Текст книги "Держи хвост трубой, а клюв на замке (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Круглая дверь в ритуальный зал, не закрытая заговорщиками, с грохотом распахнулась, врезавшись в противоположную стену, и в каменную пещеру, оглашая её злобным рёвом и воем… ворвались трое оборотней во главе с Фенриром Сивым. А по пятам за ними неслись четверо юных магов, не переставая посылать в волков проклятие за проклятием. Вервольфы грозно взрыкивали от полученных ранений, но упорно стремились на Зов своего Хозяина.

Сражение в узком зале мгновенно превратилось в кучу малу. Как только Люциус с Саймоном узнали в юнцах, преследовавших оборотней, своих отпрысков, то тотчас же прекратили подпитку Поттера магией, атаковав озверевших волков. Северус и Кингсли же упорно держались рядом с гриффиндорцем.

Магия на трансформировавшихся вервольфов действовала слабо, сила у них была немереная и, несмотря на почти двукратный численный перевес, четверо студентов и два Тёмных мага никак не могли уничтожить оборотней. Выталкивая замешкавшуюся Гермиону из-под удара огромной лапы, упал со сломанной рукой Саймон. Но, тотчас же подобрав выпавшую палочку и сцепив зубы от боли, вновь кинулся в гущу схватки. Ничего не помогало, оборотни медленно, но верно прорывали окружение.

– Северус! Шеклболт! Мы не сможем их удержать!

Снейп подавил душевную боль, проигнорировав призыв Люциуса: он не мог оставить ставшего ему дороже жизни мальчишку сражаться в одиночку, но, ухватив за плечо Кингсли, толкнул его в сторону сражавшихся с оборотнями:

– Если они прорвутся, Гарри конец!

Аврор только смерил его взглядом, но возмущаться не стал, тотчас же чёрной молнией метнувшись к рычавшему Фенриру, на котором повисли оба Малфоя и Рон Уизли, пытавшиеся наложить «Инкарцеро» на вожака.

А Гарри некогда было следить за развернувшимся за его спиной сражением. Все его мысли, все силы были поглощены схваткой с Воландемортом. Посланные в противника проклятия. Щит. Разворот. Прыжок. Перекат. И снова проклятия, иногда посланные прямо во время движения, в полёте. И постоянное согревающее душу присутствие Северуса. Завораживающий танец смерти. Летящие во все стороны каменные осколки, взрывавшихся статуй змей, так любимых покойными Слизерином. Они весьма успешно разносили по кусочкам Тайную Комнату. И снова кувырок и посланное в цель проклятие. Боевая Тёмная магия использовалась юношей уже автоматически, не вызывая отторжения. Пока что ему вполне успешно удавалось то, чем он славился всю жизнь – выжить. Гарри знал, чувствовал, что постепенно, буквально по секунде, по мгновению, но с каждым нанесённым ударом постепенно опережает Лорда. Он пока не смог причинить тому очевидного вреда, но буквально ощущал, как его собственное, родное тело покидают силы. Ещё чуть-чуть, ещё немного, и он дожмёт, достанет Лорда. Как и когда, он пока не знал, но какое-то внутреннее предчувствие буквально кричало об этом. Боевой азарт и выучка не давали совершать ошибки, всё существо захватил кураж – предчувствие неминуемой победы… Концентрация на сражении была полной, и тут… всю его уверенность на мелкие осколки разбил полный мучительной боли крик Гермионы. Юноша потерял концентрацию и невольно обернулся к сражавшимся с оборотням, ища глазами раненую подругу. Тотчас же кто-то врезался в его плечо, вынося из под зелёной вспышки «Авады». Падение на каменный пол вышибло весь дух, но родной запах Северуса, позволил ему узнать спасшего его мага, ещё до того, как он услышал гневное:

– Твою мать, Мерзавец! Вытащи голову из жопы!!! Лорд размажет тебя по стенке, если будешь отвлекаться!

Юноша мгновенно собрался, вскочив на ноги и вновь атаковав приближавшегося Воландеморта, мысленно послал мольбу зельевару: «Северус, помоги им!»

«Нет! Ты не справишься один!»

«Справлюсь. Выдержу. Помоги им!»

И уже вновь погружаясь в водоворот схватки, «услышал» удаляющееся: «Ладно… И только попробуй сдохнуть, Поттер!!! С того света достану!»

Юноша остался один. Помощи больше ждать было неоткуда. Воландеморт выкрикнул что-то издевательское, но парень даже не понял слов, пропустив это что-то мимо ушей. Состояние было странным, он словно растворялся в окружающем пространстве, превращаясь в чистую магию. Что-то было неправильно, что-то было не так… С одной стороны, это помогало сражаться, отсекая всё лишнее, мешающее схватке, с другой стороны… В ушах вдруг раз за разом зазвучали слова, сказанные когда-то близкими людьми:

…Гермиона: «Последствия эксперимента Мортона необратимы… необратимы… Гарри! Какой ужас!»

… Рон: «Ну же, друг! Ты можешь! Тебя даже дракон поджарить не смог! Ну же…»

… Дамблдор: «Волшебство, Гарри – это то, во что ты веришь… Поверь, и чудо случится… Поверь…»

… Северус: «Ты не умрёшь! Борись!»

Похолодев, юноша, отправив в Воландеморта очередную порцию самых пакостных проклятий, какие только знал и, завершив каскад заклинанием «Приклею насмерть», придуманного когда-то близнецами, не слушая проклятий выпутывавшегося из клейкой массы Лорда, невербально произнёс: «Темпус». Тотчас же перед глазами вспыхнули на мгновение огненные цифры – 2.55 и тотчас же пропали. Времени у него больше не оставалось.

… «необратимы…»

До завершения последнего витка метаморфоз оставалось… пять минут. Пять минут для того, чтобы что-то сделать, пять минут, чтобы что-то решить, пять минут… жизни.

… «ты можешь…»

В памяти мгновенно возникло заклинание Экзорцизма и пассы палочкой, которые совершал Люциус.

… «поверь…»

Заклинания бывших Упивающихся не действовали на их хозяина, но он-то не был рабом Воландеморта, и в этом был его последний шанс.

... «борись…»

И Гарри, не давая себе больше времени на панику и размышления, без страха кинулся к уже освободившемуся от пут Лорду, в очередной раз заводившему свою любимую песню:

– «Авада ке…»

– «Спиритус экзити!»

Заклинание тотчас же подхватило и закружило обе их не принадлежавшие этим телам души. Бестелесное сознание юноши, как могло, сопротивлялось этому водовороту. Он вынырнул из смерча на секунду раньше, чем это сделал его противник, и устремился к собственному телу.

Минутная дезориентация, пару мгновений слабости – и вот уже Гарри в своём родном теле, сжимая свою собственную палочку из остролиста, направляет её на мотавшего головой в прострации противника:

– «Экспелеармус!»

Но Тёмный Лорд был слишком опытным боевым магом, чтобы минутное головокружение повлияло на его реакцию. Обезоруживающее он блокировал и, неприятно улыбаясь, занял позицию:

– Нет, Поттер, ты всё-таки идиот. Теперь моя Сила вернётся ко мне, да и мои рабы в этот раз послушаются моего голоса. На что ты надеялся, изгоняя меня из своего тела?

– На время… И на необратимость эксперимента Мортона, – юноша заметил, как контуры фигуры его противника начинают дрожать, постепенно размываясь и растворяясь в окружающем пространстве.

– Что?! Какой ещё эксперимент?! – Лорд вскинул палочку, но заметив, как истончается, становясь прозрачной плоть его руки, сдавленно прохрипел: – Нет… Не может быть! Я – Лорд Воландеморт! Я был, есть и…

– … вряд ли ещё будешь. Надеюсь, это был последний твой крестраж, а, Том? – Гарри не пытался добить своего противника. Волна смертельной, всепоглощающей усталости, накрыла юного мага. Эмоций просто не было. Ни радости, ни злости, ни ненависти… Равнодушие. Полное и безоговорочное. – Прощай, Том…

– НЕ-ЕТ!!!! – эхо ещё носило крик под каменными сводами Тайной Комнаты, а Самый-Тёмный-Лорд двадцатого столетия уже прекратил своё существование. На этот раз – окончательно. И только стук упавшей на камни изогнутой палочки напоминал о том, кто ещё несколько минут назад жил, дышал, проклинал окружающих и рвался к власти.

До смерти уставший молодой волшебник, которому больше всего сейчас хотелось рухнуть и не вставать недели две как минимум, пошатываясь, бездумно смотрел на палочку, сестру своей собственной, что осталась от его противника. Отупения хватило минут на пять. А потом из глубины души поднялись тревожные мысли, которые в клочья разорвали болото безразличия, вызванное усталостью:

– Северус! Герми! Рон! – каждое произнесённое онемевшими губами имя возвращало его к жизни. Юноша встряхнулся, окончательно скидывая морок усталости и, поудобнее ухватив собственную палочку, начал перебираться через валявшиеся повсюду обломки каменных змей, направляясь в сторону сражавшихся с оборотнями близких и боевых товарищей. И только по дороге его разум осознал, наконец, что с той стороны уже какое-то время не доносилось ни звука.

Как только парень обогнул очередную каменюку, перекрывавшую ему обзор, его взгляду предстала следующая эпическая картина, достойная, чтобы её запечатлели художники-баталисты. Три основательно потрёпанных оборотня лежали, опутанные, словно мухи паутиной, магическими верёвками. Рядом совершенно спокойно, приводя в порядок собственную шерсть, сидел четвёртый, в котором готовящийся, было, атаковать Гарри узнал Ремуса Люпина. А дальше, прислонившись к относительно целой стене, вповалку, без сил лежали изрядно ощипанные, но непобеждённые «охотники на вервольфов» в количестве восьми штук. Найдя взглядом очень даже живого Северуса, недовольно морщившегося, когда Гермиона, щеголявшая повязкой на голове, похожей на незабвенный тюрбан Квиррела, накладывала на него Заживляющие заклинания.

С души юного мага словно камень свалился, и, опустив палочку, он с радостным возгласом шагнул вперёд:

– Живые! Слава Мерлину! Привет, Ремус…

И оборвал речь на полуслове, оказавшись на прицеле восьми палочек и оскалившего пасть оборотня:

– Э-э-э, вы чего?

– Кто ты? – холодный голос Северуса заставил его сперва опешить, но потом накатило осознание.

– Северус, это я, Гарри Поттер. Ну, твой фамильяр – Мерзавец. Черныш. Тьфу ты! Помнишь, как я твою кровать в мухоловку превратил, когда ты меня в клетке запер?

Взгляд зельевара потеплел на пару градусов, но палочки он не опустил, коротко потребовав:

– Убери блоки.

– А у меня они были? – недовольно проворчал Гарри, но послушно расслабился, полностью открывая сознание легиллименту. В этот раз вторжение было очень осторожным. Можно сказать, даже нежным. Маг проверил каждый закоулок, но боли старался не причинить и всё равно юноша чувствовал себя вывернутым наизнанку. Голова вновь закружилась, волной накатили апатия и усталость. Гарри прикрыл глаза, не желая встречаться глазами с взглядом любимого и друзей, но сильные руки тотчас же обняли его, по-хозяйски запахнув кроваво-красную мантию, в которую вырядился перед ритуалом Риддл.

– Замёрз, наверное? Ходишь тут почти в чём мать родила, – ворчливый голос был полон неподдельной заботы, и парень, не сдержавшись, повис на шее Северуса, изо всех сил обняв её руками.

– Ну-ну, Гарри, боюсь, я сейчас недостаточно надёжная подставка, – насмешливый голос прервался на мгновение от боли, и юноша мгновенно отстранился, боясь навредить раненому мужчине. Его мужчине. Теперь уж точно и безоговорочно. Северус ответил ему прямым взглядом, словно говорившим: «Если ты уж решил сойти с ума, то… я не прочь присоединиться».

То, как девятеро вымотанных, израненных волшебников и один «правильный» оборотень выбирались из таинственной пещеры, в которой теперь никто бы не смог проводить какие бы то ни было ритуалы – слишком уж она пострадала – команда Борцов-с-мировым-злом не хотела бы повторить за все сокровища мира. А тут ещё приходилось левитировать трёх спутанных, словно куколки гигантских бабочек, пленников. В общем, в замок они заявились как раз к завтраку. И были вознаграждены пристальнейшим вниманием всех следователей Аврората во главе с самим Хмури. Да и перед изумлёнными взорами высыпавших в холл студентов предстало интереснейшее зрелище: девять оборванных, перемазанных в крови волшебников, тащили чуть ли не на своих плечах самых страшных оборотней в Магической Британии. И только очень-очень намётанный взгляд мог различить знакомые лица среди этого воинства.

То, что таким взглядом, к сожалению, обладала Джинни Уизли, Гарри понял только тогда, когда вихрем налетевшая на него рыжая ведьма, закружив опешившего парня в объятиях и покрывая поцелуями его перемазанное в крови лицо, закричала на весь холл:

– Гарри!!! Любимый!!! Дорогой!!! Ты жив!!! Ты вернулся ко мне!!! Я знала!!! Знала, что ты вернёшься живым!!!

Измученный парень, как мог, отбивался от сестры лучшего друга, в панике замечая мелькавшие то здесь, то там, вспышки колдокамер, и всё искал и искал взглядом любимые чёрные глаза, боясь, что они снова загорятся холодным огнём отчуждения. Никто другой его не интересовал, а зря. Молодому победителю Воландеморта стоило бы обратить внимание на радостную улыбку и блестевшие какой-то новой идеей голубые глаза, сиявшие неземным светом из-за очков-половинок. Неудержимое стремление к добру и всеобщему счастью – страшная сила. Гарри ещё предстояло узнать, что главное сражение начинается… только после битвы.

====== Глава 11. «И будет вам… ЩАСС…ТЬЕ…» ======

Кому зудит и по ночам не спится,

Всегда найдётся дел – не сосчитать.

И если ты достал перо Жар-птицы,

Прикажут целиком её достать.

По всей земле царят одни законы,

И нам с тобою их не изменить:

Сболтнёшь по пьяни, что встречал дракона –

Тебе ж с утра велят его убить!

Но если шило воткнуто в сиденье

И колется, куда бы ты ни сел,

То помни, мой дружок, что приключений

Всегда бывает больше, чем хотел!

В плену томятся толпами девицы –

Не разобрать, которой громче стон.

Ах, рыцарь, тут рифмуется “жениться”...

Спасай подряд, а выберешь потом!

В иных мирах больших отличий нету

Для тех, кто не привык спокойно жить.

И если ты свалился на планету –

Изволь теперь судьбу её решить!

Во все века покой нам только снится.

А сказка повторяется опять.

И если выдрал полхвоста Жар-птице,

Прикажут всё на место повтыкать!

Стихи: Т.Привалова

Музыка: Потаня «Песня о неожиданных заботах»(в Ютубе есть клип на эту песню по ГП/ЗВ, называется «Песенка героя» – очень прикольная вещь – рекомендую)))

Давно подмечено: если начало дня напоминает каникулы в дурдоме, то ничем хорошим такой день кончиться не может в принципе. Бывают, правда, исключения, но они только подтверждают правило. К сожалению, утро после окончательной и бесповоротной гибели Воландеморта относилось именно к таким дням, и «везунчику» по имени Гарри Поттер выпала «честь» на собственной шкуре почувствовать всю «прелесть» славы и всеобщего внимания.

Измученному организму только с пятой попытки удалось отцепить от себя спортивную рыжеволосую красавицу, но на юношу тотчас же налетели другие студенты. Каждый старался потрепать его по плечу, обнять, или, на худой конец, хоть толкнуть с идиотски восторженным криком: «Ну, ты, Поттер, даёшь!!!» Парень пытался вывернуться и последовать за остальными своими товарищами по несчастью, которых мадам Помфри настойчиво увлекала в сторону Больничного крыла. Но легче было пробить лбом каменную стену, чем сдвинуть с места ораву галдящих, словно птичий базар, студентов. После бессонной ночи, схватки с Воландемортом и путешествия на своих двоих по каменным катакомбам провала окружающая действительность воспринималась с трудом. Шум и гам, царившие кругом, ощущались, словно из-за толстого стекла, как в террариуме, в котором он был однажды с Дурслями, и, если бы не тычки и постоянно виснувшие на ноющих плечах факультетские друзья, приятели по «АД» и просто малознакомые ребята и девушки, можно было бы представить, что смотришь какой-то молодёжный фильм. Но, увы: всё, что происходило, было самой настоящей реальностью. Гарри, не сумевший пробиться к выходу из холла, постарался взять себя в руки и вникнуть в то, что кричат ему остальные. По прошлому опыту он знал, что лучше разобраться со всем сразу, чем оставлять на потом – ничем хорошим такие «хвосты» не заканчивались. Каково же было его изумление, когда он понял, что никто из преподавателей и студентов, поздравлявших его с победой, просто ничего не знает о том, что среди них три месяца преспокойно жил Тёмный Лорд. Мало того, они даже не знали, что этого самого монстра юноша и убил в Тайной комнате. Но в настоящий шок Гарри впал, когда понял, что его! Поздравляют! С победой! Над… оборотнями!!! И сколько парень ни пытался объяснить, что в схватке с вервольфами он даже не участвовал, его никто не желал слушать. На секунду в голову гриффиндорца даже закралось подозрение, что все студенты Хогвардса вкупе с преподавателями прокляты каким-то временно лишающим разума проклятием, но незаметный пас палочкой с невербально произнесённым заклинанием проверки на вредоносные порчи и проклятия положительного результата не дал. Оставалось только мило улыбаться и медленно, но верно продираться к выходу. Наверное, этот оскал напугал кое-кого из его окружения, и юноше, словно ужу, удалось проскользнуть к дверям и, с порога взяв крейсерскую скорость, полететь в Больничное крыло.

А там его ждало одновременно облегчение и разочарование. Первое заключалось в том, что мадам Помфри, проведя быструю диагностику его состояния и не найдя ничего серьёзного, успокоила парня, сказав, что у сражавшихся тоже нет тяжёлых ранений, а просто магическое истощение. А второе… к его досаде, она напоила пострадавших зельем Сна-Без-Сновидений, и к моменту появления Гарри в лазарете Северус уже спал. Даже во сне выражение смертельной усталости не сходило с лица зельевара. Юноша осторожно присел на край кровати, отделённой от остального помещения ширмой, и, на ощупь найдя руку Северуса, осторожно накрыл её своей. Лицо мужчины тотчас же прояснилось, и даже намёк на улыбку тронул чётко очерченные губы. Заглянувшая к пациенту колдоведьма уже открыла, было, рот, чтобы выставить семикурсника за пределы Больничного крыла, но, увидев выражение его лица, осторожно вышла из палаты, тихо прикрыв за собой двери.

Гарри потом не мог сказать, сколько времени просидел, вглядываясь в лицо любимого человека. Он даже немного задремал, пристроившись на краешке кровати и прислонившись щекой к руке Северуса. Сны, навеянные усталому мозгу, были немного тревожны и неуловимо приятны. Душу юноши переполняло предчувствие чего-то хорошего и радостного, своеобразное ощущение эйфории. И даже старческая высохшая от возраста рука, которая осторожно тронула его плечо, вырывая парня из радужных снов и возвращая к действительности, не уменьшила радостного настроения:

– Гарри… Гарри! Тебе пора просыпаться, – голос Дамблдора был полон заботы и участия, – через полчаса начнётся очень важное занятие по Трансфигурации. Я сожалею, мой мальчик, но ты и так пропустил очень многое, без знания этой темы ты не сдашь Т.Р.И.Т.О.Н.ы.

– Но, профессор Дамблдор, а как же…

– Не волнуйся, я позабочусь о профессоре Снейпе.

– Но…

– Гарри, профессор очнётся ещё только через несколько часов, и мне необходимо будет провести кое-какие исследования. Присутствие постороннего, даже столь близко принимающего к сердцу состояние профессора, может помешать исцелению. Не волнуйся, я передам ему, что ты хотел его видеть. Иди. Тебе ещё надо привести себя в порядок. Добби принёс твою одежду, она в соседней палате. И помни, раздел Трансфигурации, который тебе предстоит сегодня изучать, очень важен для понимания всей Магии в целом.

Парню очень не хотелось уходить. Нет, Дамблдору он верил. Из-за всех этих метаморфоз в последние три месяца юноша стал остро чувствовать ложь в словах своих собеседников. Директор не лгал, это Гарри ощущал чётко, но… что-то в душе гриффиндорца протестовало, суеверно не давая парню переступить порог палаты. Ощущение было такое, что если он сделает этот шаг, то уже никогда не сможет вернуться обратно. Но старый волшебник всё ещё смотрел на него своим всепонимающим взглядом, и юноше стало стыдно за свои нелепые подозрения и суеверный страх: «Чушь какая-то в голову лезет! Риддла не испугался, а из палаты выйти боюсь! Дурдом на прогулке!»

– Хорошо, я сейчас, – чтобы не дать сомнениям вновь захватить свой разум, Гарри выскользнул в соседнюю комнату, быстро принял душ, переоделся и перед тем, как помчаться на Трансфигурацию, заскочил в палату Северуса, чтобы ещё раз взглянуть на любимое лицо и попросить директора:

– Профессор Дамблдор, вы позовёте меня, когда он придёт в себя?

– Конечно, мой мальчик. Как только ему можно будет принимать посетителей, я пришлю к тебе Добби.

И снова что-то больно царапнуло душу парня, и вновь он не смог уловить фальши. Он мотнул головой, отгоняя, как он считал, «бабские суеверия», и убежал на занятия.

Он не видел, что, как только за ним закрылась дверь, старый Светлый маг с неплохой для таких лет прытью метнулся к выходу из палаты и, проследив, как молодой волшебник скрывается за поворотом коридора, вернулся к постели больного и что-то влил тому в рот. Через минуту, когда на него уже осмысленным взглядом смотрели чёрные пронзительные глаза, директор школы волшебства и чародейства Хогвардс и по совместительству Верховный Чародей Визенгамота проникновенно и печально произнёс:

– Северус, нам надо поговорить…

И никто из них двоих не знал, что за соседней ширмой застыл в страхе быть обнаруженным один белобрысый семикурсник со славящегося своими шпионами факультета Слизерин.

Это занятие по Трансфигурации и впрямь напоминало избиение младенцев, в этом Гарри убедился на собственном опыте. Даже у Гермионы, «собаку съевшей» на всём, что было связано с теоретическими основами всех разделов магии, Трансфигурация собственного тела в неодушевлённый предмет никак не получалась, что уж говорить об остальных. Баллы с факультетов летели, как листья по осени. Обычно доброжелательная и благосклонная к студентам МакГонагалл зверствовала почище Снейпа в его самые тяжёлые времена. После провала третьей попытки следовать указаниям в «Высшей Трансфигурации и Основах Анимагии», а также «стимулирующей» потери тридцати баллов за каждую юноша чёрной завистью позавидовал Хорьку, сломавшему во время сражения руку и задержанному мадам Помфри в Больничном крыле. Он бы с радостью вынес приём такого «милого» зелья, как «Костерост», только чтобы не испытывать бессильное бешенство от неудачных попыток трансфигурации, сопровождаемых преданными «собачьими» взглядами как гриффиндорцев, так и слизеринцев, уверовавших, что Победитель Фенрира способен пожеланием левой пятки играючи овладеть заклинанием любой сложности.

Гермиона чуть не плакала, приговаривая себе под нос: «Ну же! Почему ты не получаешься? Я же делаю всё так, как написано в книге…» Гарри же уже просто тошнило от текстов учебника. Если честно, они были удивительно невнятными и косноязычными, а, пропустив почти три месяца занятий, он не мог сейчас опираться на устные лекции своего декана.

Досада на собственную беспомощность и подтолкнула его к пути по уже проторенной за время метаморфоз дорожке: «Если чего-то не помнишь – придумай заново». Юноша на несколько секунд замер, отрешившись от бушующего вокруг бедлама, и потянулся к собственной Силе – так, как когда-то делал, настраиваясь на «чужую волну» при ментальном общении с другим видом существ. Беда была только в том, что кресло, в которое ему необходимо было превратиться, живым не было, но парень и тут ловко вышел из положения, вспомнив свой опыт с кроватью-мухоловкой. Сложнее всего было отрешиться от собственного «я», но Гарри интуитивно отделил очень небольшую призрачную часть себя, поместив в неё своё сознание. А дальше дело пошло уже гораздо проще: превратить стоявшее перед ним бессознательное живое тело в предмет мебели не представляло для него труда. Юноша всегда хорошо запоминал свои тактильные ощущения, так что вызвать в памяти гладкую тёплую поверхность красного дерева и мягкую, пушистую, чуть лоснящуюся поверхность льнущего к рукам бархата богатого синего с золотом оттенка удалось легко. И вот посреди мечущихся в бесплодных попытках до конца занятий вернуть потерянные баллы студентов… словно ниоткуда появилось большое и удобное «вольтеровское» кресло. От неожиданности стоявшая рядом Лаванда не удержала равновесия и с приглушённым взвизгиванием упала в его бархатную глубину. На секунду вокруг воцарилась тишина, и привлечённая этим необычным обстоятельством Минерва проследовала к новому предмету мебели в своём классе:

– Вот видите, господа студенты! У мистера Поттера успешно получилось выполнить данное заклинание. Так что, мисс Булстоуд, прекратите ворчать и займитесь лучше отработкой правильных пассов палочкой.

– Но, профессор, – наблюдавший за Гарри весь урок Теодор Нотт вышел вперёд, словно заслоняя собой своих однокурсников от явно прибывавшей не в духе ведьмы. – Поттер перед превращением не произносил заклинаний и даже не использовал палочку.

– Этого не может быть. Мистер Уизли, какое заклинание используется для выявления сущности предмета?

– «Ревеллио».

– Правильно. Хоть одна светлая мысль за весь урок. Десять баллов Гриффиндору, – колдунья направила свою палочку на великолепный образчик мебели и чётко произнесла, демонстрируя необходимые пассы: – «Ревеллио»… – в кабинете Трансфигурации повисла мёртвая тишина: кресло продолжало нагло стоять на месте, даже не собираясь превращаться обратно в человека. – Ничего не понимаю… «Ревеллио!!!» «Фините инкантатем!» Мистер Поттер, что вы опять натворили?!

Гарри, наблюдавшему всё это, словно со стороны, как он привык делать, будучи призраком, доставило некоторое удовольствие растерянное выражение лица обычно непробиваемой ведьмы, но отголосок паники в мыслях колдуньи заставил парня задуматься, а сможет ли он вернуть себе прежний облик, ведь фактически заклинания превращения, положенного в данных случаях, он не использовал. Юноша вновь потянулся к своей внутренней Силе, теперь уже проецируя ощущения от собственного тела – и через секунду перед опешившей МакГонагалл вновь стоял слегка растрепанный черноволосый парень в сползшей с плеча мантии. По выработанной годами привычке Гарри тотчас же потянулся к очкам, проверяя, не повредил ли их при превращении, но рука наткнулась на пустоту, а память услужливо подсказала, что с момента возвращения в собственное тело он в них вовсе и не нуждался. Видимо, метаморфозы и Сила, полученная от Риддла, целиком и полностью восстановили его зрение.

Сделав вид, что просто поправлял волосы, юноша вернул руку обратно. Оставшийся час занятий прошёл в охах и ахах над немыслимым нарушением всех правил и канонов Магии, но, когда с помощью Гарри подобным же образом получилось трансформироваться у Герми, Рона, Тео, Невилла и Панси, декан Гриффиндора махнула рукой на каноны и с головой погрузилась в изучение новых возможностей, открытых вечно влипающим во всё Поттером. Всё-таки, в первую очередь она была учёным, а потом уже членом Ордена Феникса и верной последовательницей Дамблдора. В итоге урок, начавшийся с мучений, превратился в череду забавных экспериментов, так что, забыв о времени, профессор и студенты дождались визита рассерженного Флитвика, удивлённого отсутствием седьмых курсов Гриффиндора-Слизерина на своём занятии. Профессор Чар тоже оказался фанатом магических наук, и освоение новых возможностей затянулось ещё на два часа.

За интереснейшим занятием все забыли о времени, и только замковый колокол, возвещавший начало ужина, оторвал «заигравшихся» преподавателей и студентов от весёлой череды превращений. Но уже за пару часов до этого момента Гарри начал ощущать смутное беспокойство. Юноша оглядывался на каждый звук, напоминавший эльфийскую аппарацию, и не мог уже полностью сосредоточиться на объяснении нового типа превращений своим друзьям и студентам Слизерина. Казалось, вот через пять минут… четверть часа… полчаса… час… с широкой улыбкой до ушей на забавной мордашке появится Добби и позовёт парня в Больничное крыло к наконец-то очнувшемуся Северусу. Но время шло, а эльф не появлялся. Парень терпел нараставшее чувство какой-то беды, сколько мог, но, как только услышавшие зов колокола студенты с весёлым гиканьем помчались в Большой зал, Гарри показанными когда-то Живоглотом переходами побежал в Больничное крыло, чтобы… застать там мертвенную тишину и запустение. Мадам Помфри была на ужине, а отловленный за ухо эльф, обычно помогавший ей ухаживать за больными, пролепетал только:

– Раненые волшебники выздороветь, и хозяйка отпустить их домой…

– А Северус… то есть – профессор Снейп?

– Тёмный маг уйти давно… Уйти очень злой… Лерти бояться Чёрный маг…

– Но… профессор Дамблдор обещал позвать меня, когда он очнётся… – юноша сам готов был побиться головой о стенку от досады. Ощущение, что его опять «развели», как младенца, поднялось откуда-то с глубин подсознания и мерзким привкусом желчи застыло на языке.

– Маг был зол… очень… никого не хотел видеть…

– Понятно, – почувствовав, как в испуге дёрнулся эльф, юноша понял, что прошипел последнее слово на Серпентаго, да ещё и всё время разговора держал несчастное создание, до боли сжав худенькие, прикрытые чистой наволочкой плечики. – Прости, я не хотел тебя напугать.

Лерти, внезапно выпущенный из мёртвой хватки юного мага, чья Сила, как он чувствовал, готова была сейчас вырваться из-под контроля и разнести всё Больничное крыло, с опаской, бочком-бочком выскользнул из узкого коридора и тотчас же аппарировал в безопасное место. Звук хлопка-то и привёл Гарри в чувство. Он недоумевающе уставился взглядом на дребезжавшие от бушевавшей в нём Магии стёкла и усилием воли утихомирил рвущуюся на волю жажду что-нибудь разнести в клочки и разметать по закоулочкам. Несчастная мебель и стёкла не сделали ему ничего плохого, поэтому юный волшебник несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, утихомиривая свою магию, и… окольными путями отправился в Подземелья.

Но и тут его ждало жестокое разочарование: пароль на дверях в комнаты Северуса сменился, а на стук тот просто не реагировал. С трудом подавив в себе желание занудно помяукать под дверью или протиснуться в кошачий лаз и представив, какие глаза будут у слизеринцев, если они застукают его за этим занятием, Гарри пообещал себе поговорить с любимым на следующий день и не солоно хлебавши отправился в Гриффиндорскую башню.

Общаться ни с кем не хотелось и, сославшись на усталость, парень ретировался в спальню. Но сон не шёл, и он только притворялся спящим. В голову лезли тоскливые мысли. Перед глазами мелькало лицо и тело юного Риддла. Невольно напрашивалось сравнение с собственной внешностью, и счёт был явно не в пользу Поттера. Уже сформировавшийся молодой человек с прекрасной фигурой, аристократическим лоском и классически красивым лицом в сознании юноши явно перевешивал его невысокий рост, худобу и вечно лохматую шевелюру. Не слышавший с детства ничего хорошего о своей внешности парень привык считать себя гадким утёнком и связывал нежелание общаться, явно продемонстрированное Северусом, именно с переменами в своей внешности. Одна только мысль об этом вызывала у парня щемящую боль в груди, но… он не был бы гриффиндорцем, если бы подобные вещи помешали ему расставить все точки над «i».