Текст книги "Наследство Осириса (СИ)"
Автор книги: Течение западных ветров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Просто так ничего не бывает, – Уртейл тщетно пытался наладить маршрутизатор. – Это надежная модель, подземными переходами его не поломаешь, мы, инженеры, между собой так и называем его “крот”.
– Похоже, одним “кротом” стало меньше. Мы же не будем вскрывать пол, чтобы его достать, – пожал плечами Кристофер. В это мгновение Олаф, отошедший к фонтану, воскликнул:
– Опять трясет!
Люди шарахнулись разрозненной толпой, кто-то к каменной чаше, кто-то – в обратную сторону. Внизу действительно слышался слабый скрежет. Гордон запоздало скомандовал:
– Всем назад!
В этот момент из отверстия в центре фонтана вылетел небольшой округлый предмет и с глухим стуком упал на каменное покрытие. Раздражающий скрежет прекратился.
На удивление Алисы, первым опомнился Гордон, которого она начала считать слишком осторожным тугодумом. Она сама еще только собиралась сделать шаг к фонтану, как руководитель весьма резво для солидного человека его лет перепрыгнул через ограждение и поднял шар.
Люди сгрудились у фонтана.
– Ну?
– Зонд, – сказал Гордон. – Наш зонд, только покореженный.
– А как он вернулся? – Пашка уже крутился впереди, даже не пытаясь скрыть огорчение, что это не он сориентировался первым и поднял испорченный механизм.
– Спросите что полегче, – Гордон передал шар Уртейлу, техник принял шар одной рукой, другую, с браслетом, продолжал держать перед глазами.
– Чертовщина, – бормотал он. – Сигнал показывает, что связи нет.
– А как тогда… – говоривший так и не закончил свой вопрос. Люди переглядывались, но ни у кого не возникло даже предположений, как поломанный зонд, превратившийся в кучку бесполезных деталей, смог выкатиться на поверхность.
– Сколько он прошел? – спросил Кристофер. – До стены под закрытым сектором добрался?
Уртейл поглядел на браслет, прикидывая расстояние.
– Чуть больше восьмидесяти метров. Да, как раз был под ним.
Люди с подозрением покосились в сторону высокой стены, не имевшей дверей и отделявшей самый центр города внутри пирамиды от его периферии.
– А оттуда его выкинули? – Кристофер нервно усмехнулся. – Ловкие там живут ребята…
– Шаровая молния гаснет! – это кричал Брехт. – Слушайте, я только что проверял, там энергии было много, она мгновенно сгорела! На выход надо, еще чуть-чуть, и мы останемся в темноте!
Люди, возбужденно переговариваясь, быстро начали собирать рюкзаки. Алиса обернулась, разыскивая взглядом египтянина – она совсем о нем забыла. Не потерялся ли Имхотеп в общей суматохе?
Он не потерялся, хоть и стоял в некотором отдалении, причем в странной позе – неестественно выпрямившись и вытянув вперед сжатые в кистях руки. Глаза жреца были полузакрыты, он не обращал внимания ни на что вокруг себя. Алисе пришлось дернуть его за рукав.
– Всем выйти из транса. Слышишь? Мы уходим!
Имхотеп встрепенулся, приходя в себя, разжал ладони, и улыбнулся. При виде этой улыбки вздрогнула уже Алиса – ей пришло в голову, что раньше она не до конца представляла себе смысл слова “зловещий”.
– Уходим, – повторила она, опасаясь, что он ее не понял. – Тут непонятное что-то творится, испорченный аппарат вылетел из сточной трубы сам по себе, а в мобильном светильнике кончилась энергия.
Он снова улыбнулся, на этот раз с оттенком торжества:
– Кажется, это сделал я…
========== Вечный покой – для седых пирамид ==========
Рихтер ждал в коридоре перед лабораторией. Вестибюль был светлым и просторным, несколько экранов на стенах позволяли посмотреть новости или любую желаемую передачу, рядом подмигивал изображениями ярких стаканчиков автомат с прохладительными напитками, но агент не притронулся к журналам на стеклянном столике, отключил экраны (благо, в коридоре больше никого не было и никто не протестовал), а мягкий диван казался ему не намного удобней сковородки, на которой в аду жарятся грешники.
К счастью, испытание ожиданием продлилась недолго. Из лаборатории спешным шагом вышел человек в светлом халате и протянул ему конверт.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Рихтер.
Лаборант пожал плечами.
– Вам же присылали ответ – все в порядке.
– Да, – Рихтер повертел конверт в руках, – но, понимаете, человеческий фактор никто не отменял. Вы сами тестировали и не заметили ничего необычного?
– Ничего, бумага как бумага, не современная офисная, практически полностью состоит из древесной массы. Но вы сами знаете, на многих мирах в ходу именно такая. Раз она без проклейки, она у вас быстро истреплется.
– А краска? Орнамент? Похожих рисунков нет?
– Похожих рисунков полно в разных культурах, но точно таких нет, вы же понимаете. Немного похоже на криптографическое письмо, не на арабскую вязь, знаете, а на более древние образцы… – лаборант глянул Рихтеру в лицо и вдруг осекся. – Простите… что у вас с глазами?
Рихтер не удивился и даже почувствовал некоторое облегчение.
– Красные, да?
– Я бы сказал, очень красные, – лаборант наклонил голову вправо, потом влево, изучая физиономию посетителя. – Странно, померещилось, наверное. Теперь они нормальные.
– Не выспался, – пробормотал Рихтер. Желание, чтобы кто-то еще заметил его странное состояние, уже пропало, хотя почувствовал он себя даже хуже, чем до вопроса лаборанта.
Тот и сам выглядел неважно – побледнел и начал ни с того ни с сего усиленно растирать лоб.
– Погода, видно, давление… мне вот тоже стало как-то не по себе. Обещали солнышко, а с утра я глядел, тучи собираются.
– Сейчас их оттащили, – Рихтер поглядел в сторону окна. – Значит, ничего… ну ладно. Простите, что зря побеспокоил.
– Не вы первый, – дежурный оторвал руки от лица. У него у самого глаза казались красноватыми. – По базе данных я видел, что похожее письмо отдал на анализ кто-то из Патруля.
Что-то ухнуло у Рихтера в голове, будто его изнутри огрели молотом по вискам. Перед глазами все поплыло, вспыхнули языки пламени, огромные тени, хохоча, тянули оттуда костлявые руки, но через секунду видение оборвалось.
– Вам совсем дурно? – участливо спросил лаборант. – Проклятая погода, а теперь столько людей метеозависимы, вы не представляете…
– Кто отдал письмо? – спросил Рихтер, прикусив изнутри губу, в надежде, что легкая боль поможет не терять чувства реальности.
– Я могу посмотреть, уж не сам ли главный инспектор, – лаборант возвел глаза к небу, вспоминая. – Хотя вряд ли у него есть домашняя почта, в наш электронный век это анахронизм вроде Брайлевой клавиатуры, например.
“Он потому и главный инспектор, – подумал Рихтер с внезапно возникшим раздражением, – что ничего не считает устаревшим”.
Одновременно с раздражением на краю сознания мелькнула мысль. Она казалась странной и нелепой, но попробовать-то стоило.
– А у нас на складе Брайлева клавиатура есть? – спросил Рихтер. Лаборант поглядел на него с изумлением:
– Есть, наверное, только зачем вам, вы-то вполне зрячий… – он осекся и снова начал тереть глаза. – Ну вот, заговорил о зрении, теперь резь чуть до кровавых пятен. Я к тому, что вам она не нужна.
– Нужна, вы не поверите, но нужна. Отсюда можно сделать запрос на склад?
Из лаборатории вышел еще один незнакомый сотрудник, направлявшийся по своим делам. Услышав последние слова Рихтера, он приостановился и с готовностью помочь в голосе сказал:
– Конечно. Вот у входа экран связи, совсем недавно поставили.
Рихтер не успел даже поблагодарить – первый лаборант отнял ладони от лица, несколько раз дернулся, словно в судорогах, и неуверенными шагами двинулся к своему товарищу, протягивая вперед руки со скрюченными пальцами. Тот отшатнулся без малейшего испуга, только с глубоким изумлением:
– Балт, ты чего?
Рихтер перехватил безумца за руку и сделал подсечку, в душе благословляя профессию, выработавшую рефлекс, сработавший раньше разума. Потому что на свой мозг он не мог больше полагаться. Перед ним как будто менялись два мира, вот над ним ночь, луна и дикий лес, в котором он бежит вместе с товарищами на поиски добычи, ноги легко перепрыгивают через поваленные стволы, запах крови будоражит ноздри, из легких вырывается вой, радостный и призывный… Эти дикие картины наплывали и исчезали, пока руки сами собой скручивали обезумевшего лаборанта. Бедняга рычал и вырывался. Второй сотрудник, пару секунд постояв с открытым ртом и вытаращенными глазами, сообразил, наконец, что происходит что-то не то, и завопил, призывая на помощь. И как раз вовремя, ибо Рихтер уже не мог удержать лаборанта – тот вырывался с нечеловеческой силой.
На базе все было в полном порядке. Дежурившие там сотрудники слегка удивились, когда их товарищи вернулись чересчур рано, но не слишком – на древней планете может быть все. Зонд отнесли в лабораторию, изучили – выглядел прибор так, будто попал под удар отбойного молотка, записывающий кристалл оказался выжжен. Археологи чесали затылки и выдавали версии одну фантастичней другой. Гордон ходил по лаборатории, как лев по клетке – после случая с Машиной миссию полагалось бы свернуть, пока никто не попал в очередную смертельную неприятность. Но товарищи были настроены решительно и не желали прерывать экспедицию.
– Мы знали, куда шли! – возмущался громче всех Кристофер. – Если бы я боялся опасностей, я бы цветочки сажал. Сворачивать исследование после каждого необычного случая это идиотизм. На старушке-Земле сколько было трагедий при раскопке тех же пирамид – и как-то их изучили?
– Там золото фараонов копали и каждый надеялся стащить кусочек, – хмыкнул невысокий пожилой археолог. Кристофер возмутился:
– Ну вы не наговаривайте на наших собратьев по профессии, большинство все же за науку переживало!
– Вот что, – Гордон, в котором ученый боролся с администратором, хлопнул ладонью по столу. – Посылаем сообщение в Центр, скорее всего, приедет инспекция, может, и от Патруля кто будет. А одновременно составим обращение с просьбой остаться от некоторых участников, ну, как обычно, что все возможные последствия берем на себя, что предупреждены и так далее. Девушку и мальчика, разумеется, мы отошлем с Эвридики с ближайшим кораблем…
Алиса и Пашка вскочили, не дав ему договорить:
– Как отошлем?
– Я не согласен! Я не поеду! Я не посылка, чтобы меня отсылать!
– А вашего согласия кто-то спрашивает? – ехидно спросил руководитель.
– Змей, как есть змей, – процедил Пашка сквозь зубы и добавил вслух: – Вы читали про собаку Баскервилей? Помните фразу Шерлока Холмса про дьявола с узко местной властью? Если за этой стеной что-то сверхъестественное, то…
– Кто говорит про сверхъестественное? Там неопознанные технологии.
– Пираты! – крикнул кто-то.
– Вряд ли, – осадили его с другого конца аудитории. – Ну что пиратам искать на древней планете, где ценности можно продать только ученым?
– Неопознанные технологии и искать… Оружие, топливо, средства защиты.
– Патруль приедет, будет им оружие. С другой стороны дула.
– А нам?
– А нам средства защиты. Будем работать под прикрытием Патруля.
Собравшиеся засмеялись сперва нервным не особо дружным смехом, но потом веселье из деланного стало естественным, а смех перешел в хохот. С таким планом действий, похоже, все были согласны – все, кроме Пашки. Тот, красный и обиженный, уже стоял около Гордона и доказывал, что его отсылать нельзя. Алиса оглянулась в поисках Имхотепа – скорее всего, странного специалиста Гордон тоже захочет отправить с Эвридики.
Жреца в помещении не было. Куда же он подевался? С места раскопок Имхотеп ушел послушно, даже чересчур. Казалось, ему вдруг резко стала безразлична пирамида, напоминающая его родной мир.
Алиса отправилась на поиски. Вначале она зашла в центр связи и попыталась вызвать Рогова или даже Крома. По закону подлости не ответил ни один. Алиса тщетно пыталась дозвониться им то домой, то на работу, в конце концов голос секретаря одной из приемных Патруля сообщил, что оба инспектора вылетели на задание и сейчас находятся на лайнере “Везувий”, с которым в данный момент не поговоришь, ибо он в Прыжке. Алиса поблагодарила, даже не зная, какого пола был секретарь – из-за отвратительной связи увидеть его не получалось, а голос искажали помехи. Эвридика вот-вот должна была выйти из зоны доступа, скрывшись от маяка в тени одной из планет-гигантов, которых природа щедро отсыпала звездной системе. Тут Алису внезапно осенило и она попыталась вызвать Рихтера. Агент, наверное, и думать про нее забыл, он страшно удивится. Но он поймет, почему так важно знать основное свойство этой чертовой эссенции жизни – что она отнимает жизнь у стольких же людей, скольких спасает.
Обезумевший Балт попал в надежные руки – коллеги довольно сноровисто скрутили его и увезли по коридору в медцентр. Лаборант, предлагавший помощь с Брайлевой клавиатурой, вернулся в холл и остановился около Рихтера.
– Вы в порядке?
Агент пожал плечами.
– В полном.
Ему действительно стало легче, много легче, несмотря на встряску. Как будто легче стало дышать и в голове прояснилось.
– Что с вашим товарищем? Это у него впервые?
Настал черед лаборанта пожимать плечами.
– Мы сами все в шоке, Балт был абсолютно здоров еще утром.
– Эпилепсия? – спросил Рихтер.
– С ней же вроде лет пятьдесят как официально покончено…
– Я знаю, но иногда, редко очень, бывают случаи.
– Не знаю, не знаю, у нас со здоровьем строго, все проходят врачебный контроль, будь у него очаг эпилепсии… Я бы решил, что это какой-то вирус, вызывающий горячку, но он с возбудителями болезней не работал, только какую-то надпись изучал утром, я ему еще помощь предлагал, он сказал – ерундовое дело, сам справится. Простите…
У лаборанта загудел браслет-коммуникатор, тот ответил на вызов, перебросившись с собеседником парой кортких фраз.
– Ну вот, – сказал лаборант повеселевшим голосом, отключив браслет. – Балту лучше, практически сразу пришел в себя и не понимает, что это был за приступ. Конечно, есть опасность рецидива… Да, вы Брайля со склада будете заказывать? Я сделаю вызов, минут через пять принесут.
В ожидании гаджетов Рихтер решил сделать запрос в закрытую психиатрическую больницу – одномоментно спятивший лаборант напомнил ему Стаса, неплохо было бы лишний раз удостовериться, что все в порядке. Оказалось, что все не в порядке и даже более чем. Мысленно отругав охрану клиники за разгильдяйство, Рихтер позвонил своему начальству и попросил отправить его на Эвридику.
– Ты же в отпуск хотел, – удивился браслет голосом Брауна, одного из инспекторов ОКИ, человека, считавшего себя нефотогеничным, и потому никогда не включавшего изображение.
– Можно в отпуск позже? У нас же не такая нищая организация, чтобы сотрудникам командировку не могла обеспечить?
– Да ладно, просто я смотрю, помешались все на этой Эвридике. От нас парочка сопровождающих полетело, с инспекторами от Патруля – Кром и еще кто-то. Только тебе теперь придется ждать, “Везувий” вернется через неделю. А, стоп. Есть дополнительный рейс через день маленьким кораблем. Его название “Орфей”.
– Черные юмористы придумывали такое название… Ну хорошо, раз выбора нет, пусть мне оставят билет на “Орфей”.
До Рихтера дозвониться тоже не получилось. Автоответчик бесстрастно сообщил, что агент вылетел в служебную командировку. Алиса вышла из комнаты связи, чуть не столкнувшись в дверях с Гордоном. Вид у руководителя был запыхавшийся.
– Что, все? Не успел?
– Тень Гильгамеша, – Алиса развела руками. – Два часа придется подождать.
Гордон с досадой вздохнул:
– Заболтался, видел, конечно, по часам, что поздно, но еще надеялся…
“Ага, заболтался. Заболтался, как меня отсюда выставить. Ничего, еще не вечер, не второй и даже не первый.”
– Вы куда? – окликнул ее руководитель.
– Просто поброжу по площадке, – ответила Алиса как можно более беспечно.
Имхотепа не было в его каюте. Его не оказалось в общем зале. Археологи, которых она спрашивала, пожимали плечами и советовали глянуть в камеры наблюдения.
В итоге одна камера все же показала высокую широкоплечую фигуру у мостков к посадочной площадке. Алиса поспешила туда.
Над покрытием поднимались верхушки леса – огромного, нескончаемого. Люди появились здесь недавно, а лес был еще во времена динозавров, и намеревался стоять до тех пор, пока звездолеты не превратятся в ржавую рухлядь и могущественная галактическая цивилизация не придет в упадок. Лес собирался выйти из схватки победителем.
И все же в фигуре, стоявшей у перил, такой маленькой по сравнению с любой толстенной веткой, чувствовалась сила.
– Имхи! – окликнула Алиса. Жрец обернулся на зов, что-то в нем было не так, но что именно, она поняла не сразу, а поняв, ахнула:
– Маску надень! Ты совсем с ума сошел, без маски здесь… – и осеклась.
Тому, кто стоял у края площадки, не мог повредить и открытый космос. Это по-прежнему был молодой еще смуглокожий человек, но что-то новое появилось в изгибе бровей, иначе были сжаты полные губы, в глубине темных глаз горел огонь, зажженный богами при сотворении мира. Даже обычный походный костюм археолога ничего не менял – перед Алисой был облеченный властью демиург, лишь случайно выбравший своим обиталищем тело смертного человека.
– Я ждал тебя, Лисианасса, – спокойно сказал Имхотеп. – Наверное, пришла пора побеседовать.
========== Властелин мира ==========
– Мир стал другим. Мир стал другим настолько, что мне казалось, я очнулся не среди людей.
– Неужели настолько хуже?
– Нет. Но вот возьмем скарабея, он живет в песке. Если перенести его на реку, все станет чужим.
– Скорее, это похоже на жизненный цикл бабочки, – сказала Алиса. – Раньше люди жили, как гусеницы и ползали по земле, теперь у них прорезались крылья. ты с почвы попал на ветки деревьев, но это тот же самый мир.
Имхотеп не ответил, но лицо его снова приобрело каменное выражение. Такое сравнение ему явно не понравилось.
– Раньше в мире был порядок, – сказал он медленно. – Нет, не порядок в смысле разложенных вещей. Была гармония, как в музыке. Закон. По этим законам двигались светила. По ним разливался Хапи. По ним жили люди. Хотя порядок в вещах тоже нужен. Вот смотри – когда я пишу – там, у себя, в Египте – я кладу папирус, горшочки с краской, палочки для письма, сажусь и начинаю списывать текст. Когда ты пишешь – ты хватаешь этот свой так называемый планшет, садишься в кресло с ногами и печатаешь, потом вдруг все бросаешь и бежишь ну хотя бы выпить стакан воды. Там тебя осеняет мысль и ты садишься где-то на подоконнике и продолжаешь набирать, например, на браслете. Потом снова бросаешь все и спешишь с кем-то поговорить или заняться еще другим делом, а к своей работе возвращаешься хоть ночью, хоть в транспорте уже с третьего прибора.
Алиса засмеялась.
– Это же совсем просто, сохраняю все на личном виртуальном диске, я же к Космонету подключаюсь со всех девайсов. Ты сказал про музыку – ну представь, что три тысячи лет назад играли в основном на флейте, а сейчас оркестр. У всех разные инструменты, играют, вроде как не слушая друг друга, и все же слаженно. Но я понимаю, что со стороны это выглядит несколько беспорядочно.
– Несколько, – фыркнул жрец. – И это только часть вашей жизни. В мое время неизведанное было таковым всегда. Достаточно было отъехать от обитаемых мест на несколько дней пути – и вот они, неизведанные земли. Люди изучали их с почтением перед чужими владениями и обстоятельно…
– Так разве что-то изменилось?
– Все! Твои же книги о покорении космоса рассказывают о чем? Есть новая планета, ее открывают, год-другой – и на ней уже строятся площадки, города, а еще пара-тройка десятилетий, и она уже скучна и, как вы уверены, полностью исследована.
– Так и раньше было! Но не в таких масштабах! И современность ближе к тому же Египту, чем к открытию Америки, например – сейчас и речи нет об истреблении местных жителей.
– Нет. У вас не осталось и следов благоговения перед неизведанным.
– Ну, хищнически леса мы не рубим, терриконы не оставляем…
– Это правильно, я согласен. Но это просто разумное хозяйское отношение. А мы помнили, что истинные владыки всего вовсе не мы.
– Ну, на Фиксе, например, хозяева фиксианцы, мы тоже помним, что мы в гостях и не кладем ноги на стол…
– Я не о том! – Имхотеп сердито сверкнул глазами. – Не прикидывайся, что не понимаешь.
– Ты о богах – кстати, как насчет чужих богов? У вас их было много, да еще заимствовали у соседей.
– Вот эта планета, на которой мы находимся, чья?
– Галактического Союза, – Алиса развела руками. – Копают на ней все, ну у нас подобрались одни люди, но вообще бывают экспедиции из негуманоидов, ты бы даже не понял, как это может ходить и мыслить…
– Нет! Я не о том! Чужую планету вы заселяете, как свою, если на ней обнаруживаются опасности, не думаете, как их преодолеть, а лезете напролом, гибель людей считаете только несчастным случаем…
– А чем еще их считать? Вспомни, что я рассказывала о Пашке – будь тут хоть вся Эвридика заселена дриадами и сатирами, убийцей оказался человек!
– А жертвенник? Жертвенник стоял здесь. Не на родине они построили его, а знаешь, почему? Потому что на Земле у них ничего бы не вышло!
– Но у тех, кого ты называл демонами, получилось?
Имхотеп смотрел спокойным задумчивым взглядом.
– Потому и получилось.
– Почему? Они были изобретателями машины? Они владели какой-то потусторонней силой, – на этих двух словах она не смогла удержаться от легкой усмешки, – которой нет у людей?
– Вот видишь, ты не веришь в то, чего не открыла ваша наука, и этого даже не скрываешь. Тебе важно лишь узнать побыстрее, как это можно использовать. После этого ты говоришь, что при открытии новых территорий вы действуете с тем же благоговением, что и в наше время.
– Эвридику, например, не исследовали долгое время! И есть закрытые проекты – вообще-то я не должна никому об этом говорить, но, думаю, для тебя исключение сделать можно, – когда исследователи сталкиваются с чем-то необъяснимым. Если это самое необъяснимое приводит к человеческим потерям, Галактический Совет или Патруль закрывает этот проект и засекречивает сведения о нем – чтобы кто-то не в меру любопытный не сунул свой нос и тоже не того… не потерялся.
Имхотеп безнадежно махнул рукой.
– Это не то…
– А что же? Тебе не угодишь.
– Мне угождать и не надо. Было. Потому что из-за этой вашей беззаботности и неверия вы просмотрели силы, имеющиеся в этом месте. Вы хотели либо подчинить их сразу, либо забыть о них, отринуть их, если с ходу не получится. И эти силы, – Имхотеп встал и голос его зазвучал громче, или же это лес внезапно притих, – выбрали себе проводника.
– Тебя?
– Да.
– Маску надень. На силы надейся, а перестраховаться не помешает.
– Благодарю за заботу, Лисианасса, – глаза жреца снова сверкнули темным пламенем первозданного мира. – Благодарю и за воскрешение, хоть с опозданием. Вначале, когда я понял, что стал беспомощней любого непосвященного, я пребывал в растерянности и унынии, которое богам неугодно. Но ты уговорила меня приехать сюда. Еще не опустившись на планету, я понял, что здесь есть что-то, родственное нашим верованиям. В пирамиде, наконец, нашлось подтверждение.
– Так это ты сломал зонд?
– Что? Тот металлический шар? Нет, конечно, просто я понял, что могу его вытащить. Тот, кто сломал этот шар, сам не знает, какие силы он выпустил на свободу, и вряд ли сможет использовать их напрямую.
– Ты вытащил небольшой зонд из-под земли и вон как заговорил. Да еще сразу стянул маску, когда здесь в воздухе полно бактерий, пыльцы, повышенное содержание кислорода, температура за сорок днем и ноль ночью; знаешь, как это называется? Переоценка своих сил и безответственность.
Имхотеп, не поворачиваясь, вытянул в сторону руку. Одна из гигантских ветвей метрах в двадцати от площадки вдруг закачалась сильней остальных, затрещала, обломилась сама по себе, и, пару секунд провисев на ошметках коры размером с одеяло, рухнула вниз. Шум от ее падения почти сразу потерялся в гуле и шорохе леса. Алиса не могла оторвать взгляд от свежего среза, даже когда тот полностью облепила зеленая пыльца.
– И? Ну ветку сломал, – сказала она, не желая признавать неправоту, – ветку трех метров в диаметре даже спилить было проблематично.
– Силы богов не стоит тревожить всуе, ради пустых демонстраций, – сурово сказал жрец. – Для тебя я тоже сделал исключение.
– Спасибо и на том. Что ты собираешься делать теперь?
Его улыбка выглядела приветливой.
– В вашем оркестре, как ты назвала новое время, не хватает режиссера.
– Не потянешь, – сказала Алиса уверенно. – И это мука мученическая наверняка, оно тебе надо?
– Посмотрим, потяну или нет. Я рассчитываю на твою помощь.
Она не нашла сразу слов, чтобы ответить, только вскочила в негодовании и изумлении.
– Да что ты… Да как ты…
Он тоже встал, придерживая ее за руку.
– Тихо, успокойся. Ты думаешь, я предлагаю тебе поработить твоих современников? Я просто надеюсь на твою… консультацию, теперь я могу добывать нужные сведения из этого вашего Космонета, но с тобой все же будет быстрее. Если мы найдем другие планеты, подобные Эвридике…
Жрец замолчал, тоже, видимо, обдумывая, как лучше выразить свои мысли.
– Дай-ка угадать, еще пара планет с древними божествами поможет тебе нарастить паранормальные силы? Зачем же ты нас упрекал в потребительском отношении к космосу?
На красивом безмятежном лице Имхотепа снова появилась снисходительная усмешка.
– У вас бездумная экспансия и расселение, у меня есть конкретная цель, почему бы не стать подругой человека с конкретной целью?
– В каком смысле подругой?
– Такой красивой девице не подобает быть одной. И я разве тебе совсем не нравлюсь?
– Нравишься… как нравится красивый памятник, например. И как же твоя невеста?
Она ожидала злобной вспышки, но жрец просто горько вздохнул и опустил глаза.
– Сейчас я не чувствую возможностей ничего изменить.
– Прости, – пробормотала Алиса, – я не думала напоминать, и это наверняка невозможно.
– Возможно, – ответил Имхотеп прежним суровым тоном. – Возможно вернуть ее из царства мертвых, но для воскрешения нужно тело. Сейчас я не смогу его найти. Но если мои силы возрастут, то…
– Ага, ждешь моей помощи, а что ты будешь делать, если она воскреснет? Меня отправишь на заслуженный отдых?
– Ты уже ревнуешь, а говорила что-то про красивый памятник, – поддел ее Имхотеп.
– И не думаю ревновать, – Алиса почувствовала, что краснеет, и порадовалась, что это незаметно под дыхательной маской. – Знаешь, я не помню, чтобы у вас в ваших легендах воскрешали людей, а сколько было жутковатых историй про то, что тело поднять можно, а вот душу не вернешь…
– Можно вернуть и душу, магия крови самая древняя и могущественная.
– Крови? Не мою ли ты собираешься использовать?
– Возможно, достаточно будет совсем немного, и моей. Чтобы выяснить это, мне нужно вернуться к пирамиде. При должном уровне силы, возможно, и тело не понадобится.
– Ну а если это будет не она? Фантом, призрак, двойник?
– Хватит! – Имхотепа, похоже, действительно рассердил этот вопрос, так что в ответ он буквально рявкнул. – Довольно. Я сам еще ничего не знаю. Но я выясню это – с тобой или без тебя. Тебе же лучше быть на моей стороне.
– Ты слишком мне доверяешь, даже странно.
– Просто я вас достаточно изучил. Вы безоглядно верите в науку. А ты невероятно порядочная девочка, даже в ущерб себе. Рассказывать руководителю ты ничего не будешь. Я же обещаю пока что не предпринимать втайне от тебя никаких шагов.
“Орфей” оказался не слишком комфортабельным кораблем. К счастью, на нем все же были отдельные каюты, так что Рихтера, которому случалось летать и в общих залах по несколько десятков часов, все устраивало. Размер комнатушки еле позволял вытянуть ноги, но агент не обращал на это внимание. Он надел наушники, прикрыл глаза специальной повязкой, подключил систему голосовой связи и начал поиски в уверенности, что точно что-то найдет.
Через пару часов его оптимизм убавился, через пять иссяк полностью. Глаза отдохнули на десять лет вперед, зато звенело в ушах. Монотонный механический голос, от которого клонило в сон, перечислял десятки ссылок, по каждой – ровно ничего интересного.
“Еще одну – и попробую подремать”, – пообещал себе Рихтер.
“Проект “Незабудки”, – начала вещать система и после секундной паузы сообщила:
“Простите, требуется код подтверждения”.
Рихтер набрал код на шершавых бархатистых клавишах. Система была неумолима.
“Простите, требуется высший уровень доступа. Пожалуйста, подготовьте сетчатку глаза для сканирования”.
– Не могу, – сказал агент, чувствуя, что усталость как рукой сняло. – Глаза мне нужно держать закрытыми.
“Наберите код высшего уровня, пожалуйста. В противном случае доступ будет заблокирован”.
– Фак офф, – с нехорошим предчувствием пробормотал агент, набирая длиннейший многозначный пароль.
Алиса бродила по станции с колотящимся сердцем, натыкаясь на стены и отвечая заговаривающим с ней товарищам невпопад. К счастью, время было уже вечернее, большинство археологов разошлось по каютам. Ушел спать и Гордон, лично проверив дежурного. У Алисы и мысли не возникло рассказать ему что-то – руководитель и вправду был прагматиком до мозга костей и скорее всего вызвал бы из Центра психиатра. Или отправил ее с Эвридики, предварительно попытавшись справиться с Имхотепом обычными силами.
Будет ли жрец держать свое слово? В этом она сомневалась. Но что можно сделать, как предупредить своих, если она сама – в этом Имхотеп был прав, – до конца не верила в его сверхъестественные силы? А если он и вправду попробует эту свою магию крови, причем кровь возьмет не свою…
Алиса решительно постучала в дверь соседней каюты, не дождавшись ответа, рывком распахнула – жреца внутри не было. Она отправилась на поиски по уже абсолютно пустой станции, по пути заглянула в рубку дежурного. Археолог дремал перед работающими экранами, опустив голову на спинку кресла, и даже слегка похрапывал. Алиса прошла дальше, решив разбудить беспечного дежурного на обратном пути. Все равно с тем, кто ломает исполинские ветки на расстоянии, десять бодрых археологов ничего не сделают.
На открытой площадке тоже было пусто, лишь шумел лес, к чему она уже привыкла. Оглянувшись, Алиса вдруг заметила в дальнем конце площадки, там, где находилась спусковая корзина, невысокую фигурку. Она не успела сделать и нескольких шагов, как фигурка исчезла. Алиса припустила бегом, топот по металлической поверхности терялся в гуле леса, зато сердце колотилось так, что его стук перекрывал все.
Она успела, корзина опустилась метра на два, и Алиса с разбегу прыгнула на середину ее пола. Конструкция угрожающе закачалась.
– Сумасшедшая, – испуганно сказал Пашка. Он сидел на скамейке, крепко вцепившись в поручень, и глядел на Алису круглыми глазами. – Совсем не думаешь, сейчас грохнулась бы вниз.
