Текст книги "На границе двух миров (СИ)"

Автор книги: Свифт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Что-то толкнуло ее в спину, она сделала неловкий шаг… и в тот же миг ветер ударил в лицо открытого забрала, заставив ее, на одних рефлексах, отдать приказ о закрытии шлема; под ногами разверзлась пустота, а транспорт оказался у нее над головой, метров на двести выше.

Практикантка не успела ни удивиться, ни обрадоваться спасению, ни осознать, что двести метров вместо двадцати меняют немногое – ее вновь окутала одновременно и знакомая, и чужая сила, мир вновь превратился черте во что, а когда все снова стало как раньше – транспорт был еще дальше.

Но, несмотря на все ее удивление, на странную пустоту, поселившуюся в душе, где-то глубоко-глубоко в ее парализованном мозге, горел красный циферблат с тремя нолями.

И прежде, чем новая телепортация скомкала мир вокруг нее, три ноля превратились в четыре.

Первым был свет: яростный, ослепительный свет, с которым едва справились фильтры все-таки успевшего закрыться шлема. Звук, заставивший мелко вибрировать доспех, пришел следом, одновременно с огненным цунами, заполнившим все от горизонта до горизонта.

Цунами должно было поглотить ее, мгновенно пробив щиты, испепелив броню, кожу и кости, не оставив от нее даже пепла, но было остановлено псионным полем, переполненным энергией настолько, что крохотные шестигранники, из которых оно состояло, потеряли положенную прозрачность.

Поле держалось вечность… или пару секунд, пока цунами не двинулось дальше. И всю эту вечность Селендис смотрела в глаза существа, которое когда-то было ее лучшим другом, тем, ради кого она, наплевав на традиции и правила, выставив себя никчемной фавориткой, отправилась за десятки и сотни световых лет от дома, в логово дикарей.

Голубого солнца больше не было. Вместо него в пси-восприятии перед ней парил тяжелый шар жидкого металла – все еще безмятежно спокойный, несмотря на то, что вокруг сиял щит, способный, пусть даже всего на несколько секунд, сдержать мощь ядерного взрыва.

– Пусть возвращается на Аиур, – сказало существо с глазами цвета расплавленного золота, не обращая внимания на искрящуюся голубоватую кровь, текущую из слуховых отверстий. – Что бы ни случилось дальше.

Глава 10.1. Сея ветер

Разумеется, приземление она запорола.

Ей, еще в Академии, рассказывали, как действовать в случае, если окажется на большой высоте над враждебной территорией. Она умела левитировать – пусть не как Саша или любой из Высших Тамплиеров, отключая и щиты, и питание доспеха, но умела. Надо было всего-навсего как можно быстрее спуститься на поверхность, желательно подальше от врага, а затем спрятаться получше или занять оборону.

Все было просто. В теории.

На практике вместо спокойных и абсолютно безопасных небес Аиура, где Тассадар учил ее затяжной левитации, практикантка оказалась в недружелюбной атмосфере человеческой планеты, под сильными и абсолютно непредсказуемыми порывами ветра, под сильным дождем (хвала Зел Нага – хоть без грозы!). Вместо одиночного спуска – лучший друг, потерявший сознание после того, как спас ее от участи быть расщепленной на атомы атомным взрывом и которого приходилось тащить на себе. Вместо безопасности – их едва не сожрала какая-то зерговская тварь, спаслись они только потому, что летающее чудовище было удивлено встречей не меньше практикантки: отрезанное клинком крыло отправило визжащую тварь в полет к далекой и очень твердой земле.

Она должна была внимательно смотреть по сторонам, примечать ориентиры и составлять карту местности – но хватило ее только на то, чтобы заметить щербатый, полуразрушенный массив высотных зданий (видимо, центр города) и отметить, что их сносит сильно в сторону.

Так что то, что она вообще коснулась поверхности живой, а также в сознании и компании – уже большая удача. И пусть приземление было жестким, пусть она едва не стесала все золото с брони, пока собственным телом тормозила о жесткий асфальт, пускай после первого удара она выпустила из объятий Сашу, пусть! – посмотрела бы она, кто из ее ровесников справился бы лучше.

Затормозила она о машину, едва успев подставить под удар спину, смяв мягкую жесть и едва не сложив агрегат пополам. Повернула голову – и несколько бесконечно долгих секунд смотрела в пустые глаза водителя: ярко-голубые, чистые как летнее небо. Лицо было спокойным, будто несчастный перед смертью успел все осознать, смириться и простить этот жестокий мир… и тем противоестественнее смотрелось алое пятно с рваными краями на шее – будто кто-то, мимиходом и «на всякий случай» выгрыз ему глотку, почти отделив голову от тела.

Пришла в себя она уже в нескольких метрах в стороне от машины, зачем-то отгородившись от трупа ровным, успокаивающим сиянием пси-клинков – и только после этого догадалась оглядеться, как учили, глазами и Даром.

Улица. Серый асфальт под ногами, чью безупречную гладкость портили лишь редкие остовы машин да несколько тел. Серые громады домов по обе стороны дороги – кое-где горел свет, кое-где – осколки стекол блестели на земле, как россыпь алмазов. Могильная тишина, которую шорох дождя не заглушал, а лишь усиливал.

«Какой-то пригород» – решила Селендис, отключая клинки.

Рефлекторно задрав голову, она попыталась разглядеть пункт назначения взорванного транспорта, чтобы примерно сориентироваться, но, увы – тяжелые черные тучи и дождь полностью скрыли от нее тоненький волосок одного из трех орбитальных лифтов Нового Геттисберга, столицы Тарсониса. Зерги, тупые кровожадные твари, не тронули лифт, как оставили в целости машины и здания, дороги и столбы – уничтожению подлежало лишь то, что было живым или атаковало их.

Они должны были занять наземную часть лифта и удерживать ее все то время, что потребуется Сынам Корхала для эвакуации… хотела бы она сказать беженцев, но им вполне однозначно дали понять, что на этот случай мятежниками были составлены списки на эвакуацию – агенты и информаторы, сочувствующие и просто важные персоны, чье влияние и капитал будут полезны революции.

Должны были… сейчас практикантка сомневалась, что люди вообще имели намерение спасать хоть кого-то, а не принести всю планету в жертву целиком.

То, что Менгск попытался их убить (и у него почти получилось!), уже само по себе однозначное доказательство его вины. Ей не нужны были иные факты и она не могла не признаться самой себе, что Тамплиеры, утверждающие, что люди пожирают сами себя, и ненавидят себя больше, чем любых «ксеносов» – отвратительная, колкая и неприятная, но правда.

Она не нашла вокруг себя живых – пригород Геттисберга, так навсегда и оставшийся для нее безымянным, был мертв. Судя по тому, что она видела вокруг себя, район был взят без борьбы – зерги волной прокатились по серому асфальту, разрывая на части всех, кто попадался им на пути и направились дальше: туда, где двуногая добыча не была такой беззащитной.

Чуть прихрамывая на правую ногу (кажется, при падении она повредила привод), она направилась к Алессадару, до сих пор не пришедшему в сознание. То, что зерги ушли, еще не значит, что они не вернутся. Им нужно укрытие, им нужно связаться с Золотой Армадой и ждать, пока протоссы не превратят эту планету в маленький филиал этого их Ада.

А люди… люди пускай пожинают то, что посеяли.

– «Мертвый-1», я «Королева», прием.

– «Мертвый-1», прием.

– Внимание, цель движется к вам, выдвигайтесь навстречу. Огонь после меня. Прием.

– Вас понял, «Королева», выдвигаться навстречу, огонь после вас. Конец связи.

Керриган чуть двинулась, смещая винтовку вслед за быстро перемещающимся отрядом протоссов. Осторожно и внимательно – вместо ее привычной С-15 на эту миссию она взяла, WR-6, «убийцу танков». Увы, брать с собой нечто покомпактнее, не стреляющее чистым золотом, было бессмысленно, если она по-прежнему собиралась придерживаться привычной тактики «один выстрел – один труп». На примере Алессадара она знала, что сильный Высший Тамплиер вполне способен поставить защитное поле, не уступающее своими характеристиками метровой танковой броне.

Сара облизнула губы, пересохшие от волнения. Протоссы высадились на Тарсонис сравнительно малыми силами, численно уступая даже двум штатным батальонам землян. Будь это человеческая армия, она бы не волновалась – корпус «Армия Мертвых», оснащенный по последнему слову техники, армия опытных головорезов, не боящихся ничего и никого в этой Вселенной размажет любого противника тонким слоем. Пополнение для своей первой опоры Арктур до сих пор вербовал на Корхале – на превращенной в безжизненный кусок камня планете, подвергшейся самой массированной атомной бомбардировке в истории, выживали только сильнейшие, только жестокие… и все они были безоговорочно преданы лично Менгску, вытащившему их из Ада и давшему шанс на мщение.

Проблема была в том, что это была не армия людей – это были чертовы протоссы, армия, в которой один несчастный рядовой пехотинец мог порешить целый взвод, а эти их Высшие были способны медленно и вдумчиво разорвать Голиафа на части, стоя под шквальным огнем. Ну а наблюдать за работой Колоссов, чьи алые термальные орудия даже не сжигали зергов, нет, – мгновенно испаряли в пепел, игнорируя прочный хитин и кости.

А еще – поддержки с воздуха или, тем более, с орбиты, можно было не ждать.

Тем не менее, их было меньше – и это было первым из ее преимуществ. Вторым было то, что ксеносы, вознамерившись спасти весь огромный Геттисберг, действовали небольшими отрядами, сильно растянув свои силы. Она должна разбить их поодиночке, в каждом отдельном бою создавая не менее чем трехкратное численное преимущество и сделать это как можно быстрее, пока долговязые не сообразили, что к чему. Цели уже были разобраны, порядок действий уже был определен – как только она сделает первый выстрел, атаку начнет вся «Армия Мертвых».

Отряд «Мертвый-1» вот-вот должен был войти в зону прямой видимости с чешуйчатыми. К сожалению, она не могла устроить обычную засаду – успешно прятаться от не слишком внимательного взгляда телепатов могла только она да шестеро Призраков, отданных под ее начало. Классической засады в таких условиях не устроить.

Тем не менее, напасть внезапно можно было все равно.

Еще в полете Сара успела ознакомиться с событиями, произошедшими с начала вторжения. Атака зергов была стремительной – всего час потребовался им, чтобы разобраться с Первым и Вторым флотами, стянутыми конфедератами к столице после потери Антиги Прайм. Старшие Семьи были готовы к нападению… но это не слишком им помогло – высадка на планету началась уже через двадцать минут после начала атаки.

Судя по всему, агент Сынов Корхала поместил пси-эмиттер в центр города, неподалеку от правительственных зданий, а потому почти половина зергов направилась туда и сейчас свое гнездо твари свили меж небоскребов, пафосных особняков, дворцов и парков. Оставшиеся десантировались кто куда, казалось, без всякой системы и занимались тем же, чем и всегда – убивали все живое.

К сожалению для конфедератов, Министерство Обороны они в свое время выстроили в центре города. Собственный гарнизон, система противокосмической и противоракетной обороны тварей не напугали – лишь раззадорили и планета лишилась единого управленческого центра и большей части руководящей верхушки в первый же час сражения за планету. Пока военные выясняли, кто теперь главный, пока координировали действия – большая часть города и разбросанных тут и там баз была уничтожена.

К моменту прилета протоссов продолжали держаться две из шестнадцати баз, к столице подошли и успели вступить в бой подкрепления, собранные со всей планеты, грохот начавшейся грозы то и дело перекрывали разрывы артиллерийских залпов, на землю дождем валились изрешеченные очередями зениток и истребителей летающие твари, часть из которых видели впервые, сверху падали ошметки самолетов… а зерги тем временем расползались все дальше от центра города, вязкая, густая как смола слизь ползла по улицам, поглощая квартал за кварталом, то и дело вспухая уродливыми нарывами «зданий», из которых лезли свежевыращенные твари, а с небес сыпались и сыпались новые.

Совсем как в тех бодрых боевичках про вторжение пришельцев. Только в реальности это действительно было страшно. Даже для нее.

Армада быстро и явно со знанием дела разбила зергов на орбите.

А дальше… дальше у них что-то случилось. Судя по тем огрызкам информации, что у нее была, кто-то из руководства долговязых послал приказы своего правительства к черту, разругался с коллегами и, забрав с собой верных лично ему соратников, вступил в сражение на поверхности. Большая часть флота телепатов отошла к соседней планете, а четыре корабля, включая громадный флагман, одним орбитальным ударом выжгли дотла занятый зергами центр города, а затем малыми силами высадились на поверхность планеты. Больше бить по площадям Армада не стала – при всей многочисленности зергов, Геттисберг просто был слишком большим, а у его жителей, особенно в неблагополучных районах на окраине, имелось и автоматическое оружие, у многих крупных банд нашелся заначенный на черный день запас тяжелого вооружения и экзоскелетов, да и военные не сидели без дела.

«Мертвый-1» приветственно поднял руки, демонстративно повесив винтовку на спину, и выдвигаясь навстречу. Это был самый узкий момент плана – протосс мог просто залезть в башку неспособного защититься корхальца и увидеть его намерения. Однако он не стал – они прибыли сюда спасать людей, защищать их. Никто не ждет удара в спину от того, чью жизнь пришел спасать. Особенно в момент спасения. Да и потом, из общения с Алессадаром она вынесла одно нехитрое правило из жизни телепатов: копаться в чужих мозгах, особенно тех, кто не может сам себя защитить, без серьезной причины – вопиющее нарушение этикета, за которое легко можно получить в морду.

Через мощный прицел «убийцы танков» Сара наблюдала, как сближаются две группы, как убравший оружие «переговорщик» выдвигается вперед, как незаметно растягивается цепь ее бойцов, разбирая сектора обстрела, чтобы не мешать друг другу.

Первое нападение она решила провести лично. Информация, полученная ей вскоре после получения Приказа и программа синхронизации огня для пехоты, нуждалась в проверке боем.

Отмеряя секунды до первого выстрела по ударам сердца, она вспомнила, как получила данные, необходимые для выполнения Приказа.

…Он верил ей. Когда она попросила его выделить ей пару минут перед вылетом, он легко позволил увлечь себя в темное техническое помещение – его пошлая улыбка, скорее всего, будет долго сниться ей в кошмарах… если вдруг случится чудо и она выживет. Он открыл забрало по ее просьбе, даже не дернулся, когда она коснулась ладонью его щеки… а после того, как она одним стремительным рывком ворвалась в его сознание, было уже поздно.

Среди обычных людей, знающих о псиониках лишь по слухам и домыслам «диванных аналитиков» в Сети, широко распространено мнение, что сильный волей человек может сопротивляться сканированию Одаренных. Это была ложь. Дар воздействовал не на такое абстрактное сознание, как «воля» и «душа», нет, – это был мозг, комок плоти, программировать который можно было и простыми электронными импульсами, не то что «сверхъестественной» псионикой. Если опытный сильный пользователь пси решил покопаться в чьей-то голове, его не остановит ни железная воля, ни каменный дух, ни хитрые уловки, которые худо-бедно работали при поверхностном фоновом сканировании.

Задавая время от времени наводящие вопросы, Сара искала – Рейнор точно знал больше, чем говорил. Выяснилось, что почти три года назад они с Нойманом много разговаривали о протоссах – Алессадар делился своими опасениями о неизбежной войне между их народами, Рейнор не верил в печальный исход для человечества. И тогда Алессадар рассказал шерифу если не все, то очень многое о войсках своего вида, тактике и возможностях. Молодой телепат не придавал значения этой информации – по его мнению, до войны было еще не меньше столетия, но Джеймс считал иначе.

Он все запомнил, тщательно записал и все эти годы думал, как сражаться с могущественным противником – просто на случай, если соплеменники его друга решат начать раньше. Бесценная информация – с ней выполнение Приказа уже можно будет считать просто «трудновыполнимым».

А после она наткнулась на настоящее сокровище. Шериф, поняв, как работают щиты, заказал своим спецам, ответственным за обслуживание технопарка ополчения апдейт программного обеспечения экзоскелета – систему синхронизации огня. Он всегда носил ее с собой, на съемном носителе, замаскированном под дурацкий массивный крестик.

Черт! Она ведь уже и сама догадалась, что лучший способ достать протосса через его чертовы щиты – не истощать их, а пробить одним ударом, перегрузить возможности псионика. Только смотрела на это с привычной точки зрения – бойца-одиночки, киллера-диверсанта. Для нее все было просто – собрать дури побольше, да вдарить по сильнее. Даже Алессадар, чертово ходячее всемогущество, признавал ее силу. А Джим, как и положено командиру, подошел к вопросу с другой стороны…

Она оставила его в том же техническом закутке, предварительно стерев из памяти последний десяток минут. Времени было мало, работать пришлось грубо и, скорее всего, со временем он сможет восстановить произошедшее, но сейчас это было неважно.

Рейнор не должен был помешать выполнению задания – она это обеспечила. И слава всем богам, что она смогла сделать это, не убивая.

…Поймав себя на несвоевременных мыслях, Керриган сердито одернула себя – ничто не должно помешать выполнению Приказа.

Глубоко вздохнув, она положила палец на спусковой крючок и поймала в перекрестье прицела Высшего Тамплиера, несколько оторвавшегося от своих, и мягко нажала на спуск. Чудовищная отдача «убийцы танков» едва не выбила ей плечо даже через экзоскелет.

Если даже это жуткое изобретение сумрачных военных гениев Конфедерации окажется не в состоянии пробить щиты Высшего в пассивном состоянии, то ее и «Армию Мертвых» не спасет уже ничто.

Потому что отступить она просто не могла. Победа или смерть – иного не дано.

Глава 10.2. «Давай вернемся домой…»

Первое, что я ощутил – боль. Помню, после сражения за Бункер я жаловался, что у меня болят пси-рецепторы? Так вот, это было сильное преувеличение, их просто немного «пощипывало». Сейчас они горели огнем, растворялись в кислоте, обзавелись кариесом и получили молотком вместо гвоздя, и все это – одновременно.

В ответ на мой стон, беспомощный от неожиданности, слишком громкий, чтобы мне не было стыдно, раздался шорох и на лоб опустилась холодная, окованная металлом рука, почему-то не гладкая – шершавая, в царапинах и сколах.

– Саша?.. – просила Салли. – Ты очнулся?

– Не уверен… – прохрипел я, не открывая глаза.

Стоило только приноровиться к агонии в рецепторах, как сразу стало понятно, что, кроме них, отвратительная, тянущая боль поселилась и внутри черепа. А еще почему-то жглись глаза, будто в них песка насыпали.

– Болит что-то? – обеспокоенно спросила она. – Датчики брони считают, что у тебя критичное перенапряжение пси-рецепторов. Правда, меня смущает пометка с вероятностью в шестьдесят два процента…

– Еще как болит…

– Я уже приказала ввести обезболивающее, скоро должно подействовать, – торопливо сообщила мне она. – Даром тебе лучше не пользоваться пару дней.

«Хорошо, мамочка…» – успел подумать я.

– Что… – начал было я, но тут же осекся.

Красный циферблат, три ноля и четверка. Предательство Менгска. Отдающее могильным холодом осознание, что когда отсчет дойдет до нуля – я просто умру, что спасения нет, что помощи не будет, что очень скоро от меня и той, кого я втянул во все это, останутся одни атомы. А может, даже их не будет.

А дальше…

– Я два раза воспользовался телепортацией, а затем врубил гексагональный щит, который выдержал атомный взрыв?

– Да. Ты помнишь?..

– Я… Да, я помню, что я делал… но больше ничего. Ни «как», ни «почему», ни о чем думал в тот момент…

«Кажется, мы поторопились…» – вспомнилось мне. – «Мы – #%&@&».

Мне никто не сообщал ответа на вопрос: «Что это, нахрен, такое сейчас было?!», но все кусочки мозаики были у меня на руках.

Тассадар рассказал мне, что Хранители – те, кто лучше всего понимает Кхалу. Может быть, дело в особенностях сознания, может быть – рецепторов (пропускной информационной способности, например), может быть – в чем-то еще… Сейчас неважно.

Еще мой приемный отец рассказал историю о том, что чуть больше трехсот пятидесяти лет назад именно Хранители не дали протоссам совершить геноцид кахата, крайне агрессивного вида космических разбойников и рабовладельцев. Для понимания ситуации следует уточнить – никто не может придти к Конклаву, высшей власти на Аиуре и запретить им что-то делать. Никто.

Кроме, очевидно, Хранителей Кхалы.

Я сам в тот вечер рассказывал Тассадару, что дети протоссов очень быстро учатся ходить и разговаривать, вообще растут с какой-то феноменальной скоростью на начальных этапах, физически и духовно, – потому что эти простые и общие для всех вещи прививает им Кхала. Я тогда, поглощенный собственными переживаниями, так и не задал себе логичного вопроса: если Кхала может дистанционно научить детей простым вещам, то почему бы не быть возможности научить взрослых – сложным? Например, телепортации или гексагональному составному щиту, ставить который, не таская на собственном горбу здоровенный кристалл и гору эффекторов, было и навсегда останется уделом немногочисленных гениев.

Возможно, дело в том, что сложным вещам можно научить только тех, кто в состоянии выдержать этот массив информации?..

А чья связь с Кхалой сильнее всего?..

– Она сказала возвращаться на Аиур? – спросил я, просто на всякий случай.

– Да, – подтвердила подруга. – Она?..

Я не ответил. Все ответы ждут меня на Аиуре: что со мной происходит и чем это грозит, что хочет от меня существо вне понимания смертных, и что предпримет, если я пошлю его к черту.

Дерьмо.

Занятый этими мыслями, я едва не пропустил слова Салли:

– Я связалась с Тассадаром, как мы договорились.

– Армада уже в пути?

Открывать глаза не хотелось. То, что мы оба до сих пор живы, вокруг не гремят разрывы и не стрекочут зерги, означает, что Салли смогла дотянуть нас обоих до земли. Насколько я помню инструкции, сейчас мы находимся в укрытии, защищенные толстыми стенами и спрятанные Даром. Можно позволить себе немного отдохнуть, уговаривая обезболивающее сработать побыстрее и не думать ни о чем.

– Они уже здесь.

Видно, не судьба.

Открыть глаза все же пришлось. Селендис, мой единственный друг среди народа, который я должен был считать своим, сидела рядом, пристроив мою голову себе на колени и тихо гладила по лысому черепу.

– Сколько я провалялся?

– Всего полчаса.

– …Рассказывай.

И она рассказала. Я очень быстро понял, что ее голос не тихий – подавленный, ошеломленный, растерянный… почти сломленный. И с каждым произнесенным ею словом я все лучше понимал – почему.

Тассадар, пославший Конклав к черту. Золотая Армада, расколовшаяся на два лагеря. Четыре корабля, поддержавшие моего приемного отца, совершившие высадку на планету, слишком малочисленные, чтобы всерьез рассчитывать отбить огромный мегалополис своими силами. Салли не рассказала о мотивах Тассадара, но я мог представить – Вершитель протоссов, один из самых прославленных воинов своего народа, рассчитывал сражаться вместе с людьми. Он думал, что они будут сражаться бок о бок, что человечество ухватится за шанс выжить и победить. Возможно, он думал, что имея на руках пример успешного сотрудничества, сможет убедить Конклав, переломить устоявшееся мнение о людех среди протоссов.

Ох, как же он ошибался…

Люди поступили… как люди. Отряд Тассадара получил удар в спину от солдат в черной матовой броне без опознавательных знаков, оснащенных и обученных как бы не лучше линейных частей… Мне не нужно было иных доказательств, чтобы опознать «Армию Мертвых».

Хуже того – они знали, как надо воевать с протоссами, хотя ранее ни разу не встречались с ними в бою. Они знали возможности зилотов и Высших, их тактику действий и роль в бою, технические характеристики бронетехники, критичную уязвимость в момент телепортации… умели пробивать щиты и никогда, ни при каких обстоятельствах не сдавались в плен – несколько протоссов погибли, пытаясь залезть в мысли корхальцев, а те неизменно взрывались, стоило потерять сознание или зафиксировать системам брони вполне стандартную защитную реакцию мозга при ментальном вторжении.

Тассадар оказался зажат между зергами и Сынами Корхала… и отступать уже было некуда: отступить на орбиту без победы, без достигнутых результатов значит попасть под трибунал.

Наконец, поток плохих новостей закончился и Салли замолчала. Молчал и я, вновь закрыв глаза.

Только один человек настолько хорошо знал протоссов, чтобы так организовать сражение с ними. И то, что эта информация оказалась в руках мятежников, значит, что Джим схвачен, ментально выпотрошен и убит – он бы не стал добровольно передавать эти данные Менгску.

«Впрочем…» – неожиданно понял я. – «Только Менгску. Стоит войне между людьми и протоссами начаться всерьез, рассказанные мной секреты стали бы известны людским правителям в тот же миг».

Когда я дернулся, чтобы встать, Салли, больше инстинктивно, чем осознанно, попыталась меня удержать, но я раздраженно дернул плечами, грубо сбрасывая ее руку.

Она затащила меня в какое-то здание, судя по огромному залу с длинными белыми стеллажами, с коммуникаторами, компьютерами и прочей электроникой – какой-то крупный магазин. Оглядевшись по сторонам, я зашагал к виднеющемуся вдали здоровенному пролому в стене: изломанный, деформированный столкновением истребитель незнакомой мне модели застыл посередине торгового зала, пропахав широкую дорожку в стеллажах.

Дождь уже кончился. Тяжелые черные тучи, застилавшие небо еще полчаса назад, растаяли, будто их и вовсе не было. Вообще удивительно, как дождь умудрился продлиться так долго – Геттисберг находился в степной зоне, и летние затяжные дожди ему были совсем несвойственны.

Впрочем, лучше бы был дождь. Пожары, не сдерживаемые более льющимися сверху потоками воды, уничтожали город едва ли не с той же эффективностью, с какой это делали три разных цивилизации, сошедшиеся в смертельной схватке. Столбы дыма становились все гуще, превращаясь в сплошную, колыхающуюся черную стену, пополняемые все новыми и новыми точками возгорания, и не было сомнений: еще пара часов и солнце, сейчас ярко освещающее умирающую столицу, вновь скроется, на сей раз – за тяжелым удушающим дымом пополам с пеплом.

Если ты бьешь, то получаешь удар в ответ. Ангус Менгск захотел независимости – удар Конфедерации стоил ему жизни. Арктур хотел мести – и его родной дом превратился в безжизненный ад. Он не смирился – и медленный, ядовитый газ революции заструился по межзвездной стране, проникая в каждый дом, каждую семью и организацию: взрывы, политические убийства, выведенные деньги и тысячи, десятки тысяч парней и девчонок, верящих и умирающих за свою веру… с обеих сторон.

Заставлял ли кто-то конфедератов пытаться создать из странной органической формы жизни, встреченной, как они думали, случайно, новое оружие?.. Стоял ли за их плечом классический черт, нашептывая им идею отдать две планеты на растерзание монстрам? Приставил ли кто-то револьвер к виску Арктура, угрозой жизни вынуждая заключить сделку с дьяволом, избавившись от врагов чужими руками? Подначивал ли, уговаривал ли, соблазнял ли принести три миллиарда жизней на алтарь своей мести и жажды власти? Или, может, это не человек по имени Арктур Менгск отдал приказ атаковать протоссов, пытающихся помочь?

Я много раз слышал фразу: «насилие порождает насилие». Человечество застряло в этом замкнутом круге, бесконечной эскалации, доходящей до пика – и останавливающейся только тогда, когда воевать было уже некому, не за что… нечем и не на что. Все стихало, утоливший свой вечный голод дух войны прятался обратно в человеческие души, таился по темным углам сознания, чтобы вновь напомнить о себе чуть позже – когда позабудутся ужасы прошлого.

То, что я вижу сейчас перед собой: агонизирующий город, черный дым, текущий из зияющих красным ран, кровь и трупы на улицах, вспышки в небесах и тяжкий грохот ракетных разрывов, трассеры зенитных орудий – естественный, закономерный итог человеческой истории. Они приходили к этому результату снова и снова: когда штурмовали Трою; когда было произнесено историческое «Карфаген должен быть разрушен!»; когда варвары брали штурмом Рим, сжигая его дотла, убивая, грабя и насилуя, уничтожая искусство и культуру, отбрасывая свой вид на столетия назад… И много, много раз после: во времена Крестовых Походов, войн, длящихся столетия, сжигая самих себя в окопах Первой Мировой и концлагерях Второй.

Таковы люди. Они умеют любить, но ненавидеть получается у них гораздо лучше. Они умеют быть верными, но предательств, обманов и подлостей у них почему-то припасено намного больше. Они умеют радоваться и ценить жизнь, но по какой-то причине большая часть того, что рождают их разум и руки, немедленно приспосабливается к убийству себе подобных и только потом, может быть, ему находят мирное применение.

Я всегда это знал – но предпочитал не замечать, отворачиваться от неприглядной истины: видеть хорошее, отводить взгляд от плохого, надеяться на лучшее. Слишком долго.

Не надо пытаться спасти человечество – они уже взрослые. Если ребенок сует пальцы в розетку, его надо спасти и дать по рукам, сделав суровый выговор. Но если малыш уже вырос, но все еще тянет руки куда не следует – ему нужно дать то, чего он хочет. Пусть его бьет электричеством, пусть! Может быть, если выживет, он, наконец, запомнит, что есть вещи, которые делать нельзя никогда и ни при каких обстоятельствах.

Как говорил в таких случаях Джим, сажая очередного буйного подростка в карцер: «если не доходит через голову, дойдет через жопу».

Если людям так нравится убивать друг друга, кто я такой, чтобы им мешать в этом деле?

Уж точно не один из них…

– Саша… – тихо сказала Салли, все это время простоявшая за моим плечом безмолвной преданной тенью.

Иметь друга-телепата – одновременно хорошо и плохо. Хорошо – потому что не приходится ничего объяснять, потому что тебя поймут без неуклюжих человеческих слов, мимики и жестов. Плохо – потому что некоторые вещи не хочется показывать никому, даже лучшей подруге, почти сестре, самому близкому существу во Вселенной – в конце концов Салли была и навсегда останется единственной, кому я рассказал всю правду о себе совершенно добровольно.