Текст книги "Дмитрий Красивый"

Автор книги: Сычев К. В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

В ханском дворце установилась мертвая тишина. Было слышно, как чернокожий раб овевал ордынского хана длинным опахалом, увенчанным павлиньими перьями…

– Какая дерзость! – вскричал хан Узбек, подскочив со своих мягких подушек и наливаясь кровью. – Захотел сравниться с коназом Дэмитрэ?! И жаждешь побыстрей уйти от меня в Залесскую Орду?! В свою мерзкую Мосикэ! – Вельможи загудели, что-то возбужденно бормоча. – Разве ты не знаешь, дерзкий Юрке, о судьбе батюшки того Дэмитрэ? Ведь тот старый Ромэнэ сложил голову за славу своего государя! Эти коназы Брэнэ по сей день служат верой и правдой моему Золотому Ханству! Разве ты ходил под Кыев-бузург?!

– Не ходил, государь! – завопил, ударяясь головой об пол, напуганный князь Юрий. – Прости же меня, бессовестного глупца!

– Ладно, Юрке, – сказал, успокоившись, молодой хан и вновь уселся на подушки. – Опять ты, бестолковый ишак, взялся за свое! Но я прощаю тебе эту последнюю глупость. Однако накрепко запомни: не тебе учить меня, великого хана! Я сам решу, кого и когда принимать! И до какого времени здесь держать! Понял?

– Понял, великий государь, самый мудрый из всех мудрецов, проживавших на земле! – почти пропел Юрий Даниилович.

– Ну, если так, тогда вот тебе мое решение! – Узбек-хан поднял вверх правую руку. – Я дарю тебе жизнь и твой беспокойный улус Мосикэ! И еще подумаю о Новэгэрэ-бузурге. А пока этот город останется твоим. А теперь убирайся прочь в свою Мосикэ хоть сейчас! Вон отсюда!

– Вон! Вон! Убирайся! – закричали со всех сторон ханские вельможи.

ГЛАВА 3
ЛИТОВСКАЯ УГРОЗА

В душный июльский день 1324 года князь Дмитрий Романович отдыхал со своими боярами на песчаном берегу Десны. Оба берега реки были оцеплены княжеским воинством, и брянские дружинники, изнемогавшие от жары, попеременно купались в реке. Сам князь Дмитрий и его приближенные ходили нагишом по берегу, окунались в прохладные воды Десны, плавали, лежали на спинах на воде и, наконец, уставшие, ложились на песок и наслаждались теплом солнечных лучей. За князем и боярами внимательно следили их слуги, периодически накрывавшие головы своих господ влажными платками, оберегая их от солнечного удара. А рядом с лежавшим на песке князем стоял его молодой слуга Бенко, державший большой тент из плотного льняного полотна и закрывавший все княжеское тело от палящего солнца.

Ни князь, ни его бояре раньше не избегали ярких солнечных лучей, обладая большой природной выносливостью, но как-то произошел несчастный случай с одним из бояр, засидевшимся на солнце, и престарелый знахарь Велемил едва того откачал.

– Уж больно нелепа такая хворь, – сказал по этому случаю Велемил, – и говорит о неумении беречь себя! Наше красное солнышко не всегда приносит радость, а наоборот – таит угрозу жизни! Наши люди совсем не знают меры! Можно закаляться на солнечном свету только постепенно, а зараз можно обгореть!

Вот по совету доброго старого лекаря, мнение которого очень высоко ценилось в Брянске, князь и лежал, укрытый от неведомой опасности.

Неподалеку от княжеской купальни расположились и брянские красавицы. Сама княгиня со своими служанками вышла в этот день на речной песок. Вместе с ними купались брянские боярыни с дочками, жены княжеских дружинников и даже купцов.

Женская купальня, в отличие от княжеской, была огорожена со стороны леса длинным частоколом из сосновых стволов, подогнанных плотно друг к другу. Вход же в купальню ворот не имел и никем не охранялся. Князь Дмитрий ограничился лишь тем, что расположил свою охрану вдоль берегов, но так, чтобы воины не приближались к «женскому царству». Княжеским дружинникам было запрещено видеть «красоту знатных женок», хотя совершенно избежать этого было невозможно. Поэтому сидевшие в речных кустах, напротив женской купальни, воины скромно отводили глаза от бродивших по берегу обнаженных красавиц, делая вид, что строго соблюдают наказ своего князя. Однако, тем не менее, они все прекрасно видели и, порой, освободившись на какой-то миг от опеки своих старых военачальников, с жадностью глазели на прекрасные женские тела.

Впрочем, таковое не считалось серьезным преступлением. Несмотря на то, что церковь запрещала всякие телесные вольности и особенно обнажение женского тела, брянцы, сохраняя верность отеческим обычаям, мало с этим считались. «Бесовскими игрищами» называла церковь языческие праздники и обряды, при которых юноши и девушки, мужчины и женщины совместно проводили время на реке или в зеленых рощах и без всякого стеснения, обнажаясь друг перед другом, совокуплялись.

Именно таким образом простые люди знакомились, а потом и создавали семьи. Только самые знатные брянцы – князь и бояре, а, порой, и богатые купцы – твердо придерживались церковных правил и заключали браки, в большинстве случаев, по трезвому расчету. Но и они иногда не могли удержаться от любопытства или от зова природы и сами изредка ходили на «игрища», чтобы хотя бы поглядеть на притягательную красоту нагих женщин, если не воспользоваться и большим!

Поэтому знать и сам брянский князь терпимо относились к мужским слабостям. И если узнавали, что кто-нибудь из их слуг или дружины ходит на ночные «игрища» или бросает ненароком взгляды на купавшихся, недоступных им, знатных красавиц, ограничивались лишь словесными назиданиями.

Вот и теперь купавшиеся бояре не обращали внимания на вольное поведение молодых мужчин, сидевших на противоположном берегу. А иногда и сами прокрадывались к недалекому частоколу и с интересом поглядывали на собравшихся брянских красавиц. Последние же тоже, казалось, ничего не видели и бегали по берегу, смеясь и визжа, играя друг с другом, тем самым еще больше привлекая к себе внимание мужчин. Так, под веселыми криками красивых женщин, радостными восклицаниями купавшихся, князь преспокойно спал и, казалось, ничего не слышал.

Его слуга Бенко, державший обеими руками достаточно увесистый тент, наконец, устал. – Эй, Шульга! – крикнул он лежавшему под кустом молоденькому напарнику. – Давай-ка сюда, у меня больше нет сил!

Отрок зашевелился, подскочил и быстро подбежал к старшему слуге, хватая обеими руками древко тента.

Неожиданно со стороны городской крепости, противоположной стану купавшихся, донесся звучный сигнал призывной трубы. Вот сигнал повторился, а потом еще и еще!

Князь открыл глаза и присел, глядя в сторону города. Вокруг него суетились быстро одевавшиеся бояре.

– Это тревога, мои лучшие люди! – крикнул князь. – Уходите в город и предупредите женок! Да убери эту никчемную крышу! – он указал рукой на тент. Молоденький слуга отбросил свою обузу в сторону и кинулся помогать своему старшему товарищу, подавая ему княжескую одежду. В это время купавшиеся женщины тоже поспешно одевались.

– Пусть впереди идут женки! – распорядился князь. – И быстрей! А вы пойдете за ними!

Женщины еще возились со своими одеждами, когда князь и его дружина вышли на прибрежную дорогу. – Ну, а теперь позаботьтесь о женках, – сказал князь, видя нерасторопность женщин, – а я поскачу в город, узнаю, что там случилось! – И он, вскочив в седло своего любимого вороного коня, подведенного к нему слугами, стремительно поскакал к Черному мосту. Вслед за ним потянулись, охраняемые дружинниками, замешкавшиеся женщины и сопровождавшие их по воле князя воины.

У входа в крепость князя ожидали думные бояре.

– Литовцы, княже! – крикнул седобородый Арук Добрович. – Только что к нам прискакал гонец!

– А почему вы не прислали ко мне этого вестника? – возмутился, сжимая ладонью правой руки свою густую русую бородку, князь Дмитрий. – Неужели враги еще далеко?

– Далеко, княже, – кивнул седой головой княжеский мечник Злотко Лисович. – Они от нас в двух десятках верст!

– Ну, тогда успеем, – успокоился князь. – Идите же в мой терем на совет. Будем думать!

Старики-бояре быстро скрылись в крепости, освободив князю проход, и он, подстегнув коня, проскакал вперед.

В княжеской думной светлице уже собрались многие старейшие бояре и городские священники, когда Дмитрий Романович вошел туда своей решительной и гордой походкой.

– Здравствуй, княже! – пробасили бояре, вставая.

– Здравствуйте! – буркнул князь, проходя между боярскими скамьями, и резко уселся в свое большое черное кресло.

– Здесь еще не все, а время не ждет! – сказал он. – Надо обсудить это дело! Где же наш гонец? Выходи-ка сюда!

– Я здесь, славный князь! – громко сказал сидевший на отдаленной скамье, одетый в легкий польский кафтан, рослый чернобородый воин, на поясе которого висел длинный тяжелый меч. Ответив князю, он быстро встал и вышел вперед, остановившись прямо перед ним.

– Иди сюда, под мою правую руку, славный воин, и встань лицом к моим людям! – приказал князь. – Как твое имя?

– Бранко, батюшка князь, – ответил гонец. – Я – внук воеводы князя Василия Карачевского!

– Даже внук воеводы? – покачал головой князь. – Значит, дело серьезное! Говори же!

– Сюда идут литовцы, батюшка, – сказал молодой воин. – У них большое войско – по виду две тьмы или даже больше!

– Две тьмы? – вздрогнул князь Дмитрий. – Да, это огромное войско! Далеко ли оно?

– Сейчас будет, пожалуй, в пятнадцати верстах! – пробормотал гонец. – Мы уже тут подсчитали с твоими боярами…Идут не спеша…С самого юга…

– Я слышал, что литовцы пошли на север нашей Руси! – вскричал брянский князь. – Они оставили Киев и Чернигов! Неужели направились к нам?

– К вам, княже, – ответил чернобородый воин. – Они идут совсем без шума! Не трогают ни наших волостей, ни местных жителей! Не осаждают крепостей! Видимо, нацелились на ваш славный Брянск…

– Тогда я понимаю, – задумчиво сказал Дмитрий Романович, – что эти литовцы решили нам отомстить…За поход моего батюшки! А ты сам, Бранко, видел литовское войско? – князь пристально вгляделся в голубые глаза молодого воина.

– Сам я не видел, но мой батюшка и карачевские воины проследили за литовцами, – ответил тот. – Они прошли мимо нашего города. И наши дозоры их сразу же обнаружили…Кроме того, к нашему князю пришли беженцы из южной Руси. Если бы не они, мы могли бы прохлопать это вражеское вторжение!

– А как тебе удалось просчитать быстроту их хода? – усмехнулся князь Дмитрий. – А может, они осадили ваш Карачев? Неужели враги мирно пройдут мимо вашего великого города?

– Этого не знаю, княже, – пробормотал карачевский гонец. – Они шли в стороне от Карачева…

– А вдруг развернулись? – поднял руку князь Дмитрий. – Всем известны литовские хитрости и коварство!

– Это так, княже, – кивнул головой карачевский воин, – но князь Василей поручил мне предупредить тебя об опасности, чтобы ты мог подготовиться к обороне своего славного города!

– Благодарю тебя, Бранко, что выполнил приказ своего славного князя Василия Пантелеича! – молвил, вставая, князь Дмитрий. – А ты знаешь, кто ведет сюда жестоких литовцев? Неужели сам Гедимин?

– Беженцы рассказывали, что с ними нет Гедимина, – ответил карачевский гонец, – а во главе войска стоит его сын Монвид. А с ним идут русские князья…Вроде бы Федор Киевский и какой-то Михаил Асовицкий…А больше я ничего не знаю…

– Я никогда не слышал о таких князья, – пробормотал брянский князь. – Однако же отдохни, славный гонец, с дальней дороги и отведай моих хлеба-соли.

В это время в княжескую думную светлицу стали входить вернувшиеся с купания бояре и старики, встретившие князя у ворот. С ними вместе вбежал и княжеский слуга Бенко.

– Входите же, мои знатные люди! – сказал князь Дмитрий. – А ты, Бенко, – он указал рукой на карачевского гонца, – отведи нашего дорогого гостя в трапезную, хорошенько его накорми, а потом обеспечь ему достойный отдых!

– Слушаюсь, княже! – ответил Бенко и, дав знак гостю пойти вместе с ним, направился в простенок.

– Ну, что ж, – промолвил князь, когда все его бояре были в сборе, – а теперь поговорим об осаде. Я не мог даже подумать, что литовцы так нагло пойдут с юга! Я понимаю, что эта беда не минует славный Карачев! Это значит, что литовцы объявятся не сегодня…

– А мы подсчитали, что они подойдут к нашему городу сегодня вечером, – пробасил боярин Мирко Стойкович, – и поэтому нам следует немедленно готовиться к жестокой осаде!

– Мы должны быть всегда к этому готовы, – улыбнулся князь Дмитрий. – Один ордынский царь когда-то говорил, что если хочешь мира, нужно быть готовым к войне! Мы не будем спешить, но уже сегодня подготовимся к отражению вражеского удара! У меня нет столько силы, как у покойного Романа Михалыча…Но наш Брянск – неприступный город! Я сам не раз был в жестоких передрягах и брал вражеские крепости! И могу сказать, что если у нас в городе достаточно припасов и крепки стены, нам никакой враг не страшен! Нам будет в сто раз легче защищаться, чем врагу пытаться нас одолеть! Пусть узнает крепость наших стен и упорство защитников! А в чистом поле нам не выгодно сражаться: у нас мало воинов против их туменов! Зачем нам зря губить славное брянское воинство? Согласны?

– Согласны! – прогудели, весело переглядываясь, бояре: спокойный и серьезный тон речи их князя успокоил всех.

– Есть ли у кого полезный совет? – промолвил довольный собой князь. – Неужели ни у кого нет особого мнения?

– А если попытаться договориться миром? – спросил вдруг епископ Арсений. – Понятно, что мы должны защищать наш город…Однако в твоей казне достаточно серебра…Может, откупимся?

– Там увидим, – улыбнулся князь Дмитрий. – Если это будет возможно, мы последуем твоему мудрому совету, владыка. Но наши славные брянцы – хорошие воины! Они умеют браниться как между собой, так и на поле битвы! Не зря наш могучий город назвали «Брянском»! Но зачем нам растрачивать силы, если есть достаточно серебра? Разве не так?

– Так, княже! – дружно прогудели бояре. В этот момент хлопнула дверь, и в княжескую светлицу вбежал молоденький слуга. – Что ты, Шульга? – поднял брови князь Дмитрий. – Или ты не видишь, что у меня совет? Ты что, повредился умом?!

– Прости меня, батюшка князь! – заныл юноша. – Ты же услал от себя Бенко. Вот и приходится за него нести тебе вести…

– Тогда говори побыстрей! – сердито бросил князь.

– В городе объявились литовские люди, княже! – выговорил, волнуясь, Шульга. – Наши стражники поймали одного из них, восхвалявшего своего князя Гедимина и советовавшего горожанам сдаваться в литовский плен!

– Вот так дела! – покачал головой князь Дмитрий. – Веди же сюда этого вражеского лазутчика!

Молоденький слуга выбежал в простенок, а вслед за ним в светлицу вошли два рослых брянских воина, цепко державших избитого, грязного мужика, согнувшегося в дугу от хватки здоровенных дружинников. Они быстро и решительно подошли к княжескому креслу, опустив своего пленника прямо к княжеским ногам.

– Освободите его! – приказал князь. Воины отпустили свою жертву и отошли на полшага. – Отойдите к двери! – поднял руку брянский князь. – А ты, лазутчик, поднимайся и рассказывай!

– Прости меня, славный князь! – простонал окровавленный мужик, вставая. – Я не виноват, что у меня такая тяжелая служба! Я – человек князя Монвида! Я не порочил твоего доброго имени, а лишь хвалил своего князя!

Князь оглядел пленника. Невысокий, русобородый, сероглазый. Одет не бедно, но по-русски. Если бы не побои и грязь, в которой его вывалили, он выглядел бы довольно солидно, как купеческий сын.

– Ладно, человек Монвида, – усмехнулся князь. – Тогда говори, зачем расхваливаешь своего господина и предсказываешь нам жестокий плен?

– И это русский человек! – возмутился боярин Брежко Стойкович. – Как твое имя?

– Я в самом деле русский, мое имя – Поливан, – ответил, плача, русобородый мужик, – и был на службе у князя Михаила Асовицкого…Но мой славный князь передал меня литовцу Монвиду…И пресветлый Монвид послал меня в Брянск…Это не моя воля, а приказ моего господина!

– Сколько здесь ваших лазутчиков, Поливан? – сдвинул брови князь Дмитрий.

– Еще пятеро, пресветлый князь, – ответил пленник. – Но они в страхе разбежались…Их теперь не сыскать…

– Они нам сейчас не нужны, Поливан, – улыбнулся брянский князь. – Скажи-ка нам только, а большое войско у твоего князя Монвида?

– Сотен…так…пятнадцать, – сказал, успокоившись, литовский лазутчик, – и еще сотня князя Михаила Асовицкого, и другая сотня у князя Александра Новосильского…и еще…

– Князя Александра? – перебил его Дмитрий Романович. – Неужели наш давний друг и прежний данник Новосиль перешел на сторону литовцев?

– Перешел, княже! – кивнул головой пленник. – Еще неделю тому назад, когда войска Минвида заняли тот Новосиль. Правда, совсем без сражения, по доброй воле князя Александра…

– По доброй воле? – буркнул князь Дмитрий. – А скажи нам, Поливан, кто такой Михаил Асовицкий? Откуда он взялся?

– Откуда? – поднял голову вражеский лазутчик. – Я этого не знаю…Он давно живет в Литве…А его батюшка, Александр, умер в прошлом году…Говорили, что он был прямым родственником великого князя Романа, владевшего Брянском и Черниговом. Того самого, который разбил большое войско Миндовга у стен Брянска! А это якобы его внук…

– Неужели он из нашей отдаленной Асовицы? – спросил Дмитрий Романович.

– Не знаю, славный князь! – рассеянно ответил пленник.

– Я слышал об этом, княже! – сказал вдруг боярин Мирко Стойкович. – Еще мой покойный батюшка рассказывал об этой Асовице, а ему говорил об этом то ли дед, то ли прадед…

– Ладно, не тяни! – перебил брянский князь его подробные рассуждения. – И говори покороче! У нас нет времени на красивые слова…Надо защищать наш город. Мы готовы к вражьему приступу, воевода?

– Готовы, княже! – бодро ответил пожилой, но все еще крепкий, воевода Калин Добрович. – Мы закрыли все ворота и расставили по всем стенам добрую стражу. А после нашего совета решим, как правильно вести оборону!

– Ну, тогда рассказывай, славный Мирко! – кивнул головой своему боярину князь Дмитрий. – Что ты знаешь об Асовице?

– Это, княже, – промолвил брянский боярин, – довольно темная история! Она тянется еще со времен Романа Михалыча Старого! Он когда-то в гневе сослал своего старшего сына Михаила в лесное село Асовицу, которое стояло недалеко от недавно сожженного татарами Севска. Видимо, этот Михаил вышел из той земли…Наш покойный князь Василий Александрыч посылал людей в эту Асовицу для дознания…

– Как же, я сам туда ездил! – буркнул Арук Добрович. – Со многими княжескими людьми! Но мы там никого не застали… – Все лучшие асовицкие люди ушли в Литву, – говорили нам тогда севчане и асовицкие мужики, которые проживали в том селе. Там было всего с десяток домов…

– Я помню это, брат, – кивнул головой воевода Калин Добрович. – Я ездил туда с тобой и другими боярами! Это истинная правда!

– Ладно, тогда вернемся к нашему несчастному пленнику, – задумчиво сказал князь Дмитрий. – А ну-ка, Поливан, тогда договаривай, какие еще там князья идут с твоим господином?

– А больше никто. Вот если они прихватили с собой карачевского князя Василия…, – кивнул головой литовский лазутчик. – Славный Монвид послал своих людей в Карачев, чтобы склонить князя Василия к союзу против тебя…

– Значит, они не обошли Карачев! – пробормотал князь Дмитрий. – Что ж, тогда увидим…Ну, что мы будем делать с этим литовским лазутчиком, мои славные бояре?

– Пощади меня, мудрый господин! – вскрикнул Поливан, падая на колени перед князем.

– Может бросить его в темницу? – спросил, в свою очередь, боярин Борис Романович.

– Или отсечь ему буйную головушку? – буркнул воевода Калин Добрович.

– Не стоит! – отмахнулся от таких предложений князь Дмитрий. – Зачем нам казнить этого Поливана? Он покаялся в своих грехах и рассказал нам всю правду…

– Это так, сын мой, – сказал, улыбаясь, епископ Арсений. – Моя душа радуется твоему милосердию!

– Тогда мы отпустим этого Поливана к его князю Монвиду! – решительно сказал брянский князь. – Пусть этот человек идет в литовский стан и передаст своему господину мои слова. Нам не нужно кровопролития, и мы хотим лишь мира! А если славный литовский князь на нас в обиде, тогда пусть придет к нам в гости или пришлет своих людей. Тогда мы обсудим условия мира и, если надо, скрепим дружбу полновесным серебром…Вы согласны с этим, мои лучшие люди?

– Согласны, княже! – дружно прокричали бояре.

– Ну, тогда иди, Поливан, – весело сказал Дмитрий Романович, – и донеси до своего князя мои слова!

– Да хранит тебя Господь, славный, щедрый и могучий князь! – выдохнул, не веря своему счастью, освобожденный пленник и, встав, низко поклонился сначала князю, а потом – собранию. – Простите меня, если я вас обидел, брянские люди! – сказал он, плача.

– Господь тебя простит! – ответил епископ Арсений.

Князь Дмитрий Романович оказался прав. Лишь на следующий день его сторожевые отряды, проходившие с дозором по карачевской дороге, обнаружили медленно ползущее к Брянску, окруженное тучей пыли, конное литовское войско.

– Не бойтесь, – сказал своим боярам брянский князь, выслушав дозорных. – Я чувствую не жестокую войну, но мир и покой! Не надо разрушать наши мосты! Пусть же литовцы беспрепятственно подходят к городским стенам. Им еще понадобятся мосты для возвращения домой…

Так и случилось. Литовский князь Монвид, перейдя со своим войском Десну, раскинул лагерь прямо на виду перед самым Брянском. Однако из города не вышло ни одного воина. Брянский князь и его люди ждали.

Наконец, из литовского стана выехал всадник, окутанный красным плащом, на голове которого возвышалась красная атласная шапка, обшитая по краям мехом светлой куницы. Литовский посланник проехал не спеша по Большой Княжей дороге и, приблизившись к воротам брянской крепости, поднял вверх правую руку. – Я – посланник великого князя Гедиминаса! – зычно крикнул он по-русски. – Отпирайте же ворота, брянские люди: я иду к вашему князю Дмитрию!

Тяжелая железная дверь заскрипела и медленно опустилась на длинных железных цепях, накрыв собой глубокий крепостной ров. Ворота крепости распахнулись настежь, и всадник спокойно въехал в резиденцию князя Дмитрия.

У входа в крепость его встречали лучшие воины брянского князя. Они низко поклонились незнакомому князю, приняли под уздцы его коня и быстро повели литовского гостя к княжескому терему.

Князь Дмитрий с боярами ждали литовского посланника в своей просторной думной светлице.

– Здравствуйте, славный князь Дмитрий и брянские бояре! – сказал, склонив голову перед сидевшим в своем кресле князем, непрошеный гость.

– Здравствуй, Александр Новосильский! – ответил, в свою очередь, князь Дмитрий. – Неужели ты теперь в литовском стане?

– Нет, брат, – ответил узнанный брянским князем посланник. – Я лишь вынужден помириться с литовцами и заключить с ними союз! У нас нет сил сражаться с таким войском! Этот союз у нас только на словах…Но чтобы уговорить Монвида на мир, я был вынужден пойти сюда с литовцами…

– Значит, литовцы хотят сделать нас своими холопами? – нахмурился князь Дмитрий. – Тогда пусть лучше попробуют подступиться к нашему городу и испытать крепость брянских стен! Ты видел, что все наши мосты целы?

– Видел, брат, – кивнул головой князь Александр.

– Так это для того, чтобы литовцы могли скоро уйти назад без всяких препятствий!

– Ты угрожаешь им войной, брат? – с удивлением спросил новосильский князь.

– Нет, Александр, – грустно сказал князь Дмитрий. – Я не против мира с Литвой, но союза не хочу! Это приведет к ссоре с татарской Ордой! Разве ты не знаешь, что мы – царские данники? Неужели ты освободился от царского ярма? Смотри, брат, как бы не прогневался на тебя царь Узбек!

– У меня нет другого выхода, брат, – покачал головой новосильский князь, – и мне нечем платить выкуп…Литовцы взяли с меня больше полсотни гривен за этот жалкий мир…

– Больше полсотни гривен?! – вскричал брянский князь, подскочив со своего кресла. – Тогда садись, Александр, возле меня! – он указал рукой на заранее поставленное рядом с его черным креслом другое, сколоченное из светлого дуба. – Поговорим о деле…Так, мои славные бояре?

– Так, княже! – хором прогудели бояре.

Княжеские переговоры были недолгими, но результативными. Дмитрий Романович, не желавший кровопролития, сразу же при одобрении брянских бояр, предложил заплатить литовскому князю выкуп серебром «за киевское беспокойство» в обмен на уход литовцев назад, «восвояси».

Князь Александр одобрительно отнесся к такому решению брянцев. – Тогда я пойду к славному Монвиду и передам ему твои слова! – сказал он. – Да заодно поведаю ему о тебе, как о добром и отзывчивом человеке! Я верю в согласие того справедливого князя!

– И заодно, чтобы не говорить лишних слов, – молвил, завершая переговоры, князь Дмитрий, – пригласи сюда этого Монвида со всеми князьями и воеводами…

– И князем Василием Карачевским! – усмехнулся Александр Новосильский.

– Так здесь и Василий? – удивился Дмитрий Романович. – Неужели литовцы овладели Карачевом?

– Нет, они не брали Карачев, – кивнул головой князь Александр. – А князь Василий заключил со славным Монвидом словесный союз, по которому Карачев стал как бы удельным городом великой Литвы! На деле же Василий останется на своем месте, но будет отсылать каждый год Монвиду или его батюшке Гедимину карачевское серебро…

– И много серебра? – насторожился князь Дмитрий.

– Да так…вроде два десятка гривен…, – уклончиво ответил князь Александр, – но точно не знаю…

– Ну, тогда ладно, – пробормотал брянский князь. – А ты веришь, что этот князь Монвид не испугается и самолично придет на наш пир?

– Тогда поклянись на кресте, брат, – сказал, глядя прямо в глаза Дмитрию Романовичу, Александр Новосильский, – чтобы ты не причинил никакого зла этому литовскому князю!

– Клянусь! – громко сказал брянский князь, целуя протянутый ему владыкой золотой епископский крест-распятие.

– Ну, тогда до свидания! – весело молвил князь Александр и, склонив голову перед брянским князем, а затем – боярами, направился к выходу.

– Неужели согласятся? – хором выдохнули брянские бояре, когда литовский посланник удалился.

– Я верю в это! – спокойно ответил, глядя своими большими голубыми глазами на собравшихся, князь Дмитрий.

Наутро к брянской крепости подъехала целая толпа знатных литовцев, роскошно одетых в богатые русские кафтаны, обшитые серебряными галунами. Впереди них скакали на красивых откормленных лошадях четыре князя. Трое – в красных плащах и традиционной русской княжеской одежде, в которой преобладал красный цвет и один – в таком же плаще, но зеленого цвета, и легкой польской шапочке на голове, чем-то напоминавшей берестяной короб, сиявший золотыми бляшками.

– Слава могучему князю Монвиду! – вскричал стоявший со своими боярами у ворот князь Дмитрий, догадавшийся, кто был тот незнакомец. – Слава великому князю Гедимину!

– Слава! Слава! – заорали во все горло брянские бояре, двое из которых быстро вышли из-за спины своего князя, держа на вытянутых руках большой серебряный поднос, на котором стояли хлеб-соль и толстенная серебряная чаша с вином. Они прошли по мосту через ров и приблизились к нечаянным гостям.

Князь Монвид склонил голову в знак того, что слова похвалы и приветствия ему приятны, быстро слез с коня и передал узду одному из своих бояр, тоже спешившемуся. Затем он подошел к брянским боярам, отщипнул от хлебного каравая изрядный кусок, обмакнул его в соль и быстро прожевал. Также поступили и его союзники – русские князья, поспешившие за Монвидом и вкусившие хозяйского хлеба.

После этого князь Монвид, белокурый, с небольшой светлой бородкой, взял с подноса обеими руками серебряную чашу, отхлебнул из нее и передал сосуд другим князьям. Все всадники пешком перешли ров, а к их лошадям устремились брянские люди, которые взяли животных под уздцы и повели их за знатными гостями в крепость, в просторную княжескую конюшню.

– Здравствуй, Дмитрий! – сказал на неплохом русском языке князь Монвид, подойдя к встречавшему его брянскому князю. – Я даже не надеялся быть твоим гостем!

– Здравствуй, славный Монвид! – сказал, окидывая взглядом высокую худощавую фигуру литовского князя, Дмитрий Брянский. На него устремились большие серые задумчивые глаза. – Я давно хотел с тобой познакомиться, славный воин! – Они обнялись и троекратно, по-русски, поцеловались.

Также приветствовал князь Дмитрий и остальных князей – Василия Карачевского, сильно постаревшего и поседевшего, Александра Новосильского и Михаила Асовицкого. С последним князь Дмитрий долго и сердечно беседовал во время пира и узнал от него, что князь Михаил – в самом деле, прямой потомок великого князя Романа Михайловича!

Князья сидели рядом за пиршественным столом. Монвид Литовский – по правую руку, а Михаил Асовицкий – по левую от Дмитрия Брянского.

Было выпито много греческих вин, ароматных медов, доброго брянского пива. Целых три дня пировали они вместе, а когда устали от обжорства и возлияний, расстались, как друзья.

Не одну бочку вина и хмельного меда, а также целые горы мяса и другой провизии отправил брянский князь и в литовский лагерь, умиротворив тем самым своих ранее, как казалось, непримиримых врагов.

– Благодарю тебя, славный Дмитрий! – сказал, расставаясь, князь Монвид. – Ты нашел теперь себе верного и надежного друга до самой моей кончины! Прощай, но не забывай нашей дружбы! Ворота моего замка всегда для тебя открыты!

– Так не хочется прощаться, мой дорогой друг! – сказал, вытирая слезы, расчувствовавшийся брянский князь. – Прими же мои подарки и полновесное серебро в этих дубовых бочонках! Эй, люди! – крикнул он. – Готовьте повозки для моих сердечных друзей!

Так благополучно завершилось литовское вторжение. Князь Монвид, довольный теплым приемом брянского князя, чувствовал себя победителем. Но и брянский князь не считал себя проигравшим: его сговорчивость спасла не только жизни многих брянцев, но и помогла избежать огромных военных расходов.

– Да благословит тебя Господь, сын мой! – сказал на другой день князю Дмитрию епископ Арсений. – Ты сумел найти достойный выход из трудного положения! Ты победил не силой и кровопролитием, но мудростью и правдой!