сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)
…Холод пришел сразу, как только он остался один. Словно Джарет, уходя, забрал с собой все тепло. Нет, не так. Молокай глубоко вздохнул и усилием воли велел себе расслабиться. Напряженные мышцы поддавались неохотно, но зато кровь начала бежать быстрее и в теле появились искорки тепла. Дальше уговаривать собственное тело уже не пришлось. Молокай медленно распрямился, вытягиваясь на постели, но скинуть одеяло пока не решился. В голове было восхитительно пусто, и он спешил насладиться отсутствием каких либо мыслей и эмоций. Он просто лежал на кровати и смотрел бездумным взглядом на красное зарево на потолке. Желание закрыть глаза и уснуть было самым сильным сейчас и почему-то самым невыполнимым. До ужина оставалось два часа, но сегодня он никуда не пойдет. Сейчас это желание «поймать» отца казалось таким нелепым и детским. И вообще его поведение действительно мало напоминало поведение взрослого. Неудивительно, что в замке его никто не воспринимает всерьез. «…ты не знаешь ничего, что происходит в нашем мире, мой принц…» Молокай вздрогнул и инстинктивным жестом маленького ребенка натянул одеяло на голову, словно это могло спасти его от звучащего в голове голоса Джарета. Спасти от начавших пробуждаться мыслей. За последние два дня произошло слишком много всего. Настолько, что, казалось, прошла уже целая жизнь. А, что, разве не прошла? Когда он уходил отсюда на это задание, он был еще ребенком. Сейчас в этом можно было признаться хотя бы себе. А вернулся... Неизвестно кем. Встреча с Джаретом, история, рассказанная Амираном, да и сам изгнанник слишком сильно изменили его. Но он по-прежнему ничего не понимает. И все также мучает вопрос о том, кто же такой Джарет. Высший, обладающий непонятной, но огромной силой, который, вопреки всем неписаным законам, НЕ работает в штате Повелителя. Беглец, которого по возвращении не ждет конвой и камера. Демон, единственное создание в ЭТОМ мире, которое способно разбудить в его отце искренние теплые чувства. Он странный, в чем-то даже страшный. Вечно изменяющийся, но имеющий внутри очень жесткую ось. Маленький мальчик, холодный демон или демон, способный сжечь одним своим взглядом – кто же он? Он не лжет, но никогда не говорит правды. Он знает Амирана – того, кто - по его же собственным словам - «никогда не существовало». Столько вопросов и ни одного ответа. Похоже, ему снова предстоит заняться поисками информации. Хотелось бы думать, что в ЭТОТ раз все будет гораздо проще, чем когда он искал хоть что-нибудь об Амиране. Хотя бы потому что Джарет здесь, живой и официально существует. Молокай просто разузнает о нем все, а думать о том, что с этим делать, он будет потом. И о странном желании Джарета, чтобы Молокай забыл его. И о не менее странном поцелуе.
При мысли о последнем Молокай вздрогнул и мгновенно снова свернулся в клубочек. Думать об этом не хотелось, но внезапно взбунтовавшееся тело имело свое мнение на этот счет. И Молокай словно вернулся в те минуты, когда его обнимали руки Джарета, а губы сминались под его жестким, но упоительным поцелуем. Сейчас почему-то кажущимся запретным и от того еще более сладким.
Внезапно пришедшая в голову мысль заставила вздрогнуть. Отец велел держаться от Джарета подальше. Другими словами, он запретил с ним видеться. Молокай принял этот приказ. А спустя полчаса горел в объятиях того, кого должен был избегать! И даже то, что, когда он попал в эти самые объятия мало что соображал и вообще был слаб, как новорожденный, не служит оправданием. Особенно учитывая то, почему он вдруг так ослабел и что сотворил перед этим. Молокай вздохнул и заставил себя расслабиться, снова распрямиться. Думать о странностях отношений Джарета с окружающими он будет потом, когда что-нибудь накопает, и на основе этого можно будет делать хоть какие-то выводы. А что касается отца и Амирана... Молокай стиснул простынь и глухо, зло простонал. Даже здесь чувствуется присутствие Джарета. Всего лишь тень, но весьма заметная. То, что было там, в Среднем мире при встрече Джарета с Амираном, он вообще старался не вспоминать – эта эмоциональная буря еще долго ему в кошмарах будет сниться. В те минуты он ПО-НАСТОЯЩЕМУ пожалел о том, что у него вообще есть этот дар. А потом еще и отец, и теперь уже его чувства, довольно странные в отношении беглеца. Молокай вздохнул и рискнул воскресить те эмоции, которые он «прочитал» тогда, в отцовском кабинете. Да, все верно. Тепло, забота. Все настолько искренне, что у Молокая невольно навернулись слезы от обиды. Пусть детской, но вполне оправданной. К НЕМУ отец никогда не чувствовал ничего подобного – кому, как не ему это знать. Но что бы это значило? Кто же Джарет для его отца? Отца-Повелителя, для которого нарушение Договора всегда являлось одним из самых тяжких преступлений, совершенных демоном. Он никогда не церемонился с беглецами, и всегда учил тому же Молокая. А сегодня... «…иди домой, Джарет…» Допустим, в этом мире некуда бежать, а возвращаться в Средний явно не входит в планы Джарета, особенно после того, как он сам так рвался оттуда. И все же... Слишком странно все это.
Молокай закрыл глаза, искренне надеясь на то, что сможет уснуть. День был слишком длинным и напряженным. Но, стоило ему опустить ресницы, как ему показалось, что его волос кто-то коснулся. Легко и почти незаметно. Молокай вздрогнул и распахнул глаза, осматривая, без сомнения, абсолютно пустую спальню. Фыркнул своему излишне разгулявшемуся воображению, и снова закрыл глаза. Но стоило ему опустить ресницы...
…Это казалось океаном. Бездонным океаном слепящего золотого света. Океаном, на поверхности которого играли злые всполохи. Океаном, в котором он задыхался, захлебывался. А океан катил свои волны, которые касались его, омывали. Целовали и ласкали, словно тысяча любовников. Ударившее по нервным окончаниям, подобно цунами, обрушившемуся на берег, желание, мгновенно помутило рассудок, лишив способности управлять телом, которое сейчас билось, словно в истерике. Он чувствовал, как касаются его пылающей кожи чьи-то жадные губы, как собирают выступившие капельки пота. Почти безумный взгляд широко распахнутых глаз метался по комнате, не видя ее, пальцы судорожно стискивали то сбившуюся простынь, то уголки подушки, в которой он глушил свое дыхание и срывающиеся с приоткрытых губ стоны. Он метался по кровати, выгибаясь под бесплотными прикосновениями, в беспамятстве прося кого-то не останавливаться. Тело плавилось, горело изнутри и снаружи, все нервные окончания словно сошли с ума. Он ждал, хотел, звал и умолял, но сводящие с ума поцелуи и ласки бесплотных рук были все также осторожны и легки. А он хотел большего. Он хотел ВСЕГО. Он хотел почувствовать рядом настоящее живое тепло, живой жар. Того, кого можно было обнять в ответ, чьи губы можно целовать, чье дыхание можно слышать. Того, кого можно сделать своим. Но было только это – слепящий океан безумных эмоций, ко дну которого он так стремительно приближался. Эмоций, в котором его собственные желания были лишь только каплей. А потом... Это не было взрывом. Это было криком. Долгим, протяжным и высекающим слезы. Криком-призывом, криком-поражением, криком-шепотом, обращенным к тому, кого он так хотел чувствовать рядом с собой и в чьи черно-алые глаза хотел сейчас заглянуть. В теле билось наслаждение, но оно было ничем по сравнению с тем, что творилось в его сердце, которое заходилось криком. Я люблю тебя!!! Я люблю тебя. Люблю...
…Когда он пришел в себя, единственное, на что его хватило – это содрать с кровати превратившуюся в неизвестно что простынь и уткнутся носом в чудом сохранившуюся подушку. И застыть, замереть, прислушиваясь к ощущениям еще не до конца отошедшего от удовольствия тела. Мыслей не было, были только эмоции – еще слишком яркие и слишком сильные. А еще память, которая твердила, что все это уже было. И в качестве доказательства напоминала ему о том, о чем он, почти утонувший в других событиях, совсем забыл. Утро. Отель. Ванная комната и вода, ласкающая его. Просто сейчас все это было в сотни, тысячи раз сильнее. Но лучше бы он это не вспоминал. Потому что вместе с памятью пришло разочарование. Еще тогда, утром было понятно, что Джарет здесь не причем – в те минуты он спал, а, значит, был просто не в состоянии проделать это. Значит, надо искать другое объяснение. Не хочется, а надо. Потому что это на самом деле страшно. Сегодня это было удовольствие, но кто знает, что придет завтра?
Глаза слипались, долгожданный сон уже был готов захватить его окончательно, а Молокай все думал об этом. Отчаянно. Упорно. Только бы не думать…о другом…
*
Утро принесло головную боль. Тупую, ноющую и какую-то бесцветную. Не хотелось открывать глаза, не хотелось дышать, шевелиться, просто жить. Молокай проснулся уже давно, но, кинув короткий взгляд сквозь ресницы за окно, просто вздохнул и не двинулся с места, бездумно прислушиваясь к просыпающемуся замку. Звуки, долетавшие до него, были приглушенными, тоже бесцветными. Словно обретшими физическую форму и ставшими тенями. Молокай медленно поднял руку к глазам, рассматривая длинные пальцы, заканчивающиеся довольно острыми ногтями. Вчера этими самыми ногтями он располосовал простынь просто на ленточки. Вчера...
Вчера он понял, что все еще хуже, чем он мог себе представить.
- Джарет, Джарет, когда же я успел влюбиться в тебя? – рука бессильно упала, и даже собственный голос показался голосом Тени. Вопрос остался без ответа, да и некому было отвечать ему, и Молокай сжался, словно пружинка. Словно это могло помочь. Не думать, не чувствовать. Почему он, почему сейчас? Словно в насмешку. И пусть он – не отец, а Джарет – не Амиран, но он попал в ту же ловушку. И что дальше, что делать ему ТЕПЕРЬ? Джарет – беглец, отец запретил видеться с ним. Он странный, непонятный, завораживающий. Безумно опасный, но Молокай уже скучал по нему. По его юмору, глазам. Насмешливому голосу. Просто по нему. Может…это пройдет? Если больше не искать с ним встречи, просто не видеть, может, это все уйдет само собой? Молокай вздохнул. Джарет не был первым в его жизни, и до него Молокай влюблялся, и просто сгорал от желания. Но…никогда это не было настолько сильно и ярко. Так, что, кажется, сходишь с ума. Но и таких, как Джарет, он тоже никогда не встречал в своей жизни. Молокай повернулся к окну. Надо вставать, что-то делать. Хоть и весьма сомнительно, что отцу понадобится его помощь, у него есть другие дела. Вчера он сделал свой шаг, не без помощи Амирана, конечно, и теперь ему остается только ждать ответного хода отца. Если этот самый ход будет. Но в любом случае отцу надо дать время. А это значит, что Молокай может пока заняться чем-нибудь другим. Например, поиском информации о Джарете.
Молокай откинул одеяло и встал, потянувшись. На автомате занялся утренними процедурами, составляя в уме план действий и пытаясь определить тех, кто мог ему помочь. Самым действенным было бы пойти и спросить все у отца. Тот, наверняка, знает об этом демоне все. Но после всего... Об этом можно забыть. Значит, тех, про кого он точно знает, что они хотя бы что-то слышали о Джарете, было пока двое – Хранитель и начальник службы безопасности. Не густо. Но выбора все равно нет. Молокай провел расческой по волосам в последний раз и собрал их в тугой хвост, перетянув любимой черной бархатной лентой. Эту ленту ему когда-то подарил Учитель. Кстати, надо будет как-нибудь к нему зайти. Еще раз оглядев себя в зеркало, Молокай только вздохнул и вышел из покоев. Пока он собирался, в голову пришла одна идея, осуществить которую он собирался сейчас. Правда, чтобы добраться до нужного места, придется тащиться через весь замок, в самую старую его часть, но если он прав в своих предположениях, это того стоит.
В последний раз по этим коридорам он ходил еще совсем мальчишкой, когда Учитель знакомил его со всем, что находилось в замке. И уже тогда старая часть замка произвела на него впечатление. По-настоящему холодная и темная, где-нибудь в Среднем мире она была бы полна привидений, сырости и паутины. Но здесь это был просто камень, черный от времени и огня, не раз лизавшего эти стены. Слишком высокие потолки заставляли чувствовать себя маленьким и незначительным. Длинные, кажущиеся бесконечными коридоры, по которым гулял сквозняк.... В этой часть здания почти никого не было, кроме мелких бесов, работавших в Хранилище, да тех, кто по долгу службы был вынужден приходить сюда, для того чтобы принести им очередной отчет.
Молокай шел по последнему коридору, уже привыкнув к гулкому эху собственных шагов, и думал только о том, что, если ему повезет, то это будет даже не чудом, а просто судьбой.
Дверь хранилища была плотно закрыта. Молокай остановился перед ней, рассматривая сложный узор. В Среднем мире он как-то видел что-то похоже на картине с названием «Ворота в ад». Молокай усмехнулся. Интересно, что бы сказал неизвестный художник, если бы ему довелось увидеть ЭТИ двери вживую. Может, сошел бы с ума.
Молокай взялся за ручку и потянул дверь на себя. Вопреки ожиданиям, она поддалась довольно легко, и Молокай попал в царство свитков и пыли. Это не было похоже на его любимую библиотеку. Здесь никогда не было также тихо, от стеллажей с тысячами свитков не веяло покоем и мудростью. Здесь царило время, казалось, что его здесь можно почти пощупать. Здесь его измеряли, консервировали и прятали. Каждую секунду сегодняшнего и вчерашнего дня.
- Ваше Высочество?! – полный изумления и зарождающийся паники голос одного из бесов, которого он вначале не заметил, занятый разглядыванием уходящих ввысь стеллажей, почти испугал Молокая. – Я могу вам чем-то помочь?
Молокай невольно улыбнулся. Сутулый, и от того кажущийся низким, молоденький бес смотрел на него с почти детским любопытством.
- Если тебя это не затруднит, - разговаривать с этим созданием приказным тоном почему-то не хотелось.
Бес тут же засуетился, судорожно ища место, куда можно сложить то, что он держал в руках. Наконец, такое место нашлось, и он с искренним вздохом облегчения свалил гору свитков на незанятый угол стола.
- Я к вашим услугам, Ваше высочество, - он церемонно поклонился, и Молокай еле сдержал порыв протянуть руку и погладить это чудо по спутанным, но пушистым даже на вид волосам.
- Как тебя зовут?
Бес почему-то покраснел:
- Трэш.
- Приятно познакомиться, - Молокай приветливо кивнул в ответ неуверенной и смущенной улыбке и гадая, откуда взялась такая традиция – давать бесам подобные унизительные имена. – Ты готов мне помочь?
- Да, конечно, Ваше высочество, - Трэш склонил голову, обозначив поклон. – Вы ищете что-то конкретное?
Молокай на мгновение задумался.
- Да. Мне нужен список всех, кто родился в Двенадцатый круг. И о тех, кто родился в этот период, мне нужны все данные – где живут сейчас, чем занимаются и все, что еще сможешь найти. Это ведь не займет много времени?
Трэш добросовестно задумался, и его вид мгновенно изменился. Ушло это детское восхищение, сменившись почти убийственной серьезностью.
- Думаю, что нет. Если я помню все правильно, в Двенадцатый круг родилось рекордно малое количество детей, но так происходит всегда, когда наш мир ждет наследника. Ведь вы родились в Двенадцатый круг, Ваше высочество?
- Ты все помнишь правильно. Думаю, у тебя не займет слишком много времени поиск нужной мне информации.
Трэш только кивнул. Потянулся, было, вперед, словно желая взять Молокая за руку, а потом, вспомнив, с КЕМ разговаривает, отшатнулся, побледнел.
- П..простите, Ваше высочество… Я не хотел оскорбить вас, просто провести туда, где вам будет удобно...
- Все в порядке, - Молокай качнул головой, прерывая испуганный лепет беса. – Проведи меня, куда собирался и давай начнем, ладно?
Трэш неуверенно улыбнулся, словно не мог поверить в то, что услышал, но все же развернулся и, кивнув головой, приглашая Молокая идти за собой, направился куда-то за стеллажи. Молокай, стараясь не очень мешать попадавшимся на пути другим служителям, которым не было до него никакого дела, пошел за ним. Они миновали, по крайней мере, около пятидесяти рядов стеллажей, пока добрались до конца этого действительно огромного зала, и подошли к стене, в которой обнаружилась дверь. Трэш взялся за ручку, потянув дверь на себя, и Молокай еле удержался от того, чтобы предложить бесу свою помощь – все-таки дверь казалась весьма тяжелой на вид. Но, к его удивлению, бес справился с ней довольно ловко и быстро. Не очень широко ее распахнув, Трэш оглянулся на Молокая и перешагнул порог. Послушный его взгляду, Молокай последовал за ним, ожидая увидеть еще один громадный зал. Но, вопреки его ожиданию, это была не очень большая, но очень уютная комната с множеством столов и мягким освещением.
- Когда Хранилище еще было частью Большой Библиотеки, эта комната служила читальным залом, - вполголоса проговорил Трэш. – Теперь Библиотека находится в другом здании, а этот зал остался, мы не стали его менять. Им почти никто не пользуется, только иногда те, которым нужна информация, работают здесь. Это максимум, что мы можем вам предложить, Ваше высочество, - Трэш смущенно и как-то уж совсем по-детски потер переносицу.
- Здесь очень уютно, - Молокай прошел вперед и остановился около одного из столов. – Пожалуй, я устроюсь здесь.
- Как пожелает Ваше высочество, - Трэш склонил голову, обозначая поклон. – Тогда, с вашего позволения, я приступлю к поискам.
- Да, иди, - Молокай кивнул, и Трэш вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Молокай только вздохнул и сел за абсолютно пустой стол. Провел ладонью по гладкой поверхности и поднес ее к глазам. Ни пылинки. Похоже, несмотря на то, что сюда редко кто заглядывал, пыль здесь протирали регулярно. Молокай откинулся на спинку стула и огляделся. Окон не было, светильников тоже, но свет был повсюду. Мягкий, рассеивающийся – он не бил по глазам, но был достаточно ярок, чтобы не напрягать зрение. Молокай попытался вспомнить, какой читальный зал в Библиотеке сейчас. В памяти всплывали только громоздкие столы и стулья, которые нещадно скрипели, когда их пытались отодвинуть от стола. Молокай откровенно не любил этот зал и старался бывать там как можно реже. Может, именно поэтому он и пропустил тот факт, что на Договоре стоит не отцовская подпись.
Мелькнувшая в голове мысль заставила его напрячься. Интересно... А в Хранилище отец тоже уничтожил все упоминания об Амиране? Джарет говорил, что официально Амиран не существует. Значит, скорее всего, отец добрался и до Хранилища и теперь что-либо искать здесь бесполезно. Да уже и не нужно.
За дверью послышался шорох, тихое сдавленное ругательство, которое заставило Молокая улыбнуться – настолько оно было незатейливым, и через несколько мгновений на пороге возник взъерошенный Трэш с очень недовольным выражением на мордочке, которое, впрочем, делало его очень милым.
- Ты быстро, - Молокай был действительно удивлен.
