Текст книги "Все мои Надежды и Мечты (ЛП)"
Автор книги: taiyakisoba
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Я отвела Аза к медсестре, которой он тоже ничего не сказал. Избитым я его встречала еще несколько раз после этого. После небольшого расследования у меня появилась наводка на того, кто издевался над ним. Вы таких детей точно знаете: крупные, грубые и безнаказанные. Жертвами таких становятся только те, кто слабее их. Или же монстры, потому что те меньше сопротивляются. Помню, как к ним в лапы однажды попал бедный Том-Тэмми: причиной стал тэммийский язык, который они, стараясь оскорбить Тома, извратили до неузнаваемости, и внешний вид. Кажется, хулиганы требовали объяснить, какого Том пола.
Вообще пол Тэмми – загадка для них самих, но что уж ты попишешь против горстки подростков, которым хотелось кого-то унизить?
Я решила немного подождать, пока под их горячие руки опять попадет Аз, и ждать мне пришлось, к моему собственному удивлению, совсем недолго.
Я забыла рассказать, что наша компания пополнилась третьим участником: у меня появился еще один друг. Тихоня из тихонь, носящая толстые очки и прижимающая к груди старую потрепанную тетрадь. Когда я спросила о назначении этой тетради, она только крепче сжала ее, а ответ дала только спустя время, когда мы стали уже совсем близки друг другу:
– Я пишу рассказы… вообще, в основном фанфики… о Меттатоне, Папирусе, и, ну, других монстрах… – она посмотрела на меня и тут же выпалила: – Это же благодаря тебе монстры теперь живут с людьми, да? И живешь ты тоже в семье монстров, если я не ошибаюсь…
На все ее сбивчивые вопросы я отвечала так подробно, как только могла. Звали ее, как она сама мне сообщила после пары встречных вопросов, Филиппия. Однако тут же попросила меня, чтобы ее звали просто Липпи.
Дружба с Азом у Липпи поначалу не клеилась: едва только я их познакомила, как тот оказался по уши засыпан вопросами о Подземелье, наших родителях, культуре монстров и обо всем подобном. Чувствовал себя он неловко. Ему хотелось просто общаться, а не отвечать на вопросы, некоторые из которых ставили его в тупик. Быть центром чьего-то внимания ему не нравилось от слова «совсем», и именно по этой причине он нисколько не расстраивался от того, что унаследовать королевский титул своих родителей ему не придется.
Неожиданная экскурсия в зоопарк с классом дала нам шанс сблизиться друг с другом. Наверное, цель ее заключалась именно в этом; несмотря на то, что перед входом в широкие ворота нам раздали пластиковые планшеты с парой листов бумаги, на которой шариковой ручкой надлежало писать все, что мы узнаем о животных, никто серьезно не отнесся к этому заданию, предпочитая просто ходить между вольерами и болтать, о чем придется.
Лично мне хотелось просто прогуляться с Азом. Я очень скучала по свободному времени, которое раньше мы тратили друг на друга. Даже если мы всегда обедали вдвоем, или же иногда пересекались в классах, это было уже совсем не то.
От Липпи он поначалу отмахивался, ожидая новых вопросов, на которые ему пришлось бы отвечать, как на уроке. Но ничего подобного моя новая подружка и в мыслях не имела: ей хотелось того же, чего и мне. Дать голове отдых.
Мы носились по всему зоопарку. Свобода, довольно нечасто достающаяся школьникам посреди недели, дурманила наши мозги. К остальному классу мы вернулись только, когда настала пора обедать. Не успел Азриэль раскрыть свой пакет, как я тут же вспомнила, что забыла планшет с бумагой и ручкой в вольере с окапи. Я пыталась нарисовать их с натуры. Ключевое слово «пыталась» – рисовала я неважно.
Возвращаясь к ребятам с планшетом, я оторопела: у дальнего угла собралась небольшая толпа, а взволнованная Липпи, едва увидев меня, начала кричать:
– Фриск! Фриск! Аза бьют!
Я протиснулась сквозь толпу. Аз катался по земле, сцепившись с каким-то мальчишкой. Его звали Лука, и я о нем была наслышана: высокий, грубый и высокомерный – может, именно он и разбил Азриэлю губу много дней назад. Двое его дружков отталкивали тех, кто кидался, чтобы растащить их. Из толпы кто-то выбежал. Его я тоже знала: Алекс. Он часто угощал нас домашними кексами, и вообще считался душой компании.
– Я за учителем, – только и сказал он, скрываясь из виду.
Ждать, когда в дело вмешаются взрослые, я не стала. Помогая себе локтями, я отпихнула дружков-шестерок и нависла над комком сцепившихся тел:
– Не трожь его! – крикнула я на Луку, еле сдерживаясь, чтобы не врезать ему ногой: он сидел на Азриэле, как на коне, и тянул его за уши. Из носа у моего брата текла кровь, а из глаз – слезы. Вцепившись своему обидчику в запястья, он пытался оторвать его от себя, но тот только хохотал и тянул еще сильнее.
Глаза заволокла красная пелена. Я все-таки бросилась на Луку и повалила его на землю. Главарь хулиганской шайки не увидел, кто посмел напасть на него. В глаза окружившей нас толпы полетела пыль, в которой бешено закрутился смерч с четырьмя ногами, двумя руками и таким же количеством кулаков. Крутился он недолго – Лука пришел в себя и оттолкнул меня прочь. После попробовал наподдать и мне, но к моему счастью битвы с монстрами в Подземелье научили меня быть увертливой, так что это у него не получилось. В какой-то момент я вскочила на ноги и так саданула его по коленке, что он повалился прямо на меня. Инстинктивно выбросив руки перед собой, чтобы смягчить падение, он заехал мне прямо в глаз и я, вскрикнув первый раз за всю драку, упала на землю.
– Фриск! – крикнул Азриэль в ужасе. Его заплаканные глаза налились кровью. – Гад ползучий, ты побил мою сестру!
– Азриэль, не надо!.. – пискнула Липпи в отчаянии.
Шепоток окруживших нас одноклассников стремительно перерастал в крики, которые заглушал один – самый надрывный и громкий. Запахло дымом.
Я ощупала пораженное место. Мой правый глаз уже опух и в нем мелькали пятна света, но левый был в полном порядке, и я увидела, что происходит с Лукой. Дым шел от его одежды, которую он тщетно пытался потушить, со всей силы хлопая по ней руками. Азриэль стоял чуть поодаль – там же, где пару минут назад его колотил Лука. Его рот искривила гримаса гнева, в обычно добрых лиловых глазах, полных слез, плясало пламя, которым были охвачены его ладони.
Эти глаза… такими я их еще никогда не видела. Я была потрясена.
Дружки-шестерки, кстати говоря, не спешившие на помощь своему главарю, замерли, как вкопанные. Парнишка, которого они пару минут назад схватили за плечи, чтобы тот не оттащил Луку от Азриэля, воспользовавшись ступором своих мучителей, бросился к Азриэлю:
– Остановись! Остановись сейчас же! – тряс он Азриэля за плечо. – Ты его убьешь!
Азриэль моргнул и будто очнулся ото сна. Огонь потух и я увидела прежнего Азриэля с такими же добрыми лиловыми глазами. Опустив руки, он разрыдался.
Наконец прибежавший учитель накинул на Луку одеяло, толкнул на влажный газон и принялся катать влево и вправо, пока тот не потух.
На этом экскурсия в зоопарк окончилась.
Скоро я узнала, что произошло в мое отсутствие. В школе об этом только и разговоров было, так что не узнать было невозможно: Лука забрался в загон к козам, и, встав позади одной из них схватил ее за рога:
– Эй, Аззи, – крикнул он, слегка качая бедрами. – Зацени! Прям как с твоей мамашей!
Кто-то засмеялся. Азриэль подошел к своему обидчику и оттолкнул его от козы – как, мол, он вообще посмел заикаться о его маме?
– Хотя вру. От козы душок поприятнее будет, – не унимался Лука.
Аз замахнулся на него, но наглый хулиган легко увернулся и, пользуясь значительной разницей в росте, поднял его над землей за уши, отчего тот закричал от боли. Наверное, всеобщий смех и тот факт, что никто не пришел к нему на помощь, просто довел моего брата до ручки, и он сцепился с Лукой, а я влезла в самом начале драки.
Естественно, в школу вызвали родителей. Выглядели мы ужасно: в грязи, ссадинах, он – с кровоточащим носом, а я – с распухшим глазом. Директор начал распинаться о том, что подвергать чужую жизнь опасности при помощи магии неприемлемо, в отношении нас обоих будут приняты соответствующие меры, и вообще…
Но мама не дала ему договорить. Одного взгляда на нас ей хватило, чтобы вскочить на ноги:
– Вы в своем уме?! О чем вы? – кипела она. – Посмотрите на моих детей! О каких мера вы вообще говорите?! Как вы можете? Кто сделал это с ними?! Да я его…
Если бы папа вовремя не схватил маму за руку, она бы продолжила бушевать. Он вообще был более снисходительным. Разговор с директором продолжался уже с его стороны. Стоило только мне услышать его речь, как я тут же поняла, что монстры не ошиблись, избрав его своим королем: вежливые слова и мягкое, но настойчивое убеждение делали свое дело. С каждым новым папиным замечанием директор менялся в лице и, кажется, начинал нервничать, поняв, против кого следовало бы применить меры на самом деле. Под конец совещания директор выглядел совершенно уничтоженным и уверял наших родителей, что хулиганские выходки учеников отныне будут пресекаться на корню. Это же было сообщено и другим родителям. Не все из них встали на нашу сторону, но помощь пришла неожиданно: со стороны Маленькой-Мисс-Совершенства. По крайней мере, именно так Элли прозвали в нашей школе. Впрочем, она все-таки пользовалась уважением среди одноклассников, что было нетипично: она была из очень богатой семьи, а ее родители, вдобавок ко всему, были членами школьного совета. Друзей у нее было мало, но те, что были, в один голос заявляли, что не любить ее нельзя: честнее и надежнее ее не было во всей школе.
Элли видела всю драку от и до, и пересказала ее своим родителям в мельчайших подробностях, и поэтому, когда по школе поползли слухи о нанимаемых родителями «пострадавших» адвокатах и судебных разбирательствах, они обратились к ним, и слухи угасли так же быстро, как и распространились. Ученикам прочитали пару лекций о том, как решить любой конфликт без насилия, и больше о произошедшем не вспоминали.
С другой стороны, подобные лекции почему-то никогда не посещают те, ради которых они и затеваются: если Лука и его шайка и присмирели, то капельку. Они знали, что Азу теперь, как главному представителю монстров в людском коллективе, было запрещено пользоваться огнем – мама строго настояла на этом запрете. Драться отныне он мог только по правилам. Правда… мама не учла, что дрался ее сын неважнецки. Я не всегда могла быть рядом, и его нередко задирали.
После очередного раза – когда Аза вытолкнули из очереди в столовке, – к нему подошел крепко сложенный парень – Джаред, по кличке «Перчатка». Его отец был боксером, и он, чтобы стать таким же, как он усердно тренировался.
– Вот, – сказал он, вручая Азриэлю пару боксерских перчаток. – На здоровье. На твои лапы налезут в два счета. Жду тебя в спортзале после занятий.
С тех пор Азриэль стал заниматься спортом. Я часто приходила посмотреть на него. Это было не слишком интересно, но у самого Аза, похоже, от тренировок значительно прибавилось уверенности. Джаред был отличным товарищем, и они крепко подружились. Я была рада за него: друзей-парней моему брату, по вполне понятной причине, недоставало.
Со временем наши разговоры за едой становились все страннее и страннее. Когда мы были младше, тем для общения было гораздо больше: прогулки по лесу, ссоры из-за еды, мама, папа… как вы помните, я была очень общительной и даже немного развязной девочкой.
Что ж, а теперь… теперь все было иначе. Я и сама не заметила, как стала больше времени проводить с Липпи, беседуя о таких вещах, как сериалы и фанфики. Мы часто стали прохаживаться по магазинам, как раньше – с мамой. В один из таких заходов я даже купила себе заколки для волос, которые раньше ненавидела настолько, что просто просила маму стричь меня покороче, чтобы избавиться от необходимости их носить. Сейчас же я позволила своим волосам отрасти – и довольно сильно. При этом я сама не понимала, зачем это делаю. Возможно, потому что все в классе носили длинные, а мне не хотелось чувствовать себя белой вороной, как в первые дни учебы. Волосы Терпии, перешедшей вместе со мной и Азриэлем из начальной школы, были длиннее всех. Ее мама была из Японии, и одни только волосы – черные-пречерные и густые-прегустые, так что расчесать их было целым делом – буквально кричали о происхождении своей владелицы. Выглядела она всегда неотразимо, какую бы прическу не решалась сделать. Чернее этих волос была только моя зависть. Хотя внешности Терпии вообще все завидовали. Правда, ничего и никогда ей не говорили. Если вы приплюсуете к прекрасным волосам не менее прекрасную внешность и, как я уже говорила, привлекательную фигуру, вы сможете понять, что Терпия пользовалась популярностью как у парней, искавших ее любви, так и девушек, искавших ее дружбы. Несмотря на то, что Терпия была еще и очень доброй и открытой, я продолжала ее ненавидеть. Вы сможете меня понять: в подростковом возрасте зависть – это почти всегда отражение ненависти. И наоборот.
Круг друзей Аза тем временем пополнялся. Помните паренька, который рвался на помощь Азриэлю, несмотря на то, что ему мешали шестерки Луки? Это, оказывается, был друг Джареда, Джастин. Он тоже оказался классным, хотя порой был чересчур серьезен. Я почему-то совершенно забыла сказать о том, что он тоже посещал мамину начальную школу, как и Терпия и Том-Тэмми. Тогда он щеголял в ковбойской шляпе и всегда держал наготове пару игрушечных револьверов.
– Пиф-паф! – вопил он, выпрыгивая из кустов, когда тот, кто посягнул на его территорию, поворачивались к ним спиной. И нет, он играл не в бандита. Он был шерифом. Храбрым и отважным шерифом, который всегда был готов защитить слабых и обделенных. Эти качества он пронес через всю школу, хотя больше и не носил ни шляпы, ни револьверов. Пожалуй, он был даже выше, чем Джаред, и всегда искал, кому бы помочь. Когда он был рядом с Азом, хулиганы и близко не подходили.
Аз… наши пути разделились уже тогда. Я даже внимания на это не обратила. Я слишком зациклилась на учебе, вечеринках и общении со своими друзьями.
«Друзьями?» – спросите вы. Ага, друзьями. Я перестала играть в одиночку и сама не верила в то, какой стала моя жизнь. Но мы с Азом по-прежнему были близки. Ближе, чем можно представить себе брата и сестру…
Брат, сестра… как же меня воротило от этих слов.
В один из дней в конце учебного дня я укладывала учебники в шкафчик, как тут ко мне подскочила Липпи:
– Фриск! Фриск! – кричала она. – Они же сейчас подерутся!
– Кто? С кем подерутся?
– Да Аз! К нему опять пристал Лука!
Найти их было проще простого: знавшие о предстоящей битве двигались в одном направлении ровно с той скоростью, которую может соблюдать только подросток, который хочет одновременно и не опоздать, и не привлечь лишнего внимания. За территорией школы располагался старый пустырь, на котором уже собралась небольшая толпа. Сквозь нее пришлось протискиваться, но меня, в общем, никто не останавливал – все знали, что одному из затеявших драку я считаюсь сестрой. В первом ряду я столкнулась с Терпией.
– Ой, Фриск, какой же он красавчик! – протянула она, затаив дыхание.
– Ты о ком?.. – глупо заморгала я.
– О твоем брате! О ком еще? – уставилась она на меня, как на сумасшедшую.
Я махнула на нее рукой и стала смотреть на происходящее в кругу из стоящих плечом к плечу школьников, как на своеобразную арену. Аз и Лука стояли в самом центре.
– Этот дурак снова прикопался к Тому… или к Том?.. – тараторила Терпия. – Тискал ее, как кошку, и заставлял говорить по-тэммийски…
Я сразу поняла, что послужило причиной конфликта: Том на самом деле неплохо владел (или владела? Пол этого маленького котоподобного монстра теперь не давал и мне покоя…) английским, но стоило ей занервничать, как английская речь превращалась в чистейший тэммийский язык, для человеческого уха звучащий как тарабарщина. Такой негодяй, как Лука, просто не мог пройти мимо этого факта.
Зрители вдруг заволновались и загудели: Лука без предупреждения бросился на Аза, и мне на мгновение стало нечем дышать, но, к счастью, тот увернулся, и Лука потерял равновесие, после чего мой брат оттолкнул его от себя. Задира чуть-чуть не упал на землю, оставшись на ногах буквально чудом. Он поднял красное от ярости лицо, и бросился во второй раз – в этот раз увернуться у Аза не получилось, но он не растерялся, и просто выгнул шею, когда нападавший был в полуметре от него – в результате Лука налетел прямо на рога, которые, увеличиваясь день ото дня, недавно стали закручиваться назад: случись эта драка на пару месяцев раньше, и, вероятно, живот главного хулиганы школы оказался серьезно поврежден на тот момент еще довольно острыми концами. Ухнув, он упал на землю и что-то процедил сквозь зубы. Сомневаюсь, что это были слова благодарности… Аз тем временем отступил назад. Глаза его полыхали до боли знакомым огнем…
– Остановись!!! – закричала я, выбегая на центр «арены». Я уже чувствовала запах гари и слышала крики подожженного Луки, сопровождаемые хлопками по одежде – совсем как в тот раз. Ярость на лице Аза заставила меня дрожать.
– Да-да, Аззинька, не огорчай свою сестренку, – подал вдруг голос Лука, вставая с земли и притягивая меня к себе, сомкнув руки кольцом. – Магия запрещена. Вдруг тебя исключат?.. – пропел он издевательским голосом, после чего пристально посмотрел мне в лицо. – Скажи ему, Фриск!
– Аз, оставь его в покое! Он не стоит этого! – протянула я сквозь плотно сомкнутые зубы, пытаясь освободиться.
– «Онь ни стёить этава…» – передразнил меня Лука. – Хорошие братья слушаются своих сестер! Особенно если эти сестры втюрились в них!
Аз оторопел и замер.
– Замолкни! – крикнула я.
Лука разжал руки и я плашмя упала на землю.
– Не лезь не в свое дело, шмара толстозадая! – прорычал он, разбрызгивая слюну. Долго ждать Аз не стал.
Он бросился на Луку с такой энергией, что от страха я закрыла глаза руками. Но нет, магией Азриэль так и не воспользовался. Отведя кулак в сторону, он врезал Луке прямо по зубам. Хлюпнув кровью, потекшей сразу из двух губ, главарь хулиганской шайки рухнул на землю, проехавшись по ней мягким местом.
– Только попробуй еще хоть раз подойти к моей сестре! – прошипел Аз.
– УУУУЧИИИТЕЕЕЛЬ!!! – завопил поверженный Лука. Толпу как ветром сдуло. Очень скоро подоспели и учителя, которые взяли бойцов за руки и повели в школу, соблюдая значительное расстояние друг от друга. Впрочем, этого можно было и не делать: после драки кулаками уже не машут. Это знал даже Лука.
Само собой, в тот же вечер в школу прибыли родители. Разговоров на этот раз не было: и Луку, и Аза исключили. Полагаю, педсовету было все равно, кто начал драку: они просто не захотели утруждать себя долгими разбирательствами, поэтому и наказали всех, до кого дотянулись руки.
Мама наказала Аза дополнительно. На месяц. Папа… ну, естественно, он был им горд, а вы чего ожидали?
Вообще, я тоже была горда. В ту ночь, стоило мне лишь закрыть глаза, передо мной вставал Азриэль, бьющий своего обидчика окровавленным кулаком. Аз выглядел… красиво. Терпия не ошиблась, а уж она-то знала толк в красивых мальчишках, вившихся перед ней днями напролет. Но красота эта пугала. Очень пугала. В гневе Азриэль был прекрасен и страшен: подобную смесь из противоречивых эмоций я чувствовала, когда стояла в ужасающей пустоте, где не было ничего, кроме воя ветра. Даже возможности «СОХРАНИТЬСЯ». Воспоминания о самой драке внушали скорее страх. Но я все равно не могла остановиться, прокручивая ее в голове вместе со всем, что было до и после.
«Только попробуй еще хоть раз подойти к моей сестре!»
В темноте я обнимала подушку, надеясь, что сквозь ее набивку стук моего сердца окажется не таким оглушительным.
Аз смог восстановиться. Чудом, но смог – через пару недель он снова был в школе. Он изменился. Удивительно, но за время своего отсутствия он стал еще выше, еще сильнее раздался в плечах. Даже его рога удлинились. Может, он просто стал прямее держать спину, а может, я просто нафантазировала себе все изменения.
И все-таки чувство, что Азриэль нарочно растет только тогда, когда я на него не смотрю, меня не покидало.
До выпуска оставалось совсем немного. Старшие классы. Мне начинало казаться, что как только нам удавалось привыкнуть к чему-то и наконец-таки освоиться, как тут же надо было начинать сначала и в новых условиях. К счастью, без исключения все наши друзья начинали сначала вместе с нами, и осваиваться было не так уж и тяжело. Тем более, что монстров в старшей школе оказалось гораздо больше, и Азриэль тут же стал своим в этом новом коллективе.
Ближе к концу лета десятый класс, в котором нам к тому времени надлежало учиться с первых чисел сентября, отправился в лагерь. Это была традиция, которая должна была помочь незнакомым друг с другом ученикам сблизиться благодаря таким занятиям, как походы, катание на лодках, стрельба из лука, и прочие типично «лагерные» вещи.
После приезда, пользуясь внезапно свалившимся на нас с неба свободным временем, мы переоделись в купальники и побежали плескаться в озере.
У Липпи были месячные, поэтому она тихонько сидела на крошечном деревянном молу и рисовала, а я, Терпия, Элли и другие девушки ныряли, покачивались на волнах, брызгались и визжали.
– Смотрите, – прошептала Элли восторженным шепотом, указывая в сторону. – Мальчишки…
– Только посмотрите, какой Алекс бледный! – рассмеялась Терпия, чего ей можно было и не делать. Алекс был хорошим парнем, и бледность этого не отбавляла. Я нахмурилась.
– Кстати… Это что, Аз? – прошептала Элли мне в самое ухо.
Я проследила за ее пальцем. Да это, был он: прыгая от охватившего их беззаботного веселья, они с Джаредом хлестали друг друга полотенцами. Подойдя к озеру, она расстелили их на земле и вошли в воду.
– Ничего себе… – продолжала шептать Элли. – Твой брат такой качок…
Качок? О чем она?
Я оглядела Азриэля, который, выждав момент, подкрался со спины и толкнул Джареда в воду. Качок. Ну да, мышцы у моего брата были развиты неплохо. Он очень вытянулся, став, пожалуй, не ниже Джастина. А я и не заметила. Ничего удивительного: они с Джаредом не вылазят из спортзала. Плюс он недавно записался в школьную команду по плаванию. С чего бы ему не иметь именное такое тело?
Папа у нас тоже неслабый. Так что тут замешана еще и генетика. Только у Азриэля и в помине не было такого огромного живота и круглых бицепсов: стройный и крепкий, он был просто ходячей иллюстрацией к словосочетанию «атлетическое телосложение». А еще у него на груди рос густой пучок меха. Ну что за прелесть…
Прелесть. Это слово приходило мне на ум каждый раз, когда я видела его. И испытывала при этом совсем не то, что может испытать любой другой человек, называющий «прелестью» милого котенка или щеночка.
Я посмотрела на Терпию и Элли. Из глаза были прикованы к Азриэлю.
– Так, – сказала я. – Ну-ка перестаньте пялиться.
– Чего?.. – недоуменно произнесла Элли, как будто впервые видя меня.
– Того. Прекратите пускать слюни. Он же мой брат!
Терпия пускать слюни не прекратила:
– Вы же сводные…
– Ну, а живем, как кровные. Причем с малых лет.
– Тогда чего ты пыжишься? – спокойно спросила Терпия. – Не на парня же твоего мы смотрим!..
Да уж. Не на парня…
Элли, видимо, решив подыграть мне, шлепнула ладонью о водную гладь, обрызгав легендарные черные волосы Терпии:
– Одно дело – смотреть… а другое – пожирать глазами! Хватит! Оставь мне хоть кусочек!..
– Ох, сестричка, нажила ты себе врага… – проговорила Терпия, вынимая из глаз слипшиеся черные пряди. Последовал всплеск и взвизг. Потом другой. Мои подруги начали брызгаться с новой силой. Если бы в тот миг я чувствовала себя хоть чуть-чуть лучше, может, я бы к ним и присоединилась…
Азриэль… как же хорошо ты выглядел. Не просто «мило» или «красиво». Нет. Ты выглядел сногсшибательно. С е к с у а л ь н о. Раньше я этого просто не замечала.
Ну, ты был всего лишь моим бра…
Хотя погодите…
Нет. Не был. Никогда не был. Мы же сводные!
Через какое-то время мокрый Азриэль в одиночестве поплыл к берегу. Я оставила плескающихся девчонок наедине друг с другом и забарахталась, чтобы догнать его. Удалось мне это сделать только когда он уже наполовину вылез из озера, и вода плескалась у его колен.
– Братан, здорово! – протянула я, хватая его за плечо.
Он резко обернулся, но, поняв, что это я, и бояться нечего, расплылся в широкой улыбке:
– О! Здорово! Водичка что надо, а?
Я кивнула.
Аз смерил меня взглядом. Я моргнула и постаралась понять, что именно привлекло его внимание. Наши взгляды столкнулись и он, застенчиво улыбаясь, отвел свой в сторону.
– Ты не замерзнешь на ветру? Пойдем, надо обсохнуть. Знала, что тут можно сплавляться вниз по реке?
Я взяла его за руку, слегка повиснув на ней. Он удивленно заморгал, но даже и не подумал отталкивать меня. Что ни говори, последний раз, когда мы могли так прогуляться, я и не вспомнила бы. И только сейчас я поняла, что мне, оказывается, очень сильно не хватало этих прогулок…
Какой же он был красивый! А его рука… как бы ее описать… под мягкой шерстью буквально переслаивались твердые, рельефные мышцы.
Он смотрел на меня. Жизнь в отдельных комнатах избавила нас от многих детских обыденностей. Например, мы ни разу не видели друг друга без одежды. А под ней порой скрывается так много всего…
Может, Аз, как и я, считал, что взросление колдует надо мной только тогда, когда он не смотрит. Плюс я всегда носила довольно мешковатые свитера. Моя грудь, отсутствие которой перед началом средней школы так меня расстроило, все-таки «отросла», заняв довольно неплохой объем. Потягаться с фигуристой Терпией я по-прежнему не могла, но от Фриск-плоскодонки не осталось и малейшего следа. О зависти речи больше не шло: я даже отчасти сочувствовала своей подруге, потому что понимала, растирая перед сном свою ноющую поясницу, насколько большие габариты определенных частей тела иногда осложняют жизнь; честно говоря, иногда я все-таки скучала по плоскодонке, хоть и не сильно…
Впрочем, если бы дело окончилось только на этих женских прелестях, я бы и слова не сказала… но бедра… каким-то непостижимым образом я умудрилась достичь маминых обхватов… не успев окончить школу. И если мамины круглые ягодицы, скорее всего, очень шли ей в молодости, разя всех мужчин наповал на пару с ее полной и широкой грудью, мои лишь наотрез отказывались влезать в подавляющее большинство брюк, рассчитанных на девушек с тонкими талиями. Да-да, средняя часть моего туловища была тонкой.
Аз смотрел на меня как-то странно. Разглядывал ли он меня?.. кажется, нет. Смотреть было просто не на что: на мне был закрытый купальник, так как администрация лагеря запрещала плавать в бикини. Может, Азриэль думал, почему он выглядит так по-детски? Хотя, даже если бы устав и позволял более откровенные купальники, я бы такой ни за что не надела – цену своему телу я ставила довольно невысокую. Вот Терпия бы точно была неотразима в бикини – это ясно, как день.
Как только мы вышли на берег, я тут же обернулась. Как я предполагала, на нас смотрели во все глаза. Я отпустила его руку, и к горлу подступил горький комок. Да что ж такое? Да, сводные. Но все-таки брат и сестра! Тогда почему же я так ревновала его?
Однако осознание своей ревности не помешало мне ходить с ним парой в течение всей смены. Если я ему и надоела, он этого никак не показал. Мы вдвоем прекрасно провели время. В последнюю ночь перед отъездом было решено разжечь костер на берегу озера. Из-за ветра мне очень скоро показалось, что ничего из этой затеи не выйдет. С доверенными мне обязанностями у меня почему-то очень часто не клеилось – и чаще всего не по моей вине. Неслышно осыпая ветер проклятиями, я почувствовал, что кто-то положил руку мне на плечо.
– Дай-ка я тебе помогу…
Над кучей хвороста повисла вторая рука, белый мех на которой в лунном свете блестел, как натертый фосфором. Спустя мгновение в когтистой ладони вспыхнул красный огненный шар.
– Аз! – зашипела я, хватая его за локоть. – Ты же знаешь, что по правилам ты…
– …не могу пользоваться магией в целях обороны. Разве я с кем-то сражаюсь? – шепнул он мне в ответ. Прикосновение его уха к моей щеке, остуженной порывами холодного ночного ветра, было теплым, а в ноздри так и полз аромат его тела. Почти все мальчишки моего возраста пахли, как мартышки. А вот Азриэль – нет.
Его рука накрыла мою. Огненный шар упал на сухие ветки, и красный язык пламени взвился почти до самой луны.
– Ничего себе… – пробормотала я. Его магические способности невероятно улучшились с того злополучного дня в зоопарке. Вскоре он отвел руку в сторону. Все видели, что произошло, и восторженно перешептывались. Потом начали хлопать. Моей гордости не было предела, но заметив, как ему улыбаются девушки из моего отряда, я снова ощутила горечь проклятого комка, подкатившего к горлу.
– А если тебя накажут? – спросила я. Вопрос был предельно глупым, но задала я его только потому, что хотела побыть с Азом подольше. Рядом с ним было тепло, а дувший от реки ветер не спешил нагреваться, несмотря на жар пламени костра.
– Скажу, что помогал тебе, – недоуменно пожал он плечами. – Есть же разница между человеком и хворостом, ведь так? Кстати, – вдруг произнес он, поворачиваясь к остальным. – Кому показать еще пару фокусов?
Я встревожилась. Я не хотела, чтобы он попал из-за своих «фокусов» в какую-нибудь неприятную историю, но также и не хотела прослыть ханжой, сующий свой нос куда попало по поводу и без. Все замерли, когда Азриэль вышел к приозерному пляжу. Он поднял руки, и ночное небо рассекли разноцветные лучи света. Все задохнулись от восторга – даже сопровождавшие нас учителя. После секундного молчания последовали вздохи, переросшие в настоящие вопли восхищения: лучи соединились в двенадцать радуг, которые повисли над водой идеальными дугами.
Удивительно, но даже такие по-настоящему прекрасные вещи не утихомирили кошек, скребущихся у меня на сердце. И я понятия не имела, на что все это время был способен Азриэль. Вообще, своей магией в быту он пользовался не единожды: например, чтобы сократить путь до дома, или чтобы поднять мне настроение, когда я чувствовала себя хуже некуда: скажем, валялась на кровати в обнимку с подушкой, потому что с треском провалила контрольную. В такие дни я могла ожидать, что дверь приоткроется, и в воздухе заплавают десятки крошечных сверкающих радуг, сплетающихся друг с другом в одну большую. Честно сказать, когда я столкнулась с его поддержкой в первый раз, то не на шутку струхнула: вспомнила давнюю битву с ним, когда была еще совсем маленькой. Но я тут же опомнилась. Порхающие по маленькому пространству моей комнаты радуги не шли ни в какое сравнение с его улыбающимся лицом. Я обожала его «фокусы», и до той ночи на озере он показывал их только мне.
