Текст книги "Дмитрий Красивый"

Автор книги: Сычев К. В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

ГЛАВА 18
БИТВА БЛИЗ ИРПЕНИ

– Прощай, сынок! – сказал брянский князь Роман, троекратно целуя сына Дмитрия. – Береги город и защищай удел от лютых врагов! Поэтому я оставляю тебе всю твою дружину. А если будет надо – соберешь ополчение! Ну, не поминай недобрым словом: идем на поганую Литву! – И седовласый престарелый князь легко, как юноша, вскочил на своего боевого коня. Почувствовав привычную ношу, конь захрапел и, перебирая, как бы танцуя, ногами, пронзительно заржал.

– Прощай, родимый батюшка! – грустно молвил Дмитрий Романович. – У меня нет других слов, только добрые и сердечные! Жаль, что ты не захотел взять меня с собой! У меня теперь болит сердце и плачет душа!

– Ты слышал, как заржал мой Серко? – усмехнулся старик-князь. – Это добрый и надежный знак! Мне всегда сопутствовала удача, если мой славный конь возвещал о ней! Так что нечего печалиться! А твое место пока здесь! Ну, прощай, святой отец! – князь повернулся к епископу Арсению.

– Благослови тебя, Господь! – перекрестил князя владыка. – Спаси и сохрани тебя, сын мой!

– Пошли же, мои верные люди! – крикнул, привстав в седле, Роман Глебович, и княжеская дружина, увидев, как князь бодро поскакал вперед, быстро зашевелилась, и вскоре брянское войско поспешно двинулось за ним.

Отборная рать князя Романа, составленная из тысячи всадников, была превосходно вооружена и подготовлена к далекому походу. Все воины были одеты в кольчуги, под которыми скрывались прочные кожаные доспехи, а сверху на кольчуги были натянуты овчинные тулупы.

Зима 1322 года была не очень суровой, но идти в дальний поход в это время было довольно рискованно. Однако время для брани выбрали не русские воины: в конце ноября в Брянск приехал посланец князя Льва Юрьевича Луцкого с сообщением о движении литовского войска в сторону Киева.

– Мы к этому готовы, – сказал тогда посланец. – Уже собрали войско, уведомили князя Олега Переяславльского и уговорили татар. А там и князь Станислав Киевский к нам присоединится, и мы все вместе пойдем на врагов! Как только вы перейдете Днепр по крепкому льду, вы увидите наших воинов!

Выслушав луцкого посланника, Роман Глебович понял, что пора идти на войну. Он быстро, но не суетясь, отдал приказы своим людям, чтобы те готовили обозы, и в короткий срок все было сделано.

За княжеской конницей катились, запряженные парой лошадей каждая, большие телеги, груженные двенадцатидневным запасом продовольствия и корма лошадям.

– А тогда, после победы, князья Станислав и Лев дадут вам все необходимое для возвращения! – обещал посланник княжеского тестя.

Однако князь Роман, не надеясь на чужое гостеприимство, обеспечил всем необходимым себя сам. – Нам хватит своих припасов на дорогу туда и обратно, – решил он. – А после битвы я не буду задерживаться на чужой земле!

«Чужой землей» он назвал исконные русские земли потому, что они уже почти столетие пребывали под властью Орды: Киев и Чернигов, лежавшие в руинах еще со времен Бату-хана, представляли из себя небольшие поселения и лишь на словах назывались стольными.

В некогда «матери русских городов» постоянно пребывал татарский конный гарнизон. Лишь небольшая крепостца, наскоро сколоченная из бревен, защищала Киев. На руинах же бывшего великого города раскинулись небольшие избы то ли горожан, то ли крестьян, окруженные огородами. Поставленный ордынским ханом киевский князь Станислав, едва находил возможность выплачивать Сараю небольшой, чисто символический «выход». Татары держали в Киеве, пусть худородного, малоизвестного, но русского князя, из собственных соображений. Они прекрасно понимали, что усилившийся великий литовский князь Гедимин представляет для них определенную угрозу. Но идти на прямое столкновение, не зная хорошо сил соперника, не хотели, несмотря на то, что Гедимин занял часть земель их данников. Молодой, но мудрый хан Узбек со своими не менее хитроумными советниками решили выждать и посмотреть, что же будет, если столкнуть с Гедимином русских князей. – Если одолеет Гэдэмэнэ, тогда сами пойдем на войну, – говорил хану тайный советник Субуди. – Ну, а если урусы остановят этого Гэдэмэнэ, тогда мы поможем им небольшими силами и избежим позора!

С этими словами хан Узбек полностью согласился, и татарская помощь своему ставленнику Станиславу ограничилась лишь киевским гарнизоном и небольшими конными отрядами, присланными из Чернигова, в котором также находился татарский стан.

Брянские воины, проходя мимо Чернигова, видели лишь длинный и высокий забор, имевший несколько калиток, в одну из которых князь Роман и ввел свое войско на недолгий постой.

Чернигов так и не оправился после Батыева погрома. Здесь-то и крепости никакой не было. За забором располагались лишь избы полусотни крестьянских семей, возделывавших землю, теснились татарские юрты и кибитки, и лишь большие каменные церкви стояли, как чудом выжившие исполины, среди убогих деревянных построек.

– Мы кормимся только землей и твоей помощью, славный князь! – сказал брянскому князю настоятель соборного храма отец Сергий. – Здесь живут только татары и русские люди, бежавшие из других краев из-за разбоев и неурядиц! Мы так здесь страдаем, слыша бусурманскую речь и грубые слова всякого сброда…Некому за нас заступиться!

Князь Роман Глебович со старшими дружинниками, возглавляемыми воеводой Михаилом Романовичем, внебрачным сыном самого Романа Михайловича Старого, посетили могилу Михаила Святого, захороненного в местном монастыре. Брянские воины помолились на могиле славного мученика, погибшего за веру, и попросили его «небесного» покровительства. А воевода Михаил с братом Борисом, будучи внуками славного покойника, даже плакали над прахом своего деда.

После них могилу посетили прочие брянские воины, среди которых были и старшие сыновья бояр Михаила и Бориса – Жирята Михайлович и Супоня Борисович, почти одногодки, двадцати и девятнадцати лет.

Князь Роман Глебович опирался, помня опыт своего предшественника, князя Василия Храброго, на брянских бояр и дружинников. С собой из Смоленска он привез лишь с полсотни воинов и бояр, а остальную дружину оставил младшему сыну Василию, проживавшему в Смядыни под Смоленском. И воеводу он назначил, зная не только о наследственной славе боярина Михаила, но и о его преданности своему предшественнику, когда Михаил вместе с братом Борисом, будучи воеводами в небольших крепостцах под Брянском, отказались подчиниться воле князя-узурпатора Святослава Глебовича и «отсиделись» в своих «детинцах», дождавшись возвращения законного князя Василия.

Кроме того, эти воеводы были прекрасными воинами и не один раз радовали князя Романа Глебовича меткой стрельбой из луков, умелым метанием копий и даже своей телесной силой, побеждая в единоборствах лучших брянских борцов.

Вот почему Роман Глебович взял с собой в поход этих опытных воинов, а старшего назначил воеводой. И он не ошибся в своем выборе: рослые, русобородые, статные бояре были непререкаемыми военачальниками – княжеские дружинники беспрекословно подчинялись каждому их приказу.

Наконец, после небольшого отдыха в Чернигове брянское войско, выйдя на деснинский лед, тронулось дальше по направлению к Киеву. Шли не спеша, благо, лед на Десне был уже достаточно толстым, по удобной, накатанной дороге. Привалы же делали, выходя на берег.

В один из таких привалов, когда брянские воины уселись у больших жарких костров, поедая приготовленную обозными людьми кашу и сушеное мясо, к князю, сидевшему в своем походном шатре среди старших дружинников и бояр, прибежал охранявший их лагерь стражник. – Славный князь! – закричал он, едва показавшись в шатре. – Сюда идут неизвестные люди! Десятка два…человек!

– Сходи-ка туда, Михаил, – распорядился князь Роман, – и пошли наших людей им навстречу!

Оказалось, что прискакали люди луцкого князя Льва Юрьевича.

– Мы уже давно тебя ждем, славный князь! – сказал, улыбаясь, допущенный в шатер сын киевского князя Станислава Федор, молодой, шестнадцатилетний юноша. – Уже все князья собрались: Лев Юрьевич, Олег Переяславльский и мой батюшка с дружиной и татарами! У нас – немалая сила! Теперь мы дадим жестокий отпор этим мерзким литовцам!

– А где литовцы? – спросил, нахмурившись, князь Роман. – Неужели подошли к Киеву?

– Пока нет, – кивнул головой княжич Федор, – но они уже близко! Вот нынче бы их перехватить!

– Тогда собирайтесь! – распорядился брянский князь, окидывая взглядом своих приближенных. – Пойдем навстречу!

Княжич Федор с людьми луцкого князя Льва повели брянское воинство по Десне как раз до впадения этой реки в Днепр.

– Теперь до Киева меньше десятка верст! – сказал, махнув рукой в сторону туманной дали, Федор Станиславович. – А теперь пойдем через Днепр к маленькой реке Ирпени!

– А зачем? – возразил князь Роман Глебович. – Неужели надо идти так далеко?

– Здесь близко, великий князь, – ответил, заискивающе улыбаясь, княжич. – К вечеру подойдем!

Так и случилось. Княжеское войско, медленно пройдя через Днепр, проследовало по заснеженной степи до реки Ирпень и, когда уже смеркалось, перешло по льду и эту реку.

– Славный князь! – крикнул вдруг воевода Михаил Романович. – Вон вдали виднеется союзное войско…

– Это наши люди! – весело сказал княжич Федор. – Идите по речному берегу!

Наконец, впереди показался большой военный лагерь. Высокие серые палатки стояли там плотно друг к другу.

– Какие у тебя зоркие глаза! – молвил, улыбаясь, князь Роман своему воеводе. – Надо же: увидел из такой дали!

Брянского князя ждали. От палаток отделились три всадника и быстро поскакали навстречу брянскому войску.

– Здравствуй, брат! – громко сказал, подъехав поближе к князю Роману, Лев Юрьевич и, не слезая с коня, обнял, троекратно целуя своего зятя. – А это – другие князья – Олег Переяславльский и Станислав Киевский! – представил он их, оторвавшись от брянского князя. Князь Роман, обменявшись приветствиями, оглядел своих будущих соратников. – Однако ты постарел, славный Олег, – покачал он головой. – Я помню, как мы встретились с тобой в Сарае пять лет назад: ты выглядел совсем молодым!

– А ты, брат, мало изменился! – буркнул мрачный, худой, седовласый переяславльский князь. – Только посуровел и словно бы вырос от своего мужества! – И он опустил вниз свои серые пронзительные глаза.

– А тебя, Станислав, я еще ни разу не видел! – молвил брянский князь, оглядывая низенького, но коренастого князя с удивительными для русских князей карими глазами. – И у его сына Федора – тоже темные глаза, как у татарина! – подумал он, но вслух ничего не сказал.

– Ты еще увидишь меня, славный князь, – улыбнулся киевский правитель, – в грозном сражении! А там и станем соратниками!

– Ну, дай, Господь, чтобы так! – пробормотал князь Роман и повернулся к Льву Луцкому. – Пошли же в большой шатер: будем держать совет! А я пока отдам приказ моим воинам готовиться к отдыху…

На военном совете, собравшемся в шатре князя Льва, русские князья, бояре и татарский мурза Мухули беседовали недолго. Делом заправляли знавшие обстановку и не раз сражавшиеся с литовцами князья Лев и Станислав.

– Давайте строить наши войска в таком порядке, – предложил князь Лев Юрьевич. – По правую руку от меня станет Олег со своими людьми, а по левую – славный Роман. Я буду располагаться в середине, чтобы иметь возможность помочь любому из вас. А вот как быть с тобой, воевода Мухули, – он перешел на татарский язык. – Где ты станешь?

– А я стану, – усмехнулся татарский мурза, – за вашими спинами и когда будет нужно, неожиданно выскочу на врагов и повергну их в прах!

– Все хорошо, – поддержал луцкого князя Станислав Киевский. – Мы так и встретим нашего лютого врага! Все ли согласны?

– Все! – пробормотали князья Олег и Роман.

– Все! – хором прогудели бояре.

Наутро союзники выстроились так, как решили на совете. Как раз ударил мороз, и лица воинов, ждавших врагов не со страхом, а с любопытством, наливались румянцем.

– Что же мы стоим, как вкопанные? – сказал своим людям князь Роман Глебович. – Мы только мерзнем и вовсе не мешаем врагу? Это же очень плохо! Надо не стоять, а бить врага! Иди-ка, Михаил, ко Льву Юрьичу и передай ему мои слова! Опасно ждать врага на морозе: эдак застоится кровушка!

Брянский воевода Михаил Романович поскакал в центр к князю Льву. Последний стоял в окружении конных бояр. За спиной у него выстроился большой пехотный полк. Почти одни пехотинцы были и у князя Станислава. Поговорив с луцким князем, признанным общим военачальником объединенного войска, и объехав ряды своей конницы, брянский воевода вернулся назад. – Славный князь Лев сказал мне, – молвил он, подъехав к Роману Глебовичу, – что к нам уже приближаются литовцы! Они идут скорым шагом! Только что вернулась наша разведка…Значит, осталось недолго ждать! У них, в основном, пешее войско. Что касается нашего построения, – нахмурился он, – то оно никуда не годится! Почему мы, конные воины, оказались на самом крае? И татары далеко от нас отстали…Мне это не нравится! Нет настоящего порядка! Зачем сразу же подставлять врагу и пехоту и конницу? Надо по-другому сочетать рода войск…

– А как стоят воины Льва и Станислава? – спросил, чувствуя в груди тревогу, князь Роман. – Хороши ли их доспехи и выправка?

– Стоят-то они хорошо, – буркнул воевода Михаил, – и доспехи у них в порядке! Но мне не нравится…

– Ладно, Михаил, – покачал головой Роман Глебович. – Зачем ты придираешься? Так у нас, на святой Руси, принято тягаться с литовцами! Будем тогда сражаться, положившись на Господа!

В это время до брянских воинов долетели какие-то неведомые таинственные звуки: то ли скрежет железа, то ли скрип плохо смазанных тележных колес, то ли шум морского прибоя. Постепенно эти звуки все усиливались и, наконец, обрели очевидное, видимое объяснение: из-за снежных холмов медленно выходило большое литовское войско.

– Одеты в кольчуги, по-русски, – пробормотал боярин Борис Романович, сидевший верхом в седле рядом с братом-воеводой и князем Романом, – однако без овчин и тяжелых шуб! Может, поскидаем наши тулупы?

– Не надо! – сказал помрачневший князь Роман, глядя, как выстраиваются литовцы. – Эти тулупы не тяжелы, но мороз все крепчает…Мы еще не знаем об исходе сражения…А может, придется отступать?

В этот момент от литовского войска, остановившегося в полутораста шагах от союзников, отделилась группа всадников и быстро помчалась вперед к русским.

– Сдавайтесь! – кричали на хорошем русском языке литовские воины. – Или уходите беспрепятственно за Днепр! Наступила пора освобождать город Киев от татарских бусурман! Нечего служить поганым!

– Так вы – русские люди?! – выкрикнул из рядов брянского войска старший дружинник Коротя. – Зачем же служите поганому Гедимину?!

– А вы зачем служите татарам?! – возразил приблизившийся к русским почти на полсотни шагов, вражеский воин, голова которого увенчивалась железным немецким шлемом с пышными, торчавшими сверху, орлиными перьями. – Неужели они стали православными? А наш великий князь Гедиминас – не язычник, а склонный к православной вере человек! Он не притесняет христиан! Переходите на нашу сторону и послужите славному Гедиминасу!

– Пошли вы в дебрю, продажные холуи! – крикнул ему в ответ здоровенный брянский воин Рослав, выглядывая из-за спин военачальников. – Сами сдавайтесь!

Литовские всадники развернулись и быстро поскакали к своим. Но не успели они приблизиться к рядам литовского воинства, как вся вражеская пешая масса зашевелилась и медленно пошла на сближение с русскими.

– Готовьтесь к битве! – крикнул князь Роман и поднял меч. – Не посрамим нашего славного Брянска!

Литовское войско вдруг по чьей-то громко сказанной команде остановилось. Полки литовцев и жемайтов оказались так близко, что русские могли хорошо видеть лица врагов.

– Это не русские! – буркнул воевода Михаил. – А где же наши сородичи?

В это время из-за спины стоявших литовских пехотинцев выскочил большой конный отряд, возглавляемый красивым длиннолицым всадником, одетым в богатый, не по-зимнему легкий кафтан. На голове знатного воина красовалась княжеская шапка из меха черной куницы с большим, торчавшим из ее верхней части павлиньим пером.

– Неужели Гедимин? – буркнул боярин Борис Романович.

Это был на самом деле великий литовский князь Гедимин. Взмахнув рукой, он повел за собой литовско-русскую конницу, прямо на правый фланг, обороняемый князем Олегом. Удар литовской конницы был силен! К тому же, видя впереди вражескую пехоту, переяславльцы не ожидали литовской хитрости и не успели выставить перед собой рогатки. Гедимин, совершив маневр и оказавшись уже в хвосте своих всадников, управлял ими сзади.

Литовцы, ожесточенно сражаясь, медленно, сбоку, охватывали войско Олега, пытаясь выйти в тыл. – Не отступайте, дети мои! – кричал князь Олег своим воинам. – Нам бы только устоять!

Переяславльские воины не собирались отступать и бились отчаянно. То тут, то там падали сраженные копьями литовские всадники. Вгрызаясь в русскую пехоту, они несли немалые потери, но и сами поражали врагов. Кровь убитых и тяжело раненных окрасила снег. Вопли сражавшихся и убиваемых, казалось, докатились до неба!

В то же самое время остальные русские воины, не вовлеченные в битву, стояли без движения. Князь Роман Глебович, слыша крики и шум сражения, рвался, как и его воины, в бой, но не мог этого сделать, опасаясь стоявших напротив него литовских пехотинцев. Видя, что князь Олег оказался в тяжелом положении, Лев Луцкий отдал приказ разворачивать свои полки. И как только его войско пришло в движение, на него поспешно двинулась наблюдавшая за боем вражеская пехота.

– Вперед, мои отважные воины! – закричал князь Роман и помчался, подняв вверх руку со своим огромным мечом, на двигавшуюся прямо на него массу. Сначала литовцы, увидев устремившихся на них брянских воинов, дрогнули и стали медленно отступать. – Секи! Рази! – кричал брянский воевода Михаил Романович, оттесняя своего князя. – Иди за дружину, княже! Тебе нельзя нас покидать!

Князь Роман Глебович прислушался к словам воеводы. Старость и большой боевой опыт подсказали ему, что тот был прав. – Еще убьют и тогда погибнет вся дружина! – решил брянский князь, отступив за спины своих конников, подобно Гедимину.

В это время отходившие литовцы вдруг остановились и, выставив перед собой копья, стали решительно сражаться, выбивая из седел брянских воинов, которые, упав с лошадей, быстро вскакивали и продолжали биться пешими. К полудню уже половина воинов Романа Глебовича, потеряв лошадей и израсходовав свои копья, сражалась мечами.

В давке и толчее шла равная, жестокая борьба! Никто не хотел уступать! Один брянский воин, тяжело раненный литовской стрелой в шею, продолжал махать мечом и повалил еще не одного врага, прежде чем упал на залитый густой алой кровью снег. Другой брянец, стоявший неподалеку, потерял вместе с отрубленной рукой щит, но все еще отбивался, пока рослый безбородый литовец не отсек ему голову.

Неожиданно, в самый разгар битвы, к князю Роману подскакал киевский князь Станислав. – Спасайтесь! – кричал он, махая руками. – Наши войска беспощадно разбиты!

– А где же татары?! – крикнул огорошенный брянский князь.

– Татары бежали, а у нас уже нет времени! – буквально возопил Станислав Киевский, ломая от отчаяния руки. – Спасай хотя бы свою дружину!

– Ну, тогда, – вскричал брянский князь и глянул на сидевшего рядом с ним всадника-горниста, – труби, мой Всегод, общее отступление!

Брянские дружинники в это время продолжали ожесточенно сражаться, не отступив ни на шаг. Но как только прозвучал известный им сигнал горниста, они, не поворачивая к врагу спины, стали медленно отходить, пятясь назад. Литовцы же, почувствовав их мнимую слабость, попытались ею воспользоваться. Громко крича, они буквально навалились на спешившихся брянцев и почти всех из них перебили.

Пока продолжалась эта бойня, брянский воевода Михаил попытался обеспечить отход своей конницы. – Иди с князем, брат! – крикнул он боярину Борису. – А я задержу этих врагов! – И он кинулся в гущу битвы, пытаясь остановить обезумевших врагов, но через мгновение обнаружил, что окружен литовцами. – Ну, уж не сдамся! – крикнул отчаянный воевода, размахивая направо и налево мечом. – Вам дорого достанется моя жизнь!

– Брат! – заорал что было мочи боярин Борис, отходивший со своим отрядом к реке. – Держись! Эй, мои воины! – Он поднял свой меч. – Спасайте же сына славного Романа!

И вся масса брянской конницы, забыв о полученном приказе, со всей яростью ударила в литовские ряды, разом опрокинув вражескую пехоту. – Пусть мы умрем, но не с позором! – кричал за спинами дружинников старый князь Роман, пришедший в себя и руководивший отпором.

Литовцы, только что уверенно наступавшие и предвкушавшие победу, были сначала смущены, а потом, не выдержав мощного удара тяжелой брянской конницы, устремились к бегству.

Еще было светло, когда брянские воины, разгромив и отогнав врагов, остановились. – Что же теперь делать, княже?! – прокричал подскакавший к Роману Глебовичу весь залитый кровью, израненный воевода Михаил, чудесно спасенный неожиданной мощной атакой брянцев.

– Нечего тешить беса, – сказал князь, глядя на усталого, со свисавшей кровоточившей рукой, воеводу. – Надо отходить! Не мы разбиты, а наши союзники…А у нас нет сил им помочь…

И брянское войско, потерявшее половину своих воинов, но сохранившее боевую силу и дух, не преследуемое больше врагами, двинулось стройными конными рядами к реке. Перейдя по льду Ирпень, брянцы устремились уже в сумерках к Днепру, но по дороге натолкнулись на князя Станислава, ждавшего их с горсткой киевских всадников.

– Наше дело совсем плохое! – сказал, подъехав к брянскому князю, несчастливый киевский правитель. – Литовцы перебили не только моих воинов, но отряды славного Олега и Льва Луцкого!

– А что же ты сам убежал с поля битвы? – с презрением вопросил брянский князь. – Неужели бросил своих братьев на произвол судьбы?

– Это не так, брат! – покачал головой князь Станислав. – Я не бежал, но поскакал к тебе, чтобы предупредить о нашем поражении. Я видел, как пали в жестокой битве мои братья Лев и Олег, а потом – мой несчастный сын Федор! Я тогда испугался за вас: зачем вам умирать, если у литовцев такое численное превосходство?! Они бы окружили тебя со всех сторон и предали лютой смерти.

– Благодарю за это! – мрачно буркнул князь Роман. – Тогда поехали со мной в Брянск: там отсидимся за дубовыми стенами и соберем новое войско!

– Дорога на Брянск перекрыта литовцами, брат! – промолвил киевский князь. – Есть только один путь – на славную Рязань!

– Разве так? – заколебался Роман Глебович. – Неужели они успели подготовить нам засаду?

– Только что вернулись мои люди из разведки…Они обнаружили литовскую засаду. Там засел едва ли не целый полк! И совсем свежие силы!

– Ну, что ж, – вздохнул усталый, измученный князь Роман, – тогда пошли на рязанскую дорогу!