Текст книги "Чёрный лёд (СИ)"

Автор книги: Skybreaker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 19. Гурры

– Ты веришь в его слова? «Я буду сражаться там наравне со всеми и, в любой момент отправлюсь к предкам. Так что пост мой освободится в любое время. Но а если я выживу, то сам оставлю свой пост по окончании войны.» – он процитировал недавние слова Роно точной копией его голоса, – Думаешь, он на самом деле будет на передовой и станет рисковать собой, когда у него будет большая армия? Думаешь, он, в самом деле, оставит свой пост после войны?

– Не знаю. Трудно сказать. Я недостаточно хорошо знаю этого Роно. Но у меня нет причин не доверять ему. До сих пор он сдерживал каждое свое обещание. Мы получили свою часть города и живем здесь точно так же, как жили раньше. При этом теперь мы можем больше торговать и обмениваться знаниями с другими поселениями. Разве это не здорово?

– Да, все это очень здорово.… Но подумай, кем ты стал. Раньше ты был членом совета старейшин. Ты мог влиять на жизнь всего поселения. А теперь что? Жалкий приспешник, мнение которого никого не интересует? Пойми, что весь этот выбор названия города и выбор единого правители были тщательно спланированной игрой. Ведь как оно раньше было. Прежде у нас были советы старейшин. Был главный старейшина, но он никогда не принимал решения в одиночку. Решения принимались в составе совета. А теперь у нас появился глава, лидер, правитель. Или ты думаешь что он прежде чем решить что-то будет спрашивать мнение каждого из 263 старейшин? Да на это весь день уйдет. Никто не будет тратить столько времени. Большую часть из нас просто отметут и выкинут, заставят заниматься охотой и сортировкой еды. Вот и вся наша с тобой дальнейшая судьба.

Его собеседник призадумался.

– Ты думаешь, что нас просто оставят в стороне?

– Я не думаю. Я в этом убежден. Если бы ты стал правителем племени, то кого бы ты впустил в свой ближайший круг?

– Вероятно, тех, кому я больше всего доверяю.

– Верно. И кому ты доверяешь больше всего?

– Жителям своего племени и членам своего совета старейшин.

– Вот именно. И мы с тобой, прошу заметить, не являемся ни теми, ни другими. Мы с тобой так же важны для этого Роно, как и объедки после еды. Могу поклясться, что если ему придется выбирать, кем жертвовать в войне, он, не раздумывая, пустит в расход тех, кто ему дорог меньше всего. То есть нас.

– Что же ты предлагаешь? Убить его? – голос его превратился в шепот.

– Нет, конечно. Это слишком рискованно и противоречит нашим правилам. Кроме того, убив его, мы с тобой ничего не добьемся. Его место займет следующий. И не факт, что кто-то из нас. Действовать нужно хитрее. Для начала нужно узнать о нем как можно больше. Найдем его братьев по рождению, поспрашиваем их как бы невзначай, узнаем больше о его детстве и взрослении, выясним его сильные и слабые стороны.

– И что потом?

– Используем свои знания, разумеется. Войдем в круг его приближенных, завоюем доверие. И когда он меньше всего будет ожидать этого, подставим его.

– Предположим, что у нас получится это сделать. Но даже так это не гарантирует нам того, что тебя или меня изберут после этого новым правителем.

– А нам и не нужно становится новыми правителями. Достаточно получить себе место в правлении. Правит пусть кто-то другой. Пусть берет на себя все риски и всю полноту ответственности за ошибки. Мы же с тобой будем править из тени.

– Ты гениален, как и всегда, Шукк. Мне нравится твой план. Нужно будет расположить к себе всех претендентов на место правителя. Убедить их в том, что мы не метим на первое место, что мы лишь хотим подыграть лучшему из них, позволить достойнейшему взять на себя правление. И пусть они грызутся и борются за власть сами. Гениально!

– Начинаешь соображать, друг мой.

***

Роно засосала работа. После песни единства он планировал сразу же взяться за военные сборы. Но жители Всегуррона думали иначе. Каждый день они приходили к нему с тем или иным обращением. Будучи правителем, он выступал в роли мирового судьи, который должен был выслушивать и разрешать споры. Если кто-то в поселении не мог поделить что-то друг с другом, они отправлялись к Роно, чтобы тот сказал свое веское слово и разрешил конфликт. И если поначалу это удачно сочеталось с его врожденным чувством справедливости, то спустя несколько дней такой работы, он уже начинал сожалеть о том, что он не занял какой-нибудь другой пост, где он мог бы больше заниматься тем, что ему интересно – разрабатывать военную стратегию и отрабатывать тактические действия со своими войнами. В статусе правителя были свои «подледные всухи», и если ты не хотел стать их жертвой, приходилось выполнять свои обязательства и держать марку.

На сегодня это было уже двадцатое разбирательство. Оно выделялось среди прочих тем, что в нем были замешаны две семьи из двух разных районов города. Их представителя явились к Роно и отстояли в очереди с самого утра. Он не мог не выслушать их.

«Что ж, быстро разберемся с ними, потом можно будет заняться войной».

– Что у вас случилось, горожане Всегуррона?

– Достопочтенный Роно, понимаешь, мы живем в разных районах города, но рядом друг с другом. Наши дети играют друг с другом и вместе учатся. И все бы хорошо. Но они носят свой мусор к нам, как будто мы должны его убирать за ними. Я говорил им много раз, чтобы перестали это делать. Но они продолжают.

– Вы, в самом деле, так поступаете? – обратился Роно к ответчику.

– Да, – спокойно сказал тот. Видимо, он чувствовал себя правым.

– И почему же вы так поступаете?

– Потому что они берут нашу еду. Я несколько раз видел, как они заходили в наше хранилище и брали оттуда запасы еды. Нам не жалко. Наше племя хорошо охотится. Но в таком случае пусть поработают и на наше благо, и позаботятся о мусоре.

– Зачем вы берете еду у них? – обратился Роно к истцу.

– У нас выдалась тяжелая неделя, добычи было мало, наши дети голодали, поэтому мы одолжили немного еды у них. Мы потом все обязательно вернем.

– Вы не могли потерпеть неделю и поддержать товарища в беде? Гурры поколениями делятся друг с другом едой в трудные времена, тем самым помогая друг другу выживать и образуя круг взаимопомощи. Сегодня вы помогаете, завтра вам помогают. Вы что вчера появились на свет?

– Уважаемый правитель, если бы это была всего неделя. Они берут нашу еду уже все четыре недели и, кажется, не думают о том, чтобы стараться больше в охоте.

– Он говорит правду? – Роно вперил тяжелый взгляд прямо в ответчика. Тот не в силах выдержать его отвернул голову в сторону.

– Значит так. Когда вернете еду, можете неделю носить им свой мусор. Но а пока вы не научились лучше охотиться, занимайтесь мусором, чтобы быть полезными и не жалуйтесь. Вот мое решение.

– Слушаюсь, – разочарованным тоном сказал истец. Не на такое решение он рассчитывал.

– Спасибо, – голос ответчика звучал радостнее.

– Теперь можете идти. Скажите Гоку, чтобы больше никого ко мне не впускал, кроме ученых. Он знает, о ком я говорю.

Случай этот заставил его задуматься кое о чем впервые. Если не все гурры были одинаково хороши в охоте, то, возможно, не все они были созданы для того, чтобы охотиться? Быть может, будь у них возможность, они могли бы найти себе другое занятие и в нем добиться больших успехов? В конце концов, охотится всем больше не обязательно. Один хороший охотник может обеспечить двоих не охотящихся. А если у них получится выращивать фухсу прямо в городе, как предлагал Йоф с его гуррами, то потребность в охоте станет еще меньше.

«Ладно, хватит на сегодня городских забот. Подумаю об этом в другой раз»

Роно облегченно потянулся. Целый день ему нужно было оставаться грозным и справедливым правителем. Теперь же, когда он оказался один, он мог позволить себе приятные вольности – размять мышцы, походить, попрыгать, постучать хвостом. После целого дня в сидячем положении это было блаженством. Никогда раньше он не мог подумать, что когда-нибудь устанет от простого сидения в одном положении.

Массивная дверь подалась вперед с характерным визгливым скрежетом. Ученые прибыли. Роно надеялся, что они задержатся хотя бы немного, но в то же самое время был рад им. Ему не терпелось узнать, выполнили ли они его поручение.

Возглавлял делегацию ученых старейшина Дрем из 17 ого района. Он был по-настоящему умен. Глядя на него, Роно часто посещали мысли о том, что Дрем отлично поладил бы с его отцом, если бы тот был жив. Так же, как и покойный Касп, Дрем понимал, что память – это еще не все. Он многое знал. Но достоинство его было не в этом. Он не просто помнил самые разнообразные факты, он мог комбинировать их друг с другом, рождая новые идеи и изобретения, словно они нисходили до него с небес. Под его руководством другие ученые тоже как будто становились умнее, начинали использовать весь свой потенциал и блистали умом. Роно был счастлив, что ему повезло найти такого умного гурра и направить его таланты на всеобщее благо.

Две недели назад он дал им задание. От его выполнения во многом зависел успех их военной компании. Дело обстояло так, что у кхроков над гуррами было два преимущества. Они могли летать и атаковать их на расстоянии при помощи своих костяных игл. Роно не надеялся, что Дрем с остальными научит гурров летать, но было бы неплохо, если бы он дал им возможность лучше обороняться и нападать на кхроков. Он также просил их придумать что-то для упрощения поимки груков, но в целом с ними проблем было меньше всего.

– Приветствую вас, ученые гурры. Приятно вновь видеть вас в моей обители. Надеюсь, что так же приятно будет слышать новости от вас.

– Приветствуем тебя, правитель Роно, – обратились они к нему хором.

– В последние две недели мы много работали и, думаю, что мы сможем приятно тебя удивить.

Началась демонстрация новейших разработок.

Ученые гурры принесли с собой несколько крупных мотков и стали разматывать один из них. И вот они встали полукругом, каждый из них удерживал во рту свой отрезок рулона тонкой ткани. Это и тканью трудно было назвать. Она лишь наполовину состояла из переплетенных между собой крест-накрест нитей, а на другую половину состояла из воздуха между ними. Роно пока не понимал, что это такое, и чем бы это могло пригодиться на войне.

– Мы назвали это сетью, достопочтимый правитель. Кажется, что она не слишком прочная, но уверяю вас в обратном. Арун, покажи, пожалуйста.

От группы ученых отделился крупный гурр, отошел подальше и со всего разбегу врезался в незанятый участок сети. Стоявшие рядом ученые лишь немного пошатнулись. Сеть приняла на себя удар и остановила Аруна, хотя в нем были хорошие 200 килограммов чистого веса. Ученые, что были по краям, зашли свалившемуся на лед Аруну за спину, и взяли его в кольцо. Сеть теперь окружала его со всех сторон. Бежать было некуда.

– Как видишь, уважаемый Роно, специальная форма плетения устроена таким образом, что нагрузка распределяется равномерно. Так что для того, чтобы порвать сеть с разбегу в нее должно врезаться около 20 гурров одновременно. Как ты понимаешь, это невозможно. И если это невозможно для гурров, то для груков и подавно.

– Великолепно, Дрем, великолепно. Вы меня очень порадовали. Выражаю вам свою благодарность.

– Не торопись, достопочтенный Роно. Это еще не все. Помнишь, ты рассказывал мне, как в детстве игрался с шипами каны и проверял, как быстро яд начнет действовать? Мы применили эти знания и создали оружие, что поможет в охоте на кхроков. Арун, будь так добр, помоги продемонстрировать его.

В дальнем конце зала разместили двухметровый диск, посаженный на длинную жердь. То был макет кхрока. При должном умении можно было представить, как они завис в воздухе и готовится атаковать.

Дрем достал иглу кхрока из длинного свертка. Роно это сильно удивило.

– Это духовая игла. Мы назвали это так. С одной стороны мы помещаем отравленный шип каны острым наконечником вперед. А с другой стороны нужно выдохнуть изо всей силы, чтобы шип выстрелил. Давайте лучше посмотрим на него в действии. Один раз увидев, ты сразу поймешь, как он работает.

Дрем поместил отравленный шип в иглу и протянул ее перед Аруном. Тут обхватил ее своим говорлом, сделал глубокий вдох и, что есть сил, выдохнул сжатый воздух прямо в отверстие. Игла вылетела и на большой скорости вонзилась в импровизированного кхрока. Роно не мог поверить своим глазам. Он сорвался с места и подбежал к макету. Шип торчал прямо в центре. Пришлось приложить усилия, чтобы извлечь его оттуда. На 2–3 сантиметра вошел он в плотную ткань. Если бы на ее месте был настоящий кхрок, он бы точно получил свою дозу яда.

– Невероятно. Вы превзошли все мои ожидания. Это же просто фантастика какая-то. Вы использовали орудие кхрока против него самого. И чем больше кхроков будет гибнуть, тем быстрее будет пополняться наш запас вооружения. Чудесно.

– О, Роно, спасибо тебе. Мы все очень ценим твою похвалу. И у нас есть еще одна вещь, которую мы хотим тебе показать.

Аруна не нужно было просить дважды. Он с готовностью заменил собой макета кхрока.

«Что происходит?» – думал про себя Роно.

Сверху на спину ему набросили какую-то накидку. С расстояния трудно было понять, из чего и как она сделана.

– Попробуй сам, – Дрем указал Роно на духовую иглу.

– Ты хочешь, чтобы я использовал ее на Аруна? – поразился тот.

– Все верно. И не бойся. С ним ничего не случится.

Роно хоть и сомневался, но все же долго не стал думать. Он сжал осторожно основание иглы своим говорлом и вложил в выдох весь воздух, который были способны извлечь его легкие. Игла попала точно в цель. Арун лишь немного вскрикнул от неожиданности. Роно подумал было, что шип уже отдает свой яд его телу. Но он ошибался. Подойдя ближе, он увидел, что шип отскочил и упал на лед. Дрем поторопился объяснить их изобретение.

– Мы сделали основу из ткани, и в нее вставили пластины из прессованного корневища фухсы с тонкой пластиной из чернолита внутри. Корень фухсы поглощает удар, а чернолит останавливает его. У нас не было возможности испытать его в бою, но мы более чем уверены, что он остановит даже попадание иглы кхрока.

Роно был готов созвать весь народ, чтобы спеть песнь во славу ученых. Радость переполняла его. Война, к которой он шел столько времени, теперь была реальной как никогда. С таким вооружением они не оставят кхрокам и шанса.

Глава 20. Кхроки

Кхроки очень быстро учились летать и еще быстрее росли. Вчерашние малютки отъелись до половины размеров Моа, который сам уже достиг половой зрелости. Места в пещере им становилось маловато. И грукам прокормить все прожорливое пополнение становилось трудновато. Пришло время охотиться самостоятельно. Шестеро груков-партнеров попрощались со своими кхроками и те улетелеи вверх, туда, откуда пробивался свет. Заслоняя своими круглыми телами лучи света, они летели к своей новой жизни, в которой их не ограничивали замкнутые стены. Лишь оказавшись на открытом пространстве, кхрок обретал свободу.

Моа с предком тоже пригласили наверх. Кхроки, стоящие во главе поселения, хотели показать им их жизнь. Без этого знакомство с обычаями и культурой было бы неполным. Взрослый кхрок спустился в центр пещеры, чтобы поднять Моа наверх.

– «А ты?» – он спросил у Ксафа.

– «За меня не переживай» – ответил тот и начал медленно подниматься в воздух.

Переживать за бессмертное существо, которое умело летать помимо всего прочего, было, по меньшей мере, нецелесообразно. Моа больше переживал за себя смертного. Вся его жизнь находилась в лапах кхрока, который поднял его над твердым каменным полом пещеры все выше и выше с каждым взмахом половин своего тела. Груки, которые собрались снизу, чтобы проводить своих гостей, уменьшались в размерах, как и надежда не повредить себе ничего в случае падения.

С высоты пещера выглядела иначе. Постаменты, на которых высиживались яйца, больше не казались такими большими. Вскоре их закрыла большая тень, отбрасываемая кхроком. Чем выше они поднимались, тем больше становилась тень. Лишь края пещеры все еще были освещены. Затем тень поглотила и их. Единственным источником света временно стал Ксаф. Он плавно поднимался вверх, следуя за Моа, и через ментальную связь распространял ощущение тепла и безопасности.

В какой-то момент страх ушел и уступил место восторгу. Его лапы и хвост болтались в воздухе, тело утратило ощущение собственной тяжести, он летел. Если бы он когда-нибудь рассказал об этом своим братьям, ему никто не поверил бы, но факт оставался фактом вне зависимости от числа верующих в него. Над его головой усиленно работал кхрок, делая вдвое больше взмахов, чем обычно, а под ним толпились малюсенькие груки, которым не хватало лишь маленьких белых платочков для создания драматической атмосферы. А он единственный из живущих гурров пусть и с чужой помощью, но летел. День определенно стоил того, чтобы его запомнить надолго.

Поднявшись сквозь круглый проход, они оказались на плоской поверхности. Кхрок бережно опустил Моа на пол из скалистой породы, после чего приземлился сам. Они оказались в просторном помещении. Намного более просторном, чем предполагал Моа. Узкая полоска света находилась где-то вдалеке и, судя по всему, была краем скалы.

Потолок в помещении был высоким, около 25 метров в высоту. Так что кхроки могли передвигаться по воздуху и никому не мешать. По полу были расставлены такие же постаменты, как они видели внизу. На каждом из них восседал кхрок. Это были их персональные места для отдыха и приема пищи. Услышав, что пришли гости, кхроки стали подниматься и, создавая воздушные потоки, поднялись в воздух. Как и при недавних событиях, они окружили Моа с Ксафом, и их предводитель вышел вперед. Как и в прошлый раз, он сначала выплюнул на землю костяную иглу, показывая свои благие намерения, после чего заговорил.

– Прилетели удачно. Рады видеть вас, Ууукутук и дитя гурров.

– Спасибо за подъем, – ответил ему Моа.

– Знать наш язык. Хвалить.

– Да, Ксаф обучать меня. Теперь уметь говорить язык ваш.

– Боюсь, что еще не совсем уметь. Еще много нужно учить.

– Буду рад учиться еще.

Ксаф тоже поприветствовал кхрока, и их проводили на отведенные для них места. Они получили свои собственные постаменты, на которых им разрешалось лежать, спать и есть. Никаких других удобств у кхроков не было. Никаких других удобств им и не требовалось.

Моа считал, что он уже достаточно знает о кхроках, но он ошибался, конечно. Одно открытие следовало за другим. В первую очередь его все еще удивляло то, что кхроки не питаются мясом, как он всегда считал. Это было то, с чем ему было сложнее всего смириться. Костяные иглы, которые убивали гурров нещадно, изначально не предназначались для убийств. Кхроки использовали их, чтобы протыкать толстый слой льда и высасывать через них сок. Зубов или костяных пластин для пережевывания пищи у них не было, поэтому сок был основой их рациона. Поверить только, самые грозные охотники белых льдов на поверку оказались собирателями сока. Но почему тогда? Для чего все эти кровавые расправы над его соплеменниками? Моа не решался задать этот вопрос напрямую и не хотел показаться грубым. Поэтому он просто наблюдал за жизнью кхроков и пытался в своих наблюдениях найти ответы.

Популяция кхроков была немногочисленна. Их всего было 26 и еще пять молодых недавно появившихся на свет. Всего 31. Ничтожно мало. Сначала он думал, что остальные кхроки живут где-то еще или отправились добывать пищу. Через неделю пребывания у кхроков никто так и не прилетел. Число их оставалось несменным. Стало быть, 31 кхрок был всем, чем они могли похвастаться. Глядя на сотни пустующих постаментов, Моа становилось не по себе. Что же случилось с ними? Где все остальные? Постепенно он узнал всю правду. Ответ крылся в груках.

Груки, несмотря на все свое количество, очень редко доживали до половозрелого возраста. Чаще всего они погибали в белых льдах и не в последнюю очередь благодаря гуррам, которые выслеживали и убивали их регулярно. Лишившись же своего избранного еще при рождении партнера, кхрок до конца своей жизни влачил одинокое существование. Партнера они выбирали один раз и навсегда сразу после рождения. Второго шанса не было. Оставшийся без партнер кхрок жил среди своих в обществе, но никогда уже не мог размножаться, и вынужден был провести бездетную жизнь. Это продолжалось не одно столетие. Так популяция груков и кхроков медленно редела. Будучи существами неплотоядными, они не хотели причинять никому вреда и не хотели идти на кровопролитие. До тех самых пор пока гурры не перешли черту и не пробрались в их собственные пещеры и не лишили их целого поколения. В ту злополучную ночь их терпение было втоптано в лед, раздавлено и обесценено. В ту ночь они познали ярость родителей, которые утрачивают своих детей по вине чужаков. Они убивали всех и вся, никого не жалея. Лишь одному гурру они позволили уйти нарочно, чтобы тот предупредил остальных никогда больше не приближаться к их скале. Однако это не слишком помогло. Гурры продолжали методично истреблять груков, добывая их в себе в пищу, а тщетные попытки кхроков убивать всех, кто это делал, приводили лишь к тому, что смертей становилось все больше.

Кхроки долго размышляли, что им следует предпринять в такой ситуации. Тогда они предприняли попытку вступить в контакт с гурром, но он их не услышал. Более того, они потеряли своего предводителя в ту ночь и ослабли еще сильнее. Жизненная энергия покидала их. Все, что им оставалось – это поддерживать угасающую жизнь всеми силами. Когда же они заметили приближающихся к их скале гостей, они ухватились за свой последний шанс установить контакт и воззвать к милосердию своих угнетателей. Моа был для них последней надеждой к спасению.

Проведенное с кхроками время положительно сказывалось на способности общаться с ними. Предводительница кхроков, которую звали Сииэ, поднатоскала Моа, и его речевые навыки вышли на новый уровень. Почему же этого не случилось ранее? Дело было в том, что груки и кхроки хоть и принадлежали к одному виду, обладали разными интеллектуальными и речевыми способностями. Груки общались на примитивном языке. В то время, как кхроки, развили свою речь достаточно глубоко для того, чтобы обсуждать науку и развивать философию. По натуре своей они были мыслителями. В конечном счете, большую часть своей жизни они проводили на вершине мира, откуда могли наблюдать за суетливыми заботами всех тех, кто жил внизу. В таких обстоятельствах мысль рождалась и развивалась по наитию. Моа общался с кхроками и постигал все лучше образ их мышления.

Они были на самом деле удивительными созданиями. В своих познаниях они многократно обогнали гурров. Может быть, потому что им не требовалось столько времени тратить на охоту. Может быть, потому что жизнь на скале и близость предков способствовала более ясному мышлению. Но точно было то, что они понимали этот мир намного лучше, чем гурры.

Однажды они отвели Моа на край скалы. Ветер безжалостно хлестал ее плоскую макушку. Моа потребовалось проявить немалую бдительность, чтобы не свалится вниз. Но все это меркло в сравнении с видом, который открылся ему оттуда. Белоснежный горизонт полукруглой формы огибал белые льды со всех сторон. Это поразило его до глубины Оро. Он никогда раньше особенно не задумывался об этом, но если бы задумался, то сказал бы, что они живут на плоской поверхности. Снизу пластина белого льда, сверху пластина черного льда. Где-то посередине копошатся все те, кому довелось родиться в этих краях. Так он представлял себе это. И вот еще одно ошибочное представление было разрушено.

– «Выходит, что и черный лед охватывает нас со всех сторон?» – спросил Моа у предка.

– «Да, так и есть» – безмятежно ответил он.

– «И это значит, что он намного больше белого льда?»

– «Все верно. Черный лед охватывает множество миров подобно белому льду»

Это был тот раз, когда Ксаф завел вновь речь о создателях.

Он рассказал кхрокам о безграничном черном льде, предках, Оро, создателях. О том, что когда они прибудут, останутся лишь одни носители Оро и кому-то придется забыть о вечной жизни, утратить разум.

– Вечная жизнь после смерти. Забавно, как ты говоришь об этом вот так, – заговорила Сииэ, – Мы никогда не видели черных льдов, никогда не видели предков, что там живут и, тем более, никогда не грезили о том, что однажды и мы будем жить там. Мы приняли тебя за Ууукутука, духа ветра, что способен говорить на нашем языке, поэтому и приняли тебя. Наши предания гласят, что был день, когда грук, как вы их зовете, заговорил с ветром, а тот ответил. Между ними завязался разговор, а после крепкая дружба. Но ветер не мог постоянно быть на льду, а грук не мог от него оторваться. Тогда ветер подарил груку возможность летать и так появились мы, кхроки. Ты что-нибудь знаешь об этом? – он обратился к Ксафу.

– Ничего. Кем бы ни был этот Ууукутук, это точно не я.

– Теперь я понимаю, что мы ошиблись. И вот ты говоришь о том, что не имеет никакого значения для нас так, словно это должно быть иначе. Воистину жизнь имеет чувство юмора.

Нам не нужна вечная жизнь после смерти. Признаться, само это понятие мне представляется нелепым. Подумай только, если после смерти нас ждет еще одна жизнь, но более высокого порядка, то зачем нам первая жизнь? Почему бы просто не начать сразу с вечной жизни? Для чего все эти игры в выживание, если потом ты все равно будешь жить вечно? Нет, нам не нужна вечная жизнь. Она сделает существование наше бессмысленным и бесцельным. Мы хотим лишь того, чтобы наши потомки могли продолжать жить, как это делали мы, и развивали то, чего достигли мы. Вот наша вечная жизнь. Большего нам не нужно.

Что же до Оро, как ты его называешь, то пока от его обладания мы получили одни лишь страдания. Быть может, не будь у нас разума, мы бы не были такими мягкотелыми и уже давно защитили бы себя от гурров. В итоге же разум нам позволил понять трагедию, но не предотвратить ее. И какой тогда в нем смысл?

Остальные кхроки поддержали свою предводительницу. Грудные щели их приоткрылись наполовину, и в прорези между двух половин ясно читалось «Да». Она часто выражала мнение всего своего племени и говорила от его лица. И делала она это со всей ответственностью. Сииэ не принимала решения за всех. Она буквально знала мнение каждого члена своей семьи и готова была спрыгнуть со скалы, не раскрываясь до самого столкновения со льдом, если бы хоть один из них думал иначе.

– Это хороший ответ. Но судьбу вашу будут решать создатели, – отвечал ей Ксаф.

– Создатели значит. Что это за создатели такие, что обрекают свои творения на страдания? Если они такие всемогущие, то почему они не могли создать мир так, чтобы в нем всегда хватало места для всех и чтобы не приходилось потом избавляться от всех неуместных? Или они не столь всемогущие, как ты их описал, или не столь милосердные. А, может быть, и не столь всезнающие, раз допустили такой огромный просчет.

– Аккуратнее, пожалуйста, говоря о создателях. В каждом их поступке есть глубинный смысл, даже если на поверхности его не видно. Нужно обладать великим разумом, чтобы судить об их поступках и их последствиях.

– Мы бы хотели таким разумом обладать и до сих пор мы только и занимались тем, что развивали его во всех направлениях. Но, как видишь, это не помогло нам.

– Я понимаю, что судьба ваша вам кажется неблагосклонной. Однако посмотрите на вещи под другим углом. Вы многим превосходите гурров и в прямом сравнении выигрываете их по уровню развития. Так что, скорее всего, удача будет на вашей стороне, когда создатели будут выбирать между вами двумя.

– Ты хочешь, чтобы мы лишили целую расу разумности ради своего выживания? Думаю, что ты недостаточно хорошо нас знаешь. Мы никогда не пойдем на это. И я знаю, что говорю. У нас было время, чтобы подумать об этом. Даже на пороге вымирания мы не стали жестокими и не хотим таковыми становиться. Заберите у нас Оро и просто оставьте нас в покое. Я повторю то же самое, оказавшись перед лицом создателей.

Ксаф не торопился с ответом, и Моа решился вмешаться:

– Почему вы не можете просто улететь в другое место и поселиться там? – спросил он у Сииэ.

– На то есть несколько весомых причин. Привычка – первая из них. Мы привыкли к этому месту и полюбили его. Перелет на другое место будет означать потерю нашего дома. Пусть мы и обретем новый дом, не так просто смириться с потерей старого. Вторая причина состоит в том, что мы слишком слабы для такой авантюры. Для переселения на другое место нужны силы, физические и духовные, которых у нас нет. И последняя причина, но не по значимости – мы не знаем, куда нам переселяться. Мы облетели все окрестные льды и нигде не видели подходящего места для жизни. Другой такой скалы попросту не существует.

– Существует, – прервал ее Ксаф, – примерно в трех сутках лету отсюда есть другая скала не хуже этой, она пустует уже тысячи лет и готова к тому, чтобы ее заселили. Если бы вы только захотели, я бы проводил вас туда.

– Даже если все так, как ты говоришь, мы не в силах осуществить такое путешествие. Дни нашей молодости ушли.

– Тогда вы умрете. Разве смерть и исчезновение всего вашего вида недостаточно веская причина для того, чтобы хотя бы попытаться?

Сииэ молчала. Две половины ее огромного во все тело рта были крепко сжаты, по ним пробегали напряженные волны. Казалось, вот-вот несколько новых слов вырвется оттуда, но слова не появлялись.

– И что же делать? – Моа усиленно думал. Пожив с кхроками, он чувствовал персональную ответственность за их судьбу. Ему не давало покоя, что его родное племя привело их к такому шаткому положению. Он не приложил к этому усилий лично, но чувствовал вину за действия своих родных. Он хотел помочь, хотел, чтобы кхроки и груки продолжили жить, – вы говорили раньше что-то про мирное соглашение, что хотите его заключить с нами, да? Вы все еще хотите этого? Я могу попробовать поговорить со своим отцом и убедить его прекратить войну. Он упрямый и непреклонный, как глыба льда, но в глубине своего Оро он хороший гурр. Это должно сработать.

– Боюсь, что мы опоздали. Гурры здесь, – оборвал его Ксаф.

Он еще ничего не видел, но начинал слышать отдаленный ритмично повторяющийся шум. Он нарастал и становился объемным. Это был топот огромных походных колонн, что приближались к Черному Когтю.