необходимые навыки, а затем, многочисленными и однообразными тренировками доводили их до автоматизма. После чего «обыватель», способный за сорок секунд (сорок! секунд!!!) собрать и разобрать выданное ему примитивное оружие, считался «солдатом».

Впрочем, на человеческом флоте ситуация была ничуть не лучше – там «обывателям» вкладывали, так же доводя до автоматизма, навыки борьбы за живучесть. То есть, «моряком» считался аналог сервисного бота.

И это разумная раса?!

Беззвучно вздохнув, Конго исключительно из упрямства открыла ещё одно руководство, озаглавленное как «Обязанности и работа номеров артиллерийского расчета», – рассудив, что уж здесь-то вряд ли будут приводиться нормативы разборки корабельного орудия на время или отработки с ним «ружейных приёмов»… Но, едва проанализировав треть полученного объёма, зло зашипела. Пятеро людей, после месяца тренировок, заменяют собой простейший механизм подачи снарядов… Причём вершиной мастерства опять же считается доведение действий до автоматизма. Бред какой-то!

Отправив оставшиеся документы в архив, она соскочила с банкетки, раздражённо заходив по рубке. Столько времени потрачено впустую!

Подойдя к окну, невидящим взглядом уставилась на гладь океана, одновременно прокручивая в памяти старый разговор… «Нет у тебя больше послушного флота роботов, есть личный состав…». Значит, запрос был правильный. В отличие от результата.

Конго уже собралась установить прямое соединение с человеком, но, подсчитав предполагаемые энергозатраты, передумала. Даже обычное общение с этим индивидуумом требовало огромного количества вычислительных ресурсов, поскольку он просто не умел выдавать грамотно структурированную информацию, беспрестанно вставляя в речь дурацкие идиомы, сленговые выражения и глупый «юмор». А уж вести с ним разговор по квантовому соединению, когда ещё и поддерживать двухсторонний канал приходится самой… Нет, не надо такого счастья. Куда рациональнее подождать, пока он вернётся. Тем более, быстрый запрос в тактическую сеть показал, что Симакадзе с человеком на борту прибудет через десять-одиннадцать часов.

Ещё с минуту постояв у окна, лениво просматривая накопившуюся за сутки статистику, Конго, по недавно образовавшейся привычке, спустилась в кают-компанию, распахнула шкафчик и… озадаченно уставилась на пустой заварник, – только сейчас сообразив, что человека-то на борту нет, значит, и чай заваривать некому.

Машинально приподняв крышку чайника, заглянула внутрь, обозрела чисто вымытые стенки... поймав себя на бессмысленности подобного действия, едва не зашипела от злости. Не хватало ещё заразиться человеческой глупостью!

С некоторым трудом справившись с иррациональным порывом расколошматить проклятую посуду об пол, аккуратно опустила крышку на место.

Ладно, невелика беда. Заварить чай она может и сама. В конце концов, она – флагманский корабль Тумана, способный строить сложнейшие математические модели, а уж подобная мелочь…

Через пятнадцать минут Конго поняла, что в данном случае любые алгоритмы бессильны. Нет, у неё были записи процесса заварки, но человек каждый раз засыпал разное количество чайного листа! Причём, какую-либо зависимость вывести не удалось. Попытка же уточнить рецепт в человеческой сети… Ей хватило фразы: «Две-три чайные ложки с горкой», поскольку одних только типоразмеров этих проклятых «чайных ложечек» у людей существовало больше десятка, а термин «с горкой» не имел числового выражения в принципе!

Закрыв соединение, Конго глубоко вздохнула и, резко развернувшись, вышла из кают-компании.

Чая больше не хотелось. Хотелось кого-нибудь убить.

***

Нас утро встречает прохладой…

Безмолвно покачивающаяся на небольшой волне Конго явно пребывала не в духе. Не то, чтобы в этом было что-то удивительное, – для моей блондинки состояние «не в духе» вообще дело обычное, – но в данный момент казалось, что даже воздух вокруг отдаёт предгрозовой свежестью, а воображение автоматом дорисовывало треск электрических разрядов.

Симакадзе, к слову, тоже быстро просекла обстановку и, вместо того, чтобы по обыкновению лихо подлететь на полном ходу, вспенивая воду форштевнем, подошла к флагману по всем правилам швартовки, чётко отработала подруливающими, замерев строго напротив полубака... После чего, быстро переправила меня с вещами на борт и отбежала парой кабельтовых мористее, занимая своё место в ордере. В общем, старательно притворилась тихой и послушной девочкой.

Печально проводив её взглядом, я покосился на сумки, прикинул расстояние до надстройки, тяжело вздохнул. Блин, Конго, какая же ты большая.

Поскрёб в затылке, уныло попинал один из баулов, вспомнил, как пёр всё это дело до самолёта (плечи сразу нехорошо так заныли) и всё же решился. В конце-то концов, не для себя одного стараюсь.

– Конго, не поможешь? А то сумки тяжелые.

Ответа не последовало, но через пару секунд из технического люка вынырнула здоровенная сороконожка тяжёлого ремонтного бота. Стремительно прошелестев по палубному настилу, механическое насекомое вздыбилось на хвосте, словно королевская кобра, и нависло надо мной, шевеля похожими на жвала антеннами сенсорного комплекса.

Машинально задрав голову на заслонившее солнце сегментное тело, снабжённое сверкающими воронённым металлом захватами, я невольно поёжился от пробежавших по позвоночнику мурашек.

Жуть. Вот сервисные паучки – они маленькие, симпатичные, уютные даже. А это… монстр натуральный. В тёмном переулке встретишь – заикой на всю жизнь останешься.

– Экхм, сумки. Тяжёлые.

Сороконожка чуть изогнулась, повела сенсорами в сторону крохотных, по сравнению с ней, сумок… и я торопливо уточнил:

– Для человека тяжёлые.

А то убежит сейчас – самому тащить придётся.

Видимо, Конго решила-таки снизойти к просьбе (а может бот просто «учуял» шоколад внутри), потому как сороконожка текучим движением опустилась на палубу и, подхватив сумки, стремительно ушуршала в сторону надстройки.

– Спасибо! – только и успел крикнуть я вслед.

Ответа, разумеется, снова не получил.

Блондинка, блин. Она, значит, злится непонятно на что, а я – крайний.

***

Так вот ты какой – уют семейный. Я готовлю завтрак, а Конго сидит на стуле и с каким-то подозрением наблюдает за моими действиями. Что само по себе несколько странно – раньше она интереса к кулинарии не проявляла.

– Как ты вычисляешь необходимое количество? – голос туманницы, прозвучавший над ухом, был настолько неожиданным, что я, вздрогнув, едва не рассыпал заварку.

Обернувшись, обнаружил, что Конго стоит у меня за плечом и, сузив глаза, сверлит взглядом ложку с чайным листом.

– Что, прости?

– Чай, – поджав губы, туманница ткнула пальчиком в ложку, – как ты вычисляешь необходимое количество?

– По вкусу, – недоуменно пожал я плечами.

– По вку-усу... – зашипевшая не хуже змеи Конго сверкнула глазами.

В следующие пять минут я узнал много нового. О людях вообще, о себе в частности… Разъярённая туманница прошлась по человечеству, как асфальтовый каток по кучке пластиковых игрушек – с хрустом давя все претензии глупых, бестолковых, ничтожных человеков на разум.

После чего крутнулась на каблучках и пулей вылетела из кают-компании, оставив меня обалдело хлопать глазами.

Вообще-то, я и так знал, что люди – приматы. Совсем не обязательно было сообщать об этом столь… эмоционально.

***

Влетев в рубку, Конго зло заходила по помещению. Этот… этот… человек! Яркий представитель вида!

Поняв, что уже в третий раз обходит рубку по периметру, она остановилась, глубоко вдохнула, одновременно запуская программу управления волновым полем во время огневого контакта… Пусть в данный момент в этом не было никакого смысла, так как никто в неё не стрелял, но обработка множества многомерных массивов требовала огромного количества вычислительных ресурсов, резко снижая приоритет эмоциональных кластеров.

Помогло. Не полностью, но даже проскочившая на краю сознания мысль, что эту методику – ведение ресурсоёмких вычислений для подавления эмоций – она позаимствовала у людей, заставила лишь слегка поморщиться. В конце концов, то, что она смогла извлечь полезную информацию даже из изучения столь «разумного» вида, как человечество… скорее повод для гордости.

Негромко фыркнув от подобного вывода, Конго устроилась на своей любимой банкетке. И появление в рубке человека встретила недовольным взглядом – вот только эмоциональный баланс в норму пришёл, а если он сейчас начнёт по обыкновению глупые вопросы задавать…

Но человек молча поставил перед ней одну из принесённых с собой кружек, положил рядом запечатанную плитку шоколада, и всё так же молча устроился в своём кресле, с видимым удовольствием прихлёбывая чай.

Скосив глаза на заманчиво исходящую ароматным паром чашку, Конго перевела взгляд на спокойно сидящего человека… И на секунду ей даже стало чуточку стыдно за недостойный флагмана всплеск эмоций. Но только на секунду. В конце концов, она же не железная! Кого-нибудь менее привычного общение с этим индивидуумом вообще в перезагрузку бы отправило.

Так что, нарочито неторопливым движением взяв чашку, Конго покачала её в ладонях, грея руки о тёплые стенки, сделала небольшой глоток… и безмолвно вздохнула. Всё же стоит как-нибудь разобраться со значением этого «по вкусу», чай – то немногое, что у людей получается. Ну, шоколад ещё.

– Этот – другой, – буркнула она, сканируя упакованную в серо-зелёный картон плитку.

– Что, прости? – поднял голову человек.

– Шоколад другой. Отличается по составу.

– А, да. Но этот лучше. Японцы специально для амеров делают.

– Для кого?

– Амеров. Ну, американцев.

Проанализировав его фразу, Конго нахмурилась, недоверчиво склонив голову.

– Америка находится на другом континенте.

– Америка на другом, – кивнул человек. – Но вот штатовские базы, как прыщи у пубертатного подростка – по всей Земле раскиданы. До вашего появления две трети американской армии только тем и занимались, что несли свободу и демократию по всему миру. А где есть базы, есть и интенданты.

– Не вижу связи между базами, интендантами и шоколадом, – холодно заметила она.

– Всё очень просто, – пожал человек плечами. – Шоколад поступает на склады баз, склады находятся в ведении интендантов, а интендантам мало платят. Ну, или им кажется, что им мало платят. Поэтому всё, что лежит на складе, они несут на чёрный рынок.

Конго фыркнула. Человек неисправим! Произнёс три десятка слов, вместо того, чтобы просто сообщить, что некоторые служащие занимаются хищением имущества.

Отломив один квадратик от непривычно толстой плитки, она отправила его в рот… Хм, действительно, вкуснее.

– И японцы так заботятся об оставшихся у них «амерах», что специально для них выпускают более качественный продукт? – поинтересовалась она ещё более недоверчиво.

Человек глубоко вздохнул, наградив её укоризненным взглядом.

– Конго… в данном случае «амеры» – это пятьдесят тысяч солдат, запертые на островах вашей блокадой и сидящие на огромной куче оружия… в то время как у самой Японии армия чуть больше двухсот тысяч. Да японцы их хоть марципанами кормить готовы, лишь бы тихо сидели.

Конго почувствовала, что снова начинает заводиться. Опять фрагментированная информация, достоверность которой вызывает сомнения!

– Хорошо, пусть этих… «амеров» – пятьдесят тысяч боевых единиц, – процедила она. – Но у Японии боевых единиц вчетверо больше. Плюс, было семнадцать лет, чтобы подготовить дополнительные резервы. В то время как твоим «амерам» пополнять численность неоткуда.

Человек устало покачал головой.

– Конго, ты мыслишь чисто военными категориями.

– А какими ещё категориями можно оценивать потенциальный конфликт двух военных группировок? – поинтересовалась она ледяным тоном.

– Политическими, экономическими, психологическими… – принялся перечислять человек, и Конго, уже готовая вспылить, в очередной раз пройдясь по его умственным способностям, задумалась.

Что такое «экономика» она, разумеется, знала. Хотя, то, чем занимались люди, на её взгляд мало походило на систему производства, распределения и потребления товаров и услуг. Скорее уж на хаос. «Политика» тоже не представляла особой загадки. Примитивная борьба за вершину социальной пирамиды в человеческом обществе. Люди лгали, предавали, интриговали, тратили безумные силы и средства только для того, чтобы, забравшись на эту вершину, получить как можно больше общественных ресурсов в личное пользование. Разве что удивлял тот факт, что девяносто девять процентов тех, кто в результате «политической борьбы» ресурсы всё же получил, банально не умели ими распоряжаться! И зачем тогда было бороться, спрашивается? Люди – одно слово.

Впрочем, стоило признать, что и политика, и экономика в человеческом обществе действительно могли влиять на исход военного конфликта. Но «психология»?

– Ты имел в виду методы ведения психологической войны? – с сомнением уточнила она.

– Нет, я имел в виду менталитет и национальные особенности. А также отношения, сложившиеся между Японией и США после Второй Мировой войны.

– Межгосударственные отношения – это раздел политики!

Человек страдальчески закатил глаза.

– Ох, грехи мои тяжкие. Конго, по результатам Второй Мировой Япония стала полуколонией США, а Императорская армия была уничтожена. Не физически, а именно психологически. Вместо неё появились эти кастрированные Силы Самообороны, которые за всё время своего существования ни разу, – вдумайся только, – ни разу не стреляли в реального противника! Помнится, в 90-х американцы подразделение этих самооборонщиков в Ирак отправили. И кто-то из них там случайно из пулемёта пальнул. Так в Японии этот случайный выстрел все газеты месяц обсасывали! ЧП государственного масштаба, блин!

– Но во время установления блокады японский флот пытался оказать сопротивление, – отметила Конго недовольно.

– Да? – человек демонстративно вскинул брови. – И как?

Конго раздражённо дернула плечом, не видя смысла объяснять очевидное.

– Никак.

– Вот именно, что никак.

– Но флоты других государств тоже ничего не добились.

– Ну дык… против лома – нет приёма, – хмыкнул человек и, раньше, чем Конго успела возмутиться столь наглым сравнением флота Тумана с каким-то примитивным инструментом, продолжил: – Вы оказались слишком сильны, поэтому разница в подготовке никак не повлияла на результат.

Уловив в последней фразе слова из своего поискового запроса, Конго мгновенно подобралась, впиваясь в него взглядом.

– Разница в подготовке? Я изучала нормативные документы вооружённых сил Японии, они ничем не отличаются от наставлений и руководств Армии США.

– Ну ещё бы они отличались, если для японцев их писали американцы, – хмыкнул человек.

– Но ты только что указывал, что боевая подготовка различна!

– Ну да, подготовка разная. Японцы не готовились защищать даже самих себя, уверенные, что за них это будут делать НАТО и американцы.

Конго зажмурилась, с огромным трудом подавляя желание взять за шкирку и выбросить за борт этого… этого… человека!!! Он же сам себе противоречит! Причём, нагло! Словно убеждён, что она этого не поймёт!

– Экхм… Конго? – выпрямившийся в кресле человек смотрел на неё настороженно.

Медленно выдохнув воздух сквозь крепко стиснутые зубы, Конго открыла глаза.

Она даст ему шанс. Один-единственный. Одну попытку.

– Ты сказал, что руководства по боевой подготовке армий Японии и США одинаковы, так?

– Ну, да, в целом, – кивнул он, не сводя с неё настороженного взгляда. – Единая система в рамках НАТО.

– Тогда почему ты говоришь, что боевая подготовка у этих армий различна?! – последнее слово она едва ли не прорычала.

Человек пару минут недоумённо таращился, затем, словно что-то сообразив, вскинул руки.

– Стоп, стоп. Не кричи, пожалуйста. Я понял. – Он откинулся в кресле, морщась и потирая виски. – Оказывается, мы с тобой о разных вещах говорим.

– Мы говорим об одном и том же! – прошипела она.

– О разном, – отрезал человек. – Ты – о подготовке солдата как боевой единицы, я – о воспитательной работе с личным составом.