Текст книги "Тепло под сердцем (СИ)"

Автор книги: tarpusha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Спасибо, – улыбнулась Анна.

Яков глубоко вздохнул, сунул руки в карманы и понял, что пора убираться. Тем более, что модистка стояла в двух шагах.

Он буркнул: – Жду внизу, Анна Викторовна, – и вышел из-за ширмы.

…

Фарфоровая кукла с раскрытыми объятиями кинулась на Лаврентия и замерла, уткнувшись губами в его призрачную шею.

– Ц-ц-ц, – озвучила она поцелуйчики.

– Папочка! Хочу конфетку! Дай конфетку!

Просьба куклы звучала все настойчивее, и Лаврентий проворчал:

– Да отстань уже. Надоел!

– Да, папочка. Прости, папочка, я так больше не буду. Пойду убьюся во гробах, – тоненький голосок раздался откуда-то сбоку, и Лаврентий от души выругался.

В склеп вошел Савелий, и стало как будто темнее.

– Лавр, – нахмурившись, произнес отче.

– Прости, отец, – повинился Лаврентий, но тут же добавил: – Но ты сам видишь, это не ребенок, а сущее наказание. Ты уверен, что он нам нужен? Игнат от него уже плачет.

– Игнат твой – неженка и девчонка, и, если он не перестанет рыдать по любому поводу, ты знаешь, что я сделаю. Может, он вообще сын Алексея? Этот трус не захотел пойти со мной.

Лаврентий закусил губу, сдерживаясь. Даже здесь он не мог возразить главе призраков.

– Выйдите все, дети мои.

Когда призрачные стражники вышли из склепа, Савелий грозно сказал:

– Митрофан, подойди. Нам надо поговорить.

Кукла покачала головой и пропищала:

– Не надо. Я вас боюсь.

Применив умение притягивать духов, Савелий вытащил мальчишку из-за камня.

– Ты умеешь перемещать предметы, Митрофан. Это редкое явление, и ты будешь нам очень полезен. Если согласишься жить с нами добровольно, я перестану тебя удерживать здесь. Все кладбище в твоем распоряжении. Тебе же нравятся могилки и памятники? – осознав, что мальчишка не поддается давлению, бывший священник перешел на уговоры.

Но юный призрак, выросший в приюте, не верил никому, кроме бабушки и новых родителей, и продолжал придуриваться.

– Ой, дяденька, не бейте меня, Христом богом прошу… Не забирайте меня отсюда… Здесь так весело!

На голову предводителя кладбищенских духов посыпались камни. Савелий вздрогнул. Если мальчишка в неволе, под страхом развоплощения, мог сделать такое, что же он мог сотворить в хорошем настроении? В способности Митрофана переселить духа в человека, как было сказано в пророчестве, отче не сомневался, но сперва нужно было заставить призрака подчиняться. Прокопов решил прибегнуть к последнему средству.

– Если через три земных дня ты не согласишься стать мне сыном, я тебя развею.

Выйдя из склепа, он кивнул Лаврентию. Изнутри донеслось залихватское:

– Я помру, меня положат

Во тесовый белый гроб На гробу то подпишите Что помер через любофф!

– Ишь ты, сыном ему. Разбежался. У меня папа с мамой есть, – бормотал Митя, царапая что-то ржавым гвоздем на животе куклы. На память Риты он не надеялся, девчонка была слишком мала для подробных инструкций.

...

В гостиную первого этажа вошел полненький юный господин в котелке. Губы его были строго сжаты, а походка смахивала на мужскую. Ткань сюртука ровно спускалась с плеч на торс, не давая и намека на девичью грудь.

Подправив платок в нагрудном кармане, Анна подошла к Штольману и низким голосом попросила:

– Яков Платонович, завяжите мне, пожалуйста, галстук. Мне с этой стороны непривычно.

Штольман кашлянул. Встав с дивана, он взял в руку поданный Анной галстук. Накинул ей на шею. Усилием воли подавил в себе желание притянуть негодницу так, чтобы их губы встретились, и тщательно завязал простой узел.

С веселым прищуром взиравший на племянницу Петр заметил: – Аннет, ты себя недооцениваешь. Тебе бы в театре играть.

– Только через мой труп, – еле слышно пробормотал Штольман.

Он вытащил из саквояжа коробку с гримом, перебрал кисти. Выбрал цвет, мазнул кисточкой над верхней губой жены, нарисовав еле заметный темный пушок – так, чтобы мужественность этого пухлощекого персонажа не вызывала явных сомнений. Серыми штрихами сделал грубее линии подбородка и щек, фиолетовыми изобразил набрякшие подглазья.

Анна взглянула на себя в зеркало и захлопала в ладоши.

– Как чудесно вышло, Яша! Я же могу теперь неузнанной гулять, если тебе вдруг тайный агент понадобится! Пожалуйста, зови меня в таких случаях!

Она схватила дядюшкину трость, еще раз посмотрелась на свое отражение и обернулась к мужу:

– Да я просто вылитый приказчик Лазюкин с нашей почты! Яков, это так здорово!

Метнув предупреждающий взгляд на Миронова, отчего тот согласно кивнул и испарился в коридоре, Яков крепко взял жену под локоть:

– Анна Викторовна. Здорово – только со мной. Застану вас на улице в таком виде в одиночестве, пеняйте на себя.

Голос его был каким-то скрипучим, но Анна, в восторге от своего преображения, не обратила не это внимания.

– Яков, я целыми днями сижу дома, как привязанная, и выезжаю только в больницу. И почему ты приказываешь мне, как себя вести?

– Потому, что несу за тебя ответственность.

Анна уже много раз решала для себя проблему подчинения мужу в вопросах безопасности, всегда приходя к одному и тому же выводу – она слабее, чувствительнее Штольмана, у неё гораздо меньше навыков и она, в конце концов, беременна. И свою правоту Яков многократно доказывал, вызволяя ее из передряг. Но сейчас Анну несло:

– То есть только потому, что ты – муж?

Не желая вступать в спор, он просто кивнул.

– Я так не согласна. Я – взрослая женщина, и вполне понимаю, на что иду.

Внезапная широкая улыбка Штольмана повергла Анну в недоумение.

– Что смешного я сказала, Яков?

Ухмыляясь, он одним движением поднял ее на руки. Анна взвизгнула, но Штольман, не обращая внимания на её возмущенное лицо, отнес к лестнице и стал подниматься по ступенькам. Он знал, что стоило ему подержать любимую в руках, как у нее волшебным образом исчезало желание доказывать свою самостоятельность.

– Яша… – взмолилась Анна, осознав, что сейчас ее просто запрут в спальне.

– Ммм?

– Опусти меня.

– И что ты будешь делать?

Она дождалась, пока муж поставит ее на ноги, с удовольствием огладила налитые плечи.

– Пойду с тобой на кладбище.

Почувствовав, как вновь взлетает в воздух, она заторопилась.

– Я не буду ходить в мужской одежде без тебя рядом.

Раскрасневшаяся Анна выглядела невыносимо очаровательно даже под гримом. Приникнув к её губам, Яков едва не свалился с лестницы, когда Анна обняла его сильнее. Он удержал равновесие и проводил её вниз. Зарождавшийся конфликт был исчерпан, и довольный Штольман прошептал:

– Первый раз целую кого-то с усами, милая. Придется их вновь рисовать.

…

В холле Петр Иванович с недоумением рассматривал грязную фарфоровую куклу, врученную постучавшим в дом кучером. Завидя супругов, Миронов отметил их умиротворенный вид, но сейчас его занимало другое.

– Полюбуйтесь. Похоже на письмо от вашего Митрофана. Но почему на кукле?

Штольманы склонились над игрушкой. На потемневшем от времени животе было нацарапано:

«М.Конюш.6. Дайте ему рубль! Я в пор. на Смол. кладб. Митя».

Яков в восхищении покачал головой.

– Аня, я горжусь нашим сыном. Настоящий мужчина.

– Твое влияние, Яша, – вздохнула Анна, одновременно обрадованная и расстроенная весточкой.

– Слова лишнего не скажет, чтобы меня не волновать. В каком это он порядке, если домой прийти не может? Вот что хочешь теперь думай.

– Не в полядке, – шепнула хмурая призрачная девчушка лет пяти, осторожно выглядывая из-за шкафа.

– Отвезите меня облатно. Я покажу, где он.

====== Глава 6. Операция на кладбище ======

Миронов погладил склонившегося над дорожкой каменного ангела и спросил:

– Полагаете, что смерть Василия Прокопова неслучайна?

– Думаю, да. Он ведь часто гулял по окрестностям, а овраг в Мурино, куда он упал и сломал шею, знал, как свои пять пальцев, – лишь немного нарочито вздохнул Яков.

В беседе, которую вели Штольман и Петр Иванович, неторопливо приближаясь к указанному Ангелиной склепу, возникла пауза. Яков остановился перевязать шнурок на ботинке, небрежно взглянул назад. Убедившись, что юный господин, следовавший за мужчинами, растопырил уже три пальца, Яков поднялся и продолжил:

– Его старший брат Лаврентий не имел проблем с сердцем, но умер именно от сердечного приступа. Это мне показалось очень подозрительным.

Миронов заинтересованно взглянул на собеседника, отвлекшись от созерцания памятников.

– Как? Неужели и эта смерть была подстроена?

– Очень возможно.

В этом Штольман вовсе не был уверен, но ему требовалось возбудить интерес призраков, постепенно скапливающихся вокруг, и направить его на отца Савелия. По мере того, как Анна раскрывала пальцы на ладони, Яков перебирал все подозрительные случаи и уже пошел по второму кругу, чтобы истории о смерти Прокоповых слышали все присоединяющиеся призраки. Штольман и листовки бы на деревьях развесил, но с Анной его задумка стала немного легче.

– Петр Иванович, у вас ус отклеился, – пробормотал он Миронову.

– Как? – всполошился Петр. – Где?

Он достал из кармана зеркало и тщательно ощупал пышные усы, которые нацепил еще дома, углядев в чудесном наборе сыщика наряду с красками и кистями.

Штольман поднял бровь, и Миронов наконец понял.

– Пугаете меня, Яков Платонович. А господин Лазюкин-то наш, Антон Палыч… Нет его. Исчез.

– Точно?

Петр поводил зеркальцем, будто рассматривая себя с разных сторон, а затем кивнул.

Сжав губы, Штольман нырнул вбок от дорожки. Петр Иванович с удивлением посмотрел ему вслед, но остановился, поджидая собеседника.

– Антон Павлович! – прошипел Яков, настигая жену в кустах и ухватив ее за фалды сюртука.

– Я просил вас идти сзади. Вернитесь туда, где бы я мог вас видеть. Немедленно!

Анна приложила палец к его губам, мягко сняла руки с талии и шепнула: – Их уже много, Яков Платонович, и братья Прокоповы там. Судя по их реакции, они вас слышат и внимательно слушают. Продолжайте.

Затем Анна скользнула в сторону.

Штольман дернул подбородком, но бегать по кладбищу за излишне самостоятельным юным господином означало послать к чертям всю конспирацию. Выйдя на свет к Петру Ивановичу, Яков внутренне поежился. Никого, кроме Миронова, он на дорожке не видел, но почти физически ощущал, как любопытные призраки облепили их и напряженно ждут продолжения. И Штольман заговорил об Игнате – пареньке, который утонул при купании в Охте.

…

Склеп, о котором рассказали ведунья и малышка Рита, был еле виден за пышными зелеными кустами. Анна осторожно выглянула из-за клена. Братьев Прокоповых, охранников Мити, уже выманил к себе Яков, но наверняка Савелий не оставил юного призрака без присмотра.

Так и оказалось – чуть переместившись, Анна увидела у входа в склеп мрачную фигуру самого предводителя. Анне очень хотелось позвать Митю, но она опасалась, что Савелий увидит это и сотворит с малышом увиденное ею во сне.

Старик в черном вдруг гаркнул: – Это кто там?

С колотящимся сердцем Анна развернулась спиной к склепу. Ей казалось, что глава кладбищенских призраков нависает уже над плечом, и она лихорадочно думала, что же предпринять. Бежать не было смысла. Если, как ни в чем ни бывало, шагнуть вперед, то Савелий может разглядеть ее маскарад. Уткнувшись полями шляпы в куст и обмирая от страха, Анна стала дергать застежку брюк.

Ворчание опального батюшки раздалось в паре саженей от Анны. Пробормотав что-то про неотесанную деревенщину, Савелий убрался обратно на свой пост. Анна осторожно повернула голову. Путь был свободен.

…

Собеседники, будто интересуясь живописными развалинами, подошли ближе к склепу. Яков заметил удивленную мордашку Мити, высовывающуюся из дыры темного входа, отвел глаза и шепнул на ухо спутнику:

– Петр Иванович, потеряйте шляпу.

Миронов не подвел. Он почесал лоб, забрался пальцами в волосы и так естественно уронил свой котелок, так быстро кинулся за ним по траве, нечаянно подопнув дальше, что внимание всех призраков наверняка было отвлечено. Жестами Яков приказал Мите молчать и убраться глубже.

Когда запыхавшийся Петр Иванович вернулся, Яков уже стоял далеко от склепа.

– Все-таки я думаю, что мальчика Игната кто-то убил. По словам матери он слишком хорошо плавал, чтобы утонуть в тихой заводи в разгар лета, – сказал Штольман.

– Знаете, теперь мне тоже так кажется, – поддакнул Миронов.

– А кому было выгодно это убийство? Может быть, кому-то понадобилась… эээ… душа этого юноши?

Яков покачал головой. Намек Петра Ивановича был слишком явным, но что сказано, то сказано. Реакции духов Штольман видеть не мог и лишь надеялся, что они разволнуются.

Духи разволновались. Большинство из них побоялось спросить самого Савелия о причинах столь странных смертей его семейства, и лишь Лаврентий, взбешенный недавней фразой о том, что Игнат ему не родной, не стал больше прятать свой гнев.

– Отец! – спросил он, обращаясь к главе клана.

– Ты знаешь, как погиб мой сын и твой внук Игнат?

– Он утонул, – пожал плечами старец.

– А не ты ли его утопил? И подставил Давида? И меня заманил в подвал, заперев там на ночь со змеями? Ты ведь знал, что я их до смерти боюсь!

Двадцатилетние Игнат и Давид, приятели еще с семинарии, переглянулись. В разговорах между собой юноши подозревали, что их гибель не была случайной, ведь Давид тоже ушел из мира живых при странных обстоятельствах. Но все-таки молодые духи склонялись к версии несчастного случая. Двух случаев. А теперь оказывается, что их было гораздо, гораздо больше.

Савелий, сидевший у входа в склеп, выпрямился.

– Лавр, ты хочешь исчезнуть? – раскатился по поляне грозный глас.

– Дети мои, вернитесь к порученному вам делу! Игнат! Василий!

Василий поплелся на пост. Игнат сделал пару шагов и остановился, глядя на отца.

Лаврентий не унимался.

– Отец, ведь и братьев сжил со свету именно ты! И если и Васька, и я, сперва не поняли этого, то Алексей прямо обвинял тебя в своей смерти! Поэтому и ушел от нас навсегда. И, кажется, он был прав…

Он окликнул брата: – Василь! Ты все еще думаешь, что сам свернулся с того обрыва?

– Да вроде… – младший брат ни в чем не был уверен.

…

Не имея понятия о разворачивающейся драме, Штольман придерживался первоначальной задумки.

– Кстати, Петр Иванович, возможно, я догадался, кому это выгодно.

Миронов изобразил внимание. Духи столпились вокруг мужчин, чуть не наступая им на пятки.

– Думаю, это все устроила жена среднего из братьев, Алексея. После смерти старика она заправляла семьей и наверняка ей показалось, что у Савелия слишком много наследников.

Для непредвзятого ума эта причина выглядела странно, но гордыня давно владела Савелием. Он зарычал:

– Кто? Эта безмозглая курица? Да она даже парня не смогла родить! Я сам это все приду…

Духи отшатнулись.

…

Задняя стена склепа была уже совсем рядом. Анна подкралась ближе, присела за соседней грудой камней, взглянула на щель между валунами и увидела, как оттуда осторожно выбирается её смелый малыш.

Опасаясь спугнуть стража с противоположной стороны, Анна даже не прошептала, а еле слышно выдохнула:

– Митя…

Юный призрак пискнул от радости и бросился к матери.

Глаза её защипало, дыхание пресеклось, а сердце затопила волна нежности. Это оказалось невыразимо чудесно – быть рядом с сыном, слышать его тонкий голосок, прижимать к себе неощутимое, но такое горячее мальчишеское тело. Внутри Анны будто что-то перевернулось. Она присела, взглянула в голубые глаза и тихо произнесла:

– Митенька... Я так тебя люблю.

Анна почувствовала, как тепло, идущее от ее сердца, сотворило с ней и с мальчиком что-то очень важное. Связь между ними стала неразрывной.

На секунду Митрофан широко открыл рот. Никто никогда прежде не говорил ему, что любит, и даже бабушка Геля, относившаяся к нему с любовью, словами такими не баловала. От смущения мальчишка поморгал, а затем выскользнул из объятий и заинтересованно уставился на усики Анны.

– Мам, у тебя губы грязные! А почему ты так странно одета?

– Это чтобы тебя забрать, Митя.

Вытерев глаза, Анна встала.

– Как ты смог выбраться?

– А там один дядя Вася слабенький, я сразу это понял! Все остальные про меня забыли, потому что там папа что-то страшное говорит! Вот они и перепугались! Пойдем смотреть!

И мальчишка ринулся на поляну так быстро, что Анна и глазом не успела моргнуть.

Она всплеснула руками. Увидев, как подозрительно смотрит на нее взрослый дух, похожий на отца Савелия, Анна перестала притворяться и быстро пошла за сыном.

...

Штольман и Миронов о чем-то переговаривались, стоя под раскидистым кленом. Толпа духов уже рассеялась. Бывший их предводитель стоял посреди поляны, и лицо его было ужасным.

– Ты! – Савелий наставил скрюченный палец на мальчишку.

– Это ты привел этих лгунов ко мне! Я обещал тебя развеять через три дня, но ты меня обманул! Я покажу тебе, что значит ослушание…

Глаза старца полыхнули черным огнем. Мальчик вскрикнул. Анна подбежала к нему и заслонила своим телом. Цилиндр ее упал с головы, собранные в узел волосы рассыпались.

– Это девчонка! – закричал Василий.

Яков подошел сзади, привлек жену к себе, ладонью подозвал сына. Закрывший глаза маленький призрак попытался вжаться в родителей. Анна глубоко вздохнула.

«Это мой малыш. Я никому не позволю причинять ему боль».

По жилам ее побежала горячая волна, которая вышла за пределы тела и накрыла Митю. Мальчишка приоткрыл один глаз. Анна сосредоточилась.

«Митенька, держись, я не дам тебя в обиду»

Митрофан выпрямился. Боли больше не было. Он кинул в Савелия шишкой и заорал:

– Буря мглою небо кроет,

Кто-то в склепе бряк да бряк, Это зубками бряцает Боязливый вурдалак!

Юный рифмоплет чувствовал себя прекрасно. Он уже отцепился от родителей и шагнул вперед, продолжая упражняться в остроумии.

Старый дух сжал указующий перст в кулак.

– Ты пожалеешь, женщина. Ты не сможешь защищать его всегда!

На этих словах он повелительно махнул рукой, зовя за собой Василия, и отступил к склепу.

Напряжение покинуло Анну, а земля вдруг стремительно бросилась ей навстречу.

…

– Анечка…

– Мама, проснись!

– Аннет!

От просительных и требовательных криков, от ласковой руки Штольмана, гладящей её по щеке, Анна очнулась. Поморгав, она села на земле и осмотрелась. Кроме Мити, никого из призраков на поляне не было.

– Он ушел?

– Ушел, мам!

– Как ты меня напугала, Аня, – муж поднял ее на руки, усадил на ближайший камень и присел перед ней на корточки.

– Ты как себя чувствуешь? Посиди немного и уходим, хватит на сегодня приключений. Петр Иванович, здесь какой-то одр по дорожкам ходит, найдите его, пожалуйста.

Анна хихикнула, совсем как Митя. После вызволения сына из призрачных лап маньяка к ней быстро вернулось хорошее настроение.

– Яков, ты хочешь меня на кладбищенской телеге прокатить? Я уж лучше сама.

Она встала и улыбнулась своим мужчинам. Мальчишка широко раскинул руки, обнимая родителей, Яков погладил его по бесплотной вихрастой голове, а примчавшийся с Финского залива ветер растрепал волосы Анны.

– Штольманы… – задумчиво произнес Петр Иванович, глядя на родственников.

– Вы на одном собираетесь остановиться? Какой-то у вас вид очень… семейный. Будто вас уже много.

Обломанная ветка вдруг сама по себе взлетела с земли и нарисовала на пыльной тропинке двух человечков побольше и одного маленького. Затем еще одного. И еще.

– Нам за одним-то пока не угнаться, – покачал головой Штольман.

Хохочущий Митрофан нарисовал еще одну крохотную запятую, подбежал к Анне и о чем-то шепнул ей на ухо. Анна прыснула в ладонь. В ответ на вопросительный взгляд мужа она с трудом сделала серьезное выражение лица.

Яков вздернул бровь.

– Дмитрий?

– Я сказал, что у мамы скоро появится новый мужчина, – лукаво ухмыльнулся маленький негодяй, но тут же хихикнул: – Весом 10 фунтов.

Удержав улыбку, Штольман поманил к себе Анну.

– Господин Лазюкин, я вижу, вы пришли в себя. Можно вас на пару слов.

Она вздрогнула. Таким голосом Штольман предупреждал ее не ходить по кладбищу одной, а она опять забыла. Анна оглянулась. Петр Иванович весело насвистывал, заинтересовавшись белкой на дереве, Митя дорисовывал на тропинке человечков. Посреди поляны валялся потерянный Анной цилиндр. Она подошла к нему, запрокинула голову, огладила распущенные волосы, завязала их в высокий узел.

Яков ждал. В сощуренных его глазах, наблюдавших за каждым движением жены, плясали странные искры.

Отряхнув шляпу, Анна нахлобучила её на голову, приблизилась к Штольману. Оборотившись к призраку, Анна сказала:

– Митя, не отходи от меня дальше, чем на пару шагов, чтобы этот мерзкий старик не смог до тебя добраться.

– Да, Яков Платонович? – она подняла на мужа невинный взгляд.

Штольман сунул руки в карманы. Покачавшись на пятках, он склонился к уху Анны.

– Все это, Анна Викторовна, вас не спасет, – горячий шепот, которым Яков подкрепил свое обещание, заставил её забыть о мужской одежде и стоявшем неподалеку дядюшке.

Белка на дереве прицокнула от изумления. Петр Иванович ушел изучать склеп, а давящийся от смеха Митя накарябал в пыли большое сердце.

И опять упал цилиндр.

====== Глава 7. Сахарница ======

Девушка томно улыбнулась, вызвав ответную улыбку Штольмана. Услышав тихую просьбу, он взял у проходившего мимо официанта два бокала, вручил один из них даме. Она грациозным жестом коснулась его рукава. Яков приблизился на полшага, что-то прошептал собеседнице на ухо, и та рассмеялась, рассыпав по комнате нежное стаккато. Тонкие пальцы скользнули по мужской ладони, розовые губы чуть приоткрылись, карие глаза пообещали удовольствие.

Штольман глубоко вздохнул и взглядом позволил себе лишнее.

Опустив глаза, девушка отставила бокал, покопалась в изящном ридикюле, выудила оттуда крохотный блокнот с карандашиком и набросала несколько слов. А затем ловко сложила лист и опустила его уголком в нагрудный карман мужчины, сопроводив движение медленным поглаживанием.

Яков произнес что-то, отчего щеки девушки порозовели, а сама она пробормотала извинение и тут же убежала. Штольман задумчиво посмотрел ей вслед.

Наблюдавшая за этими двумя Анна обхватила себя руками. Ей стало зябко.

«Как он мог? Так смотреть на эту… Так ее разглядывать… Он же чуть ли не взял ее прямо на паркете!»

Стараясь идти ровно, она прошла через весь зал и остановилась перед мужем.

– Яков Платонович? – вопросила она.

Взгляд его стал непроницаем.

– Анна. Я не видел, как ты вер…

Не дав договорить, Анна ударила его по лицу. Злые слова рвались наружу, но она сдержалась, повернулась к нему спиной, вышла из зала и лишь тогда расплакалась в полутемном коридоре.

«Как он мог???»

…

Проснувшись с ощущением рези в глазах, Анна протерла лицо, подняла голову.

– Плохой сон, милая? – Штольман сел на постель и поцеловал жену в щеку.

– Доброе утро.

– Д-д-доброе…

– Яша… Я сейчас видела, как ты…

Анна помотала головой.

– Нет, не буду, глупости. Ты бы так не сделал.

– Чего не сделал, Анечка? – ласковые его руки уже пробирались под ночную рубашку.

Услышав скрип, Яков остановился.

Дверь шкафа открылась и на пол посыпались вещи, сопровождаемые бормотанием «не, не то». Наконец с верхней полки выбралась мужская рубашка и, помахивая рукавами, полетела к Анне.

– Митя, прекрати. Навести-ка ты бабушку Ангелину, – Штольман отмахнулся от белого крыла.

По возвращении с кладбища Анна спросила Митрофана, почему он не исчез, когда встретил отца Савелия, ведь маленький дух мог почти в любой момент отправиться в горний мир. На что мальчишка сказал, что сделать так в склепе сразу не догадался, а потом было уже поздно, и по лукавой мордашке Яков понял, что «потом» Мите просто понравилось изводить своих призрачных тюремщиков.

– Что-о-о? – возопил хулиган из глубин шкафа.

– Бабушку? Вы меня еще к прадедушке на Камчатку сошлите! Совсем совесть потеряли, родители, я ведь только из заключения! Я по вам соскучился!

Анна фыркнула от смеха. Яков нахмурился.

– Ступай, сынок, а то к пингвинам отправишься. Через полчаса можешь вернуться.

– А вам полчаса точно хватит?

Рубашка обняла Анну за шею и воротничком ткнулась ей в губы. Анна упала на спину, хохоча.

– Дмитрий.

По тону отца Митрофан понял, что сейчас нарвется, и забормотал:

– Ухожу, ухожу. К зиме вернуся. Мамочка, не рожай без меня.

И исчез.

Изумление на лице Штольмана было неподдельным и отразило вопрос «Что это было?»

Анна утерла слезы, выступившие уже от смеха, и произнесла: – Звезда наша. Мы же его всей семьей спасать отправились, вот он, наверное, и возгордился.

– Ой, – она вновь вспомнила отвратительный сон и, набравшись храбрости, выговорила:

– Яша, мне приснилось, что ты... близко общаешься с какой-то худенькой девушкой, и что я тебя... ну... ударила. По щеке. Как думаешь, это может произойти по-настоящему?

Штольман потер щеку. Посмотрел в окно. Аккуратно сложил свою рубашку.

– Яков Штольман! Ты знаешь, в чем дело! И даже не пытайся ничего скрыть! – забравшись к мужу на колени, Анна пристально уставилась в его глаза.

– Рассказывай немедленно!

…

Из последующего повествования Анна узнала, что вчера вечером группа полицейских выехала на задержание. Когда подозреваемого уже усадили в пролетку, к Штольману подошла молодая девушка, которая представилась Ольгой Викторовной Зотовой. Девушка смело заявила, что обладает информацией о кошмарных убийствах мальчишек, беспокоящих сейчас весь Петербург. Яков пригласил девушку в свой экипаж, но та внезапно побледнела, поднесла руку к горлу и упала в обморок.

– И ты поспешил её поднять? – поинтересовалась Анна.

Штольман невозмутимо кивнул.

– Она красивая?

Яков улыбнулся. В ответе на этот вопрос он мог не лукавить.

– Анечка, для меня не существует женщины привлекательнее тебя.

Допрос сыщика был прерван в связи с желанием молодой жены пообниматься как следует. Через пару минут Анна обнаружила, что рубашка ее закатана на талию, а горячие ладони Штольмана скользят по её обнаженным ягодицам.

– Яша... – она прерывисто вздохнула.

– Ты потом... ох... доскажешь?

– Обязательно, – сжав её в объятиях, Яков вдруг глухо выдохнул, жарко поцеловал и тут же убрал руки.

– Прости. Забыл.

Она сама уже запамятовала, что совсем недавно просила мужа повременить с ласками. Прижавшись к его шее губами, Анна прошептала:

– Яшенька, я пошутила тогда. Все со мной в порядке. Пожалуйста...

И он не заставил себя упрашивать.

…

Когда Митя появился в спальне, минута в минуту с отведенным ему временем, Штольман сказал, подтягивая галстук:

– Боюсь, Аня, теперь нам с тобой только так придется разговаривать.

– С дамокловым мечом над головой?

Улыбнувшись, Яков проверил карманы.

– Митя, где мой...

– Наполним кубок! Меч во длань! Ведь я ваш вечный мститель! – проорал юный дух, притаскивая откуда-то из-под кровати перочинный нож Штольмана.

– Вы что, только разговаривали? А почему мне нельзя знать? Что-то про меня?

Штольман покачал головой, забрал нож и сунул его в карман.

– Анечка, до вечера. Дмитрий, положи все обратно в шкаф и дай маме еще поспать.

Анна вскочила с постели, догнала мужа и кинулась на шею, не желая расставаться. Он обвил руками ее разгоряченное ласками тело и зарылся лицом в распущенные волосы.

Она шепнула: – Яшенька... Подожди меня за завтраком, я быстро.

С трудом оторвавшись от любимой, Штольман еще раз обвел взглядом стройную фигуру, на которой животик только угадывался, и приказал себе переключиться на ожидавшие на службе дела. Что вышло далеко не сразу.

…

В столовой за кофе Яков рассказал остаток короткой истории. Юная госпожа Зотова быстро оправилась от обморока и тут же вспомнила, что куда-то опаздывает, договорившись встретиться со Штольманом на благотворительной лотерее в пользу детей-сирот. Ни к каким сиротам Яков не собирался, но отказывать даме сразу не стал, так как подозревал, что дело тут вовсе не в её занятости.

– Пойдешь сегодня со мной на эту лотерею? Будет в доме Милютиных на Невском, я за тобой заеду, – попытался он перевести тему, понимая, что проболтался.

– Не в занятости. А в чем? – кивнув, поинтересовалась Анна.

– И за мной, – обрадовался Митрофан. – Я хочу выиграть пистолет.

«Ане бы следователем работать», – обругал себя Штольман за длинный язык.

«Каждое слово слышит, когда ей хочется».

Он проводил взглядом мелькнувших за окном чаек.

– Там не будет пистолетов, Митя.

– Яков? – Анна подлила кофе ему и себе.

«Точно следователем. Может, подозреваемых ей приводить? С легкостью будет раскалывать».

Отодвинув кофейник от края стола, Штольман осторожно сказал: – Ей что-то от меня нужно.

Митрофан подхватил кофейник, налил из него немного в сахарницу и завороженно наблюдал, как сладкие куски рассыпаются, впитывая в себя жидкость.

– Митя, что ты делаешь?

Кофе плеснуло в сахарницу, наполнив ее до краев. Мальчишка нырнул под стол и пробормотал оттуда: – Мамочка, прости. Я нечаянно.

Анна вздохнула.

– Так почему она сразу не спросила?

По застывшему взгляду мужа, решавшего, что можно рассказать, а чего лучше не касаться, она сделала собственный вывод.

– Яков Штольман! Ты хочешь сказать, что эта … девушка заимела на тебя виды и захотела пообщаться с тобой наедине? – голос Анны приобрел угрожающие ноты.

– И ты, получается, согласился?

– Нет, – твердо ответил Штольман на последний вопрос. – Я только что позвал тебя с собой.

====== Глава 8. Мясник ======

– Папа, пап, я выиграл! Мой билетик выиграл! – завопил Митя, сравнив номер стащенного под шумок лотерейного билета с тем, который только что объявили в первом розыгрыше.

Штольман повел подбородком. Разговаривать на виду у всех с воздухом было бы странно, и Яков отошел к окну.

– Дмитрий, я тебя предупреждал ничего не брать без оплаты. Верни билет на место.

– Ни за что! – юный дух упрямо помотал призрачной головенкой.

– На него приз выпал. Там чашечка, это для мамы.

Митрофан вихрем пролетел через большой зал, в котором происходила благотворительная лотерея, вытащил из ридикюля Анны розовый квиток и помахал им возле ее руки. Для распорядителей это выглядело так, будто молодая дама сама только что заявила о выигрыше.

– Мамочка, это тебе. Забери, пожалуйста, чашечку и блюдце, они очень красивые. Как ты.

Мальчишка расплылся в умильной улыбке и Анна прыснула.

– Шантажист, – шепнула она, взглянув на мужа через зал.

Кашлянув, Штольман подошел к столу организаторов и опустил еще одну купюру в банку с прорезью.

– Благодарю вас, добрый господин. Выбирайте, – девушка в ромашковом венке развернула перед ним веер напечатанных бумажек, – и цветы не забудьте.

Новый билет Яков брать не стал, а букетик взял в ладонь. От мысли сразу же подарить ромашки жене пришлось отказаться, Штольман специально попросил Анну быть поблизости, но не рядом, чтобы дать возможность маневра загадочной госпоже Зотовой, которая давно уже фланировала между участниками лотереи.

Через несколько минут ожидания Яков краем уха услышал, как пожилая матрона обсуждает с товаркой женщину, появившуюся в столице этим летом: