Текст книги "Эльдорадо (СИ)"

Автор книги: Stochastic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Дым становился все гуще, маленькие узкие окна находились под потолком и были бесполезны. Теряя сознание, Кьяри слышала, как люди вокруг кричат от отчаяния и злости.

– Тише, девочка. Все позади. Теперь все будет хорошо, – Кьяри почувствовала, как к её лицу прикасаются холодные руки, и узнала голос Кэссы и резко села.

– Где мой отец?

– Он жив. Все живы, девочка, – Кэса поднесла к губам Кьяри чашку с водой. – Только Беа плечо вывернул, когда дверь высадить пытался. Как подумаю, что все вы могли сгореть заживо, сердце останавливается. Никому такой смерти не пожелаю.

Взгляд Кэсы затуманился, будто она что-то вспомнила.

Кьяри попыталась встать.

– Подожди, девочка. Не спеши. Голова не кружится? Одежда твоя до дыр истлела. Я для тебя платье нашла. Переоденься.

Красное с золотым поясом платье один в один походило на то, в которое Кьяри недавно заворачивала топор.

– Волосы твои тлеть начали. Вот здесь на концах, затылке и висках. Я срежу их, если ты разрешишь.

Кьяри неуверенно поднялась на ноги. Скинув липкую от пота и гари тунику, она протянула руку к амулету, который подарил отец. Сжав в кулаке три перышка колибри, почувствовала облегчения от того, что огонь не добрался до них, и начала одеваться.

– Куда ты, девочка? Не нужно тебе сейчас туда ходить. Разве ты не достаточно натерпелась? – Кэса схватила её за запястье. Твердость и решительность её жеста испугали Кьяри.

– Пусти, – только теперь Кьяри поняла, что во время пожара она сорвала голос. – Где мой отец?

– На улице все. Решают, что с поджигателем делать. Правду говорят, сколько каймана не приручай, он все равно кайманом останется.

– Нет.

– Он даже бежать не пытался. Стоял и смотрел. Как огонь занимался, как крыша загорелась, как начала обваливаться внутрь. Он слышал, как вы били в дверь, как звали на помощь и не сдвинулся с места. Только палочки для разведения огня в руках крутил.

– Нет.

– Я бы его своими руками придушила. Надеюсь, Керук так и поступит. Жить среди нас, войти в доверие, а потом сделать такое. Ну, тебе сейчас горше всех, девочка, тебя он страшней всех обманул и использовал.

Кэса все пыталась удержать её в доме, хватала за локти, гладила по спине. Но Кьяри вырвалась и вылетела на улицу.

В серо-голубом небе летали птицы. На востоке рождалось бледно-розовое солнце. В его первых лучах золотые дома, песок, храм, статуи – все выглядело бледным. Только кровь на белом песке выделялась чёрными пятнами. Кровь и тело со связанными за спиной руками, петлей вокруг шеи, которая не позволила бы пленнику отойти от статуи, даже если бы он мог. Но Нио не мог. Кьяри с ужасом смотрела на его спину и спрашивала себя – почему он не двигается?

– Нет, Кьяри, – Искай преградил ей дорогу. – Атавалп хочет поговорить с тобой. Идем, я провожу тебя к отцу.

– Нет.

– Керук запретил тебе подходить к Нио.

– Он не мог.

– Я все видел! Видел, как он устроил поджог! – Искай встряхнул Кьяри за плечи.

– Отпусти меня! – Кьяри почувствовала ненависть. Сейчас она хотела убить Иская, но могла только молотить кулаком в его грудь и кричать.

Растерявшись, Искай отпустил её и отступил.

– Зря Керук не позволил его убить! – крикнул Искай в спину Кьяри.

"Не позволил убить. Не позволил убить. Не позволил убить", – повторяла Кьяри про себя как заклинание, опускаясь на землю возле Нио. Он лежал на боку, подтянув колени к груди и уткнувшись лицом в песок, как будто защищался. Волосы на виске пропитались кровью и спутались. На его плечах и спине темнели кровоподтеки. Пальцы на руках были разбиты, ногти сорваны, будто он пытался драться, прежде чем его связали. Они почти убили его. Но все же Нио дышал. Кьяри осторожно убрала волосы с его лица. Нос Нио был сломан, на губах запеклась кровавая корка. Кьяри всхлипнула и пожалела, что не принесла воды. Теперь она не могла отойти от Нио. Боялась. Боялась, что Нио умрет, пока её не будет рядом. Боялась, что он придет в себя. Боялась, что Керук передумает и вернется добить его. Боялась, что отец перехватит её и не позволит приблизиться к Нио. Боялась, что больше никогда не увидит Нио.

Кьяри сама не заметила, что плачет. Она вообще ничего не замечала: ни детей, что пришли посмотреть на пленника, ни разгонявших их женщин. Не слышала воинов пытавшихся с ней заговорить. Кьяри словно находилась в другом измерении. В сумеречном мире, который был отражением настоящего. В том мире она слышала голос Нио:

– Я знаю, чего ты боишься! Боишься, что однажды воины яги придут в твою деревню, сожгут твой дом, накинут петлю на шею твоей дочери.

Вот почему он стоял и смотрел. Он хотел увидеть, как они сгорят.

Из воспоминаний Кьяри выдёрнул стон.

– Нио, – Кьяри склонилась над ним и взяла в ладони его лицо.

К левой щеке Нио прилип песок, стряхнув его, Кьяри бездумно продолжала гладить скулу. Нио открыл глаза. Ничего не говоря, не двигаясь, он разглядывал Кьяри. От его молчания и неподвижности, Кьяри показалось, что время остановилось. Она хорошо знала этот взгляд. Так внимательно Нио смотрел на неё, когда перевязывал её руку, когда собирался поцеловать. Внезапно Кьяри поняла, что любит этот взгляд больше всего на свете. Она не могла определить, сколько времени просидела, смотря в глаза Нио. Кажется, солнце достигло зенита и отправилось в обратный путь.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Нио дёрнулся, закашлялся. Кьяри повернула его голову на бок, и его вырвало кровью и желчью.

– Уходи, Кьяри, – прошептал он. – Ненавижу тебя.

Его слова должны были ранить, но Кьяри не почувствовала боли.

– Всегда ненавидел, с самой первой нашей встречи, – голос Нио окреп. Теперь он почти кричал. – Откуда у тебя этот амулет? Отец подарил, вернувшись из очередного похода?

Приступ кашля снова скрутил тело Нио.

– У моего брата был такой же. Ему было четыре года, мне семь, когда воины чиа сожгли наш дом и убили нашу мать.

Кьяри почувствовала, что ей не хватает воздуха.

– Они собрали всех детей на окраине деревни. Мой брат боялся огня и постоянно плакал. Кто-то из ваших воинов сказал, что маленькие дети не справятся с переходом. Завязался спор. Твой отец подошёл к моему брату, взял в руки его амулет, сделал вид, что рассматривает его, и перерезал моему брату горло. После этого ваши воины убили всех детей младше семи лет, остальным накинули на шею петлю и увели с собой!

Кьяри прикоснулась к амулету, привычным жестом зажала три перышка в кулак. Слёзы снова покатились по её щекам.

– Ты должна была сгореть. Твой отец должен был сгореть. Все вы должны были умереть! – голос Нио сорвался на хрип.

– Когда его поймали, он кричал то же самое, – сказал Хакан. Кьяри не видела, как он подошёл, только услышала голос и заметила длинную тень, нависшую над ней и Нио. Хакан ударил Нио ногой.

– Нет, – закричала Кьяри и обняла Нио, стараясь защитить его.

– Я хотел задушить тебя, каждый раз, когда видел амулет на твоей шее, – прошептал Нио.

Вокруг на песке появлялись новые тени. Когда Кьяри подняла голову, солнце ослепило её.

– Тащите его в храм, – приказал Антай.

– Но Керук ещё не принял решение, – возразил Искай.

– Керук стал слишком нерешителен. Из-за его медлительности мы не смогли дать отпор железным демонам. Вместо того, чтобы приказать атаковать железных демонов на подходе к деревне, устроить ловушки, обстрелять из укрытия, он решил противостоять им в поле. Он буквально отдал наших воинов, наших жен и детей на растерзание пришельцам.

– Антай говорит правду! – крикнул Панти. – Наши разведчики заметили железных демонов, когда они были далеко от деревни! Керук ничего не сделал, чтобы остановить их. Он позволил им подойти к нашим домам.

Люди вокруг Кьяри махали руками, толкались и топали, поднимая пыль.

Нио в её объятьях закашлялся, Кьяри прижалась щекой к его спутанным волосам.

– Керук не знает, что делает!

– Мою жену и дочь убили железные демоны! – закричал Антай. – Керук виноват в этом.

– Он не должен был подпускать демонов к нашим женам и детям.

– Он должен был приказать остановить их в лесу.

– Керук не защитит нас!

– Он хочет, чтобы мы просили милостыню у императора!

– Он доверил мальчишке-яги стать нашим хранителем кипу! – сказал Хакан и снова ударил Нио ногой.

Кьяри вскрикнула.

– Сейчас Керук снова проявляет нерешительность. Неужели мы будем ждать, пока он опять ошибется? – Антай сделал шаг вперёд. Кьяри видела, как напрягались его икры, когда он переступал с ноги на ногу. – Или сами позаботимся о себе? Сами разгадаем тайну золотого песка?

– Мы не будем ждать! – подхватили Панти и Ахачи.

– Мы сами разгадаем тайну золотого песка! – Кьяри узнала голос Тавы.

Антай наклонился и рывком поставил Нио на ноги.

– Нет! – Кьяри потянулась к Нио, но её оттеснили в сторону.

Антай потянул Нио к храму. Через несколько шагов Нио споткнулся. Хакан оказался рядом, ударил Нио и помог втащить его под каменные своды.

Кьяри потеряла Нио из виду. Спина Тавы, отца Аи, закрыла от неё храмовые ворота. Проталкиваясь вперёд, Вайра толкнул Кьяри плечом – как и взрослым, мальчику не терпелось узнать тайну золотого песка. Вара вошла в храм, как обычно, держась около мужа.

– Что произойдет, если человек попадет в облако золотого песка? – прозвучал в голове Кьяри голос Нио.

Она сорвалась с места, пройдя под низкими и широкими воротами, присоединилась к соплеменникам.

– Антай прав, Керук слаб. Керук умирает. Керук боится. Керук ошибается, – говорили справа и слева.

– Антай станет хорошим вождем, – прошептала Лория, мать Вайры. К груди она прижимала спящую трехлетнюю девочку.

Все разговоры стихли, когда люди увидели парящий в воздухе золотой песок.

Сегодня подземный зал показался Кьяри тесным и темным. Она не была уверена, случилось это от того, что тени людей заслонили мерцание обсидиановых зеркал или от того, что Нио находился опасно близко от золотого песка. Знакомый железный запах проник в носоглотку Кьяри, как сок ядовитого растения, разъедая горло.

Антай толкнул Нио в золотой вихрь. Песок вспыхнул, по подземелью пронесся теплый ветер. Люди инстинктивно отступили. Кьяри шагнула вперёд, рассматривая золотую стену. Ей почудилось, что песчинки ускорили свое вращение. Их как будто стало больше. Сквозь них едва просматривались очертания человеческого тела. Верёвки больше не сковывали Нио. Неведомая сила подхватила его, приподняла над землей, развела в стороны его руки, заставила откинуть назад голову. Золотые песчинки вспыхивали и трещали. Так же быстро, наверное, вспыхнула ночью солома на крыше дома.

Золотой песок рисовал огненные узоры вокруг Нио. Наверное, это больно. Наверное, это ужасная смерть. Но Кьяри никогда не видела более красивой смерти. Она сама хотела бы умереть такой смертью. Она вдруг поняла, что эта смерть не похожа на смерть в пожаре. Умирая в вспышках золота, ты не задыхаешься от дыма и тебя не тошнит от запаха твоих тлеющих волос. Боль, которую дарят вспышки, должна быть особенной. Смерть в золотой вспышке не похожа на смерть Исы, не имеет ничего общего с медленным умиранием Керука и Атавалпа от ран. И там, в середине золотого урагана, Нио не переживёт ужас, который пережил его младший брат, когда сильный воин перерезал ему горло. Смерть среди золотых вспышек это лучшее, что Кьяри могла пожелать Нио. Лучшее, что могла пожелать себе.

Постепенно вспышки прекратились, вращение песка замедлилось, и Нио осел на землю – сначала опустился на колени, потом упал на спину. Глаза его были закрыты. Хакан присел рядом и поднес ладонь к лицу Нио.

– Он дышит!

Кьяри не знала, что чувствовать. Потрясения последней ночи и дня истощили её эмоции. Как во сне, она вышла из храма за остальными чиа.

Площадь перед храмом освещало закатное солнце. Где-то пели птицы, и плакал ребенок. Люди рядом перешептывались, но Кьяри не могла понять их слов, будто способность разбирать человеческую речь покинула её вместе с чувствами и эмоциями.

Хакан отнес Нио к яме, в которой сидел сумасшедший старик. Обвязав Нио верёвкой, Хакан и Антай, опустили его на дно.

– Бог Солнца смилостивился надо мной! Пятьдесят лет я просил его позволить мне снова увидеть золотого человека, – говоря, старик кружил вокруг Нио. – Я счастлив. Я смогу снова служить живому золоту.

Поставив Ахачи и Хакана охранять яму, Антай велел им разбудить его, как только Нио придет в себя. Затем Антай ушёл. За ним разошлись остальные чиа.

Постепенно оцепенение рассеялось, и Кьяри поняла, почему безумец называет Нио золотым человеком. Старческие, узловатые пальцы скользили по коже Нио, гладили его грудь, плечи. Там где раньше были синяки и ссадины проступили золотые, похожие на вены, линии. Но удивительнеё всего выглядела левая рука Нио. Золотой песок смыл кожу и мясо от плеча до пальцев и покрыл кости и суставы золотом.

Обессиленая Кьяри сидела на краю ямы и рассматривала Нио. Его тело дрожало, как в лихорадке, на лбу и груди проступил пот, зубы стучали.

С другого конца ямы за Нио наблюдали мальчики – Вайра и Уно. Когда Вайра начал бросать песок в яму, Кьяри кинула в него камнем. Отбежав на безопасное расстояние, Вайра и Уно показали Кьяри языки. Вскоре Лория, мать Вайры, позвала детей спать.

По телу Нио прошла судорога. Следующая, более сильная – выгнула его поясницу, и Нио закричал.

Старик стоял около Нио на коленях и шептал заклинания, хлопал в ладони, щелкал языком, целовал его золотые пальцы. Наблюдая за этими действиями, Кьяри испытывала одновременно отвращение и благодарность за то, что кто-то заботится о Нио.

Вместе с темнотой пришел холод. Вара принесла Ахачи и Хакану одеяла и еду и неприязненно взглянула на Кьяри.

Когда женщина ушла, появился Атавалп. Он опирался на плечи Иская и Тавы. Ничего не говоря, отец сел рядом и накинул на плечи Кьяри одеяло. Она была благодарна ему за молчание, за теплое одеяло, но хотела остаться одна. Словно почувствовав её желание, Атавалп просидел с дочерью до полуночи, и ушёл, все так же опираясь на Иская и Туву.

Кьяри свернулась калачиком на краю ямы. Засыпая, она смотрела на золотую руку Нио и прислушивалась к шёпоту Ахачи и Хакана. Во сне она плакала и просила у Нио прощения.

Когда Кьяри открыла глаза, небо посветлело, приближался рассвет. Сморгнув росу с ресниц, Кьяри повернулась и встретилась взглядом с мертвыми глазами Ахачи. Он лежал на расстоянии вытянутой руки. Посиневшее лицо, искаженное гримасой страдания, широко открытый в последнем вдохе рот.

Кьяри резко села и заглянула в яму. Нио внизу не было. Старик раскинулся на спине и смотрел в небо пустым глазами.

В следующий миг на Кьяри с криком набросилась Вара – схватила её за волосы, ударила по лицу и повалила на землю.

– Я знала, что у тебя нет ни стыда, ни совести! Я знала, что ты пойдешь на все, чтобы помочь своему яги! Убийца! Лучше бы ты сгорела!

У Кьяри не было сил сопротивляться. Сквозь слёзы она смотрела на перекошенное злостью лицо Вары и чувствовала, как острые ногти впиваются в шею.

Искай подхватил плачущую Вару под живот и оттащил её от Кьяри. Кэса помогла Кьяри сесть.

Беа склонился над мертвым братом. Антай и другие мужчины подошли к яме. Женщины оплакивали мертвых чиа и проклинали подлость и жестокость Нио.

Нио убил старика, который ухаживал за ним, убил двух охранников, но пощадил Кьяри. Почему она не проснулась, почему ничего не услышала?

– У Хакана нет ни одной раны, – сказал Беа, осмотрев тело брата. – Ни от ножа, ни от камня, ни от стрелы. Так как на шее нет синяков, не похоже, чтобы его душили.

– Однажды золотой песок уничтожит мир, – повторил кто-то слова старика.

Тем временем Беа осмотрел рот убитого и достал из его горла кусок ткани. Когда Беа развернул его, Кьяри прикоснулась рукой к своему животу. После пожара Кэса переодела её в новое платье с золотым поясом. Теперь пояса на ней не было. А то, что достал Беа из горла брата, один в один напоминало этот пояс. Вернее, его часть. Будто кто-то разорвал пояс и затолкал одну половину в горло Хакана, вторую... Антай присел около тела Ахачи и достал из его рта вторую половину пояса с позолоченными нитками. Кьяри прикрыла глаза. Так не бывает.

– Они оба задохнулись. Подавились вот этим.

– Но как такое возможно?

Кьяри знала, все думают сейчас об одном и том же. Заставить человека подавиться поясом – это самый странный способ убийства, который только можно придумать, и самый трудный с физической точки зрения. Хакан и Ахачи были опытными воинами. Нио не смог бы одолеть их в драке, даже если бы его золотая рука обладала божественной силой.

– Золотые люди убивают врагов, не прикасаясь к ним, – повторяли чиа друг за другом.

Тем временем Антай спустился по веревке в яму и объявил.

– Старика он просто задушил.

Но это уже не имело значения. Впечатленные смертью соплеменников, чиа тревожно оборачивались, всматривались в просветы между домами, разглядывали крыши, будто ждали нападения. Золотой город вдруг стал враждебным. Лория подняла на руки трехлетнюю дочь, схватила за плечо Вайру и бросилась в дом. Будто это могло её спасти. Невольно Кьяри вспомнила о железных демонах. От них невозможно спрятаться, их невозможно уговорить, невозможно убить или остановить.

Кьяри поднялась на ноги, Нио исчез, около ямы её больше ничего не удерживало. Как во сне, она побрела через площадь и остановилась у развалин сгоревшего дома.

Входя в этот дом, Кьяри волновалась за отца и любила Нио. Но Нио все разрушил. Если бы он погиб, Кьяри оплакивала бы его всю жизнь. И никогда не полюбила бы никого другого. Но Нио не погиб. Он... Кьяри прикоснулась к животу, там, где ещё вчера был золотой пояс. Нио не погиб, и Кьяри не знала, что ей делать. Как ей жить дальше? Ей ничего не остается, как пойти за ним.

Никто не обратил на неё внимания, когда Кьяри зашла в храм. После солнечного света глаза с трудом привыкли к темноте, и большую часть пути Кьяри двигалась наощупь. Стены коридора были влажными и холодными. Золотая пыль танцевала посреди большого зала. Этот танец отражался в черных зеркалах. Кьяри думала о лучшем способе умереть, приближаясь к вихрю золотого песка. Вспоминала вспышки и верила, что в этой боли не будет ничего от слабости обречённого на смерть человека. Она немного постояла, следя за парящими песчинками. "Этот амулет принадлежал моему брату. Твой отец перерезал ему горло!". Кьяри сжала в кулаке три перышка колибри. Сколько раз это прикосновение успокаивало и радовало её? Сорвав с шеи амулет, Кьяри бросила его в золотой песок. Перья вспыхнули. Они горели так же красиво, как горел Нио. Кьяри шагнула вперёд. Вспышка ослепила её, и Кьяри показалось, что сотни хищников впились зубами в её тело, стремясь разорвать его на части.

Придя в себя, Кьяри увидела отца. Атавалп положил руку ей на лоб и улыбнулся. Он снова выглядел здоровым и сильным, как в день, когда вернулся с победой из деревни яги. Кьяри застонала и села.

Теперь она увидела фигуру отца целиком. Золотые ноги прибавили ему роста. Золотые кости и суставы, без мяса и кожи. Как рука Нио. Кьяри опустила глаза, рассматривая свою золотую руку – сжала, разжала кулак, провела пальцами между локтевой золотой костью и лучевой. Последнее ощущалось как щекотка. В остальном золотая рука вела себя, как рука из крови и плоти.

– Что случилось? – спросила Кьяри, внезапно севшим голосом.

– Когда я не нашел тебя на площади, я понял куда ты пошла, – сказал Атавалп. – Я знал, что ты чувствуешь.

– Правда?

– Ты хотела последовать за Нио, где бы, он не был. А я хотел пойти за тобой. Потому, увидев, что песок завладел твоим телом, я решил отдать ему – свое.

– Но... Ты был ранен. И не мог сам спуститься в подземелье, – Кьяри не понимала, откуда взялась тревога.

– Верно. Когда я понял, что ты решила пройти тем же путем, что прошел Нио, я сообщил о своем решении последовать за тобой Керуку. Он и Кэса помогли мне спуститься в подземелье. Они тоже хотели соединиться с золотым песком.

– Керук?

Атавалп помрачнел, вспомнив о чем-то неприятном.

– Конечно, Кьяри. Чтобы про него не говорили, Керук медлит только, когда речь идет о чужих жизнях. Своей – он всегда рисковал, не задумываясь. Может, Антай прав, и эти качества не делают из Керука хорошего вождя, а всего лишь хорошего друга.

Кьяри с удивлением поняла, что отец переживает за Керука и принимает близко к сердцу обвинения против него.

Атавалп хлопнул себя ладонью по золотому колену.

– Так или иначе, сегодня спор между Антаем и Керуком закончится. Они будут драться, и Керук убьёт Антая. Потому что он все ещё самый сильный наш воин.

– Теперь, когда он научился убивать, не прикасаясь? – спросила Кьяри.

– Нет, Кьяри, – ей показалось, что Атавалп смотрит на неё с жалостью. – Мы до сих пор не знаем, как Нио убил Хакана и Ахачи.

– Что с Нио?

– Он исчез. Никто не видел его с тех пор, как он сбежал.

Кьяри вздохнула, сжала и разжала золотой кулак.

В доме горели масляные лампы, на улице зажгли факелы. Они осветили площадь перед храмом, лица воинов, женщин и детей. Вайра, который показывал Кьяри язык около ямы, подбежал к ней, восхищенно вскрикнул и погладил её золотую руку.

Кьяри против воли улыбнулась. Атавалп всегда был советником и близким другом Керука, потому на собраниях племени ему полагалось лучшее место. Идя за отцом, Кьяри рассматривала людей. Она не сразу поняла, что ищет на их лицах и телах следы золотого песка. У Кэсы на месте искалеченного глаза появился – золотой. От уголка золотого глаза по щеке расходились золотые морщины. Волосы Иская стали золотыми.

– Ты постарел, Керук! Тебе пора признать это! – золото Антая выглядело как намордник. Там, где раньше щеку пересекал шрам, появились золотые заклепки. – Ты стал слабеё. Осторожнеё. Ты начал совершать ошибки. С Нио ты ошибся три раза! Первый раз в деревне, когда отнесся к нему, как к равному. Второй раз здесь, в золотом городе – после предательства, ты должен был сразу бросить его в золотой песок! И третий раз, ты ошибаешься сейчас, когда не спешишь начать преследование этого гаденыша. Он убил твоих людей! Вождь не должен прощать такие преступления. Нио заслужил смерти. Но перед смертью мы заставим его рассказать, как он убил Хакана и Ахачи. Мы все знаем, что он не мог одолеть Хакана и Ахачи в драке. Значит, он использовал свое золото. Мы все теперь носим золото на теле! Но без знаний Нио нам никогда не стать настоящим золотым народом.

– Хватит трепаться, – сказал Керук и вышел в центр круга. – Ты всегда был силен в болтовне, Антай. Когда другие работали, ты рассуждал, что нужно делать, а что не нужно. Ты бездельник, умеющий только болтать.

– Ты трус, Керук.

Пока они обменивались оскорблениями, Кьяри рассматривала Керука. Рана на его боку исчезла. На её месте блестело золотое плетение. Тонкие, гибкие нити вились, пересекались, и казалось, пронзали Керука насквозь.

Когда противники обменялись первыми ударами, Кьяри поняла, о чем говорил отец, восхваляя бойцовские качества Керука. Он двигался быстро, бил стремительно, постоянно нападал, ни на миг не отступал. Он наслаждался поединком. Создавалось впечатление, будто драка освобождала Керука от невидимых оков. Кьяри посмотрела на отца, увидела улыбку на его губах и почувствовала, что сама улыбается. На миг ей почудилось, что она поняла, почему Иса влюбилась в Керука. Она видела, как он дерется, как естественно и свободно отдается бою. Иса влюбилась в эту свободу, которую редко встретишь в жизни.

Движения же Антая были скованными. Он обладал высоким ростом и крепким телосложением, и возможно, неплохо владел техникой, но он много времени тратил на раздумья, выбор тактики и попытки разгадать замысел противника. Раз за разом он начинал комбинации ударов, которые Керук не позволял ему закончить. В итоге Керук перехватил его кулак на середине движения, вывернул плечо и поставил на колени. Не дожидаясь, пока Антай придет в себя, Керук ударил ребром ладони по кадыку и сломал ему шею.

– Керук! Керук! – закричал золотой народ.

В свете факелов золотая маска на лице мёртвого Антая покраснела. Керук поставил ногу на грудь поверженного врага.

– Антай бросил вызов вождю! – крикнул Керук.

– Он заслужил смерти! – закричали люди.

– Он сражался и проиграл!

– Он заслужил смерти!

– Антай был мечтателем. Он забыл, почему мы пришли в золотой город.

– Он заслужил смерти!

– Мы пришли сюда, потому что бежали от железных демонов! Они напали на нас, разрушили наши дома, убили наших близких. Антай осуждал мое желание идти в Куско, к императору. Но он забыл, кто спас нашу деревню пять лет назад, когда наступил голод. Он забыл, что император прислал нам маис из своих амбаров. Только благодаря этой помощи мы пережили голод. Напав на нас, железные демоны напали на слуг императора. Наш долг сообщить императору о чужаках. Мы не собираемся просить милостыню у императора, как это пытался подать Антай. Мы идем предупредить императора о жестоком и коварном враге. Мы знаем, что такое благодарность и уважение. И мы окажем услугу императору в обмен на услугу, которую однажды он оказал нам.

Глава четвертая. Империя.

Выложенные смесью травы и глины, утоптанные ногами гонцов и солдат императорские дороги тянулись через всю страну. Чиа вышли на одну из них через три дня, после того, как покинули золотой город, и сразу наткнулись на искусственный пруд и беседку с символами великого Инки – даже здесь, далеко от Куско, император заботился о своих подданных.

На закате седьмого дня путешествия Панти и Искай заметили каменный форт у дороги. Главным в крепости был толстяк Атурунку Ачачи. В подчинении у него ходили двадцать солдат. Вместе с солдатами за высокими стенами жили их жены и дети. Рядом с крепостью раскинулись поля и пастбища, во дворе – искусственное озеро, загоны для лам, амбары с запасами маиса и шерсти, а так же фруктовый сад и небольшое поле маиса на случай осады. Атурунку Ачачи хорошо принял чиа, выслушал рассказ о железных демонах и поделился слухами – жители прибрежного Кали видели большие деревянные дома, плывущие по морю. За горами бородатые чужеземцы пытались договориться о торговле с племенами майа.

Восхищаясь золотым народом, Атурунку Ачачи устроил праздник в честь чиа, послал гонца в столицу и развел сигнальный костер – пусть крепость ниже по дороге готовится к приему гостей – а так же послал с чиа пятерых своих солдат для защиты от разбойников.

Гостеприимство и дружелюбие императорских слуг сделали путешествие чиа в столицу приятным и легким. Их называли посланцами солнца. В деревнях воинам дарили оружие, женщинам – украшения.

В Куско чиа вошли через западные ворота. Там их встретил человек с золотыми кольцами в ушах. Он сказал, что великий Инка, "повелитель четырех сторон света", дарит посланцам солнца поместье в квартале "Гвоздичные грядки" и приглашает во дворец на ужин.

По принципу четырех сторон света Куско делился на четыре района. Улицы города пересекались под прямыми углами, по правой стороне дорог текли сточные канавы. Ближе к центру глинобитные хижины сменяли резиденции правителей провинций и каменные дома знати.

Каменным был и новый дом чиа. Вернее, три дома, окруженные настолько высокой стеной, что её не смогла бы перепрыгнуть лама. Во дворе рядом с фонтаном росли персиковые деревья. В комнатах на полу стояли вазы с цветами, а в нишах – золотые статуэтки бога солнца.

От "Гвоздичной грядки" до "Говорящей площади" вела прямая дорога. Стены дворца отбрасывали широкие тени на площадь. Гостей встречала императорская стража. Свет их факелов разгонял темноту перед чиа, падал на позолоченные ворота, каменные пристройки во дворе, стелился по внутренним песочным аллеям.

Император ждал посланцев солнца на террасе, под навесом из шкур ягуаров. Он сидел на золотом троне. Рядом жена-сестра императора Иллари играла со своей золотой брошью. Вокруг за длинным столом расположились знатные люди Куско.

Великий Инка Атауальпа поднялся навстречу Керуку, предложил ему свою чашу и посадил его за столом по правую руку от себя. Атавалп опустился около старика, мочки ушей которого, настолько вытянулись под весом золотых колец, что едва не доставали до плеч. Кьяри вместе с Зиной и Вайрой оказалась напротив большого блюда с жареными перепелками.

Со своего места Кьяри хорошо слышала все разговоры. Голос у императора был приятным, низким и глубоким. Он спрашивал про путешествие, про родную деревню чиа. Рассказ о железных демонах расстроил и рассердил его. Сочувствуя горю чиа, Атауальпа пообещал им защиту, подарил им участок плодородной земли около Куско и пожаловал стадо из двадцати лам.

Чича во дворце была мягкой на вкус и приятно грела желудок. К концу ужина разморенный и уставший Вайра зевнул, широко раскрыв рот. Увидев золотой язык и нёбо мальчика, придворные пришли в восхищение. Наслаждаясь вниманием, Вайра ходил от кресла к креслу, закрывал и открывал рот, высовывал золотой язык, скалился, рычал и щелкал золотыми зубами, изображая хищника.

– Это удивительно.

– Интересно, горло и легкие у него тоже золотые?

– И каково цвета у него кровь?

Иллари, жена-сестра императора, была высокой, красивой женщиной с прямым и тонким, как у яги, носом. Её изящные черты лица портили тяжелые веки над выпуклыми глазными яблоками, на длинной шее резко, по-мужски выделялся кадык. Иллари погладила Вайру по щеке и спросила, не подарит ли он ей один золотой зуб. Взволнованный Вайра быстро закивал – мысль, что он может сделать подарок супруге императора, наполнила мальчика гордостью.

Император сам взял в руки золотые щипцы. Когда Вайре вырвали зуб, придворные увидели, что кровь у него красная, как у всех.

– А какой силой обладают руки, отмеченные солнцем? – молодой человек, сидящий напротив Кьяри, скинул на пол золотые тарелки и поставил локоть на стол. – Боги знают, я никогда не вызывал на поединок женщину. Но было бы глупо относиться к обладательнице золотой руки, как к простой смертной.

Император Атауальпа кивнул Кьяри, Иллари широко улыбнулась. Кьяри поставила локоть на стол и переплела золотые пальцы с пальцами молодого человека. Его звали Кумия. Его друзья выкрикивали его имя. Эти выкрики напоминали крик кондора. Под этот крик Кьяри потерпела поражение и чуть не упала со стула, когда Кумия прижал её руку к столу. Из свиты императора раздались радостные возгласы. Атавалп громко отодвинул стул и встал. Он медленно обошел стол, словно демонстрируя всем свои золотые ноги. До колен их прикрывала туника.

– Принёсите камень высотой и шириной в десять локтей, а толщиной в пять. Я разотру его в порошок. Я покажу вам, на что способны мои солнечные ноги!

– Это речь настоящего воина, – улыбнулся Атауальпа и приказал принести каменный блок, который вчера доставили в столицу из северной каменоломни.