Текст книги "Мир империи землян (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3. Тучи над городом

(за сорок дней до начала активной стадии вторжения)

Тяжёлые, низкие тучи закрыли город от голубого сентябрьского неба. Не успели просохнуть оставшиеся после вчерашнего дождя лужи, но и сегодня синоптики обещали дождь и на неделю вперёд. Что поделаешь – осень. Однако совсем не та, которую любили и воспевали Пушкин, Тютчев и Некрасов. Холодная и грязная осень, накрывшая собой не просто огромный город. Эта беда накрывала собой весь мир.

Учёные строили теории общеимунного ответа глобальной биосферы в ответ на человеческую деятельность. Больше выдумывали, если честно. Они и сами понимали, что выдумывают, но, как настоящие учёные, не могли остановиться. Обычные люди жаловались друг другу на словно бы сошедшую с ума природу. Старики, да и не только старики, вспоминали, что всего десять лет назад такого ещё не было. Откуда-то разом появились самые разнообразные бедствия. Словно какая-то любопытная Пандора опять сунула нос в запечатанный ларец да так и оставила его открытым потому, что из него всё лезло и лезло. Ужасные болезни, одна за другой. Каждый раз разные и приходилось по несколько месяцев заново создавать работающую вакцину. Волны обрушившихся на планету эпидемий уполовинили население Индии, где всегда было очень плохо с санитарией. Изрядно порезвились в Африке. Китаю пришлось вводить драконовские меры, натурально гробящие его экономику чтобы только не допустить перерастание отдельных, ограниченных очагов болезни в бесконтрольную эпидемию в условиях массовой скученности населения. Изрядно досталось и всем остальным. Обычно полные улицы крупных городов пустели. Людские толпы превращались в тоненькие ручейки. Стоило только закашляться в транспорте, как на тебе тут же сосредотачивались взгляды всех пассажиров и лучше было выйти на следующей остановке, пока кто-нибудь социально-ответственный не вызвал полицию и не дай Асклепий если в твоём персональном сертификате здоровья найдётся хотя бы одна пропущенная прививка или обследование.

И как будто мало взбесившихся, будто спущенных с цепи болезней, но и климат чудил. Зима практически без снега или резкое похолодание в июле, вплоть до минусовых значений, из разряда мировых сенсаций перешли в раздел привычных бед. Падёж скота. То и дело возникающее то тут, то там бешенство диких животных. Мутировавшая парша, сжирающая пшеничные поля или грибок, поразивший рисовые плантации в Китае. Природа как будто ополчилась на человека и задалась целью если не сжить со свету весь его род, то как минимум развенчать своего самозванного короля.

Наступило благодатное время для параноиков, сторонников теории заговора и всяких прочих сектантов. Их ряды множились на глазах, буквально всасывая в себя различных неадекватов, которых оказалось удивительно много. В отличии от осторожно выдвигающих гипотезы учёных, эта братия знала всё точно и с жаром доказывала всем окружающим, что вирусы разработали американцы, а климат меняется из-за испытаний климатического оружия. Кто и что конкретно испытывает? Так понятное дело – американцы, климатическое оружие, на погибель всему русскому миру.

Разумеется, в самих США, да и в плотно лежавшем под их железной пятою и изредка оттуда попискивающим ЕвроСоюзе, с не меньшем жаром обвиняли во всём проклятых русских и, иногда, видимо для разнообразия, китайцев.

Плотные тучи за окном.

Уже не самое раннее утро, а в комнате темно, будто окна занавешены тряпками. Только не окна, а всё небо, от горизонта, до горизонта – затянуто тучами, тяжёлыми словно бомбардировщики. Ни одного голубого кусочка, ни единой прогалины.

Просыпаться и вставать не хотелось. Да что там – даже жить толком не хотелось. А уж начинать очередной рабочий день, так и вовсе не имелось никакого желания.

Ночная влажность, натёкшая с улицы в приоткрытое для вентиляции окно, несмотря на включенный в половину накала масляный обогреватель, с неохотой, уходила из комнаты. Если бы не противно-мокрая подушка, то он бы не встал. Ей богу не встал и чёрт с ней, с отметкой о нарушении. Чтобы наступили негативные последствия, таких отметок должно быть три штуки. А у него, пока, всего лишь одна. Значит ещё одну можно спокойно заработать, но лучше бы приберечь на всякий случай. Мало ли что завтра случится. Возобновлять своё знакомство с пенитенциарной системой Российской Федерации Костя отнюдь не желал. Его задача сейчас тихо-мирно доработать оставшиеся четыре месяца добровольно-принудительных общественно-полезных работ, на которые дорогостоящий адвокат сумел заменить вполне реальный тюремный срок, а дальше…

Дальше будет видно.

Сняв с мокрой подушки наволочку, саму подушку он приложил к обогревателю, чтобы немного просохла.

Дожили! Июнь месяц, а спать приходится или со включенным обогревателем или задыхаясь от духоты при закрытых окнах.

Ещё эти дожди. Холодные, будто в начале октября. Но ведь сейчас июнь! Июнь, а вовсе не октябрь. Что в мире делается!

Зевая во весь рот, Костя отправился в ванную комнату. И пока юноша моется в душевой кабине, а потом стоит, ожидая, пока дующие с разных направлений потоки тёплого воздуха высушат его тело. Пока он чистит зубы и минуты две задумчиво рассматривает отражение в зеркале раздумывая пора ли уже подправить щегольскую бородку или ещё рано. Пока завтракает, доставая из холодильника фирменные пакеты, в которых привозят доставку из любимого места. Половину холодного пирога с мясом запивает стаканом подогретого молока потому, что молоко полезно для костей и зубов, а подогретого чтобы не охлаждать лишний раз горло так как это стресс для иммунной системе. В такую погоду как сегодня третировать свою иммунную систему совсем не разумно. Пока он принимает целый комплекс активных добавок, чтобы мозги, зрение, имунка и печень работали как тщательно настроенный и отлаженный опытным мастером механизм.

Пока он всё это делает есть время познакомить тебя, читатель, мой дорогой друг, с одним из главных героев нашей истории.

Константин Витальевич Травма – прошу любить и жаловать. Ну или не любить и не жаловать, дело, собственно, ваше. А Травма это фамилия. Понятно, что с такой фамилией и никакого прозвища выдумывать не нужно.

Нашему герою двадцать семь полных лет. Холост, одинок, красив той псевдобрутальной смазливой красотой какой может добиться ухаживающий за собой мужчина серьёзно дравшийся последний раз в детском саду. По профессии: разработчик систем искусственного интеллекта. Точнее – уволенный по статье разработчик. Ныне он пребывает в статусе условно-освобождённого с наказанием в виде принудительных общественных работ сроком на полгода. Два месяца уже прошли, осталось перетерпеть чуть меньше четырёх.

Ещё наш герой злопамятен, мстителен, придирчив, особенно к девушкам и к обслуживающему персоналу, немного труслив или как он сам предпочитает говорить о себе «разумно осторожен». В общем тот ещё «герой», но не обессудь, дорогой читатель – героев не выбирают. Какой достался в нагрузку к истории, с таким и мучайся. Впрочем, будут и другие герои. Да и этот, поверь, не так уж плох, как может показаться с первого взгляда. Глобальные социальные потрясения на сломе эпох меняют облик государств и перекраивают мировые карты, что уж говорить о характере отдельного взятого человека. Один взлетит, другой падёт. Кто-то выплывет, а кто-то другой утонет. Что отдельный человек – песчинка! Но песчинка, наделённая разумом и, главное, волей кое-что всё-таки может.

А, впрочем, посмотрим.

Возвращаясь к первому главному герою нашей истории. Сейчас он находится в своей собственной двухкомнатной квартире в новом доме в одном из престижных московских районов. Не то чтобы совсем «престижном-престижном», но где-то повыше общесреднего уровня. Скажем «средний+» или даже «средний++». Как понимаешь, читатель, с материальной точки зрения у Кости всё в полном порядке. Или было в таковом до того, как его не уволили из крупного государственного проекта. Уволили со статьёй, препятствующей будущему устройству в аналогичное хлебное место или в какую-нибудь финансовую организацию из тех, что посерьёзней и имеют привычку проверять прошлое сотрудников через службу безопасности.

Квартира у Кости представляет собой сочетание несочетаемого, а именно классической мужской берлоги и тщательно подготовленного к продаже выставочного образца. От мужской берлоги в ней мощный комп и эргономическое стул-кресло из-за огромного количества механизмов и регуляторов выглядевшее как футуристический экзоскелет. В каком-то смысле это оно и есть – экзоскелет обеспечивающий повышенный комфорт пятой точки сидящего на нём. Но кресло и комп, можно сказать, рабочие инструменты. Как краскопульт у маляра или электропила у плотника. Кроме них в комнате находятся надувной матрас и пара шкафов. Зачем они здесь непонятно. Всё равно множество вещей лежат на подоконниках или прямо на полу. Надувной матрас застелен играющим роль простыни покрывалом с лежащим на нём комком одеяла. Подушка, напомним, сушится у включенного в половину накала обогревателя.

Вторая комната практически пуста. То есть там складировано какое-то количество хлама, но мебели нет вообще. Разве только стоят на полу мигающий огоньками роутер и зарядное устройство для робота-пылесоса. Благодаря последнему, кстати, пол выглядит так, словно его этим утром помыли. Зато в углах подоконников и в прочих местах, куда умная чистящая машинка не может добраться, успел скопиться слой пыли различной толщины.

Кухня выглядит практически неиспользуемой. За исключением микроволновки, ею как раз часто пользовались, холодильника и электрочайника. Зачем Костя купил полный кухонный гарнитур если не готовит ничего сложнее чая в чашке, а всю еду предпочитает заказывать в паре-тройке проверенных мест? Наверное, просто чтобы тот у него был.

Приятно познакомиться, читатель – Константин Витальевич Трамва, к твоим услугам.

А мы продолжаем нашу историю.

Погода на улице казалась ещё более хмурой и неуютной, чем можно было подумать, просто выглянув из окна в тёплой квартире. Сдвинув маску в сторону, но не утруждаясь чтобы снять её полностью, Костя вставил в рот сигарету и закурил. Так себе замена крепкому кофе, но подойдёт, чтобы немного согреть мрачное утро и окончательно проснуться.

От подъезда к подъезду бродил одинокий бездомный. А может быть не бездомный, а просто социально-опустившийся элемент.

Все мы трепыхаемся как можем, но стоит однажды устать, сложить руки и тут же камнем пойдёшь на дно социального океана, -подумал Костя.

За размышлениями он не заметил, как бездомный целенаправленно устремился прямо к нему. Очнулся Костя только когда тот подошёл вплотную, и волна не слишком приятного запаха накрыла его с головой перебивая вкус сигареты.

К удивлению нашего героя, бездомный оказался каким-то карликом, ниже его, пожалуй, на две головы. При этом в плечах он превосходил Костю раза в три. Эдакий лежащий прямоугольник на крепких, тумбоподобных, ножках.

Сейчас сигареты будет клянчить, -подумал Костя. -Чёрт, как он вообще прошёл через калитку, здесь же огороженная территория. Опять электронный замок сломался?

–Человек, грядёт Беда! -произнёс бездомный. Голос у него оказался низкий и хриплый, а вот тон, которым он говорил, подкачал. Таким тоном можно попросить сходить в магазин или спросить не видел ли кто твоих затерявшихся тапочек. Если этот бездомный собрался играть роль предупреждающей о конце света кликуши, то ему явно не хватало актёрских способностей. Да и кто в наше время купится на разглагольствования о близящемся конце света? Тот уже наступал раз десять по всевозможным древним календарям. Наступал, наступал, да никак не наступит, вынуждая в это мрачное утро всё-таки идти на работу, вместо того чтобы встречать апокалипсис по-домашнему: с чашечкой исходящего паром сладкого чая и полной тарелкой бутербродов.

–Беда! -повторил бомж словно бы сомневаясь: а беда ли? Может так, мелкая неприятность?

–Помоги доставить послание вашему главному, -устало попросил он и только сейчас стало понятно, что бездомный едва стоит на ногах от усталости и недосыпа. -Он должен знать!

–Слушай, мужик, держи сигаретку и отвали? -предложил Костя, сунув наседающему на него бездомному целых три сигареты из пачки.

Но тот никак не собирался успокаиваться, видимо надеясь дополнительно на денежную подачку, продолжал бормотать: -Беда! Помощь! Послание для вашего главного! Должен знать!

–Иди ты к чёрту! -выругался Костя, делая шаг назад и обходя низкорослого кликушу по дуге. -Весь перекур испортил, сволочь!

Короткая поездка на метро не улучшила настроение. Как и мысли о том, чем придётся заниматься в ближайшие восемь часов. Добровольно принудительные общественно-полезные работы это вам не конфетка. Никто ими, по доброй воле, заниматься не хочет, поэтому и называются они добровольно-принудительными. Хотя нет, в последнем Костя ошибся, находятся и такие дурачки, кто сам на них подписался, польстившись на более высокую зарплату, выслуживая положительную отметку в личном деле или просто потому, что дурак. Последних, кстати, к его удивлению, имелось достаточно большое число.

Шестая городская лаборатория первичного анализа на базе одной из больниц встретила своего добровольно-принудительного временного сотрудника мощным запахом чистящих средств, ещё более мощным ароматом какой-то медицинской гадости, умеренно облупленными коридорами, покрашенными до половины в весёлый голубенький цвет стенами и небольшой очередью у входа. Очередь из торопившихся попасть на работу объяснялась просто – чтобы пройти внутрь и начать рабочий день каждый должен сначала сдать экспресс-тест на антитела. Дело это не долгое, один укол иглой, забирающей небольшое количество кров и пропитанная спиртом, ватка, чтобы зажать ранку и случайно не запачкать одежду. Но на каждого человека уходит секунд по десять – пятнадцать. Поэтому утром и вечером здесь давка. Особенно вечером, конечно.

Пока стоял в толпе, Костя подслушал разговор двух сотрудников. Говорили о подскочивших в очередной раз ценах на куриное мясо и рыбу.

–Ладно, понимаю, что куриный мор только пару месяцев назад как закончился. Поголовье птицы ещё года три восстанавливаться будет… если очередной мор её совсем не выкосит. Но рыба, рыба почему дорожает я не пойму! Она как плавала, так и плавает, только лови, -возмущался один.

Второй резонно заметил: -Так видимо все и ловят. Птичья смерть не только у нас отметилась – она по всему миру прошла. После коровьего бешенства в прошлом году и падежа кролей в позапрошлом – только курица и оставалась из нормального по цене и общедоступного. Теперь фиг. На одной рыбе жить будем пока какая-нибудь рыбья погибель и её не скосит.

–Слышал, в Подмосковье строят ещё один сельскохозяйственный комплекс с закрытым циклом? -поделился новостью первый.

–Только начали строительство, -поправил второй. -Когда он ещё выйдет на проектную мощность. Да и в этом случае, думаешь цены на продовольствие сильно упадут? Если расти перестанут, то и на том спасибо!

–Будем жуков есть как в Европе, -засмеялся первый. Его собеседник криво улыбнулся. Грозившая стать реальностью шутка больше не смешила.

Получив, в свою очередь, иглой в палец, Костя отметился о приходе на работу прислонив к считывателю разблокированный через прикосновение пальца и дополнительный ввод цифрового кода смартфон, уже давно и с успехом заменяющий паспорт и любые другие документы, привязанные к аккаунту на госуслугах.

Результат экспресс-теста приветливо мигнул зелёным. Также результаты проверки сохранились в его профиле на случай, если надо будет предъявить чтобы попасть в места с повышенным уровнем безопасности вроде ресторанов, кинотеатров и так далее.

В раздевалке какой-то остряк, со знакомым лицом, но чьего имени Костя совершенно не помнил, поприветствовал его: -Привет труповозам!

–А вы лечите людей нормально, тогда мы меньше трупов будем привозить, -отмахнулся Костя.

–Да мы лечим, -со вздохом ответил не остряк, а кто-то другой. Наверное, как раз врач. -Только новые штаммы появляются с такой скоростью будто их какая-то бабашка как блины выпекает.

Разговор сам собой затих. Сосредоточившиеся в мужской раздевалке, готовящиеся к новому рабочему дню, люди сосредоточенно переодевались в пропахшие запахом дезинфицирующих средств халаты. Уличная одежда отправилась в шкафчики.

Переодевшись, Костя поспешил к своим – к тем, кого по меткому выражению, за глаза, называли «труповозами».

Принудительные общественные работы совсем не конфетка. Они потому и называются «принудительными», что людей на них постоянно не хватает и приходится «принуждать», для укомплектования штата сотрудников. Удивительно ещё то, что на четыре «труповозные» бригады приписанных к шестой лаборатории приходилось всего трое принуждённых, включая Костю. Остальные, как на подбор, либо карьеристы, гонящиеся за отметкой в личном деле. Сейчас ведь как: хочешь в политику идти или какую серьёзную руководящую должность занять – вынь да положи отметку либо о прохождении военной службы в горячей точке, либо об общественно-значимой работе. И купить такую отметку просто так не получится. Большой цифровой брат, в лице межведомственной интегрированной распределённой системы следит и бдит чтобы всякая мелочь законы не нарушала. Как там у настоящих небожителей Костя не знает, врать не будет. Но даже если самих себя они вывели из-по контроля МИР-системы, то всем остальным приходится играть по возможности честно. Уж поверьте бывшему специалисту по разработке интеллектуальных систем. Он знает о чём говорит.

Кроме идейных карьеристов, среди «труповозов» имеется много пофигистов. Таких, знаете, людей, которым наплевать на повышенный риск заразиться какой-нибудь очередной гадостью, от которой ещё не создали действующую вакцину. А тела мёртвых людей их и вовсе не пугают, они воспринимают их как мебель, не более того. Зато повышенная доплата «за риск» пофигистам очень нравится. Не особо напрягаясь, пофигисты получают повышенную зарплату и думать не думают о сопутствующих рисках. Их всё устраивает.

Наконец последняя категория, на которую Костя делил для себя коллег, это прирождённые альтруисты. Тут, на самом деле, спорный вопрос. Может быть альтруисты это очень хорошо маскирующиеся карьеристы? Зачем маскироваться спросите вы? Так каждый из нас хочет выглядеть лучше, чем он есть если не в глазах окружающих, то в своих собственных глазах. Впрочем, он не исключал и такой вариант, что хотя бы часть альтруистов действительно альтруисты, то есть люди, добровольно занимающиеся опасной работой за не такие уж большие деньги лишь потому, что считают себя обязанными ею заниматься. Ну не дураки ли? Как есть дураки. А нормальному человеку от дураков лучше что? Правильно – держаться как можно дальше. Увы, в случае принудительных общественных работ не ты выбираешь что тебе делать, где и с кем.

–Трамва наконец-то пришёл, -вместо приветствия отреагировала на его появление девушка с плотно, по-деловому, стянутым хвостиком светлых волос и в таком же как у него белом халате. -Можно начинать.

–Привет, Ань, -без особых эмоций поздоровался Костя со своей прямой начальницей, старшей их бригады, Анной Крапивиной. Она единственная из них имела полное медицинское образование, богатую, как поговаривали, практику и несколько дополнительных профильных курсов за спиной, позволяющих ей возглавлять их бригаду. А самой бригаде в принципе существовать потому, как, согласно регламенту, в каждой бригаде должен иметься минимум один полноценный врач, а остальные могут иметь или не иметь профильного образования выполняя функции лаборанта-помощника, водителя или подсобных рабочих типа «неси туда / помоги здесь».

Насколько понимал Костя, Крапивиной ничего не мешало устроиться в какую-нибудь платную клинику лечить там геморрои и грыжи у денежных клиентов. Или, если ей по какой-то причине так не хотелось расставаться с бесплатной медициной, могла бы работать в «чистых» боксах выхаживая больных вместо того чтобы мотаться с ними по всему городу, брать на месте первичные анализы у трупов, каждый раз подвергая себя опасности первой наткнуться на какую-нибудь новую, только что появившуюся заразу и стать её первыми жертвами.

Причём объяснить упорство Крапивиной желанием заработать себе нужную отметку в личном деле тоже не получалось. Во-первых, она отработала в «труповозах» уже вполне достаточно чтобы такую отметку получить. А во-вторых, и не нужна она была ей. Как, однажды, с большим удивлением, узнал Костя – хрупкая на вид, с грудью-нулёвочкой, острым носиком и повышенной требовательностью до всяких мелочей, напоминающая хирургическую иглу, начальница участвовала в калининградском военном конфликте. Она ведь не старше его, когда только успела? В общем отметка о работе на общественно-значимом направлении Крапивиной была не нужна, у неё имелась куда более серьёзная. А зачем ещё идти в «труповозы» Костя искренне не понимал.

–Что ты кипятишься? -позволил себе взбрыкнуть Костя. -Если по часам, то у нас даже рабочий день ещё не начался.

–К началу рабочего дня группа должна быть на сто процентов готова к выезду, а ты ещё даже свой респиратор не проверил и за одноразовые расходники не расписался, -рассердилась Аня.

Честно говоря, Костя и ответил так специально, чтобы посердить её. Уж очень легко она заводилась, вспыхивала будто списка.

–Нормальные люди не по часам работают, а по совести! -продолжала Крапивина.

–Так-то «нормальные», а я «общественник», -хмыкнул Костя.

Действительно странное дело, но на все четыре бригады приписанных к шестёрке приходилось всего трое «общественников». Сам Костя и ещё парочка маргинальных личностей, попавших на общественные работы за пьяные дебоши. В других городских лабораториях, созданных при профильных больницах, число задействованных в принудительных общественных работах как бы не превосходило число «обычных» работников-труповозов. А здесь, в шестёрке, их всего трое и, конкретно в бригаде Крапивиной, он такой один – словно белая ворона, одним своим видом раздражающая слишком «правильную» девочку Анну Крапивину не иначе как чьим-то попущением назначенную ему в начальство.

Признаться, статус «общественника» отделял Костю от прочего коллектива и мешал сойтись ближе. Как будто он какой-нибудь уголовник. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Ему с этими людьми пуд соли не есть. Косте только перетерпеть оставшиеся четыре месяца и адью мои дорогие, продолжайте вариться в своих проблемах дальше, а он найдёт что-нибудь более приличное и более соответствующее человеку с мозгами и амбициями.

–Травма, не беси меня, -почти ласково попросила Аня.

–Я что? Я ничего. Видишь, за расходники уже расписался, -спрятав в карман упаковку одноразовых перчаток и пару флакончиков такого жёсткого, что от его регулярного употребления кожа начинала слазить, антисептика, Костя занял свободный стул и улыбнулся показывая, что готов внимательно слушать любимую начальницу и внимать её словам.

Аня ожгла его огненным взглядом, но заговорила исключительно по делу: -Значит так. У нас, с утра, четыре вызова.

–Так много?

–Сменщики не успевают и два своих передали нам.

–Это они завсегда пожалуйста, -прокомментировал Петрович.

Петрович – водитель. Мужчина средних лет, к которому окружающие давно и привычно обращаются исключительно по отчеству. Костя даже не знал ни его имени, ни фамилии. В шестой лаборатории Петрович работает водителем в бригаде труповозов с самого основания шестой лаборатории, то есть примерно лет десять уже. А до этого он работал водителем скорой в той больнице на базе которой развёрнута шестая лаборатория. По собственной, фирменной Костиной классификации: Петрович – классически пофигист.

На самом деле, если ты пофигист, это не значит, что тебя всё устраивает. Вот Петрович целый день ворчит как старый дед, попеременно поминая смежников, начальство, состояние доверенного ему автомобиля, руководство страны, а также руководителей и высших чиновников всех прочих стран. Но быть «пофигистом», по мнению Кости, не означает вечно оставаться спокойным и довольным, как слон. Быть «пофигистом» значит ни к чему не стремиться и не пытаться менять своё положение.

Рядом с Петровичем сидит Костин «коллега», такой же грузчик и подсобный рабочий как он, молодой парень по имени Рамазан. Выходец из семьи мигрантов, сбежавших в Россию из Казахстана, когда центральное правительство там пало и началась война банд. Насколько разобрался Костя, Рамазан пошёл в труповозы из-за повышенной доплаты. Его зарплата составляет существенную часть дохода всей семьи, а сам юноша держится за место зубами и ногтями. Пожалуй, его бы Костя, с некоторой натяжкой, классифицировал как «карьериста».

Четвёртый и последний член их небольшого «кружка по интересам» – техник-лаборант Сергей. С виду типичный «карьерист», тем более сам он, чуть ли сразу после знакомства с Костей, рассказал ему, что он тут, в смысле в труповозах, вообще-то временно. Исключительно чтобы набрать материала для научной работы ну и выработать необходимый для получения отметки стаж. Вот только, узнав его чуть получше, Костя перевёл Сергея в разряд «пофигистов». Одно дело рассказывать всем и каждому что и как ты собираешься когда-нибудь изменить свою судьбу, а совсем другое действительно пытаться что-то менять. Спросите: зачем пофигисту претворяться и мимикрировать под карьериста? Просто люди всегда пытаются выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. И даже не столько в глазах окружающих, сколько, и в первую очередь, в своих собственных глазах.

Тем временем Крапива закончила обрисовывать задачи на утро. Предстояло констатировать смерть и забрать пару старушек. С ними вряд ли будут какие-то проблемы. Старушки обычно склоны умирать своей смертью в разы чаще чем от эпидемии. Но кроме них имелись ещё другие два вызова – на мужчину средних лет и на молодую женщину. На этих вызовах следовало быть настороже, соблюдая все положенные меры предосторожности. Молодые люди, как правило, просто так не умирают и, если, их убил вирус, значит тела уже превратились в инфекционные бомбы только и ждущие любого приблизившегося по неосторожности чтобы и его утащить на тот свет.

Четыре вызова на утро. И в течении дня ещё добавится не меньше десятка. Что ж, это их работа. Которую лично Костя совсем не выбирал.

Утренние пятиминутки Крапива обычно заканчивала какой-нибудь мотивирующей хренью. Вот и сейчас она нисколько не изменила себе закончив словами: -Будьте осторожны и аккуратны. Сегодня мы с вами – первые бойцы на фронте борьбы с новой волной эпидемии!

–А что, новая волна уже пошла? -поинтересовался Сергей.

–Официально пока ещё нет, но число заболевших снова растёт и скоро превысит пороговую отметку, -пожала плечами Аня.

Петрович поморщился: -Когда это уже кончится?

–Видимо уже никогда, -вставил свои пять копеек Костя. -Как с ковидом было. Сначала появился, а потом взял и… остался.

–Сравнил тоже, -усмехнулся техник-лаборант. -Старый добрый ковид. Да он, в сравнении с тем, что творится последние лет десять, практически пушистая милашка. А если текущие тенденции сохранятся, то лет через пятьдесят мы все вымрем, либо от очередной волны какой-нибудь пакости, либо от голода.

–От голода не вымрем, -возразил Петрович. -Зря что ли правительство строит новый агрокомплекс закрытого цикла?

–То, что правительство не вымрет – полностью согласен. А вот насчёт нас с тобой я не уверен, -засомневался Костя.

–А ну цыц, щегол! Ещё напророчишь.

–Собирайтесь, поехали работать, -потребовала Аня, обрывая развернувшуюся беседу

Как и ожидал Костя, первые вызовы обошлись без эксцессов. Бабушки почили от вполне естественных, для их возраста, причин. Мужчину прикончил сердечный приступ. А вот девушку и правда забрал с собой мор. Имея на руках электронную медицинскую карту покойной содержащую результаты всех её обследований до самого последнего времени, выписанных лекарств, рекомендованных мероприятий, а также её отказ от госпитализации, прибыв на место, Крапива уже предполагала самое худшее.

Перед выходом Аня лично проверила чтобы все члены бригады надели респираторы, поменяли перчатки и побрызгали гладкую поверхность закрытых комбинезонов тем жёстким антисептиком, от которого с гарантией дохло всё хотя бы чуточку живое.

–Сергей, надень респиратор как следует!

–Жарко в нём, подойдём ближе – надену.

–Сейчас надень, -потребовала Аня, оглядываясь в поисках какого-другого непорядка. -Петрович, а ты чего расстегнулся? Захотел проехаться с нами в качестве пассажира, а не водителя?

Водитель принялся оправдываться: -Так я того, с вами не иду, тут сидеть буду. Сама видишь, в кабине натуральная парилка.

–Застегнись, не беси, -скрежетала зубами Крапива. -Петрович, ты меня знаешь! Я лучше на тебя докладную напишу по приезду, чем ты по собственной халатности заразишься и станешь ещё одной единицей в статистике.

Под неразборчивое ворчание застегнувшего защитный комбинезон Петровича вошли в подъезд.

Возле опечатанной квартиры толпились взволнованные родственники. От них доносились привычные обвинения:

–Что-то вы долго ехали. Быстрее нельзя что ли?

–Всем отойти на два метра, -командовала Аня. -Санитарная зона. Граждане, ну честное слово, не в бирюльки играем. Хотите нам потом ещё работы за свой счёт добавить, чтобы и к вам домой потом приезжать?

Последние слова подействовали. Столпившиеся люди мигом отхлынули прочь, предпочитая теперь наблюдать за действиями дежурной бригады с лестниц и лестничных пролётов.

–У кого ключи?

Полицейский передал в протянутую ладонь комплект ключей.

Костя и Рамазан побрызгали в воздух жёстким антисептиком из распылителей. Не то, чтобы это действительно было нужно, вирус пока ещё не научился открывать запертые двери, но уж точно нисколько не помешает. Аня открыла ключами дверь. Рамазан пошёл первым, проходя струёй антисептика по любой встречающейся поверхности. Костя двигался, следом тщательно работая распылителем. За ним вошёл Сергей с усилием таща на себе переносную мини-лабораторию.

–Никому не входить, -предупредила Аня столпившихся снаружи посторонних и закрывая за собой дверь квартиры с покойной.

Водрузив переносную лабораторию рядом с телом, Сергей занялся анализами. Аня, на всякий случай, удостоверила смерть девушки. А то всякие, знаете ли, случаи бывали. Костя и Рамазан разошлись по комнатам работая распылителями. Прозвучавший через пару минут вердикт Сергея только подстегнул их действия.

–Есть реакция! -предупредил техник-лаборант. -Концентрация в тканях тела: семь и два. В воздухе: ноль четыре.