Текст книги "Дмитрий Красивый"

Автор книги: Сычев К. В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Однако в Киеве сидит татарский данник, князь Федор, – покачал головой князь Дмитрий, – и татары туда вернулись! В Брянск недавно приезжал один черниговский монах, к нашему владыке Арсению, и говорил, что татар теперь намного больше в Чернигове, чем до литовского похода!

– А что такое Киев и Чернигов! – махнул рукой князь Александр. – Разве это большие города? Одни пепелища и жалкие деревни! Но даже этот бессильный князь, Федор Киевский, водит дружбу с Литвой…Он, между прочим, поставлен на княжение Гедимином Литовским!

– А татары говорят, что этот Федор – их князь! – возразил Дмитрий Брянский. – И он каждый год возит в Сарай дань, путь бедную и скромную, но с великим почтением к государю!

– А я слышал, что он посылает дань и славному Гедимину, – не согласился князь Александр, – и значительно больше, чем в Орду!

– Ну, это только домыслы, – покачал головой князь Дмитрий. – Известно, что даже не вся Волынь покорилась Гедимину. Многие волынские князья еще платят дань царю Узбеку…А какие другие города покорились Литве?

– Разве ты не знаешь? – поднял руку князь Александр. – Могучие литовцы заняли всю Северщину: Новгород, Трубчевск, Стародуб, Радогощ…

– Новгород и Трубчевск давно брошены русскими князьями! – буркнул Дмитрий Брянский. – Они достались литовцам без борьбы…А вот Радогощ и Стародуб – древние города, когда-то управляемые известными князьями. Особенно Стародуб! Этот деревянный город очень велик и хорошо укреплен дубовыми стенами! Еще прежние брянские князья, Роман Михалыч и Василий Храбрый, хотели взять стародубцев под свою руку…Но горожане не захотели им покориться! Они привыкли к своим вольностям с тех пор как освободились от княжеской опеки в лихие годы! Это вечный город, который станет тяжелой обузой для литовцев! Если люди Гедимина не захотят разорять этот славный город, он даже под их видимой властью сохранит свои вольности! Но вернемся к твоим делам, брат мой…Ты не собираешься ехать в Орду? Пора бы тебе наладить отношения с татарским царем!

– Пока не собираюсь! – покачал головой новосильский князь. – У меня нет ни серебра, ни мехов, чтобы рассчитаться с бусурманским царем! Все досталось Литве…

– Совсем нет запасов? – вздрогнул князь Дмитрий.

– Нет, брат! – опустил глаза князь Александр.

– Ну, тогда возьмешь у меня, Александр, – прижал руку к сердцу брянский гость. – А вернешь тогда, когда сможешь!

– Мне не нало твое добро, брат! – гордо ответил князь Александр, и в его глазах промелькнули злые искорки. – Я скоро пойду в Орду и сам отыщу нужное мне серебро! Благодарю за участие!

– Что ж, – вздохнул брянский князь, – поступай, как знаешь. Если сам изыщешь, тогда хорошо…А я завтра отправлюсь к себе в Брянск и после отдыха уеду в Орду!

ГЛАВА 8
ЖЕСТОКАЯ КАРА

Князь Иван Даниилович Калита стоял у дверей ханского дворца в ожидании. В этот сентябрьский день 1326 года он был приглашен ханскими людьми на прием к ордынскому повелителю. Сентябрь был теплым месяцем в Сарае. Еще не пожухла степная трава, зеленая листва богатых фруктовых садов татарской знати, раскинувшихся на берегу Волги, не спешила желтеть и опадать. Пряный запах мяты и многих неведомых степных трав манил, отвлекал от тяжелых, грустных мыслей.

– Какая свежесть! – думал, закрывая, порой, глаза, московский князь. – Еще бы жить и жить! – И он вспомнил своего старшего брата Юрия, погибшего в расцвете лет здесь, в татарской столице. – Зачем он раздражал этого Дмитрия, – думал он, – и вызывал беду на свою голову? И даже не взял с собой дружинников! Какая беспечность! Вот и сгинул по нелепости, мой любимый брат! Даже не оставил после себя детей…Впрочем, это – к лучшему! Что бы ни сделал наш Господь – все правильно!

Новый московский князь, в отличие от погибшего Юрия Данииловича, имел довольно большое потомство: несколько дочерей, сына Симеона, а вот совсем недавно, 30 марта, у него родился еще один сын – Иван.

– Московский «стол» достанется моим детям, – думал князь Иван Даниилович, – а если Господь будет на нашей стороне, то к нам перейдет в скором будущем и Владимир! Давно пора вернуть себе великокняжеский «стол»! Москва теперь больше и сильней Твери! Сейчас у нас живет и славный святитель, митрополит Петр! Однако что-то он занедужил…

Святитель Петр, в самом деле, серьезно захворал. В последнее время он сильно исхудал и чувствовал приближение смерти. По его просьбе московский князь заложил в Кремле каменную церковь Успения Богородицы, а митрополит собственными руками выложил себе фундамент будущей гробницы в алтаре строящегося храма.

– Эх, пожил бы еще славный митрополит, – размышлял про себя князь Иван, – на благо нашей Руси…Он совершил немало добрых дел. Вот недавно поставил в Новгород нового владыку – Моисея…Дал бы Господь здоровья нашему митрополиту! Молю тебя за это, Господи! – И московский князь энергично, с чувством, перекрестился.

В это время открылась дверь ханского дворца, и наружу выскочил чернокожий раб. – Эй, Иванэ! – крикнул он. – Входи же в государевы покои!

Четыре дворцовых стражника подняли вверх свои длинные пики. – Айда, коназ урус! – сказал самый старший из них.

Князь Иван Даниилович, согнувшись, прошмыгнул через длинный дворцовый коридор, приблизился к еще одной – легкой камышовой двери, которую распахнули перед ним двое стражников, и, осторожно перейдя порог, упал на колени.

В просторном приемном помещении ордынского хана царила полная тишина.

Московский князь подполз, как обычно, к золоченым ступеням ханского трона и молча лег перед ханом, не поднимая головы.

– Салям галяйкюм, Иванэ! – раздался громкий, но без суровых тонов, ханский голос.

– Вагаляйкюм ассалям! – ответил князь Иван с некоторым акцентом. В отличие от старшего брата, он с трудом освоил татарский язык и, хотя хорошо понимал татарскую речь, сам говорил еще недостаточно внятно, а потому попросил накануне ханского приема, чтобы во дворце на всякий случай присутствовал толмач – переводчик, который и стоял нынче рядом с советником Субуди по левую руку Узбек-хана.

– Садись, Иванэ! – приказал ордынский хан. – По нашему обычаю!

Московский князь приподнял свое рослое, грузное тело и уселся на корточки на том же месте, где лежал, окруженный сарайской знатью.

– Ну, а теперь говори, – распорядился хан, – что у тебя за просьба? Впрочем, я знаю и без твоих слов: ты хочешь мести за своего брата, убитого бестолковым Дэмитрэ!

– О, мудрый из мудрых, о, солнце из солнц, великий и всемогущий государь! – сказал, как пропел, князь Иван, путая татарские слова с русскими. – Я пришел не за этим. У меня нет на сердце злобы к тому непутевому Дмитрию…

– Ты уж лучше говори на своем языке! – буркнул раздраженный хан. – А я приставлю к тебе книжного человека, чтобы научить хорошему татарскому…А пока говори через толмача, чтобы можно было понять твою бестолковую речь!

– Хорошо, государь, – сказал по-русски князь Иван, вновь повторив свои славословия и неожиданный для хана ответ.

Ордынский повелитель, выслушав переводчика, удивился. – Неужели это так, – промолвил он, не веря своим ушам, – и ты не хочешь расправы над Дэмитрэ?

– Именно так, государь, – поднял голову князь Иван, вглядываясь в черные, но улыбающиеся глаза Узбек-хана. – Мне нужен только твой праведный суд! Ты сам решишь, надо ли его карать или миловать…

– Ах, так! – усмехнулся молодой хан. – Значит, ты хочешь переложить на мои плечи всю ответственность за кару Дэмитрэ?

– Я не хочу ничего на тебя перекладывать, государь, – опустил голову князь Иван. – Но я полагаю, что только ты один вправе лишать жизни своих жалких рабов!

– Что ж, Иванэ, – улыбнулся Узбек-хан, – твой ответ хорош и неглуп! Какой же ты хитрец! Мы, к тому же, осмотрели твои подарки и довольны тобой! Но скажи мне, Иванэ, неужели ты не хочешь смерти ни одному коназу?

– Ни одному, государь!

– А коназу Дэмитрэ из Брэнэ?

– А зачем мне желать ему смерти, славный государь? – спросил, поднимая, как бы в молитве, руки Иван Даниилович. – Брянский князь не причинил мне зла…

– Однако же твой покойный брат Юрке не раз оговаривал этого Дэмитрэ? – нахмурился Узбек-хан.

– Так то был мой брат, – ответил, глядя вниз, московский князь. – Видимо, этот Дмитрий обидел его чем-то…Но я не знаю, в чем там было дело…Может, из-за земли или дружбы того Дмитрия с поганой Литвой…

– Дмитрий не дружит с нашими врагами! – решительно сказал хан Узбек. – Зная об этом, я не верил словам покойного Юрке! А теперь предупреждаю и тебя, Иванэ: говори мне только одну правду и не смей лгать! Понял?

– Понял, могучий государь! – громко сказал, выражая свою полную готовность беспрекословного подчинения воле хана, князь Иван.

– Ну, тогда иди, Иванэ, – махнул рукой хан Узбек, – и жди моего решения в гостевой юрте. Также запомни, что если будешь соблюдать мою волю не только словами, но и делами, ты не только удержишь в своих руках Мосикэ, переданную тебе моей щедрой рукой, но получишь в держание Уладэ-бузург или Суждалэ! Иди же, айда!

– А теперь, мои верные люди, послушаем других коназов, – сказал ордынский хан после ухода московского князя. – Сходи-ка, Хошой, – он поднял руку, – в холодную темницу и приведи сюда коназа Дэмитрэ. И также доставь сюда его брата Алэсандэ и другого Алэсандэ, из Нэвэсилэ! И быстрей, Хошой!

– Слушаюсь и повинуюсь, премудрый государь! – вскричал ханский слуга и быстро выбежал исполнять приказ своего повелителя.

Тем временем Узбек-хан продолжил совещание с ордынской знатью. – Мои верные люди говорили много суровых слов об этом Дэмитрэ из Тферы, – сказал ордынский хан, – и сулили ему жестокую кару. Но я не хочу лишать его жизни из-за этого мерзкого Юрке! Что вы скажете, мои верные люди?

– Твое милосердие не знает границ, государь! – сказал сидевший неподалеку на пушистом персидском ковре имам Ахмат. – Однако Дэмитрэ очень виноват перед тобой: никто не имеет права без твоей воли лишать жизни любого человека, даже мерзкого коназа! И тем более в Сарае! Это преступно и оскорбительно для твоей власти, государь! Значит, его надо казнить! Хотя я знаю, что этот вспыльчивый князь правдив, обладает душевной простотой и принес немалую пользу твоей казне…Но никому не дозволено так нагло распускать руки!

– Ты прав, славный имам! – пробормотал сидевший рядом с главным священником великий визирь. – Но Дэмитрэ приносит нам неплохие доходы! Если мы казним этого глупца, кто будет привозить нам столько серебра?

– Как там дела, Дзаган? – поднял руку хан Узбек. – Все ли серебро доставили из Твери?

– Все, государь! – вскочил из-за спин знати взволнованный ханский денежник. – Дэмитрэ еще в прошлом году привез немало серебра! А вот теперь его брат Алэсандэ доставил еще больше! И богатые подарки! Ты сам осмотришь, государь, все эти дорогие вещи и тогда скажешь свои мудрые слова!

– Ладно, люди мои, – улыбнулся хан Узбек. – Я вижу только пользу от коназов из Тферы! Но злодеяния Дэмитрэ прощать нельзя! Может, назначить ему выкуп?

В этот момент в ханское присутствие вошли князья Александр Тверской и Александр Новосильский. Опустившись на ковер, они медленно поползли к ханскому трону. Но едва они успели приблизиться к золоченым ступеням, как дверь вновь отворилась, и два окольчуженных ханских воина ввели в залу гремевшего тяжелыми цепями, грязного, изможденного великого суздальского и тверского князя Дмитрия Михайловича. Последний, опустившись на колени, пополз к остальным русским князьям.

– Идите же, воины мои! – приказал хан Узбек стражникам. – И ждите моего решения в простенке!

– Слушаем и повинуемся! – прокричали воины, пятясь к выходу.

– Ну, что ж, – покачал головой ордынский хан, глядя вниз со своего трона на лежавших у его ног русских: двух Александров – впереди, а Дмитрия – за ними. – Начнем тогда с Алэсандэ из Нэвэсилэ! Салям вам, гордые урусы!

– Салям тебе, государь! – пробормотали русские князья.

– Тогда поведай нам, глупый Алэсандэ, – усмехнулся Узбек-хан, – зачем ты заключил союз с Лэтвэ, нашими лютыми врагами?

– У меня не было другого выхода, государь! – промолвил на неплохом татарском князь Александр Симеонович. – На нас напали литовцы с огромным войском, и я пожалел свои город и удел…

– А почему ты не приехал к нам в Сарай и не пожаловался на злобных лэтвэ? Почему не оправдался в своем проступке? – грозно молвил Узбек-хан.

– Я испугался, государь, твоей суровой кары, – сказал, приподнимаясь с пола и глядя в глаза хану, Александр Новосильский, – потому как у меня не осталось нисколечко серебра для уплаты «выхода»…

– Эй, Дзаган! – поднял руку хан Узбек. Ханский денежник быстро выскочил вперед и превратился в живой столб. – Поведай же мне, Дзаган, сколько серебра доставил в мою казну коназ из Нэвэсилэ! Он привез двухлетний «выход»?

– Не привез, государь, – опустил голову толстяк. – У него недостача на целую четверть даже за один год!

– Ясно, – буркнул ордынский хан. – Значит, ты не чтишь своего повелителя!

– Это не так, государь батюшка! – пробормотал Александр Симеонович. – Я доставлю тебе все нужное серебро! Надо только потерпеть! Я полностью с тобой рассчитаюсь!

– А почему не сделать это сейчас? – усмехнулся Узбек-хан. – У тебя было предостаточно времени…Однако ладно, мы еще подумаем о тебе…

– Говори же теперь ты, Алэсандэ из богатой Тферы! – приказал он.

– Я собрал все нужное серебро, государь, – привстал на колени князь Александр Михайлович, – и привез подарки тебе, могучему хану, великому солнцу и нашему славному господину! Да хранит тебя Господь, о, мудрейший повелитель, затмевающий своей славой самого Соломона!

– Вспомнил даже Сулеймана, – улыбнулся довольный хорошей татарской речью русского князя Узбек-хан, – и собрал все нужное серебро! Вот тебе пример, Алэсандэ из Нэвэсилэ! Учись, как надо почитать своего государя! Я доволен тобой Алэсандэ, сын Мыхаыла и готов тебя наградить! Говори же, чего ты хочешь?

– О, щедрый и добрейший государь! – вскричал Александр Тверской. – Мое самое большое желание – слышать от тебя слова похвалы!

– А может, ты хочешь еще чего-нибудь? – поднял брови татарский хан. – Говори же, не скромничай!

– Есть у меня только одна просьба, государь, но если тебе не будет это противно слышать, – промолвил, дрожа от волнения, князь Александр Михайлович, – о моем брате Дмитрии…Прости ему, государь, горячность и убийство того злобного Юрия! Я привез тебе богатый выкуп серебром за его жизнь…

– Выкуп, Алэсандэ, – улыбнулся хан Узбек, – это дело хорошее! Ладно, подумаем об этом. Но сначала я освобожу этого Дэмитрэ от тяжелых оков! Эй, Бэгэрсэн! – Из затемненного угла выскочил рослый татарский мурза. – Сходи-ка, Бэгэрсэн, – повелел ордынский хан, – к нашим людям и скажи, чтобы они сняли с Дэмитрэ все оковы и отпустили его на волю! Пусть пока посидит в нашей гостевой юрте и подождет моего решения! Согласен ты с этим, Дэмитрэ?

– Благодарю тебя, государь! – вскричал, не веря своему счастью, князь Дмитрий. – У меня нет слов: только радость льется из самого сердца!

– Ну, тогда иди, Дэмитрэ, к моим людям и следуй моим указаниям! И вы, остальные коназы, идите к себе! А я с моими людьми отъеду на новые пастбища, богатые сочными травами. Вы все тоже поедете на наше кочевье и будете ждать моего решения о ваших делах!

– Слава тебе, справедливый государь! – крикнули едва ли не в один голос русские князья.

– Что вы скажете об этом, мои лучшие люди? – спросил молодой хан, как только князья ушли. – Вы довольны моим распоряжением?

– Довольны, государь, – ответил имам Ахмат. – У нас нет слов, чтобы выразить свое восхищение твоей добротой и справедливостью! Но не слишком ли ты щедр к тому убийце, коназу Дэмитрэ?

– Его не следовало бы прощать, славный государь! – встал со своего места сидевший до этого момента в тени молодой любимец хана мурза Чолхан. – Не надо жалеть и других – Алэсандэ из Нэвэсилэ и брата убийцы, тоже Алэсандэ! Если ты не казнишь всех этих коназов, твоя власть над урусами пошатнется!

– Ладно, мой верный Чолхан, – улыбнулся Узбек. – Ты не зря сказал эти слова. Я еще не до конца простил Дэмитрэ, Алэсандэ же из Нэвэсилэ совсем не простил…Окончательное решение еще не вынесено! Вот мы поедем в свое богатое кочевье, а там, по дороге, разберемся!

Через три дня ордынский хан со своим двором, сопровождаемый большим конным войском, отправился на юг – на богатые травами луга.

Вслед за ними поехали и русские князья со своими боярами и небольшими дружинами.

Орда двигалась медленно. Периодически хан Узбек останавливался и устраивал всевозможные развлечения, лучшим из которых считалась облавная охота. К охоте были привлечены также тверские князья Дмитрий и Александр. Они, довольные оказанной им высокой честью, с веселыми криками носились по степи, метая копья, стреляя из луков в загнанных опытными татарскими охотниками животных.

Глядя на веселых, разгорячившихся русских, татарские мурзы только качали головами. – Эх, понапрасну веселятся эти урусы, – говорили они. – Над их головами занесен безжалостный меч!

Князь Иван Даниилович Московский, как и Александр Новосильский, не приглашались на ханскую охоту и сидели мрачные, окруженные своими боярами, в походных шатрах, не ожидая ничего доброго от будущего.

Наконец, 15 сентября татарская Орда подошла к реке Кондракле, как ее называли проживавшие в той местности кыпчаки.

Здесь хан Узбек повелел сделать долгий привал и в один из дней собрал у себя в большом шатре из желтого шелка всю свою знать. – Нам надо посоветоваться, мои лучшие люди, – сказал он, окидывая грозным взглядом своих мурз и военачальников, – и принять решение о судьбе тех коназов урусов! Мне уже надоело слушать каждый день слова о моей доброте и жалости! Пора бы с этим покончить! Эй, Бэгэрсэн, пошли-ка людей за Иванэ, коназом Мосикэ! – молодой хан привстал в своем плетеном из лозы кресле. – И приведи его сюда! А вы, мои верные люди, – хан посмотрел на собравшихся, – говорите, как мне поступить с виновными!

Первым встал мурза Чолхан. – Я тебе еще раньше говорил, государь, – начал он, – и до сих пор уверен, что был прав! Надо бы казнить всех этих коназов!

– Но ведь младший брат Мыхаыла, Алэсандэ, ни в чем не виноват? – покачал головой хан Узбек. – И он привез все нужное серебро, даже богатые подарки…За что же его казнить?

– Разве ты не помнишь, государь, за что сложил свою голову тот глупый Юрке? – возразил мурза Чолхан. – Это же была месть за отца Дэмитрэ, Мыхаыла? Но ведь тот был казнен по твоему приказу и совету твоих верных слуг? Как же осмелился Дэмитрэ, этот бесстыжий злодей, идти против нашей воли? Где же уверенность, что Алэсандэ не пойдет по тому же, вредному нам, пути? Это – злое семя! Надобно бы его искоренить!

– Ну, если этот Алэсандэ совершит недозволенный поступок, мы всегда успеем отсечь ему голову! – усмехнулся хан Узбек. – И поверь: без всякого снисхождения!

– А не будет поздно? – сказал, не вставая, важный, пузатый мурза Асадай.

– Не будет! Этот Алэсандэ никуда не денется! Я даже поощрю его, дав ему звание главного князя Суждалэ! – поднял вверх руку Узбек-хан. – И пусть выплачивает за это огромный выкуп! Не имеет значения его просьба о помиловании брата, пусть даже сдобренная богатым выкупом! Что ж, Аллах знает, как я справедлив и набожен! – молодой хан поднял очи вверх. – Пусть же это будет его выкуп за мой ярлык на Суждалэ!

В это время ханские слуги ввели в шатер московского князя Ивана.

– Салям тебе, Иванэ! – весело сказал Узбек-хан. – Иди же сюда и слушай мои правдивые слова.

Князь Иван быстро, по-пластунски, подполз к ханскому креслу и лег у его ног, не поднимая головы.

– Кто еще хочет высказаться о судьбе коназов урусов? – вопросил в полной тишине хан Узбек. – Есть ли несогласные со словами Чолхана?

Татарские сановники молчали.

– Ну, тогда не будем рассусоливать! – громко сказал ордынский хан. – Вот вам моя воля! Чтобы больше не слушать лишних слов, всяких жалобщиков и заступников, я решил сурово наказать виновников! Коназу Дэмитрэ – за убийство несчастного Юрке, наглость и своеволие – отсечь голову! Коназа Алэсандэ из Нэвэсилэ – за ложь и дружбу с нашими врагами, а также недоимки по законному «выходу» – тоже обезглавить! Эй, Бэгэрсэн! – хан привстал в своем кресле. Только что вернувшийся в шатер вельможа вновь предстал перед ним. – Тогда идите, Бэгэрсэн, и ты, мой верный Чолхан, к тем жалким урусам и немедленно исполните мой справедливый приказ! Но так, чтобы не было ни шума, ни борьбы! Нельзя допустить, чтобы повторилась та скандальная история с гордым Мыхаылом! Поняли?

– Слушаюсь и повинуюсь, государь! – вскричал Бэгэрсэн.

– Я сам готов исполнить твой приказ, государь! – склонился в низком поклоне Чолхан.

– Ну, тогда идите, – кивнул головой хан Узбек и посмотрел под ноги. – Встань же, Иванэ, – весело сказал он, – и скажи, что ты об этом думаешь…

– Я очень благодарен тебе, государь, за твой суровый, но праведный суд! – сказал, приподнявшись и стоя на коленях, князь Иван Даниилович. – Да хранит тебя твой великий Бог! Да будешь ты славен в веках за мудрость и справедливость!