Текст книги "Тепло под сердцем (СИ)"

Автор книги: tarpusha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Представляете, говорят, она настоящая ведьма! Зовут Анной, приехала из какой-то провинции, вроде даже замужем. Совсем недавно обьявилась, а уже так скандально себя ведет. Еще говорят, что она сама на мужчин бросается!

– Ох, неужели? Ни стыда ни совести! – пафосно удивилась дама помоложе.

– Богом клянусь! Да что говорить, я здесь через коридор проходила, своими глазами видела – прижалась она телесами к какому-то юнцу, тот, бедняга, уже не знал, куда деваться!

Средних лет дама вновь жеманно охнула. Штольман нахмурился. Ни в какого юнца он не поверил, но любой нормальный человек описанное поведение замужней женщины посчитал бы недопустимым.

Резкими шагами выйдя из комнаты, сыщик краем глаза засек на себе внимательный взгляд пожилой сплетницы. На лотерее Яков с самого начала почуял, что за ним кто-то неотрывно следит, и сперва полагал, что это лишь юная Зотова. Но оказалось, что заинтересованных в нем двое. Утвердившись в догадке о провокации, Штольман решил не разочаровывать наблюдателей. В соседней гостиной, где гостям лотереи при предъявлении билетика подавали чай с крекерами, он увидел жену. Анна сидела за столиком в одиночестве, напротив нее никого не было, да и в обозримом пространстве юнцов не наблюдалось.

Яков сел за столик и гневно произнес:

– Анна Викторовна, вы мне изменяете?

Опешившее лицо Анны не вполне подходило к ситуации, но на мимолетный взгляд этого было достаточно. Штольман в угрожающей позе склонился к уху жены, однако прошептал почти нежно:

– Аня, прости, я так не считаю. Держи вот это выражение лица, так нужно, потом объясню. Мне надоело дожидаться, пока эта Зотова решит, что уже достаточно соблюла приличия, я сам с ней заговорю. Ты готова?

– К чему? – в недоумении Анна даже приоткрыла рот.

– К тому, что я буду ей улыбаться.

Она сперва не поняла, но догадавшись, едва не зашипела, и лицо её приобрело то самое выражение:

– Яков, ты что, собираешься с ней..?

Он кивнул.

– Но если ты не выдержишь, я не стану.

Анна немного побледнела, представив, как Штольман разговаривает с худенькой девушкой... как он касается ее... целует...

– Даже не думай, Аня, – покачал он головой, с легкостью угадывая ее мысли.

– Я не перейду границы флирта, и пожалуйста, помни – я твой. Этого ничто и никто не изменит.

Она взглянула в серые глаза напротив, но нашла в них лишь уверенность.

И сердито буркнула: – Хорошо.

– Ты мой лучший тайный агент, – серьезно сказал Яков, сжимая на столе кулак.

Улыбка в его глазах предназначалась только ей.

– Яша, а мне тебя... ударить? Как во сне?

– Как знаешь, Анечка. Чтобы получилось естественно, это лучше не планировать.

«Вот же притворщик», – изумилась Анна, думая, какими еще тайными умениями обладает мужчина, ближе которого у нее никого не было.

– А со мной ты когда-то притворялся?

– Да.

Анна обомлела.

– Давно, еще в Затонске. Когда предлагал тебе нейтралитет.

Он хлопнул ладонью по столу, будто завершая семейную разборку, и встал так резко, что стул едва не упал.

…

Анна все-таки дала ему пощечину. Потерев скулу, Яков проводил ее взглядом, надеясь, что только он сам заметил мягкость её ладони.

– Мам! – возмутился Митя. – Папа, это же несправедливо!

Штольман невозмутимо похлопал очередному победителю в розыгрыше, выждал некоторое время, а затем прочитал записку от Зотовой. В записке оказался адрес недалеко от Кузнечного рынка и время встречи. Глядя в окно, Яков убедился, что Оленька с букетом ромашек вышла на Невский и села в пролетку, что пожилая матрона ушла пешком, а затем тихо спросил:

– Митя, где мама?

– В прихожей, – пробормотал мальчишка, недовольный ссорой родителей.

– Пап, вы чего? Я маме тоже цветочков принес, а она все сердится.

В роскошной прихожей Штольман подхватил жену под руку. От неожиданности Анна взвизгнула, но он, не давая опомниться, вывел ее на лестницу, завлек наверх по выщербленным временем ступенькам на площадку у чердака и прижал к кирпичной стене.

Встретив горящий взгляд мужа, Анна перестала ощущать неудобства. Бедро его протиснулось меж ее ног, ладонь легла под затылок. Ромашки выпали на каменный пол. Яков целовал ее так жадно, что Анна в первый же миг забыла о Зотовой, лотерее и притворстве. Отдышавшись, Анна уткнулась в его воротничок и шепнула в теплую шею:

– Яшенька, прости, я сильно тебя ударила.

Яков вжал любимую в себя, замер на секунду и с усилием над собой отпустил.

– Спасибо, что поверила мне, – ответил он.

...

В экипаже Яков рассказал, в чем было дело. Зотовы, как для краткости стал он называть девушку и пожилую матрону, предприняли совместную атаку на Штольманов. Дамам почему-то было необходимо рассорить супругов, этому служил и флирт Оленьки, и грубое замечание старшей женщины о неподобающем поведении Анны.

– А зачем им это?

– Не знаю, – Штольман попытался припомнить, кому мог насолить по службе, но таковых было слишком много, да и не в первый раз он думал об этом.

Анна вздохнула.

– Хорошо, что ты меня предупредил. Иначе я бы точно обиделась.

– Наоборот, – улыбнулся он. – Твой сон предупредил меня. Вообще-то я задумывался о чем-то похожем, но передумал.

– И ты потом бы мне все объяснил?

– Любит... – игравший с ромашками Митя выдернул очередной белый лепесток.

Штольман помедлил. Та первая мысль не показалась ему удачной, и похоже, что сейчас он зря о ней заговорил.

Фыркнув, Анна вскочила, встала перед мужем и нацелилась пальцем на его грудь.

– Яков Штольман! Ты хотел пофлиртовать с этой противной девчонкой, получить от меня по физиономии, а затем, как факир, вытащил бы из ридикюля подложенную заранее записку о том, что ты это не взаправду?

Яков попытался сохранить невозмутимое выражение лица.

– Да я бы тогда... Я бы тебя просто...

– Не любит, – оторвал лепесток Митя.

– Дмитрий! – прикрикнула на сына разгневанная Анна.

– Штольманы, вы что, ни во грош меня не ставите? Ну-ка признавайтесь, вы думали, что я не смогла бы притвориться?

Прошептавший что-то про беременность Митрофан на всякий случай выбрался на крышу экипажа. Яков потянул жену к себе.

– Ты чудесно сыграла, милая. Прав твой дядюшка, тебе можно в театре выступать, только я тебя туда не пущу.

– Хорошо... – с подозрением протянула Анна, безуспешно уворачиваясь от настойчивых рук.

– А на встречу меня возьмешь? Иначе я поеду на Кузнечный прямо сейчас.

– Мам, ты больше не ругаешься? Тогда я с тобой! – свесил голову Митя.

– Конечно, Митенька, извини, что накричала. Ты теперь всегда со мной, пока этот мерзкий старикашка с кладбища тебя не забудет.

Уверения и объятия Якова сделали свое дело, Анна уже не сердилась. Теперь ей хотелось поддразнить мужа, и так выглядевшего немного виноватым.

– Или это свидание, Яша, и мы тебе помешаем?

Экипаж на булыжной мостовой сильно тряхнуло. Шляпка Анны свалилась, а сама она упала на Штольмана. Он с наслаждением вдохнул запах её волос, оглядел свое семейство и хмыкнул, понимая, что сейчас лучше не спорить.

– Куда я без вас. Вот только в управление заедем.

...

На углу Кузнечного переулка Яков оставил жену в кондитерской под присмотром пожилого агента Крылова, а сам в сопровождении пары сыщиков направился к указанному Зотовой дому на Ямской.

– Яков Платонович, рада вновь вас видеть! – поприветствовала его Оленька, уже переодевшаяся после благотворительного собрания.

– Нам вон туда, первая подворотня за рынком.

Полицейские прошли сквозь арку и огляделись. С одной стороны на длинный двор смотрели окна доходных домов, с другой стороны – облепленные мухами задние двери Кузнечного рынка.

– Почему вы решили, что этот мужчина имеет отношение к смерти детей? – спросил девушку Штольман.

– Я у него мясо беру, а тут показалось, что он как-то очень возбужден, ведь такое бывает с маньяками, правда?

Оленька сама была немного взбудоражена.

– И он что-то про кишки бормотал, про маленький ливер... Ох, даже вспоминать страшно...

Один из полицейских вытащил оружие.

– Макарьев, спокойно, – пригасил его пыл Штольман. – Уберите.

На склизком от мусора пятачке перед входом в рынок Макарьев подал руку девушке, и она мило улыбнулась. Полицейские вошли в дверь.

Хотя Яков попытался придержать Зотову, она ловко проскользнула вперед и сразу за входом ткнула пальцем в здоровенного мускулистого парня лет двадцати, стоявшего над разделочным столом.

– Вот он, господа.

Парень с глуповатым выражением лица дернулся, нож соскользнул со свиной туши. Кровь брызнула на давно заляпанный фартук, оставив свежие следы.

– Это ведь ты, тварь, убил тех мальчишек? – кинула девушка мяснику прямо в лицо.

– Нравится разделывать детей?

Гневно заревев, парень одним движением перепрыгнул прилавок и с ножом кинулся на Зотову. Та отшатнулась. Макарьев выдернул из кобуры револьвер и выстрелил. Мясник рухнул на каменный пол, а оцепеневшая Оленька неотрывно глядела на упавший рядом с ней огромный разделочный нож. В глазах ее плескался ужас.

...

Когда на рынок прибыла труповозка, Штольман уже закончил предварительный опрос торговцев из соседних лавок и вышел на двор. Дрожавшая от озноба Зотова робко подошла к полицейскому.

– Господин Штольман, благодарю вас. Если бы не вы...

– Вас спас унтер-офицер Макарьев, – качнул головой Штольман.

Хотя по описаниям соседей молодой мясник вполне мог быть тем, кого искала полиция в связи с убийствами мальчишек, многое в разыгравшейся трагедии казалось Якову непонятным. Он знал, что подчиненные уже записали показания Зотовой и её адрес, поэтому было странно, что девушка осталась ждать именно его. Подозрения сыщика в адрес Оленьки только множились.

А та глубоко вздохнула.

– Ему я уже сказала спасибо, а вот вам – нет. Благодарю!

Она встала на цыпочки, поцеловала Штольмана в уголок губ и убежала, скрывшись в проходном дворе.

– Пап... – пискнул Митя.

Ему давно надоело сидеть в кондитерской, и он уже несколько раз метался от Анны к полицейским и обратно.

– Маме это не понравится. Лучше не рассказывать, а то она опять будет на меня сердиться?

Сыщик сунул руки в карманы.

– Ты тут ни при чем, сынок. Пойдем, я сам с мамой поговорю.

Стоявшая в арке Анна улыбнулась – она видела, как трогательно выглядел Яков в попытках оградить её от лишнего беспокойства. Её Штольман был безукоризнен. А девушка, в которой с первого взгляда ей померещилась наглая разлучница, сейчас показалась искренне благодарной. Оставив за спиной сопровождавшего её Крылова, Анна подошла ближе к мужу.

– Яков, мне Митя рассказал, что тут случилось. Хорошо, что маньяк остановлен, а я, наверное, просто воспринимаю все слишком близко к сердцу, – она доверчиво вложила свою ладонь в его.

– Прости, что навязалась тебе по службе. Поеду домой.

– Крылов, проводи, – бросил Яков агенту, и тот вышел со двора за пролеткой.

Штольман ласково поцеловал жену в щеку.

– Аня, хоть что-то странное с тобой случится, хоть намек, умоляю, не считай, что тебе это кажется из-за беременности. Сразу отправляй записку в управление, а еще лучше, присылай немедленно Митю. Я тут же приеду. Очень за тебя беспокоюсь.

Кивнув, Анна прижалась к мужу и окунулась в его тепло.

– Яшенька, – вымолвила она, – я...

Подошедший полицейский прервал признание, но Яков и так понял. Он улыбнулся, повернул её спиной к себе и кивнул сопровождающему.

А затем шепнул Анне на ухо: – тебя люблю.

====== Глава 9. Агентство ======

Денис едва не задушил подругу, когда та рассказала историю с мясником. Вообще-то Летягину часто хотелось свернуть Оленьке шею, но каждый раз он себя останавливал и опасался, что в один прекрасный день не удержится.

– Оля, зачем ты это сделала? Хороший был исполнитель, безотказный, молчаливый. Сильный преданный идиот. Где я еще такого найду?

– А зачем тебе еще? Меня разве мало? Я кому хочешь могу помочь, как выражается твой суровый приятель, завершить жизненный путь.

Раскинув голые ноги поверх одеяла, Оленька потянулась, а затем лениво выбралась из постели.

– Диня, ты слишком много думаешь. Пришел, придумал, грохнул. При твоем занудстве мы ни одного лоха не обвели бы вокруг пальца. Оставь исполнение мне. Надо будет кого-то прикончить с применением силы, найду другого придурка. Я с такими легко контакт налаживаю.

Летягин с подозрением глянул на девушку, но скандалить не стал. Хотя мясника действительно было жалко как исполнителя, все-таки оставалась вероятность, что тот проболтается сам. А так – концы в воду.

– Надеюсь, полиция не узнает, что я с ним общался, я был осторожен. Ладно, что уж теперь, – он взглянул на хрупкую фигуру подруги. – Прокопов опять приходил. Ему больше не надо мальчишек, сейчас важны Штольманы.

– Вот! – с триумфом воскликнула Оленька.

– Я же как чувствовала! Я все заранее знаю, Динь, не сомневайся. Штольман этот – обычный мужик, чуть не облизывался, на меня глядючи. Только ради Бога не диктуй мне ничего. Я сама решу, как он… – она мечтательно улыбнулась, – … придет к этому Богу. С женой ты разберись, у меня с бабами хуже выходит.

Дениса пробрала дрожь. Изобретательная Зотова, настоящей фамилии которой не знал даже он, придумала и реализовала уже множество якобы нечаянных смертей, и ни разу, – мужчина попытался успокоить себя, – ни разу не попалась.

– Схожу завтра к Сафоновым, они хоронят того Леонида, которого ты в воду скинула. Расскажи еще раз, как он было одет, какие фразочки говорил, какие жесты делал. Это родственников всегда впечатляет. Как призрак он ко мне не приходит, да и черт бы с ним, попрошу Прокопова его прямо там вызвать, у гроба. А сам добавлю, что Леонид этот якобы решил пойти купаться ночью и последними его словами были...

Убийца расхохоталась.

– Последними его словами были матерные. Шучу. Слушай…

…

Штольман вернулся домой поздно. Он постарался не греметь ботинками и, разувшись, прошел на второй этаж. Из гостиной навстречу вышла заспанная Анна.

– Добрый вечер, Яша, хотела тебя дождаться. Сейчас вызову того мясника. Как его звали, что у него узнать?

Она не успела договорить, как муж покачал головой.

– Аня, я не хочу, чтобы ты занималась полицейскими проблемами. Тебе нельзя волноваться.

– А я не хочу заниматься вязанием, мне нужно интересное дело! Будешь меня стреножить, Яков, я вместо сестринской службы пойду в какое-нибудь агентство частным детективом. И ты об этом не узнаешь! – топнула ногой Анна.

Она предвидела реакцию Штольмана, и произнесенная только что речь была заготовлена ею заранее.

– Да! – вылез вперед Митрофан.

– А я буду маму охранять и всякие улики добывать! И приносить их тебе в полицию, – он оглянулся на мать и запнулся: – Не, не так… Мам, как там было? Что я буду делать?

Яков в изумлении поднял брови.

– Дмитрий, десять минут в коридоре, – он вошел в гостиную, взял за руку жену, довел до дивана и сел, удерживая её перед собой.

– Опять бунтуете, Анна Викторовна? – негромко произнес он, глядя ей в глаза.

– И сына на бунт подговариваете? Ну-ка, скажите еще раз – куда вы пойдете, о чем я не узнаю? Я что-то не расслышал.

Анна всегда немного терялась, когда голос Штольмана приобретал такие металлические ноты. Ни разу, ни в одной ссоре Яков не намекал, что может наказать её физически, да и вообще в семье жесткость характера старался не проявлять, но этот голос… Анна взглянула на мужа. Глаза его потемнели, и она ощутила, как сжимается в животе сладкое предчувствие. Но она не хотела так легко сдаваться.

– Яша, я серьезно…

– Я тоже, – сильные бедра стиснули её коленки, а ловкие руки забрались под бюстгальтер.

И больше ни одного слова сказано не было.

…

Когда через десять минут дверь в гостиную скрипнула, Яков встряхнул головой.

– Митя, у тебя там что, часы с кукушкой?

– Брегет, – хихикнул Митрофан.

– Вы все успели? А то мне нельзя далеко от мамы гулять. Мам, у тебя блузка расстегнута.

Покраснев, Анна соскользнула с колен Штольмана и застегнула пуговицы. Она внезапно вспомнила, что ни один её ультиматум с Яковом не срабатывал, всегда дело кончалось или объятиями, или его хмыканьем. Чинно усевшись на диван, она вложила ладонь в руку мужа:

– Яша, позволишь мне помочь? Я могу позвать того мясника.

Штольман ответил мягким пожатием, стянул с шеи полуразвязанный галстук.

– Его звали Авдеем Булатовым.

Во взгляде Анны отразилось удивление такой податливостью, и Яков улыбнулся.

– Верно ли, что это он убил тех мальчишек, зачем он это сделал и знает ли он Ольгу Зотову, которая обвинила его на рынке. Тебе удобнее побыть одной?

– Нет, нет, Яшенька, лучше останься. Вдруг действительно…

Она позвала дух Булатова. Подождала минуту, позвала еще раз и сжалась, когда парень откликнулся. Ощутив за спиной поддержку мужа, по очереди задала его вопросы. А затем вздохнула.

– Он ушел.

– Не напугал тебя?

– Нет, не переживай, он даже не говорил ничего. Только кивнул, когда я спросила про мальчишек, и помотал головой про Зотову, он ее не помнит. Почему убил, не сказал. Это тебе поможет, Яша?

Штольман поцеловал ее в щеку и помог встать.

– Очень, большое тебе спасибо. Признание духа подтверждает все косвенные улики, для меня этого достаточно. Пойдем спать, я вижу, у тебя глаза закрываются, а завтра расскажешь, в какое такое агентство ты собралась.

…

Штольман проснулся от того, что за палец его кто-то дернул. Повернув голову, Яков взглянул на жену, и рот его разъехался в улыбке. Ладони Анны были благонравно сложены под щекой, распущенные волосы щекотали ему шею, розовые губы звали к поцелую. Лицом Анна была похожа на ангела, нога ее при этом была закинута на бедро Якова, а нижняя рубашка после ерзаний съежилась в области талии. Штольман огладил взглядом кружевные панталончики, протянул было руку, но оглянулся на сына и вздохнул, а затем, осторожно высвободившись, спустил ноги с кровати.

– Брысь, – шепнул он.

Сидевший на подоконнике призрак помотал головой, показывая, что не уйдет, и Яков подошел к окну.

– Что-то случилось, Митя?

– Пап, тут этот Савелий приходил. Я не хотел маму будить, но я… я боюсь.

– Сюда? В спальню?

Мальчишка хмуро кивнул. Штольман сжал кулаки, представив, как испугалась бы Анна, спросонья узрев у постели призрак старика с кладбища.

– А тебя он заметил?

– Кажется, нет. Я снаружи сидел, за окном.

– Ступай, сынок, к бабушке. Побудь с ней, пока мы с мамой не разберемся с этим типом.

– А вы скоро разберетесь? – в голубых глазах мальчика была надежда.

– С бабушкой хорошо, но я хочу жить с вами…

Яков оперся руками о раму, будто заключая сына в объятия.

– Не знаю, малыш, – сказал он честно, – я постараюсь побыстрее. Я тоже буду скучать по тебе.

– Правда-правда?

Штольман с улыбкой кивнул.

– Проверяй иногда, как у нас дела, – он подал сыну ладонь и вздохнул, когда призрачный силуэт растаял в лунном свете.

Вернувшись в постель, Яков укрыл жену одеялом и увидел, как ресницы её задрожали. Талию его обвила теплая рука.

– Яша…

– Ммм?

– Обними меня, пожалуйста, – прошептала Анна, не открывая глаз.

– Мне страшно. Мне приснилось, что приходил этот старик.

Штольман притянул её к себе, крепко обнял и поцеловал в висок.

– Спи, счастье мое, я никому не дам тебя в обиду.

Беспардонность духов, приходящих к Анне в снах и видениях, давно беспокоила Якова, но он понятия не имел, как их отвадить. Призрак же старца Савелия откровенно пугал Анну и Митю, становясь настоящей проблемой.

Анна прижалась лицом к его плечу. Бедро её вновь легло на его, рука пробралась к сердцу. Успокоенная его мерным биением, Анна уснула. Яков уставился в потолок. Нужно было найти способ защитить семью.

…

На докладе градоначальнику Клейгельсу Штольман сообщил о поступившей наводке от молодой покупательницы с рынка, рассказал о смерти мясника Булатова и о подтвердившихся фактах – на брюках застреленного, отданных тем рыночной прачке, обнаружились следы крови и хурмы. Кровь легко объяснялась профессией, а вот следы оранжевых ягод доказывали вину мужчины.

– Он их ногами ел? – фыркнул городской глава.

– Хурму назадолго до смерти ел мальчик советника Гусинского, её даже в столице не так-то просто достать. А Булатов в любви к ягодам замечен не был, да и на Кузнечном их не продают. Кроме того, мясник менял фартуки уже два раза за ту неделю, хотя никто на рынке не подтверждает, что тот отличался любовью к чистоте. Так что Булатов в момент убийств мог быть в мясницком фартуке, который затем просто выкидывал, – рассказал следователь.

Клейгельс все равно не понял, и Якову пришлось пояснить: – Убийца детей вскрывал им…

– Не надо! – вскинулся высокопоставленный собеседник. – Достаточно, Яков Платонович. Значит, дело маньяка можно считать закрытым?

Штольман кивнул. Для руководства важно было именно это, а никуда не девшиеся подозрения по поводу Зотовой Яков собирался проверить сам.

– Похоже, что так, ведь изуверские убийства детей прекратились. Если будет еще одно…

– Типун вам на язык. Кстати, а какой у мясника мотив?

– Его, к сожалению, теперь восстановить сложно. Соседи по рынку описывают Булатова как крайне замкнутого молодого человека. Ни с кем не дружил, на контакт не шел, часто бормотал что-то себе под нос. Жил один во дворе напротив рынка, в свободное время бродил по городу, дворник подтвердил, что его не было дома в вечер второго убийства. Первый вечер он вспомнить не может. Комнату мясника обыскали, больше ничего подозрительного не нашли.

Клейгельс удовлетворенно сложил руки на объемистом животе.

– Благодарю, Яков Платонович. Можете быть свободны.

Откланявшись, Штольман вышел из приемной. В том, что именно Булатов убил мальчишек, он не сомневался. Но наводка Зотовой казалась надуманной, а её телодвижения на якобы случайной встрече, а затем на благотворительном вечере были крайне подозрительными. Кроме адреса, указанного Оленькой при снятии показаний, у сыщика ничего не было, и он отправился на Лиговку.

…

Почти подойдя к корпусу Мариинской больницы Анна вдруг обернулась. За спиной её стоял старик Прокопов – руки его были протянуты к её горлу, морщинистое лицо исказила отвратительная гримаса ярости.

– Ты, девка! – визгливо сказал он. – Я уничтожу тебя! Ты не сможешь от меня скрыться, я буду преследовать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь осквернять землю своим присутствием!

Анна попятилась. Под ноги бросился бордюрный камень, и девушка с коротким вскриком упала на мягкий газон. Со ступенек к ней кинулся рыжеволосый мужчина лет тридцати. Склонившись, он подал руку и участливо спросил:

– Госпожа, вы не ушиблись?

– Нет… Нет, все в порядке, – Анна встала и отряхнула испачканные ладони.

– Вы как будто испуганы. На вас накричал тот старик?

Анна вздрогнула. Взглянула на все еще визжащего старца, перевела взгляд на круглолицего мужчину.

– Вы что, его… видите?

– Не вполне четко, – улыбнулся молодой человек.

– Подите прочь, любезный! – кинул он старику и тот, к удивлению Анны, послушался.

– Разрешите представиться, Денис Летягин. Позвольте, я провожу вас в корпус. Вы навещаете там кого-то?

– Я сестра милосердия. Анна Викторовна Штольман.

Удостоверившись, что Прокопов исчез из поля зрения, Летягин поцеловал девушке руку.

– Счастлив познакомиться, Анна Викторовна. А вы хорошо этого старика и таких, как он, видите? Я почти профан во всем этом. Когда вы заканчиваете? Я мог бы встретить вас и угостить в кафе, поговорить о видениях, я ведь первый раз встречаю кого-то, кто может, как я… – он взвихрил шевелюру растопыренной ладонью, будто не веря сам себе.

– Анна Викторовна, это такая удача! Всего пять минут вечером, клянусь, и разумеется, если ваш муж не будет против… – и Денис увлек Анну в корпус, продолжая очаровательно улыбаться.

…

С Лиговки Штольман вернулся несолоно хлебавши. Девушка по указанному адресу жила, но появлялась там редко, соседей старалась не беспокоить, внимания дворника ничем не привлекала.

– Она, барин, какая-то незаметная, – хмыкнул в ответ на вопрос пожилой мужчина с метлой.

– Вроде давно здесь живет, но ни разу со мной не разговаривала. Будто и… – он задумался, – будто и нет ее тут.

Подозрения, которые Яков питал по поводу Зотовой, превратились в полновесную уверенность. Так незаметно себя вести могла или действительно скромная персона, которой Оленька не являлась, или женщина, намеренно прячущая свою жизнь от окружающих. Зачем? Это Штольман намеревался выяснить.

…

Подъехав вечером к больнице, Штольман миновал ворота и у клумбы увидел жену, прогуливавшуюся рядом с каким-то мужчиной.

«Что за мужик? Просто беседуют?» – Яков разглядел, что Анна со спутником друг друга не касаются.

Внезапно Анна взглянула прямо перед собой и побледнела. Мужчина покровительственно обнял спутницу, заслонил её своим телом и махнул рукой, будто отгоняя нежеланного гостя. А затем склонился к Анне и что-то доверительно ей прошептал.

«Руки убрал от моей жены!»

Сжав челюсти, Штольман быстрыми шагами направился к Анне.

– Спасибо, Денис Вениаминович, – голос её чуть дрожал.

Увидев приближение Штольмана, Анна высвободилась и отошла от мужчины.

– Яков, этот господин тоже видит духов. Он уже второй раз отогнал от меня того мерзкого Савелия.

Мужчины представились. Протянутую руку Штольман пожал, стараясь не выдать мгновенно возникшей неприязни.

– Всего хорошего, господин Летягин.

Он быстро увел жену в пролетку, ожидавшую на Литейном, и уже там спросил: – Кто он такой, Аня?

– Сказал, что у него свое агентство, что расследует смерти людей, опрашивая духи погибших. Звал меня к себе. Яша, я хочу попробовать! Это ведь то, что я всегда делаю, об этом был мой вчерашний сон, я просто тогда не все поняла, – быстро выговорив все это, Анна с мятежным выражением лица уставилась на мужа.

Он взял ее ладони в свои.

– Прокопов вновь тебя напугал?

– Немного. Он выскочил, как черт из табакерки, а Денис Вениаминович смог его прогнать, – Анна улыбнулась, когда Штольман притянул её к себе и горячо обнял, но тут же легко стукнула его кулачком по плечу.

– Яша, не отвлекайся. Я все равно сделаю так, как задумала! А этот Летягин – хороший человек!

Штольман заиграл желваками.

«Именно это меня и настораживает, Анечка».

====== Глава 10. Прерванный полет ======

Глядя на отблески фонарей на темной глади Екатерининского канала, Анна грустно вздохнула.

– Яша, я уже по нему скучаю.

Сразу поняв, о ком речь, Штольман подошел к жене и ласково коснулся губами каштановых прядей, а затем положил ладони на ее намечавшийся животик.

– Когда мы теперь его увидим? Когда рак на горе свистнет? Этот Савелий не собирается отказываться от Мити, ему не докажешь, что малыш не умеет никого переселять… – утерла она повлажневшие глаза.

– Милая, мы обязательно что-нибудь придумаем. Помнишь, ты когда-то в Затонске завлекла Ферзя меж зеркалами. Может, и с этим духом так получится?

Она покачала головой.

– Савелий не будет меня слушать, у него идея фикс – если он уничтожит меня, то получит Митрофана. Да и не буду же я за ним с зеркалами бегать.

– Яков Платоныч! – постучав в открытую дверь гостиной, заглянул Петр Миронов.

– Вам записку принесли, подросток какой-то, я велел ему обождать.

Штольман поблагодарил Миронова, прочитал записку, передал жене, а затем сунул руки в карманы и хмуро уставился в окно.

– Тут написано, что некая знакомая тебе дама просит о помощи и ждет в обычном месте, – Анна ткнула пальцем в письмо.

– На ночь глядя! Кто она такая? Что она себе позволяет, ты женатый человек!

– Я не пойду, – пожал плечами Штольман.

Перечитав короткий текст и странно глянув на мужа, Анна развернулась к нему лицом.

– Обычное! Яков, с какой это дамой у тебя есть обычное место для встреч?

Петр Иванович бесшумно ретировался. Сощурив глаза, Штольман разглядывал проплывавшую по каналу лодку.

– Яша!

Он вздохнул.

«Нина любит половить рыбку в мутной воде. Наверняка вернулась в Петербург, узнав, что Викарчука попросили на выход».

Викарчук, начальник Охранного отделения, который во время свадьбы Штольманов хотел арестовать самого Якова, а заодно и Нежинскую, оказался замешан в скандале внутри царского дома, и сейчас на этот пост подыскивали нового человека.

– Это Нежинская. Её почерк.

Анна разгневанно порвала записку на мелкие кусочки.

– Как она мне надоела! Ты точно не пойдешь?

Он отрицательно повел головой.

– Где же это обычное место?

– На Поцелуевом мосту, – Яков потянул жену за край блузки.

– Как романтично... И что вы там делали?

– Она жила недалеко, – глаза его уже смеялись. – Милая, в учебниках по ведению дознания здесь рекомендуется прекратить допрос и дать подозреваемому осознать свою вину.

Сделав полшага, Анна уставилась на его губы.

– Он осознал?

– И жаждет искупить.

Сильные руки ухватили её за талию и подсадили на подоконник.

Анна пробормотала: – Давай на этот мост как-нибудь вместе съездим. Я недавно примету узнала – если там поцеловаться, то никогда не расстанешься.

– Анна Викторовна, уверяю вас, это я вам обеспечу безо всяких примет, – пообещал Штольман, захватывая в плен сладкие уста.

…

Ближе к утру стук раздался уже в дверь спальни, на этот раз записку принесла горничная Алевтина.

– Барин, – шепнула она из-под двери, – вам. Сказали, будут ждать на улице.

Чертыхаясь про себя, Штольман прочитал послание, выглянул в окно и принялся одеваться.

– Яша, ты куда? – сонно спросила Анна.

– По службе вызвали. Не срочно, но Захаров внизу ждет, – Штольман склонился к жене за поцелуем, но она обняла его так сильно, что пришлось сесть на постель.

– Аня, не волнуйся, не первый раз же. Что такое, милая? – увидел он её дергающиеся губы.

– Останься!

Яков вздохнул.

– Яшенька, пожалуйста, – Анна забралась к нему на колени, – у меня плохое предчувствие.

– Сон?

Она растерянно покачала головой. Штольман пересадил жену на кровать и поцеловал в висок.

– Со мной все будет в порядке, а ты не выходи одна из дому. Здесь тебе Прокопов не страшен, а на улице – мало ли что. Как смогу, пришлю сопровождающего.

Анна нахмурилась.

– Ты меня не слушаешь, а я тебя должна? Не буду я ждать твоих охранников, я собиралась в агентство к Летягину, туда и поеду!

С обиженным видом она плюхнулась на постель и отвернулась.

– Не одна! – рявкнул Штольман.

Анна закрылась одеялом по самые уши.

– Аня, посажу под замок. Ты слышала, что я сказал?

– Тиран, – буркнула она, стаскивая под одеялом ночнушку.

Один край тяжелого одеяла медленно съехал на пол. Анна высунула ногу, пытаясь его поправить, но тот утянул за собой другой край и обнажил хлопковые панталончики.

Сжав от греха ладони, Яков разглядывал тонкую ткань и решал, что лучше – прямо сейчас заласкать жену так, чтобы она забыла все глупые намерения, или действительно запереть на ключ.

«Выберешься ведь, решительная моя. Через окно полезешь, не дай бог сорвешься. Не решетки же ставить».

Анна поерзала на постели, и Штольман ухмыльнулся.

«Хочешь проверить свою власть? Ну, Анечка… К черту Захарова, подождет».