Текст книги "Ужасы Фобии Грин (СИ)"
Автор книги: tapatunya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Дорогие детки, наступает зима, и мы переезжаем в другое место. Где нам будет теплее и комфортнее.
– Всё. Объясни, – потребовал Оллмотт.
Некс посмотрел на него страдальчески:
– Они же сейчас вопить начнут.
– Пусть попробуют.
– Дорогие детки, – снова широко улыбнулся Епсин, – так случилось, что полторы недели назад вы оживили мёртвого Наместника, а теперь он отправился покорять эту страну. Как только он придёт к власти и снова сольёт магию воедино, вам придётся убить его. А теперь – полдник!
Все молчали.
Большинство даже не понимало, о чём идет речь.
Звучало всё это дико.
Оллмотт вздохнул.
– Тюрьма – специально. Чтобы с наёмником. Помочь воскреснуть. Ждать магического соединения. Потом убить. Хотели армию. Но вы лучше. Если управлять энергией. Научу. Время есть. Выбора – нет.
– Он знал об этом? – спросила Фобия.
Оллмотт посмотрел на неё долгим взглядом.
– Знал бы – сообщил наместнику. Не знал. Очень старался не знать.
Псевдомаги отмерли. Гул голосов закружил по плацу.
– Что значит – убить?
– Как это – нет выбора?
– Я папе позвоню.
В воздухе отчетливо закружились первые воронки намечающихся выплесков.
– Ты… – Сения Кригг шла между воспитанниками и пылала таким гневом, что псевдомаги от неё откатывались волнами. – Кто ты?
– Белатор.
Вот так вот. Один из топов военизированного отряда магов. Элитного. Закрытого.
С высшими допусками. Белаторам запросто могли отдать девятнадцать псевдомагов на растерзание. И еще десять раз по столько же.
И командоры даже не спросили бы, для чего. Этому отряду не принято было задавать вопросов.
Фобия хмыкнула и пошла собирать вещи. Шум на плацу увеличивался.
Бедолаги. Они еще не поняли, что у них действительно нет выбора.
11
Три года спустя.
– Ааааааааааааааа!
Фобия откатилась в сторону, пытаясь оказаться как можно дальше от Антонио. Щупальца его выплеска тянулись за ней с немилосердной жадностью.
– Одеяло, Грин. Ну же!
Она сцепила зубы, стараясь бороться.
Как там учил Крест? Ненависть. Самое сильное чувство на свете. Сейчас, в минуты огненной боли, она ненавидела их всех – невозмутимого Оллмотта, Антонио – а ещё в любви клялся, ублюдок! Стоило дорваться до её энергии, куда только подевались все чувства. Наркоман и есть наркоман.
– Грин! Пол-минуты до слопа!
Голос Оллмотта разорвал цепь её размышлений. Она с трудом вздохнула и представила себе это одеяло – непроницаемое, спасительное. Сейчас укроется им, а потом всех перебьёт к чёртовой матери.
Полегчало.
Может, прямо сейчас ударить Антонио в ответ?
Антилопы, масляная краска, разрытые могилы.
Мрак.
Не помогло.
Крест в услужении у Наместника.
Ага, осьминог услужливо поднял голову. Спокойно, родной, не так быстро. Аккуратно, несильно, мы не хотим превратить Антонио в безмозглую куклу. Вот так вот, осторожно, больше похоже на щекотку. Закричал, голубчик? Будешь знать, как паразитировать.
– Хватит.
Оллмотт.
Безусловное выполнение команд. Иначе беда.
Антонио и Фобия снова закричали, загоняя назад свои выплески. Отдышались. Подали друг другу руки, вставая. Тяжело привалились плечом к плечу.
Главное – не забывать дышать.
– Тренировка окончена, – проинформировал Оллмотт, и как раз вовремя, потому что дверь спортзала открылась, и вошла Нэна.
Даже сейчас, спустя пару лет после того, как она выбрала свой путь, смотреть на девушку было неприятно.
Хотя ничего в ней не выдавало первой древнейшей. Строгий костюм, гладкая прическа, изящные очки. Ни дать, ни взять – аристократическая зануда. А на самом деле – шлюха.
Фобия уже даже ругаться перестала.
С тем, что бордель – самый верный источник информации, не поспоришь. С тем, что любовь Нэне не светит, а тела не жалко, тоже. А всё равно обидно. Можно же было по-другому.
Но Нэна была нацелена на самоуничтожение.
Как и все они, впрочем.
– Сения зовет пить чай, – сказала Нэна.
Поплелись в столовую, всё ещё борясь с дрожью в коленях.
За столом уже сидела Несмея, она прижималась локтем к локтю Эраста.
Класл, Боцман и Епсин Некс играли в карты на диване. Ола накрывала на стол. Сения мрачно громыхала посудой на кухне. Холли читала книгу, валяясь на полу.
Иоким Гилморт что-то строгал ножом, сидя в углу.
Вот и всё их маленькое войско.
Слишком маленькое, чтобы бороться с Наместником.
Остальные псевдомаги не жили в особняке. Оллмотт, наскоро подлатав их психику, расфасовал воспитанников по стратегически важным заведениям.
Например, диспетчер такси. Или владелец бара. Или посудомойка в резиденции Командора. Большей частью их не беспокоили. Жили себе люди, работали. Не кидались за чужой энергией – уже благо. Но изредка Оллмотт всё же дёргал за ниточки.
– Что? – спросил он у Нэны.
Она тяжело, устало села рядом с Несмеей. Бывшая русалка тут же оторвалась от Эраста и протянула Нэне кружку чая.
Эраст и Сения остались с ними из чувства ответственности за псевдомагов. Иоким – потому что ему некуда было податься. Боцман – из врождённой любви к авантюрам. Нексы потому, что разыскивались за мошенничество во многих штатах, а ещё потому, что немножко являлись тайными агентами белаторов.
– Наместник появился в столице, – сказала Нэна.
– Уверена?
Девушка достала из кармана листок бумаги и кинула его на стол.
С фотографии смотрел на мир молодой, обаятельный мужчина, он широко улыбался, а глаза выражали уверенность в себе и некую задумчивость.
– Наместник сменил тело? – с любопытством спросила Холли, подходя к столу.
– Похоже, – Нэна кивнула. – Теперь его зовут Мерак Леви.
Три года ни о нём, ни о Кресте не было слышно ни слова. Где прятался, чем был занят – неизвестно.
И вот, выплыл на поверхность.
Фобия сглотнула, пытаясь утихомирить боль в груди.
– Аргументы? – уточнил Оллмотт.
– Мои клиенты… особые клиенты, – Нэна вызывающе вскинула острый подбородок. – Они говорят о том, что Мерак Леви активно начинает искать союзников среди политиков, находящихся в оппозиции Командору.
– Такие бывают? – хмыкнул Антонио.
– Всегда бывают недовольные. После того, как Командор выпустил декрет, увеличивающий лимит поглощённой энергии для псевдомагов, особенно.
И после того, как проиграл войну и загнал страну в безжалостные долги контрибуции. Фактически, государство находилось во владении победителей. Другое дело, что победители предпочитали качать финансы и ресурсы, а не тратить силы на контроль завоёванных территорий.
Позови людей новой войной за свободу, так они вытряхнут из сундуков не успевшее заржаветь оружие и с патриотическим песнопениями отправятся умирать. А если еще подкрепить обещанием магического слияния…
Странно, что Наместник так долго готовился и выжидал. Не могла же смена тела занять столько времени.
Ох, были у него в рукаве хорошо заныканные джокеры, как пить дать.
Вопрос, рвавший сердце Фобии, задала Несмея. Сжалилась над подругой.
– Наёмник с ним?
Нэна пожала плечами.
– Поговаривают о новом телохранителе Командора. Морда зверская и вся в шрамах, – сказала Холли. Она работала вахтёром в пресс-службе столицы. Принимала одежду, выдавала номерки, улыбалась мужчинам и хвалила прически женщин.
– Почему молчала?
– Потому что вы были на тренировке, когда я вернулась.
Значит, вот на что были потрачены эти годы – чтобы Крест мог поближе подобраться к Командору. Новый телохранитель, как же.
Фобия бежала. Утро заливало ярким светом улицы, отсвечивало в необъятной голубизне океана, превращало золото прибрежного песка в платину.
Здесь, в столице, самой южной точке страны, не было сосен. Здесь буйствовала яркая, сочная зелень, здесь один пляж сменялся другим, а торговцы на улицах предлагали охладительные напитки и мороженое.
Город просыпался, радостно наполняясь шумом и движением.
Фобия бежала, лёгкие свободно и легко пили кислород, тело пело от наслаждения. Движение. Жизнь.
Эти минуты необходимы были ей, чтобы осознать себя здесь и сейчас. Потому что каждая ночь отбрасывала её в тогда и там.
Сны о коротком сне.
Фобия бежала.
Мирное течение мирной жизни. Глядя на булочников, открывающих свои лавки, на детей, которые обгоняли её на велосипедах, красавцев в шортах, выгуливающих собак, никто бы не мог сказать, что страна, фактически, находится в оккупации. Финансовой.
Побеждённые изо всех сил делали вид, что и так, в несвободе, можно жить как ни в чём не бывало.
Фобия любила этих людей. Любила смех этого города. Любила оптимизм этого города.
Её размышления прервал шум, раздавшийся через дорогу. Неприметная серая машина уткнулась носом в стену, из салона валил дым.
Улица немедленно наполнилась движением. Из других автомобилей вывалились одинаковые мужчины в одинаковых костюмах, часть из них бросилась к дымящемуся автомобилю, другая – рассыпалась по окрестностям. Фобия увидела, как многие из них достали оружие.
Её, застывшую напротив, цепко схватил за руку один из одинаковых:
– Ты видела, кто бросил бутылку с горючей смесью?
– Я бежала. Я не смотрела.
От его прикосновения осьминог паники лишь слегка заворчал, но и не подумал поднимать головы. Всё-таки Оллмот молодец – три года ежедневных тренировок непрошли даром.
Из дымящейся машины в окружении чёрных пиджаков бежал немолодой мужчина, изображения которого красовались на чеканных монетах.
Четырнадцатый Командор. Правитель, приведший страну к поражению.
Увидев Креста, стоявшего в тени и что-то быстро говорящего в рацию, Фобия непроизвольно попыталась отступить назад, но цепкие пальцы мужчины не отпускали её.
Асфальт взорвался осколками у ног Командора, несколько человек упали. Молодой мужчина, почти мальчишка, палил прямо из автомата посреди бела дня. Он стоял в окне второго этажа симпатичного светлого особняка и убивал людей. Фобия увидела, как молодая женщина, шедшая с коляской, остановилась и упала на землю. На её животе расплылось алое пятно. Один их телохранителей толкнул ногой коляску за машину. Плач ребенка заглушался выстрелами.
Напавший был истинным магом, где-то разжившийся энергией, – только тем можно было объяснить его недосягаемость для пуль. Ну и бронежилетом, конечно. Командор пытался добраться до одного из автомобилей, но огненный шквал не позволял ему приблизиться к ним.
Выбора, похоже не оставалось. Далековато, конечно, но это как постараться.
Державший её за руки мужчина вдруг согнулся пополам, его скрутила невыносимая боль. Выплеск был мощным, сильным, внезапным. Люди на улице один за другим падали на колени, Фобия видела их фигуры смутно, пот застилал глаза, всё расплывалось вокруг. Сквозь гул в ушах она услышала, что выстрелы прекратились. Чья-то тень метнулась к зданию.
Фобия дала Кресту четыре минуты – она отсчитывала их про себя, изо всех сил удерживая извивающуюся нить сознания. А потом медленно, одно за одним – нельзя рывком, Оллмотт говорил об этом – призвала свои щупальца обратно.
Сама не заметила того, что оказалась лежащей на земле. Мимо её глаз пробегали ботинки. Заурчали моторами отъезжающие машины. Плач ребенка прекратился, и это было самое страшное. Она… Она не смогла? Понадеялась на себя?
– Встать.
Голос Креста хлестнул по плечам ледяной властностью. Она никогда не могла ослушаться его, даже тогда, когда совсем не было сил. Дрожа от усталости, Фобия с трудом приподнялась, сначала на колени, а потом выпрямилась в полный рост. Сквозь рассыпавшуюся по глазам чёлку она смотрела на его жесткое, равнодушное лицо. Ни тени узнавания, ни искорки.
– Кто такая? – спросил немолодой человек, чей профиль чеканился на монетах.
Надо же. Он всё ещё здесь. Четырнадцатый Командор.
Тело автоматчика накрыли простыней, уложили на носилки.
Ребёнок молчал.
– Фобия Грин. Псевдомаг. Количество допустимых выплесков – шесть.
Хорошо, что не фиксировались её срывы в лагере и в особняке, в котором они жили в последние годы.
– Причина выплесков?
– Паника.
– Командор! – голос одного из охранников был тих и почтителен. – Ребёнок спит. Не похоже, чтобы выплеск затронул его.
Фобия отвернулась, глядя на мёртвое тело женщины.
Получилось.
Ай да Оллмотт. Хорош, мерзавец.
– Паника, говоришь? – хмыкнул Командор. – Очень избирательная и своевременная у тебя паника. Забери её, – кивнул он Кресту.
Крест молча развернулся и пошёл к машинам. На Фобию даже не оглядывался. И без того был абсолютно уверен, что она идёт следом.
12
Командоры, все как один, были печально известны народу своим жёстким характером.
И то, что Верховное Отделение Безопасности страны вместе со своими камерами, комнатами для допросов и складами с оружием находилось прямо в основной резиденции командоров, лишний раз подтверждало эту истину.
Фобия спокойно смотрела на раздражённое лицо молодого вобса, который уже второй час вёл её допрос.
Вопросы шли по кругу.
Где она провела последние годы. Почему давно не было выплесков. Почему ребёнок не пострадал. Что она делает в столице, на что живёт. И по какой такой надобности оказалась на месте событий.
Фобия хотела есть и в туалет. За чашку кофе она была готова умереть. Но она лишь монотонно отвечала, повторяя одно и то же снова и снова.
Последние годы скиталась по стране после того, как поругалась с родителями. Выплесков давно не было, потому что живёт она уединённо и в зоопарк на антилоп смотреть не ходит. Работает уборщицей в морге – да вот же он, пропуск. Ребёнок не пострадал, потому что ей очень хотелось его уберечь. На месте событий оказалась случайно. Бегает она по утрам, понимаете? Нет? Напрасно, очень полезно для здоровья, рекомендует.
На пятом часу монотонной беседы ей разрешили сходить в туалет, и Фобия долго и жадно пила воду из-под крана.
Остаток дня она скоротала в небольшом карцере. Измучившись от скуки и пересчитав все трещинки на потолке, уснула, свернувшись калачиком на узкой кровати.
Проснулась от тихого голоса:
– Вот нервы у девки.
Голос, похоже, принадлежал тому вобсу, что вёл её допрос. Однако, даже не открыв глаза, Фобия ощутила присутствие ещё одного человека в карцере. И слегка улыбнулась. Поэтому она и спала так сладко, что чувствовала себя здесь, рядом с Крестом, в полной безопасности.
Разлепила ресницы, посмотрела на двух стоящих перед ней мужчин.
– Добрый вечер, граждане!
– С чего бы ему быть добрым, – буркнул Крест, кивнул вобсу и отошёл в угол, замерев, подобно каменному истукану.
Вобс начал разговор со вздохом:
– Грин, кажется, ваше пребывание здесь затягивается.
– В качестве кого? – уточнила она, всё так же лёжа на спине.
– Ммм, – молодой человек бросил быстрый взгляд на Креста. – В качестве практиканта.
– Вербуете, значит? – деловито уточнила Фобия. – Предполагается, что я стану оружием или щитом?
– По ситуации, – ответил вобс, снова опешивший от её спокойствия.
– А могу я отказаться и пойти домой?
– Нет. Думаю, такой вариант не предусмотрен. Насколько я понимаю, вы женщина одинокая, искать вас не будут. А по месту работы мы найдём, что сообщить.
– У меня есть любовник, – заявила Фобия, усаживаясь. – Санитар из морга. Могу я с ним попрощаться?
Вобс снова бросил страдальческий взгляд на неподвижного Креста.
– Нет, – сказал он.
– Я так и думала.
И она замолчала, погрузившись в размышления. Как скоро Оллмотт найдет её и наладит канал связи? Насколько выгодна данная расстановка сил их маленькому сопротивленческому отряду? И насколько это отразится на ней, Фобии?
На самом деле расклад был не слишком удачным. Служба в приближённой Командору организации осложняло дальнейшее сближение с Наместником. Почти. Если только она не будет работать на Креста, который явно выполнял роль двойного агента.
Делать вид, что сотрудничаешь с вобсами, служить наёмнику и оставаться верной Оллмотту.
Вышла из дома на утреннюю пробежку, называется.
Фобии не очень хотелось здесь оставаться. Она уже представляла, какую роль отвели ей вобсы – своеобразного щита для Командора. Против выплесков мало кто мог устоять.
Только Крест. И это делало их тандем очень надёжным.
Но она совершенно не чувствовала в себе никакой такой тяги к героизму.
Фобия внутренне тряслась от страха, не решаясь встать на ноги, чтобы не выдать себя неровными движениями.
В который раз её жизнь делала смертельную петлю. К чему приведут такие перемены?
Она не решалась посмотреть на Креста, но так хотелось, чтобы он подсказал ей, что делать.
– Я лично провожу её в казармы, – сказал Крест и всё решил.
Фобия чуть не застонала.
Сначала – палаты, потом – лагерь, потом – переполненный людьми особняк Оллмотта, а сейчас еще и казармы.
Когда, наконец, она обретет свой дом, и плед, и кошку и цветы под окном?
Казармы! Снова режим, тренировки, обед по расписанию и отбой по сигналу.
Почему все они так упорно превращают Фобию в оловянного солдатика?
У неё даже юбки нет. И туфель на каблуках. Сплошь кроссовки да удобные для спорта брюки.
Она с трудом встала, подождала, пока мужчины откроют двери карцера, лязгая замками.
Что за страна, в которой любой мирный житель вдруг может оказаться на службе у Командора?
– Я хочу есть, – жалобно сообщила она спине Креста.
Если сейчас он скажет, что в казарме будет на ужин каша, она сядет посреди этого чистого, светлого коридора и зарыдает. Громко.
– Умве, распорядись в моём кабинете, – сказал Крест молодому вобсу и свернул налево.
В кабинете Креста было ожидаемо невзрачно, по-казённому тускло. Чистый, без единой бумажки стол, запертый на ключ и кодовый замок железный ящик с глухими дверцами, несколько неудобных жёстких стульев и монитор телевизора.
В полном молчании они подождали, пока одетая в серую мешковатую форму женщина расставит на столе тарелки и стаканы. Еда была горячей и вкусной, но Фобия ощущала тошноту. Крест сидел напротив, глядя на неё своим фирменным тяжёлым взглядом. Она не знала, можно ли здесь говорить начистоту, поэтому только робко искала в его лице хоть что-то живое.
– Ну что, Грин, – спросил он, когда она допила ледяной сок. – Снова вляпалась по самые уши?
От неожиданности она чуть не выронила стакан.
– Сам-то, – пробормотала ошеломлённо.
Крест хмыкнул.
– Думаю, тебе придётся рассказать мне, чем ты была занята последние три года.
Сигнальная кнопка опасности едва не разорвала Фобии мозг.
– Лагерь был распущен. Я подалась в столицу. Устроилась на работу.
Крест очень быстро, очень зло дернул её на себя, больно ухватив за локоть.
– Не ври мне.
– Не вру.
Слезы всё-таки вырвались на свободу. Его верность Наместнику. Наместнику, которого надо убить, чтобы освободить Креста от этой зависимости.
Она плакала от того, что придётся врать.
А он будет искать ответов и явно не выбирать методы.
Будущее, и без того нерадостное, стремительно превращалось в кошмар.
И чтобы хоть как-то отстрочить вопросы и свою ложь, и ещё от от того, что он был так близко, Фобия перегнулась через стол, роняя посуду, и крепко прижалась к его плотному, мускулистому телу.
– Привет, – прошептала она, запуская руки в его полуседые волосы.
И он тут же откликнулся, перетащив её к себе на колени, жёстко, совершенно неласково, но настойчиво целуя в губы, проникая мозолистыми руками под майку.
Её выкинуло из реальности мгновенно. Кажется, они оба спятили в эти минуты, когда стягивали друг с друга одежду, не желая тратить время на прелюдии.
Столько лет.
Столько ночей.
Столько бед впереди.
Как ни старайся, а меньше их не предвидится.
Гладкий твёрдый стол под спиной. Суровое, сосредоточенное лицо Креста с глазами, отливающими безумием.
Здравствуй, непредсказуемое будущее.
Это было так глупо, так по-детски.
Но Фобия ничего не могла с собой поделать. Сказалась повышенная нервозность последних дней.
Она никак не могла решить, какую линию поведения Оллмотт хотел бы, чтобы она выбрала.
Недалёкой дурочки, которая не контролирует свои выплески? Или подготовленного псевдомага, который умеет избрано наносить поражения?
От того, что на деле она является орудием массового поражения, хотелось выть.
Её сделали такой.
Сначала Крест, а потом Оллмотт тщательно работали над ней, как кузнец выковывает острый и крепкий меч.
Только она, Фобия, не меч. Она – бомба.
От того, что она никак не могла принять решение, приходилось быть очень осторожной. Не показывать своих умений, в то же время и не скрывать их полностью.
Вдруг её отсюда выкинут? Как потом подбираться к Кресту или его Наместнику?
Не то, чтобы они вот так часто виделись. Два раза мельком – вот и весь итог этой недели.
Ну и ладно. Зато есть перспективы.
Когда раздался негромкий хлопок, и на светлый пол полетели осколки, Фобия слегка вздрогнула, хотя ожидала этого.
Послышался скрип нескольких кроватей – люди вокруг проснулись и теперь пытались понять, что случилось.
Фобия отвернулась к стене, натянула одеяло повыше и попыталась уснуть.
Лопнувшая лампочка мешала ей спать.
У Фобии был большой опыт проживания в психлечебницах. И она отлично знала, что спать при включённом свете вредно для нервов.
Зачем командорам нервные вобсы?
В наступившей темноте послышались быстрые шаги.
Ну конечно, камеры видео-наблюдения. Повсюду камеры.
В коридоре вспыхнул резкий свет.
Казармы представляли собой просторные светлые помещения с толстыми стеклянными стенами, которые соединялись с коридорами.
Никакой личной жизни. Ни ширмочки, ни занавесочки.
Мужчины и женщины жили здесь вперемешку, да и не похожи были женщины на женщин. Коротко стриженные, мускулистые, немногословные существа. Они носили форму и грязно ругались сквозь зубы. Если бы не жёсткий сухой закон, то, наверное, и пили бы они наравне с мужчинами.
Дежурный посмотрел на осколки лампочки на полу. Оглядел помещение.
– Грин, вас вызывает Командор.
Ну конечно же, одиннадцать вечера. Самое время.
Крест встретил её в узком помещении, примыкающем к личным апартаментам Командора. Коротко кивнул.
Четырнадцатый Командор не заставил себя долго ждать. Он появился, натягивая на ходу тёмный плащ. Буркнул Кресту адрес, на Фобию даже не взглянул.
На улице шёл дождь. Город за окнами машины светился огнями. Где-то там люди жили своей простенькой, обывательской жизнью.
Фобия искоса поглядывала на равнодушное лицо Креста.
Судя по тому, что Командор назвал ему адрес полностью, ехали они туда впервые.
Так хорошо знакомый Фобии адрес.
Возле небольшого домика почти на окраине машина притормозила.
Из калитки выскочил Антонио, начал торопливо открывать ворота.
Стало быть, Оллмотт знал, кто собирается навестить его маленькую Нэну.
Фобия помнила, что Нэна никогда не принимала на дому, предпочитая оставлять всю неприглядность своей профессии в борделе, не оскверняя своё жилье.
Значит, сделала исключение для Командора.
Где она только нашла его?
К кому бы Командор обратился за советом в подобной ситуации?
Крест посмотрел отстранённым, неузнавающим взглядом на закрывающего за ними ворота Антонио.
Он не мог его не узнать.
Фобия осталась в машине, сидела, сжавшись в комочек и глядела, как Крест и Командор идут к домику, на крыльце которого стояли пузатые кадки с пышными растениями.
Бедная, бедная Нэна.
Она превратила свою жизнь в череду встреч с похотливыми самцами, чтобы избавиться от злополучной любви к Антонио.
Почему-то именно на Нэну не действовали никакие, даже самые жёсткие методы лечения. Как только её чувства вырывались из-под контроля, происходил выплеск.
И Оллмотт отправил к ней Антонио.
И Крест порекомендовал Командору именно эту шлюху из всех.
Что происходит?
Фобия вышла из машины под дождь.
Смазанной тенью за плечом возник Антонио.
– Оставайся в Резиденции. Делай всё, что тебе велят. Пусть Командор привыкнет к тебе так же, как и Кресту. Ты должна быть всё время рядом, – шепнул он.
– Что ты здесь делаешь?
– Боюсь за неё.
Постояли ещё под дождём, глядя на тёмный дом, в котором неярко светилось одно-единственное окно. Антонио вернулся в будку у ворот. Крест вышел на улицу, подошёл к без толку мокнущей Фобии.
– Ты мог бы убить его сейчас, – сказал Фобия.
– Я могу убить его в любую минуту, – пожал плечами Крест. – Смерть четырнадцатого Командора ни к чему не приведёт – появится пятнадцатый. Наместнику нужен цивилизованный партийный переворот.
– У них есть имена? У командоров?
– Ни разу не слышал.
Дождь был тёплым, обильным, летним.
– Ты разбила лампочку одной только силой воли, – сказал Крест.
Доложить бы ему не успели. Значит – видел своими глазами.
Он что, следит за ней со своих бесчисленных мониторов?
– Это не я, – на всякий случай ответила Фобия.
– И Командор сейчас трахает не Нэну под нервное курение не Антонио в будке, да? – ехидно спросил Крест.
Фобия посмотрела на него. Он стоял, прислонившись к блестящему боку довольно старенькой машины, и глаза его светились издёвкой. Без камер Крест выглядел куда более живым, чем в резиденции.
– Что ты знаешь?
– Что Оллмотт где-то рядом.
– Что ты об этом думаешь?
– Пока Наместник не вернёт магию на место, ему ничего не грозит, – пожал широкими плечами Крест. – Поэтому ваша возня мне пока безразлична.
– А потом?
– Суп с котом, – несолидно отмахнулся Крест.
От невозможности прикоснуться к нему Фобия отвернулась.
И чуть не ойкнула, когда почувствовала, как широкая мускулистая ладонь легла ей на поясницу, забравшись под мокрую майку. Это движение скрывала машина, со стороны они по-прежнему просто стояли рядом на довольно приличном расстоянии друг от друга.
Пальцы надавили на позвоночник, слегка погладили прохладную кожу.
– На следующей неделю я должен буду принять решение, перевести ли тебя в отделение личной охраны Командора.
– У меня будет своя спальня?
– Совсем крохотная, – буркнул он. – Пока ты не перебила все лампочки в казарме.
Ладонь сместилась ниже, к пояснице. Фобия сдержалась и не выгнулась от этого прикосновения, как кошка.
Дождь стал тише.
– Антонио, – негромко позвал Крест, убирая руку.
Юноша подошел неохотно, исподлобья глядя на бывшего дежурного по лагерю.
– Мне бы хотелось, – нейтрально сказал Крест, – чтобы к нашему следующему визиту здесь были камеры.
– Уже.
– И чтобы фотографии и видео попали в СМИ.
– Завтра с утра будут опубликованы.
– Вот как?
– Оллмотту тоже надоело ждать, – любезно ответил Антонио.
Позже, возвращаясь в резиденцию, Фобия думала о том, что все командоры при вступлении в должность дают обет безбрачия. Своих наследников они были обязаны произвести на свет до этого. Считается, что глава государства должен жить только интересами этого самого государства, не отвлекаясь на семью и другую мелочь. Можно ли изменить целому народу со шлюхой?
С огромных рекламных баннеров, которые разрывали темноту яркой подсветкой, на неё смотрели многочисленные лица человека по имени Мерак Леви.
