Текст книги "Мир империи землян (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

–Как не говорить?

–Не говорите про… Хтонь! -произнося последнее слово молодая жрица покраснела и даже зажмурилась.

–Как мило, -Фелинэль с интересом посмотрела на доставшуюся ей напарницу. -Дорогая моя, вы, наверное, никогда не бывали в тёмных мирах?

–Конечно нет!

–Это будет очень долгое десятилетие, -мысленно простонала воительница. Вслух она пообещала: -Если это так вас волнует, то конечно не буду… побери хтонь мой проклятый язык.

Как и ожидала Фелинэль, делать на вверенном её заботам объекте было совершенно нечего. Из представителей высшей расы здесь только она и та малохольная жрица. Интересно, где только таких производят, хтони не нюхавших? В центральных мирах Древа, наверное. Растут там словно цветочки в оранжереях под приглядом десяти нянек каждая, а когда приходится столкнуться с опасностями реального мирами, то начинают «даже не говорите при мне о хтони!». А всю работу приходится делать выходцам из периферийных миров, таким, как, например она сама.

Перевести отношения с напарницей из разряда исключительно рабочих в более личные никак не получалось и это тоже не улучшало настроение. Кроме них двоих на проекте ещё имелся техник-друид ответственный за управление всей сохранившейся флора-машинерией. Техник, конечно, тоже формально относился к высшей расе. Но он мужчина, сами понимаете. Нет, конечно, имеются среди эльфиек любительницы мужчин, если вы понимаете, о чём я. Однако Фелинэль к так извращенкам относилась с изрядной долей гадливости и презрения.

Она не была ханжой и легко допускала возможность получить разовое удовольствие. Если вспомнить как она сама чудила, когда только вышла из детского возраста и из-под надзора клана, то ханжой бы её точно никто не назвал. Женщины, мужчины. Представители высшей расы и рабы. Даже специально изготовленные кадавры, когда ты напрямую подключаешься к нервной системе изменённого резчиками низшего, можешь чувствовать то же, что и он и слияние, синергия сразу двух потоков восприятия раскрывает совершенно новые чувственные грани. Это был крайне любопытный опыт. Одновременно причинять боль и ощущать её. Поговаривают, что на такое можно даже подсесть как на грёз-траву или на попытки добиться силы прибегая к помощи хтони, а не с помощью даров Матери. Какие-то силы ты, может быть, если повезёт, и получишь. Но гарантированно сойдёшь с ума где-то в процессе. Молодые дурочки вечно считают будто смогут вовремя остановиться. Правда в том, что остановиться, по крайней мере самостоятельно, не может никто. Силы, тем более заёмной, никогда не бывает достаточно. А Хтонь всегда обещает в тысячу раз больше, чем даёт и, кажется, будто достаточно сделать в неё ещё один только шаг, чтобы получить сполна всё обещанное. Потом ещё один, и ещё, и ещё.

Но возвращаясь к третьему и последнему представителю высшей расы на законсервированном и всеми забытом объекте. Настоящее извращение, по мнению Фелинэль – не воспользоваться мужчиной, а пытаться строить с ним какие-то долгоиграющие отношения. Отношения возможны между равными или, хотя бы, примерно равными. А мужчины, даже если формально они относятся к высшей расе, что? Они гораздо слабее физически. Чуть зазеваешься, неаккуратно нажмёшь, и мужчина ломается. Кроме того, мужчины как кадавры, в том смысле что их специально создали для определённой работы которой эльфийкам либо не хочется заниматься, например возиться с флора-машинерией, либо мужской пол показывал в конкретной профессии стабильно лучше результаты чем женский, как, например, изменённые хтонью ищейки из ордена ищущих умеющие залезать в головы дикарям и рабам, считывая их воспоминания и мысли. То есть мужчины специализированы. Как кадавры. А кадавры вообще никто, они ниже низших. Потому, что в представителе низшего вида есть хоть какие-то чувства и желания, а в кадавре останутся только те чувства, которые сочтёт нужным оставить работающий с ним резчик. Заниматься сексом с кадавром всё равно что трахаться со столом или шкафом. Технически можно, но зачем? С эльфами мужского пола примерно аналогично. Технически возможно. А с практической точки зрения – только попробовать пару раз, в качестве экзотики и для общего разнообразия.

В общем с личной жизнью у Фелинэль здесь не очень ладилось. Точнее – совсем не ладилось. Не умей она управлять своим гормональным состоянием, что являлось одним из базовых даров Матери доступных любой младшей воительнице, то эльфийка уже на стену бы лезла. А так – исключительно рабочие отношения и с жрицей и с друидом. Только ску-у-учно и большую часть дня совсем нечего делать.

Жрица дни напролёт или медитирует перед сребролистным мелорном или читает и с виду вполне довольна таким времяпровождением. Работы у неё здесь ещё меньше, чем у Фелинэль – только быть готовой передать или принять срочную весть через линию шёпота Великого Леса. Ну и медитировать, развивать, понимаешь, сродство со своим повелителем и господином.

Чем занимается днями напролёт друид эльфийка и вовсе не знает. Тот старался как можно меньше попадаться на глаза представительницам сильного пола. Обычное поведение для эльфа-мужчины.

Сама Фелинэль вроде как управляла всеми охранными системами законсервированного объекта. Это пара десятков боевых кадавров и несколько сторожевых химер, сейчас находящихся в режиме консервации, то есть долгого сна, из которого их, впрочем, можно вывести за пару минут. Есть ещё два контура пассивной обороны, состоящей из стационарных систем, где роль сенсора играет кадаврафицированный и приживлённый на флора-основу глаз, или нос, или ухо, или всё перечисленное вместе срощенное с системами иглометания, кислотных плевков или чего-то подобного. В общем ничего серьёзного. Одна скукота.

Если бы ещё оставалась надежа что сюда попробует проникнуть какой-нибудь нарушитель, только откуда такому взяться? Вот и приходится скучать и валяться по полдня в кровати надышавшись дурманом грёз-травы или набравшись по самые кончики ушей «троллей слезой».

Кроме всего перечисленного на территории имелось ещё какое-то количество бытовых кадавров поддерживающих объект в порядке и ухаживающих за инфраструктурой. Правда сколько их точно было Фелинэль не знала. Как не знала и то: подчинялись ли они напрямую друиду или управление ими завязывалось на псевдоинтеллект самого крупного здания на объекте. Да и ей было всё равно, по большому счёту. Работают и ладно.

Вторую половину того дня Фелинэль, по уже успевшей образоваться привычке, встретила в постели. Она отнюдь не спала. Хотя её состояние имело отдалённое сходство со сном в том смысле что эльфийка полностью ушла в себя отдавшись навеваемыми грёз-травой видениям. В своих грёзах она стояла перед Всеобщей Матерью в ожидании положенной ей награды, множество младших воительниц бросали на неё завистливые взгляды, а мастересы из совета смотрели заинтересованно и благосклонно. Враги Фелинэль и недоброжелатели её дома лежали связанные и поверженные, в ожидании неминуемой казни. А Мать наклонялась к ней со своим самым лучшим даром и её слышимый одной только Фелинэль голос шептал что она любимейшая из её дочерей.

Из потока грёз эльфийку вырвал сигнал тревоги. Какая-то из стационарных турелей подверглась нападению и по корневой системе связанной с центром управления передала сигнал в него, а уже интеллект центра – самого большого дерева-здания на базе перенаправил сигнал тревоги в комнату где находилась сейчас старшая охраны, то есть она – младшая воительница Фелинэль.

Какое-то время у неё ушло чтобы окончательно выплыть из бездонного моря грёз и уже осмысленно оглядеться заново осознавая, где она и кто она. Подчиняясь мысленной команде, модифицированные почки принялись усиленно очищать кровь эльфийки от остатков дурмана. Меньше, чем через пару минут она уже была готова адекватно воспринимать информацию. Тлеющая палочка из спрессованной грёз-травы отправилась в бак для био-отходов, а комната растворила прозрачную плёнку сразу на обоих оконных проёмах, чтобы скорее изгнать остатки витающего в воздухе дурманящего зелья.

–Что ещё могло случиться в нашем захолустье? – из всей информации у Фелинэль была только точка на карте, означавшая подавшую сигнал тревоги и в данный момент уже не отвечающую на входящие запросы турель. К сожалению, Фелинэль, принимая службу, поленилась настраивать сохранение входящего видеопотока в хранилище дома-дерева решив, что сойдёт и так. Если бы турель оставалась цела, к ней можно попробовать подключиться и мысленно увидеть то, что видел в данный момент кадаврофицированный глаз какого-то раба срощенный с плевательной железой на основе флора-машинерии. Увы, стационарная защитная установка в данный момент уничтожена, и кто или что её повредило и подняло общую тревогу остаётся пока неизвестным.

Её дом-дерево, через общую корневую систему объединявшую все здания базы проекта «игла», принял входящий вызов от младшей жрицы. Раскрывшийся у изголовья кровати большой цветок красного цвета с мясистыми листьями воспроизвёл её взволнованный голос: -Госпожа, что случилось? На нас напали? Я бегу в зал связи, открывать линию шёпота. Что мне передать? Сколько подкреплений просить?

–Тише, тише, -попыталась успокоить её Фелинэль. -Возможно просто дикое животное, сбой в системе или, на худой конец, заблудившийся путник, случайно прошедший с той стороны на нашу. Не паникуй и не открывай линию шёпота без приказа. Не хватало только ещё чтобы там подумали, что мы все здесь обкурились грёз-травы и нам в каждом углу мерещатся демоны. Если так тебе будет спокойнее, то можешь пройти в зал связи и закрыться там. Но к линии шёпота даже не прикасайся пока я не разберусь с тем, что тут случилось. Ты поняла меня?

–Будет исполнено, госпожа.

Так, а теперь самое время посмотреть кто или что пожаловало к ним в гости. На секунду Фелинэль задумалась: может быть имеет смысл пробудить химер и боевых кадавров? Но потом представила себе, что придётся потратить весь вечер укладывая их обратно в спячку и решила, что пороть горячку пока не стоит. Сначала она разберётся во всём сама и уже потом поймёт, что делать дальше.

Быстро одевшись и снарядившись, через десять минут она уже была на месте уничтоженной турели добежав туда со скоростью матёрого оленя на пике его сил. Ещё приближаясь Фелинэль почувствовала кислый запах железа, горький – гари и едкий привкус чужой алхимии. Турель оказалась варварски уничтоженной чем-то вроде взрыв-бомб, какие, в своё время, использовали гномы в войне против Древа. Нельзя сказать, что попавшая в опалу воительница имела много подруг, которые постоянно сообщали бы ей последние новости, но то, что чем-то подобным пользуются хумансы она знала. Сложить один плюс один не представляло сложности. Дополнительно на верное решение указывали множество следов, как будто стадо слонопотамов прошло из одного конца леса в другой.

Посредством заклинившей в открытом состоянии тропы сюда проникло десятка два аборигенов, а может быть и все три. Причём, судя по подорванной турели это отнюдь не случайные прохожие или заблудившиеся грибники, а полноценное воинское формирование. И всё это в совокупности значило что? Зря она не отдала команду на пробуждение химер и боевых кадавров, сейчас они бы, пожалуй, и пригодились.

Услышав на грани слышимости незнакомый звук, какое-то жужжание, эльфийка подняла голову разглядев на фоне слабо фиолетового неба то ли механическую птицу. Та замерла на месте и будто бы смотрела на Фелинэль. Птица висела довольно высоко и её выдавало только не такое уж громкое жужжание.

Неожиданно птица выпустила что-то вроде камня или, может быть, яйца. Этот предмет полетел вниз быстро вращаясь вокруг своей оси, видимо для большей точности. Прямая его падения заканчивалась точно на том месте, где стояла, задрав голову Фелинэль. Успев среагировать, эльфийка отпрыгнула в сторону и у неё за спиной прогремел взрыв.

–Врали, девки, -подумала она. -Совсем не похоже на гномьи взрыв-бомбы. Те большие, а эти маленькие, но взрываются как бы не сильнее. И непонятно, где у них фитили. Вот вообще не похоже.

Прежде чем гадская птица успела бы сбросить что-нибудь ещё, Фелинэль сбила её стрелой одним слитным движением достав лук из-за спины и впоследствии убрав его обратно, чтобы не мешал.

Угроза механической птицы устранена, но её не отпускало ощущение, что через механические глаза за ней мог наблюдать живой и опасный враг. А значит всё только начиналось. Сейчас её главная задача добраться до ближайшего ростка-терминала и, пользуясь своими правами старшей охранницы, отдать команду на пробуждение боевых кадавров и химер. Какая же она была дура, что не сделала этого с самого начала!

Фелинэль побежала обратно, но не успела она разогнаться, как что-то с силой ударило ей, заставив упасть и закувыркаться. Ногу рвануло болью. Впрочем, последняя моментально утихла купированная впрыснутыми в кровь гормонами. Возможность больше никогда не бояться боли – тоже дар Матери, даруемый ею всем воительницам, без исключения.

Пусть боли не было, но с ногой было плохо. Попадание крупной пули нанесло жуткую рану и переломало кости. Последнее слегка удивило Фелинэль. Это что должна быть за пуля, чтобы смогла сломать её усиленные кости? Пусть у неё не так много даров Матери, но базовое усиление скелета, разумеется, имеется. Гномьи пули выпущенные из здоровенных, размером почти с самих коротышек, мушектонов вырвали здоровенные куски мяса и оставляли рванные раны, но переломить усиленные кости они не могли.

Так, дело плохо.

Те, кто её подстрелили сейчас наверняка приближаются чтобы добить. Восстановительные процессы уже запущены. Тем более Фелинэль слегка подкорректировала их действие указав что в первую очередь следует восстановить подвижность и возможность быстро передвигаться, а всё остальное уже потом. Она сейчас полна сил и, следовательно, даже такую серьёзную рану залечит достаточно быстро. Однако это всё равно потребует несколько минут. Может быть десять. Может быть пятнадцать. Слишком долго в любом случае. Хумансов следует как-то задержать.

Она слышала их. Не видела, схоронившись за каким-то кустом, но слышала, легко определяя улучшенным слухом, что к ней идут пять человек. Заходят с разных сторон. Двигаются осторожно. Знают, что она ранена, но всё ещё представляет опасность. Вот только они не до конца понимают, насколько она опасна даже будучи раненной, иначе послали бы добивать её очередную механическую птицу или закидали бы своими маленькими взрыв-бомбами издалека.

Стараясь поменьше тревожить раненную ногу, но не слишком сильно заморачиваясь на этот счёт, Фелинэль извернулась, сумев за пару секунд, особенно не выглядывая, точно послать по две стрелы в тех троих, что пытались подобраться к ней со стороны холма. Шесть стрел на троих хумансов. Выпущены исключительно на слух. Наконечники стрел сделаны из мифрилла -сверхпрочного металла способного пробить любую броню. Любую, за исключением той, что сама сделана из мифрилла. Один только этот секрет волшебного металла стоил завоевания народа гномов. Во время войны с подгорным народом их целиком закованные в броню из мифрилла берсерки, страшные в своей подстёгнутой алхимическими допингами ярости и практически неубиваемые благодаря прочной броне, доставили эльфам немало проблем. Но сейчас этот секрет служит Древу, а пленённые мастера-гномы послушно варят всё новые порции мифрилловой стали по приказу и во славу вечного Древа.

Правда… у неё имелись при себе всего лишь две таких стрелы, остальные снабжены наконечниками из добротной, тоже сваренной гномами-рабами, но обычной стали. Производство мифрилла весьма затратно и мало какая воительница может позволить себе иметь колчан полный стрел с одними только мифриловыми наконечниками.

Отстрелявшись, Фелинэль, следуя внутреннему наитию, не просто вжалась в землю скрываясь за укрывшим её кустом, но откатилась ниже, схоронившись в небольшой впадине. Пожалуй, это одно спасло ей жизнь так как разозлённые хумансы принялись стрелять с такой частотой и скоростью, что их выстрелы сливались в единую линию и этой линией, словно лучом, они в мгновение ока измочалили и срыли под корень бедный куст. Останься эльфийка на прежнем месте и её, непременно, постигла бы такая же судьба.

***

…ука меня подстрелила! -пострадавший боец валялся в позе эмбриона держась за живот. Но тот факт, что он продолжал шевелиться, сучить ногами и материться давал надежду что с ним всё не так плохо, как с парой других солдат, лежащих рядом безвольными куклами.

Забрав раненных товарищей, бойцы тут же отправились обратно.

Только-только немного пришедший в себя после того, как ему пришлось удерживать в заданном положении солдата с наполовину сожжённым кислотой лицом пока Аня вкалывала тому обезболивающие и накладывала на пострадавшую часть лица мазь, Костя снова оказался вынужден выполнять обязанности полевого медбрата.

Первый раненный, получив лошадиную дозу обезболивающего, уже спал провалившись в беспокойный сон словно в пропасть. Бедняге не повезло попасть под плевок обычного (точнее в меру необычного, но мало чем отличающегося от остальных) дерева вдруг решившего начать плеваться в проходивших мимо людей нереально активной кислотой за секунды, разъедающей и сталь, и пластик. Хорошо ещё что голову бойца защищал шлем с закрытым забралом, и он успел снять его после попадания кислоты. Почти успел, остатки шлема распались у него в руках и часть капель попала на щёку, на скулы и на волосы, растворив их чуть не до кости.

Дерево-стража забросали гранатами и двинулись дальше, когда дрон заметил чужака.

Командир приказал взять языка, поэтому снайпер бил в ногу. Человеку такое попадание оторвало бы конечность, но эти твари живучие, поэтому к раненному вроде бы противнику бойцы подходили со всей ответственностью, окружая того с разных сторон. Но, как оказалось, они снова недооценили чужих. Казалось бы, загнанный в угол враг, которого сейчас должно было заботить только ранение, вдруг сумел огрызнуться градом стрел.

–Подержи его, -попросила Аня.

Костя не уверен, что на самом деле хочет знать, но всё же спросил: -Как он?

–Сломаны рёбра, но жить будет. Сейчас наложу фиксирующую повязку, вколю обезбол. Только броник нужно снять.

Спокойный голос Ани подействовал не только на Костю, но и на раненного. Тот перестал ругаться и даже слегка распрямился, помогая вытащить его из брони.

–Чем это она меня так? -удивлялся боец. -Неужели обычной стрелой? Я как-то на грудь автоматную очередь принял и то так больно не было, а тут обычная стрела. В меня как будто поезд врезался.

Ещё один солдат поймал стрелу в шлем. Он сейчас лежал без сознания так как сильный удар в голову его оглушил. Качественный шлем спас бойца, скомпенсировав, насколько смог, удар и распределив нагрузку так, что тот не сломал себе шею. Аня быстро привела пострадавшего в чувства и скормила тому горсть таблеток от головной боли.

Последнее тело было на сто процентов мёртвым. Стрела пробила шлем, вошла внутрь и, судя по выгнутой задней стороне, прошла чуть ли не насквозь. Никаких шансов.

Стараясь отвлечься и не смотреть на мёртвое тело, Костя задумался: -Как так получилось, что один шлем оказался пробит, а другой нет?

Тем временем командир отменил свой приказ взять чужую живой, и кто-то из солдат прочесал её укрытие из лёгкого ручного пулемёта. Тем неожиданнее оказалось, когда чужая не погибла, а очень даже резво, со скоростью хорошего мотоцикла, помчалась прочь. Наполовину отстреленная нога ей, казалось, совсем не мешала. Растерявшиеся бойцы несколько раз выстрелили вслед, но не попали. Слишком поздно спохватившийся снайпер попытался поймать убегающую фигурку в прицел, но не успел и лишь покачал головой.

Сразу оба дрона полетели следом за беглянкой, поднявшись повыше, чтобы обеспечить лучший обзор. Командир погнал отряд вперёд понимая, что чем дольше они здесь провозятся, тем больше у чужих будет времени на подготовку. Раненные, за исключением того, которому плевок охранного дерева сжёг половину лица, вернулись в строй. Оставив одного бойца охранять его и , заодно, тело мёртвого товарища, остальных командир погнал вперёд. Благодаря картинке сверху они обошли ещё пару деревьев показавшихся подозрительно похожими на дерева-стражи. Может они ими и не были, но лучше перебдеть.

Впереди показались ещё более странные деревья – раздутые, словно огромные бочки, но не слишком высокие. Костя не сразу сообразил, что это не деревья, а здания. Точнее и здания, и деревья вместе. Не построенные, а выращенные, словно какой-нибудь кабачок или помидор, дома.

Пара каких-то дикарей в набедренных повязках попыталась напасть на солдат с чем-то вроде садового инвентаря в руках, но несколько автоматных очередей их утихомирили.

–Если так подумать, -высказала Аня. -То это тела настоящих инопланетян.

–И что? -не понял Костя.

–Надо будет потом подобрать и препарировать, -задумчиво ответила девушка словно ставя себе мысленную заметку.

Не зная, как штурмовать такие вот странные дома. Как открывать в них двери и где они вообще у них находятся, опытные штурмовики промедлили, не решаясь подходить ближе. Это дало им время среагировать, когда в монолитной, казалось бы, зелёной стене открылся проход и из него попытались вылезти какие-то страхолюдины, причём некоторые из них были облачены в подобие доспехов, а другие вооружены огромными, похожими на здоровенные дрыны, мечами.

Бойцы тут же открыли ураганный огонь, не давая монстрам выбраться на оперативный простор. Град тяжёлых пуль ранил и калечил тварей, но не так эффективно, как того бы хотелось. Стальные пластины то ли навещённые на них, а может быть вживлённые прямо в их тела, служили им дополнительной бронёй в добавок к природной костяной покрывавшей многих из них на манер естественного внешнего экзоскелета. Однако поток свинца не позволял монстрам выбраться наружу, постоянно отбрасывая от выхода.

Командир и ещё двое бойцов по его команде прекратили стрелять, перекинули висящие на спинах трубки ручных гранатомётов и запустили по реактивной гранате точно в открытый, словно оскаленный рот, проход. Гранаты оказались термобарические потому как полыхнуло мощно и жарко. Страхолюдины сгорали молча, а вот пара затесавшихся среди них огромных, размером с корову, кошек с такими длинными клыками что те буквальным образом не помещались во рту, жалобного мяукали. Одна из них сумела выскочить наружу и принялась кататься, стараясь сбить охватившее её пламя. Понадобилось несколько длинных очередей, чтобы полностью утихомирить подобное чудовище. Если подпустить такую тварь на расстояние прыжка или столкнуться с ней где-нибудь в помещении, то всё, пиши пропало.

–Вперёд, вперёд, -погнал командир, напутствуя бойцов на штурм пусть даже таких необычных помещений: -Стреляйте не думая. Пленных не брать, только если сами будут сдаваться, встречая вас мордой в пол. Прежде чем входить в комнату – забросьте в неё гранату. Не мне вас учить, ребята. Вперёд!

Костя и Аня шли последние, под охранной Пирата и Медведя. Девушка постоянно отвлекалась то на обугленное тело очередной страхолюдины, то на необычное внутреннее убранство псевдо-живых помещений и Медведю приходилось её торопить.

Живые дома оказались связаны между собой вполне себе удобными подземными туннелями. Там даже было светло от поселившегося на стенах и потолках мха начинающего светиться, как только кто-то подходил мимо него или если близлежащий мох тоже светился.

Привычно разбившись на несколько групп, штурмовики приступили к зачистке. Командир постоянно оставался на связи со всеми своими людьми, параллельно вычерчивая на планшете карту ходов и подземных помещений. Медведь и Пират заняли позиции готовясь обронить импровизированный штаб от любой угрозы с любой из сторон. Ане вскоре снова нашлась работа, а Косте пришлось ей опять помогать. Сначала притащили бойца, попавшего под кислотный плевок, правда, к счастью, или кислота в нём оказалась не такой концентрированной, или солдат успел вовремя избавиться от пострадавшей части амуниции и потому получил не такие обширные, но всё равно сильно болезненные ожоги. Костя разговорился с ним и солдат рассказал, что на него напала высунувшаяся из потолка ветка. Потом это место товарищи забросали гранатами и впредь стали идти осторожнее, а идущий первым закрывался щитом из сверхпрочного пластика, надеясь успеть отбросить его прочь в случае, если столкнётся с ещё одной кислотной плевалкой.

Запертые двери или то, что казалось таковыми, солдаты подрывали. Случилось несколько битв с мелкими уродцами, выскакивающими непонятно откуда и размахивающими иногда садовым инвентарём, а иногда чем-то похожим на инструменты, но проблем они не доставили.

На одной из установленной прошедшей дальше группой растяжек подорвался какой-то эльф. В отличии от той мутантши залечившей почти оторванную ногу за десять минут, этому хватило нарваться на осколочную гранату и поймать по паре осколков в голову и грудь. Когда к нему вернулись услышавшие взрыв солдаты, он уже был мёртв, лежа в луже крови. Куда бежал, чего хотел – теперь уже не понять. Командир только расстроенно цокнул языком, сожалея о потери потенциального языка.

Несмотря на множество подземных комнат и разветвлённую сеть коммуникаций, местный городок или военная база или чем вообще было это место – оказался не таким и большим. Штурмовики обследовали его если не весь, то большую часть точно. На серьёзное сопротивление наткнулись только в одном месте и сейчас все группы стекались туда чтобы выбить чужих плотным огнём. Терять людей в попытках штурмовать малыми силами командир категорически не желал.

***

Младшая жрица взволнованно ходила туда и обратно по залу связи. Отсюда, при необходимости и достаточном усилии, можно связаться с любым другим абонентом линии шёпота, протянутой Великим Лесом через различные миры и опутывающей всё Древо целиком. Проблема в том, что связь ненадёжна и по непонятным причинам может как исчезнуть на несколько часов или дней, так и появиться снова. Будь она старшей, а не младшей, жрицей, то проблемы бы не существовало. Она могла бы напрямую обратиться к Великому Лесу с просьбой передать её послание напрямую к адресату. Увы, добиться подобного уровня сродства очень непросто. Ей о таком пока не стоит и мечтать. Остаётся пользоваться линией шёпота и другими инструментами придуманными исключительно для того, чтобы их могли использовать те, кто ещё не достиг нужной степени сродства чтобы выдержать прямое общение с гигантским распределённым сверхразумном существующем одновременно во всех мирах и, возможно, за их пределами тоже.

Увы, прямо сейчас линия шёпота оставалась недоступной. Именно тогда, когда она наконец потребовалась для чего-то более серьёзного, чем передача скучных и однообразных отчётов о том, что на законсервированной базе проекта день за днём ничего не меняется, а выполняющая функции охранительницы воительница Фелинель как обычно напивается тролльей слезой, накуривается грёз-травой, через слово поминает хтонь и её демонов и из рук вон плохо выполняет свои обязанности. Ничего нового, отчёт закончен.

Сейчас, когда на них явно напали и страшные дикари вот-вот ворвутся в зал связи, линия шёпота оказывается недоступной! Если бы жрица не знала твёрдо, что единственными истинными богами являются Лес и Мать, она бы могла подумать, что какой-то злой мелкий божок за что-то проклял её, обрекая на неудачи. Сначала её назначали сюда. Потом оказалось, что её напарницей будет постоянно сквернословящая воительница из опального клана. Теперь вот нападение дикарей (как они вообще здесь оказались?) и линия шёпота не доступна, даже на помощь позвать не получится. Определённо проклятие на неудачу, что это ещё может быть?

Размышления жрицы прервала появившаяся Фелинэль. Охранительница выглядела ужасно. Лицо у неё выгорело полностью – ни волос, ни глаз, ни носа, только бугрящийся струпьями шар вместо головы. Тело выглядело не лучше. Оплавленные кусочки стандартной брони рейнджера вплавились в тело и сейчас эльфийка была скорее раздетой, нежели одетой, но из-за почти ста процентов поражённой кожи оно сейчас не имело никакого значения. Выглядела Фелинэль так, как будто в самый последний момент выпрыгнула из жарко растопленной печи успев перед этим как, следует обуглиться. Слишком обширные повреждения даже для могучего организма воительницы получившей какое-то количество даров Великой Матери.

Несмотря на отсутствие глаз, ориентировалась Фелинэль вполне уверено и держалась сейчас, должно быть, на ударных дозах алхимических стимуляторов и зелий.

Увидев её, жрица отшатнулась, а потом робко спросила: -Госпожа, это действительно вы?

–Передай, что это хумансы напали. Они скоро будут здесь, -хриплым голосом из-за сожжённых и лишь частично восстановленных голосовых связок приказала охранительница.

–Госпожа! Линия шёпота временно недоступна!

–Хтонь меня побери! -выругалось существо ещё недавно бывшее младшей воительницей Фелинэль. -Похоже скоро там мы с тобой и окажемся!

Жрица хотела возразить, что её, несомненно, после смерти заберёт к себе Великий Лес, но не решилась даже открыть рот. Слишком страшно выглядела её напарница.

Близкий взрыв оборвал их короткий диалог. На месте запертой двери красовалось неровное отверстие. Части стен истекали клеящем соком, но восстановить такое большое разрушение самостоятельно они явно не в их силах. В зал влетели два цилиндра падая прямо под ноги жрицы. Она недоумённо смотрит на них, потом, на секунду, чувствует сильный жар и всё.