Текст книги "Эльдорадо (СИ)"

Автор книги: Stochastic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

В слухах была доля правды. Отец Иская действительно умер от ран, полученных в бою. Только эти раны оставил не топор, камень или стрела. Это были ужасные раны, каких никто и никогда не видел.

Искай рассказывал об этом, глотая чичу.

– Я всегда считал, что отец был воином. Но на самом деле Мичи был гонцом. В семнадцать лет он женился, и сразу после этого отправился в свое первое путешествие. Биара говорила, что сам император подарил отцу золотую митру за то, что он быстро бегал. Будучи гонцом, отец никогда долго не задерживался дома, зато повидал долины и побережье, приносил дары в храмах Куско, купался в соленых водах океана. Мать говорила, что полюбила его при первой встрече. Тогда же у неё возникло предчувствие, что ей не суждено надолго сохранить своё счастье. Ведь её муж отличался от всех, кого она знала. Его не интересовали охота, рыбалка и земледелие, мыслями он всегда был где-то далеко. И казалось, однажды его тело последует за его мечтами. Так и случилось, Биара и Мичи прожили вместе три года, достаточно, чтобы Биара зачала. В свое последнее путешествие Мичи отправился, зная, что у него будет сын. В тот год прошли сильные дожди. Из-за них земля вокруг нашей деревни превратилась в болото.

– Мне дед рассказывал об этих болотах. Чтобы осушить их, сожгли много деревьев, – вспомнила Аи, худенькая и слабая девочка. Её шею и руки всегда покрывали несколько слоев бус и браслетов из изумрудов – мать Аи считала, что камни защитят дочь от духов болезни.

– Болота не помешали Мичи вернуться домой. Он был слаб. В животе у него зияла большая гнойная рана. Лекарь извлек из неё два железных шарика, но, видимо, так и не смог её до конца вычистить. Первое время казалось, что отец идет на поправку, а потом его рана снова воспалилась. Мичи рассказывал, что его ранили железные демоны. Существа, с ног до головы закованные в железо. Один из них направил на моего отца железную палку, плюющую огнем. Раздался грохот и отец почувствовал боль в животе.

– Железные демоны? – переспросил Милка.

– Мичи сказал, что они плавают по океану в больших домах. Вместо одежды носят железо. Открытыми оставляют только бледные, как известь, руки и лица.

– Странно, что никто кроме Биары не слышал эту историю.

– Это неправда! Во время его болезни Мичи навещали первые люди чиа! Вождь, шаман, хранитель кипу.

– Если это так, почему мы ничего не знаем об этой истории?

– Никогда не слышали, чтобы кто-то говорил о железных демонах...

– Это все сказки...

– Чепуха.

– Это правда!

– Почему твоя мать рассказала тебе все это сейчас?

– Потому, что приближающаяся смерть меняет твой взгляд на события. И то, что казалось неважным, обретает смысл.

– Какой смысл в этих небылицах? – сказал Панти, сын лекаря.

– Это не небылицы! – разозлившись, Искай встал со своего места и топнул ногой.

– Твоя мать все выдумала!

Искай бросился на обидчика с кулаками. Он разбил Панти нос и повалил его на землю.

– Ещё раз посмеёшь обвинить мою мать во лжи, и я закидаю тебя дротиками.

– История о железных демонах правда. А ваши отцы и матери глупцы, если забыли её, – сказал Нио. Он стоял в стороне, в тени деревьев. Скорей всего, он не слышал рассказ целиком, только завязавшийся после него спор.

Впервые Нио сам обратился к Искаю. И впервые Искай не стал доставать его оскорблениями и угрозами. Прежде Искай и Нио часто дрались, пытаясь выяснить, кто сильнее, и каждый раз убеждались, что силы равны. Но смерть Биары и железные демоны все изменили.

У Нио не было причин поддерживать Иская. Вряд ли он проникся сочувствием к горю Иская. Кьяри знала, Нио умел быть бессердечным. Потому она решила, что сейчас им движет чувство справедливости.

– Римак записал рассказ Мичи дважды. Одну копию послал императору, вторая – осталась в деревне.

– Правда, что у демонов железные руки и ноги? – спросила Аи, передергивая плечами.

– Такого не может быть, дура, – прошипел Панти, сын лекаря.

– С железными демонами нельзя договориться, их невозможно убить или остановить, – сказал Нио.

– Да! – подхватил Искай. – Они всесильны и не знают жалости. Мой отец рассказывал, что, сойдя на берег, железные демоны сразились с племенем нутибару. Нутибару великие воины. Но железные демоны убили их всех, кроме одного, самого молодого воина. Они пытали его. Так долго и страшно, что он сошел с ума от боли и ужаса и привел демонов в родную деревню. Тогда железные демоны убили всех в деревне нутибару: стариков, женщин и детей.

– Железные демоны не берут пленных, – сказал Нио.

– Покажи нам записи Римака, – сказала Кьяри.

Длинные волосы Нио были заплетены в косу. Она змеёй извивалась между его лопаток, когда он быстро шел по улице. Внутри старой хижины Римака Нио зажег три масляные лампы. В их свете сундук с кипу напоминал жертвенный камень. Красные и синие верёвки с узлами походили на внутренности ламы.

Один за другим, Искай, Панти, Аи, Кьяри и Милка прикоснулись к кипу, хранившему рассказ о железных демонах.

Нио читал кипу. Он говорил о демонах разрушавших города, сжигавших деревья и поля, посылающих на землю болезни, и Кьяри увидела, как на щеки Иская возвращается румянец. Лицо Нио тоже раскраснелось. Убрав упавшую на лоб прядь волос, Кьяри поняла, что и её кожа пылает.

Железные демоны никогда не спали, не нуждались в еде и слугах. Они убивали всех на своем пути. Изредка Панти или Аи перебивали Нио, задавая вопросы о том, как демоны общаются между собой, как они двигаются и как выглядят.

Глупые, бессмысленные, с точки зрения Кьяри, вопросы. Она не имела представления о железных демонах, но хорошо помнила, как выглядит смерть. Пустая детская колыбель, мертвая женщина, мёртвый младенец, поминальный костер. Почему-то эти образы стали для Кьяри лучшим доказательством существования железных демонов.

– Железным демонам все равно чиа ты или яги, сильный воин или беспомощный ребенок. Они убивают всех, – сказал Нио.

– Они всесильны и беспощадны! – как заклинание повторил Искай.

Казалось, эти слова были очень важны для него. Важнее, чем рассказ Биары об отце. Недавно Искай лишился семьи. Теперь он испытывал боль и одиночество. Возможно, он хотел, чтобы люди вокруг тоже страдали. Возможно, просто хотел понимания. Но для того, чтобы люди осознали свою беспомощность, в мире должны были существовать железные демоны. Мысль, что они могут прийти и уничтожить мир, который ты знаешь, дарила странное успокоение. Кьяри понимала Иская, однажды она пережила то же самое. Заглянув в блестящие от возбуждения глаза Нио, Кьяри решила, что рассказывая о беспощадных демонах, он чувствует отголосок своей боли.

Панти, Милка и Аи не верили в могущество железных демонов. Удивлялись и сомневались. Они никогда не теряли близких.

Этот опыт влиял на восприятие железных демонов и сближал Кьяри, Иская и Нио. Дарил им чувство превосходства, будто они были особенными, и ощущение странной свободы. Хотелось говорить всю ночь, хотелось действовать.

– Я стану гонцом, как мой отец, – сказал Искай.

– Ты плохо бегаешь, – посмеялась Кьяри.

– Ты ничего не понимаешь! Для того, кто бежит на дальнеё расстояние, важна выносливость, а не скорость!

Ночь выдалась ясная и безветренная. Луна заснула на верхушке самой высокой сейбы. Одна из звезд покатилась по небу и исчезла за горами.

– Однажды я видел как камень, упавший с неба, разрушил целый дом, – вспомнил Нио.

Панти пошёл домой. Аи и Милка вернулись на окраину деревни, где пили чичу и вспоминали Биару.

Вместе с Искаем и Нио Кьяри подошла к своей хижине. Атавалп сидел на улице и курил трубку. Кольца дыма поднимались над его головой, сединой оседали на черных волосах.

После смерти Исы прошло шесть лет, а Атавалп так и не привел в дом новую жену.

– Что нужно яги от моей дочери? – Атавалп поднялся на ноги. Взгляд у него был тяжелый, вокруг витал запах чичи.

Кьяри почувствовала, как Нио напрягся.

– Нио прочитал нам записи о путешествиях моего отца, – сказал Искай.

– Он яги, – повторил Атавалп.– Мы сожгли его дом, убили его родных и на веревке привели его в нашу деревню.

Кьяри вспомнила чумазых, голых, пленных детей и подумала, что Нио совсем не похож на них.

– Яги, как кайманы, если пытаться их приручить, рано или поздно они укусят руку, которая их кормит, – Атавалп повел плечами.

– Неужели смелый воин боится яги? – голос Нио прозвучал непривычно тонко и пронзительно. – Боится, что яги придут в его деревню, разрушат его дом и оденут верёвку на шею его дочери?

– Убирайся отсюда, яги, пока я не проломил твою глупую, маленькую голову, – выплюнул Атавалп и сделал шаг к Нио. Самый высокий и крепкий воин чиа, Атавалп, был на голову выше Нио и в два раза шире его в плечах. Отступая, Нио споткнулся о камень и едва не упал.

– Ты трус! – крикнул Нио. – Твои победы ничего не стоят! Я видел, как ты сражался с безоружными женщинами и детьми!

– Никогда не приближайся к моей дочери, яги.

Искай растворился в темноте вслед за Нио.

Всего лишь несколько раз в жизни Кьяри видела отца таким злым. Первый раз, когда брат несправедливо обвинил Атавалпа в том, что он спит с его женой. Второй раз, когда один из воинов оклеветал его перед Керуком, сказав, что Атавалп присвоил себе часть добычи. Хоть Керук не поверил лжецу, Атавалп вызвал его на поединок и убил.

– Я задушу этого яги, если он посмеёт ещё раз заговорить с тобой, – Атавалп положил ладонь на плечо Кьяри.

– А если не он, а я заговорю с ним? Меня ты тоже задушишь? – Кьяри стряхнула руку отца и отступила. – Что на тебя нашло, вообще? Нио живёт с чиа девять лет. Все в деревне его уважают с тех пор, как он стал хранителем кипу. Керук приглашает Нио на все праздники.

– Нио – яги, и Керук глупец, если не понимает, что мы все поплатимся за то, что доверяем яги.

– Нио ученик и наследник Римака.

– Римак старый ублюдок. Он мог выбрать и воспитать себе наследником любого! Но собственным внукам он предпочел мальчишку-яги.

– Нио единственный, у кого был талант.

– Это Римак так говорил. Но правда в том, что много лет назад он разругался со своим семейством. А началась эта ссора из-за того, что старик Римак и его старший сын влюбились в одну девушку. Римак никогда не мог простить сыну, что девушка выбрала его, а остальным своим детям не простил, что в споре они не поддержали отца. После этого старый, похотливый и мстительный маразматик решил, что его сыновья и их дети недостойны получить его знания и обучил узелковому письму мальчишку-раба.

– Да, плевать! Плевать на яги, плевать на Римака и его сыновей, – разозлилась Кьяри.

– Римак обучил яги всему, что знал. Римак научил его вести себя, как один из нас. Но, Кьяри, яги никогда не был и не станет одним из нас. Особенно яги, рано достигший успеха и почувствовавший свою власть.

– Чушь. Нет у Нио никакой власти.

– Нио использует знания, полученные от Римака, чтобы возвыситься над другими и втереться к нам в доверие.

– Нио не нужно ничье доверие.

– Насколько покладисты и смирны не были бы яги, глубоко в душе они мечтают о мести. Их всегда нужно держать на коротком поводке. Им нельзя доверять

– Иса доверяла Нио! А ты сам говорил, что она разбиралась в людях, – выкрикнула Кьяри и увидела, как вытянулось лицо отца. Он сразу стал выглядеть старше. Они редко говорили о матери, вслух вспоминали о ней лишь по праздникам. Сейчас Кьяри это казалось неправильным, словно они с отцом старались забыть Ису.

– Отправляйся спать, Кьяри. Я все сказал. Больше не хочу ничего слышать об этом яги. А если увижу тебя с ним, я задушу его.

Кьяри стиснула зубы. Раньше отец никогда не был с ней так строг. Это вызывало у Кьяри злость, обиду и разочарование, как будто отец обманул её.

Женщина, у которой Кьяри вместе с другими девочками училась шить, родилась яги. Высокая и крупная, с большими ладонями и ступнями, Кэса плохо помнила первые годы своей жизни. Зато она часами рассказывала о взявших её в свой дом родственниках Керука. Они научили девочку шить, готовить, бить в барабан и ловить рыбу. А когда Кэсе исполнилось пятнадцать, сразу двое местных красавцев посватались к ней.

– Керук принёс белые орхидеи, Титу – красные петунии.

Шесть девочек внимательно слушали рассказ не молодой, но излучающей силу и здоровье, женщины. Они сидели в хижине Кэсы. Пол был чисто выметен. На стенах висели деревянные щиты – напоминание о воинской славе умершего прошлой зимой Титу, мужа Кэсы. Двое сыновей-близнецов Кэсы выросли, женились и построили свои дома.

– Кэса ты могла стать женой вождя! – хлопнула в ладоши Зина. Как и Кьяри ей недавно исполнилось пятнадцать, и она вовсю подкрашивала губы и щеки соком лесных ягод.

– Ну, тогда Керук ещё не был вождем, – усмехнулась Кэса, жуя корень имбиря. Отчего от неё исходил приятный сладковатый аромат.

– Но почему ты не выбрала его? – спросила Аи.

– Все очень просто. Керук мне не нравился. Он слишком много хвастался. Показывал свои шрамы, поднимал тяжести и постоянно затевал поединки. Он почему-то считал, что вся эта возня приведет меня в восторг.

– А тебе не нравилось?

– Вот ещё. Драться и бегать может любой воин. Мне нужен был человек, который знает, что такое нежность. Вам ещё не понять этого, так как вы плохо знаете жизнь.

– Но тогда тебе было пятнадцать лет, как нам! – запротестовала Зина.

Кэса не стала возражать, лишь цокнула языком. Но Кьяри догадалась, что Кэса имеет в виду: "Мои пятнадцать и ваши пятнадцать нельзя сравнивать". Кэса была яги. Она видела, как горит родной дом. Её силой привели в деревню с верёвкой на шее и продали в услужение.

Несмотря на свое происхождение, Кэса не испытывала ни привязанности, ни интереса к своим соплеменникам. Она не вспоминала родину, не дружила с местными яги. Единственный раз, когда Кэса при Кьяри заговорила о яги, касался пленных воинов. Кэса относилась к ним с презрением. Однажды она видела, как предназначенный для жертвоприношения пленник пытался сбежать. Одурманенный вином и галлюциногенными грибами, он убил девушку-яги, которая хотела его спрятать.

– Нет никого хуже трусов. Человеческая трусость разрушает замыслы богов, – говорила Кэса.

Искай не был трусом. Он и правда, медленно бегал, зато в его голове рождались самые необычные и смелые идеи. Когда все стреляли из пращей по птицам, слетевшимся на первые маисовые ростки, Искай принёс два копья, сделал посредине каждого древка веревочные петли, просунул в них ноги. Острые наконечники копий легко входили во влажную после сезона дождей землю, когда Искай учился удерживать равновесие на ходулях. Сначала его шатало, потом шаг стал уверенным и широким. Искай выхаживал вокруг поля и птицы боялись приближаться к земле. В тот день Кьяри тоже попробовала взобраться на ходули. Ей удалось сделать пять быстрых, коротких шагов, прежде чем она потеряла равновесие и покатилась по земле.

Земля была мягкой, как шерсть, и холодной, как вода в озере. Нагретый воздух опьяняюще пах травой и древесной смолой. Солнечные лучи приятно щекотали кожу. Не вставая, Кьяри наблюдала, как другие упражняются с ходулями. Когда очередь дошла до Нио, Кьяри поймала себя на том, что не может отвести от него взгляд. Рядом с Атавалпом Нио казался маленьким и хрупким, но на самом деле, он был выше многих мальчиков своего возраста. Как и все яги, он отличался длинными ногами и руками. При этом он не выглядел болезненно тощими, скорее – жилистым и сильным. А его по-юношески худые плечи, уже сейчас в развороте были шире, чем у многих его сверстников.

Наигравшись с ходулями, Нио опустился на землю рядом с Кьяри. Рассматривая голубое небо, они одновременно улыбнулись тёплому дню.

– Кто хочет орехов с медом? – спросила Аи.

Панти мечтал о соке из асаи. Малки хвастался, что его отец сегодня обещал поймать и зажарить обезьяну.

– Нио, приходи к нам ужинать, – предложил Искай. После смерти матери он жил у овдовевшей год назад сестры отца. Полная, розовощекая женщина любила готовить и всегда была рада гостям.

– Спасибо, – поблагодарил Нио, приподнявшись на локте.

Пока другие собирались домой и прощались, Кьяри рассматривала Нио. Во время упражнений с ходулями, его коса растрепалась, несколько прядей выбились и прилипли ко лбу, щекам и шее. Правая бровь была заметно короче и светлеё левой, будто недавно её опалили. Проверяя свою догадку, Кьяри коснулась её пальцем.

– Откуда это? – спросила она.

Нио вздрогнул, потом рассмеялся, бросил быстрый взгляд на спины удаляющихся чиа и потер пальцем бровь и висок.

– Слишком низко склонился над масляной лампой.

Руки у Нио были грязными, там, где они коснулись лица, осталась темная полоса.

– Ты испачкался, – подушечкой большого пальца Кьяри несколько раз мазнула по его виску.

Взгляд Нио вдруг сделался очень серьезным, и все его тело напряглось. Он осторожно дотронулся до щеки Кьяри.

У Кьяри затекла спина, маленький камень врезался между лопаток. Стремясь поменять положение тела, Кьяри выгнулась и ближе подвинулась к Нио. В памяти тут же вспыхнули воспоминания: Иса льнущая к отцу, Иса обнимающая Керука за шею. Неужели у Кьяри это в крови? Неужели сейчас она, сама этого не осознавая, повторяла движения матери? Или это присуще всем женщинам? Инстинктивный поиск близости мужского тела?

Нио наклонился вперёд, закрыл от Кьяри солнце и поцеловал её. Губы у Нио были сухими и обветренными, дыхание горячим и быстрым, будто Нио пробежал марафон, прикосновения легким, едва ощутимым. Кьяри на миг зажмурилась, но тут же открыла глаза, поймала взгляд Нио – необычайно серьезный и сосредоточенный, словно он разгадывал очередную узелковую головоломку – и лизнула его нижнюю губу. Нио опустил ладонь на живот Кьяри, совсем как хищник прижимающий добычу к земле, и плотнее прижался губами к её губам. На этот раз поцелуй получился долгим и влажный. Кьяри пыталась обхватить губы Нио, как обхватывала край чашки, когда пила. Он в ответ точно так же пил из её губ. Сердцу Кьяри стало тесно в груди, и оно гулко забилось в животе под ладонью Нио. Будто пытаясь унять собственное сердцебиение, Кьяри накрыла руку Нио своей и переплела пальцы с его пальцами.

Нио отвел руку Кьяри в сторону, прижал её к земле и придвинулся ближе. Теперь Кьяри ничего не видела и не чувствовала, кроме тепла Нио, его тяжести. Его сердцебиение, дыхание, его запах на время заменил Кьяри целый мир. От этого у неё закружилась голова. Наверное, Нио чувствовал нечто похожее, потому что вскоре он отстранился и облизнул губы. Не моргая, они разглядывали друг друга, будто впервые увидели. Переведя дыхание, Кьяри положила руку на шею Нио и притянула его к себе.

Они научились дышать одновременно, узнали, что поцелуи могут быть легкими, нежными, торопливыми и ненасытными, поняли, что чем плотнее переплетают пальцы, тем громче стучит кровь в висках.

Разговоры требовали сложного и ненужного напряжения. Отбросив их, Кьяри плыла на волнах волнения, охватившего её тело и мысли. А когда Нио улыбался, взлетала под облака.

Когда солнце вонзилось в горные вершины, Нио поднялся на ноги и протянул Кьяри руку. Она не выпускала его пальцы, пока они возвращались в деревню. Впервые в жизни Кьяри чувствовала себя абсолютно счастливой.

Ночью она думала об Исе. Неужели Иса переживала то же самое, когда встретила отца Кьяри? Ощущала ли она такое же льющеёся через край счастье, когда целовала Керука? Целовала Керука, зная, что предает Атавалпа. Щеки Кьяри вспыхнули. Разве сегодня с Нио она не предала отца, так же как раньше Иса предавала его с Керуком? Но отец простил Ису и Керука. Значит, он обязательно простит и Кьяри. Он назвал Керука честным и смелым воином. И Кьяри непременно дождется, когда отец признает, что ошибался насчет Нио. Потом Нио женится на Кьяри, а когда она будет носить под сердцем его ребенка, он будет приносить ей цветы сейбы.

Кьяри взглянула на блестящие в лунном свете ракушки между спальней и кухней, вспомнила, как однажды Керук раздвинул их руками. Вспомнила испещренную шрамами грудь Керука и захотела прикоснуться к обнажённой коже Нио. Она должна быть гладкой, теплой и нежной. Следующее воспоминание пришло против воли и немного испугало Кьяри. Как наяву она увидела мать надевающую тунику и услышала шум возни в темной комнате. Кьяри опустила руку на живот, туда, где сегодня лежала ладонь Нио, едва надавила, инстинктивно сжала бедра, наслаждаясь внутренним напряжением и пульсацией.

Кьяри встречалась с Нио в лесу и на поле. А когда озеро прогрелось, они часто ходили вместе купаться. В воде плечи Нио были скользкими, чтобы удержаться за них, Кьяри впивалась в них ногтями. Ей нравилось, ловить ртом дрожащую на воде прядь волос Нио, и ощущать, как она похрустывает на зубах. Нравилось целоваться под водой так долго, что в груди начинало печь. Они не испытывали стеснения друг перед другом, но не заходили дальше поцелуев и прикосновений. Прикосновения, которые казались им настолько откровенными, что большего не было нужно. Затаив дыхание, Кьяри прижимала под водой ладонь к паху Нио и дрожала, чувствуя как его твердая, гибкая плоть трется о её пальцы. Когда Нио касался груди Кьяри, он размыкал губы, будто хотел что-то сказать, но на слова у него не хватало дыхания. Его крылья носа трепетали, когда он гладил живот Кьяри и втискивал колено между её бедер.

На воде танцевали солнечные блики. Положив голову на колени Кьяри, Нио рассматривал её амулет. Крутил между пальцами три синих перышка колибри.

– Откуда это у тебя?

– Отец подарил. Много лет назад, – Кьяри спрятала замерзшие ноги в теплый песок. Она не хотела говорить Нио, что этот подарок часть добычи после нападения на яги.

Внезапно раздался громкий хлопок, стая перепуганных птиц взметнулась над верхушками деревьев. В следующий миг в деревне затрубили морские раковины.

– Что-то случилось, – Нио инстинктивно сжал в кулаке три перышка колибри.

Кьяри чувствовала его волнение, слышала, как участилось его дыхание, но сама сначала не испытала ничего кроме радостного возбуждения. И только заметив парящего в небе кондора, ощутила острую потребность вернуться в деревню.

Раковины завыли снова, Кьяри и Нио одновременно вскочили на ноги. Когда они побежали, неожиданно налетевший порыв ветра толкнул в грудь и перекрыл дыхание.

Сначала они увидели соломенные крыши, потом мечущихся между домов людей. Взгляд Кьяри остановился на единственной неподвижной фигуре – Кэса стояла около своей хижины, кутаясь в шерстяное одеяло. Она что-то кричала сыновьям, как две капли воды похожим друг на друга, юношам. Не обращая внимания на слова матери, они бежали к деревенским складам, где уже собрались другие мужчины.

– Железные демоны! В лесу железные демоны! – Аи, бледная, с дрожащими руками и губами, вцепилась в рукав Кьяри.

Отец Аи, широкоплечий и коренастый Тава, вышел из дома. Его переносицу покрывала широкая красная полоса боевой раскраски. За плечами Тавы висела праща для метания камней, в руке он держал двуручный топор.

Кьяри посмотрела на Нио, увидела, как он сглотнул, растерянным взглядом обвела улицы и дома и поняла, что существование непобедимого зла радует тебя, когда ты несчастен, но кажется несправедливым, когда ты счастлив. Кьяри была счастлива. Железные демоны, сказки о которых утешали её, когда она тосковала по умершей матери, пришли чтобы разрушить её счастье. Кьяри нашла руку Нио и сжала её.

Мужчины племени собрались около складов оружия. В хижинах напротив хранились запасы маиса и корней маниока. Керук стоял в дверях оружейной и выдавал воинам щиты и длинные копья. На лице и груди вождя блестела чёрная краска, призванная внушать ужас его врагам. Воины, получившие оружие, окунали пальцы в глиняный горшочек, что держал мальчик-слуга, и рисовали на своих щеках красные линии. На груди у каждого воина висел амулет. Орлиные перья защищали от стрел и камней. Волосы, убитого на поле боя врага, увеличивали отвагу. Перламутровые ракушки берегли от удара в спину и предательства.

– Я уже достаточно взрослый! Я тоже могу сражаться! – кричал Искай, локтями прокладывая себе дорогу среди воинов. Его щеки горели, взгляд бегал, лоб блестел от пота.

Керук вложил в руки Иская лук и колчан со стрелами.

– Где твой дядя Ахачи?

– Вместе с братьями охотится на пуму. У одного из них скоро свадьба, он хотел надеть на праздник шкуру пумы.

– Найди их, Искай. Скажи, что на нас напали. И нам нужна их помощь, как можно скорее.

Искай быстро кивнул и со всех ног побежал прочь.

– Атавалп, возьми сорок человек и построй их между деревней и маисовым полем, – приказал Керук.

В общей неразберихе, среди суеты молодых воинов и торопливых движений оруженосцев, помогавших ветеранам закрепить нагрудники, Атавалп выглядел спокойным и равнодушным. Широким шагом он прошел к Кьяри, быстрым взглядом скользнул по Нио. Атавалп заметил, что Нио и Кьяри держатся за руки, но решил, что сейчас не время обращать на это внимание. Он взял Кьяри за плечи и заглянул ей в глаза.

– Если бы я знал, что ты меня послушаешься, я приказал бы тебе взять мешок маиса и спрятаться в лесу.

Кьяри покачала головой. Атавалп кивнул и продолжил:

– Я хочу, чтобы ты пошла домой, взяла мой нож и пращу, взобралась на крышу дома лекаря и оттуда наблюдала за сражением.

– Это правда железные демоны? – спросила Кьяри.

– Это люди, которые носят тяжелую железную броню, и ездят на неповоротливых, тонконогих оленях. Эти люди не знают наших лесов. Они двигаются медленно. До вечера мы покончим с ними.

– Но отец Иская говорил, что у них есть железные палки, стреляющие огнем и железом.

– Ватные нагрудники защищают от удара копья, защитят нас и от железных палок.

– Пусть предки помогут вам! – сказала Кьяри.

– Пусть предки берегут нас всех, – Атавалп улыбнулся Кьяри и направился к молодым воинам.

Для своего отряда он выбрал самых крепких и рослых.

– Нио, – позвал лекарь Чалько. Над его верхней губой тонкой полосой росли усы. Прокол в нижней губе украшал круглый нефрит. – Мне понадобится твоя помощь, чтобы смешать коку для воинов.

Прежде чем уйти, Нио обнял Кьяри.

– Железные демоны, – прошептал он ей в волосы.

– Нет, Нио, мы победим их, – Кьяри улыбнулась.

Улыбаться было легко, пока Нио был рядом, пока Кьяри смотрела ему в глаза. Но когда он отвернулся и побежал выполнять задание Чалько, Кьяри ощутила страх. Подгоняемая им, она сорвалась с места, сама не понимая, что собирается делать. С опозданием вспомнив указания отца, Кьяри метнулась к дому, по дороге налетела на Зину. Девушка плакала, слёзы смешивались с соком агавы на её щеках и розовыми каплями падали на белую тунику.

– Идем со мной, – Кьяри обняла Зину за плечи. Странным образом она почувствовала себя спокойнеё и увереннеё, когда рядом появился человек, нуждающийся в помощи и утешении.

Твердой рукой Кьяри сжала ладонь Зины и потащила девушку за собой, сначала в свой дом, потом к хижине лекаря. По дороге они повсюду встречали женщин с маленькими детьми, спешащих укрыться в лесу, и замечали старух – как ни в чем не бывало, они сидели на порогах своих домов и курили трубки.

Чтобы залезть на крышу, Кьяри приставила к стене хижины полено. Когда она взбиралась, руки дважды соскальзнули, тростниковая солома порезала ладони. Наконец, закрепившись наверху, Кьяри помогла подняться Зине.

Отсюда они видели воинов, выстроившихся вдоль пустовавшего в это время года, поля. Ветер трепал розовые перья в волосах Атавалпа. Молодой воин рядом с ним нервно поднимал и опускал щит. Другой сидел на земле и рассматривал свою стопу, словно искал занозу. Специально для вождя позади линии защиты поставили кресло, накрытое шкурой ягуара. Кресло пустовало. Керук никогда – ни на военных советах, ни на городских праздниках не отличался усидчивостью – сейчас он стоял в конце цепочки выстроившихся парами воинов и натягивал лук. Из леса выбежал гонец. Петляя и спотыкаясь на рыхлой земле, он пересек поле и остановился около Атавалпа. Кьяри видела, как часто вздымается грудь разведчика, но не слышала, что он говорил.

– Токано! Токано! – закричал в лесу тукан.

Приближение врага Кьяри скорее почувствовала, чем увидела. Ощущение напоминало внезапный порыв холодного ветра. Кьяри непроизвольно задрожала и стиснула зубы.

– Они ещё ужаснеё, чем о них говорят, – прошептала Зина.

Железные демоны передвигались строем: за тремя пешими воинами следовала пара всадников на необычных животных. Как у оленей у них были длинные ноги. Из-за плотной ткани, покрывавшей голову и туловище, животные выглядели неёстественно массивными. Не верилось, что это живые существа из плоти и крови. Скорее, слепленные из глины или навоза игрушки бога солнца. Отец сказал Кьяри, что железные демоны люди, скрывающие слабое тело под доспехом. Но Кьяри не видела в пришельцах ничего человеческого. Покрытое грязью и пылью, поцарапанное железо напоминало шкуру старого больного каймана. Подобно воинам чиа, вплетавшим в волосы перья, железные демоны украсили красными и желтыми перьями острые гребни своих шлемов.

Железные демоны вышли из леса и остановились на краю поля, в пятидесяти шагах от воинов Атавалпа.

Желая поднять боевой дух соплеменников, Атавалп вышел вперёд. Он сделал десять шагов в сторону врага, потом повернулся к своим и закричал.

– Что это за животные? Уродливые и неповоротливые. С тонкими ногами и тяжелыми туловищами. Могут ли они вообще двигаться? – говоря, он показывал рукой в сторону железных демонов.

Вдохновленные смелостью и наглостью командира, чиа принялись кричать и улюлюкать. Узкоплечий молодой воин со следами розги на спине выбежал на поле и начал кривляться. Кто-то обозвал демонов трусами. Керук встал ногами на свой трон и показал врагам кулаки.

Железные демоны молчали. Их животные били копытами землю. Пешие воины выставили перед собой щиты. Поправив красные перья на своем шлеме, один из всадников подъехал к Атавалпу. Командир чиа повернулся к нему лицом, показывая, что не испугался.

– Я вызываю тебя на поединок, трус. Я вытащу из панциря твое скользкое и мягкое, как у улитки, тело и съем его. А из панциря твоего сделаю украшения для моей дочери.

– Раздави его! – радостно загалдели воины за спиной Атавалпа.

Железный демон подался вперёд и схватил Атавалпа за волосы. Пришпорив своего уродливого оленя, демон быстро поскакал по полю, увлекая за собой Атавалпа. Кьяри вскочила на ноги. Кажется, она что-то кричала. Пробежав десять шагов, Атавалп споткнулся, и ноги его попали под копыта животного. Протащив Атавалпа за собой ещё немного, всадник отпустил его волосы, остановился, развернулся и направил оленя на поверженного воина. Кьяри видела, как отец перекатился на бок, безуспешно стараясь увернуться от копыт, а потом замер.

Керук что-то закричал. Воины чиа начали стрелять из луков и пращ. Пешие железные демоны присели на одно колено и подняли железные палки. Загремел гром. Пять воинов чиа упали, многие закричали, как раненые. Железные всадники натянули поводья своих животных и пошли в атаку. Чиа растерялись. Некоторые побежали. Керук и ещё несколько спрятались за дом и натянули луки. Двое молодых воинов бросились под копыта врагов.