Текст книги "Чёрный лёд (СИ)"

Автор книги: Skybreaker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Пройдя вдоль подножия скалы, мы нашли проход. Поверхность давала трещину, которая уходила вглубь скалистой породы. Это было идеально место, чтобы укрыться от вездесущего ветра. И вот мы выбрались на залитую солнечным светом поляну. Она была окружена скалой со всех сторон. Там было тихо и спокойно, ни единого намека на ветер. Лучше места для убежища сложно было придумать.

После нескольких дней изнурительного похода все очень устали. Сон и смертельный голод – два обуревающих чувства, что соперничали друг с другом в наших Оро. Если бы не голод, мы могли бы лечь спать и больше не проснуться. Лишь он заставлял нас бодрствовать и из последних сил цепляться за реальность.

Женщины и дети остались на поляне. У отвесной скалы они устроили небольшое место для отдыха. Они разговаривали с детьми и пели им песни, чтобы отвлечь их от усталости и голода. Я и еще несколько охотников отправились на поиски пищи. Долго искать не пришлось. Скала была испещрена пещерами, в которых водилась живность. Идя по следу из звуков и запахов, мы забрели вглубь одной из пещер. Небольшое животное, напоминавшее грука без панциря, проползло мимо нас. У дальней стены оно остановилось. Прикрепленные к стене, перед ним гроздьями нависали созревающие яйца светло-коричневого цвета. Я кинулся на существо, пытаясь прижать его к земле и раздавить его хвост, но оно выскользнуло и скрылось. Сил на погоню больше не оставалось. Зато у нас остались его яйца. Они были небольшими и не представляли большой питательной ценности, но их было много. Этого было достаточно, чтобы спасти всех от голода.

Изголодавшиеся гурры набросились на еду, словно одичалые. Не говоря ни слова, не произнося ни звука, они заглатывали яйца одно за одним, пока на земле не осталось ни следа. Когда еда закончилась, все собрались в одну группу и легли спать. Спали они тогда крепко, все четыре глаза были плотно закрыты, как и ушные каналы.

Я проснулся посреди ночи от крика полного боли. Моя подруга Анка билась в конвульсиях на льду, в груди у нее торчала белая костяная игла, лужа крови собиралась прямо под ней. Из последних сил она тянулась лапой ко мне, чтобы разбудить. Сиплый беспомощный крик ее до сих пор снится мне по ночам.

Я быстро вскочил на лапы. Стрелы свистели в воздухе и входили в мягкую плоть моих соплеменников, как когти в мякоть спелой каны. Когда все было кончено, я многократно вспоминал события той ночи, прокручивал их в голове и сделал следующее наблюдение. Стрелы били метко и никогда не промахивались. Первая игла вонзалась прямо в грудь, вторая попадала в голову. Третяя и четвертые стрелы попадали в лапы и хвост. В них уже не было необходимости. Эта чрезмерная жестокость свидетельства о сильной ненависти и желании истязать свою жертву.

Не в силах кому-то помочь я бежал и скрылся в ущелье. Верхними глазами я успел заметить, как небо заслонили десятки летающих дисков. Это были Кхроки. Они парили над поляной и продолжали выпускать иглы. Я стоял в ущелье и смотрел, как мои родные погибали, захлебываясь собственной кровью, не в силах помочь себе и близким. Они не пощадили даже детей. Всех убили в ту ночь, кроме меня одного. Долгие годы я пытался найти этому объяснение, но так и не смог. Надеюсь, что когда черный лед заберет меня в свои просторы, Омо и Ромо откроют мне свой замысел.»

Дети еще полчаса назад ничего не знавшие про Кхроков, преисполнились к ним глубокой многовековой ненавистью. Окажись кхрок перед ними, они без промедления набросились бы на него и терзали бы его своими когтями до тех пор, пока он не истечет кровью. Жажда отмщения затуманила их разум. И только вернувшийся голос Каспа заставил их выйти из этого транса.

– Кхроки селятся на вершине скал и опускаются на землю лишь для того, чтобы забрать свою добычу. Охотятся они группами по 2–3 особи. Пока одна забирает добычу, остальные прикрывают ее с воздуха. Поэтому поймать кхрока непросто. Настолько, что пока никому это не удавалось. Все, что мы можем – это не приближаться близко к скалам, чтобы не провоцировать их. Но даже на таком расстоянии они время от времени прилетают сюда поохотиться. Часто в качестве приманки они используют свои неоплодотворенные яйца или туши мелких зверей. Будьте бдительны и не торопитесь бежать к падали, если вы не знаете, как она умерла. Не ходите близко к скалам и старайтесь держаться наростов и возвышенностей, чтобы быстро спрятаться, если в небе появится кхрок. Контролируйте глазами все, что происходит вокруг вас, и обращайте внимание на каждую даже самую маленькую серую точку в воздухе.

– Если я увижу кхрока, то обязательно убью его, чтобы пополнить коллекцию, – мужественно и с большой долей гордости заявил Борд. В бою ему не было равных. Из всех братьев он был больше всех одарен физически.

– Хвалю тебя за отвагу, сын, но я хочу, чтобы вы все мне пообещали, что ни при каких обстоятельствах не будете мериться силами с кхроками до тех пор, пока мы не придумаем, как лишить их преимущества. Вы меня все услышали?!

– Да! – нехотя дети сдались под напором отца.

Так и закончилось знакомство детей с учебной программой, которую для них подготовил отец с соплеменниками. Теперь их учителем должна была стать сама жизнь.

Глава 7. Первая охота

Роно ждал этого дня полгода. Люк, ведущий на поверхность, должен был открыться в тот день, а они с братьями должны были отправиться на первую охоту в их жизни.

Завтрак мало кого интересовал в то утро. Еда машинально раздавливалась и отправлялась в пищевод. Ее вкус, цвет, запах и даже ее происхождение никого не волновали. Сегодня еда была просто источником энергии для предстоящего похода. Будь у них выбор, добрая половина отряда отказалась бы от завтрака, лишь бы только поскорее отправиться наружу.

Лона с гордостью смотрела на своих детей. Тела их покрылись густым светло-голубым мехом. Подобная раскраска прятала гурров в красках ледников. По размерам они приближались к своему отцу. Борд приблизился к нему больше всех. Однажды он перерастет своего отца. Все остальные молодые гурры тоже были рослыми и сильными. Это было потомство достойное своего отца и матери.

Вскоре с едой было покончено, остатки были выброшены, а дети построены в одну шеренгу. Касп раздавал указания перед выходом на поверхность.

– Слушайте меня внимательно. Охота – древнейшее и наиболее значимое ремесло нашего племени. Она нас кормит и позволяет нам вести оседлый образ жизни. Однако она же и убивает, если проявить к ней неуважение и вести себя беспечно. Поэтому четко следуйте моим указаниям и не откланяйтесь от плана…, – добрых полчаса отец давал наставления, пока наконец семейство не покинуло свой дом в полном составе.

План был очень прост. Гурры строились в походную колонну. Первые четверо были разведчиками. Это были самые быстрые и ловкие члены группы. Впереди шли Касп, Роно, Кой, Весси. Разведчки отделялись от колонны на несколько сотен метров и выслеживали добычу. После чего они должны были окружить ее с фронта и погнать в направлении центрального отряда. Последний должен был расправиться с ней, применяя боевые навыки. В этот отряд входили Борд, Рарр, Кугу, Авгу и Рандо. Замыкающая четверка была отрядом поддержки. В него вошли Манчи, Дарут, Клош и Лона. Они отвечали за безопасность отряда и постоянно следили за угрозой с земли и воздуха. Кроме того, они были подстраховкой для боевого отряда. Часто раненные звери вырывались из лап бойцов и убегали. Замыкающий отряд был последним препятствием на пути беглецов и должен был остановить их и прикончить. Таким образом, у каждого члена отряда была своя роль.

Рысью двигались гурры по сверкающему льду. Ромо был в зените и излучал яркий белый свет. Омо расположилась за западным горизонтом и отдавала краснотой, свет ее был мягким и нежным.

Вдруг Касп застыл на месте. Уши его напряглись и вытянулись вперед, фокусируясь на отдаленном источнике звука. Он втягивал воздух ртом и шевелил челюстями так, словно разжевывал воздух и проглатывал его. В действительности же он анализировал его ароматические свойства. Он взял след. Разведчики отделились от колонны и побежали вперед. Отец бежал быстро, даже не пытаясь сдерживать свои силы. Логика его была незамысловата: если дети не поспеют за ним, хороших охотников из них не выйдет.

Удача благоволила им. На поляне в километре от них скользил на брюхе крупный представитель рода груков. Его заинтересовали заросли, скрытые подо льдом. Он двигался по кругу, пытаясь вырезать лунку во льду, чтобы добраться до питательной растительности. Одной лапой он вонзился в центр, а другой самозабвенно выскабливал борозду.

– Роно, ты пойдешь со мной. Кой, Весси, вы обходите грука с правого фланга. Прижимайтесь ко льду и не шумите. Зрение у груков слабое, но слух отменный, не хуже нашего. Малейший шорох привлечет его внимание. Держитесь на удалении и действуйте лишь по моему сигналу. Все понятно?

– Да, – дружно ответили братья и по дуге начали огибать грука справа.

Роно по пятам следовал за отцом. Двигались они тихо, но быстро, ни на секунду не упуская грука из виду. Медлительность его действий была обманчивой. Стоило ему набрать скорость, и его уже никто не мог бы догнать. Действовать следовало аккуратно. Через 10 напряженных минут они зашли груку в тыл и по команде Каспа погнали его в направлении отряда бойцов.

Грук, увлеченный своим занятием, заметил нападающих, когда до них оставалось всего около 50 метров. Путь назад ему был отрезан, и единственным выходом стало для него бегство вперед, где его поджидала засада.

Отряд бойцов во главе с Бордом пришел в движение. Кольцо должно было сомкнуться, не дав груку выбраться из ловушки. Тот, в свою очередь, не хотел умирать и яростно цеплялся за лед заостренными лапами, наращивая скорость. Он дернулся влево, но путь ему перекрыли, потом вправо, но и там ему преградили дорогу. Оставалось идти напролом в направлении, где его ждал Борд. Тот знал, что острые лапы грука являются опасным оружием, но отсупать не собирался. Он храбро стоял, чуть наклонившись вперед, ожидая столкновения. Однако и не собирался он подставляться под острые лапы. У него был план. Когда до грука оставалось всего несколько метров, он сделал несколько быстрых шагов вперед, поменял передние лапы местами с задними, сжал свое тело подобно пружине и с огромной силой приложился булавчатым хвостом по груку. От удара панцирь его раскололся на части, а его самого отбросило на несколько метров в сторону. Мгновение спустя массивная лапа Борда прикончила его, размозжив его хвост. Он подарил ему быструю смерть. Это было в духе его племени. Гурры охотились на других живых существ и убивали их постоянно, но делали они это лишь для того, чтобы добыть себе пропитание. В них не было безосновательной жестокости, и они никогда не подвергали своих жертв ненужным страданиям.

Весь отряд собрался возле поверженного грука. Это был крупный представитель своего вида, хорошая добыча. Несколько дней их семья не будет нуждаться в пище. Первая охота прошла удачно.

Остальные семьи тоже охотились, подготавливая подрастающее поколение к самостоятельной жизни. Это была главная и самая важная проверка самостоятельности в их жизни. Гурр, который не умел охотиться, считался заведомо мертвым гурром.

На третье утро после охоты семья Роно поднялась рано утром. После завтрака все направились с музыкальный зал. Касп почтительно перекинулся взглядами с отцами других семейств. Вся многочисленная семья гурров застыла в ожидании указаний. Знакомый старческий голос Марака разнесся по залу.

– Гурры, познавшие радость охоты, я поздравляю вас. Отныне, вы больше не дети. Теперь вы будете сами добывать себе пропитание, и отцы ваши смогут больше времени проводить со своими семьями. Гурры, чьи дети познали печали охоты и потеряли на ней своих детей и братьев, я соболезную вам. Мы запомним имена погибших и будем нести память о них до конца своих дней. Их опыт послужит для нас ценным уроком. И чтобы их смерть не была напрасной, мы воспользуемся их опытом, чтобы не повторить их ошибок. Запомните же имена павших – Сталк, Гунф и Лант.

Роно знал этих детей и не раз играл вместе с ними в игровой комнате. Они были хорошими ребятами. Мысль об их смерти отрезвляла. Белый лед нельзя было считать местом для прогулок, где еда сама бежит тебе в лапы. Малейшее неуважение к его силе вела к гибели. Сталк, Гунф и Лант послужили тому доказательством.

Вся многочисленная семья окружила тангурр в центре зала. Каждый встал напротив своего отверстия, ожидая начала песни.

– Они умерли, потому что не проверили, что скрывалось подо льдом. Они умерли, потому что им недоставало терпения и внимательности. Они умерли, потому что они были слишком самонадеянны и не послушались наставлений родителей. Мы, оставшиеся в живых, будем жить помня о вас, – таков был текст песни в тот день. Голоса гурров, слившиеся в хоровом пении, повторяли его снова и снова, проникаясь глубочайшим смыслом каждого слова. Смерть представала перед ними чем-то осязаемым. Казалось, что действия Сталка, Гунфа и Ланта призвали ее в этот мир, и прогнать ее можно было, не повторяя допущенные ими ошибки. Урок был крайне доходчивым.

Гурры использовали песнопение лишь в практических целях. Композиции, создаваемые ими, были нравоучительными и образовательными. В них не было и нотки развлечения и праздного веселья. Они пользовались тангурром лишь в тех случаях, когда что-то нужно было запомнить раз и навсегда. Среди тысяч звуков, слов и фраз, хранящихся в их бесконечной памяти, громче всего звучали песни. Они постоянно звучали на задворках сознания и не нуждались в напоминании. Песни были своеобразными ориентирами. К ним всегда было можно обратиться, если путь в жизни был потерян.

Следующие недели проходили в охоте и собирательстве. Несмотря на то, что гурры предпочитали мясо, они также питались растениями, и если подвижная добыча ускользала от них, они обращались к той, что убежать не могла в принципе. Они собирали корневища, цветки, плоды всевозможных растений, которые селились под белым льдом, окрашивая его в мутно-зеленый цвет. Роно с братьями совершали успехи и быстро учились. Природная обучаемость способствовала этому. Нельзя было преуменьшать и заслугу их родителей в этом. Будучи лучшими охотниками в поселении, они передавали детям премудрости и хитрости охоты, которые постигли за годы своей жизни. После охоты они проводили время дома, обмениваясь наблюдениями и впечатлениями, тем самым, укрепляя полученные навыки.

В свободные от охоты дни гурры все еще собирались в игровой комнате и веселились день напролет, гоняясь друг за другом и сходясь друг с другом в поединках. Несмотря на то, что они перестали считаться детьми, они все еще оставались ими. Роно веселился с другими детьми, но ощущали и изменения, которые происходили в нем. По мере того, как он больше узнавал о мире вокруг себя, у него больше появлялось вопросов, на которые никто не мог дать ему ответы. Несколько раз он обращался с этими вопросами к матери и отцу, к Мараку и к другим взрослым, но те лишь уклончиво уходили от ответов или давали ответы, но столь расплывчатые, что полезной информации в них было мало. Никто не мог точно сказать, почему белый лед был белым, а черный черным, почему ветер, будучи невидимым, обладал силой, способной сбивать с лап, и почему материал, из которого был сделан тангурр, отличался от всего, что они могли видеть на поверхности. Никто не решался сказать, почему им нужно было дышать и почему дыхание поддерживалось само по себе, когда они спали. Почему предметы падали по направлению к белому льду и никогда к черному. Почему другие живые существа не умели разговаривать, но так легко обманывались и выходили наружу, стоило лишь спародировать их голоса. Что слышали они в голосах своих сородичей и как их воспринимали? И даже на вопрос о том, почему растения зеленые, никто не мог сказать ничего вразумительного, не говоря о тысяче других вопросов, которые были у Роно.

Всех остальных не слишком интересовали эти вопросы и ответы на них. И все предложения поискать ответы на них вместе, отметались. Лишь Клош поддерживал любознательность брата и вместе с ним пытался докопаться до истины. Вместе они атаковали взрослых, засыпая их все новыми и новыми вопросами, вместе прорабатывали разные гипотезы. В конечном счете, образовался длинный список вопросов без ответов. Интеллектуальное изыскание и желание обладать знаниями были скорее побочным продуктом разума, который мешал спокойно и счастливо жить, довольствуясь пищей и крышей над головой. Пытливый ум помог гуррам запомнить виды растений и животных, понять их сильные и слабые стороны, научится маневрировать среди разнообразия опасностей и создать примитивное общество, но после всех своих достижений столкнулся с невидимым барьером из тайн.

– Скорее всего, старшие знают ответы на эти вопросы, но по какой-то причине скрывают их от нас. Наш отец точно должен знать ответы на эти вопросы, ведь он знает практически все о животных и растениях белого льда, – поделился однажды Клош своими соображениями с братом.

– Точно, наверняка ты прав. Возможно, они считают, что эти знания будут опасными для нас, если мы получим их сейчас, – вдохновенно ответил Роно, идея брата пришлась ему по нраву – Знаешь, я думаю, что они хотят, чтобы мы сами догадались до всего и нашли все ответы самостоятельно, когда придет время. Поэтому они молчат и избегают прямых ответов. Поэтому они отводят глаза и стараются сменить тему каждый раз, когда мы что-то у них спрашиваем. Что-то из того, о чем им запрещено нам говорить. Все сходится.

Объяснение было простым и вместе с тем гениальным. В то же самое время буйный подростковый ум не мог принять тот факт, что ему нельзя было чего-то знать прямо сейчас. Ответы хотелось получить как можно скорее. И Роно и с Клошем стали думать, как их заполучить пораньше. Если другие их братья не торопились получить ответы, то это было их решение. Пусть продолжают жить в своем маленьком мире, не зная ничего кроме охоты и поедания ее трофеев. А они с Клошем узнают ответы раньше, чем их братья, и будут смеяться над их невежеством.

После долгих раздумий и обсуждений, было принято решение доказать взрослым, что они уже готовы узнать истину. Для этого они хотели выбраться на поверхность, пока остальные будут спать, и самостоятельно добыть пищу на завтрак. Такой подвиг точно не должен был остаться незамеченным. Их отвагу и самостоятельность должны были признать и открыть им тайны. План был готов. Осуществить его решили в ночь после охоты, когда родители и братья будут спать особенно крепко.

Глава 8. Ночь, которая изменила всё

Следующие несколько дней Роно и Клош вынашивали план ночной вылазки. Они не общались друг с другом днем во время охоты, но чувствовали, что оба думали об этом постоянно.

Охота выдалась долгой и изматывающей. 2 суток они гоняли туда-сюда двенадцатилапа, ту его разновидность, что бежит на шести лапах, а когда устанет, меняет сторону и продолжает бежать. Им достался невероятно упорный экземпляр, который боролся до конца за свою жизнь и вновь и вновь ускользал от целой семьи из 12 охотников. Проще было оставить его и переключится на другую добычу, но чем больше усилий они вкладывали в поимку двенадцатилапа, тем сложнее им было отказаться от этой затеи. Жаль было потраченных усилий. Кроме того, были задеты честь и гордость целой семьи. Они не могли позволить себе сдаться в последний момент.

Под конец вторых суток он сдался. Они нагнали его в тот момент, когда он собирался в который раз поменять сторону, и взяли его в кольцо. Бежать ему было некуда. Вкус победы был горьким в прямом смысле слова. Сил веселиться не оставалось, а мясо двенадцатипала было жестким и сильно горчило. Его едва хватило, чтобы покрыть расходы энергии на его отлов. Сон накрыл всех тяжелой непроницаемой завесой, уснули все быстро и спали непробудно. Все, кроме Роно. Еще за ужином глаза его были готовы закрыться. Но мысли о предстоящей охоте и о том, что она ему сулила, помогли ему справиться с сонными позывами. 30 минут он лежал в тишине, слушая дыхание своих родителей и братьев. И когда он убедился в том, что все крепко спали, он поднялся.

Его напарник спал. Клош лежал на спине с открытым ртом, завалившись правом боком на Дарута. Тела и конечности братьев лежали между Клошем и Роно. Словно шагая по тонкому льду, под которым расположились ядовитые всухи, Роно ставил лапы в открытые места и подбирался к Клошу. Одно неловкое движение могло стать причиной его падения в груду братьев. Этого ему никак не хотелось допустить.

Подобравшись к Клошу, Роно несколько раз ткнул его в плечо, в левую лапу, в правую лапу, в лицо, в бок, в спину, снова в лицо, в правую заднюю лапу и левую заднюю лапу, он ущипнул его за хвост, но итог был один – Клош спал, позабыв обо всем на свете. Никакая ночная охота его не интересовала в помине.

Начались торги с собой. Идти одному или остаться, охотиться или спать, снискать славу и уважение взрослых, или выспаться и проснуться безызвестным как прежде. Выбор был очевиден. Он преодолел завал из братьев, поднялся на задние лапы, открыл замок на двери и в несколько движений оказался снаружи. Несколько мгновений он постоял у двери, прислушиваясь. Боялся, что отец снова пойдет за ним и сорвет его планы. Но никто не шел.

Теперь можно было действовать дальше. Нужно было решить, куда податься и на кого охотиться. По ночам на поверхность вылезали разные маленькие хищники. Для их питательной ценности у гурров не было придумано определения. Иными словами, проку с такой поимки было не слишком много. Наесться ими было невозможно. С другой стороны, претендовать на нечто большее в одиночку он не мог. И дело было не в разнице сил, а в скорости. Победоносной стратегией в его поселении было кольцо. Один он мог рассчитывать лишь на точку в этой фигуре. И точка эта грозила завершить не успевшую начаться историю об охотнике-одиночке Роно. Нужно было разработать план.

Так как подвижная добыча, очевидно, обладала рядом преимуществ перед Роно, он решил попытать удачу с растительной пищей. Он знал, что в нескольких километрах от дома есть большие заросли фухсы. Они росли, покрытые толстым слоем льда, но он мог попытаться проломить этот лед в особо тонких местах. Лучше он, в любом случае, ничего не смог придумать. Берегись фухса, ты станешь завтраком для моей семьи!

Бежал он рысью, разрезая морозный спертый воздух своим горячим дыханием. Небо было ясным. Предки смотрели на него с небес. И это внушало уверенность. Он ускорился и помчался быстрее навстречу ничего не подозревающей фухсы. Вдруг на удалении в несколько сотен метров он заметил небольшую точку на поверхности. Было не ясно, живой это объект или не живой. Она ни разу не двинулась с места, но формой выделялась на общем равнинном фоне. Роно замедлился.

Движение. Крохотное, едва уловимое, но оно произошло. Точка двинулась и преодолела полметра, затем остановилась на месте и зашаталась. Приблизившись, Роно понял, что встретился с груком. Вероятно, тот также решил полакомиться фухсой. В честной схватке у Роно было мало шансов одолеть грука. Подкрасться незаметно на пустой равнине также не представлялось возможным. Что ж, фухсы должно было хватить на них двоих. Не обязательно было ссориться. Роно решил обойти грука стороной.

Погода начала портиться. Откуда ни возьмись, налетели тучи и замазали черное ясное небо густой серой краской. Началась буря. Сильнейшая и единственная на памяти Роно. Он никогда ничего подобного не видел. Поднялся сильный ветер, сшибающий с ног, снежная пыль начала вихриться, крутясь по поверхности льда. Порывы становились все сильнее. Предков больше не было видно, они покинули Роно, оставив его во власти погоды. Вокруг не было видно ни зги. Он не знал, в каком направлении находится дом. И все же стоять на месте было нельзя. Если он остановится, на утро его найдут под слоем из снега, без добычи, без дыхания, без жизни. Он побежал что есть сил в направлении, которое, как ему казалось, должно будет привести его домой. Несколько минут он отчаянно бежал, натыкаясь на преграду из острых ледяных осколков и снега, силы быстро покидали его. Стихия обрушивала на него воздушные массы снова и снова. А дома все не было видно. И вот что-то показалось в паре метров от него. Что-то, что при детальном рассмотрении оказалось груком. Он тоже его заметил и был настроен решительно. Серповидные лапы его закрутились колесом, и он пошел в лобовую атаку. Роно успел отпрыгнуть в сторону и что есть мочи двинулся в сердце шторма. Он бежал без оглядки несколько минут и вдруг провалился в пустоту. От неожиданности подвернул лапу и сделал несколько кувырков через спину. Мышцы горели и изнывали от напряжения, кости побаливали от ударов об лед. Но на несколько сотен метров вперед было спокойно и тихо настолько, что это внезапное умиротворение казалось нереальным.

Грук не заставил себя долго ждать. Как и Роно, он неожиданно для себя прорвал внутреннюю стенку циклона. В конце поток ветра закрутил его и повалил на бок. На своем ледяном панцире он заскользил по льду. Лапы его продолжали крутиться и пытались зацепиться за воздух. Роно только-только успел перевести дыхание и смотрел, как грук останавливается в нескольких метрах от него, продолжая барахтаться лежа на боку. Попытаться раздавить ему хвост, пока есть такая возможность? Или попытаться убежать? Яростно вращающиеся лапы грука внушали страх. Роно побежал, но не успел он сделать несколько шагов, как в метре от его головы раздался звук крошащегося льда. Белая костяная игла с хрустом вошла в него и мелко дрожала. Кхрок! Со всеми его хлопотами он совсем забыл следить за воздухом.

Он метнулся в сторону, и еще одна игла вонзилась в лед перед ним, а затем и другая. В отчаянье он остановился и издал протяжный крик. Это был крик война, который готовился храбро принять свою смерть. Крик, в котором за железными нотами смелости, можно было расслышать ужас и сожаление. Со спины приближался грук. Роно напряг каждую мышцу своего тела, готовясь отразить его атаку. И тут произошло то, чего он никак не ожидал.

Между Роно и груком на лед рухнул кхрок. Огромный диск несколько метров в диаметре плоский и кожистый, он с громким шлепком приземлился на лед. По всей видимости, он даже не пытался притормозить и смягчить падение. Роно замер от неожиданности. Он никогда не видел кхрока так близко. Но жизнь была дороже. Он сделал резкий рывок в сторону, но со всех сторон с неба стали сыпаться кхроки. Они шлепались об лед и поднимались, образуя непреступный барьер. Бежать было некуда.

Первый приземлившийся кхрок уже распрямился. Опираясь на две лапы-подпорки, которые отделились от его живота, он возвышался над Роно, загородив своим округлым телом половину небосвода. Роно по сравнению с ним казался крошечным зверьком, подпертым скалой. Внутренняя поверхность его тела была зеркальной. Она состояла из тысяч маленьких чешуек, которые ловили и возвращали свет обратно. Изображение получалось размытым, но читаемым. На животе своего врага Роно впервые в своей жизни увидел свое отражение. Вдруг от середины живота вверх поползла трещина. Чешуйчатая грудь разделилась на две части и из нее показалась белая костяная игла. Роно попятился назад и ткнулся в живот другому кхроку, который подобрался к нему сзади. Бежать было некуда. Тогда он ринулся вперед на предводителя кхроков, но не успел до него добежать.

Кхрок повалился на лед в направлении Роно. Костяная игла воткнулась в лед и пробила спину кхрока изнутри. Он повис на ней и весь дрожал. Черная вязкая кровь стекала вниз по стреле, образуя кровавое пятно на чистом льду. На спине Кхрока стоял Касп и дышал паром. Грудь его ходила ходуном. Было видно, что он преодолел большое расстояние за короткое время, чтобы оказаться здесь и сейчас. Он успел. Он спас своего сына. Весь вид его излучал облегчение. Вдруг кхроки заверещали. Они издавали высокочастотный писк, который невозможно было вынести. Он проникал в самую глубь черепной коробки и медленно царапал ее изнутри. Секунду спустя в сторону Каспа полетели десятки стрел. Они вонзались в его тело одна за другой, но он все продолжал стоять и смотреть на Роно. Когда стрелы закончились на нем живого места не оставалось. Тело его было покрыто стрелами со всех сторон. Они пронзали его лапы на сквозь и уходили глубоко в тело. В местах попадания начала сочится светло-голубая, в один цвет с мехом, кровь.

Кхроки с шумом взмыли в воздух, поднимая столбы ледяной пыли. В той части сознания, которая все еще воспринимала действительность, Роно видел, как десятки круглых дисков поднялись в воздух и полетели прочь. Тела их приняли форму V, половинки которой складывались пополам и выполняли функцию крыльев.

Роно окоченел и не мог двинуться с места. Он смотрел на отца, пронизанного десятком длинных игл, и не мог поверить своим глазам. Он сделал нерешительный шаг вперед, потом еще один. На подкашивающихся лапах он добрался до отца. Он уже видел смерть других существ раньше, но не смерть гурра. И он знал, что его сородичи после смерти попадают в черный лед и продолжают жить там вечной жизнью, но в тот момент это не имело никакого значения. Он не хотел, чтобы отец его покинул. И не мог этого допустить. Поднявшись на задние лапы, он ухватился за одну из игл и попытался ее достать. Отец издал свистящий хрип.

– Не надо. Оставь, – слова его шли откуда-то из глубины груди и давались ему с трудом. Его легкие были пробиты. А того воздуха, что в них оставалось, было недостаточно для длинных фраз. – Скажи… Скажи всем… Что это… Была моя идея… Коллекция, – кровь хлынула из его рта и разговорного отверстия, глаза перестали двигаться, тело его обмякло и опало под собственной тяжестью. Стрелы, проходящие насквозь, предотвратили падение. С согнутыми в коленях лапами, он продолжил стоять, передние его глаза остановились на Роно, а верхние выглядывали предков в черном небе. Буря закончилась, оставив после себя две смерти, которые можно было избежать, если бы только он не решил пойти на эту проклятую охоту.

Роно не произнес ни звука. Его горло парализовало, воздух никак не мог пробиться через закрытые клапаны. Он стоял в полуметре у отца, не решаясь дотронуться до него, не решаясь даже дышать. Так он простоял до самого рассвета. Он смотрел на отца и на черное небо, пересчитывая светила предков и пытаясь найти там новый источник света. Он представлял, как невидимое Оро его отца покидает тело, бредет по воздуху извилистыми тропами, пока наконец не наталкивается на проход к черным льдам, который был не доступен живым и открывался лишь после смерти. Представлял, как Ромо и Омо встречают отца по ту сторону, даже несмотря на то, что их не было видно в небе. Это было не важно. Они должны были быть там. В конце концов, он отыскал новую белую точку среди бескрайного черного льда. Это отец смотрел на него. Сомнений быть не могло. Он переродился и стал светом, как и все его предки. Роно вцепился в эту мысль, как в последнюю возможность сохранить рассудок.