сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
- Так казалось, - Амиран только пожал плечами, не оборачиваясь. – Проблема была в том, что извержением управлял не его рассудок или желание, а его эмоции. Если он приходил в ярость, извержение становилось просто ужасающим. Любая другая сильная эмоция приводила к почти аналогичному результату. Вулкан немного затихал, только когда Повелитель был абсолютно спокоен.
- Кажется,…я знаю, о чем ты говоришь, - тихо шепнул Молокай, перед глазами которого встала сцена в столовой. Он, отец и брошенное имя «Амиран». Всплеск эмоций отца и мгновенно отреагировавший на это вулкан.
- Да, твоему отцу тоже досталось немного от этого дара. Но совсем немного.
Молокай только покачал головой. Если ЭТО – немного, то что же такое полный дар? Он просто не мог себе это представить.
- Как ты понимаешь, любая действительно ОЧЕНЬ сильная эмоция могла привести к катастрофе. А единственным существом, которое тогда было в состоянии пробудить в твоем деде эти эмоции, был его любимый.
- Я понял. Дальше можешь не рассказывать. Выбора у них не было, - Молокай выдохнул и тоже откинулся на спинку кресла. – Мы прокляты… Прокляты с самого начала. Своим даром, своим предназначением.
Его обреченный шепот заставил Амирана повернуться к нему.
- Ты хочешь сдаться, мой принц?
Перед глазами Молокая на миг встало тонкое и такое любимое лицо. Черно-алые глаза смеялись.
- НЕТ!!! – Молокай вскинулся почти мгновенно. – Никогда.
- У тебя получится, - Амиран смотрел серьезно, прямо в глаза. – Я это чувствую. Ты не такой, как все.
Молокай только улыбнулся. Устало и благодарно.
- У меня есть ради кого стараться.
- Тогда у тебя действительно все получится, - Амиран кивнул, словно ставя точку в разговоре, а потом поднялся. Прошел куда-то вглубь комнаты и чем-то зашуршал. Вернулся и положил на колени Молокаю какой-то сверток.
- Это плед, который тебе так понравился.
Молокай только улыбнулся, вспоминая ощущение мягкости и тепла, в котором он нежился всю ночь.
- Спасибо, - он прижал сверток к груди и поднялся. – И за плед, и за кофе, и за рассказ. Рад был увидеться с тобой, но мне пора возвращаться.
Амиран только улыбнулся. Тепло и ласково. На секунду притянул его к себе, коснулся губами лба, и тут же оттолкнул.
- Иди. И не теряй время, мой принц.
Молокай только кивнул и, решив, что сейчас можно и пренебречь традициями, сконцентрировался, изображение Амирана чуть подернулось, а потом и вовсе исчезло. Он снова стоял в знакомом тупике. И на асфальте раскрывались Ворота перехода. Молокай только крепче прижал к груди сверток и вздохнул. Пора домой.
*
…Молокай шел по коридорам родного замка, прижимая плед к себе, и почти молился о том, чтобы по дороге ему встретился отец. Тот новый для него отец, который может спросить его о том, например, что он принес с собой. И тогда Молокай сможет отдать ему этот плед. Вещь, которая несла в себе частичку тепла Амирана. Его неуловимый запах, ощущение его прикосновения. Но его надежда не оправдалась – до покоев он добрался, так никого и не встретив.
Закрыв за собой в дверь, он в очередной раз удивился тому, что, насколько бы дней он не уходил, по возвращении его покои первые два часа казались ему чужыми. Ему не нравилось это ощущение, всегда не нравилось, но способа избавиться от него до этой минуты он так и не нашел. Но в этот раз, пожалуй...
Молокай развернул подарок Амирана. Прижал пушистую мягкую ткань к лицу и улыбнулся. Дома. Ощущение присутствия Амирана рядом было настолько сильно, что на короткий миг Молокай даже позволил себе поверить в то, что тот действительно находится где-то рядом. Но тут же запретил себе даже думать об этом. Он сделает все, чтобы это стало явью. Он пока еще не знает как, но обязательно придумает. Амиран вернется.
Молокай вздохнул и с видимым усилием расстался с пледом, аккуратно положив его на кресло. Еще вчера, перед тем, как закрыть глаза, к Молокаю пришла мысль. Возможное объяснение, которое он собирался проверить. Но сначала переодеться.
Через пятнадцать минут Молокай, одетый строго официально, словно собрался на парад, стоял перед дверью в покои Учителя, надеясь на то, что в этот раз разговор у них все-таки получится.
- В последнее время мы слишком часто встречаемся, Ваше высочество, вам так не кажется? – вопрос Учителя, застывшего на пороге, заставил Молокая только вздохнуть. Официальный тон, сдобренный хорошей порцией насмешки и дерзости... Кого-то это все Молокаю напоминало. Он не знал, что там насчет души ангела, но Джарет точно был сыном Учителя.
- Так ты позволишь мне войти? – Молокай уже пожалел, что нацепил на себя этот мундир.
- Как я могу отказать наследному принцу? – Учитель склонил голову и посторонился, пропуская Молокая в свои покои.
- Раньше факт того, что я наследный принц тебя не останавливал, - Молокай прошел вперед, по ходу чуть заметно касаясь кончиками пальцев руки Учителя. Почти невесомая ласка – просьба о прощении. Учитель только вздохнул, закрывая за ним дверь и ворча что-то о мальчишках, возомнивших о себе невесть что. Молокай улыбнулся. А потом, вспомнив с КАКИМ разговором он пришел, мгновенно стал серьезным.
- Прости, этот разговор тебе тоже не понравится.
- Не сомневаюсь, - Учитель не сел в кресло, как сделал бы это раньше, а просто прислонился к стене, скрещивая руки на груди в защитном жесте. – Давай, вперед. Чем раньше начнем, тем раньше закончим.
Молокай отвел взгляд. Горечь и обреченность в голосе Учителя заставляли болеть сердце.
- Кажется, я знаю, почему ты отказался от него. Ангел, - коротко бросил он и тут же впился взглядом в лицо Учителя, стараясь ничего не пропустить. Ни одной эмоции.
Но лицо Учителя осталось бесстрастным. Только пальцы судорожно сжали ткань рубашки. Он старался закрыться, старался изо всех сил не выпустить из себя ни одной эмоции, но они были слишком сильны, да и Молокай раскрылся настолько полно, насколько это вообще было возможно. Океан чужой боли вины, странное, почти запредельное удовольствие оттого, что эта боль рвет изнутри... Эмоции Учителя на короткий миг оглушили Молокая, и он поспешил снова закрыться, обещая себе разобраться после в том, почему же Учитель так рад тому, что ему причиняют эту боль, заставляя раз за разом возвращаться к этой теме.
- Изгнанник, - выдохнул Учитель, и Молокай вернул ему все свое внимание.
- О чем ты?
- Ты разговаривал с ним, - голос Учителя звучал твердо, даже яростно. – Никто не знал и не знает. Только он мог почувствовать в нем душу ангела.
Молокай нахмурился, стараясь не думать о том, какой болью отозвались в нем эти слова.
- Так он действительно ангел?
- Нет, - Учитель посмотрел на него как-то… странно, и Молокай невольно поежился под этим взглядом. – Он – это он.
Молокай только вздохнул:
- Тогда, может, просто расскажешь все по порядку?
- Расскажу. Нет смысла скрывать от тебя это теперь, - Учитель пожал плечами. – Это был договор. Договор, который заключили твой отец и ангел, когда тот попал сюда.
Молокай только тихо охнул. ТАКОГО он точно не ожидал. Молокай, не глядя, опустился на край кресла, возле которого остановился: ноги почему-то задрожали.
- Это был самый странный договор, который заключали в этих мирах, - Молокаю показалось, или в голосе Учителя действительно было восхищение? – Ангел хотел оставить здесь хоть часть своей души. А взамен обещал дать шанс спасти наш мир от гибели. Повелитель согласился. До сих пор не знаю, почему он не убил его сразу, как тот только появился в нашем мире. Ведь именно ангел был виноват в том, что произошло тогда. Но он не убил. Вместо этого он заключил этот договор. Но душе ангела нужен был сосуд, вместилище. К несчастью, Джарет оказался единственным новорожденным на тот момент. Был проведен ритуал, подробности которого я не знаю, и часть души ангела стала частью души моего сына. Вместе с ней он получил свои способности, свой второй, уникальный, как оказалось в последствие, дар. Обе стороны сдержали слово. Дальше, думаю, ты знаешь. Ангел вышел за барьер, Амирана изгнали, а я остался с ребенком, которого не смог признать своим. Возможно, если бы я не знал о договоре, об ангеле, все было бы в порядке. Но я знал. И мне казалось, что я вижу в своем сыне чужую душу. Я старался, я действительно старался. Но не смог. Даже когда понял, что мой сын – это действительно мой сын. И душа ангела, вернее, ее часть – всего лишь тень эмоций, на самом деле не имеющая никакого значения. Не смог. Я отказался от него. Повелитель не одобрил мое решение, но понял меня. И постарался заменить ему отца, которого тот лишился по его вине. Да, твой отец считал и считает себя виноватым в том, что лишил Джарета семьи. Когда Джарету исполнилось пятнадцать, я нашел его и рассказал ему все. Абсолютно ВСЕ. Я просто хотел, чтобы он знал.
Он замолчал, а Молокай только с бессильным стоном уронил голову на спинку кресла. И что прикажете ему со всем этим делать? Это все объясняло, но ЧТО ПРИКАЖЕТЕ СО ВСЕМ ЭТИМ ДЕЛАТЬ?!! В голове промелькнуло короткое воспоминание, и Молокай подался вперед:
- Зачем он сбегал в Средний Мир?
Учитель, который, выплеснув все, что, похоже, мучило его сильнее, чем даже мог себе представить Молокай, еле стоял на ногах. Он опирался на стену всем телом, пальцы подрагивали.
- Его мать умерла там. После того, как я отказался от сына, она больше не могла здесь находиться. Она попросила Повелителя лишить ее силы и изгнать. Он выполнил ее просьбу. Она умерла ровно через четыре месяца после того, как оказалась в Среднем мире. Когда он сбежал, была как раз годовщина ее смерти.
Молокай уже был не в состоянии ни чувствовать боль, ни удивляться. Похоже, он уже дошел до той стадии, когда в попытке не дать сойти с ума, сознание просто блокирует все эмоции. Оставляет только мысли. Холодные и острые.
Джарет просил у него сутки. Просил их, когда до своего появления в номере Молокая уже был в Среднем мире некоторое время. Время, достаточное для посещения могилы. Что-то здесь не так. Зачем ему нужны были эти сутки, и почему он потом так торопился назад?
Молокай поднялся с кресла. Не чувствуя ног, подошел к Учителю. Обнял его за плечи и провел за собой. Усадил в кресло и присел на корточки перед ним. Взял его руки в свои.
- Ты любишь его, - он не спрашивал, он утверждал. – И, не смотря ни на что, считаешь его своим сыном.
- Я виноват перед ним, - глухой голос Учителя был еле слышен.
- Думаю, он понял и простил тебя.
- Я не хочу уходить с такой виной, - казалось, Учитель совсем не слышит его. Сердце Молокая сжалось. Учитель действительно не слышит его. И не услышит. Только Джарет… Только если это скажет Джарет... Что ж, одной задачей больше, одной меньше – уже не имеет значения. Молокай поднялся, выпуская руки Учителя. Наклонился, легко коснулся губами холодного лба.
- Спасибо. И прости.
***
Он шел по коридору, четко чеканя шаг. В ровном ритме было необъяснимое спокойствие. Эмоции, по-прежнему блокирующиеся сознанием, кипели где-то глубоко, очень-очень глубоко, настолько, что до него не долетали даже отзвуки.
Все встало на свои места. Почтив все. Отношение отца к Джарету. Хотя все же непонятно это странно-мягкое наказание. Даже со скидкой на то, что Джарет практически приемный сын Повелителя. Сквозь барьеры, тщательно выстроенные сознанием, прорвалась обида. Жгучая ревность. Почему, ну почему так?! Почему отец на него никогда не обращал внимания, а на Джарета… И та теплота, и та забота... Молокай никогда не чувствовал к себе подобного. Можно заботиться о ком-то из-за чувства вины. Можно обеспечивать его. Но никакая вина не заставит чувствовать искреннюю теплоту, если ее на самом деле нет. Для отца это было не только чувство вины. Не только.
Молокай стиснул зубы и усилием воли загнал свою обиду опять вглубь. Не время. У него есть еще дела, есть еще вопросы.
Молокай повернулся и направился к выходу из замка, стараясь не обращать внимания на дикое чувство дежа-вю. Вчера все было точно также. После разговора с Учителем, Молокай пошел к его сыну. Только сегодня он знает гораздо больше. Интересно, что на этот раз скажет Джарет.
Но в этот раз Джарета не оказалось дома. Напрасно Молокай стучал, напрасно проверял наличие присутствия ауры Джарета. Его просто не было. Молокай только покачал головой – Джарет должен был сидеть дома, Повелитель посадил его под домашний арест на две недели. И эти две недели еще не прошли. Тогда где шляется этот тип?
Молокай спустился с крыльца и пошел обратно к замку, удивляясь сам себе. Своей холодности. Только тоска по глазам Джарета, совладать с которой сознание оказалось не в состоянии, грызла его. И даже она была какой-то… бесцветной.
Первую трещину его внутренний барьер дал, когда Молокай вошел в замок, и почти мгновенно ощутил отпечаток знакомой до боли ауры. Вторую – когда Молокай узнал в ней ауру Джарета, который, похоже, проходил здесь совсем недавно. Третью – когда плюнувший на все Молокай кинулся вперед в отчаянной попытке догнать его. Задрожал, но все же устоял, когда Молокай заметил неясную тень впереди, готовую свернуть за угол и раствориться в лабиринте переходов. Сердце билось о ребра, грозя вырваться за пределы грудной клетки, но Молокаю было все равно – барьер разрушался, и сознание, занятое попытками его восстановить, больше ни на что не обращало внимания. Молокай на последнем глотке воздуха рванулся вперед, и его пальцы схватили, сжали тонкое запястье. Джарет остановился, развернулся, смотря на него своими невозможными глазами, и барьер, наконец, рухнул.
Нехватка воздуха от слишком быстрого бега, нехватка воздуха от мгновенно затопивших эмоций, от ЕГО близости, от его глаз заставила мир на миг исчезнуть. Молокай покачнулся, сделал судорожный вздох. Ощущение теплых рук, которые легли на его плечи, чтобы поддержать, пришло позже. Когда в голове немного прояснилось, и сердце снова было готово сотрудничать.
- Что случилось, мой принц? – Джарет смотрел на него глазами, полными тревоги.
Молокай выдохнул и попробовал заговорить, искренне надеясь на то, что голос его не будет дрожать.
- Нам надо поговорить, - коротко бросил он и потянул Джарета за запястье, которое так и не отпустил.
- Успел раскопать что-то еще? Твой энтузиазм меня пугает, - Джарет послушно шел за Молокаем, но в его голосе Молокай слышал почти страх.
- Ты проиграл, - Молокай довел Джарета до своих покоев и, открыв дверь, буквально швырнул его через порог.
Джарет только фыркнул, одергивая манжет рубашки.
- Неужели теперь ты знаешь обо мне все?
Молокай выдохнул, как перед выходом за барьер.
- Я знаю, что в тебе душа ангела. Серафима Абессалона.
Джарет на миг замер, а потом медленно поднял на него взгляд. Его глаза были спокойны. Только бледность…
- Неплохо. Очень даже неплохо. Что дальше?
Молокай нахмурился. Он ожидал от Джарета более… бурной реакции.
- Абессалон был причиной разрыва между моим отцом и Амираном. Думаю, это ты и так знаешь. А теперь у тебя его душа. Абессалон любил Амирана. А что скажешь по этому поводу ты?
Джарет выдохнул:
- Мы никогда не виделись до того дня, когда Амиран появился перед нашим с тобой уходом. Все, что я успел понять, это то, что мне хорошо, когда он рядом, он мне нравится. Но и только. Я люблю, но не его.
По телу Молокая прокатилась волна радости, смешанной с горечью. Он отвернулся, а потом и вовсе направился вглубь комнаты: сил контролировать лицо просто не было.
- Зачем тебе это? – вопрос Джарета показался ударом в спину.
- Я хочу вернуть Амирана отцу. Ангел мог бы помешать, - голос Молокая был на удивление спокоен. – Но раз так, то не о чем и беспокоиться.
Молокай, наконец, справился со своим лицом и рискнул повернуться к Джарету. Тот был искренне удивлен.
- Ты решил вернуть изгнанника в этот мир? Это невозможно.
Губы Молокая дрогнули в улыбке:
- Я знаю. Но я попытаюсь, - сказал и замер, почти парализованный внезапно пришедшей на ум мыслью. Тот, о ком говорил Джарет.… Тот, кого он любит. Это может быть его отец, Повелитель! Внезапно всплывшие в памяти слова только заставили сердце стучать быстрее. «…Ты не хочешь быть любимым?... Хочу, но не тобой. Только не тобой... Но если ты проиграешь…ты забудешь меня…» Почему… так больно? А отец? Нет, об этом нельзя думать, нельзя! Но слова сорвались с губ сами собой.
- Какие отношения связывают тебя и моего отца?
Джарет на секунду нахмурился, его глаза потемнели, став непроницаемо-черными. Сердце Молокая сжалось, а потом вдруг все изменилось. Лицо Джарета разгладилось, тьма исчезла из его глаз, и теперь в них плескался только смех.
- Не те, о которых ты сейчас подумал, мой принц, - он слышался и в голосе Джарета, и Молокай невольно улыбнулся. Видеть Джарета смеющимся… было настоящим удовольствием и болью. – Мы с твоим отцом работаем вместе.
- Как это?
Джарет склонил голову набок, пристально смотря на него. Словно решая, стоит ли продолжать разговор. Молокай замер, отлично понимая, что если Джарет решит сохранить свой секрет при себе, ничего не сможет заставить его изменить свое мнение.
- Ладно, в конце концов, ты знаешь уже достаточно много, - он выдохнул и Молокай расслабился. – Так что это будет твоим призом.
Молокай только покачал головой:
- И меня еще называют нахалом.
