Текст книги "Эльдорадо (СИ)"

Автор книги: Stochastic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Отец Аи приготовил на продажу чичу. Во дворе к ним присоединился Искай. Он собирался продавать на рынке весы собственного изобретения.

– Обычные весы держат в руках, – пояснял он. – Но кто может поручиться за честность того, кто взвешивает? Мои весы имеют опору. Они могут стоять на ровной поверхности. Каждый сможет проверить их точность. К тому же за счет чувствительного рычажка на них можно взвешивать самые мелкие товары. Например, лекарственные травы, соль и перец.

Золотые волосы Иская блестел на солнце. Аи протянула руку к ним, вырвав прядь, намотала её на запястье.

– На удачу, – прошептала она.

Искай улыбнулся и покраснел.

На примыкавших к "Говорящей площади" улицах сидели на корточках мужчины и женщины. Перед ними на одеялах лежали сандалии, специи, цветы и перья. По головным уборам и прическам торговцев было видно, что многие прибыли из далеких провинций. Ближе к площади старик с морщинистым, темным, как кора дерева, лицом продавал трех детенышей лам. У одного была рыжая спинка, два других казались белыми, как обезьяна альбинос Алиямы.

На рынке можно было обменять рыбу на морские ракушки или барабаны, фрукты – на плетеные корзины и лечебные травы. А сандалии из кожи лам на туники, циновки и саженцы фруктовых деревьев. Воздух пах маслом и специями. Солнечные зайчики прыгали по серебряным кувшинам и обсидиановым зеркалам. Солнечная рука Кьяри блестела, когда она пробовала сладости и орехи.

Когда солнце добралось до зенита, в центре площади заиграли флейты. До вечера под их музыку мужчины танцевали пастушьи и охотничьи танцы, а зрители хлопали в ладони.

Когда подул вечерний, прохладный ветер, Аи похвасталась Кьяри и Зине вырученными за вышивки зернами картофеля. Искай выменял весы на копья с обсидиановыми наконечниками.

Небо на востоке потемнело, Искай зажег факел, отблески пламени окрасили его золотые волосы в красный цвет. Отец Аи Тава разговорился с плечистым горцем об удобрениях гуано. Девушка с красными лентами в волосах поймала Кьяри за тунику.

– Я сделаю твою вторую руку такой же красивой и яркой, как золотая. И даже не возьму плату за это, – улыбнулась она.

Она усадила Кьяри на низкий табурет, взяла кисточки и начала покрывать её правое предплечье хной. Завороженная тем, как на её коже расцветают красные и оранжевые цветы, Кьяри не заметила, куда ушли Аи и Зина. Что происходит что-то плохое, она поняла, только услышав крик. Полный отчаяния и ужаса он раздался из переулка, примыкающего к "Говорящей площади", где уже собирался народ. Протиснувшись через толпу любопытных, Кьяри увидела Таву, отца Аи. Он прижимал к груди дочь в порванной тунике. У их ног лежал Кумия. Обсидиановый наконечник копья пробил его глаз и застрял в черепе.

– Кумия и пятеро его приятелей напали на нас, – всхлипнула Зина. – Кумия изнасиловал Аи.

– Что теперь будет? Ты убил его, отец? – плакала Аи.

– Он заслужил смерти, – Тава и погладил дочь по волосам.

– Кумия заслужил смерти, – повторил Искай.

Зина повторяла его слова снова и снова по дороге домой. А за ней повторяли Кэса, Лория и Вара, пока мыли Аи, смазывали мазью её ссадины и впрыскивали ей между ног сок папайи. Вскоре выпив крепкую настойку успокоительных трав, Аи уснула, положив голову на колени отцу.

Тем вечером никто в доме посланцев солнца не притронулся к еде.

– Весь город говорит об убийстве. Завтра, а может, ещё сегодня ночью за тобой придет императорская стража, Тава. Ты должен бежать из Куско как можно скорей. Немедленно. – Керук почесал свой золотой бок, переминаясь с ноги на ногу перед сидевшим на земле Тавой.

– Кумия заслужил смерти! – одновременно сказали Кьяри и Искай.

– За то, что он сделал с моей дочерью, я убил бы его ещё десять раз, – Тава ударил себя кулаком по бедру. – Спасибо за заботу, Керук, но я не могу оставить Куско сейчас. Я не могу бросить свою дочь. Я жалею лишь об одном, что не смог её защитить, – Тава опустил голову.

– Мы защитим её.

– Император великодушен и справедлив, – сказала Кэса. – Он обещал нам свою защиту.

– Мы все знаем закон. Кто срубил фруктовое дерево императора, кто разрушил его мост или убил его человека, тот должен умереть, – покачал головой Атавалп.

– Но Кумия напал на Аи, а Тава защищал свою дочь. Император не станет его убивать! – возмутился Искай. – Я слышал, что если есть смягчающие обстоятельства, суд может приговорить виновного к изгнанию, к работе на плантациях коки или на рудниках.

– Мудрость императора велика. На рынке рассказывали, что когда бедняк, страдающий от голода, сорвал авокадо с дерева в императорских владениях, суд наказал не вора, а начальника, по вине которого, бедняк голодал, – вспомнила Кэса.

Они говорили ещё некоторое время, прежде чем начали расходиться. Тава не прислушивался к разговорам, он смотрел на звездное небо и гладил по волосам Аи.

Атавалп дотронулся до плеча Кьяри. Прикосновение показалось Кьяри очень теплым. Поняв, что её трясет от озноба, Кьяри позволила отцу проводить себя в дом, уложить в постель и накрыть одеялом, как в детстве.

На рассвете всех разбудил крик Аи. У неё поднялась температура. Аи плакала и бредила, отбиваясь от невидимого врага. Полдня Тава сидел около дочери, вытирал пот с её лба и поил её лечебными травами. В полдень его забрали стражники. Отряд из десяти человек. Они связали Таве руки за спиной и накинули веревочную петлю ему на шею.

Праздник в Куско продолжался. Ветер доносил до "Гвоздичных грядок" звуки барабанов и флейт с главной городской площади.

Во дворе поместья посланцев солнца Аи навзрыд оплакивала отца. Рядом играли дети: бегали, дрались, кидались землей и мучили морских свинок. Лория бранила их и одновременно жевала маис, из-за чего ругательства звучали невнятно.

– Посланцы солнца принесли беду в наши земли! Они убийцы и злые маги! – заголосила вечером под воротами чиа сумасшедшая старуха.

Этой ночью Кьяри долго не могла заснуть. Стоило ей лечь, тело начинало чесаться. Выйдя во двор, она принялась трусить соломенный матрас и одеяла, чтобы избавиться от блох и клопов. У фонтана сидели и курили трубки Атавалп, Керук и Беа. Он первым повернул голову на стук. Громкий и отчетливый. Так стучат в ворота императорские стражники и гонцы.

Застыв на месте, Кьяри наблюдала, как мужчины подходят к воротам, и Беа поднимает засов. Что произошло дальше, Кьяри рассмотрела плохо – створки ворот дрогнули, кто-то шагнул внутрь, завязалась потасовка. Беа схватил гостя за одежду, в ответ тот толкнул Беа в грудь, Керук ударил незнакомца кулаком в лицо, Атавалп выкрутил ему руки и толкнул его на колени. В лунном свете между пальцев Атавалпа блеснуло золото. У гостя была золотая рука!

– Нио! – выдохнула Кьяри и бросилась вперёд.

Он стоял на коленях. Из уголка его губ стекала тонкая струйка крови.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел Керук и прижал нож к горлу Нио.

– Стой, где стоишь, Кьяри! – Атавалп предупреждающе поднял руку. Кьяри остановилась за его спиной, не зная, что делать, и боясь навредить Нио.

Керук снова обратился к Нио:

– Как ты посмел прийти сюда, после того, что сделал?

– Ты убил моего брата! – Беа тоже достал нож и прижал лезвие к шее Нио сзади.

– Ты убил Ахачи.

– Я с удовольствием перережу тебе горло. И никто меня не остановит.

– Делайте что хотите, но сначала выслушайте меня, – в голосе Нио звучал вызов. Похожим тоном он сообщил Кьяри, что всегда ненавидел её и хотел убить.

– Почему мы должны слушать предателя? – Беа вдавил лезвие в шею Нио. Кровь потекла на спину за ворот туники Нио.

– Потому что, если не выслушаете, вы все сегодня умрете! Я не знаю, чем вы так насолили Такири, но он внушил беднякам, что вы зло. Из-за вас наступит голод. Из-за вас пересохнут каналы на полях. Из-за вас в этом году дожди лили сильнее, чем обычно. Из-за вас....

Керук снова его ударил. Атавалп отпустил Нио, он упал на четвереньки и сплюнул кровь на песок.

– Скажи нам что-то, чего мы не знаем? – процедил сквозь зубы Керук.

Беа ударил Нио ногой в живот.

– Нет! – закричала Кьяри. Она хотела упасть рядом с Нио на колени, но отец оттолкнул её. Он впервые обошелся с ней грубо.

Во дворе собирались люди. От шума проснулись женщины, где-то заплакал ребенок.

– Такири подкупил племя вила, пришедших на рынок, чтобы они ночью напали на вас, – сказал Нио. – К ним присоединятся местные бедняки, которым нечего терять. Вместе их будет больше сотни. Они убьют всех вас! А чтобы они не ошиблись домом, люди Такири повесили на ваших воротах нитки красной шерсти.

– Нет, – прошептала Лория.

– Нам негде спрятаться, – вздохнула Кэса.

– Я не верю ему! – сказал Беа.

– Однажды ты уже пытался убить нас, почему теперь ты решил помочь нам? – спросил Керук.

– Я ненавидел и ненавижу вас, – Нио сел на пятки и посмотрел снизу вверх на нависших над ним мужчин. – Но я никогда не желал смерти вашим женщинам и детям.

После этих слов он впервые взглянул на Кьяри. Она затаила дыхание. На миг ей показалось, что все окружающее исчезло – перестали существовать её отец, Керук, чиа, перестали существовать Куско и император, не случилось беды с Аи и её отцом – ей казалось, что они с Нио снова сидят на берегу реки. И вокруг нет больше никого кроме них. Кьяри невыносимо сильно захотелось дотронуться до Нио.

– Он врет! – закричал Беа.

Используя стоящее у ворот дерево как лестницу, Искай взобрался на каменную стену и выглянул на улицу.

– На воротах, и правда, красные нитки, – сообщил он.

Керук кивнул Атавалпу. Он открыл ворота, снял моток красной шерсти и передал его Керуку. Тот кинул его в лицо Нио.

– Это вас не спасет, – сказал Нио. Красная шерсть упала ему на колени.

– Он говорит правду, – перешептывались женщины.

– Такири послал к нам убийц, за то, что мы убили его сына.

– Что тебе известно? – Керук взял Нио за волосы и оттянул назад его голову.

– То, что сказал. Их много. Такири натравил их на вас. И даже если вы сняли красную шерсть, бедняки все равно покажут убийцам ваш дом. Я могу помочь вам спрятаться.

– Откуда тебе все это известно? – повторил свой вопрос Керук. Но Нио не успел ответить. Из дома выбежала Аи. Её никто не посмел остановить. Выкрикивая имя Нио, она упала около него на колени, обвила руками его шею и спрятала заплаканное лицо на его груди.

Керук отступил. Все молча смотрели на Аи и Нио.

– Вы должны уйти. Сейчас. Они скоро будут здесь, – сказал Нио, гладя Аи по спине. – Идите за мной, я покажу, где можно спрятаться.

– Это ловушка, – сказал Беа. – Может, Такири подослал тебя, и ты выманиваешь нас на улицу, чтобы его люди могли напасть на нас?

– Если это так, я буду стоять рядом с тобой и, если я приведу вас в ловушку, ты успеешь убить меня! – крикнул Нио. – Чем дольше вы тянете, тем больше рискуете.

Аи отстранилась от Нио и посмотрела на Керука.

– Пожалуйста, – прошептала она одними губами. – Нио не стал бы врать в такой ситуации.

– Где ты был все это время? – продолжал допрашивать Керук.

– Сначала на западе, потом в окрестностях Чан-Чан. Я знал, что вы идете в Куско, и старался держаться от вас подальше. Но несколько дней назад я встретил старую женщину. Она хромала и плохо видела. Она попросила меня помочь ей. Сказала, что ей необходимо добраться до Куско как можно скорей, пока император не казнил мятежников. Среди них был её сын, она хотела последний раз увидеть его живым, – Нио опустил голову. Кьяри снова захотелось притронуться к нему, погладить по волосам, прикоснуться губами к его коже, обнять, но вместо этого она спросила:

– Её сын был среди тех, кого казнили на площади?

– Да, – Нио снова посмотрел ей в глаза. – Ему отрубили голову и насадили её на пику. С его тела сняли кожу и, начинив её ватой, выставили чучело перед воротами замка. С тех пор старуха-мать каждое утро приходит под городские стены, чтобы поцеловать его ноги.

– Где ты живешь в Куско? – перебил Нио Керук.

– У этой женщины есть друг в Куско. У него дом в квартале "Хвост Пумы". Он дал мне кров и еду. И у него я предлагаю вам спрятаться и переждать сегодняшнюю ночь.

– Вставай, – приказал Керук.

– Мы пожалеем, что послушали его, – сказал Беа.

– Он прав, мы не можем сейчас медлить, – покачал головой Керук. – Если он не врет, уйдя сейчас, мы спасем наше племя. Если врет, мы просто перережем ему глотку.

Керук кивнул Беа. Не пряча нож, он встал около Нио.

– Одно неверное движение, гаденыш. Только дай мне повод.

– Быстрее, – крикнул Керук женщинам. – Не тратьте время на сборы, хватайте детей и возвращайтесь сюда.

– Я хочу отвести Кьяри и Зину во дворец немедленно, – сказал Атавалп.

– Нет. Если Нио прав, если на нас действительно охотятся, нам нельзя разделяться. Это опасно. Не стоит рисковать, – покачал головой Керук.

– Мы не вернемся в дом избранных женщин! – одновременно сказали Кьяри и Зина.

– В дом избранных женщин? – неуверенно переспросил Нио. – Почему Кьяри должна возвращаться в дом избранных женщин? Она что...

– Император оказал нам большую честь, взял Кьяри и Зину под свою защиту, – пояснил Атавалп. Он медленно повернулся к Нио, расправил плечи и высоко поднял подбородок. Всем своим видом предостерегая Нио от дальнейших разговоров о Кьяри. Но Нио было плевать на предостережения.

– Ты продал свою дочь этой обезьяне в леопардовой шкуре? Обменял свою дочь на что? На стадо лам? На участок земли около Куско? Может на этот дом?

Атавалп ударил Нио по лицу. Беа сдавил локоть Нио и прижал лезвие к его боку.

– Заткнись, Нио. Ни слова больше. Или, я клянусь, выпущу тебе кишки.

– Давай! А то мне кажется, что ты только трепаться можешь! – зло посмотрев на Беа, Нио толкнул его плечом в грудь. За что тут же получил удар в живот.

– А ну хватит! – рявкнул на них Керук. – Прекратите. Атавалп, Искай, возьмите копья. Вы пойдете впереди. Нио пойдет за вами и будет указывать путь. Панти и я пойдем с женщинами.

Керук не приказал женщинам вооружиться, но этого и не нужно было. Кэса, Вара, Лория и Зина держали в руках палки или мотыги. У Аи и Вары на шее в кожаных ножнах висели ножи. Точно такой же нож с ножнами Кэса протянула Кьяри.

– Все будет хорошо, – погладила её по спине Кэса.

О чем она, удивилась Кьяри. У кого все будет хорошо? У Кьяри и Зины? Может, у Аи и её отца? Или у Нио?

Когда ворота открылись, и Кьяри оказалась плечом к плечу с Лорией, прижимающей к себе трехлетнюю дочь, она поняла, что Кэса имела в виду. Для этого было достаточно заглянуть в глаза идущей рядом женщины. Решимость в её взгляде говорила, что она скорее умрет, чем допустит, чтобы с ней произошло то, что случилось с Аи. Умрет и убьёт свою дочь, но не позволит, чтобы с ними произошло то, что железные демоны сделали с женщинами и девочками в деревне. Та же уверенность, одержимость и обречённость светились во взглядах Вары и Кэсы. Чиа снова стали беглецами. И для них этот побег мало чем отличался от побега из родной деревни. Пусть сейчас вокруг были не джунгли, а каменные стены города, по пятам за ними по-прежнему шла смерть.

– Здесь направо, – услышала Кьяри голос Нио. Ровный, спокойный. Так он говорил, когда читал кипу. Как давно это было?

– Долго ещё? – Керук наклонил голову к Нио.

– Шагов сто – сто пятьдесят.

Факел в руках Иская качнулся. Привлеченная светом летучая мышь вцепилась в его золотые волосы. Искай выругался, мальчишки Вайра и Уно рассмеялись.

На воротах, к которым привел их Нио, висели золотые диски. Нио дважды постучал, и створки открылись. Один из слуг в набедренной повязке кивнул Нио и побежал в дом, двое других – впустили чиа и закрыли за ними ворота. В темноте незнакомый двор выглядел огромным. Кьяри вздрогнула, когда под ноги ей метнулась крыса.

– Здесь вы в безопасности, – сказал Нио и направился к каменному строению. Никто не посмел его остановить. Ни Керук, ни Атавалп, ни Беа не смели ему приказывать в незнакомом месте. Здесь, на чужой территории они были гостями. А Нио, похоже, чувствовал себя здесь, как дома. И он не упустил возможности подчеркнуть свое преимущество, ушёл в дом и надолго предоставил чиа самим себе.

Встречать чиа никто не выходил достаточно долго, чтобы от напряжённого ожидания у них затекли ноги и шеи.

– Нужно отправить кого-то в "Гвоздичные грядки", – тихо сказал Керук. – Мы должны знать, действительно, ли кто-то нападет на наш дом ночью или это все выдумки Нио.

– Я пойду, – вызвался Искай. К нему присоединился Беа. Подсаживая друг друга, они перемахнули через стену и скрылись в темноте.

Звёзды на небе говорили, что полночь миновала.

– Мама, я хочу есть, – сказал за спиной Кьяри детский голос.

– Посланцы солнца, я давно мечтал с вами познакомиться, – из дома показался старик. Его длинные седые волосы блестели в свете луны. – Но в последние двадцать лет, я не покидаю своего жилища. Атауальпа запретил мне даже посещать храм и участвовать в праздниках. Летнее солнцестояние, приход весны и зимы я отмечаю в своем саду, здесь же молюсь о благополучии империи и императора. Но даже до меня доходили слухи о вас. О пришельцах, чьи тела отметило солнце.

Старик был маленького роста. Ниже Керука на две головы. Когда он говорил, он активно жестикулировал. Когда замолкал, начинал жевать губы.

– Спасибо вам за то, что дали нам убежище... – начал Керу.

– Называйте меня Синчи Инка, – сказал старик. – Да, я принадлежу к императорскому роду. Моей матерью была сестра бабки Атауальпы. Его отцу я верно служил всю свою жизнь. Сначала в императорской страже, потом присматривал за складами в Куско, собирал налоги. Когда к власти пришел Атауальпа, я, как и все, кто служил его отцу, впал в немилость.

Синчи Инка хлопнул в ладони, подзывая слуг.

– Вы, наверное, устали и проголодались. Я прикажу принести чичу и еду.

– Вы очень добры, господин, – сказал Керук.

Старик уселся на землю и кивнул чиа, предлагая им последовать его примеру.

– Но мне ещё повезло, что нынешний император оставил мне жизнь и разрешил остаться в Куско. Мало кому из бывших приближенных его отца повезло так же.

Принесли еду и выпивку. Старик много болтал – нахваливал красоту женщин чиа, восхищался золотыми ногами Атавалпа, играл с детьми и угощал их сладостями.

Нио наблюдал за чиа и стариком из отдаления. Он сидел на ступеньках дома, поставив золотой локоть на колено и подперев голову золотым кулаком.

Перед рассветом вернулись Искай и Беа. Они рассказали, что к дому посланцев солнца, и правда, приходила толпа оборванцев. Дорогу им указывала ведьма в зеленом платке, выкрикивавшая целыми днями проклятья под воротами чиа.

– Нио не соврал. Он всех нас спас. А вы ему не верили, – тихо сказала Аи. Но её слова, как и её упрек, потонули в общем шуме.

Чиа пытались решить, что им делать дальше. Стоит ли ожидать нового нападения?

– Такири ненавидит вас. Один из вас убил его сына. Конечно, он попытается снова вам отомстить. Но не думаю, что ему ещё раз удастся организовать против вас толпу. Полагаю, вам не стоит больше бояться ночного нападения. Организовать бедняков не просто. Обычно это срабатывает один раз. При определенном стечении обстоятельств. Праздник, рынок, много выпивки, много обещаний, немного подарков и клевета, – Синчи Инка улыбнулся и развел руками. – В следующий раз Такири придумает другой способ отомстить. Он всегда был завистлив, отличался болезненным самолюбием и никогда никому не прощал обиды. Никому кроме императора, естественно. Сводить счеты с императором он себе не мог позволить. Зато мог вдвойне отыграться на его фаворитах. Помню, пять лет назад он оклеветал клан Панчи и добился того, чтобы их изгнали из города.

– А что же император на это? Не разоблачил клевету?

– Может, разоблачил, может, нет. Никто не знает. Он редко вмешивается в споры знати. Это ему не интересно, пока придворные ему верны и не убивают друг друга.

– Откуда вы узнали, что Такири посылает к нам убийц? – спросила Кьяри.

– Император запретил мне покидать дом, девочка. Но у меня есть глаза и уши повсюду. А ещё я привык помогать людям. Наша жизнь полна бед – смерть, голод, болезни. Я пытаюсь сделать её немного лучше, если это возможно. Вместо того, чтобы посылать еду в храм для жертвоприношений, я отдаю её бедным, а они за это приносят мне новости. Я даю кров тем, кому некуда пойти, в благодарность они оказывают мне услуги. Как Нио, например. Он пришел с Тии из Чан-Чан. Я помог им. А сегодня Нио помог вам. Мне даже не пришлось его просить. Я сказал ему: Нио у тебя золотая рука, как у посланцев солнца. Знаешь ли ты посланцев солнца? А когда он сказал, что знаком с вами, я рассказал ему об опасности, которая вам угрожает, и он захотел предупредить вас. Это хорошо, что он был здесь. Если бы к вам пришел посторонний человек, вы бы не поверили ему.

Керук быстро взглянул в сторону Нио. Этот взгляд говорил о том, что он до сих пор не доверяет Нио. Но Синча Инка необязательно знать об этом. Керук решил не посвящать императорского родственника во внутренние распри чиа. По тому, что Нио сидел в стороне, старик должен был догадаться, что Нио изгнанник, но тему эту не поднимал, показывая гостям, что умеет уважать чужие секреты.

– Ой, какая красивая девочка. Покажи мне, что это у тебя. О, ты поймала червяка, – старик придвинулся к дочери Лории. – Я тебе сейчас чудо покажу! Дай-ка мне червяка. Вот так. Теперь мы возьмем палочку и разрежем его пополам. Видишь? Обе половины продолжают извиваться, каждая живёт своей жизнью. А теперь мы его снова разрежем. Уже на четыре части. Что ты видишь? Правильно, умница. А как думаешь, что случится, если мы его разрежем на восемь частей? Да, моя хорошая, он будет продолжать ползти.

Старик ясно дал понять, что не настроен отвечать на прямые вопросы. Расскажет только то, что захочет. Он с охотой вспоминал былые времена, свою жизнь во дворце и старого императора.

– То, что Уйана Капак поделил империю между двумя принцами – Атауальпой и Уаскаром – стало ошибкой. Он проявил слабость. Оба юноши были его сыновьями. Но Атауальпа был сыном наложницы, а Уаскар – законной жены. Вот только из всех женщин в своей жизни император Уайна Капак по-настоящему любил только мать Атауальпы. Он даже храм в её честь построил, когда она умерла. Он любил её и её сына. А мальчик, на радость отцу, рос сильным и смелым. Думаю, император любил его больше всех своих детей. А вот Уаскара отец почти не замечал. Пренебрегал им, и подозреваю, чувствовал из-за этого себя виноватым. Так как именно Уаскар был его законным наследником, чтобы не нарушать закон и успокоить совесть, Уайна Капак разделил свою империю на две части. Большая и лучшая часть досталась любимому сыну. К законному – отошли три города. Это решение навредило империи и испортило характер обоих сыновей. Уаскар возненавидел брата, отца и всех на свете. Атауальпа получил пример нечестной, подлой игры и перенял его. Лучше бы император втайне убил Уаскара. Вреда было бы меньше. Не пришлось бы им воевать за наследство и натравливать людей друг против друга.

Больше, чем история императорской семьи, Кьяри интересовало, как долго Нио живёт у старика и какую работу здесь выполняет.

Из дома вышла сутулая женщина, погладила Нио по волосам, присела на ступени рядом с ним. Должно быть, это была Тии – старик сказал, что они с Нио пришли вместе. Тии что-то шепнула Нио, он принёс кувшин и чашки. Тии отвязала от пояса мешочек с травами, насыпала щепотку в чашку и залила водой.

Пока Кьяри наблюдала за ними со стороны, Аи встала на ноги и подошла к Нио. Тии подняла к ней лицо. Правый глаз женщины закрывало белое бельмо. Кьяри видела, как женщина улыбнулась, покачала головой, взяла Аи за руку и погладила ладонь девочки.

Пока взрослые разговаривали, дети чиа осмелели. Они бегали по двору и кидали камни в фонтаны.

– Эта женщина колдунья, – шепнул Уно, показывая пальцем в сторону Тии.

Кьяри наблюдала за Нио. Солнце стояло в зените, и золотая рука Нио блестела в его лучах. Нио щурился и улыбался. Кьяри не могла оторвать от него взгляда. Сейчас он держался так же, как в день, когда они впервые поцеловались. В день, когда Кьяри поняла, что любит его и хочет любить всю жизнь. Этот Нио спас ей жизнь. Вместе с ней убегал от железных демонов и дразнил их. Тии дотронулась до синяка на скуле Нио – след от кулака Керука или Атавалпа – и Кьяри вспомнила, как точно так же сама касалась его лица. Тогда они сидели на берегу лесного ручья, и Кьяри назвала Нио своим.

То ли почувствовав, что за ним наблюдают, то ли по случайно, Нио повернул голову и встретился взглядом с Кьяри. Ей показалось или в его глазах мелькнула растерянность?

Не думая о том, что делает, Кьяри встала на ноги и пошла к дому, на крыльце которого сидели Нио, Тии, Аи. Теперь к ним ещё присоединились мальчишки Уно и Вайра.

– Я знаю, что тебе пришлось пережить, – сказала Тии, продолжая гладить ладонь Аи. – Когда я была в твоем возрасте, императорские чиновники сделали со мной то же самое. Их было двое. Один держал меня, второй насиловал. Потом они поменялись.

Аи всхлипнула.

– Всё проходит моя девочка. Боль, несчастье. Рано или поздно всё остается позади. Но подумай хорошо, хочешь ли ты забыть эту боль? Ведь если ты забудешь её, ты забудешь и единственного человека, который встал на твою защиту. Единственного человека, который умер ради тебя.

– Мой отец ещё не умер, – прошептала Аи.

– Но скоро умрет. И если ты забудешь, что с тобой сделали, ты предашь его память.

Кьяри едва слышала, о чём они говорили, она рассматривала Нио. Ощупывала его взглядом. Она хотела прикоснуться к его золотому кулаку, проверить нагрелся ли он на солнце. Хотела пригладить спутанные волосы Нио и убрать за ухо непослушную длинную прядь, которая, когда он поворачивал голову, касалась уголка его губ. Она словно все ещё не верила, что Нио сейчас здесь. Не верила, что может опять его видеть, стоять рядом с ним. За всеми волнениями прошлой ночи она не осознала эту мысль до конца. А сейчас это открытие полностью оглушило её. Кьяри привыкла к своей золотой руке, но смотрела с удивлением на руку Нио. Такое же удивление вызывало его присутствие, его близость. А ещё через миг, Кьяри поняла, что то, что Нио жив, тоже кажется ей чудом. Она так часто вспоминала, как Нио горел в вихре золотого песка, как потом бился в судорогах и бредил на дне ямы, что теперь никак не могла привыкнуть к тому, что он жив и здоров. Оказывается, она боялась за него все это время, сама себе в этом не признаваясь. Боялась, что он умрет. Боялась, что его убьют. Боялась, что больше никогда его не увидит.

И теперь Нио сидел перед Кьяри на земле и смотрел на неё снизу вверх. Уголок его губ дёрнулся, словно он хотел улыбнуться, и Кьяри засмеялась. Слишком громко, слишком беззаботно. Но она ничего не могла с собой поделать. Она почувствовала невероятное облегчение. Нио улыбнулся в ответ. Широко и открыто, как будто тоже почувствовал облегчение.

Тии и Аи удивленно посмотрели на них. Аи обиженно поджала губы. Но Кьяри было всё равно, она была счастлива. И не важно, что случится потом, этот момент счастья она никогда не забудет. Ощущение счастья не покинуло Кьяри даже, когда подошёл отец и положил руки ей на плечи. Нио нахмурился и встал на ноги.

– Ты должна вернуться в дом избранных женщин, Кьяри, – сказал Атавалп.

Нио стиснул зубы, но на этот раз промолчал.

– Керук хочет поговорить с тобой, Нио, поблагодарить за то, что ты спас нас, – говоря это, Атавалп смотрел поверх головы Нио.

– Я не хочу с ним разговаривать. Мне не нужна его благодарность. Я сделал это не для него, – Нио снова посмотрел в глаза Кьяри.

– Спасибо, Нио, – сказала Кьяри. Она впервые заговорила с ним. И от этого тоже почувствовала радость.

Уголок губ Нио опять дёрнулся.

– Это не всё, – резко сказал Атавалп. – Ты должен рассказать нам, как убил Хакана и Ахачи.

– Нет!

– Ты... – Атавалп сжал челюсти. – Ты в долгу перед нами, Нио. То, что ты сделал в золотом городе... Не думай, что сейчас ты искупил свою вину. Из-за тебя моя дочь едва не погибла.

Нио опустил голову. А Кьяри вдруг поняла, что отец использует её имя, чтобы надавить на чувство вины Нио.

– Нет, – уже тише повторил Нио. – Старик был прав. Если я скажу вам, как золото убивает, вы уничтожите весь мир.

– Ты лжёшь. Когда ты поджёг дом, Кьяри едва не сгорела заживо...

Атавалп снова попробовал надавить на Нио, но на этот раз вместо подавленности Нио отреагировал протестом.

– Думаешь, я не знаю? Думаешь, я забыл об этом? Нет. Я ничего не забыл. Ни о том, как ты перерезал горло моему брату, ни о том, как я едва не убил Кьяри! – закричал Нио. – И именно поэтому... потому что я все помню, я не скажу вам, как убивает золото. Если вы начнете убивать, не прикасаясь, вы не сможете остановиться!

В какую-то минуту Кьяри показалось, что отец снова его ударит, она метнулась вперёд и встала между ними.

– Хватит, прошу вас!

Нио отвернулся. Его плечи тяжело вздымались, спина дрожала. Он злился.

Атавалп тоже злился. Вытирал вспотевшие ладони о тунику и скрежетал зубами по дороге во дворец. Он шел впереди и молчал. Кьяри молча смотрела на его спину. Зина накручивала на палец локон и оглядывалась по сторонам. Сопровождавшие их Панти и Искай тоже за весь путь не проронили ни слова.

Аллея к дому избранных женщин шла от ворот через сад. Пройдя её до половины, Атавалп повернулся к Кьяри.

– Ты не можешь его простить, Кьяри.

Зина отошла и подняла лицо к прозрачному вечернему небу, через голубизну которого просвечивались звёзды.

На дереве вскрикнул и взмахнул крыльями попугай, зеленое перо упало к ногам Кьяри.

– Ты сжёг его дом, перерезал горло его младшему брату, а ему надел верёвку на шею.

– Я был на войне. Я не знаю, кто из маленьких яги был его братом. Но у маленьких детей не было шансов пережить переход, а оставлять их в разрушенной деревни, значило обречь на медленную смерть. Нио пытался убить нас в мирное время. Он убил Ахачи и Хакана. Убил, воспользовавшись магией. Он не вызвал их на бой. Не дал воинам возможность защитить свою жизнь. И он может в любой момент сделать это снова. Убить любого из нас. И не важно, что сегодня он спас нам жизнь. Ты его слышала, он ненавидит нас. Пока он жив, мы все в опасности.

– Нет! – Кьяри схватила отца за руку. – Поклянись мне. Если ты меня, и правда, любишь, поклянись, что с Нио ничего не случится. Вы не станете его трогать. Не станете убивать. Не причините ему вред. Ни ты, ни Керук, ни кто-то другой. Потому что, если вы это сделаете, я убью себя!

– Кьяри...

– Поклянись.

– Я клянусь. Я сделаю все, что ты хочешь. Но и ты поклянись мне. Ты не будешь встречаться с Нио. Ты ведь знаешь, как поступают с наложницами императора, когда узнают, что у них есть любовник?

Их убивают. Убивают всю их семью. Кьяри вспомнила куклу, которую нашла в фонтане. Сколько лет было её хозяйке? Успела ли она понять, за что её убьют?