Текст книги "Все мои Надежды и Мечты (ЛП)"
Автор книги: taiyakisoba
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Я задохнулась и распахнула рот. Но скандала не произошло: за секунду до того, как я была готова вспыхнуть, к нам подскочила Элли и всунула в руки по приглашению. Это было очень в ее стиле: потратить время на аккуратные бумажные открытки, вместо того чтобы сообщить о своих намерениях, создав групповой чат, или просто обзвонив всех, кто ей был нужен.
– Мои родители на неделю улетают за границу. А это значит, что весь дом в нашем распоряжении! Да начнется вечеринка! – объяснила она.
Спор был забыт так же быстро, как и начат: дом Элли представлял из себя внушительных размеров особняк, к которому прилегал также кусок пляжа.
– Я не узнаю нашу старую добрую Эл! – протянула Терпия. – Маленькая-Мисс-Совершенство устраивает вечеринку за спиной у родителей! Сенсация!
– Они мне разрешили, – виновато поправила ее Элли.
– Здорово, что они тебе доверяют… – протянула Липпи, перемигиваясь с Терпией.
– А теперь пора приглашать мальчишек!
– Давай, я передам его Азу, – протягивая руку к приглашению с соответствующим именем. Элли улыбнулась и покачала головой:
– Да зачем! Лучше я сама!
Ледяной взгляд сверлил спину уходящей в сторону парней Маленькой-Мисс-Совершенство. Отвлекаясь на Липпи и Терпию, я совершенно забывала, что она медленно, но верно к нему подкрадывается.
«Лучше я сама!»...
Ну, может, я просто придумала себе это. Элли я не доверяла, вспоминая слова Аза о том, как она пыталась пригласить его на свидание. И вообще относилась к ней с каким-то пренебрежением.
По дороге до дома я только и говорила, что о вечеринке в особняке у Элли.
– …и костер на пляже мы развести сможем, потому что он их собственный! – тараторила я, махая руками. – Будет зашибись!
– Что-то я сомневаюсь… – протянул Азриэль. – Ты видела список приглашенных? Как по мне, это рецепт катастрофы!
Я шлепнула его по руке:
– Значит, я по-твоему катастрофа?
– Нет-нет, не кипятись… – застенчиво забормотал он сквозь улыбку.
– А… а о ком ты тогда говорил?.. – пролепетала я, прикидывая всевозможные варианты.
– О нас с тобой. Сама знаешь, характеры у нас не сахар…
– Говори за себя, – шлепнула я его во второй раз.
Самым лучшим в предстоящей вечеринке было то, что родители, едва услышав о том, кто затеял вечеринку, давали свое согласие без единой задней мысли. Не забывайте: Элли была Маленькая-Мисс-Совершенство, и была свободна от подозрений.
Терпия же… что ж, тут все было несколько иначе. Когда мы с Азом подходили к особняку, мы увидели ее в компании Алекса и Джастина, вынимавших из багажника ее автомобиля большую спортивную сумку.
– Аперитивчики, – объяснила она, едва увидев выражение наших лиц.
– Какие еще аперитивчики? – нахмурилась я.
– Да винище, – раздраженно бросил нагруженный тяжестями Алекс. – Наверняка обчистила закрома своих предков до нитки!
– Да ну, всего пара бутылочек, – парировала Терпия. – Они по ним и скучать не будут.
В распоряжении у нас был дом, бассейн и пляж: упрекнуть Элли в скупости было нельзя. На ветках деревьев в саду покачивались бумажные фонари. Стоило нам с Азом войти, и восхищение овладело мной с головы до ног:
– Какое все красивое… – пропищала я, оглядываясь по сторонам и теребя большую белую руку.
– В тебе все меньше от той малолетней буки, – заметил он с широкой улыбкой. Его правда: помните, как отчаянно той буке не хотелось надевать платье на свадьбу? Но все-таки я попробовала возразить ему:
– Красивые вещи мне всегда нравились.
– Оно и видно. Выглядишь ты сногсшибательно… – сказал он, осмотрев меня с ног до головы.
– А макияж тебе как? – захлопала я накрашенными ресницами. – Брэтти и Кэтти научили меня, как его накладывать.
– Ну, – ухмыльнулся Аз. – До теней тебя лучше не допускать: с ними явный перебор!
Я надулась:
– Знаешь, я вообще-то почти ими и не пользовалась! Просто у меня глаза маленькие, и кажется, что я переборщила.
– И ничего не маленькие. Твои глаза – это верх совершенства!.. – значительно произнес он, подняв палец вверх.
– О, Аз, Аз, Аз, какой же вы льстец! – пропела я с широкой улыбкой на лице.
Вечеринка началась. Лично я ожидала получить от нее только то, что в итоге и получила. Никаких особых катастроф, вопреки предчувствиям Азриэля, не произошло, хотя Терпия, кажется, вовсе бы от них не отказалась: недаром она усилиями Алекса и Джастина предоставила в наше распоряжение столько вина. Впрочем, когда мы поровну разделили его по многочисленным стаканам, то поняли, что на всех его не так уж и много: как раз столько, чтобы слегка опьянеть и смотреть на мир веселее, а не свалиться без чувств с больной головой. Бог знает, как Терпии удалось так грамотно рассчитать эту дозу на всех.
Дело было уже за полночь: на ногах остались только самые заядлые тусовщики – не столь заядлые махнули на все рукой и завалились спать. Алекс лежал в обнимку с Липпи на пуфике: начинающий кулинар допоздна колдовал над грилем, пока не выбился из сил, а Липпи перебрала с вином – единственная из всех. Увы, для этого ей хватило всего одного стакана. Поддавшись нашим уговорам, она выпила его до дна, после чего тут же задремала.
Уложить их на один пуфик и переплести руки предложила Терпия. Фотографии спящей парочки, естественно, оказались выложены в Интернет. Вскоре после этого сумасбродная девица предложила показать всем нам, каких успехов она достигла в жонглировании тремя ножами одновременно. Мы с Азом с трудом убедили ее заменить ножи ложками в целях безопасности. Впрочем, скоро мы поняли, что беспокоились напрасно: мастерство, во-первых, не пропьешь, а терпенье и труд, во-вторых, все перетрут. На землю ни одна ложка не упала.
Но теперь заядлые тусовщики слонялись без дела, не зная, чем бы им заняться. Иногда они посматривали на пустые бутылки, мечтая, чтобы они снова наполнились. Виновнице торжестве – Элли – первым пришло в голову, как их можно было бы использовать, чтобы веселье продолжилось:
– Слушайте, слушайте-слушайте!.. а не поиграть ли нам в «бутылочку»?..
– Еще не хватало… – заворчал Джастин.
– Я в деле! – гаркнул подвыпивший Аз. – Как в нее играть?
Выслушав объяснения красной, как рак, Элли, он покраснел еще больше и призадумался:
– Ну… у монстров таких игр нет… значит, играем!
– Слушай, а вы ж с Фриск родственники, – проговорил какой-то знакомый Джастина. – Вот, допустим, ты ее покрутишь, а она повернется горлышком на нее. Что тогда вы будете делать?
– Да не родственники мы! – вскипела я. Однако сердце мое ликовало при одной мысли о том, «что тогда мы будем делать», и я чувствовала себя не в своей тарелке. – И вообще! Нас… гм… одиннадцать человек, – сказала я, быстро пробежавшись глазами по заядлым тусовщикам. – Шанс того, что мы выпадем друг другу, равен нулю.
– Ну, не скажи. Шансик все же есть… – возразил мне Джаред.
– Ой ну не ломай ты комедии, – поморщилась Терпия. – В таких «шансиках» самое веселье!
Схватив пустую бутылку, она положила ее на землю:
– Разрешите «бутылочку» считать открытой, господа!
С Терпией я была согласна: в «шансиках» всегда таится самая большая часть веселья. Особенно когда речь идет о таких играх, как «бутылочка», где все решает исключительно случай: бутылка крутится, а ты кусаешь себе локти и гадаешь, на кого укажет ее горлышко, причем не можешь быть уверен в этом на сто процентов, даже когда она начнет замедляться. А что… что если мне придется кого-то целовать? – думала я, с содроганием осматривая собравшихся в кружок знакомых. И как на это отреагирует Аз? А что будет со мной, если целоваться придется ему?
Первые раунды уже были полны сюрпризов. Вращать бутылку выпало Терпии:
– Я эту кашу заварила, я же и буду ее расхлебывать! – ответила она, беззаботно смеясь.
После нескольких кругов горлышко бутылки уставилось на одну из подруг Липпи. Все замерли, но Терпия оставалась невозмутима: подавшись вперед, она обхватила девушку за талию и небрежно поцеловала в губы. Раздался хохот, а девушка в полном шоке рухнула на свое место, прижимая ладонь ко рту. Кажется, глаза у нее увеличились раза в два.
– Теперь ты крути, – бросила ухмыляющаяся Терпия. – Посмотрим, кому повезет так же, как мне…
Горлышко бутылки оказалось в опасной близости сначала от меня, потом от Аза, но в итоге остановилась на ком-то другом. Примерно так же шла и вся остальная игра: странно, но случайность была почему-то на стороне Терпии: ее целовали чаще других. Все, как один, поцелуи были небрежными и слишком «поспешными», но так как мы были поддаты, то веселье все-таки ощущали.
Веселье смолкло лишь когда Терпии выпало передать жребий Джастину. Если вы не забыли о случае с «тренировочкой», то поймете, почему. Аз был уже готов подставить другу свое плечо (или, вернее, губы), но Джастин мужественно отверг эту жертву, качая головой:
– Игра есть игра.
Все замерли. Что, если и в этот раз ему выпадет его несостоявшаяся любовь? С точки зрения статистики, шансы у всех нас были абсолютно одинаковыми, но ведь, как я уже говорила, королеве сегодняшней тусовки везло на поцелуи. Поэтому когда бутылка снова замедлила свое вращение в опасной близости от меня, я особо не занервничала. Ну, выпадет ему сидевшая рядом со мной Терпия, и что с того? Но случай решил распорядиться Джастином совсем уж неожиданным образом. Когда горлышко значительно замедлившейся бутылки не остановилось на бывшей девушке Джастина, та, вдохнув, спокойно констатировала, что губы у нее все равно уже устали. Знали бы мы, кто достанется Джастину…
Ведь этим счастливчиком (счастливицей?! Как мне ставить падежные окончания?!) оказалась Том-Тэмми, сидевшая сбоку от Терпии.
– Чего?.. – опешило маленькое существо, заглядывая прямо в узкое зеленое горлышко. Я всегда стеснялась поинтересоваться, какого оно все-таки пола, поэтому не могу сказать, к разряду какого поцелуя относился тот, что выпал на его долю. Пожалуй, к разряду самого необычного, потому что Джастин не стал возражать. Справедливость была главным его качеством, а значит, любые правила, вплоть до самых дурацких, соблюдались им неукоснительно. Поэтому он припал к земле и поцеловал Том-Тэмми в губы. Причем не небрежно или поспешно, как все до этого, а с самой настоящей страстью: ушки Тома встали дыбом, а глаза вылезли из орбит, но почти сразу же та (или тот?) кому они принадлежали, зажмурился и подался навстречу своему неожиданному партнеру. Воздух затвердел. Чтобы не рухнуть на землю раньше времени, Том-Тэмми забросил лапку на плечо Джастину и приобнял его за талию. Терпия смотрела на это, не мигая. Но все знали, что это ей вряд ли очень нравится.
Наконец Джастин вытащил свой язык изо рта Тома:
– Ёлки-моталки… – протянул он. – А неплохо…
Рот Тома-Тэмми в буквальном смысле лежал на земле: коронным магическим приемом этих монстров были различные манипуляции со своим эластичным телом, как вы можете помнить по той летней ночь на озере. Он (или она?) был в настоящем восторге и пару минут лежал на животе, пока обеспокоенный Джаред не потыкал его в белый бок:
– Том, дружище… ты как?
– аввАвааввваВва – воскликнул Том на чистейшем тэммийском языке, – БЖЕМОЙ! Цоловаца с людьми… ТАААААК МИИИИИЛООО! – после чего перевернулся на спину и, немного подрыгав задними лапками, замер.
Не хохотала только Терпия.
– Том, вращай бутылочку… – пролепетала она, совершенно обескураженная.
Приняв прежнее положение, тот стукнул по бутылке лапкой, придав ей вращение. Ему выпал джекпот: описав два круга, бутылка уставилась горлышком на Аза.
– Только не это, – улыбнулся он.
Две девушки, имен которых я не знала и которые сидели между Джаредом и Джастином, переглянулись. Выражение их лиц показалось мне знакомым. Возможно, потому, что на моем собственном лице оно появлялось довольно часто. Не сказать, чтобы оно мне нравилось…
Терпия окинула меня взглядом, но ни одной эмоции прочитать у нее не получилось.
– «Бутылочка» – это дело чести! – заявил приободрившийся Азриэль и раскрутил пустой сосуд из-под вина, как того требовали правила.
«Только бы мальчишка, только бы мальчишка…» – твердила я про себя, смотря, как на зеленых боках маслянисто отражался свет бумажных фонариков. – «Это будет и смешно, и не трагично… пожалуйста, только не Терпия, Элли, или вообще кто угодно из девчонок… пожалуйстапожалуйстапожалуйстапожалуйста… пусть лучше он поцелует Тома-Тэмми, если никаких других вариантов не останется…»
Вращение прекратилось. Горлышко бутылки, как дуло из зеленого стела, смотрело на меня в упор. Девчонки стали перешептываться.
Я смерила горлышко долгим взглядом, а потом подняла глаза к небу. Круг из одиннадцати заядлых тусовщиков смотрел на меня двадцатью горящими глазами.
Лиловые глаза Аза были к тому же еще и широкими, как два блюдца, а мех на лице медленно розовел – так он под ним покраснел. Он глупо захихикал.
– Так, – опешила Терпия, принявшись загибать пальцы. – Шанс равен нулю, говорите…
– Точнее, примерно девяти процентам, – поправил результат моего оказавшегося ошибочным подсчета Джаред.
– Так, – сказала я. – Подождите. Дайте мне секундочку…
Все зашептались.
– Фриск, да не затягивай ты, – начинала нервничать Терпия. – Это просто поцелуй. Ребенка у вас от него не будет…
Голова шла кругом. Я взглянула он Аза. Он поцелует меня?.. а если нет? Вдруг он откажется и сведет все к шутке?..
Наверное, я напоминала оленя, на которого на всей скорости несется истошно сигналящая пятитонка. Аз точно напоминал: те же горящие глаза, которым дано только смотреть перед собой, и то же недоумение, наложившее отпечаток на каждую черту лица. Я понятия не имела, о чем он думал.
Он откажется, твердила я себе. Не будет он со мной целоваться на глазах у этой толпы. Нет и нет. Я буду чувствовать себя растоптанной, но он на это все же не решится.
Но Аз вдруг подался вперед, видимо, поняв, что написано на моем лице. Он слегка облизнул свои губы. Я все поняла. Закрыв накрашенные глаза, я тоже вытянула спину по направлению к нему. В тишине раздался чей-то вздох, но мне было на него плевать. Мне вообще было на всех плевать: я хотела, чтобы Аз меня поцеловал. Пускай все обзавидуются. Он был мой. Они поймут это, когда мы наконец поцелуемся.
– Они не шутят… – донесся до моего уха чей-то шепоток. Пусть...
Дыхание Аза, пропахшее выпитым вином, обожгло мои губы. Он был так близко… я закрыла глаза и смочила язык слюной. Мне хотелось этого поцелуя. Я ж а ж д а л а его…
Невесомое винное жжение неожиданно отдалилось от губ, сворачивая куда-то вбок. Я открыла глаза в недоумении.
И тут же получила кроткий поцелуйчик в щеку.
Тишина. С нас никто не сводил взгляда.
Аз снова занял свое место. Смотрел вокруг себя он как-то виновато. Я коснулась щеки пальцами и почувствовала, что этот несчастный поцелуйчик все еще горит на ней, как крошечный пчелиный укус.
– Ооо... – разочарованно протянула Терпия. – А ещё отстойнее не могли?..
– А чего ты хотела?.. – развел руками Аз. – Она моя сестра!
– Мне… мне нужно в туалет… – забормотала я, вставая с земли.
До туалета я дошла, пытаясь сохранить невозмутимое спокойствие, или, по крайней мере, убедить собравшихся на вечеринке у Элли, что ничего страшного не случилось. Осторожно закрыв дверь, я во все глаза уставилась на отражение в зеркале. Я даже заплакать не могла, потому что макияж тогда бы раскис, и об этом узнали все. Вместо этого я выдавила из себя улыбку. Возможно, самую фальшивую из всех, которые мне приходилось из себя выдавливать. Выглядела она ужасно – будто ее выцарапали на моем лице ножом. Мысли о фальшивой улыбке и ноже слились в забытые образы: пустая комната, в которой завывает ветер, и она – не двигающаяся, не моргающая и не прощающая.
Я подставила лицо под холодную воду, чтобы в буквальном смысле смыть воспоминание об улыбке. Это мне удалось. Глаза, под которыми потекли серые разводы, защипало, но я нарочно не заплакала.
В дверь постучали.
– Занято!!! – выпалила я.
– Фриск, ты там? Говорить можешь? Все ништяк? – донесся до меня голос Аза.
– Да, – выдохнула я. – Ништяк.
– Извини, – бормотал он. – Дурацкая эта «бутылочка». Ну подумай, какова была вероятность, что нам…
– Около девяти процентов, – мрачно пропела я, вытирая серые разводы. – Ровно столько, и не меньше.
====== Глава четвертая ======
С Азом было покончено. Мне надоело набивать себе одни и те же шишки. Сердце как будто превратилось в знакомый вам горький комок, в свое время так и норовивший подкатить к моему горлу. А может, не сердце, а душа? Сказать было тяжело.
Перемену Аз заметил. И пытался подбодрить меня, пользуясь самой сильной своей способностью. Но даже вереницы радуг, порхающих по моей комнате, не помогали. Однако я продолжала улыбаться, а иногда даже смеялась над его шутками и непростительно плохими каламбурами: я не хотела, чтобы он волновался.
Выпускные экзамены были близко, как никогда. Это пугало. Страшнее экзаменов был только предстоящий выпускной бал.
Бал… мы еще не видели в глаза ни одного выпускного бала, так что самые невероятные догадки все время держали нас в томительном напряжении.
Надо ли говорить, что старая добрая Фриск не ждала его: идти ей было не с кем. Чувствовала она себя почти как все эти героини старых фильмов, так и не дождавшиеся своих супругов с войны: потерянной, разбитой и обделенной всеобщим счастьем. Словом, гаже некуда.
В один из вечеров после занятий я валялась в своей комнате в обнимку с книжкой, как вдруг в дверь постучали.
– Туки-тук, – услышала я голос Аза.
– Очень приятно, а я Фриск. Входи давай, – бросила я, закрыв книгу на половине.
Дверь скрипнула и на пороге встал он – как всегда, высокий, и с цветком в руке.
Удостоив золотые лепестки коротким взглядом, я перевела его на лицо Аза. Он широко улыбался
– На, – сказал он, протянув мне его.
– Что это? – неловко улыбнулась я, принимая неожиданный подарок.
– Первый из образцов моего нового подвида!
– То есть, просто золотой цветок? – спросила я, чувствуя, как исчезает моя улыбка.
– Не совсем. Гибрид. С раздвоенной чашевидной полостью. Кажется, у меня получилось!
Я присмотрелась повнимательнее. Ну да, получилось: на одном стебельке покоилось две золотые головки.
– Твоя проектная работа по биологии, да? – спросила я, просовывая палец в пространство между ними.
– Единственный предмет, который мне удалось освоить, – улыбнулся он еще шире.
– Ой, ищите дурака, господин Ни-Одной-Четверки-В-Аттестате, – беззлобно фыркнула я.
– Как успехи с современной литературой? – поинтересовался он, увидев, что я читаю.
– Да так… – ответила я, отставляя книгу подальше. – Постмодернизм можно любить только на расстоянии…
– Ну что ж…
– Ну то ж, – буркнула я.
Аз застыл на месте.
– Да присядь ты, – закатила я глаза. – Не укушу.
Он уселся на кровать. Наши взгляды соединились и, Аз нахмурился:
– Фриски, у тебя глаза красные… как тебе спится?..
– Плохо, – снова буркнула я.
– Кошмары, – сказал он. Именно сказал, а не спросил.
– Не-а, – соврала я. – Просто волнуюсь. И захочешь – не уснешь.
– Аналогично, – вздохнул он. – Ждешь ответов из колледжей, да?
Я невесело хихикнула:
– Ну кто мог знать, что их придумали в наказание за наши грехи? Я все лето убила этими проклятыми эссе…
Разговор с Азом действовал успокаивающе. С ним вообще всегда было спокойнее – ровно до той поры, пока я не начинала сходить с ума от распиравших меня чувств. Двухчашечный цветок я заткнула за ухо и села на ковер, сложив ноги по-турецки:
– Ты отправил заявление в этот помпезный универ на самом краю штата?
– До последнего сомневался, стоит ли вообще, – задумчиво покачал он головой. – Попытка – не пытка, но скорее всего ничегошеньки мне там не светит.
– Аз… – опешила я. Мне пришлось сдерживаться, чтобы не рассказать все, что я думала об этой его затее, потому что мне не хотелось ранить его чувства. – Если тебя примут, ты…
– Знаю-знаю, – он положил руку мне на плечо. – Но сама подумай: мы все равно будем встречаться в этом доме, как и прежде. Каникулы у всех студентов начинаются примерно в одно и то же время! Хотя что толку мне тебя утешать, если и так понятно, что ничегошеньки мне там не светит?..
– Да уж, – пробубнила я. – Не светит…
– Ладно, я к тебе не жаловаться пришел. – хлопнул он себя по коленям. – Через пару недель у нас будет бал. Ты нашла себе…
– Нет. Я пойду одна. Как солдатская вдова, – отрезала я тихим голосом.
– Чего? Какая еще вдова?.. – смутился Аз.
– Солдатская. Буду стоять в сторонке и смотреть, как вы пляшете, – настолько твердо ответила я, будто вынашивала этот план с самого рождения.
– Тебя что, вообще никто не позвал?! – ахнул он.
– Почему. Алекс позвал. Принес мне целый пирог.
– Целый пирог? – продолжал хлопать глазами Азриэль.
– Ирисковый. Прикрепил к нему открытку, на которой писал, что хотел бы быть моим кавалером на балу. Очень мило! И пирог был вкусный…
– Ну а чего ж ты ему отказала?!
– Потому что мне… ну, сам догадайся, – отмахнулась я.
Ну а что мне еще было делать? Закричать «мне нужен ты и только ты» прямо ему в лицо? Какая же я дура, черт бы меня побрал. Дура… Дура. Дура! Дура!!!
– Фриски, ну не под венец же вы идете! Сходила бы с ним просто как с другом!
– Как с другом, говоришь?
– Ты ему еще спасибо скажешь!
– А сам-то ты с кем идешь?
– Я… еще не знаю…
– Что, глаза разбегаются от вакансий, а? – брякнула я, подумав, что прозвучит это как шутка, но лицо у Аза поникло. Только после этого я поняла, какой эмоцией на самом деле был пропитан этот мой вопрос. Я попыталась улыбнуться, чтобы он подумал, что неправильно меня понял, и затараторила: – Эй! Бро! Не дуйся!
Он и бровью не повел:
– Ладно. Если уж ты так не хочешь составить Алексу компанию…
– Да не знаю я, хочу или не хочу! Почему это ты так обеспокоился тем, с кем мне предстоит идти?
Аз порозовел. Таким я его не видела уже очень давно. Горький комок в груди стал заметно мягче. Я хотела подняться с пола и обнять его шею, но не стала:
– Ну… просто… может, мы тогда пойдем вдвоем…
Вдвоем… горький комок вспомнил, что когда-то был сердцем, и воспарил в небеса, но почти сразу занял прежнее место и покрылся еще более толстой коркой:
– Нет.
– Но почему?.. – обиженно опустил свои широкие плечи Аз.
– На нас будут коситься. Подумают, что мы извращенцы, или типа того.
– Извращенцы? Только потому, что я монстр, а ты человек?
– Да не в этом дело. Сейчас этим никого не удивить: вспомни Джастина и Том. Тома… не суть. Но ведь мы брат и сестра!
– Так вот оно что… – горько произнес он.
– Именно. Помнишь, как все на нас пялились на вечеринке у Элли?
Мне сразу же захотелось спросить его, правда ли он собирался поцеловать меня немного иначе, чем в итоге: я не могла забыть винное дыхание этого фантомного поцелуя, чуть не обжегшего мои губы и язык. Его лицо было так близко… но я не спросила ничего. Молчание заметно затянулось. Чтобы как-то развеять его, я решила похоронить солдатскую вдову раз и навсегда:
– Наверное, все-таки с Алексом пойду.
– Рад твоему выбору, – улыбнулся мне Аз. – Я тогда с Сариной.
– Постой, – нахмурила я брови. – Что еще за Сарина?
– С курсов по биологии. Она меня попросила.
Я не учла, что Аза окружало гораздо большее количество миловидных девушек, чем мне казалось, потому что наши учебные пространства не пересекались.
Снова молчание. И снова затянувшееся. Чтобы дать Азу понять, что разговор продолжать нет смысла, я открыла книгу на заложенной странице и снова погрузилась в чтение. Моего жеста не понял:
– Фриски, можно я тебе кое-что скажу?
«Фриски». Мама дорогая, как же меня тогда бесило это прозвище! Оно звучало, как название марки кошачьего корма, или чего-то подобного, и заставляло меня морщиться. Правда, тогда я сдержалась: во второй раз захлопнула книгу и вполне спокойно ответила:
– Конечно, Азриэль.
– Сарина не моя девушка. Между нами ничего нет, – говорил он это по-заговорщически серьезно. – Я… я пойду с ней, как с другом. Точь-в-точь, как и ты с Алексом. Не обижайся, пожалуйста…
– О как. Ну, понятненько.
Он еще немного постоял на пороге, как будто ожидая, что я скажу что-то еще, но, поняв, что говорить я больше не намерена, вышел и пошел к себе.
– Увидимся за ужином, – бросил он, закрывая мою дверь на ходу.
Я выдохнула и попыталась вернуться к постмодернизму, но, прочитав два раза подряд один и тот же абзац и поняв, что в голову мне ничего не идет, с ненавистью отшвырнула книгу куда подальше.
Сарина, значит? Ну, хоть не Элли и не Терпия. И то хлеб…
Аз, мой дорогой Аз. Ты действовал мудрее, чем мне тогда казалось. Приняв приглашение Сарины, ты избавил меня от стольких дилемм… взять хотя бы то, что я начала относиться к идее пойти на бал с энтузиазмом. Первым делом нужно было озаботиться платьем. Мама, как когда-то давно, предложила мне свои услуги партнера по закупкам, от которых я не смогла отказаться. Хотя Липпи и предлагала мне прошвырнуться по магазинам вместе с ней и Терпией, я отказалась: смотреть, как последняя примеряет платье за платьем, в конце концов превращаясь из просто фигуристой старшеклассницы в настоящую секс-бомбу, мне не хотелось. Если бы с нами пошла еще и Элли, я, может быть, подумала, но своим платьем она озаботилась заранее, и составить Липпи и Терпии компанию ей не пришлось. Что уж тут поделать. Тем более, что мама была просто в восторге от того, что я обратилась к ней за помощью.
Мама предпочитала классику, я – фасоны посовременней, и это означало, что глыбы наших мировоззрений частенько сталкивались. Первое столкновение произошло, лишь стоило мне показать ей первый понравившийся мне наряд. Она уставилась на него с таким выражением лица, словно тот был скроен из шкур Фроггитов:
– Доченька, не кажется ли тебе, что этот вырез несколько… вызывающий?..
– Ну мам, – закатила я глаза, – Во-первых, нет, а во-вторых – я хочу себе нравиться.
– Как насчет этого? – ласково спросила она, вручая мне платье, которое понравилось ей.
– В нем у меня будет гигантский зад! – протестовала я.
– Дитя мое, не говори глупостей, – мягко отвечала мне мама. – К твоим чреслам оно будет в самый раз!
Я хрюкнула от смеха:
– Как-как ты его назвала? «Чресла»?!
Перемирие в итоге было достигнуто. Знаменем этого перемирия оказалось шуршащее синее платье, едва закрывавшее мои колени пышной тюлевой юбкой, в которой «чресла» выглядели даже привлекательно. Дополнительными украшениями служили переливавшиеся блестки и темно-фиолетовый поясок. Я не могла перестать крутиться перед зеркалом:
– Мам, что скажешь? Каково?
Мама только закивала и шмыгнула носом. Глаза у нее были на мокром месте.
– Что такое?.. – нахмурилась я, взяв маму за руки и пытаясь понять, в чем дело.
– Я… я вижу… я вижу перед собой ту маленькую девочку, которой только что купили платье на свадьбу Альфис и Андайн… как же это было давно… – Мама посмотрела на меня заплаканными глазами и улыбнулась. – Ты так быстро выросла…
– Мамочка… – бросилась я в ее объятия. Как же я соскучилась по ним!
– Я уж думала, что ты считаешь себя слишком взрослой для обнимашек, – говорила она мне, когда мы наконец прекратили обниматься и стояли, вытирая глаза.
– Скажешь тоже! Для твоих обнимашек нельзя быть слишком взрослой! – уверила я ее и улыбнулась.
За несколько часов до выпускного бала нас посетили Брэтти и Кэтти: главные специалисты по маникюру и макияжу.
– Блин, – говорила Брэтти – крокодилица со светлым пучком на голове, – приступая к моим собственным волосам. – Я, типа, так удивилась, когда ты открыла нам дверь. Ты реально оч выросла, и все такое…
– А еще ты реально стала настоящей милахой! – пела фиолетовая кошка Кэтти, подравнивая мои ногти. – Типа, ваще! Не то что раньше…
– Кэтти! – укорила подружку Брэтти.
– Ну, блин, типа, она ж была совсем еще крохой! – поправила себя Кэтти. – Я даж не въехала, пацаненок это, или деваха!
– Но уже тогда ты была просто прелесть! – закончила Брэтти.
– Ага, просто прелесть!.. – поддакнула ей Кэтти.
Пока эти двое творили надо мной свои чудеса, я внимательно смотрела на девушку в овальном зеркале на стене. Мамины условия, данные этой парочке, были предельно строги: минимум – значит идеал. Но даже с этим минимумом я выглядела… не знаю, как и описать. Поднося наманикюренную руку к подбородку, я отказывалась верить, что девушка в зеркале – это я. Под конец всех процедур подруги сделали от меня два шага назад и принялись наперебой восхищаться плодами собственных трудов:
– Ты чудесно поработала над ее глазами, Кэтти! – всплеснула руками Брэтти.
– А помада на ее губах, типа, ваще супер, Брэтти! – дрожала от восторга Кэтти.
– Блин, ее ногти – это ваще, типа, произведение искусства! – зажмурилась Брэтти.
– Ой, ну что ты за душечка! Так бы тебя и съела! – обратилась ко мне Кэтти, облизывая свои белоснежные клычки.
– Кэтти! – возмутилась Брэтти. – Людей есть нельзя, ты забыла?
– Ой, ну конечно же нет! – отмахнулась Кэтти. – Это ж, типа, просто фигура речи, и все такое!
– Но вообще она права, – задумчиво пробормотала Брэтти. – Выглядишь ты как конфетка…
– Точно, конфетка… – снова облизнулась Кэтти и подергала подругу за рукав: – Слушай, а у тебя не завалялось какого-нибудь мусора? Я, типа, такая голодная…
– Кэтти! – снова задохнулась Брэтти. – Как не стыдно клянчить мусор, чтобы поесть!
– А, типа, что в этом такого? – пожала плечами Кэтти.
– Побереги свою фигуру! – расхохоталась Брэтти и разговор на этом кончился. После пары мелких штрихов, добавленных ими постфактум, со мной было покончено, и я встала из кресла, чтобы пойти и посмотреть на Аза, которому привести себя в порядок помогал папа. Спуститься в гостиную мне, однако, не дали ни Брэтти, ни Кэтти, вцепившись в мои плечи довольно острыми накрашенными когтями:
– Фриск, типа, подожди секундочку, – сказала мне Брэтти.
– Ага, еще секундочку, – поддакнула подруге Кэтти.
– Тебе реально нужна грандиозная демонстрация, – закивала Брэтти.
– Ага! Супер-пупер грандиозная! – потрясла мое плечо Кэтти.
– Типа, чтоб у всех парней челюсти поотваливались! – ухмыльнулась Брэтти.
– Точно! Чтоб Азриэль понял, с какой девахой он сегодня будет отжигать!
– Кэтти! Азриэль идет не с Фриск! – вытаращилась на подругу Брэтти.
– Чего? Не с Фриск? Как так? – захлопала глазами Кэтти. – Они ж, типа, так подходят друг другу!
– Кэтти! – рявкнула Брэтти.
Та посмотрела на мое лицо и заспешила вниз:
– Сделаю-ка я тебе рекламку. Блин, меня аж всю трясет!..
Через пару секунд из гостиной гулко раздалось:
– Кэтти и Брэтти с гордостью предсталяют вам Фриск! Типа, ваще самого лучшего и красивого человека на Поверхности!
– Это о тебе, детка, – шепнула Брэтти, снимая свою лапу с моего плеча и легонько подталкивая меня к лестнице.
Я подходила к гостиной. Мама вертелась у приоткрытой двери, вероятно, следя за тем, чтобы Брэтти и Кэтти не наделали дел с моей прической, а Аз и папа сидели на диване. Стоило им увидеть меня, как мама закрыла рот руками, а Азриэль и папа вскочили с дивана и вытянули руки по швам.
